Девушка из хорошей семьи с детства получала множество наставлений: как вести себя в обществе, на какие темы можно говорить, а на какие не стоит, как правильно принимать ухаживания и в каких случаях отвечать отказом. В XIX веке даже один весомый промах мог закрыть перед ней двери в другие дома. «Для девушки это непозволительно», - сказали бы ей. А потому следовало проявлять необычайную осторожность. Во всём.
Больше всего деталей и нюансов касались отношений с противоположным полом. Кавалер, желая угодить юной особе, мог проявлять щедрость. Но принимать дорогие подарки – даже от князя или от графа – считалось уделом дам полусвета. Дарить аристократке драгоценности или экипаж было совершенно непозволительным делом. Не имело значения, была ли семья девушки богата или стеснена в средствах. Незамужняя молодая особа в девятнадцатом столетии не имела права получать в дар украшения ни от кого, кроме родственников. «Только конфеты и цветы, моя дорогая... Ну еще иногда книгу стихов... или маленький флакончик туалетной воды... Ни под каким видом нельзя принимать украшения и предметы дамского туалета, даже перчатки... Стоит хоть раз принять такой подарок, мужчины поймут, что ты совсем не леди». Это наставление давала Эллин О’Хара своей дочери, Скарлетт, в романе Маргарет Митчелл «Унесенные ветром». И эти правила были общими для всех молодых дам того времени. Для девушек они были строгими, для вдов - еще строже! Так что Скарлетт, принимающая шляпку от постороннего мужчины, будучи вдовой, совершила неслыханный поступок.
Подарок не должен был вызвать чувства неловкости, поэтому оставался максимально нейтральным. Книга, альбом (в котором можно было также оставить дарственную надпись или стихи собственного сочинения), маленькая коробочка с популярными в ту пору леденцами монпансье. Пока девушка не сделала окончательный выбор, она не должна была проявлять ни к кому особой симпатии. Браки совершались не по взаимной склонности, а в первую очередь, по решению родни. Поэтому не следовало «давать надежду» раньше времени. Драгоценности обязывали, а вот милый сувенир, вроде аккуратной шкатулки, считался вполне уместным. Ткани, шали, носовые платки или головные уборы – все эти вещи было уместно дарить только родственницам. Логично, если из путешествия по Европе, какой-нибудь дворянин привозил матери и сестрам по отрезу хорошего шёлка. Но понравившейся девушке, даже будущей невесте, не следовало дарить ничего из предметов одежды. Семья могла посчитать такой поступок непозволительным и отказать кавалеру от дома.
А вот балеринам, певицам, красавицам, как Настасья Филипповна, делать подарки было не зазорно. В Петербурге знали, что балерина Авдотья Истомина ездит по столице в экипаже Василия Шереметева, а Матильда Кшесинская не скрывала драгоценностей, полученных от Романовых. Вот и Кнуров в «Бесприданнице» расписывал Ларисе Огудаловой плюсы её будущего положения: «Есть границы, за которые осуждение не переходит: я могу предложить вам... что самые злые критики... должны будут замолчать и разинуть рты от удивления». На самом деле, конечно, Кнуров лукавил. Дамы, которые принимали роскошные дары, посещали театры и рестораны, но ни одна знатная женщина не пожелала бы принять их у себя. На званые вечера аристократии Ларису Огудалову бы не позвали, не говоря уже о приёмах в императорском дворце. Она никогда бы не вышла замуж, и в лучшем случае смогла бы рассчитывать на тихую старость в каком-нибудь маленьком заграничном городке. И то лишь при условии - если бы она сумела скопить себе на эту тихую жизнь. Поэтому своих дочерей родители предупреждали: следует быть очень внимательными. Даже слух был способен повлиять на доброе имя. Союз Алексея Лопухина и Екатерины Сушковой не состоялся как раз потому, что девушку сочли слишком кокетливой. И князь Антиох Кантемир не довел до венца Варвару Черкасскую из-за разговоров о её излишней беспечности. А ведь за девушкой давали 70 тысяч душ крепостных...
Ответный дар девушки много говорил о её отношении. Она могла передать кавалеру набор письменных принадлежностей или брелок, кошелёк, на котором сама сделала вышивку, или ноты. О большом расположении свидетельствовал подаренный миниатюрный портрет. В девятнадцатом веке они стали невероятно популярны! Крошечное изображение девушки можно было прятать в кармане или внутри медальона. Но обычно такое подношение делали уже объявленным женихам. Тот, с кем состоялась помолвка, мог получить из рук девушки и прядь её волос. Правда, это делали тайком, потому что в глазах родни локон тоже был поводом сказать: «Для девушки это непозволительно». Когда появились фотографии, то подарком на помолвку мог стать фотографический портрет юной леди. Если семьи приходили к согласию, назначалась дата свадьбы и начиналась подготовка к торжеству, то в этом случае ситуация становилась чуть-чуть иной. По взаимному решению сторон можно было преподнести до свадьбы даже драгоценности – но с условием, что надеты они будут на свадебную церемонию, не раньше (и в случае несостоявшегося венчания их сразу возвращали дарителю). Можно было передать будущей жене и кружева – если они составляли фамильную ценность и украшали платья женщин этого рода из поколения в поколение. Так, например, было в роду Юсуповых. Такой подарок был наполнен особым смыслом, и против него обычно не возражали. Подписывайтесь на мой канал Ника Марш!
Ника Марш
Что запрещали девушкам в XIX веке
Девушка из хорошей семьи с детства получала множество наставлений: как вести себя в обществе, на какие темы можно говорить, а на какие не стоит, как правильно принимать ухаживания и в каких случаях отвечать отказом. В XIX веке даже один весомый промах мог закрыть перед ней двери в другие дома. «Для девушки это непозволительно», - сказали бы ей. А потому следовало проявлять необычайную осторожность. Во всём.«Только конфеты и цветы, моя дорогая... Ну еще иногда книгу стихов... или маленький флакончик туалетной воды... Ни под каким видом нельзя принимать украшения и предметы дамского туалета, даже перчатки... Стоит хоть раз принять такой подарок, мужчины поймут, что ты совсем не леди».
Это наставление давала Эллин О’Хара своей дочери, Скарлетт, в романе Маргарет Митчелл «Унесенные ветром». И эти правила были общими для всех молодых дам того времени. Для девушек они были строгими, для вдов - еще строже! Так что Скарлетт, принимающая шляпку от постороннего мужчины, будучи вдовой, совершила неслыханный поступок.
Пока девушка не сделала окончательный выбор, она не должна была проявлять ни к кому особой симпатии. Браки совершались не по взаимной склонности, а в первую очередь, по решению родни. Поэтому не следовало «давать надежду» раньше времени. Драгоценности обязывали, а вот милый сувенир, вроде аккуратной шкатулки, считался вполне уместным.
Ткани, шали, носовые платки или головные уборы – все эти вещи было уместно дарить только родственницам. Логично, если из путешествия по Европе, какой-нибудь дворянин привозил матери и сестрам по отрезу хорошего шёлка. Но понравившейся девушке, даже будущей невесте, не следовало дарить ничего из предметов одежды. Семья могла посчитать такой поступок непозволительным и отказать кавалеру от дома.
«Есть границы, за которые осуждение не переходит: я могу предложить вам... что самые злые критики... должны будут замолчать и разинуть рты от удивления».
На самом деле, конечно, Кнуров лукавил. Дамы, которые принимали роскошные дары, посещали театры и рестораны, но ни одна знатная женщина не пожелала бы принять их у себя. На званые вечера аристократии Ларису Огудалову бы не позвали, не говоря уже о приёмах в императорском дворце. Она никогда бы не вышла замуж, и в лучшем случае смогла бы рассчитывать на тихую старость в каком-нибудь маленьком заграничном городке. И то лишь при условии - если бы она сумела скопить себе на эту тихую жизнь.
Поэтому своих дочерей родители предупреждали: следует быть очень внимательными. Даже слух был способен повлиять на доброе имя. Союз Алексея Лопухина и Екатерины Сушковой не состоялся как раз потому, что девушку сочли слишком кокетливой. И князь Антиох Кантемир не довел до венца Варвару Черкасскую из-за разговоров о её излишней беспечности. А ведь за девушкой давали 70 тысяч душ крепостных...
Если семьи приходили к согласию, назначалась дата свадьбы и начиналась подготовка к торжеству, то в этом случае ситуация становилась чуть-чуть иной. По взаимному решению сторон можно было преподнести до свадьбы даже драгоценности – но с условием, что надеты они будут на свадебную церемонию, не раньше (и в случае несостоявшегося венчания их сразу возвращали дарителю). Можно было передать будущей жене и кружева – если они составляли фамильную ценность и украшали платья женщин этого рода из поколения в поколение. Так, например, было в роду Юсуповых. Такой подарок был наполнен особым смыслом, и против него обычно не возражали.
Подписывайтесь на мой канал Ника Марш!