ПСИХОЛОГИЯ

19 янв 2020

"МОЗГ и ИНТЕЛЛЕКТ:

Нарушение и восстановление
интеллектуальной деятельности". Страница 26.
Автор - Л.С. Цветкова.
Рецензент - ректор Института психологии и педагогики О.Н.Усанова (Москва).
Сдано в набор в 1993 году.
Издательство - М.: "Просвещение", АО "Учебная литература", 1995 год.
Часть 3. НАРУШЕНИЕ И ВОССТАНОВЛЕНИЕ НАГЛЯДНО-ДЕЙСТВЕННОГО МЫШЛЕНИЯ (НА ПРИМЕРЕ КОНСТРУКТИВНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ).
Глава 10. НАРУШЕНИЕ и ВОССТАНОВЛЕНИЕ НАГЛЯДНО-ДЕЙСТВЕННОГО МЫШЛЕНИЯ (на примере конструктивной деятельности):
Содержание:
- § 3. Нарушение наглядно-действенного мышления у больных с поражением лобных долей мозга.
- § 4. Обсуждение результатов исследования.

Глава 10. НАРУШЕНИЕ и ВОССТАНОВЛЕНИЕ НАГЛЯДНО-ДЕЙСТВЕННОГО МЫШЛЕНИЯ (на примере конструктивной деятельности).

§ 3. НАРУШЕНИЕ НАГЛЯДНО-ДЕЙСТВЕННОГО МЫШЛЕНИЯ У БОЛЬНЫХ С ПОРАЖЕНИЕМ ЛОБНЫХ ДОЛЕЙ МОЗГА.

Совершенно противоположную картину мы обнаруживаем, как только переходим к анализу решения тех же конструктивных задач больными с поражением лобных долей мозга. Уже простое наблюдение за поведением этих больных в ситуации решения задачи, их отношение к инструкции и к результатам своей деятельности с самого начала убеждают, что здесь мы имеем дело с совершенно другой формой патологии интеллектуальной деятельности. Прежде всего обращает на себя внимание полное отсутствие у этих больных ориентировочно-исследовательской деятельности как необходимого этапа выполнения интеллектуального действия. В противоположность предыдущим, у этих больных никогда не возникает вопросов ни по инструкции, ни по условию задания, ни по ходу его выполнения. Отсутствуют и мотивы деятельности, намерения. К решению они приступают без предварительного анализа задачи или образца. Отсутствие аналитической деятельности, предваряющей решение, естественно приводит к невозможности создания общего плана выполнения задания. Процесс решения задачи у этих больных не представляет собой единую систему, в которой отдельные операции логически связаны между собой в единую программу действий, соответствующих условию задачи. Их попытки решения часто не выходят за пределы фрагментарных, не обусловленных общей программой операций. Контроль-за своими действиями у них также отсутствует, как отсутствует и правильная оценка выполнения задачи.

Особое затруднение у этих больных вызывало выполнение конструкции по образцам, требующим специального анализа структуры и перешифровки элементов образца в элементы конструкции. Больные с грубо выраженным лобным синдромом, как правило, не могли самостоятельно расчленить геометрическую фигуру, изображенную на образце, на составляющие её квадраты, соответствующие кубикам, из которых они должны были-построить данную конструкцию. Если этим больным предлагалось сосчитать количество квадратов, из которых может быть построена предложенная фигура, то они обычно пересчитывали наглядные, непосредственно воспринимаемые зрительные элементы образца.

ОБРАЗЕЦ №3.

Несколько примеров могут иллюстрировать это положение:

Больная Б. (ист. болезни № 37494) с опухолью, располагавшейся в полюсе лобной доли, уходящей до фалькса и базально, на образце выделила «три квадрата».

Больной У. (ист. болезни № 29302) с массивной опухолью, занимавшей всю правую лобную долю от полюса до ее задних отделов и от конвекситальных отделов до основания передней черепной ямки и прораставшей в левую долю, в средние ее отделы, на образце № 3 выделил «7 квадратов». Такое поведение с тенденцией оценивать элементы лишь по непосредственному впечатлению от образца характерно для всей группы больных с очагом поражения в лобных системах мозга. Однако внутри этой большой группы имеются индивидуальные различия, связанные прежде всего с топикой поражения лобных долей. Группы лобных больных представляющих разные варианты лобного синдрома, по разному проявляют себя и при решении конструктивных задач. Больным с базальным лобным синдромом решение конструктивных задач чаще всего принципиально доступно. Однако нормальное протекание интеллектуального процесса нарушается у них из-за повышенной импульсивности, которая приводит к изменению общего поведения больных и к нарушению динамики интеллектуальных процессов. Как правило, при решении конструктивных задач они сразу же после инструкции приступают к работе, чаще всего совершенно не обращаясь к предварительной ориентировке в образце и к анализу инструкции. Нередко исследующему приходится сдерживать их чрезмерные манипулятивные действия. Многие из больных на требование экспериментатора сначала хорошо рассмотреть образец отвечают, что они и так его помнят и что смотреть на образец им не нужно, но в то же время продолжают строить конструкцию, совершенно не адекватную образцу.

Больные другой группы (как правило, те, у которых очаг поражения находится в конвекситальных отделах лобных долей левого полушария) могут вести себя иначе. Часто они инактивны, безынициативны и в процессе своей деятельности требуют постоянного побуждения со стороны исследующего. Однако для больных обеих групп типично отсутствие ориентировочной деятельности и нарушение контролирующей функции внимания за процессуальной стороной деятельности; нарушение формирования целостного перцепторного зрительного образа и, следовательно, узнавания фигуры и замещение целостного восприятия фигуры фрагментарным. Больные этой группы в процессе работы также не обращаются к образцу, не анализируют его, не сопоставляют результат своих действий с исходными данными. Даже в тех случаях, когда их удается заставить смотреть на образец, это не всегда приводит к успеху. Обращение к образцу может оставаться у них формальным актом, не ведущим к активному сопоставлению образца и выполненной фигуры. Поэтому у некоторых больных этой группы можно было наблюдать диссоциацию между формальным обращением к образцу и продолжающимся неправильным построением фигуры.

Как показали исследования, у обеих групп больных ориентировочная деятельность и самоконтроль нарушены по разным основаниям. В 1-м случае причиной является повышенная импульсивность, приводящая к неконтролируемым действиям, во 2-м — общая инактивность, инертность стереотипов, приводящая, в частности, к неправильному решению конструктивной задачи. Однако для всех больных с поражением лобных долей мозга (в отличие от больных с теменно-затылочным синдромом) характерно, что инструкция, данная экспериментатором, не регулирует их поведение. Хотя в инструкции и говорится о том, что кубиков много, но все они одинаковые по расцветке, больные в случае ошибки в процессе построения фигуры, вместо того чтобы внимательно рассмотреть взятый кубик и выделить его нужную сторону, постоянно берут из коробки все новые и новые кубики, что указывает на серьезный дефект аналитического подхода к задаче. Именно поэтому больные с поражением лобных долей мозга, которые не проявляли никаких затруднений в выполнении пространственных операций, не справлялись с конструктивной задачей.

Остановимся кратко на анализе решения наших задач одной больной с легким лобным синдромом (с базально-лобным вариантом), которая внешне импонировала как чрезвычайно сохранная больная.

Больная А. (ист. болезни № 36492), 35 лет, образование 7 классов. Поступила в Институт нейрохирургии с жалобами на головные боли, на изменение характера - «стала вялая, раздражительная», на эпилептические припадки. Объективно у больной имелся выраженный гипертензионный синдром — застойные соски на дне глаз; высокое ликворное давление. Неврологическая симптоматика — бедна и: центральный парез 7-й пары черепно-мозговых нервов слева, снижение обоняния справа, что в сочетании с данными ЭЭГ указывало на локализацию процесса в правой лобно-височной области. Больная была оперирована; была произведена резекция полюса лобной доли с частичной резекцией белого вещества, после чего была удалена арахноидэндотелеома ольфакторной ямки справа. Опухоль была расположена базально. Нейропсихологическое обследование, проведенное до операции, выявляло лишь очень легкие симптомы нарушения оценки ритмов и денервационные трудности в двигательной сфере. Формальные интеллектуальные операции оставались у больной сохранными. Месяц спустя после операции нейропсихологическое исследование обнаружило легкие дефекты решения конструктивных задач. Трудности исходили, как покажет приводимый ниже материал, не из каких-либо дефектов в пространственной ориентировке, а вследствие нарушения целенаправленности в действиях, из-за отсутствия предварительной ориентировки в образце, из-за нестойкости мотивационной стороны деятельности.

Больной предлагается образец № 1.

ОБРАЗЕЦ №1. Больная строит. Вы правильно построили? Смотрит на образец, смеется: «Правильно, ну можно и так».

Больной дается образец №3.

ОБРАЗЕЦ №3. «Не получается, не знаю, как эти углы сделать». (1) Показывает на верхние углы. Начинает все сначала, перестраивает фигуру, не глядя на образец. Попытки не выходят за рамки импульсивных, необоснованных действий с кубиками. Почему Вы ставите кубики косо? Перед Вами обыкновенный квадрат — посмотрите на образец.

Она сразу без всякого анализа образца и без продумывания возможных вариантов решения задачи приступает к построению фигуры. Больная инертно продолжает ставить кубики косо. Поставьте кубики прямо. «Нет, я не знаю как, ничего не получается». (2) Больная импульсивна, быстра в действиях. У нее не было попыток сделать правильную фигуру, к образцу она обращалась редко. В то же время у нее отмечалась и некоторая инертность, проявлявшаяся в том, что она никак не могла выйти за пределы раз начатых ею импульсивных действий. Её часто приходилось стимулировать к действию; импульсивно начав работу, она быстро прекращала деятельность, и ее каждый раз нужно было побуждать к продолжению работы. После многочисленных, но бесплодных попыток больной был снова дан тот же образец (№ 3), но расчлененный на составляющие его квадраты, на что было обращено ее внимание. Однако эта форма помощи не была ею подхвачена и она продолжала инертно воспроизводить прежние манипуляции с кубиками. (1, 2). Анализ фигур, построенных больной, и их сравнение с исходной показывают, что больная не воспринимает целостную фигуру (образец № 3) - квадрат, а затем домик внутри квадрата, но воспринимает лишь деталь (часть) фигуры - белый треугольник и одну из характеристик фигуры - косые линии, или диагонали, углы. Это проявляется и в ее конкретных упорных действиях расположения кубиков по диагонали, и в её высказываниях («Не получается, не знаю, как эти углы сделать и косые линии»). Поиски углов и косых линий, а не фигуры продолжаются и в последующих ее пробах. Помощь в виде расчленения целостной фигуры на квадраты помогла - больная нашла исходную фигуру - квадрат, однако она снова не смогла вычленить из фона основную фигуру - домик, а продолжала работать в поисках треугольников, углов и косых линий.

В приведенном нами случае в нарушении протекания решения задач отчетливо выступили три фактора. Один из них относится к структуре интеллектуальной деятельности - это нарушение формирования перцептивного образа из-за дефектов вычленения фигуры из фона; 2 других относятся к процессуальной стороне протекания интеллектуальной деятельности - это, с одной стороны, повышенная импульсивность больной, а с другой - инертность возникших стереотипов, которые, как мы увидим ниже, легко преодолимы.

Естественно предположить, что в случаях, когда каждый из этих факторов станет более отчетливым, грубо выраженным, решение конструктивных задач пострадает значительно заметнее. Приведем примеры случаев нарушения конструктивной деятельности, в основе которых лежали иные факторы, характерные для другого варианта лобного синдрома.

Больная Д. (ист. болезни № 37495), 42 лет, образование 8 классов, служащая. Поступила в Институт нейрохирургии с жалобами на головные боли, на снижение зрения. Больная была эйфорична в поведении, некритично относилась к своему состоянию. При обследовании у нее были обнаружены снижение остроты зрения, концентрическое сужение полей зрения, двусторонняя аносмия (снижение обоняния). На дне глаз выраженные застойные соски зрительных нервов. Сухожильные и периостальные рефлексы на руках живые, коленные — угнетены, ахилловы — снижены. Слева вызывался патологический -рефлекс Бабинского. Имел место ладонно-подбородочный рефлекс с обеих сторон. Все виды чувствительности были сохранны. Была произведена операция, в результате которой удалена арахноидэндотелиома правой лобной доли с исходным ростом из переднего наружного угла передней черепной ямки. Нейропсихологическое исследование отмечало большую сохранность больной. У нее не было апраксии, не было речевых расстройств. Были сохранены мнестические процессы. Отмечалось лить легкое нарушение динамики интеллектуальных процессов, проявлявшееся в импульсивности при решении задач. Больная была несколько эйфорична, некритична к своим дефектам. После операции у неё оставался тот же синдром, однако такие симптомы, как импульсивность в протекании интеллектуальных процессов и в поведении, недостаточная оценка своих дефектов, эйфория, стали более грубо выраженными. На этом фоне после операции с больной было проведено несколько занятий по решению конструктивных задач. Ниже мы обратимся к анализу конкретного материала.

Больной дан образец № 1.

Она, почти не посмотрев на образец, импульсивно начала строить фигуру, построив ее из шести квадратов вместо 4-х.

ОБРАЗЕЦ №1. Вы правильно построили фигуру? «Правильно, а что же тут строить, все просто».

Больной дается образец № 3.

ОБРАЗЕЦ №3.

Больная также, не обратив должного внимания на образец, отложила его в сторону и без всякого предварительного анализа импульсивно начала строить фигуру, стремясь использовать для этого все кубики. Вы правильно построили фигуру? «Правильно». Посмотрите на образец. «Зачем мне смотреть? Я ведь и так все помню». Посмотрите внимательно на образец и внимательно послушайте задание. Вы неправильно строите. Попробуйте найти другой способ построения фигуры. Вам нужно построить фигуру из кубиков. Все их не нужно брать. Возьмите нужное количество, такое, какое требуется. А это Вы узнаете, если внимательно посмотрите на образец. Работайте спокойно, не торопитесь. Дополнительная словесная инструкция, подсказывающая ход решения задачи, не была воспринята больной. Она так же, как и раньше, быстро смотрела на образец и поспешно начинала строить фигуру без каких-либо попыток анализа инструкции и образца. Экспериментатор вновь повторяет инструкцию и обращает внимание больной на то, что она неправильно построила заданную фигуру. Опять указывает на то, что здесь важно найти определенное количество кубиков.

После этого больной дается образец №6.

ОБРАЗЕЦ №6. Она продолжает импульсивно работать, почти не обращаясь к образцу.

(1).

(2).

Внимательно смотрите на образец. Он Вам подскажет, как надо строить. «А зачем мне смотреть (смеется), я и так все помню, у меня хорошая память». Вы все-таки смотрите на образец и делайте так, как там нарисовано. «А я и так делаю, как там». Начните сначала. (Экспериментатор разрушает ее фигуру.) Смотрите на образец. Больная снова продолжает импульсивно воспроизводить наглядную фигуру. Мы видим, как трудно ей оторваться от наглядного впечатления, как она все время импульсивно пытается воспроизвести воспринятую зрительную форму без всяких попыток анализа образца и контроля своих действий. Словесная инструкция и словесное регулирование ее деятельности не приводили к положительным результатам.

Описанное решение конструктивной задачи больной представляет собой довольно четкую картину, характерную для всех больных с базально-лобным синдромом. Этот материал указывает на отчетливые нарушения психологической структуры интеллектуального акта, которые проявляются в отсутствии ориентировочной основы действия и контроля выполняемой работы. Вследствие этого решение задачи идет по пути импульсивных попыток воспроизвести элементы, которые больная видит при непосредственном зрительном восприятии без их перешифровки в элементы конструкции. Физиологической основой структуры этого дефекта является фактор повышенной импульсивности и слабости тормозных процессов. Речь экспериментатора не регулирует деятельность больной.

Несколько другую картину при работе с кубиками Кооса мы наблюдаем у больных с выраженным синдромом, протекающим при ведущей роли адинамии и патологической инертности (префронтальный синдром).

Больная Б. (ист. болезни № 37494), 37 лет, с высшим образованием. Поступила в Институт нейрохирургии повторно с жалобами на головную боль, ухудшение речи, слабости памяти. У больной были отчетливо выражены адинамия, ами-мия лица; больная была, резко заторможена, неподвижна, ее невозможно было включить в какую-либо деятельность. У нее не было стойкой эмоциональной реакции на болезнь, на предстоящую операцию. В неврологическом статусе больной отмечены парез взора вверх, застойные соски зрительных нервов на дне глаз, патологические рефлексы с обеих сторон, более выраженные справа. Чувствительность была сохранена. На операции была удалена большая внутримозговая опухоль левой лобной доли, которая располагалась в полюсе лобной доли, уходила до фалькса и базально. Нейропсихологическое исследование, проведенное до операции, отмечало у больной грубо выраженную аспонтанность, отсутствие активности как в двигательной, так и в психологической сфере. Больная была акинетична, её почти невозможно было заставить выполнить какое-либо задание, хотя формально она не отказывалась от его выполнения. В любом виде деятельности ей требовалась постоянная стимуляция к действию извне. Больная была некритична к своим дефектам, у нее отсутствовало стойкое эмоциональное отношение к своей болезни. Речь больной была замедленна, несколько дезавтоматизирована; уже в спонтанной речи была выражена тенденция к персеверациям, в специальных же пробах на удержание и воспроизведение речевых рядов персеверации обнаруживали себя наиболее отчетливо. Инертность протекания процессов обнаруживалась и при пробах на динамический праксис. Было нарушено активное протекание интеллектуальных процессов. Больной было недоступно решение элементарных арифметических задач, была затруднена планирующая работа с литературным текстом. После операции, несмотря на улучшение по сравнению с предоперационным состоянием (больная стала немного более активна, исчезли персеверации из двигательной сферы), у нее оставался тот же синдром инактивности, адинамии, аспонтайности с недостаточной критикой. Психологический анализ интеллектуальной деятельности с литературным текстом, а также решения конструктивных задач показал, что в основе патологии мыслительной деятельности данной больной лежало снижение активности высших психических процессов, которое обусловливает нарушение ориентировочно-исследовательской деятельности и функции самоконтроля.

Приводим данные, полученные при решении задач на конструктивную деятельность до операции. Больной дается образец № 1.

Она, глядя на образец, откладывает его и не приступает к действию. Работайте, берите кубик, смотрите на образец, стройте нужную фигуру. «Сейчас, сейчас буду строить... буду работать» (продолжает бездействовать). Только после того, как больной был вложен в одну руку кубик, а в другую образец, она начала строить фигуру. Не глядя на образец, больная поставила 4 кубика в 2 ряда — один на другой, не подбирая цвета, не заботясь о форме фигуры, которую требовалось построить.

ОБРАЗЕЦ №1.

Почему Вы так поставили кубики? «А я не знаю почему» (смеется). Посмотрите внимательно на образец. Вы видите здесь квадрат. Возьмите кубики и положите их так, чтобы получился такой квадрат.

Больная, снова построила прежнюю фигуру. После этого исследующий сам построили образец № 1 и показал больной, как надо действовать.

Больной был дан образец № 3.

Большая берет кубики и ставит их на образец. Ей не разрешается это делать. Тогда она берет кубики, бесцельно вертит их, не знает, как их поставить. Смотрите на образец. Больная смотрит и строит следующую фигуру. (1).

ОБРАЗЕЦ №3.

(1).

Вы правильно сделали? «Правильно». Нет, неправильно. Начинайте строить снизу.

«Ага, низ красный». Строит низ правильно и говорит: «Все». (2).

(2)

бы сделали все? «Да». Посмотрите на образец. «Нет, еще надо». Берет один кубик, другой, не анализируя их, откладывает и говорит: «Таких кубиков нет».

Больной дан образец № 4. Она долго, застывшим взором смотрит на образец, не приступая к работе. Работайте. Больная берет сразу много кубиков, бесцельно вертит их, откладывает. На замечание экспериментатора, что кубики все одинаковые, не реагирует и продолжает рыться в ящике с кубиками, затем строит следующим образом (1, 2, 3, 4, 5, б, 7).

«Нет...» (1) Смотрите на образец. «Смотрю» (смотрит).

ОБРАЗЕЦ №4 (1).

(2).

(3).

«Нет, что-то не так». (2).

«Может быть так?» (3, 4).

«Нет». (5) Откладывает один ю кубиков и берет другой такой же.

(5).

Смотрите на образец. Больная смотрит на образец, берет новые кубики. Кубики все одинаковые, у них стороны разные. «Ну и что же, а такого, какой мне нужен, нет». Она работает долго, часто как бы застывает и прекращает деятельность; нужна постоянная стимуляция к действию.

Приведенные материалы, полученные после операции, показали, что, несмотря на общее улучшение состояния больной — она стала более подвижна, более активна в работе, у нее остались те же трудности в решении конструктивных задач.

Количество иллюстраций можно было бы намного увеличить, но все они показывают безусловное нарушение протекания решения конструктивных задач при полной сохранности оптико-пространственного гнозиса.

ОПЫТ ПРОГРАММИРОВАННОГО ОБУЧЕНИЯ
КОНСТРУКТИВНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ.

Обнаружив несостоятельность исследованных нами больных с поражением лобных долей мозга в решении конструктивных задач и предположив, что причина этого лежит в нарушении психологической структуры интеллектуальной деятельности с выпадением ее ориентировочной основы и ее стратегии, мы попытались так же, как и в эксперименте с теменно-затылочными больными, уточнить структуру нарушения интеллектуального акта путем обучения больного, использовав, таким образом, обучение как метод исследования. Исходя из того, что у всех больных данной группы была отчетливо нарушена ориентировочная основа деятельности, мы построили для их обучения программу, существенно отличающуюся от той, которая была предложена больным с поражением теменно-затылочных отделов мозга. Её существенное отличие заключалось в том, что мы отказались от какой-либо помощи в выполнении отдельных конструктивных операций и ограничили восстановительное обучение развернутым программированием поведения больного. Для этой цели была составлена программа, в которой были последовательно записаны все необходимые действия, которые больной должен был выполнять. Программа состояла из 3-х блоков:

1). 1-й блок программировал ориентировочную деятельность больного.

2). 2-й — предписывал последовательность действий больного при построении фигуры.

3). 3-й — требовал от больного самоконтроля при решении задач.

Т.о., заданные извне действия представляли собой программу поведения больного, но совершенно не включали помощь в способах выполнения непосредственных операций при построении фигуры.

Авторы данной книги предположили, что, если программировать поведение больного при решении задачи с помощью предписания ему выполнения серии необходимых действий, направленных в итоге на достижение конечной цели, мы тем самым сможем в какой-то мере компенсировать дефект протекания интеллектуального акта и вместе с тем точнее обнаружим природу дефекта. В процессе работы больных с программой мы обнаружили, что не все её пункты дают одинаковый эффект: некоторые из них прямо вели к цели, помогая решению задачи; другие пункты не несли полезной информации и не имели нужного эффекта. Наиболее важными, дающими непосредственный эффект, явились указания на необходимость количественного анализа образца, а также пункты, требующие последовательного построения фигуры и пошагового контроля за выполнением своих действий. В результате такой экспериментально-аналитической работы над программой она приобрела следующий вид. Программа:

1). Посмотрите на образец.
2). Просчитайте, сколько всего квадратов в данной фигуре.
3). Посчитайте, сколько рядов в фигуре.
4). Посчитайте, сколько квадратов в каждом ряду. Начинайте строить так:
5). Возьмите нужное количество кубиков.
6). Посчитайте, сколько квадратов в первом ряду.
7). Начинайте строить фигуру сверху.
8). Расставьте кубики так, как нарисовано на образце, в том же количестве.
9). Сверьте свой ряд с данным рядом.
10). Посчитайте, сколько квадратов во втором ряду.
11). Подстраивайте второй ряд к первому снизу, кубик за кубиком.
12). Сверьте свой второй ряд с данным.
13). Следите, чтобы первый и второй ряды образовали нужную фигуру
14). Посчитайте, сколько квадратов в третьем ряду.
15). Подстраивайте третий ряд ко второму снизу.
16). Сверьте свою фигуру с данной на образце.
17). Скажите, правильно или неправильно Вы построили фигуру.

Следует остановиться на важном факте, говорящем о неодинаковой психологической структуре нарушения интеллектуального акта у разных групп лобных больных. Оказалось, что больным с лобным синдромом, у которых ведущее место занимала импульсивность, была нужна программа, отличающаяся от программы, необходимой для тех групп больных с лобным синдромом, ведущее место у которых занимала аспонтанность.

Для восстановления процесса конструирования у больной первой группы необходимо было ограничение импульсивности и программирования ориентировочно-исследовательской деятельности и контрольных действий. Ограничение импульсивности действий больных достигалось 2-мя путями:

1). 1 из них чисто механически ограничивал импульсивность с помощью чтения программы с рамкой — в рамке каждый раз был лишь один пункт программы, прочитав который больной должен был сразу же выполнить ту операцию, которая заложена в этом пункте программы. Рамка постепенно передвигалась по тексту программы, каждый раз оставляя для чтения только один пункт.

2). 2-й путь — это замещение импульсивных действий указанием на действия, которые нужно выполнять, т. е. этот путь предусматривал воздействие на сам процесс выполнения задания, на его ориентировочно-исследовательскую составляющую. Эта программа создавала условия для формирования хотя бы внешних мотивов деятельности — прочитать и выполнить всю программу.

2-й группе больных нужна была такая программа, которая давала бы серию дополнительных стимулов и предписывала бы необходимость последовательного выполнения каждого звена. Так, если образец состоял не из двух, а из 3-х и 4-х рядов кубиков, нужно было развернуто планировать последовательно работу с каждым рядом конструируемой фигуры; если же обозначить в программе лишь работу по одному или двум рядам и закончить ее словами «и так далее», то эти указания не стимулировали больного к дальнейшей работе и он заканчивал её на полпути. Ограничение текста программы рамкой и здесь оказалось необходимым, но оно играло уже другую роль — стимулирующую больных к деятельности путем концентрации внимания на выполнении конкретных операций. Однако в рамке должна быть не одна операция программы, как в предыдущем случае, а весь блок операций. Программа состояла из нескольких блоков операций. 1-й блок - операции по ориентировке в образце (1—4, 10, 14); 2 блок - операциональный блок; выполнение запрограммированных здесь операций позволяло восстановить способы решения задачи (4, 5—8, 15); 3-й блок - контролирующие операции (9, 12—13, 17).

В дальнейшем составлялся сокращенный вариант всех 3-х блоков (ср.: 1—4, 5—8, 9 и 10, 11, 12—13).

В случае необходимости нужно возвращать больных к развернутому варианту программы. Оказалось, что больным с базальным лобным синдромом был достаточен сокращенный вариант программы, а для больных с задне-лобным синдромом необходим развернутый. Ниже мы иллюстрируем полученные нами результаты. Мы остановимся на анализе решения конструктивной задачи с помощью программы теми же больными, описанными выше.

Больная А. с базально-лобным синдромом. После того как больная не справилась с построением геометрических фигур по нескольким предложенным ей образцам, ей была дана программа, пользуюсь которой она должна была решать конструктивную задачу. Больная читала каждый пункт и тут же выполняла его, частично повторяя вслух некоторые пункты.

Больной дан образец № 3. Она читает программу, смотрит на образец. после чего говорит: «Так, 4 кубика надо... В первом ряду, значит, два и второй ряд два. Сначала я построю первый ряд, а теперь 2-й». Правильно сделали? «Правильно». (Задача решена правильно.)

ОБРАЗЕЦ №1

Больной дается образец № 8. Она пытается-пользоваться программой по памяти.

«Я помню табличку-программу, я буду по ней делать. Ну вот... смотрю сначала на образец, беру 2. кубика сверху... теперь 2 снизу, вот так. Четыре кубика. Все». Вы правильно Сделали? «Правильно».

ОБРАЗЕЦ №8

Похожа Ваша фигура на образец? «Не совсем, может быть, вот так ее поставить (посмотрела на образец и быстро сориентировала свою фигуру по образцу). Вот так».

ОБРАЗЕЦ №14.

Больной дан сложный образец № 14. Больная снова пыталась работать с программой но памяти. «Здесь 4 кубика... один сверху, один снизу и два по бокам». Берет 4 кубика и пытается из них воспроизвести заданную фигуру. После нескольких попыток больной была дана программа. Потребовалось громкое чтение каждого пункта и последовательное выполнение программы, прочитанной с помощью рамки. «Так, сколько здесь рядов... рядов один, два, три, четыре... четыре, кажется, а кубиков один, два, три, четыре, значит, шестнадцать кубиков». После этого больная правильно построила заданную фигуру.

Такой же эффект мы получили и у больной Б. при её работе с опорой на программу. Однако в этом случае требовалась программа, не только направляющая деятельность больной по анализу образца, и требующая контроля действий, но и постоянно, шаг за шагом стимулирующая деятельность больной в течение всего решения задачи. Следует отметить, что поведение больных в ситуации решения задачи резко изменялось, когда им давалась программа. Действия их становились направленными, снималась импульсивность в поведении больных одной группы или, соответственно, поднималась активность у больных 2-й группы. Ошибок становилось значительно меньше. Программа быстро усваивалась больными, и они в дальнейшем пользовались ею при построении геометрических фигур. Заново формирующаяся конструктивная деятельность проходила ряд этапов (этап материализованной формы действия и действия на уровне речи). Действие по построению-фигуры постепенно сокращалось по количеству операций. Эти вопросы формирования конструктивной деятельности у больных имеют специальный интерес и требуют специального анализа и изложения.

Данные, приводимые выше, указывают на возможность преодоления дефекта в конструктивной деятельности лобных больных при условии управления извне их интеллектуальной деятельностью путем вынесенной наружу программы последовательных действий. Вместе с тем они показали, что рассмотренным нами группам больных с теменно-затылочными и лобными поражениями помогают принципиально разные программы.

У больных с теменно-затылочными поражениями программа должна включать указания лишь на способ выполнения конкретных операций, не заботясь о других сторонах структуры интеллектуальной деятельности. Программа же для больных с лобным синдромом может быть эффективной лишь при условии, если она будет определять их поведение в ситуации решения конструктивных задач: в одних случаях она должна стимулировать и направлять активность больных на выполнение конкретных операций, а в других — ограничивать, сдерживать непродуктивную активность, концентрировать внимание больных на последовательности выполнения операций. Программа формирует и намерения, мотивы деятельности больных с лобным синдромом. Уже сама программа и требование ее неукоснительного соблюдения, пооперационно и до конца, является одним из условий формирования высших мотивов. Кроме того, она выносит во вне ориентировочную основу действия и указывает на необходимость контролирования своих действий.

Материал показал, что программа, составленная для больных с теменно-затылочными поражениями, не давала никакого эффекта у больных с поражениями лобных долей мозга и, наоборот, программа, которая создавала возможности преодоления дефекта конструктивной деятельности у лобных больных, не помогала больным первой группы.

Следует отметить, что работа больных с программой в начале обучения требует постоянного регулирования извне, т. с. направления текущей деятельности, исходя из уж достигнутых больным результатов. Это регулирование также различно по содержанию у двух указанных групп больных. Если регулирующая деятельность для теменно-затылочных больных заключалась в требовании ещё и ещё раз обратиться к заданному способу действия, проверить, насколько результат соответствует программе, указывающей на способ действия, то в работе с лобными больными регулирование выражалось либо в постоянном напоминании необходимости сличения результатов с исходными данными, либо в постоянном стимулировании деятельности, в усилении мотивов деятельности, либо в развертывании ориентировочной основы деятельности.

Тот факт, что программы обучения больных обеих приведенных групп неодинаковы, объясняется самой психологической характеристикой обоих видов программы. Составленные и уточненные в процессе обучения программы отвечали основному требованию: они строились с учетом механизмов нарушенной функции на основе её психологического анализа и предписывали последовательное выполнение не всех действий, входящих в протекание мыслительной деятельности, а лишь тех из них, которые были нарушены у каждой из описанных групп больных. Программа замещала собой выпавшее звено, восстанавливая тем самым единство в структуре и динамике пострадавшего интеллектуального акта. Кроме замещения нарушенного структурного звена, программа была направлена на формирование актуального интеллектуального процесса.

§ 4. ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ ИССЛЕДОВАНИЯ.

Анализ экспериментального материала и его интерпретация с позиций современной психологии мышления позволяют, с одной стороны, подтвердить некоторые положения этого учения о структуре и микрогенезе, закономерностях протекания актуального мыслительного процесса, а с другой - найти объяснение нейро-психологическим фактам нарушения психологической стороны мыслительной деятельности. Нейропсихологическое исследование нарушения решения конструктивных задач показало,-что при поражении лобных и теменно-затылочных областей мозга структура и механизмы наглядно-действенного мышления нарушаются принципиально так же, как и вербально-логического и образного. Разным было нарушение содержания мыслительного процесса, которое зависело от типа, формы мыслительных задач. Известно, что решаемая задача всегда вызывает некоторое отношение к ней субъекта, оценивается им, имеет для него личностный смысл. В этом отношении и зарождаются и проявляются особенности мотивации мышления. Решение задачи — это всегда взаимодействие объекта (задачи) и субъекта. Это отношение к задаче, личностный смысл остается сохранным у больных с поражением теменно-затылочных зон мозга и нарушается у больных с поражением лобных отделов. Больные с задне-лобным и префронтальным лобным синдромом, как мы могли убедиться, демонстрируют индифферентное отношение к задаче, нередко - отстраненность, а больные с базально-лобным синдромом хотя и проявляют иногда интерес к задаче, но он оказывается формальным и неустойчивым. Та же картина обнаруживается и при анализе мотивов деятельности этих групп больных.

Во всех случаях и в данном случае при решении конструктивных задач обнаруживается и нарушение мотивационной стороны сознания. Известно, что:

«...Мотивы открываются сознанию только объективно, путем анализа деятельности, ее динамики. Субъективно же они выступают только в своем косвенном выражении - в форме переживания желания, хотения, стремления к цели... Эти непосредственные переживания и выполняют роль внутренних сигналов, с помощью которых регулируются осуществляющиеся процессы» * (*1).

Именно «желания, хотения» действовать нарушаются у больных с разными лобными синдромами по разным причинам. Мотивация — одна из главных характеристик деятельности субъекта, источник его активности и важнейшее условие развертывания актуальной мыслительной деятельности. А. Н. Леонтьев описал наличие смыслообразующих и стимулирующих мотивов* (*2), О. К.Тихомиров обратил внимание на наличие внешних и внутренних мотивов и их сложные взаимоотношения между собой* (*3).

* (*1). - /Леонтьев А.Н. "Деятельность. Сознание. Личность", М., 1975 год - стр. 204 - 205/.

* (*2). - /Леонтьев А.Н. "Проблемы развития психики", М., 1981 год/.

* (*3). - /Тихомиров О.К. "Психология мышления", М., 1984 год/.

Наши исследования показали, если исходить из этих представлений в психологии, то при поражении лобных долей мозга прежде всего нарушаются смыслообразующие внутренние мотивы. В норме внутренняя мотивация может появиться по ходу решения задачи на основе внешней мотивации (появляются новые потребности в связи с появившимися вдруг препятствиями по ходу решения задачи — разобраться в условии задачи, найти новый ход, действия и т. д.). При поражении лобных долей мозга, как мы могли убедиться выше, внутренняя мотивация не возникает, даже если удается сформировать внешнюю; при массивных поражениях лобных систем, как мы видели, нарушаются оба вида мотивации. Внешняя мотивация, как показали опыты, может лишь «запустить» интеллектуальную деятельность у.этой группы больных, но она не создает условия для ее развертывания. Нарушение мотивов, являющихся важным фактором продуктивности мыслительной деятельности, при поражении лобных зон мозга ведет к ее нарушению, она замещается шаблоном. Как известно, существуют мотивы устойчивые и ситуативные. У больных с лобными поражениями мозга нередко встречаются ситуативные мотивы, которые связаны, по всей вероятности, с фрагментарным восприятием задачи.

У больных с теменно-затылочными поражениями мозга мотивирующая сфера сознания не нарушается. У них обнаруживается, как мы видели выше, сохранность и тех и других видов мотивации и нередко преобладают внутренние мотивы деятельности. Не остаётся сохранным при поражении лобных долей мозга и операциональное звено, которое первично и грубо нарушается и при поражении теменно-затылочных отделов мозга. Мы видели, что больные с лобными поражениями мозга замещали нужные сложные действия простейшими операциями - выкладыванием из кубиков какого-либо одного воспринятого фрагмента. У них оказалось нарушенным и восприятие целостной фигуры, и выделение ее из фона, и операции перешифровки единиц восприятия на соответствующие конструктивные действия. Воспринимая правильно какой-либо элемент конструкции и его пространственную характеристику (по диагонали, вертикали т. д.), больные только его и воспроизводили.

Больные с поражением теменно-затылочных отделов мозга, наоборот, воспринимали целостную фигуру, выделяли ее из фона, пытались обозначить ее словом («что-то вроде трапеции», «это что-то... домик или пятиугольник» и т. д.), но не могли воспроизвести ее с помощью пространственного расположения составляющих эту фигуру элементов. При поражении теменно-затылочных отделов мозга нарушается и контроль,, но не со стороны осознания необходимости и потребности в нем, которые у этих больных сохранны, а со стороны нарушения операций, необходимых для его выполнения.

Анализ протоколов, отражающих пошаговые действия больных при ориентировке в образце, показывает принципиальную разницу нарушения и этого звена в структуре конструктивной деятельности. Выше мы писали, что при поражении теменно-затылочных отделов мозга ориентировочно-исследовательская деятельность сохранна, сохранны и исследовательские действия, но нарушены операции, с помощью которых можно достичь результата. У больных лобной группы, наоборот, разрушена вся ориентировочно-исследовательская деятельность, отсутствуют исследовательские действия и в целом поведение не направлено на поиск и нахождение решения задачи. Исследовательские действия и операции замещаются бесконтрольными манипуляциями с кубиками, т. е. моторными, двигательными операциями вне связи с оптико-пространственными впечатлениями.

Однако опыты с обучением лобных больных конструированию геометрических фигур по образцу показали, что у них первично не нарушены оптико-пространственные операции, больные могут правильно расположить отдельные элементы-кубики, но затрудняются в действиях по составлению целостной фигуры, для которых необходимы операции более высокого уровня синтезирования оптико-пространственных отношений.

Те же дефекты мы обнаруживали и в операциональном звене решения конструктивной задачи.

Что касается контроля, то при поражении лобных отделов мозга он нарушается первично, а при поражении теменно-затылочных отделов вторично, из-за дефектов тех операций, с помощью которых должен и может осуществляться контроль.

Т.о., механизмы (факторы) нарушения наглядно-действенного мышления при поражении лобных и теменно-затылочных систем мозга принципиально отличаются, поэтому и способы, методы преодоления этого дефекта должны быть разными, адекватными механизму нарушения деятельности.

19 янв 2020 01:14
ПСИХОЛОГИЯ
Это интересно (самые бредовые мифы о человеческом мозге), но мы конечно чуть позже добавить философские обоснования появления некоторых видов мифологии, ведь работает. https://theecology.ru/interesnoe/samye-bredovye-mify-o-chelovecheskom-mozge
Самые бредовые мифы о человеческом мозге
Самые бредовые мифы о человеческом мозге. Подборка теорий и фактов, которые имеют научные опровержения.
theEcology.ru — этот удивительный мир

ПСИХОЛОГИЯ

"МОЗГ и ИНТЕЛЛЕКТ:

Комментарии