Что меня волнует

ЖЕНЩИНА, КОТОРУЮ НЕ ВЫБРАЛИ...
Галина впервые увидела Фёдора в аптеке. Он стоял у кассы, терпеливо ожидая, пока пожилая женщина пересчитает сдачу. На нём был аккуратный тёмно-синий свитер и классические брюки. Никакой показной внешности, просто надёжный, вежливый, не торопящийся мужчина. Потом они столкнулись снова уже на остановке. Завязался разговор, перешедший в кофе. Кофе — в прогулку. Через месяц он стал провожать её до дома, через два стал приносить цветы. Через полгода она ждала от него кольца.
Но кольца всё не было.
Он был нежен, внимателен, никогда не пропадал без звонка, не обижал, не хамил. Только одно всегда стояло между ними — его мать.
— Мама просила передать тебе яблочный пирог, — неловко говорил Фёдор, протягивая контейнер.
Галя с натянутой улыбкой брала пирог, как символ зависимости.
— Сама пекла? — спрашивала она, разогревая его в микроволновке.
— Нет, купила, но сказала, что всё равно от души, — отвечал он, пожимая плечами. — Она просто считает, что тебе не хватает домашних блюд.
— Мне хватает, — сдержанно говорила Галина, не глядя. — Только не её.
С Кирой Александровной Галя была знакома почти с самого начала. Та выглядела моложе своих лет, всегда держалась гордо, говорила чётко, с расстановкой, не терпела возражений.
С первого визита Галина ощутила невидимую стену.
— А вы работаете, Галина? — спросила Кира Александровна, наливая чай, но не предлагая.
— Да я бухгалтер в торговой фирме, — спокойно ответила та, поправив ворот рубашки.
— Не самая творческая профессия, — сказала Кира тоном, в котором не было ни насмешки, ни интереса.
Они сидели за столом, Фёдор нарезал торт, делал вид, что не замечает напряжения.
— Главное, стабильная, — не уступила Галя, выдержав паузу. — Для меня это важно.
— А мне важно, чтобы мой сын был счастлив, — бросила Кира Александровна и отпила чай.
После того визита Фёдор долго молчал. Галя не выдержала.
— Ты собираешься жить со мной или с ней?
— Что за вопрос? — оторопел он, — Ну конечно с тобой! Просто… ей тяжело одной. Отец умер, друзей почти нет. Я её опора.
— А ты моя? — тихо спросила она, опустив глаза.
Федор сел рядом, обнял.
— Конечно. Просто нужно немного времени. Она привыкнет.
Но время шло, и вместо кольца были мамины советы, мамины звонки, мамины комментарии о том, как Гале стоит одеваться скромнее и вести себя сдержаннее.
Однажды, когда они шли по парку, Галя не выдержала.
— Федь, — начала она, не глядя на него, — скажи честно. Ты меня любишь?
Он остановился, растерянно посмотрел на неё и вздохнул:
— Люблю… Но не хочу выбирать между вами двумя.
Она сжала губы.
— А я вот устала быть на вторых ролях. Я женщина, не разменная монета. —Он промолчал. Только прижал её крепче.
Галя тогда впервые подумала, что сама должна что-то изменить. Спланировать, как отчёт, чётко, логично и без срывов.
Галина часто приходила в гости, хоть и чувствовала неприязнь Киры. Спускаясь по лестнице, услышала внизу на первом этаже чей-то отчаянный стук по двери. Сначала не придала значения, кто-то, как обычно, забыл ключ. Но потом раздалось:
— Да чтоб тебя! И опять заклинило, паразит этакий!
Галя остановилась, перегнулась через перила. У дверей стояла невысокая женщина в ярком сиреневом пальто и с копной рыжеватых волос, собранных в пышный пучок. В одной руке сетка с продуктами, в другой — ключ, который, по всей видимости, никак не хотел проворачиваться в замке.
— Помочь? — спросила Галя, подходя.
— Да если б вы его уговорили, этот замок! — с досадой фыркнула женщина и отступила в сторону. — Хозяин прошлый говорил: «Пару раз дёрнешь, и всё будет». Ага. Дёрнула. А он заклинил на морозе!
Галина покрутила ключ, потянула на себя дверь… щёлк. Открылась.
— Ну надо же, — удивилась женщина. — У вас руки волшебницы что ли? Я уж думала, буду тут до весны караулить.
— Галина, — представилась она, улыбнувшись.
— Нина Степановна. Только недавно заехала, с дачи вернулась на зиму. А вы у нас давно?
— Как вам сказать. Здесь живет мой жених с матерью, а я с год почти хожу в сорок пятую.
— А, вы, наверное, та самая «невеста»? Знаем мы Федора и его мамку… Он что жениться собрался??
Галя слегка смутилась.
— Ну, можно и так сказать.
— Ха, у нас тут всё на виду. С Кирой Александровной вы, значит, общаетесь? Ну, характер, конечно, железобетонный. Но что делать, жизнь и не такое с нами творит.
С этого дня они стали чуть ли не подругами Нина, как только увидит Галю, сразу тащила к себе, якобы продегустировать блюдо, которое она сама придумала. А то скучно, как в санатории для глухонемых. Женщина оказалась добродушной, словоохотливой, с характерным подхохатыванием после каждой фразы.
Однажды, в субботу, они сидели у Нины на кухне. За окном моросил дождь, чайник шумел, в воздухе пахло ванильными вафлями.
— Знаете, Галочка, — проговорила Нина, подливая себе чай, — вот говорят, что старикам покой нужен. А я вот не могу. Тишина, как в гробу, убивает. Книги уже не лезут, телевизор — всё одно и то же. Ходила тут на бальные танцы… девки молодые, как пчёлы, а я там, как улитка на льду…
— Вам общение нужно, — с теплотой сказала Галя. — Может, в интернете что-нибудь попробовать?
— Боже упаси, — всплеснула руками Нина. — Я к технике как слепая. Да я и не знаю, куда там тыкать.
— А я покажу. Есть такие сайты… Там люди знакомятся, переписываются. Даже те, кому за шестьдесят. Очень удобно.
— Да вы шутите! Прям как в кино?
— Ну, не совсем как в кино, — засмеялась Галя. — Но у моей тёти, между прочим, так мужик из Нижнего нашёлся. Уже три года вместе.
Нина заинтересовалась. И к вечеру у неё уже была анкета: имя, возраст «56, но чувствую себя на 38», фото из дачного альбома, где она в цветастом сарафане среди гладиолусов. Галина показала, как отвечать на сообщения, как добавлять фото, как искать собеседников.
— Галя, а ведь и правда интересно, — бормотала Нина, листая анкеты мужчин. — Вот этот симпатичный, правда, с собакой. А этот с рыбой… сразу нет.
Галя наблюдала, как женщина постепенно забывает про новости, сериалы и свои болячки. Глаза Нины блестели, она кокетничала с «Анатолием54» и хихикала над «ГригориемВкусный».
В ту ночь, лёжа одна в постели, Галя долго смотрела в потолок. И мысль, сначала туманная, оформилась чётко:
если Кира Александровна такая одинокая, почему бы ей тоже не… пообщаться?
Ведь она тоже женщина. Может, ей не хватает мужского внимания? Кто сказал, что именно сын должен закрывать все её эмоциональные потребности?
Через три дня Нина с блестящими глазами сказала:
— Галя, я подумала… А может, и Киру туда заманить? Уж больно она женщина серьёзная, замкнутая…но, чувствую, ей бы не помешало отвлечься. Всё с сыном живёт, а он мужик взрослый.
— Вот именно, — подтвердила Галя, поднимая чашку. — Взрослый. Только ей этого не объяснишь. Надо как-то аккуратно…
В этот момент у неё в голове щёлкнуло. Как будто открылась дверца. Она поняла, как это сделать.
Всё началось с фотографии. Галя долго выбирала: не хотелось, чтобы Кира Александровна заподозрила подвох. Остановилась на сдержанном, интеллигентном мужчине, в очках, светлой рубашке, на фоне книжной полки. Нашла его в интернете: иностранный актёр, малонеизвестный в России. Взяла имя «Виктор Павлович», якобы из Калуги, вдовец, кандидат наук.
Вечером, когда Фёдор задержался на работе, Галя села за ноутбук, открыла сайт знакомств и зарегистрировала страницу. Всё заполнила аккуратно, даже биографию придумала: преподавал философию, увлекается садоводством, слушает джаз, не переносит грубость и «женщин с тяжёлым взглядом». Сама удивилась, как ловко у неё это получилось.
— Прямо сценарий пишу, — пробормотала она себе под нос.
Следующий шаг был сложнее — как подсунуть эту анкету Кире Александровне.
Галя не могла просто так позвонить и сказать: «Ой, посмотрите, какой мужчина!». Она действовала через Нину.
— У меня появился знакомый, — сказала она за вечерним чаем. — По переписке. Очень интеллигентный. Я с ним давно болтаю, так он мне на днях ссылку прислал на анкету своего друга, тоже одинокий, грустит, говорит, ищет кого-то умного, надёжного. Ты бы знала, как он говорит: «Никаких модниц и вульгарных дам, только с жизненным опытом и достойным лицом».
— Ха! — прыснула Нина, — Так это ж про Кирку! Та как раз и не модница, и лицо у неё достойное до ужаса.
— Вот-вот, — подтвердила Галя, — я и подумала. Может, ты ей ненароком покажешь?
— Да не вопрос, — махнула рукой Нина. — Уговорить — раз плюнуть. Скажу, мол, просто посмотри, тебе ж скучно всё равно, а тут человек культурный.
Через два дня Фёдор пришёл к Гале мрачнее тучи. Сел у окна, снял куртку, но руки держал в кулаках.
— Мать, — сказал он и выдохнул. — С ума сходит.
— Что опять? — с беззаботной интонацией спросила Галя, убирая посуду.
— Да она... Пропала. В смысле она дома, но ее как будто подменили. Ни обеда, ни глажки. Я вчера сам носки искал. Она сидит в телефоне. Переписывается с кем-то. Цветы виртуальные ей шлют. Открытки. Подсела, как школьница.
Галя с трудом сдержала улыбку.
— Правда? Ну… может, и к лучшему. Пусть отвлечётся от тебя хоть на вечер.
— Да отвлеклась бы и ладно. Но у неё глаза горят, как у влюблённой. Я зашёл, а она телефон к груди прижала и сказала: «Не мешай. У меня важная переписка».
Галя развернулась к нему, поджала губы.
— А ты сам подумай. Разве плохо, если она найдёт кого-то? Может, перестанет тебя контролировать…
— Ты что, — нахмурился он. — Мама в интернете? Да она верит каждому слову. А вдруг там какой-нибудь мошенник?
— А вдруг не мошенник? — пожала плечами Галя.
Федор встал, начал ходить по комнате, нервно перебирая пальцы.
— Она вчера сказала: «Виктор Павлович пригласил меня на дачу. У него огород и герани». Представляешь?! На дачу в октябре.
— Ну, герани — это серьёзно, — усмехнулась Галя, но сразу посерьёзнела, увидев его лицо.
— Мне страшно за неё. Я не понимаю, что с ней творится. Она как девочка, на взводе. А вдруг он скажет: «Приезжай в Москву» — и она сорвётся?
— Думаешь, она правда поедет?
— Не знаю, — пожал плечами он, — но она уже спросила, как менять фото в анкете. Понимаешь?! Она час сидела и выбирала, где у неё «меньше морщин».
Галя опустила глаза. Внутри у неё всё дрожало от нервов, адреналина и... лёгкого злорадства. План сработал. Даже лучше, чем она ожидала.
— Слушай, — вдруг резко сказала она, не выдержав, — я должна тебе кое в чём признаться.
Фёдор остановился. Медленно обернулся к ней.
— Чего?
Она усмехнулась, подошла к ноутбуку, включила. Зашла в профиль «Виктора Павловича».
— Это я. Я писала ей. Я придумала анкету.
— Что? — он побледнел.
— Я... — Галя говорила торопливо, почти задыхаясь. — Я хотела отвлечь её. Я хотела, чтобы она отпустила тебя. Чтобы занялась собой. Я не обижала её. Я писала хорошие вещи, я хвалила её. Просто... иначе она бы никогда тебя не отпустила.
Фёдор смотрел на неё с таким выражением, как будто впервые в жизни видел.
— Ты... издеваешься? — прошептал он. — Ты за моей спиной... влезла в нашу жизнь так? Ты с ней играла, как с куклой?
— Нет! — Галя всплеснула руками. — Я не играла! Я спасала нас. Наши отношения. Ты же сам сказал, что она тобой живёт! Это не нормально!
Федор молчал. Потом подошёл к двери, натянул куртку.
— Ты не представляешь, как она себя чувствовать будет, когда узнает. Она… она не переживёт этого.
— А мы? — Галя метнула в его спину взгляд. — А как мы живём? Или для тебя это неважно?
Он ничего не ответил. Только вышел, громко хлопнув дверью.
В тот вечер Галя не спала. Сидела в кухне с чашкой остывшего кофе, слушала, как на лестничной клетке скрипят чужие шаги. Обидно, Фёдор так и не вернулся к ней. Он не звонил, не писал. В голове крутились его слова: «Она не переживёт». А ещё этот взгляд. Такой чужой, как будто он увидел в ней не любимую женщину, а предателя.
Наутро она всё-таки позвонила, но звонки постоянно сбрасывались. Сердце стучало, как молот.
Через три дня он всё же пришёл. Постучал тихо, почти вежливо. Галя открыла и тут же отпрянула: Фёдор был сер, губы сжаты, под глазами круги, будто он три дня не спал.
— Ты сказала, что всё это шутка? — голос у него дрожал, но не от обиды, а от ярости.
— Нет, — спокойно ответила она. — Я сказала, что сделала это ради нас.
— Знаешь, что она сделала? — он бросил куртку на стул и прошёл в комнату, не спросив разрешения. — Она три часа рыдала. ТРИ. Она подумала, что у неё… кто-то действительно был. А потом, когда я раскрыл ей глаза, сказала, что чувствует себя старой дурой. Знаешь, что это значит для женщины, которая всю жизнь жила как по линейке?
— Она сама тебя не пускает жить своей жизнью, — сказала Галя, подходя ближе. — Всё делает через тебя. Я не враг ей, Федь. Я просто хочу тебя чувствовать рядом.
— Мать теперь ненавидит тебя, — бросил он резко. — Сказала, чтоб ты больше не появлялась. И чтоб я выбрал: она или ты.
— И что ты ей ответил? — спросила Галя, глядя ему в глаза. Голос её не дрожал. Дрожали только пальцы.
Он отвернулся, сел.
— Я… не мог сказать ничего. Она упала в обморок прямо у двери. Я вызвал скорую. Давление, нервы… Ты сломала её.
— А она ломала нас, и ты молчал, — резко сказала Галя. — Она таскала тебя за собой, как ребёнка. Контролировала, высасывала из тебя всё человеческое. Я ждала. Год! А ты всё твердил: «ещё немного повремени».
Федор вскочил, как ужаленный.
— Она мне мать, понимаешь?! Единственный человек, кто был со мной с самого начала! Кто меня растил, тянул! У неё никого, кроме меня, нет!
— А у меня? — выкрикнула Галя. — У меня тоже никого нет! Я думала мы с тобой станем семьей! Я терпела! Улыбалась ей! Проглатывала оскорбления! Ты хоть раз встал между нами?
Он молчал. Потом заговорил медленно, будто через силу:
— Мне жаль. Очень. Но ты… перегнула. Это была подлость. И я не смогу больше с этим жить.
— Значит, она? — тихо спросила Галя. — Снова она?
Федор не ответил. Только подошёл к двери, взял куртку, посмотрел на неё.
— Я хотел, чтобы у нас всё было по-человечески. А теперь…
— А теперь ты просто испугался, — перебила она. — Ты не мужчина, Федь. Ты так и останешься сыном навсегда.
Он ничего не сказал. Закрыл дверь, на этот раз медленно, почти бережно.
Через день Нина пришла с виноватым лицом.
— Галочка, прости меня… Я думала, оно как-то по-другому выйдет. Что вы, наоборот, с Федей ближе станете. А она, Кира Александровна, как закричала... сказала, что ты её унизила. Что выстроила целый фарс, чтобы «выловить себе мужа из-под матери». И что Федю тебе не видать никогда.
Галя только хмыкнула. Сидела за столом, перебирала ложкой остывший суп.
— Ничего, Нин. Я всё поняла. Не видать мне семьи.
Прошло две недели. Фёдор так и не появлялся. Ни сообщений, ни звонков, ни намёков на объяснение не было Только в соцсети мелькнуло фото: он стоит на балконе их с матерью квартиры, а на подоконнике торт с надписью «Моей любимой мамочке». Под фото десятки комментариев, сердечки, восхищения: «Сын — золото», «Вот бы всем такого!».
Галя закрыла ноутбук. Сердце больше не сжималось. Просто внутри было… пусто.
Наутро ей позвонили родители. Отец говорил строго, уверенно:
— Галя, мы с мамой всё поняли. Мы не вмешивались, но… хватит тебе там фигней заниматься. Тут у нас в лесхозе бухгалтер уволилась место пока свободное…И никто не будет вытирать о тебя ноги.
— Пап, я там никогда замуж не выйду, — прошептала она.
— Выйдешь, поверь… Говорят там новый егерь. —Она молчала, а потом только сказала:
— Спасибо, я подумаю.
Через месяц Галина уже была в родном поселке, занялась любимой работой. Познакомилась с мужчиной, голос которого был очень тихим, постоянно приходилось прислушиваться.
И она поняла, что к Федору настоящей любви не было, было только желание выйти замуж, а вот к Семену прониклась с первой же встречи. Он не спорил, казалось, всегда и во всем с ней соглашался.
Весной Галя переехала к Семену в новую квартиру, которая была небольшой, но с окнами на восток. По утрам её будил мужчина, приглашал завтракать… Вечером забирал с работы, они мило проводили время, и уже осенью Галя поменяла статус, стала официальной женой.
Юля С.
Я НЕ ВЕРЮ В ВОЛШЕБСТВО
Подруги не понимали, что Варя нашла в Паше. Вечно хмурый, не улыбается, веселиться не любит.
- Ты такая молодая, такая озорная, а сошлась с этим… стариком, - как-то даже брезгливо говорили подружки.
- Ну каким стариком, - смеялась Варя. - Паша всего на три года меня старше.
- А ведет себя, как старик, - не унимались они. – Ну, вот какой тебе с ним интерес? Понимаем, если бы богатенький был. А так…
- Ох, девочки, - качала Варя головой, - ничего-то вы не понимаете. Пока ваши парни скачут по вечеринкам, мой ремонт в квартире делает. Пока ваши шутят, мой готовит мне завтрак, чтобы я утром подольше поспала. Да, он не самый общительный, да и шутить не любит. Зато я знаю, что за ним, как за каменной стеной.
Подружки, в силу своего молодого возраста, и впрямь еще не понимали, что на одном веселье семью не построить. Варя же всегда была как будто старше своего возраста, да и Пашу она сразу сильно полюбила. Казалось, что внутри этого грозного мужчины скрывается ласковый котик. И Варя знала, что никто его не видит таким, каким его видит она.
Близился новый год. Варя не тешила себя иллюзиями, она знала, что никаких романтический сюрпризов от Паши ждать не стоит. Он сразу у нее спросил, что она хочет в подарок, и Варя ответила. Сама же решила у Паши не спрашивать, сказала, что будет сюрприз. Но ему, как будто, и все равно было.
За три недели до нового года Варя подошла к Паше. Жить вместе они стали недавно, Варя переехала к мужчине. И постепенно обустраивала его холостяцкую и очень аскетичную берлогу.
- У тебя есть елка? – спросила она, понимая, что, скорее всего, услышит в ответ.
- Елка? Нет.
- А ты помнишь, что скоро новый год? – вкрадчиво спросила она.
- Помню. Я никогда не наряжал елку. Но если тебе она нужна, то купим.
- Нужна, - улыбнулась Варя.
И как девочки не понимают, почему она его любит? Его же даже уговаривать не пришлось, не пришлось приводить какие-то доводы. Пусть ему вся эта мишура и не нужна, но он понимает, что это нужно Варе. И лишних вопросов не задает.
- Тогда в выходные поедем в торговый центр, - пожал он плечами.
- Нужны еще игрушки и гирлянды, - продолжила Варя. – Если что, я и сама могу оплатить.
- Не придумывай, - нахмурился он. – Ты сама выберешь, потому что я без понятия, что нужно.
- Хорошо, - согласилась Варя.
В выходные они отправились в торговый центр. Варя решила, что сразу закупит на новогодний стол продукты, которые долго хранятся. Горошек зеленый, например. О чем, собственно, она Паше и сообщила.
- Почему именно горошек? – спросил он.
- Как, почему? – рассмеялась Варя. – Не думала, что у кого-то может возникнуть такой вопрос, касательно новогоднего стола.
Она думала, что до Паши сразу дойдет, но он все также непонимающе смотрел на нее.
- Паш, ты шутишь? Оливье… Это же традиционные новогодний салат.
- Ну, ладно, - пожал Паша плечами, вытаскивая тележку. – Оливье, так оливье.
Варя знала, что Паша равнодушен ко всему новогоднему антуражу, но этот разговор ее смутил. Одно дело, когда тебе все равно, другое – когда ты даже не понимаешь, о чем речь.
Но вскоре Варя обо всем забыла, потому что попала в сказку. Множество украшений, гирлянд, елки – такие разные и красивые!
Девушка сразу извинилась перед Пашей.
- Прости, но мы тут надолго. Если тебе не хочется со мной ходить, то ты можешь подождать в машине, а когда я соберу корзину, я тебе позвоню, ты меня встретишь с покупками.
- Да ну, брось. Похожу с тобой.
В Вариной семье елка всегда наряжалась хаотично. Все игрушки, которые были в семье, вешались на нее. Она получалась очень пестрой. И хоть это тоже было интересно, Варя мечтала нарядить свою уже елку в одном стиле, как на красивых картинках.
Поэтому она и впрямь подбирала долго. Но Паша не жаловался, стойко и терпеливо ждал, пока его любимая с восторгом все рассмотрит и потрогает.
Они еле дотащили все до машины, учитывая, что еще и огромная елка в коробке была.
Когда вернулись домой, Паша сразу завалился на диван. Было видно, как сильно он устал от всех этих походов. А вот Варя, наоборот, была в предвкушении.
- Я хочу прямо сегодня нарядить елку! - воскликнула она.
- Господи, откуда ты силы берешь? - пробубнил Паша.
- Так на то дело, которое тебе очень нравится, всегда есть силы. Ведь у тебя есть силы, чтобы телевизор смотреть? – возразила Варя.
- Да, потому что двигаться не надо, - хмыкнул мужчина.
Варя лишь улыбнулась. Пока Паша смотрел фильм, она ставила и украшала елку. Варя видела, что Паша периодически косится на нее, пока она делает вид, что не видит. И Варя решила попробовать и его вовлечь.
- Не хочешь мне помочь?
- Ты и сама прекрасно справляешься.
Варя улыбнулась.
- Паш, украшение елки – это же не работа. Это традиция, семейное дело, которое усиливает предвкушение праздника. В твоей семье вы не наряжали вместе елку?
- В моей семье мы ее вообще не наряжали, - проговорил он.
Варина рука с золотым шариком зависла в воздухе.
- Как так? – тихо спросила она.
- Ну, так, - пожал он плечами.
Варя убрала шарик обратно в коробку и села рядом с Пашей.
- А что вы делали в новый год?
Паша вздохнул.
- Да ничего, все было, как обычно. Ты же знаешь, что мама растила меня одна. Денег ужасно не хватало, и обычно она брала смену в новогоднюю ночь, потому что за нее больше платили. Жили мы в комнате в коммунальной квартире. Там даже некуда было елку ставить, да и маме было не до этого.
- Ну а подарки? – еще тише спросила девушка.
- Какие подарки, Варь? – хмыкнул Паша. – Бывало, правда, что мама приносила шоколадку с работу, которую ей там подарят. Мне ее отдавала. Это и было подарком.
- И что, даже стола не было? С оливье и мандаринами?
- Нет. Хорошо, если денег хватало на обычную еду. А ты про мандарины говоришь…
- И что, даже когда ты стал старше, ничего не поменялось?
- Мама умерла, когда мне четырнадцать было. Меня бабушка взяла к себе. У нее была елка, да вот денег тоже не хватало. Да и в четырнадцать я уже с пацанами гулять уходил, петарды взрывать, - хмыкнул он. – На фейерверки, конечно, нам денег не хватало, а вот на петарды наскребали.
- Ну а потом, когда ты поступил в техникум учиться?
- Ну а там мы всей общагой собирались. Ты думаешь, студенты оливье будут готовить? У нас было море алкоголя, чипсы и сухарики. Нам нормально было.
- А как же Дед Мороз? – Варя чуть ни плакала. – Неужели, в детстве он не приносил тебе подарок?
Паша рассмеялся.
- Надеюсь, ты понимаешь, что Деда Мороза не существует?
- Для ребенка он существует! И не важно, кто выступает в его роли.
- В саду был Дед Мороз, нам по какой-нибудь конфетке выдавал. А дома мама мне сразу сказала, что его не существует. – Варя нахмурилась. – Да не со зла она, Варь, а чтобы я чуда не ждал и не разочаровывался. Мы и впрямь очень бедно жили. Помню, что мы на ужин могли делить одну сосиску на двоих. А суп елся неделю, притом мяса в нем не было. Из мяса готовилось другое блюдо. Маме тяжело было, не было в нашей жизни волшебства. Отец нашу квартиру пропил, все вещи. Нам пришлось в коммуналку съезжать и пытаться как-то выжить. Не до Деда Мороза в такой ситуации.
Варя долго не могла заснуть. А на утро она отправилась в магазин.
Она купила огромный сладкий подарок. А потом, подумав, взяла еще машинку на пульте управления. Не от себя, от Деда Мороза. Мальчишки и во взрослом возрасте остаются мальчишками, да и Дед Мороз Паше сильно задолжал.
Новый год они отмечали вдвоем! Встретили его под бой курантов, а потом обменялись подарками. Варя получила то, что и хотела – новый кошелек. А Паше она подарила рюкзак, его старый выглядел совсем печально. И Паша был в восторге.
Конечно, Варя накрыла стол. Приготовила все традиционные блюда, чтобы Паша насладился тем самым новым годом, который, как думала Варя, был у каждого в детстве.
Варя видела, что ее мужчина и впрямь в восторге. Даже на его вечно серьезном лице то и дело мелькала улыбка. Да и елка ему нравилась, и гирлянда на окне, хоть он этого и не признавал. Варя видела, как он подолгу смотрит на нее, думая, что Варя этого не замечает.
Легли не поздно. И Паша почти сразу уснул, а вот Варе спать нельзя было. Она тихонько встала, а потом положила подарки от Деда Мороза под елку. На коробке было написано «Паше от Дедушки Мороза. Прости, что так долго не мог тебя поздравить! С новым годом! Будь счастлив!»
Варя легла с улыбкой на лице. Она не знала, как Паша ко всему этому отнесется, но она, в любом случае, попробовала добавить чуда в его такую сложную жизнь.
Паша проснулся раньше. Он потянулся, встал и побрел на кухню. После, сделав себе кофе и бутерброд с икрой (хоть он уже давно зарабатывает нормально, икру первый раз попробовал на этот новый год), он отправился в гостиную. Сел на диван и бросил взгляд на елку, не понимая, почему она его так завораживает. А потом замер.
Отставив чашку и отложив бутерброд, Паша подошел ближе. Он прочитал надпись на коробке, а затем оглянулся. Вари не было, она еще спала.
Рядом с коробкой стоял огромный сладкий подарок. Невольно, мужчина вспомнил, как, будучи маленьким, разглядывал эти подарки в магазинах, зная, что у мамы на такое просто нет денег.
Он открыл его и улыбнулся. Столько конфет!
Но он решил, что попробует потом. Его заинтересовала коробка.
Варя застала Пашу в гостиной. Он сидел на полу, держа машинку в руках и тихо, по-мужски, плакал.
Варя ничего не стала говорить, просто села рядом.
- Спасибо, - прошептал он.
- А что ты меня благодаришь? – улыбнулась Варя. – Это не я, это Дед Мороз. Видишь, он все же дошел до тебя.
Паша обнял свою девушку. Он и раньше знал, что сильно ее любит. Но он не понимал, что она в нем нашла. Такая красивая, добрая. Даже думал, что Варя не любит его всерьез, боялся, что она может уйти.
А сегодня он осознал, как сильно она его любит. Потому что только для любимых можно создать чудо. Только любимых можно заставить поверить в волшебство. А сегодня Паша верил. Верил, что к нему приходил Дед Мороз. Наконец-то, Пашино письмо до него дошло.
Хозяйка дома с Камчатки
НЕЗНАКОМЕЦ (РАССКАЗ)
Света ехала на работу. Она совершенно никуда не спешила, потому что прекрасно знала, что даже если она опоздает, то ей ничего за это не будет.
"Как меня занесло в этот городок? Здесь же никогда и ничего не происходит!" - такие мысли всегда приходили в ее голову. Но она прекрасно знала почему до сих пор здесь - из-за мужа, который обожал такие тихие, спокойные, неприметные городки. А мужа Света любила....
Света въехала на главную площадь города, на которой по большим праздникам устраивались гуляния, припарковала машину около большого, старинного и немного мрачного здания, в котором была расположена администрация города, и вышла из нее.
- Доброе утро, Светлана Игоревна! - поздоровался с ней охранник.
- Доброе, - улыбнулась в ответ Света и прошла мимо него в здание.
Она шла по пустым коридорам на свое рабочее место и только ее каблучки громко стучали.
..............
На самом деле этот городок был не так уж плох. Центр города состоял из старинных домов, которые были отреставрированы. В них встречались небольшие кафе и магазины и была даже одна гостиница. Да, иногда в этот городок наведывались туристы и тогда он ненадолго, но оживал.
На окраинах города возвышались современные дома. Конечно, они были не очень высокие, но по сравнению с центром города, казались гигантскими.
И среди этих домов можно было найти торговые центры.
Света любила бывать в них. И она не понимала, почему их посещает так мало людей. Ведь из-за этого им, как представителям администрации, постоянно нужно было делать скидки арендаторам этих торговых центров и упрашивать их, чтобы они не закрывали свои магазины.
Проблема была в том, что в городе не было градообразующего предприятия. И его население старалось перебраться из него в другие, более крупные города. А в этом городе оставались только те, кто был на пенсии, работал удаленно или жил на проценты от своих проектов и хотел уединения.
..................
Света зашла в свой кабинет, поставила сумку на стул, уселась в кресло и включила компьютер.
Минут через 15 пришел начальник Светы.
- Посетители есть? - спросил он.
Света отрицательно покачала головой.
- Сделай мне кофе, - сказал Борис Иванович и скрылся за дверью.
Света посидела пару минут и пошла делать кофе.
................
Равно в 13.00 Света заглянула к Борису Ивановичу:
- Я на обед, - сказала она. - Вы со мной?
- Нет. Сегодня я чуть позже пойду, - отказался Борис Иванович.
И Света в гордом одиночестве направилась в свой любимый ресторанчик.
В нем всегда кто-то был. И это всегда радовало Свету. Создавалась иллюзия, что и в этом сонном царстве есть жизнь и что не все сидят по домам и смотрят телевизор.
Сегодня в ресторане было особенно многолюдно. Там были несколько продавцов из соседних магазинов, курьер, пара завсегдатаев - пенсионеров и какой-то незнакомый мужчина.
Света поздоровалась со всеми, уселась за стол, заказала бизнес-ланч и стала бросать заинтересованные взгляды на этого незнакомца, но так, чтобы он не заметил этого.
Незнакомец сидел за столом с пенсионерами и о чем-то с ними беседовал.
"Интересно, о чем они разговаривают?" - подумала Света.
Как бы ей хотелось оказаться рядом и подслушать их разговор, но это же не правильно. Так делать нельзя. Именно поэтому Света и уселась подальше.
Через некоторое время Свете принесли ее заказ и она сосредоточилась на еде.
Краем глаза она заметила, как незнакомец встал и направился к ней.
"Неужели он идёт ко мне?" - пронеслось в голове у Светы.
И действительно, незнакомец отодвинул стул от стола Светы и уселся напротив нее.
- Здравствуйте, - сказал он и улыбнулся. Его улыбка была такой очаровательной, что Света на мгновенье забыла, что вообще-то она замужем.- Говорят, что вы работаете в администрации....
- Да. Если вы хотите попасть на прием к главе города, то можете легко это сделать. На сегодня у него есть свободные места.
- Здорово. Проводите? - и снова эта очаровательная улыбка.
- Конечно.
- Тогда я сижу за тем столиком, - незнакомец кивнул за столик пенсионеров - как будто Света не видела этого. - Когда закончите обедать, дайте мне знать.
- Я поняла, - кивнула она.
- Привет! Как прошел твой день? - Свету, как и обычно, приветствовал дома муж.
- Хорошо, а твой?
Она подошла к нему, обвила шею руками и чмокнула в щеку.
- И у меня тоже все хорошо, - ответил Максим. - Почти доделал проект.
- Здорово. А ты знаешь, у нас в городе один товарищ решил открыть театр. Здорово, правда?
Света переоделась в домашнюю одежду и направилась на кухню. Максим пошел за ней.
- Театр? А зачем?
- Как зачем?! - Света удивлённо посмотрела на мужа.
- Нет, ну действительно, зачем? Кто у нас будет ходить на представления? Это убыточный проект априори.
- Я не знаю, - Света стала нервничать. - Мы будем ходить, например. Соседи наши будут ходить. Да мало ли кто....
- Первое время - да, а потом? Для театра нужен город побольше.
- Максим, ты не понимаешь ....А может этот театр привлечет к нам больше людей и тогда наш город проснется!
- Свет! У нас идеальный город, - сказал Максим.
А Света только могла пробормотать, что этот город идеален только для него.
.................
Как обычно, в 13.00 Света отправилась на обед. Она вышла на улицу и остановилась, как выкопанная: тот самый незнакомец устроил целое шоу на площади. И хотя обычно вся площадь пустует, сейчас она была наполнена людьми. Они хлопали ему и бросали деньги в ящичек на котором было написано: на открытие театра.
Света смотрела на все это и чуть ли не плакала. Ей казалось, что она перенеслась в свой город детства, который был крупным центром.
Потом она взяла себя в руки, подошла к толпе и бросила в ящичек немного денег, развернулась и пошла в свой любимый ресторан.
- И давно уже идёт это представление? - спросила она официантку - Настеньку.
- Минут 20 точно. Потом Дима отдохнёт и через час снова устроит. Он сказал, что у него каждый день будет по 3 выхода.
- А он что, каждый день будет представления такие устраивать? - удивилась Света. - Если они будут одинаковые, то люди быстро потеряют интерес к ним.
- Ой! Светлана Игоревна! Дима обязательно что-либо придумает ещё.
Света посмотрела на официантку и поняла, что этот Дима ей понравился и возможно между ними что-то есть. А потом она вспомнила ту обворожительную улыбку незнакомца и ее сердце кольнула ревность. Хотя о какой ревности могла идти речь - у нее же есть муж! И всё-таки ревность была.
- Посмотрим, посмотрим, - сказала Светлана.
...................
Шло время. Дима продолжал очаровывать всех горожан. Что только он не делал: показывал фокусы, готовил разные напитки, пел, танцевал, рисовал на тротуаре и рядом с ним неизменно красовался ящик с надписью: на открытие театра. Очень часто он бывал и у Светиного начальника. Борис Игоревич выделил ему помещение, энтузиасты своими силами привели его в порядок. Теперь дело было за малым - Дмитрий должен был договариваться с разными актерским коллективами, чтобы они приезжали к ним и играли свои спектакли.
- А почему вы не хотите собрать труппу из тех людей, которые живут в городе? - спросила Света Диму.
- Светлана, но я хочу, как и вы, чтобы этот город стал крупным культурным центром, чтобы в него стекались люди из близлежащих городов, а для этого нужны коллективы высокого уровня, - говорил Дима и в его глазах она читала: ты что, такая глупая, что не понимаешь таких простых истин?
И да, Света чувствовала себя рядом с ним глупой. А ещё ее раздражало то, что он не смотрел на нее, как на женщину. Вот на официантку из ресторана смотрел, а на нее - нет. Света поэтому стала ходить обедать в другое место. Потому что не могла видеть эти счастливые, телячьи глаза этой Настеньки. Неужели эта Настенька лучше ее, Светы?
- Как и обещал, я выделю тебе грант на открытие театра, - сказал Борис Игоревич.
- Он будет очень кстати. Я сейчас веду переговоры с несколькими коллективами.
...................
Максим стоял рядом со Светой и удивлённо смотрел на толпу людей, окружившую Диму и периодически хлопающую ему.
- А что происходит? - спросил он.
- Как что? Вот, это Дмитрий. Он открывает у нас театр. Я же тебе рассказывала.
- Да, да. Что-то припоминаю. Вроде ты и билеты нам купила.
Света улыбнулась - не забыл!
- Да, купила. Честно сказать билеты уже все разобрали. Может, действительно, у него получится сделать наш городок более посещаемым.
- А зачем ему ящик с надписью, что он деньги собирает? - снова спросил Максим.
- Ну....как зачем? Он же занимается организацией всего, а на это нужны деньги, - ответила Света.
Максим взял Свету за руку и повёл в ресторан.
- Подожди, Макс. Я здесь больше не ем!
- Интересно почему? Здесь же вкусно кормят. Один раз, ради меня, можешь потерпеть?
- Ну....ладно, - согласилась Света, правда, потом пожалела об этом, потому что оказалось, что Дима сделал Настеньке предложение и у них намечалась свадьба и все это Настенька поведала им, когда принимала заказ.
Света сидела напротив Максима сама не своя: вот только свадьбы ей не хватало!
- Слушай, Свет, а почему вы сами не организовали театр? Зачем вам этот Дима? - задал очередной вопрос Свете ее муж.
- Как это сами?
- Ну так. Вот смотри, наверняка вы дали ему помещение бесплатно. Это помещение в порядок приводили жители города. Потом он стал развлекать всех, устраивая небольшие шоу и многие давали ему деньги. Да даже ты давала. Я помню. Ты рассказывала.
- Это ты к чему все говоришь?
- Подожди. Грант..... Он же получил грант?
- Ну получил. Должен был получить.И что? Ему же надо пригласить тот или иной коллектив выступить, напечатать афиши, билеты, нанять кассира, сделать сайт в интернете. Это же все стоит денег!
- Кассир скорее всего работает за спасибо. Билеты и афиши или тоже делают бесплатно или за билеты или за обещание заплатить позже. А билеты он уже продал!
Света внимательно посмотрела на Макса и до нее стали доходить его слова.
- Да нет, Максим! Нет!
- Мне кажется, что не будет никакого спектакля. Он уедет накануне или в тот же день. Я недавно читал о таком.
- А если будет? - спросила Света.
- Если будет, то мы с тобой вернёмся в твой любимый, огромный город, - сказал вдруг Максим.
...................
Света стояла у окна и смотрела на улицу. На площади снова был аншлаг - Дима в очередной раз показывал свое представление.
"Неужели он мошенник?" - думала Света.
Она уже узнала, что в гостинице он живёт бесплатно, в ресторане тоже он ничего не платит, что брал несколько комплектов одежды в магазине и тоже ему их подарили. Она думала, что хоть за воду или бутербродики, которые он раздает на своих шоу, платит, но нет, продукты ему предоставляют магазины, а Настенька приводит эти продукты в тот вид, который он скажет. Хорошо устроился!
"А может ты все придумала? Может будет через три дня этот спектакль? Может никакой он не мошенник?"
Света тяжело вздохнула: она не знала что делать и чувствовала себя загнанной в угол.
- Свет, что случилось?
Света и не заметила, что зашёл Борис Иванович и наверное некоторое время наблюдал за ней.
- Пока ничего, - ответила Света.
- А что может случиться?
И Света сама не заметила, что стала вываливать на начальника все свои подозрения.
- Вы ему деньги перечислили, жители тоже их всегда в ящичек кладут, билеты он продал.....Нет, вы можете сказать, что у меня паранойя, но он так резко появился в нашем городе и очаровал буквально всех....
Борис Иванович улыбнулся:
- Ты тоже это заметила, да? Честно сказать, я не полностью перевел ему грант, только половину. Вторую половину обещал сегодня, но не стал этого делать. Сама понимаешь - 3 дня до премьеры, а ни одного заявленного артиста в нашем городе нет. А ведь должны же быть какие-то репетиции...... Ещё за ним присматривает полиция. Ну и юристы подключены. Не волнуйся, Светлана, все будет хорошо.
- Борис Иванович, а если нам не удастся вернуть деньги?
- Ну что же. Это будет нам уроком - нельзя доверять незнакомцам. Ну а насчёт театра? Может займёшься этим? Хочешь приглашай коллективы, а хочешь организуй труппу из нашего города.
- Конечно возьмусь! - обрадовалась Света. - С огромным удовольствием!
И она подумала, что, этому незнакомцу нужно сказать "спасибо", потому что он научил ее простой истине: если тебе что-то не нравится в жизни, то нужно просто изменить это, а не плыть по течению.
Таня лежала в отделении патологии беременности уже две недели. Направление ей дали в 33 недели, потому что районному гинекологу не нравилась патологическая прибавка веса и скачущее давление. Цифры не критичные, но все же.
Беременность у Тани была второй. Первого ребёнка она она родила самостоятельно. Да, и давление тогда тоже скакало, и прибавила 30 кг... Но доносила, родила. Здоровый мальчик.
За 35 недель этой беременности Таня прибавила всего 20. Сейчас тоже ожидался мальчик. А тот, первый, старший сын, сидел дома с бабушкой. Ждал маму. Плакал, наверное. Потому что очень грустно, когда мама уезжает так надолго, а тебе всего полтора года. Трудно выдержать.
Вот Таня и не выдержала. В один солнечный зимний день пациентка пришла в ординаторскую и поставила своего врача перед фактом: сегодня за ней приезжает муж, и беременная пишет отказ от дальнейшего нахождения в стационаре. Потому что больше не может. Тяжело. Приедет в сроке 38 недель. Обещает исправно контролировать свой белок в моче. Уже заказала тест-полоски.
Уговаривали всей ординаторской. Какой там... Лечащий врач махнула рукой. И велела ординатору взять отказ - по всем правилам. Ординатором у нас тогда была сообразительная и очень исполнительная девочка, из тех, что к каждой запятой придираются.
Пишут они отказ. В графе "возможные осложнения отказа" беременная заполняет под диктовку: преждевременная отслойка нормально расположенной плаценты, антенатальная гибель плода...
-Какого ещё плода гибель?
-Вашего, какого же ещё. Гестоз - это вам не шутки. Вам Марья Ивановна сейчас все объяснила.
-Со мной этого не случится!
-Мы тоже в это верим и надеемся. Но предупредить вас обязаны. Добавьте, пожалуйста, через запятую: кровотечение, удаление матки...
Через два часа Таню забрал муж. А ещё через пару часов привез обратно в стационар. Они успели доехать до дома, повидаться с сыном и всей семьёй решили, что под наблюдением врачей безопаснее.
Дежурные доктора оформили новую историю, снова взяли анализы. Расписали план прочих обследований. А ночью все бежали в операционную. Когда Таня встала в туалет, из неё хлынула кровь. Преждевременная тотальная отслойка нормально расположенной плаценты. Массивное кровотечение. Антенатальная гибель плода. Да, в тот раз не успели. Несмотря на то, что беременная была в стационаре. Несмотря на то, что операционная всего этажом ниже. Несмотря на то, что бригада сработала очень быстро и с каталкой буквально бежали. Увы. Плод был мёртв. Хоть и пытались реанимировать.
Выписывалась Таня через 7 дней: с рубцом на матке, массивной кровопотерей с переливанием компонентов крови и без ребёнка. Никто не виноват. К сожалению, такое случается: до сих пор в мире ежедневно умирают беременные, роженицы и родильницы от акушерских кровотечений. Просто такая судьба.
Макс
Мне было десять. Или одиннадцать. А может, сто. Потому что после смерти мамы время перестаёт считаться. Оно становится просто… болью.
Такой, которая не отпускает. Ни днём. Ни ночью. Ни в школе. Ни даже когда ешь шоколад.
Мама была полицейским. Настоящим. В форме. С жёсткой походкой и мягкими руками.
Утром уходила. Вечером приходила. И всегда пахла улицей, кофе и Максом.
Макс был её напарником. Немецкая овчарка. Умная, большая, говорящая глазами.
Иногда мама приводила Макса домой.
⁃ Встречай героя! -говорила она
Дома Макс становился совсем другим — виляющим, смешным, и, кажется, единственным, кто понимал, что я чувствую, когда мама в форме говорила: «Я скоро».
Я бежала к нему, обнимала, кормила сыром. Он дышал мне в лицо. Мы играли.
И всё шло привычной чередой.
И вдруг звонок- мамы больше нет, ее убили на задании. Все проходило как во сне. Медали. Флаг. Цветы. Мир для меня потух. Как будто меня выключили изнутри. В доме больше не было ее запаха, ее слов с кухни - «Ты умылась?» Осталась только привычка ждать её шаги.
Где-то года через два тётя сказала:
— Макса отправили на пенсию. Завтра его выставят на аукционе.
Я не сразу поняла:
— Аукцион — это когда продают старые лампы и велосипеды.
— Ну да, — ответила — Ещё и собак.
Вдруг что- то внутри меня засветилось. Я почувствовала запах Макса, которым пахла мама, возвращаясь с работы, его дыхание , его глаза. В голове взбудоражено бродили мысли- Аукцион…Аукцион…
Я сказала только одно:
⁃ Я поеду туда.
Я побежала к моей детской копилки в форме поросенка, разбила ее и принялась дрожащими руками с льющимися по щекам слезами считать монетки. Один, три, двенадцать, двадцать восемь. От волнения и слез я еле угадывала их номинал и с трудом подсчитывала. Пятьдесят два доллара и восемнадцать центов. Монеты были все в слезах.
В тот день было холодно. Нам выдали значек с номером. В руках я сжимала пакет, где лежали мои 52 доллара и 18 центов.
Все мои сбережения. Все.
Я не умела говорить о чувствах. Только крепко держала этот пакет.
Это для меня была не покупка. Это было вернуть маму.
Зал был огромный. Кругом очень важные люди. Кто в костюме, кто в форме. Разговаривали, улыбались, шутили. Кто-то ел булку.
Я терялась между ними .
Когда вывели Макса — у меня всё сжалось. Он постарел. Похудел. Но я бы узнала его в любой толпе.
Сидел спокойно, взгляд уставший. Я замерла.
Аукционист объявил цену:
⁃ Пятьдесят долларов.
Кто-то поднял табличку. Потом ещё один. Ставка начали расти.
— Триста долларов!
— Пятьсот!
— Полторы тысячи!
У меня дрожали колени.
Я встала, сжимая пакетик в руке.
— Пятьдесят два доллара… и восемнадцать центов…
Пауза. Люди начали хихикать.
Я услышала, как кто- то сказал:
— Кукольный театр.
А Макс… вдруг сорвался. Просто вырвался из рук и…
Рванул. Через людей…. Через все… прямо ко мне. В ту секунду мне показалось, что даже воздух замер.
Остановился прямо у моих ног. Сел. Положил голову мне на колени. Я упала рядом с ним, крепко обхватив его за шею и заливаясь слезами:
⁃ Максик, Максенька, Максик…- единственное что я могла выговаривать, целуя его в родной нос. Я слышала его дыхание - тихое, родное, как будто мама снова держит меня за руку. Как раньше. Показалось что не было этих двух лет и что еще вчера мы играли в саду
Макс пришел! Он помнил, что мы - его семья.
Зал замолчал.
Повисла тишина.
Кто-то сделал фото. Кто-то сказал: «О, Господи…»
Я чувствовала — это не просто собака.Это была связь с мамой.
Кто-то опустил свою табличку. Кто- то последовал за ним. Постепенно…Молча…Один за другим…
Как будто все вдруг поняли, что не всё в этом мире измеряется деньгами.
Что любовь — она не предмет торга.
Она — священна.
⁃ 52 доллара 18 центов, продано - раздалось в воздухе.
Я рыдала и не могла оторваться от Макса.
В тот момент впервые в жизни почувствовала силу любви, которая может остановить любые преграды.
Когда мы подходили к дому, Макс шел рядом и мне вспомнились мамины слова, когда она приходила с работы с Максом:
— Герой возвращается домой.
В тот вечер я долго не могла заснуть, слушая как Макс дышал рядом. Спал, как всегда, по диагонали, занимая половину кровати.
И вдруг я ясно поняла: мама не ушла навсегда.
Нет.
То, что было между нами — осталось.
Оно не исчезло.
Оно просто перешло в другого .
Я выросла. Макс ушёл на радугу через пять лет.
Спокойно. В кругу тех, кто его любил.
А у меня теперь свой путь. Я работаю с детьми, потерявшими близких.
И часто говорю им:
— Потеря — это не конец.
Это переход. Любовь это не эмоция, это вечная связь, которую никто и ничто не сможет забрать.
Она — возвращается.
На четырёх лапах.
С умными глазами.
И горячим дыханием в ладонях.
__
автор Надежда Латунова
Эту историю рассказал один счастливый человек. Сейчас счастливый. А мог бы быть несчастным. И других сделать несчастными; если бы не трактор. Игрушечный синий трактор.
Этот человек хотел избавиться от постылой жены. Нет, не радикально, конечно. Не так, как описывают в разделе "Криминальная хроника". Просто хотел избавиться от неприятного и раздражающего соседства. Так он теперь называл отношения с женщиной, на которой женился.
Теперь ему казалось, что это она женила его на себе. Какой-то хитростью, обманом, манипуляциями разными. Этот человек теперь много читал психологической литературы с описаниями разных уловок и токсичных ловушек. Вот точно так все и было. Ловко обвела вокруг пальца. И вселилась в квартиру. И теперь мешает, наводит свои порядки, лезет, жить не дает, расспрашивает...
А главное, у этой женщины был мальчик трех лет, Ваня. Сначала Ваня как Ваня, - муж особо не вникал в воспитание ребенка и просто дарил ему игрушки и конфетки. Когда начались отношения. А теперь мальчик оказался в квартире. И все эти игрушки, детские вещи, - все мешает. И мальчик тоже мешает, если честно. Хотя он тихий и послушный. Но тяжело терпеть чужого ребенка в своем доме...
Такие вот были мысли и чувства. Не сразу. Сначала все было хорошо, нормально, пока глаза-то не открылись. А открылись глаза, когда на работе появилась новая сотрудница. Красивая девушка с красивым именем Эмма. И оказалось, что это ее человек ждал всю жизнь. Вот его идеал. Юная, стройная, легкая, понимающая с полуслова, кокетливая, женственная такая...
О, как он прогадал! Не дождался своего счастья, связал себя узами брака с чужой, в сущности, женщиной. Да еще с ребенком. И человек обвинял себя. Но обвинять себя долго невозможно. И он стал обвинять свою жену, которая не понимала, что происходит. Или делала вид, что не понимает.
Скорее, не понимала. Глупая она была. Без достойного образования, без стремлений, вялая, неинтересная. Все хлопотала по хозяйству, стирала, мыла, готовила... Работала на скучной работе, а потом забирала Ваню из садика и принималась хлопотать. Раздражая своей уборкой и стиркой. Еще эти игрушки повсюду! Сколько можно делать замечания!
Человек терпел. Комнату жены сдавали, идти ей некуда.
Но вдруг жильцы сообщили, что уезжают. По семейным обстоятельствам. И настал момент истины. Этот мужчина честно сказал жене, что больше не любит ее. А любит Эмму. Измены не было, но жить с тобой я больше не могу. Нам надо разъехаться временно. Пожить отдельно... А я буду помогать, конечно. Я же не дикий зверь. Можешь рассчитывать на меня.
Он говорил все, что обычно говорят, когда решили расстаться с кем-то. И стараются смягчить удар. Избежать конфликта и слез...
Слезы были, конечно. Но ничего не поделаешь. Жена собрала вещи, - их не так и много было. Вещи мальчика собрала. Их было много, игрушки же пришлось складывать в большую сумку. А муж вызвал такси. Так лучше. На своей машине не повез. Долгие проводы - лишние слезы. Достаточно. Хватит.
И в такси усадил опостылевшую жену и этого Ваню. Который просто мигал глазками и махал на прощанье. "Пока-пока, папа! Пока-пока!".
Хотя это же не папа. А вместо "пока" надо сказать: "Прощай!"... Но мальчик совсем крошечный, ему простительно. Он не понимает. Он едет с мамой в свою комнату. В свою жизнь. Чтобы не мешать жить человеку, который его приютил, так сказать. И заботился, как мог. Пока мог...
Так все это было тягостно. Хотя ничего особенного не происходило. Просто жизнь. Просто решение вопроса.
Такси уехало. И человек пошел в свою освободившуюся квартиру, намереваясь написать Эмме и позвать ее в кафе. Или в кино. А потом можно и домой. Хотя формально он еще в браке, но это просто формальность. И можно начинать счастливую жизнь со своей настоящей избранницей.
Зашел в квартиру. Тихо и пусто. Никто не мешает. Не лезет.
На полу у дивана стоит синий трактор. Это мальчик забыл свою любимую игрушку, - его торопливо собирали. Сейчас, наверное, вспомнит, будет хныкать, просить... Надо отдать.
Какая Эмма? Он же потерял семью, самых близких людей отправил в лес, как злая мачеха из сказки. Как родители Мальчика-с-пальчик.
Этот человек схватился за голову и застонал. Что он наделал? Зачем? Он словно освободился от наваждения, от тумана, в котором был долго. Он схватил телефон, - но не Эмме написал. А позвонил жене. Сказал, что синий трактор сейчас привезет. Вот такую глупость сказал. Но это было ничто по сравнению с тем, что он наделал!
Когда такси подъехало к подъезду, он уже стоял с синим трактором в руках. Ждал. И просил прощения у жены и у Вани, который грустно смотрел синими глазами. И крепко держал свой трактор. Он так переживал, что трактор бросили, забыли... Он так любил трактор.
Но не плакал в такси, чтобы не огорчать маму. И мама не плакала, чтобы не огорчать Ваню. Так и ехали. И вот - приехали...
И этот сдержанный человек просил прощения. Как просил - можете себе представить. Первый раз во взрослой жизни он просил прощения, едва удерживая слезы. И говорил о любви. О настоящей любви. Он только сейчас понял, кого он любит. Любит по-настоящему.
...Этот человек смог вернуть жену и сынишку домой. Это же теперь был его мальчик! Смог получить прощение. Смог исправить то, что сделал в странном тумане, в одержимости, в упрямом и злобном состоянии, которому не мог найти объяснение. И много лет эти люди живут счастливо. И родили девочку, сестренку для Ванечки.
А синий трактор дома, с ним все в порядке. Крепкий такой. Прочный. И он напоминает о том, что можно помешаться на время. И совершить глупости и даже низости, - люди слабы. И могут ошибиться, да ещё как!
Но есть время все исправить. Понять. Осознать. Вернуть! Если еще недалеко уехал. Или недалеко выгнал...
Иногда еще можно все исправить. А иногда нельзя. И надо скорее исправлять, если можно. И про эту историю в семье не вспоминают много лет. Не вспоминают, потому что помнят. Не забывают. Чтобы никогда так не поступить с теми, кого взял в свою жизнь...
Анна Кирьянова