Многие у нас считают, что Швеция - социалистическая страна. Спешу вас заверить, что капиталистическая, как у нас. Но когда в середине прошлого века Швеция стала богатой страной, то у шведского государства появились возможности социальной поддержки нуждающихся слоев населения. Когда в начале 19 века Швеция была бедной страной и население вымирало от голода, то вопрос о создании государства всеобщего благосостояния не был актуальным. В период с 1840 по 1930 из Швеции эмигрировало 1,2 миллиона человек, что составляло около половины населения Швеции того времени. Большинство эмигрантов направились в Америку в поисках лучшей, чем в Швеции, жизни. Но в 1960-70-х годах Швеция стала одной из богатейших стран мира и удерживает этот статус до сих пор. Почему это произошло и нужно нам? 1. Природные ресурсы. Швеция богата железной рудой и лесом, которые Швеция активно экспортировала начиная с конца 19 века в страны Европы, где началась индустриализация. Позднее, когда шведский лес стал неконкурентноспособным, Швеция стала экспортировать продукты производства из леса, бумажную массу и бумагу, в страны Европы, где к тому времени повысился спрос на бумагу и книги. Начиная с 17 века Швеция экспортировала железо, произведенное из своей же руды. Даже железная руда экспортировалась, так велик был спрос в Европе на железо во времена индустриализации. Затем шведы научились производить станки и машины из своего железа. Так выросли такие предприятия тяжелой промышленности как Volvo, Saab, Asea, Elektrolux и другие. А у нас нефть (бензин), золото, газ, лес и т. д. 2. Швеция не участвовала ни в Первой Мировой войне, ни во Второй Мировой войне. Поэтому шведская индустрия и инфраструктура оказалась нетронутыми военными разрушениями, в то время как соседние страны вынуждены были отстраивать заново свои заводы, дороги и др., что увеличило заказы на лес и железо из Швеции. А нам нужно давать странам от России все! 3. Инвестиции иностранного капитала. Когда Швеция была бедной, то с инвестициями от населения были проблемы, потому что населению не хватало даже еды. Но когда началась индустриализация, то в Швецию потекли инвестиции из других стран, прежде всего из Англии. Поэтому первые фабрики в Швеции строились и владелись иностранным капиталом. Тогда же зародились и богатства самых богатых на сегодня шведских семей, например, Валленберг. Нужно искать инвестиции иностранного капитала и будут деньги. 4. Квалифицированная рабочая сила, или ноу-хау страны. Инвестиции государства в образование рассматриваются здесь как наиважнейший фактор прироста в экономике. Это инвестиции в человеческий капитал и это условие высокого уровня жизни. Поэтому и тратятся деньги налогоплательщиков на 12 лет обязательного образования в Швеции. Кроме того, в Швеции тратится много денег на науку и развитие. Шведские университеты тесно сотрудничают с предприятиями в вопросах научных открытий и изобретения новых продуктов. Много таких совместных проектов основаны в таких областях, как электроника и медицина. Нам нужны проекты! 5. Организация труда. Для шведов важна эффективность и производительность труда. Поэтому здесь охотно применяют новые знания для того, чтобы повысить эти показатели на производстве. Организация труда является как раз одним из факторов увеличения производительности труда. К примеру, когда в 1913 году Генри Форд впервые применил конвейер в производстве, то эта идея была подхвачена и на шведских автомобильных фабриках. Сейчас эта модель считается несовершенной, поскольку сотрудники на конвейере редко видят результаты своего труда. К тому же, современные люди не желают быть роботами и выполнять одну или несколько операций, появились такие проблемы, как частое отсутствие по болезни и текучка персонала, что также говорит не в пользу конвейерной модели производства. Поэтому эта модель считается неэффективной в современных условиях и на предприятиях стараются применять другие методы повышения производительности труда, как например, повышение разнообразия в работе, хороший коллектив, повышение удовлетворенности от работы, поощрения. 6. Предпринимательские идеи. Швеция богата предпринимательскими идеями, вот несколько примеров шведской предприимчивости и изобретательности. SKF: инженер Свен Вингквист изобрел в 1907 году шарико-подшипник. Это изобретение имело важное значение для автомобильной отрасли в том числе. В тот же год было основано предприятие SKF АВ. ELEKTROLUX: шведский предприниматель Аксель Веннергрен разработал дешевый домашний пылесос на основании версии пылесоса, который он увидел впервые в Вене в 1908 году. В 1919 году он основал предприятие Elekrolux АВ, которое сейчас одно из крупнейших мировых производителей домашней техники. ERICSSON: предприниматель Ларс Магнус Эрикссон скомбинировал микрофон и слуховой телефон в один аппарат в 1885 году, на что он получил мировой патент спустя 10 лет.В 1896 году он основал предприятие Telefon AB L M Ericsson, которое сегодня под именем Ericsson АВ является одним из мировых лидеров в области телекоммуникаций. ALFA-LAVAL: Густав дэ Лаваль сконструировал в 1878 году сепаратор молока, с помощью которого отделялась сметана от молока. Он основал предприятие, которое позднее получило название Alfa Laval АВ. VOLVO: несколько сотрудников предприятия SKF собрали автомобиль в свободное от работы время. Автомобиль заинтересовал руководство SKF и они взяли его в производство. Автомобиль был назван VOLVO, что с латинского означает "Я качусь". Отдельное предприятие VOLVO АВ было основано в 1915 году. IKEA: здесь покупатель сам берет на складе мебель и сам собирает ее дома. Благодаря такой гениальной идее дистрибуции основатель IKEA Ингвар Кампрад смог создать одно из крупнейших мебельных предприятий в мире. 7. Перемещения труда и капитала. Примерно сто лет назад в таких отраслях шведской промышленности, как сельское хозяйство, лесоводство и рыболовство работало более половины всей рабочей силы Швеции. Сейчас за счет повышения производительности труда в этих областях здесь работают всего 5%. Кроме того, до 1960 года росло количество работающих в промышленности, затем это количество стало уменьшаться и к 2000 году здесь работали около 20%. Оставшиеся 75% работающих в Швеции работают в сфере услуг (торговля, образование, здравоохранение, рестораны и т д). Перемещения рабочей силы из промышленности в сферу услуг происходили не безболезненно, закрывались целые отрасли, такие как производство железа и стали, текстиля, потому что другие страны производили это дешевле. Безработица и перемещения населения были следствием этих процессов. Но в результате в Швеции образовались высокотехнологичные отрасли, в которых требуется высокообразованный персонал, в которых проводятся научные разработки и в которых основываются новые предприятия, это такие секторы экономики, как электроника, производство лекарств и IT. Нам нужно искать Предпринимательские идеи. 8. Протестанство. Заповеди Мартина Лютера изучались в шведской школе даже в 20 веке. Тот, кто работает, тот не грешит. Человек должен работать, чтобы не поддаваться разным праздным мыслям и соблазнам. Поэтому нужно работать и не жаловаться. Кроме того, нужно подчиняться начальнику. Многие считают, что именно эта мораль послужила причиной успеха во многих протестантских странах, не только в Швеции. Но невозможно измерить влияние религии на желание человека напрягаться на работе. Хотя бесспорно то, что учение Мартина Лютера внесло свой вклад в прирост шведской экономики. Вопрос еще в том, придерживается ли этой морали современное поколение. Скорее всего нет, потому что часто можно услышать как раз противоположные заявления, что надо отдыхать, уделять время семье и увлечениям и так далее. У нас религия очень много церквей, а зачем для народа? 9. Инфраструктура. Хорошо работающая инфраструктура (дороги, железные дороги, аэропорты, почта, телефонная сеть, здравоохранение, образование, пенсии, суды, полиция) - залог хорошего экономического развития страны. Это важно для существования и развития предприятий. Поэтому этой теме уделяется большое внимание в Швеции и государство вкладывает средства в развитие и поддержание инфраструктуры на высоко уровне. 10. Экспорт. Шведские крупные предприятия не смогли бы существовать без экспорта в другие страны. Шведская экономика выигрывала как за счет шведских экспортных товаров, так и беспошлинных условий экспорта. Как я уже отметила, все эти причины вместе сделали возможным скачок экономического роста в Швеции в 1960-70-х годах и позволяют Швеции оставаться одной из богатейших стран мира. Что касается прироста ВНП на душу населения, то этот показатель за 1870 - 1970 годы поднимался в Швеции быстрее, чем в большинстве других стран, но после 1970 года рост этот прекратился по данным Международной организации сотрудничества и развития (OECD). По величине этого показателя Швеция переместилась с 4-го места в мире в 1970 году на 16-е место в 2000 году. Причиной может быть в том числе тот факт, что шведская промышленность инвестирует в производства не в Швеции, а в других странах, где дешевле рабочая сила, ниже налоги и ближе к конечному потребителю. В дискуссиях о том, как сделать современный капитализм более справедливым, особенно часто всплывает пример одной страны — Швеции. Считается, что многие экономические проблемы последних десятилетий, от растущего неравенства до кризиса государства всеобщего благосостояния, стоят здесь гораздо менее остро, чем в остальном мире. При этом спорящие стороны часто плохо понимают, как устроен так называемый «шведский социализм» и можно ли перенести его на другие страны. «Новая» поговорила с экономистом, профессором Лундского университета Андреасом Бергом о том, в чем секрет скандинавской экономической модели и что другие страны могут позаимствовать у Швеции в области социального государства. — Сегодня во всем мире модно говорить про «шведский социализм», в более нейтральных терминах — «скандинавскую экономическую модель». Эта модель действительно существует или это просто популярное клише? — Конечно, скандинавская (или шведская) модель реально существует. И я очень рад, что вы спрашиваете об этом меня, потому что в последние пару лет государство всеобщего благосостояния — это главная цель моих исследований. При этом важно понимать, что Швеция не является и никогда не была социалистической страной. В 1970-х она была более социалистической, чем сегодня, но даже тогда это было государство всеобщего благосостояния, основанное на капиталистической рыночной экономике. При этом в Швеции капиталистическая экономика, особенно после Второй мировой войны, сосуществует с достаточно большим государственным сектором. Поэтому можно описать эту модель так: капиталистическое производство и рыночная экономика для бизнеса, с одной стороны, развитый социальный сектор — особенно школы, уход за детьми и пожилыми людьми, льготы для семей — с другой. То, чем Швеция больше всего отличается от других стран, — это именно поддержка семей, которая была расширена в 1960-е, чтобы дать женщинам возможность полноценно участвовать в рынке труда. Швеция и Дания — две страны, где мужчины и женщины работают в одинаковой степени. Во многих других странах, особенно в Южной Европе, где женщина часто сидит дома и заботится о детях, гендерные различия на рынке труда до сих пор очень значительны. А в Финляндии есть женщины и главная: возглавляет лидер Социал-демократической партии 34-летняя Санна Марин Кресла в кабинете министров Финляндии на прошлой неделе заняли семеро мужчин и 12 женщин, четырем из которых еще нет 35 лет. Это стало шоком для всего мира, но для жителей страны ничего странного в этом нет. Конечно, в Швеции тоже были дебаты о том, нужно ли социализировать еще больше областей экономики. Социал-демократы на первых выборах после Второй мировой всерьез задумывались об этом. Налоги на труд в то время могли достигать 90 %, что лишало людей мотивации работать. Но в 1970-е годы капитализм оказался в кризисе, и это привело к коррекции экономической политики. С начала 1980-х и до сегодняшнего дня публичный сектор был сокращен, произошло улучшение делового климата и дерегулирование ряда отраслей, выросла международная торговля и уровень глобализации. Это произошло благодаря тому, что социал-демократы отказались от идеи плановой экономики и вместо этого продолжили строить государство всеобщего благосостояния. Обратной стороной этих процессов стал рост неравенства, а основным плюсом — более высокий экономический рост. — Наверное, путаница в терминах связана с тем, что в чистом виде ни социализма, ни капитализма не существует ни в одной стране. Люди называют смешанную шведскую экономику социалистической или капиталистической в зависимости от того, какой аспект хотят подчеркнуть и каких политических взглядов придерживаются. — Именно так. Пример Швеции очень часто используют в политических целях в других странах. Одни — как страшилку, другие — как пример для подражания. Например, некоторые правые в США говорят: «Вот что вы получите, если попробуете построить социалистическую экономику». А левые говорят: «Смотрите, Швеция — доказательство того, что социализм может работать». И те, и другие неправильно интерпретируют базовый факт о шведской экономике. Это капиталистическая система с большим государством всеобщего благосостояния. Да, в Швеции высокие налоги, и это может вредить экономике. Но если делать все правильно, то ущерб необязательно будет большим. Швеция совершила некоторые ошибки в 1970-е, которые привели к замедлению экономического роста, безработице, ослаблению валюты и так далее. Но потом исправила их, и после 1995 года все пошло гораздо лучше. — И все-таки, насколько велик публичный сектор в Швеции? Чем она отличается от стран Западной Европы, которые тоже немало тратят на социальную защиту населения? — Очень хороший вопрос. Я бы сказал, что одно из главных различий состоит в том, что в Швеции основное бремя лежит на центральных или региональных властях, а в других странах гораздо больше берет на себя работодатель или даже семья. Уровень социальной помощи за счет налогов в Швеции сейчас выше, чем в большинстве сопоставимых стран. С другой стороны, разница уже не столь велика — отчасти потому, что Швеция стала немного менее щедрой по сравнению с пиком государства всеобщего благосостояния, отчасти потому, что другие страны стали более похожи на Швецию. Если посмотреть на остальную Европу, средние налоги и социальные траты увеличились. Поэтому различия, которые были очень существенными в 1970-е, сегодня меньше. При этом Швеция по-прежнему самая щедрая страна в области ухода за детьми. Когда ребенку исполняется 1 год, он имеет право на очень широкие субсидии, в частности, на бесплатную школу и высшее образование. С другой стороны, в здравоохранении Швеция не сильно выделяется и даже уступает некоторым странам. Если говорить про трансферты, то в Швеции есть универсальная пенсионная схема, которая точно лучше, чем то, что есть в США или Великобритании, но необязательно лучше, чем в других европейских странах. Так что с этой точки зрения Швеция сегодня гораздо более «нормальная» страна, чем 40 лет назад. — Расскажите про механизмы перераспределения благ, которые работают в Швеции. Правда ли, например, что основная налоговая нагрузка приходится не на сверхбогатых, а на средний класс — и социальные блага потом получает он же? — Это тоже хороший вопрос, потому что позволяет нам поговорить о стереотипах вокруг Швеции. Правые, которым не нравится шведская модель, говорят: «Смотрите, люди платят гигантские налоги, а потом их раздают ленивым бедным». А некоторым левым Швеция нравится как раз потому, что высокие налоги, как они считают, перераспределяются в пользу бедных. И снова неправы ни те, ни другие. Налоги в Швеции достаточно высокие, но большая часть того, что вы заплатили (около 80 %), рано или поздно вернется к вам же. То есть происходит перераспределение в течение жизненного цикла. Вы платите, пока работаете, чтобы потом получить бесплатный уход и пенсию в старости. Бедным направляется только небольшая часть налогов. — По какой предельной ставке сейчас платят налоги богатые в Швеции? — Когда-то в Швеции были самые высокие налоги в мире, но это было 20 лет назад. Сегодня лидер — Франция. За ней идут Дания, Бельгия и только на четвертом месте Швеция. Дальше — Финляндия, Австрия и Италия. Предельная ставка подоходного налога сегодня в Швеции составляет 60 %. Это по-прежнему больше, чем в большинстве стран мира. Но Швеция снизила прогрессивность налоговой системы (раньше предельная ставка была 90 %). Оказалось, что если сильно задрать налоги на богатых, то они начинают оптимизировать свои расходы так, что бюджет в итоге ничего не выигрывает. А для государства всеобщего благосостояния самое важное — это высокие налоги сами по себе, необязательно прогрессивные. Конечно, политические разногласия по этому вопросу сохраняются и сегодня. В Швеции есть люди, которые хотят увеличить или снизить налоги на богатых. Но в общем и целом налоги достаточно большие. Отсюда вопрос: почему люди в Швеции так охотно их платят? Уровень уклонения здесь ниже, чем в странах с гораздо более низкими налоговыми ставками. И ответ в том, что людей устраивают те блага, которые они получают в результате. Они понимают, что если бы налоги были ниже, то им пришлось бы за все платить и заботиться о себе самим. И шведские политики не просто убегают с деньгами, а реально обеспечивают услуги для населения. Удивительно, но люди даже готовы платить больше, если деньги пойдут, например, на школы или на здравоохранение. — Но во всем мире в последние годы падает уровень доверия к политикам. Получается, Швеция — исключение? — В долгосрочной перспективе — да, доверие к правительству в Швеции росло вплоть до 2014 года. Почему? Можно предположить, что это связано с двумя декадами быстрого экономического развития перед этим. Люди были довольны премьер-министром и министром финансов. А после 2014 года в обществе появилось больше разногласий. В парламент вошла новая партия, шведские демократы. Их можно причислить к правым популистам, но было не очень понятно, кого они поддерживают. Парламенту было сложнее сформировать стабильное большинство. Как следствие, возможно, люди стали меньше доверять парламенту и правительству. Но во многих странах длинный тренд на падение. В Швеции такого не было — только небольшие отклонения от высокого уровня доверия. — Одна из самых обсуждаемых социальных проблем сегодня — растущее неравенство между богатыми и бедными. Шведский опыт может подсказать путь к более эгалитарному обществу? — Да, я думаю, что некоторые элементы шведской модели могут быть полезны в борьбе с неравенством. И это как раз те элементы, которые были успешны все эти годы. Во-первых, это идея, что социальные услуги должны быть доступны всем, не только самым бедным. Иначе в долгосрочной перспективе они снизятся до такой степени, что будут просто не давать людям умереть с голода. А когда эти услуги важны для среднего класса, то у политиков появляется стимул поддерживать их на приличном уровне. И это всем идет на пользу, хотя в первую очередь как раз бедным. Поэтому универсальность социального государства — это то, чему можно научиться у Швеции с точки зрения борьбы с неравенством. Иногда говорят, что в Швеции точно так же растет неравенство, как и во всем мире. Это правда, но здесь это не касается широкого среднего класса, как в США например. В Швеции неравенство в основном растет наверху. Верхний 1 % или 5 % по доходам отрываются от всех остальных. Это люди с доходами от капитала, они владеют акциями, компаниями или недвижимостью. Если считать это проблемой, то здесь у Швеции поучиться нечему. — Рональд Рейган как-то пошутил, что «я из правительства, и я здесь, чтобы помочь», — это самые страшные слова в английском языке. Успех скандинавской модели показывает, что большой госсектор не является злом сам по себе? — Самое важное — не размер госсектора, а его структура и то, чем занимаются чиновники. Я могу рассказать вам, как уничтожить экономику, имея очень маленький госаппарат. И также можно иметь большое правительство и отлично работающую капиталистическую экономику. В таком сценарии надо думать о прозрачности и стабильных правилах игры. Если вы хотите разрушить рост, то вводите много сложных процедур, поощряете коррупцию и постоянно ретроактивно меняете правила. Тогда фирмы уйдут из вашей страны и будут инвестировать где-то еще. А если вы прозрачны и говорите: «Вот высокие налоги, но мы не будем их постоянно менять», то тогда фирмы могут планировать с меньшими рисками. И это главный урок скандинавской модели. Если фокусироваться на низкой коррупции, правах собственности и благоприятной деловой среде, то вы можете иметь конкурентную экономику с высокими налогами без ущерба для роста. — В России очень низкое качество бюрократии, и, когда речь заходит о госрасходах, многие говорят: «Вот когда у нас будут шведские чиновники, тогда и начнем платить налоги». Это хороший аргумент? — Да, в этом что-то есть. С другой стороны, это ловушка: если так рассуждать, то у вас всегда будет маленький публичный сектор и высокая коррупция. Так что это, наверное, хороший анализ, но не очень хорошее лекарство. До сих пор идут дискуссии о том, как Швеция избавилась от коррупции 150 лет назад. Некоторые говорят, что если увеличить зарплаты госслужащим, то им больше не нужно будет брать взятки. Другие говорят, что надо сначала искоренить коррупцию и только потом повышать зарплаты. И никто не может сказать, как правильно. Если кто-то говорит, что точно знает ответ, то он просто гадает. — Многие считают, что в российских условиях лучше всего минимизировать присутствие государства в экономике. — Но тогда вы получите коррумпированный бизнес, потому что люди останутся те же самые, с такими же установками. Поэтому не факт, что станет лучше. Плохие институты надо чем-то заменить. И, наверное, это должно происходить постепенно. Я думаю, часть стратегии для стран с плохими институтами — сотрудничать с менее коррумпированными странами и изучать, как это работает у них. Чтобы люди на личном уровне узнали преимущества некоррумпированной системы, увидели, как это могло бы работать. Потому что, если все вокруг коррумпированы и ждут от вас того же, возможностей действовать по-другому почти нет. А чем больше вы сталкиваетесь с людьми с другими социальными установками, тем больше вы понимаете, что есть другие пути. Даже если я могу попросить взятку, это не значит, что я должен это делать. Есть выигрыш от того, чтобы следовать правилам. — Существует ли какой-то рецепт или дорожная карта для стран, которые хотели бы приблизиться к скандинавской модели? — Я думаю, что первый шаг в этом рецепте — не пытаться слепо копировать ни одну страну. Есть многие страны, которые считают, что им надо все делать как в Скандинавии. Но если посмотреть на историю, то можно увидеть, что мы тоже совершали ошибки — и учились на них. А потом адаптировали свою систему, основываясь на этом опыте. Те вещи, которые сегодня работают хорошо, 20 лет назад могли не работать. И сегодня есть новые проблемы, которые, я надеюсь, нам удастся решить через 20 лет. Надо помнить, что, копируя систему, вы копируете и хорошие, и плохие ее элементы. И каждая страна уникальна, так что рецепт может не сработать. География, культура, политика, торговля — все это отличается. Поэтому то, что сработало в Дании, может не сработать в Италии. В лучшие моменты нашей истории в Швеции побеждала рациональность в принятии публичных решений, умение учиться на ошибках. Например, социал-демократы и левые хотели ввести очень большие налоги, но увидели проблему — уклонение от налогов вместо перераспределения. Результатом стала переоценка налоговых ставок — социал-демократы сами начали налоговую реформу. И то же самое с правыми. Им не нравится налог на недвижимость по идеологическим причинам, но они понимают, что он необходим по практическим соображением. Прагматический подход к политике и рациональное принятие решений — вот этому можно научиться у Швеции. Но результат этого процесса будет отличаться в каждой конкретной стране.
Социал – демократическое благотворительное
:евгений гладких
Как Швеция стала богатой страной ?
Многие у нас считают, что Швеция - социалистическая страна. Спешу вас заверить, что капиталистическая, как у нас. Но когда в середине прошлого века Швеция стала богатой страной, то у шведского государства появились возможности социальной поддержки нуждающихся слоев населения.
Когда в начале 19 века Швеция была бедной страной и население вымирало от голода, то вопрос о создании государства всеобщего благосостояния не был актуальным. В период с 1840 по 1930 из Швеции эмигрировало 1,2 миллиона человек, что составляло около половины населения Швеции того времени. Большинство эмигрантов направились в Америку в поисках лучшей, чем в Швеции, жизни. Но в 1960-70-х годах Швеция стала одной из богатейших стран мира и удерживает этот статус до сих пор.
Почему это произошло и нужно нам?
1. Природные ресурсы. Швеция богата железной рудой и лесом, которые Швеция активно экспортировала начиная с конца 19 века в страны Европы, где началась индустриализация. Позднее, когда шведский лес стал неконкурентноспособным, Швеция стала экспортировать продукты производства из леса, бумажную массу и бумагу, в страны Европы, где к тому времени повысился спрос на бумагу и книги. Начиная с 17 века Швеция экспортировала железо, произведенное из своей же руды. Даже железная руда экспортировалась, так велик был спрос в Европе на железо во времена индустриализации. Затем шведы научились производить станки и машины из своего железа. Так выросли такие предприятия тяжелой промышленности как Volvo, Saab, Asea, Elektrolux и другие. А у нас нефть (бензин), золото, газ, лес и т. д.
2. Швеция не участвовала ни в Первой Мировой войне, ни во Второй Мировой войне. Поэтому шведская индустрия и инфраструктура оказалась нетронутыми военными разрушениями, в то время как соседние страны вынуждены были отстраивать заново свои заводы, дороги и др., что увеличило заказы на лес и железо из Швеции. А нам нужно давать странам от России все!
3. Инвестиции иностранного капитала. Когда Швеция была бедной, то с инвестициями от населения были проблемы, потому что населению не хватало даже еды. Но когда началась индустриализация, то в Швецию потекли инвестиции из других стран, прежде всего из Англии. Поэтому первые фабрики в Швеции строились и владелись иностранным капиталом. Тогда же зародились и богатства самых богатых на сегодня шведских семей, например, Валленберг. Нужно искать инвестиции иностранного капитала и будут деньги.
4. Квалифицированная рабочая сила, или ноу-хау страны. Инвестиции государства в образование рассматриваются здесь как наиважнейший фактор прироста в экономике. Это инвестиции в человеческий капитал и это условие высокого уровня жизни. Поэтому и тратятся деньги налогоплательщиков на 12 лет обязательного образования в Швеции. Кроме того, в Швеции тратится много денег на науку и развитие. Шведские университеты тесно сотрудничают с предприятиями в вопросах научных открытий и изобретения новых продуктов. Много таких совместных проектов основаны в таких областях, как электроника и медицина. Нам нужны проекты!
5. Организация труда. Для шведов важна эффективность и производительность труда. Поэтому здесь охотно применяют новые знания для того, чтобы повысить эти показатели на производстве. Организация труда является как раз одним из факторов увеличения производительности труда. К примеру, когда в 1913 году Генри Форд впервые применил конвейер в производстве, то эта идея была подхвачена и на шведских автомобильных фабриках. Сейчас эта модель считается несовершенной, поскольку сотрудники на конвейере редко видят результаты своего труда. К тому же, современные люди не желают быть роботами и выполнять одну или несколько операций, появились такие проблемы, как частое отсутствие по болезни и текучка персонала, что также говорит не в пользу конвейерной модели производства. Поэтому эта модель считается неэффективной в современных условиях и на предприятиях стараются применять другие методы повышения производительности труда, как например, повышение разнообразия в работе, хороший коллектив, повышение удовлетворенности от работы, поощрения.
6. Предпринимательские идеи. Швеция богата предпринимательскими идеями, вот несколько примеров шведской предприимчивости и изобретательности. SKF: инженер Свен Вингквист изобрел в 1907 году шарико-подшипник. Это изобретение имело важное значение для автомобильной отрасли в том числе. В тот же год было основано предприятие SKF АВ. ELEKTROLUX: шведский предприниматель Аксель Веннергрен разработал дешевый домашний пылесос на основании версии пылесоса, который он увидел впервые в Вене в 1908 году. В 1919 году он основал предприятие Elekrolux АВ, которое сейчас одно из крупнейших мировых производителей домашней техники. ERICSSON: предприниматель Ларс Магнус Эрикссон скомбинировал микрофон и слуховой телефон в один аппарат в 1885 году, на что он получил мировой патент спустя 10 лет.В 1896 году он основал предприятие Telefon AB L M Ericsson, которое сегодня под именем Ericsson АВ является одним из мировых лидеров в области телекоммуникаций. ALFA-LAVAL: Густав дэ Лаваль сконструировал в 1878 году сепаратор молока, с помощью которого отделялась сметана от молока. Он основал предприятие, которое позднее получило название Alfa Laval АВ. VOLVO: несколько сотрудников предприятия SKF собрали автомобиль в свободное от работы время. Автомобиль заинтересовал руководство SKF и они взяли его в производство. Автомобиль был назван VOLVO, что с латинского означает "Я качусь". Отдельное предприятие VOLVO АВ было основано в 1915 году. IKEA: здесь покупатель сам берет на складе мебель и сам собирает ее дома. Благодаря такой гениальной идее дистрибуции основатель IKEA Ингвар Кампрад смог создать одно из крупнейших мебельных предприятий в мире.
7. Перемещения труда и капитала. Примерно сто лет назад в таких отраслях шведской промышленности, как сельское хозяйство, лесоводство и рыболовство работало более половины всей рабочей силы Швеции. Сейчас за счет повышения производительности труда в этих областях здесь работают всего 5%. Кроме того, до 1960 года росло количество работающих в промышленности, затем это количество стало уменьшаться и к 2000 году здесь работали около 20%. Оставшиеся 75% работающих в Швеции работают в сфере услуг (торговля, образование, здравоохранение, рестораны и т д). Перемещения рабочей силы из промышленности в сферу услуг происходили не безболезненно, закрывались целые отрасли, такие как производство железа и стали, текстиля, потому что другие страны производили это дешевле. Безработица и перемещения населения были следствием этих процессов. Но в результате в Швеции образовались высокотехнологичные отрасли, в которых требуется высокообразованный персонал, в которых проводятся научные разработки и в которых основываются новые предприятия, это такие секторы экономики, как электроника, производство лекарств и IT.
Нам нужно искать Предпринимательские идеи.
8. Протестанство. Заповеди Мартина Лютера изучались в шведской школе даже в 20 веке. Тот, кто работает, тот не грешит. Человек должен работать, чтобы не поддаваться разным праздным мыслям и соблазнам. Поэтому нужно работать и не жаловаться. Кроме того, нужно подчиняться начальнику. Многие считают, что именно эта мораль послужила причиной успеха во многих протестантских странах, не только в Швеции. Но невозможно измерить влияние религии на желание человека напрягаться на работе. Хотя бесспорно то, что учение Мартина Лютера внесло свой вклад в прирост шведской экономики. Вопрос еще в том, придерживается ли этой морали современное поколение. Скорее всего нет, потому что часто можно услышать как раз противоположные заявления, что надо отдыхать, уделять время семье и увлечениям и так далее. У нас религия очень много церквей, а зачем для народа?
9. Инфраструктура. Хорошо работающая инфраструктура (дороги, железные дороги, аэропорты, почта, телефонная сеть, здравоохранение, образование, пенсии, суды, полиция) - залог хорошего экономического развития страны. Это важно для существования и развития предприятий. Поэтому этой теме уделяется большое внимание в Швеции и государство вкладывает средства в развитие и поддержание инфраструктуры на высоко уровне.
10. Экспорт. Шведские крупные предприятия не смогли бы существовать без экспорта в другие страны. Шведская экономика выигрывала как за счет шведских экспортных товаров, так и беспошлинных условий экспорта.
Как я уже отметила, все эти причины вместе сделали возможным скачок экономического роста в Швеции в 1960-70-х годах и позволяют Швеции оставаться одной из богатейших стран мира.
Что касается прироста ВНП на душу населения, то этот показатель за 1870 - 1970 годы поднимался в Швеции быстрее, чем в большинстве других стран, но после 1970 года рост этот прекратился по данным Международной организации сотрудничества и развития (OECD). По величине этого показателя Швеция переместилась с 4-го места в мире в 1970 году на 16-е место в 2000 году. Причиной может быть в том числе тот факт, что шведская промышленность инвестирует в производства не в Швеции, а в других странах, где дешевле рабочая сила, ниже налоги и ближе к конечному потребителю.
В дискуссиях о том, как сделать современный капитализм более справедливым, особенно часто всплывает пример одной страны — Швеции. Считается, что многие экономические проблемы последних десятилетий, от растущего неравенства до кризиса государства всеобщего благосостояния, стоят здесь гораздо менее остро, чем в остальном мире. При этом спорящие стороны часто плохо понимают, как устроен так называемый «шведский социализм» и можно ли перенести его на другие страны. «Новая» поговорила с экономистом, профессором Лундского университета Андреасом Бергом о том, в чем секрет скандинавской экономической модели и что другие страны могут позаимствовать у Швеции в области социального государства.
— Сегодня во всем мире модно говорить про «шведский социализм», в более нейтральных терминах — «скандинавскую экономическую модель». Эта модель действительно существует или это просто популярное клише?
— Конечно, скандинавская (или шведская) модель реально существует. И я очень рад, что вы спрашиваете об этом меня, потому что в последние пару лет государство всеобщего благосостояния — это главная цель моих исследований. При этом важно понимать, что Швеция не является и никогда не была социалистической страной. В 1970-х она была более социалистической, чем сегодня, но даже тогда это было государство всеобщего благосостояния, основанное на капиталистической рыночной экономике. При этом в Швеции капиталистическая экономика, особенно после Второй мировой войны, сосуществует с достаточно большим государственным сектором.
Поэтому можно описать эту модель так: капиталистическое производство и рыночная экономика для бизнеса, с одной стороны, развитый социальный сектор — особенно школы, уход за детьми и пожилыми людьми, льготы для семей — с другой.
То, чем Швеция больше всего отличается от других стран, — это именно поддержка семей, которая была расширена в 1960-е, чтобы дать женщинам возможность полноценно участвовать в рынке труда. Швеция и Дания — две страны, где мужчины и женщины работают в одинаковой степени. Во многих других странах, особенно в Южной Европе, где женщина часто сидит дома и заботится о детях, гендерные различия на рынке труда до сих пор очень значительны.
А в Финляндии есть женщины и главная: возглавляет лидер Социал-демократической партии 34-летняя Санна Марин Кресла в кабинете министров Финляндии на прошлой неделе заняли семеро мужчин и 12 женщин, четырем из которых еще нет 35 лет. Это стало шоком для всего мира, но для жителей страны ничего странного в этом нет.
Конечно, в Швеции тоже были дебаты о том, нужно ли социализировать еще больше областей экономики. Социал-демократы на первых выборах после Второй мировой всерьез задумывались об этом. Налоги на труд в то время могли достигать 90 %, что лишало людей мотивации работать. Но в 1970-е годы капитализм оказался в кризисе, и это привело к коррекции экономической политики. С начала 1980-х и до сегодняшнего дня публичный сектор был сокращен, произошло улучшение делового климата и дерегулирование ряда отраслей, выросла международная торговля и уровень глобализации. Это произошло благодаря тому, что социал-демократы отказались от идеи плановой экономики и вместо этого продолжили строить государство всеобщего благосостояния. Обратной стороной этих процессов стал рост неравенства, а основным плюсом — более высокий экономический рост.
— Наверное, путаница в терминах связана с тем, что в чистом виде ни социализма, ни капитализма не существует ни в одной стране. Люди называют смешанную шведскую экономику социалистической или капиталистической в зависимости от того, какой аспект хотят подчеркнуть и каких политических взглядов придерживаются.
— Именно так. Пример Швеции очень часто используют в политических целях в других странах. Одни — как страшилку, другие — как пример для подражания. Например, некоторые правые в США говорят: «Вот что вы получите, если попробуете построить социалистическую экономику». А левые говорят: «Смотрите, Швеция — доказательство того, что социализм может работать». И те, и другие неправильно интерпретируют базовый факт о шведской экономике. Это капиталистическая система с большим государством всеобщего благосостояния. Да, в Швеции высокие налоги, и это может вредить экономике. Но если делать все правильно, то ущерб необязательно будет большим. Швеция совершила некоторые ошибки в 1970-е, которые привели к замедлению экономического роста, безработице, ослаблению валюты и так далее. Но потом исправила их, и после 1995 года все пошло гораздо лучше.
— И все-таки, насколько велик публичный сектор в Швеции? Чем она отличается от стран Западной Европы, которые тоже немало тратят на социальную защиту населения?
— Очень хороший вопрос. Я бы сказал, что одно из главных различий состоит в том, что в Швеции основное бремя лежит на центральных или региональных властях, а в других странах гораздо больше берет на себя работодатель или даже семья. Уровень социальной помощи за счет налогов в Швеции сейчас выше, чем в большинстве сопоставимых стран.
С другой стороны, разница уже не столь велика — отчасти потому, что Швеция стала немного менее щедрой по сравнению с пиком государства всеобщего благосостояния, отчасти потому, что другие страны стали более похожи на Швецию. Если посмотреть на остальную Европу, средние налоги и социальные траты увеличились. Поэтому различия, которые были очень существенными в 1970-е, сегодня меньше.
При этом Швеция по-прежнему самая щедрая страна в области ухода за детьми. Когда ребенку исполняется 1 год, он имеет право на очень широкие субсидии, в частности, на бесплатную школу и высшее образование. С другой стороны, в здравоохранении Швеция не сильно выделяется и даже уступает некоторым странам. Если говорить про трансферты, то в Швеции есть универсальная пенсионная схема, которая точно лучше, чем то, что есть в США или Великобритании, но необязательно лучше, чем в других европейских странах. Так что с этой точки зрения Швеция сегодня гораздо более «нормальная» страна, чем 40 лет назад.
— Расскажите про механизмы перераспределения благ, которые работают в Швеции. Правда ли, например, что основная налоговая нагрузка приходится не на сверхбогатых, а на средний класс — и социальные блага потом получает он же?
— Это тоже хороший вопрос, потому что позволяет нам поговорить о стереотипах вокруг Швеции. Правые, которым не нравится шведская модель, говорят: «Смотрите, люди платят гигантские налоги, а потом их раздают ленивым бедным». А некоторым левым Швеция нравится как раз потому, что высокие налоги, как они считают, перераспределяются в пользу бедных. И снова неправы ни те, ни другие.
Налоги в Швеции достаточно высокие, но большая часть того, что вы заплатили (около 80 %), рано или поздно вернется к вам же.
То есть происходит перераспределение в течение жизненного цикла. Вы платите, пока работаете, чтобы потом получить бесплатный уход и пенсию в старости. Бедным направляется только небольшая часть налогов.
— По какой предельной ставке сейчас платят налоги богатые в Швеции?
— Когда-то в Швеции были самые высокие налоги в мире, но это было 20 лет назад. Сегодня лидер — Франция. За ней идут Дания, Бельгия и только на четвертом месте Швеция. Дальше — Финляндия, Австрия и Италия. Предельная ставка подоходного налога сегодня в Швеции составляет 60 %. Это по-прежнему больше, чем в большинстве стран мира. Но Швеция снизила прогрессивность налоговой системы (раньше предельная ставка была 90 %). Оказалось, что если сильно задрать налоги на богатых, то они начинают оптимизировать свои расходы так, что бюджет в итоге ничего не выигрывает. А для государства всеобщего благосостояния самое важное — это высокие налоги сами по себе, необязательно прогрессивные.
Конечно, политические разногласия по этому вопросу сохраняются и сегодня. В Швеции есть люди, которые хотят увеличить или снизить налоги на богатых. Но в общем и целом налоги достаточно большие. Отсюда вопрос: почему люди в Швеции так охотно их платят? Уровень уклонения здесь ниже, чем в странах с гораздо более низкими налоговыми ставками. И ответ в том, что людей устраивают те блага, которые они получают в результате. Они понимают, что если бы налоги были ниже, то им пришлось бы за все платить и заботиться о себе самим. И шведские политики не просто убегают с деньгами, а реально обеспечивают услуги для населения. Удивительно, но люди даже готовы платить больше, если деньги пойдут, например, на школы или на здравоохранение.
— Но во всем мире в последние годы падает уровень доверия к политикам. Получается, Швеция — исключение?
— В долгосрочной перспективе — да, доверие к правительству в Швеции росло вплоть до 2014 года. Почему? Можно предположить, что это связано с двумя декадами быстрого экономического развития перед этим. Люди были довольны премьер-министром и министром финансов. А после 2014 года в обществе появилось больше разногласий. В парламент вошла новая партия, шведские демократы. Их можно причислить к правым популистам, но было не очень понятно, кого они поддерживают. Парламенту было сложнее сформировать стабильное большинство. Как следствие, возможно, люди стали меньше доверять парламенту и правительству. Но во многих странах длинный тренд на падение. В Швеции такого не было — только небольшие отклонения от высокого уровня доверия.
— Одна из самых обсуждаемых социальных проблем сегодня — растущее неравенство между богатыми и бедными. Шведский опыт может подсказать путь к более эгалитарному обществу?
— Да, я думаю, что некоторые элементы шведской модели могут быть полезны в борьбе с неравенством. И это как раз те элементы, которые были успешны все эти годы. Во-первых, это идея, что социальные услуги должны быть доступны всем, не только самым бедным. Иначе в долгосрочной перспективе они снизятся до такой степени, что будут просто не давать людям умереть с голода. А когда эти услуги важны для среднего класса, то у политиков появляется стимул поддерживать их на приличном уровне. И это всем идет на пользу, хотя в первую очередь как раз бедным. Поэтому универсальность социального государства — это то, чему можно научиться у Швеции с точки зрения борьбы с неравенством.
Иногда говорят, что в Швеции точно так же растет неравенство, как и во всем мире. Это правда, но здесь это не касается широкого среднего класса, как в США например. В Швеции неравенство в основном растет наверху. Верхний 1 % или 5 % по доходам отрываются от всех остальных. Это люди с доходами от капитала, они владеют акциями, компаниями или недвижимостью. Если считать это проблемой, то здесь у Швеции поучиться нечему.
— Рональд Рейган как-то пошутил, что «я из правительства, и я здесь, чтобы помочь», — это самые страшные слова в английском языке. Успех скандинавской модели показывает, что большой госсектор не является злом сам по себе?
— Самое важное — не размер госсектора, а его структура и то, чем занимаются чиновники. Я могу рассказать вам, как уничтожить экономику, имея очень маленький госаппарат. И также можно иметь большое правительство и отлично работающую капиталистическую экономику. В таком сценарии надо думать о прозрачности и стабильных правилах игры. Если вы хотите разрушить рост, то вводите много сложных процедур, поощряете коррупцию и постоянно ретроактивно меняете правила. Тогда фирмы уйдут из вашей страны и будут инвестировать где-то еще. А если вы прозрачны и говорите: «Вот высокие налоги, но мы не будем их постоянно менять», то тогда фирмы могут планировать с меньшими рисками. И это главный урок скандинавской модели. Если фокусироваться на низкой коррупции, правах собственности и благоприятной деловой среде, то вы можете иметь конкурентную экономику с высокими налогами без ущерба для роста.
— В России очень низкое качество бюрократии, и, когда речь заходит о госрасходах, многие говорят: «Вот когда у нас будут шведские чиновники, тогда и начнем платить налоги». Это хороший аргумент?
— Да, в этом что-то есть. С другой стороны, это ловушка: если так рассуждать, то у вас всегда будет маленький публичный сектор и высокая коррупция. Так что это, наверное, хороший анализ, но не очень хорошее лекарство. До сих пор идут дискуссии о том, как Швеция избавилась от коррупции 150 лет назад. Некоторые говорят, что если увеличить зарплаты госслужащим, то им больше не нужно будет брать взятки. Другие говорят, что надо сначала искоренить коррупцию и только потом повышать зарплаты. И никто не может сказать, как правильно. Если кто-то говорит, что точно знает ответ, то он просто гадает.
— Многие считают, что в российских условиях лучше всего минимизировать присутствие государства в экономике.
— Но тогда вы получите коррумпированный бизнес, потому что люди останутся те же самые, с такими же установками. Поэтому не факт, что станет лучше. Плохие институты надо чем-то заменить. И, наверное, это должно происходить постепенно. Я думаю, часть стратегии для стран с плохими институтами — сотрудничать с менее коррумпированными странами и изучать, как это работает у них. Чтобы люди на личном уровне узнали преимущества некоррумпированной системы, увидели, как это могло бы работать. Потому что, если все вокруг коррумпированы и ждут от вас того же, возможностей действовать по-другому почти нет. А чем больше вы сталкиваетесь с людьми с другими социальными установками, тем больше вы понимаете, что есть другие пути. Даже если я могу попросить взятку, это не значит, что я должен это делать. Есть выигрыш от того, чтобы следовать правилам.
— Существует ли какой-то рецепт или дорожная карта для стран, которые хотели бы приблизиться к скандинавской модели?
— Я думаю, что первый шаг в этом рецепте — не пытаться слепо копировать ни одну страну. Есть многие страны, которые считают, что им надо все делать как в Скандинавии. Но если посмотреть на историю, то можно увидеть, что мы тоже совершали ошибки — и учились на них. А потом адаптировали свою систему, основываясь на этом опыте. Те вещи, которые сегодня работают хорошо, 20 лет назад могли не работать. И сегодня есть новые проблемы, которые, я надеюсь, нам удастся решить через 20 лет. Надо помнить, что, копируя систему, вы копируете и хорошие, и плохие ее элементы. И каждая страна уникальна, так что рецепт может не сработать. География, культура, политика, торговля — все это отличается. Поэтому то, что сработало в Дании, может не сработать в Италии.
В лучшие моменты нашей истории в Швеции побеждала рациональность в принятии публичных решений, умение учиться на ошибках. Например, социал-демократы и левые хотели ввести очень большие налоги, но увидели проблему — уклонение от налогов вместо перераспределения. Результатом стала переоценка налоговых ставок — социал-демократы сами начали налоговую реформу. И то же самое с правыми. Им не нравится налог на недвижимость по идеологическим причинам, но они понимают, что он необходим по практическим соображением. Прагматический подход к политике и рациональное принятие решений — вот этому можно научиться у Швеции. Но результат этого процесса будет отличаться в каждой конкретной стране.