Материалы конференции: Прогнозы по экономике восстановления.
Экономика пост-ковидного восстановления и вопросы производства и качества. Юлия Михалева Добрый день, уважаемые коллеги, уважаемые участники нашего сегодняшнего разговора, уважаемые наши зрители и слушатели. Я поздравляю всех вас с сегодняшним праздником – 11 ноября – всемирный день качества. И в рамках одноименного форума «Всемирный день качества 2021» сегодня на площадке наших замечательных партнеров мы проводим конференцию, которая посвящена как раз вопросам прогнозам по экономике восстановления ESG, структурная перестройка, качество. Сегодня приветствие к участникам нашего форума направила Валентина Ивановна Матвиенко, председатель Совета Федерации Федерального собрания РФ. Это подчеркивает важность вопросов качества, важность вопросов экономического развития, и сегодня мы, в том числе будем касаться всех этих тем. Следование тренду устойчивого развития в рамках страны и всего мира требует всегда значительных инвестиций и, конечно же, здоровой экономической ситуации. Поэтому мы сегодня будем обсуждать не только ситуацию в нашей стране, в России, но и перспективы развития, экономического развития, в том числе других государств и мировой экономики в целом. Начало нового цикла в рамках горизонта оперативного трехлетнего планирования, то есть перспектива до 2024 года. Какой она будет? Как наша страна будет развиваться за эти ближайшие годы? Какая база уже сейчас есть и что нужно создать? Прежде чем я представлю наших спикеров, мне хочется привести цитату всем известного Джона Кейнса, который говорил, что великий экономист должен обладать редким сочетанием талантов. Он должен быть немного математиком, историком, государственным деятелем и философом. Он должен понимать частное в контексте общего и уметь одной мыслью с легкостью касаться абстрактного и конкретного. Мне кажется, что эти слова в полной мере, эти качества в полной мере имеются и у наших сегодняшних замечательных спикеров, которых я вам с удовольствием представляю. Наши гости сегодня: Крючкова Полина Викторовна - заместитель министра, Министерство экономического развития РФ, д.э.н. Широв Александр Александрович - директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, д.э.н., член-корреспондент РАН Клепач Андрей Николаевич - главный экономист государственной корпорации развития ВЭБ.РФ - Добрый день, коллеги, всех с праздником, двойным. Еще день экономиста. Дмитрий Рэмович Белоусов - руководитель направления анализа и прогнозирования макроэкономических процессов ЦМАКП - Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования, зав. лабораторией Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, к.э.н. - Интересно, почему день экономиста сразу после дня милиции Солнцев Олег Геннадьевич - заведующий лабораторией; руководитель направления анализа денежно- кредитной политики и банковского сектора ЦМАКП - Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования, к.э.н. - Здравствуйте, коллеги, с праздниками. Сальников Владимир Алексеевич - Руководитель направления анализа и прогнозирования развития отраслей реального сектора ЦМАКП - Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования, к.э.н. - Здравствуйте, на связи, с праздником. Сегодня, коллеги, из-за ковидных ограничений мы в гибридном формате. Поэтому часть коллег здесь в студии, а часть у нас в Зумме. Надеюсь, что разговор будет живой и модерировать сегодняшнюю встречу буду я - Юлия Михалева, заместитель руководителя Роскачества, руководитель секретариата премии правительства РФ в области качества. Ну что, коллеги, кризис, связанный с пандемией коронавируса, он отличается от всех предыдущих кризисов. Это такой уже признанный факт. Пандемия вызвала резкое падение экономической активности во всем мире, а затем крайне неравномерное ее восстановление. Все это продолжается до сих пор. Правительства использовали разные политики, в том числе и денежные, кредитные и финансовые инструменты, которые пользовались доступностью заимствования на международных рынках. Очень часто правительства стран традиционно- капиталистического мира, назовем это так, активно проявляли свою социальную ответственность и применяли так называемые кейнсианские механизмы когда поддержка идет населения и бизнеса через прямое финансирование в период локдаунов и возникающих ограничений. Часто возникало ощущение, что экономическая практика вернулась к послевоенным схемам второй половины XX в. И российская экономика, как часть мировой экономики тоже была подвластна различного рода изменениям. Так вот процессы, как мы уже говорили не раз, которые происходят в нашей стране, они, конечно же, связаны с тем, что происходит в целом в мире. У меня первый вопрос для затравки, для начала дискуссии: Насколько экономика России уже оправилась от коронакризиса, от этого шокового удара, от этого состояния, и с каким багажом мы вышли из него? Первое слово я бы хотела предоставить Александру Александровичу Широву. Александр Александрович Широв Спасибо большое. Я думаю, что коллеги, на самом деле, могут много чего к этому добавить. Но если мы говорим, есть вещь формальная и не формальная. Если мы говорим про формальную вещь, то по объему ВВП, экономика безусловно докризисных показателей уже достигла. И в этом смысле можно сказать, что кризис преодолен. Но если мы посмотрим на то, что происходит вокруг нас, прежде всего я имею ввиду очередную волну прироста заболеваемости коронавирусом и плюс то, что власти были вынуждены в очередной раз использовать этот не очень приятный инструмент нерабочих дней, то, конечно, нужно говорить о том, что окончательно мы из этой ситуации еще не вышли. Ну и самая трагичная история в этом, то, что очень высокая смертность, к сожалению. А это влияет на потенциал роста нашей экономики не только в текущем году, но и в среднесрочной перспективе. Понятно, что окончательное свертывание и антикризисных программ, и каких-то среднесрочных мер по преодолению последствий кризиса, в этих условиях, по-видимому, пока еще до этого не дошли. И это главная история. С другой стороны, понятно, что и правительство крупнейших мировых стран, и России, уже понимают примерно, как нужно действовать в этих условиях, какие инструменты использовать, в каких объемах. Это, конечно, плюс с точки зрения того, как развивается экономика. Вот такой мой комментарий. - Спасибо Андрей Николаевич. Андрей Клепач. На самом деле здесь трудно что-то добавить. По любому, такие человеческие потери придется преодолевать достаточно долго, даже трудно сказать, когда это будет возможно, то есть мы вернемся на ту демографическую траекторию, которая была раньше. Потому что показатели смертности не только от ковида, но и общий рост показателей смертности примерно на 30 с лишним процентов выше, чем то, что было раньше или ожидалось бы, если бы у нас не было пандемии. При этом согласен, что сейчас не только рано прекращать стимулирующие программы. То есть вопрос даже не общих темпов роста, а это вопрос таких структурных программ, структурных преобразований. Потому что нужно, конечно, серьезно переосмыслить, извлечь уроки с точки зрения того, как развивать здравоохранение. Надо перестраивать образование, иметь медицинское и другое. Сам образ и порядок жизни, я надеюсь мы когда-то отойдем от масочного режима, не исключено, что он с нами надолго, то есть система общения, коммуникаций, она тоже будет меняться. Хотя есть и позитивные моменты, может быть коллеги здесь добавят, но даже во время нерабочих дней у нас резко возросло посещение музеев, галерей, покупка образовательных курсов. То есть, есть свет в конце окошка. Юлия Михалева - Спасибо большое. Вот уже социальный аспект получается мы затронули в самом начале нашей беседы. Чуть позже к нему вернемся. Сейчас о чем хотела поговорить с вами? Вот аналитики из выборки «Интерфакса», они ожидают замедление роста экономики до 2,5% в 2022 году. А позиция «Фокус экономикс» примерно такая же – это 2,6. Практически не отличаются цифры. Но при этом экономисты из пула «Фокус экономикс» сходятся на том, что к 2025 году уже темпы роста экономики замедлятся примерно до 1,9%. И мы будем при всем этом наблюдать фронтальное ухудшение динамики потребления, инвестиций и внешней торговли. В принципе ожидается схожее замедление динамики основных макропоказателей в Восточной Европе, в остальном мире. Но, Россия при всем при этом, по мнению этих экономистов, не сможет сократить разрыв с ними. У меня вопрос, Полина Викторовна, я прошу начать Вас: Сегодня мы находимся уже в экономике восстановления или уже мы можем говорить об экономике устойчивого роста? Крючкова Полина Викторовна - Ну я бы не стала противопоставлять два этих понятия. Потому что, как Александр Александрович правильно сказал, что, хотя по формальным критериям мы уже восстановились, но еще какие-то последствия пандемии с нами будут надолго, и, соответственно, по мере того, как они будут, когда и, если они будут ослабевать, это будет давать некий плюс дополнительный в экономический рост. Я бы может быть несколько слов сказала по поводу наших оценок. Потому что прогноз Минэкономразвития выше, мы прогнозируем темпы роста от 3% в год на горизонте до 2024 года. Но мы согласны с тем, что примерно 2% - это инерционный сценарий развития. То есть, если мы ничего не будем делать, если не предпринимать каких-то специальных усилий, то – да, экономика около 2% расти и будет. Можно ли выйти на более высокие темпы роста? Те самые 3%? С нашей точки зрения можно. На самом деле, достаточно большой объем решений, которые правительством уже приняты, и, с точки зрения, как раз поддержки потребления, и с точки зрения запуска нового инвестиционного цикла, с точки зрения разгонного инвестиционного цикла, и сточки зрения поддержки внешней торговли, как раз и позволят в принципе уже выйти на эти показатели. Это не предопределено. Это потребует определенных усилий. Но это вполне возможно и реалистично. Юлия Михалева - Спасибо. Уже более такие оптимистичные цифры. Мы сегодня говорили о том, что немножко грустные могут быть перспективы. Дмитрий Рэмович, а Вы что скажете по этому поводу? Белоусов Дмитрий - У нас «машина роста» устроена примерно так. Инерция составляет порядка 2% прироста ВВП в год. Мы при этом не добираем где-то до потенциала роста примерно пол пункта в последний год. То есть мы, в принципе, можем расти на где-то 2,5 без крупных структурных изменений, просто выжимая потенциал. Другое дело, что мы его не выжимаем из-за избыточно жесткой процентной политики, в условиях, когда мы инфляцию получаем с мировых рынков (в этой ситуации повышать ставку довольно странно), и ожидаемой бюджетной консолидации. - Но, нам самим, для того, чтобы нормально развиваться, нужно порядка 3,5% прироста ВВП в год. И есть вопрос: За счет каких усилий мы можем вот с этого тренда на 2,5, который мы, в принципе, можем получить, на этот уровень выходим? Мы можем расти порядка и 3-3,5%, правда на горизонте до 2022 года, понятное дело, потому что циклы длятся определенное время. Для этого нужны определенные усилия в течение нескольких лет. Проблема состоит в том, что это находится за пределами инерции, которая нас выносит, грубо говоря, на 2. Полное использование того, что у нас все так и есть на 2,5, а нужно нам где-то порядка 3-3,5, еще на пол пункта – пункт на самом больше. Это, в принципе, достижимо, но требует довольно серьезных мер по производительности труда, по структуре, по выходу на новые рынки и все такое. За счет каких действий мы можем, изменяя структуру экономики, выжать еще порядка пункта роста? Юлия Михалева - Все эти темы, я думаю, мы сегодня обязательно обсудим. Вы знаете, вспоминается прогноз Нуриэля Рубини, что кризис может случиться в ближайшие 3-5 лет, и все это затронет всю мировую экономику, и что есть более сильные, и более слабые страны, но никого сия участь не обойдет. Скажите мне, пожалуйста, Дмитрий Рэмович и Александр, Александрович ваше мнение, что с Россией будет происходить в эти моменты и действительно ли мы столкнемся с этой проблемой? Александр Широв - Если говорить про мировые кризисы и про тех, кто их предсказывает, то я бы тут вспомнил академика Ивантера, который всегда говорил, что в нашей профессии будущего не знает никто. Поэтому тут можно предсказаниями заниматься и угадать, но говорить о т ом, что это научное какое-то предвидение, я бы с этим поспорил. Если мы бросаем какой-то мостик к тому, что происходит у нас, то у нас есть не очень хорошая тенденция. Если мы посмотрим документы Министерства финансов, Центрального банка, то, как правило, у нас там появляются дополнительные прогнозы всегда негативного характера. То есть мы берем некоторые консервативные варианты, а потом говорим: давайте посмотрим, что будет, если цены на нефть упадут до 20 долларов за баррель с 40. А давайте посмотрим, что будет, если темпы мировой экономики снизятся. А давайте посмотрим, если все перестанут покупать углеводород, у нас в 30-м году, что происходит с нашей экономикой. Это, конечно, нужная деятельность, это стресс-тестирование, это правильно и полезно. Но, кроме этого, не плохо бы иметь и конструктивные сценарии, которые могли бы показывать, как мы могли бы тот потенциал, хотя бы тот, о котором говорил Дмитрий Рэмович, при помощи каких мер экономической политики, при помощи каких действий выбрать. Вот это проблема. Проблема конструктивного обсуждения набора мер экономической политики у нас, на мой взгляд, она последнее время присутствует. Ну и в целом, такое вот экспертное обсуждение и с участием правительственных структур в том числе, того как эта конструктивная политика могла бы выглядеть. Вот этого нам сейчас, на мой взгляд, остро не хватает. Белоусов Дмитрий - В мире действительно есть перегрев, потому что программы по расширению поддержки исходили из того, что пандемия закончится быстро. Была такая идея в прошлом году еще, что есть вакцина, значит через полгода все кончится. Примерно на этом были ожидания конца прошлого года. Придет Байден, готова вакцина, начнется масштабное стимулирование экономики американской, а значит и мировой, все начнут выходить из коронакризиса и все будет хорошо. А оказалось, вот, совсем не хорошо. В мире рост инфляции, в Штатах, кажется, уже под 6%, а ставки там низкие, около нуля, в отличие от нашей страны. В этой ситуации есть набор краткосрочных рисков. В принципе, что ситуация может переломиться на горизонте следующего года, - не очень вероятно. Разве что, в случае, например, повышения ставки ФРС – это будет сильный шок (если они начнут воспринимать инфляцию как серьезную угрозу или если что-то произойдет с финансовыми рынками). Но, кроме того, есть экономический цикл, - и примерно в середине десятилетия, в 2024-27 годах высоко вероятна коррекция. Меня беспокоит действительно одна большая вещь, то, о чем коллега Широв говорил. Да, мы, благодаря нашей специфической политике, можем пройти эту ситуацию без спада или почти без спада, плюс-минус 0,5%. Но, ценой того, что мы не получаем циклических спадов или можем не получить точнее, является то, что мы почти не получаем и циклического роста, что мы сейчас получили восстановление, из которого выходим на почти полку, там на 1,5-2%, что это. Мы прошлый сырьевой цикл в общем пропустили. И у нас позиция, что Банк России в условиях кризиса будет повышать процентную ставку, лишь бы только не допустить разбалансирования экономики, финансов, всей конструкции. В результате мы получаем, с одной стороны, проциклическое реагирование в кризис, когда мы сами себя в него вбиваем за счет, в том числе процентной политики. С другой стороны, мы не получаем той волны дополнительной, которую другие страны получают в условиях экономического оживления. И хуже всего, что стагнация, как в известном произведении, – уже в головах. Люди привыкли к тому, что в России экономика низких темпов, что сделать тут ничего не получится. То ли дело Китай. Из этого очень важно выходить, и в том числе выходить за счет грамотного стимулирования и целенаправленных действий. Подробная информация на сайте: http://inpctlp.ru/news/materialy-konferentsii-prognozy-po-ekonomike-vosstanovleniya-ekonomika-post-kovidnogo-vosstanovleniya/
Материалы конференции: Прогнозы по экономике восстановления.
Экономика пост-ковидного восстановления и вопросы производства и качества.
Юлия Михалева
Добрый день, уважаемые коллеги, уважаемые участники нашего сегодняшнего разговора, уважаемые наши зрители и слушатели. Я поздравляю всех вас с сегодняшним праздником – 11 ноября – всемирный день качества. И в рамках одноименного форума «Всемирный день качества 2021» сегодня на площадке наших замечательных партнеров мы проводим конференцию, которая посвящена как раз вопросам прогнозам по экономике восстановления ESG, структурная перестройка, качество. Сегодня приветствие к участникам нашего форума направила Валентина Ивановна Матвиенко, председатель Совета Федерации Федерального собрания РФ. Это подчеркивает важность вопросов качества, важность вопросов экономического развития, и сегодня мы, в том числе будем касаться всех этих тем. Следование тренду устойчивого развития в рамках страны и всего мира требует всегда значительных инвестиций и, конечно же, здоровой экономической ситуации. Поэтому мы сегодня будем обсуждать не только ситуацию в нашей стране, в России, но и перспективы развития, экономического развития, в том числе других государств и мировой экономики в целом. Начало нового цикла в рамках горизонта оперативного трехлетнего планирования, то есть перспектива до 2024 года. Какой она будет? Как наша страна будет развиваться за эти ближайшие годы? Какая база уже сейчас есть и что нужно создать?
Прежде чем я представлю наших спикеров, мне хочется привести цитату всем известного Джона Кейнса, который говорил, что великий экономист должен обладать редким сочетанием талантов. Он должен быть немного математиком, историком, государственным деятелем и философом. Он должен понимать частное в контексте общего и уметь одной мыслью с легкостью касаться абстрактного и конкретного. Мне кажется, что эти слова в полной мере, эти качества в полной мере имеются и у наших сегодняшних замечательных спикеров, которых я вам с удовольствием представляю.
Наши гости сегодня:
Крючкова Полина Викторовна - заместитель министра, Министерство экономического развития РФ, д.э.н.
Широв Александр Александрович - директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, д.э.н., член-корреспондент РАН
Клепач Андрей Николаевич - главный экономист государственной корпорации развития ВЭБ.РФ - Добрый день, коллеги, всех с праздником, двойным. Еще день экономиста.
Дмитрий Рэмович Белоусов - руководитель направления анализа и прогнозирования макроэкономических процессов ЦМАКП - Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования, зав. лабораторией Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, к.э.н.
- Интересно, почему день экономиста сразу после дня милиции
Солнцев Олег Геннадьевич - заведующий лабораторией; руководитель направления анализа денежно- кредитной политики и банковского сектора ЦМАКП - Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования, к.э.н.
- Здравствуйте, коллеги, с праздниками.
Сальников Владимир Алексеевич - Руководитель направления анализа и прогнозирования развития отраслей реального сектора ЦМАКП - Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования, к.э.н.
- Здравствуйте, на связи, с праздником.
Сегодня, коллеги, из-за ковидных ограничений мы в гибридном формате. Поэтому часть коллег здесь в студии, а часть у нас в Зумме. Надеюсь, что разговор будет живой и модерировать сегодняшнюю встречу буду я - Юлия Михалева, заместитель руководителя Роскачества, руководитель секретариата премии правительства РФ в области качества.
Ну что, коллеги, кризис, связанный с пандемией коронавируса, он отличается от всех предыдущих кризисов. Это такой уже признанный факт. Пандемия вызвала резкое падение экономической активности во всем мире, а затем крайне неравномерное ее восстановление. Все это продолжается до сих пор. Правительства использовали разные политики, в том числе и денежные, кредитные и финансовые инструменты, которые пользовались доступностью заимствования на международных рынках. Очень часто правительства стран традиционно- капиталистического мира, назовем это так, активно проявляли свою социальную ответственность и применяли так называемые кейнсианские механизмы когда поддержка идет населения и бизнеса через прямое финансирование в период локдаунов и возникающих ограничений. Часто возникало ощущение, что экономическая практика вернулась к послевоенным схемам второй половины XX в. И российская экономика, как часть мировой экономики тоже была подвластна различного рода изменениям. Так вот процессы, как мы уже говорили не раз, которые происходят в нашей стране, они, конечно же, связаны с тем, что происходит в целом в мире. У меня первый вопрос для затравки, для начала дискуссии: Насколько экономика России уже оправилась от коронакризиса, от этого шокового удара, от этого состояния, и с каким багажом мы вышли из него?
Первое слово я бы хотела предоставить Александру Александровичу Широву.
Александр Александрович Широв
Спасибо большое. Я думаю, что коллеги, на самом деле, могут много чего к этому добавить. Но если мы говорим, есть вещь формальная и не формальная. Если мы говорим про формальную вещь, то по объему ВВП, экономика безусловно докризисных показателей уже достигла. И в этом смысле можно сказать, что кризис преодолен. Но если мы посмотрим на то, что происходит вокруг нас, прежде всего я имею ввиду очередную волну прироста заболеваемости коронавирусом и плюс то, что власти были вынуждены в очередной раз использовать этот не очень приятный инструмент нерабочих дней, то, конечно, нужно говорить о том, что окончательно мы из этой ситуации еще не вышли. Ну и самая трагичная история в этом, то, что очень высокая смертность, к сожалению. А это влияет на потенциал роста нашей экономики не только в текущем году, но и в среднесрочной перспективе. Понятно, что окончательное свертывание и антикризисных программ, и каких-то среднесрочных мер по преодолению последствий кризиса, в этих условиях, по-видимому, пока еще до этого не дошли. И это главная история. С другой стороны, понятно, что и правительство крупнейших мировых стран, и России, уже понимают примерно, как нужно действовать в этих условиях, какие инструменты использовать, в каких объемах. Это, конечно, плюс с точки зрения того, как развивается экономика. Вот такой мой комментарий.
- Спасибо Андрей Николаевич.
Андрей Клепач.
На самом деле здесь трудно что-то добавить. По любому, такие человеческие потери придется преодолевать достаточно долго, даже трудно сказать, когда это будет возможно, то есть мы вернемся на ту демографическую траекторию, которая была раньше. Потому что показатели смертности не только от ковида, но и общий рост показателей смертности примерно на 30 с лишним процентов выше, чем то, что было раньше или ожидалось бы, если бы у нас не было пандемии. При этом согласен, что сейчас не только рано прекращать стимулирующие программы. То есть вопрос даже не общих темпов роста, а это вопрос таких структурных программ, структурных преобразований. Потому что нужно, конечно, серьезно переосмыслить, извлечь уроки с точки зрения того, как развивать здравоохранение. Надо перестраивать образование, иметь медицинское и другое. Сам образ и порядок жизни, я надеюсь мы когда-то отойдем от масочного режима, не исключено, что он с нами надолго, то есть система общения, коммуникаций, она тоже будет меняться. Хотя есть и позитивные моменты, может быть коллеги здесь добавят, но даже во время нерабочих дней у нас резко возросло посещение музеев, галерей, покупка образовательных курсов. То есть, есть свет в конце окошка.
Юлия Михалева
- Спасибо большое. Вот уже социальный аспект получается мы затронули в самом начале нашей беседы. Чуть позже к нему вернемся. Сейчас о чем хотела поговорить с вами? Вот аналитики из выборки «Интерфакса», они ожидают замедление роста экономики до 2,5% в 2022 году. А позиция «Фокус экономикс» примерно такая же – это 2,6. Практически не отличаются цифры. Но при этом экономисты из пула «Фокус экономикс» сходятся на том, что к 2025 году уже темпы роста экономики замедлятся примерно до 1,9%. И мы будем при всем этом наблюдать фронтальное ухудшение динамики потребления, инвестиций и внешней торговли. В принципе ожидается схожее замедление динамики основных макропоказателей в Восточной Европе, в остальном мире. Но, Россия при всем при этом, по мнению этих экономистов, не сможет сократить разрыв с ними. У меня вопрос, Полина Викторовна, я прошу начать Вас: Сегодня мы находимся уже в экономике восстановления или уже мы можем говорить об экономике устойчивого роста?
Крючкова Полина Викторовна
- Ну я бы не стала противопоставлять два этих понятия. Потому что, как Александр Александрович правильно сказал, что, хотя по формальным критериям мы уже восстановились, но еще какие-то последствия пандемии с нами будут надолго, и, соответственно, по мере того, как они будут, когда и, если они будут ослабевать, это будет давать некий плюс дополнительный в экономический рост. Я бы может быть несколько слов сказала по поводу наших оценок. Потому что прогноз Минэкономразвития выше, мы прогнозируем темпы роста от 3% в год на горизонте до 2024 года. Но мы согласны с тем, что примерно 2% - это инерционный сценарий развития. То есть, если мы ничего не будем делать, если не предпринимать каких-то специальных усилий, то – да, экономика около 2% расти и будет. Можно ли выйти на более высокие темпы роста? Те самые 3%? С нашей точки зрения можно. На самом деле, достаточно большой объем решений, которые правительством уже приняты, и, с точки зрения, как раз поддержки потребления, и с точки зрения запуска нового инвестиционного цикла, с точки зрения разгонного инвестиционного цикла, и сточки зрения поддержки внешней торговли, как раз и позволят в принципе уже выйти на эти показатели. Это не предопределено. Это потребует определенных усилий. Но это вполне возможно и реалистично.
Юлия Михалева
- Спасибо. Уже более такие оптимистичные цифры. Мы сегодня говорили о том, что немножко грустные могут быть перспективы. Дмитрий Рэмович, а Вы что скажете по этому поводу?
Белоусов Дмитрий
- У нас «машина роста» устроена примерно так. Инерция составляет порядка 2% прироста ВВП в год. Мы при этом не добираем где-то до потенциала роста примерно пол пункта в последний год. То есть мы, в принципе, можем расти на где-то 2,5 без крупных структурных изменений, просто выжимая потенциал. Другое дело, что мы его не выжимаем из-за избыточно жесткой процентной политики, в условиях, когда мы инфляцию получаем с мировых рынков (в этой ситуации повышать ставку довольно странно), и ожидаемой бюджетной консолидации.
- Но, нам самим, для того, чтобы нормально развиваться, нужно порядка 3,5% прироста ВВП в год. И есть вопрос: За счет каких усилий мы можем вот с этого тренда на 2,5, который мы, в принципе, можем получить, на этот уровень выходим? Мы можем расти порядка и 3-3,5%, правда на горизонте до 2022 года, понятное дело, потому что циклы длятся определенное время. Для этого нужны определенные усилия в течение нескольких лет. Проблема состоит в том, что это находится за пределами инерции, которая нас выносит, грубо говоря, на 2. Полное использование того, что у нас все так и есть на 2,5, а нужно нам где-то порядка 3-3,5, еще на пол пункта – пункт на самом больше. Это, в принципе, достижимо, но требует довольно серьезных мер по производительности труда, по структуре, по выходу на новые рынки и все такое. За счет каких действий мы можем, изменяя структуру экономики, выжать еще порядка пункта роста?
Юлия Михалева
- Все эти темы, я думаю, мы сегодня обязательно обсудим. Вы знаете, вспоминается прогноз Нуриэля Рубини, что кризис может случиться в ближайшие 3-5 лет, и все это затронет всю мировую экономику, и что есть более сильные, и более слабые страны, но никого сия участь не обойдет. Скажите мне, пожалуйста, Дмитрий Рэмович и Александр, Александрович ваше мнение, что с Россией будет происходить в эти моменты и действительно ли мы столкнемся с этой проблемой?
Александр Широв
- Если говорить про мировые кризисы и про тех, кто их предсказывает, то я бы тут вспомнил академика Ивантера, который всегда говорил, что в нашей профессии будущего не знает никто. Поэтому тут можно предсказаниями заниматься и угадать, но говорить о т ом, что это научное какое-то предвидение, я бы с этим поспорил. Если мы бросаем какой-то мостик к тому, что происходит у нас, то у нас есть не очень хорошая тенденция. Если мы посмотрим документы Министерства финансов, Центрального банка, то, как правило, у нас там появляются дополнительные прогнозы всегда негативного характера. То есть мы берем некоторые консервативные варианты, а потом говорим: давайте посмотрим, что будет, если цены на нефть упадут до 20 долларов за баррель с 40. А давайте посмотрим, что будет, если темпы мировой экономики снизятся. А давайте посмотрим, если все перестанут покупать углеводород, у нас в 30-м году, что происходит с нашей экономикой. Это, конечно, нужная деятельность, это стресс-тестирование, это правильно и полезно. Но, кроме этого, не плохо бы иметь и конструктивные сценарии, которые могли бы показывать, как мы могли бы тот потенциал, хотя бы тот, о котором говорил Дмитрий Рэмович, при помощи каких мер экономической политики, при помощи каких действий выбрать. Вот это проблема. Проблема конструктивного обсуждения набора мер экономической политики у нас, на мой взгляд, она последнее время присутствует. Ну и в целом, такое вот экспертное обсуждение и с участием правительственных структур в том числе, того как эта конструктивная политика могла бы выглядеть. Вот этого нам сейчас, на мой взгляд, остро не хватает.
Белоусов Дмитрий
- В мире действительно есть перегрев, потому что программы по расширению поддержки исходили из того, что пандемия закончится быстро. Была такая идея в прошлом году еще, что есть вакцина, значит через полгода все кончится. Примерно на этом были ожидания конца прошлого года. Придет Байден, готова вакцина, начнется масштабное стимулирование экономики американской, а значит и мировой, все начнут выходить из коронакризиса и все будет хорошо. А оказалось, вот, совсем не хорошо. В мире рост инфляции, в Штатах, кажется, уже под 6%, а ставки там низкие, около нуля, в отличие от нашей страны. В этой ситуации есть набор краткосрочных рисков. В принципе, что ситуация может переломиться на горизонте следующего года, - не очень вероятно. Разве что, в случае, например, повышения ставки ФРС – это будет сильный шок (если они начнут воспринимать инфляцию как серьезную угрозу или если что-то произойдет с финансовыми рынками). Но, кроме того, есть экономический цикл, - и примерно в середине десятилетия, в 2024-27 годах высоко вероятна коррекция.
Меня беспокоит действительно одна большая вещь, то, о чем коллега Широв говорил. Да, мы, благодаря нашей специфической политике, можем пройти эту ситуацию без спада или почти без спада, плюс-минус 0,5%. Но, ценой того, что мы не получаем циклических спадов или можем не получить точнее, является то, что мы почти не получаем и циклического роста, что мы сейчас получили восстановление, из которого выходим на почти полку, там на 1,5-2%, что это. Мы прошлый сырьевой цикл в общем пропустили. И у нас позиция, что Банк России в условиях кризиса будет повышать процентную ставку, лишь бы только не допустить разбалансирования экономики, финансов, всей конструкции. В результате мы получаем, с одной стороны, проциклическое реагирование в кризис, когда мы сами себя в него вбиваем за счет, в том числе процентной политики. С другой стороны, мы не получаем той волны дополнительной, которую другие страны получают в условиях экономического оживления. И хуже всего, что стагнация, как в известном произведении, – уже в головах. Люди привыкли к тому, что в России экономика низких темпов, что сделать тут ничего не получится. То ли дело Китай. Из этого очень важно выходить, и в том числе выходить за счет грамотного стимулирования и целенаправленных действий.
Подробная информация на сайте: http://inpctlp.ru/news/materialy-konferentsii-prognozy-po-ekonomike-vosstanovleniya-ekonomika-post-kovidnogo-vosstanovleniya/