Лет пятьдесят — и ни годом меньше. Ростислав Ищенко
Слышали, да, что США угрожают своим союзникам выйти из переговоров по украинскому урегулированию, если в ближайшие пару недель не будет достигнут решающий прогресс? С моей точки зрения, это неразрывно связано с необходимостью для США полностью переключиться на ближневосточно-дальневосточное (ирано-китайское) направление. Но этот интересный момент глобальной политики мы будем разбирать не сейчас и не здесь.
Сайт «Альтернатива» — издание специфическое. С тех пор, как лет пятнадцать назад я узнал о его существовании, и по сей день большую часть её читателей волнует украинская тематика. Она осталась для издания главной даже тогда, когда его редакция переместилась в Россию, а писать для него стали преимущественно российские граждане (в том числе люди, никогда, до 2014 года, Украиной не интересовавшиеся и никак с ней не связанные). Поэтому акцент данного материала мы сместим на потенциальное влияние реализации этой угрозы на положение дел на украинском направлении.
Сразу оговоримся, угрожать и реализовать угрозу — разные вещи. США могут свою угрозу и не воплотить, но мы рассмотрим тот вариант будущего, в котором Вашингтон свою угрозу отправить украинский кризис (с его участниками) в свободное плавание, занявшись другими более важными для США делами, реализовал.
Также возможны разные варианты развития американо-российских отношений после выхода США из процесса урегулирования кризиса. Вашингтон может вернуться к конфронтационной модели отношений, может принять нейтральную модель (на Россию просто не обращают внимания, но введённые санкции действуют, хоть и не усиливаются), может сохраниться переговорная модель, в рамках которой Москва и Вашингтон будут и дальше пытаться урегулировать собственные противоречия настолько, насколько позволят обстоятельства.
Мы будем рассматривать вариант будущего, в котором Россия и США не вернулись к конфронтационной модели (возобладала либо модель нейтралитета, либо модель сотрудничества). Такой вариант (неконфронтационная модель), с нашей точки зрения, наиболее вероятен в ближайшие месяцы (ситуация меняется очень динамично и планировать на годы вперёд не получится), поскольку и Россия, и США не заинтересованы в возобновлении конфронтации именно сейчас. Для Америки на первый план выходит задача ликвидации экономической мощи Китая, для России важно суметь максимально зафиксировать результаты своей победы на Украине.
Конечно, наши европейские и украинские враги попытаются возобновить российско-американскую конфронтацию и уже готовят для этого чудовищные по масштабам и цинизму провокации. Но готовить и реализовать — разные вещи. И мы, и Вашингтон в курсе их провокационных планов и будем им противодействовать, так что посмотрим, что у них получится, и будем надеяться, что ничего не получится.
В случае выхода США из украинского кризиса в описанном выше формате Украина и ЕС попытаются продолжить сопротивление в основном силами Украины, ограниченный контингент европейцев может на Украине не появиться в принципе, а если и появится, то не для полноценного участия в боевых действиях, а исключительно для организации провокации (столкновения «сил НАТО» и ВС РФ). Им необходимо попытаться выиграть время на организацию провокаций, способных вернуть спасительный для них (как они ошибочно считают) конфронтационный формат российско-американских отношений.
Я с конца 2023 года периодически пишу о том, что ВСУ утратили возможность организованно отступить за Днепр в связи с потерей преимущества в дронах, утратой мобильности большинства соединений из-за потерь боевой техники, а также снижения качества личного состава. Плохо обученный личный состав может сидеть в окопах под обстрелами в обороне довольно долго (пока всех не убьют), но совершение такого сложного манёвра, как отступление под давлением противника, превосходящего во всех компонентах (количественно, качественно, по расходным материалам, по мобильности, по штабной культуре, по организации тылового обеспечения, по масштабу ресурсной базы и т. д.), вызывает быстрое разложение и распад частей и соединений, укомплектованных низкокачественным, плохо обученным и недостаточно вооружённым и оснащённым личным составом.
С каждым следующим днём боевых действий (а с тех пор, как я об этом впервые написал, прошло уже почти полтора года) соотношение сил менялось не в пользу ВСУ, и в случае стратегического отступления за Днепр их ждала всё более масштабная катастрофа. Поэтому украинская стратегия удержания фронта в Донбассе и на Юге Новороссии любой ценой — не трезвый расчёт, а вынужденное решение. Украина несёт огромные потери, буквально сжигая ВСУ на линии соприкосновения, но только таким образом она может удерживать фронт, развал которого приводит к моментальному коллапсу украинской государственности.
Следовательно, вопрос военно-политической катастрофы Украины лишь вопрос времени. Фактически она уже состоялась, так как главный спонсор этой войны — США — признали, что не способны более поддерживать своих противостоящих России союзников, которые даже с американской поддержкой более года терпели поражение за поражением и отступали всё быстрее, будучи не в состоянии изменить ситуацию на фронте. Отказ США от бесплатного спонсирования ВСУ приведёт к дальнейшему сокращению оснащения украинских войск техникой и ускорит процесс исчерпания расходных материалов (по артиллерийским стволам, боеприпасам и БЛА Украина и так уступает в разы, по снарядам — на порядок), и разрыв растёт).
Параллельно у Зеленского исчерпывается мобилизационный резерв. Украина, конечно, может попытаться поставить под ружьё всех женщин и мужчин от 18 до 65, как требуют её военные. Критический вопрос заключается даже не в том, как без людей будет функционировать тыл, но в том, что всю эту массу надо отловить, одеть, обуть и отправить на фронт, пусть даже голодными и необученными, в кратчайшие сроки, а возможности ТЦК (по украинским данным) позволяют на сегодня отправлять на фронт не более 20 тысяч человек ежемесячно, что критически мало и ведёт к быстрому сокращению численности ВСУ. Если отправлять на фронт молодёжь и женщин порциями по 15–20 тысяч ежемесячно, это не улучшит, а ухудшит как состояние ВСУ, так и общее положение Украины: социально-экономическая и политическая дестабилизация произойдёт, а положение дел на фронте будет для Украины ухудшаться опережающими темпами.
Следовательно, выход США из переговорного процесса по Украине окончательно лишает Россию возможности ограничить свои территориальные приобретения шестью (ДНР/ЛНР, Севастополь, Крым, Запорожская, Херсонская область регионами) и ставит вопрос о будущем Украины, основным распорядителем которого окажется Россия, независимо от того, решит ли она ликвидировать Украину полностью или оставить что-нибудь для повторения войны с бандеровцами в следующем поколении.
В свою очередь Европа, скорее всего, попытается по мере возможности затянуть агонию украинского режима в расчёте на изменение американской позиции. Пока ВСУ будут в состоянии держать фронт, большинство стран ЕС будет его поддерживать, параллельно изыскивая возможность организации провокации, которая стала бы убедительным аргументом, используемым внутриполитическими оппонентами Трампа, для изменения режима взаимоотношений США с Россией на конфронтационный.
Необходимо также понимать, что обрушение фронта не происходит одновременно и моментально по всей его длине. Вначале рушится один важный в стратегическом отношении участок фронта, затем войска начинают свободно действовать в глубине вражеской территории, притом что какие-то участки фронта продолжат оставаться стабильными. Наконец, с занятием важнейших тыловых политических и логистических центров возможность сопротивления войск на оставшихся стабильными участках также исчерпывается: они сдаются или уничтожаются. Напомню, что отрезанная от основных сил вермахта и прижатая к побережью Балтийского моря в конце 1944 года группа армий «Курляндия» формально капитулировала только 10 мая 1945 года, а добивание её отдельных частей, не пожелавших выполнить приказ о сдаче, продолжалось до начала июня. То есть разрозненное сопротивление отдельных фронтовых частей возможно и после официального окончания боевых действий.
Судя по направлениям ударов российских ракет и дальнобойных дронов по тыловой инфраструктуре ВСУ, по сосредоточению ударных группировок и по активности боевых действий, стратегический замысел ГШ ВС РФ остаётся прежним и заключается в максимальном растягивании и сковывании резервов ВСУ на севере (по линии границы от Харькова до Чернигова). Создание эвентуальной угрозы Чернигову и Сумам, а через них Харькову и Киеву не может не заставить ГШ ВСУ перебрасывать боеспособные части на угрожаемые участки. При этом направлениями главного удара пока остаются с юга (через Орехов и Гуляйполе) на Запорожье и с востока (через Покровск и Павлоград) на Днепропетровск.
Наступление на этих направлениях создаёт угрозу полного блокирования логистических маршрутов южной части левобережного фронта ВСУ ещё до выхода ВС РФ к мостам через Днепр, достаточно выйти к предместьям Запорожья и Павлограда. С учётом неспособности ВСУ к манёвру на стратегическое отступление всем левобережным фронтом за Днепр успех России на юге поставит в критическое положение правый (со стороны ВСУ, для нас левый) южный фланг левобережного украинского фронта на пространстве от Павлограда до Славянска с угрозой прорыва в тыл харьковской группировке ВСУ.
Не имея возможности отступать, ВСУ должны будут укреплять этот провисающий фланг за счёт переброски войск с других направлений, в первую очередь из-под Одессы и Николаева. Фактически Киев должен будет обнажить Херсонское направление ради удержания района Днепропетровск — Запорожье — Павлоград, без которого рушится вся оборона на левобережье. ВС РФ получают возможность прорыва за Днепр и выхода с юга к Умани, создавая угрозу прорыва к Киеву с юга и через Винницу на Западную Украину. С занятием Умани организованное сопротивление ВСУ должно прекратиться, распавшись на отдельные не связанные друг с другом очаги.
Несмотря на то что пока наступление ВС РФ разворачивается относительно неспешно, с исчерпанием возможностей ВСУ катастрофа украинского фронта может развиться очень быстро — в считанные недели. Если Лондон, Париж, Берлин и Киев не успеют вовремя сдаться и договориться о сохранении хоть какой-то урезанной Украины до полной катастрофы фронта, выход российских войск на линию Житомир — Винница представляется практически безальтернативным, а их дальнейшее продвижение весьма вероятным.
Таким образом, независимо от нашего желания или нежелания, в зоне ответственности российских войск, а значит и России как государства, оказывается большая часть или вся Украина. Не буду в очередной раз объяснять, почему невозможно не предпринимать никаких шагов к обеспечению нормализации жизни мирного населения (опять-таки независимо от желания или нежелания России, наличия у неё намерения присоединять эти территории или отсутствия такового): идиоты, мечтающие «всё забрать, всех убить, оставить «Дикое поле», всё равно не поймут, а люди умные имели возможность уже сто раз изучить эту далеко не простую проблему. В общем, налаживать жизнь на занятых территориях России придётся и с высокой долей вероятности это будут не нынешние шесть и даже не десять регионов, а значительно больше (70–100 процентов территории Украины в границах 1991 года).
Это крайне неблагодарная, ресурсоёмкая и во всех отношениях масштабная задача. Помогать нам в её решении никто не будет, будут только вредить. Иного ресурса, кроме остатков местного населения и местной экономики, у нас не будет. Сама Россия не располагает достаточным финансово-экономическим и демографическим потенциалом для безболезненного освоения данных регионов в короткие сроки. Максимум того, что может выделить Москва, — ограниченная финансовая и техническая помощь, а также командировка на Украину ограниченного круга высших управленцев, обладающих опытом антикризисного менеджмента в российских регионах.
Для быстрого успеха этого явно недостаточно. То есть необходимо готовиться к затяжному процессу интеграции большого количества новых регионов.
Изменить менталитет населения в короткие сроки не выйдет ни с изменением формата ТВ и других СМИ, ни активной пропагандистской кампанией. Поколение, которое более трёх лет воевало и понесло большие личные потери, не переделаешь. Его можно только нейтрализовать, то есть добиться отсутствия в стране террористического бандеровского подполья и различных форм открытого саботажа и прочих публичных способов проявления недовольства. В этом вопросе большим подспорьем послужит как раз менталитет местного населения и реальная экономическая ситуация («кто нам мешает, тот нам и поможет»).
Украинцы в массе своей при всех властях любили пробиваться в «хоть маленькие, но начальники». При этом непробившиеся всегда люто ненавидели пробившихся, а пробившиеся открыто презирали непробившихся. С учётом того факта, что относительно нормально жить на территориях бывшей Украины можно будет, только находясь на государственной службе, среди желающих можно будет смело проводить конкурсный отбор.
Попавшие на работу в связанные с Россией органы власти будут прекрасно осведомлены, что теперь, если Россия когда-нибудь уйдёт с этих территорий, их перевешают их же друзья и соседи. Но до тех пор, пока власть, которой они служат, прочна, те же друзья и соседи не уйдут в схроны, а понесут им взятки и начнут перед ними заискивать ради получения мелких бонусов и просто чувства приобщённости к власти. Почитайте сейчас ругань в социальных сетях «пророссийских украинцев» между собой. Находясь в России и ссорясь из-за какого-нибудь срочносбора (с которого каждый из ссорящихся хотел бы иметь свой гешефт, а на двоих традиционно «маловато было»), они пугают друг друга МВД, прокуратурой, СК, ФСБ, «вагнеровсцами», «кадыровцами», абстрактными «бойцами СВО», а особо рьяные даже Кремлём. Чувство востребованности властью, приобщённости к власти, хоть маленькой, но власти над такими же, как сами, для них очень важно. Даже если они лично знают, что российская власть в принципе не осведомлена об их существовании, они будут надувать щёки и внушать всем окружающим, что Путин спать не ложиться и с утра не встаёт, предварительно с ними не посоветовавшись.
Это ментальное уродство местного общества гарантированно расколет его на тех, кто уже приобщился к российской власти, и тех, кто только об этом мечтает, парализовав и маргинализировав любое антироссийское сопротивление, точно так же, как в своё время было парализовано и маргинализировано сопротивление антироссийское. Тех, кто боролся за идею в украинском обществе, всегда было исчезающе мало по сравнению с теми, кто перепрятывал сало.
Использовав эту ментальную особенность, мы сможем стабилизировать ситуацию в достаточной степени, чтобы начать нормальную работу по развитию экономики, преимущественно за счёт местных ресурсов и выковыванию из новых поколений нормальных русских людей. При этом как минимум на пару-тройку лет (а может, и больше, в зависимости от общей экономической ситуации) необходимо будет сохранить режим фильтрации (возможно, добавив к Шереметьево два-три, не больше, чтобы не потерять контроль) дополнительных пункта, а также ограничить ежегодными квотами процесс перехода населения присоединённых территорий в российское гражданство (в основном с целью ограничения его экономической мобильности, иначе на новых территориях останется слишком мало населения для нормальной экономической деятельности). Рассчитывать на эффективную фильтрацию на новых территориях не приходится. В силу объективных условий там ещё долго (лет двадцать) будут доминировать, постепенно медленно сдуваясь, коррупционные отношения.
Как показывает опыт незаконченной, но достигшей больших успехов дерусификации украинского общества, на которую было потрачено 35 лет, на полноценную рерусификацию уйдёт не меньше — ориентировочно лет пятьдесят, так, чтобы успели вступить во взрослую жизнь три поколения, родившихся уже при России. Экономические успехи наступят раньше, но работу по рерусификации нельзя прерывать, какой бы благостной ни казалась ситуация на Украине и как бы местные кадры ни рассказывали о необходимости проведения фестивалей пысанок и вышиванок, праздников борща и сала и т. д. Только через пятьдесят лет, когда процесс воспроизводства русских людей на Украине вступит в самоподдерживающуюся стадию и поколения русских сами автоматически, не задумываясь, начнут выращивать новые поколения русских, можно будет расслабиться.
Ну а если американцы всё же смогут убедить или заставить своих евроукраинских союзников пойти на соглашение с Россией, откупившись шестью регионами и пообещав Москве всё, что она хочет и ещё немного сверху, то ничего страшного не произойдёт: на данном этапе рерусификация ограничится шестью имеющимися регионами, а лет через двадцать-тридцать перевооружённая Западом Украина вновь принесёт в Россию войну и её таки придётся добить. Просто будет больше жертв и разрушений, а основанный русским князем Львов вновь станет русским (по менталитету населения, а не по государственной принадлежности, которая изменится гораздо раньше) городом не через пятьдесят, а через сто лет. Живущие сегодня не доживут, но история такой незначительной разницы не заметит.
Россия. Политика. Жизнь.
Лет пятьдесят — и ни годом меньше. Ростислав Ищенко
Сайт «Альтернатива» — издание специфическое. С тех пор, как лет пятнадцать назад я узнал о его существовании, и по сей день большую часть её читателей волнует украинская тематика. Она осталась для издания главной даже тогда, когда его редакция переместилась в Россию, а писать для него стали преимущественно российские граждане (в том числе люди, никогда, до 2014 года, Украиной не интересовавшиеся и никак с ней не связанные). Поэтому акцент данного материала мы сместим на потенциальное влияние реализации этой угрозы на положение дел на украинском направлении.
Сразу оговоримся, угрожать и реализовать угрозу — разные вещи. США могут свою угрозу и не воплотить, но мы рассмотрим тот вариант будущего, в котором Вашингтон свою угрозу отправить украинский кризис (с его участниками) в свободное плавание, занявшись другими более важными для США делами, реализовал.
Также возможны разные варианты развития американо-российских отношений после выхода США из процесса урегулирования кризиса. Вашингтон может вернуться к конфронтационной модели отношений, может принять нейтральную модель (на Россию просто не обращают внимания, но введённые санкции действуют, хоть и не усиливаются), может сохраниться переговорная модель, в рамках которой Москва и Вашингтон будут и дальше пытаться урегулировать собственные противоречия настолько, насколько позволят обстоятельства.
Мы будем рассматривать вариант будущего, в котором Россия и США не вернулись к конфронтационной модели (возобладала либо модель нейтралитета, либо модель сотрудничества). Такой вариант (неконфронтационная модель), с нашей точки зрения, наиболее вероятен в ближайшие месяцы (ситуация меняется очень динамично и планировать на годы вперёд не получится), поскольку и Россия, и США не заинтересованы в возобновлении конфронтации именно сейчас. Для Америки на первый план выходит задача ликвидации экономической мощи Китая, для России важно суметь максимально зафиксировать результаты своей победы на Украине.
Конечно, наши европейские и украинские враги попытаются возобновить российско-американскую конфронтацию и уже готовят для этого чудовищные по масштабам и цинизму провокации. Но готовить и реализовать — разные вещи. И мы, и Вашингтон в курсе их провокационных планов и будем им противодействовать, так что посмотрим, что у них получится, и будем надеяться, что ничего не получится.
В случае выхода США из украинского кризиса в описанном выше формате Украина и ЕС попытаются продолжить сопротивление в основном силами Украины, ограниченный контингент европейцев может на Украине не появиться в принципе, а если и появится, то не для полноценного участия в боевых действиях, а исключительно для организации провокации (столкновения «сил НАТО» и ВС РФ). Им необходимо попытаться выиграть время на организацию провокаций, способных вернуть спасительный для них (как они ошибочно считают) конфронтационный формат российско-американских отношений.
Я с конца 2023 года периодически пишу о том, что ВСУ утратили возможность организованно отступить за Днепр в связи с потерей преимущества в дронах, утратой мобильности большинства соединений из-за потерь боевой техники, а также снижения качества личного состава. Плохо обученный личный состав может сидеть в окопах под обстрелами в обороне довольно долго (пока всех не убьют), но совершение такого сложного манёвра, как отступление под давлением противника, превосходящего во всех компонентах (количественно, качественно, по расходным материалам, по мобильности, по штабной культуре, по организации тылового обеспечения, по масштабу ресурсной базы и т. д.), вызывает быстрое разложение и распад частей и соединений, укомплектованных низкокачественным, плохо обученным и недостаточно вооружённым и оснащённым личным составом.
С каждым следующим днём боевых действий (а с тех пор, как я об этом впервые написал, прошло уже почти полтора года) соотношение сил менялось не в пользу ВСУ, и в случае стратегического отступления за Днепр их ждала всё более масштабная катастрофа. Поэтому украинская стратегия удержания фронта в Донбассе и на Юге Новороссии любой ценой — не трезвый расчёт, а вынужденное решение. Украина несёт огромные потери, буквально сжигая ВСУ на линии соприкосновения, но только таким образом она может удерживать фронт, развал которого приводит к моментальному коллапсу украинской государственности.
Следовательно, вопрос военно-политической катастрофы Украины лишь вопрос времени. Фактически она уже состоялась, так как главный спонсор этой войны — США — признали, что не способны более поддерживать своих противостоящих России союзников, которые даже с американской поддержкой более года терпели поражение за поражением и отступали всё быстрее, будучи не в состоянии изменить ситуацию на фронте. Отказ США от бесплатного спонсирования ВСУ приведёт к дальнейшему сокращению оснащения украинских войск техникой и ускорит процесс исчерпания расходных материалов (по артиллерийским стволам, боеприпасам и БЛА Украина и так уступает в разы, по снарядам — на порядок), и разрыв растёт).
Параллельно у Зеленского исчерпывается мобилизационный резерв. Украина, конечно, может попытаться поставить под ружьё всех женщин и мужчин от 18 до 65, как требуют её военные. Критический вопрос заключается даже не в том, как без людей будет функционировать тыл, но в том, что всю эту массу надо отловить, одеть, обуть и отправить на фронт, пусть даже голодными и необученными, в кратчайшие сроки, а возможности ТЦК (по украинским данным) позволяют на сегодня отправлять на фронт не более 20 тысяч человек ежемесячно, что критически мало и ведёт к быстрому сокращению численности ВСУ. Если отправлять на фронт молодёжь и женщин порциями по 15–20 тысяч ежемесячно, это не улучшит, а ухудшит как состояние ВСУ, так и общее положение Украины: социально-экономическая и политическая дестабилизация произойдёт, а положение дел на фронте будет для Украины ухудшаться опережающими темпами.
Следовательно, выход США из переговорного процесса по Украине окончательно лишает Россию возможности ограничить свои территориальные приобретения шестью (ДНР/ЛНР, Севастополь, Крым, Запорожская, Херсонская область регионами) и ставит вопрос о будущем Украины, основным распорядителем которого окажется Россия, независимо от того, решит ли она ликвидировать Украину полностью или оставить что-нибудь для повторения войны с бандеровцами в следующем поколении.
В свою очередь Европа, скорее всего, попытается по мере возможности затянуть агонию украинского режима в расчёте на изменение американской позиции. Пока ВСУ будут в состоянии держать фронт, большинство стран ЕС будет его поддерживать, параллельно изыскивая возможность организации провокации, которая стала бы убедительным аргументом, используемым внутриполитическими оппонентами Трампа, для изменения режима взаимоотношений США с Россией на конфронтационный.
Необходимо также понимать, что обрушение фронта не происходит одновременно и моментально по всей его длине. Вначале рушится один важный в стратегическом отношении участок фронта, затем войска начинают свободно действовать в глубине вражеской территории, притом что какие-то участки фронта продолжат оставаться стабильными. Наконец, с занятием важнейших тыловых политических и логистических центров возможность сопротивления войск на оставшихся стабильными участках также исчерпывается: они сдаются или уничтожаются. Напомню, что отрезанная от основных сил вермахта и прижатая к побережью Балтийского моря в конце 1944 года группа армий «Курляндия» формально капитулировала только 10 мая 1945 года, а добивание её отдельных частей, не пожелавших выполнить приказ о сдаче, продолжалось до начала июня. То есть разрозненное сопротивление отдельных фронтовых частей возможно и после официального окончания боевых действий.
Судя по направлениям ударов российских ракет и дальнобойных дронов по тыловой инфраструктуре ВСУ, по сосредоточению ударных группировок и по активности боевых действий, стратегический замысел ГШ ВС РФ остаётся прежним и заключается в максимальном растягивании и сковывании резервов ВСУ на севере (по линии границы от Харькова до Чернигова). Создание эвентуальной угрозы Чернигову и Сумам, а через них Харькову и Киеву не может не заставить ГШ ВСУ перебрасывать боеспособные части на угрожаемые участки. При этом направлениями главного удара пока остаются с юга (через Орехов и Гуляйполе) на Запорожье и с востока (через Покровск и Павлоград) на Днепропетровск.
Наступление на этих направлениях создаёт угрозу полного блокирования логистических маршрутов южной части левобережного фронта ВСУ ещё до выхода ВС РФ к мостам через Днепр, достаточно выйти к предместьям Запорожья и Павлограда. С учётом неспособности ВСУ к манёвру на стратегическое отступление всем левобережным фронтом за Днепр успех России на юге поставит в критическое положение правый (со стороны ВСУ, для нас левый) южный фланг левобережного украинского фронта на пространстве от Павлограда до Славянска с угрозой прорыва в тыл харьковской группировке ВСУ.
Не имея возможности отступать, ВСУ должны будут укреплять этот провисающий фланг за счёт переброски войск с других направлений, в первую очередь из-под Одессы и Николаева. Фактически Киев должен будет обнажить Херсонское направление ради удержания района Днепропетровск — Запорожье — Павлоград, без которого рушится вся оборона на левобережье. ВС РФ получают возможность прорыва за Днепр и выхода с юга к Умани, создавая угрозу прорыва к Киеву с юга и через Винницу на Западную Украину. С занятием Умани организованное сопротивление ВСУ должно прекратиться, распавшись на отдельные не связанные друг с другом очаги.
Несмотря на то что пока наступление ВС РФ разворачивается относительно неспешно, с исчерпанием возможностей ВСУ катастрофа украинского фронта может развиться очень быстро — в считанные недели. Если Лондон, Париж, Берлин и Киев не успеют вовремя сдаться и договориться о сохранении хоть какой-то урезанной Украины до полной катастрофы фронта, выход российских войск на линию Житомир — Винница представляется практически безальтернативным, а их дальнейшее продвижение весьма вероятным.
Таким образом, независимо от нашего желания или нежелания, в зоне ответственности российских войск, а значит и России как государства, оказывается большая часть или вся Украина. Не буду в очередной раз объяснять, почему невозможно не предпринимать никаких шагов к обеспечению нормализации жизни мирного населения (опять-таки независимо от желания или нежелания России, наличия у неё намерения присоединять эти территории или отсутствия такового): идиоты, мечтающие «всё забрать, всех убить, оставить «Дикое поле», всё равно не поймут, а люди умные имели возможность уже сто раз изучить эту далеко не простую проблему. В общем, налаживать жизнь на занятых территориях России придётся и с высокой долей вероятности это будут не нынешние шесть и даже не десять регионов, а значительно больше (70–100 процентов территории Украины в границах 1991 года).
Это крайне неблагодарная, ресурсоёмкая и во всех отношениях масштабная задача. Помогать нам в её решении никто не будет, будут только вредить. Иного ресурса, кроме остатков местного населения и местной экономики, у нас не будет. Сама Россия не располагает достаточным финансово-экономическим и демографическим потенциалом для безболезненного освоения данных регионов в короткие сроки. Максимум того, что может выделить Москва, — ограниченная финансовая и техническая помощь, а также командировка на Украину ограниченного круга высших управленцев, обладающих опытом антикризисного менеджмента в российских регионах.
Для быстрого успеха этого явно недостаточно. То есть необходимо готовиться к затяжному процессу интеграции большого количества новых регионов.
Изменить менталитет населения в короткие сроки не выйдет ни с изменением формата ТВ и других СМИ, ни активной пропагандистской кампанией. Поколение, которое более трёх лет воевало и понесло большие личные потери, не переделаешь. Его можно только нейтрализовать, то есть добиться отсутствия в стране террористического бандеровского подполья и различных форм открытого саботажа и прочих публичных способов проявления недовольства. В этом вопросе большим подспорьем послужит как раз менталитет местного населения и реальная экономическая ситуация («кто нам мешает, тот нам и поможет»).
Украинцы в массе своей при всех властях любили пробиваться в «хоть маленькие, но начальники». При этом непробившиеся всегда люто ненавидели пробившихся, а пробившиеся открыто презирали непробившихся. С учётом того факта, что относительно нормально жить на территориях бывшей Украины можно будет, только находясь на государственной службе, среди желающих можно будет смело проводить конкурсный отбор.
Попавшие на работу в связанные с Россией органы власти будут прекрасно осведомлены, что теперь, если Россия когда-нибудь уйдёт с этих территорий, их перевешают их же друзья и соседи. Но до тех пор, пока власть, которой они служат, прочна, те же друзья и соседи не уйдут в схроны, а понесут им взятки и начнут перед ними заискивать ради получения мелких бонусов и просто чувства приобщённости к власти. Почитайте сейчас ругань в социальных сетях «пророссийских украинцев» между собой. Находясь в России и ссорясь из-за какого-нибудь срочносбора (с которого каждый из ссорящихся хотел бы иметь свой гешефт, а на двоих традиционно «маловато было»), они пугают друг друга МВД, прокуратурой, СК, ФСБ, «вагнеровсцами», «кадыровцами», абстрактными «бойцами СВО», а особо рьяные даже Кремлём. Чувство востребованности властью, приобщённости к власти, хоть маленькой, но власти над такими же, как сами, для них очень важно. Даже если они лично знают, что российская власть в принципе не осведомлена об их существовании, они будут надувать щёки и внушать всем окружающим, что Путин спать не ложиться и с утра не встаёт, предварительно с ними не посоветовавшись.
Это ментальное уродство местного общества гарантированно расколет его на тех, кто уже приобщился к российской власти, и тех, кто только об этом мечтает, парализовав и маргинализировав любое антироссийское сопротивление, точно так же, как в своё время было парализовано и маргинализировано сопротивление антироссийское. Тех, кто боролся за идею в украинском обществе, всегда было исчезающе мало по сравнению с теми, кто перепрятывал сало.
Использовав эту ментальную особенность, мы сможем стабилизировать ситуацию в достаточной степени, чтобы начать нормальную работу по развитию экономики, преимущественно за счёт местных ресурсов и выковыванию из новых поколений нормальных русских людей. При этом как минимум на пару-тройку лет (а может, и больше, в зависимости от общей экономической ситуации) необходимо будет сохранить режим фильтрации (возможно, добавив к Шереметьево два-три, не больше, чтобы не потерять контроль) дополнительных пункта, а также ограничить ежегодными квотами процесс перехода населения присоединённых территорий в российское гражданство (в основном с целью ограничения его экономической мобильности, иначе на новых территориях останется слишком мало населения для нормальной экономической деятельности). Рассчитывать на эффективную фильтрацию на новых территориях не приходится. В силу объективных условий там ещё долго (лет двадцать) будут доминировать, постепенно медленно сдуваясь, коррупционные отношения.
Как показывает опыт незаконченной, но достигшей больших успехов дерусификации украинского общества, на которую было потрачено 35 лет, на полноценную рерусификацию уйдёт не меньше — ориентировочно лет пятьдесят, так, чтобы успели вступить во взрослую жизнь три поколения, родившихся уже при России. Экономические успехи наступят раньше, но работу по рерусификации нельзя прерывать, какой бы благостной ни казалась ситуация на Украине и как бы местные кадры ни рассказывали о необходимости проведения фестивалей пысанок и вышиванок, праздников борща и сала и т. д. Только через пятьдесят лет, когда процесс воспроизводства русских людей на Украине вступит в самоподдерживающуюся стадию и поколения русских сами автоматически, не задумываясь, начнут выращивать новые поколения русских, можно будет расслабиться.
Ну а если американцы всё же смогут убедить или заставить своих евроукраинских союзников пойти на соглашение с Россией, откупившись шестью регионами и пообещав Москве всё, что она хочет и ещё немного сверху, то ничего страшного не произойдёт: на данном этапе рерусификация ограничится шестью имеющимися регионами, а лет через двадцать-тридцать перевооружённая Западом Украина вновь принесёт в Россию войну и её таки придётся добить. Просто будет больше жертв и разрушений, а основанный русским князем Львов вновь станет русским (по менталитету населения, а не по государственной принадлежности, которая изменится гораздо раньше) городом не через пятьдесят, а через сто лет. Живущие сегодня не доживут, но история такой незначительной разницы не заметит.
Ростислав Ищенко,
специально для alternatio. org"
https://alternatio.org/articles/articles/item/147701-let-pyatdesyat-i-ni-godom-menshe?repost=rpzh202504200840