Пока смерть не разлучит нас..

— Гриш, там твоя приехала, — вытирая руки ветошью, подмигнул Толян, — так что бросай свои бутерброды, иди встречай!
— Что значит «моя»? Говори яснее, — не спеша закручивая термос с кофе, отозвался Григорий.
— Ну эта, которая «Ух»! — завращал глазами Толян, и погладил воображаемую грудь третьего размера,— я бы такую… Она же на тебя запала, чего теряешься, не пойму? Это Коська слабак, но ты-то знаешь, как с женщинами обращаться, а?
— Ты, прости меня, дружище, но я как-нибудь сам, ладно? — ласково отозвался Григорий, протягивая Анатолию термос, — на вот, кофе попей.
Вымыв руки и сняв фирменную бейсболку «Toyota», он ополоснул лицо и пригладил волосы.
Дамочка ему нравилась, но Григорий был не дурак, он с детства был приучен не желать чужого. Она была очень хороша: не очень молода, но ухожена и харизматична. Скорее всего, она была умна, во всяком случае, отличалась манерой разговора от большинства красивых, но крайне скудных умом содержанок.
Григорий видел, что женщина к нему неравнодушна, но все её комплименты и намёки пропускал мимо ушей. Он слишком хорошо понимал, что они с ней из разных миров. Смотрел на неё, как смотрит ребёнок на роскошную рождественскую ёлку.
Возможно, на Гришу повлияла история, случившаяся с его другом, Константином, которого все звали "Коська". Тот позволил себе увлечься клиенткой, которая считала что всё можно купить за деньги. Она купила себе Коську, возила его в Париж и в Доминикану, а после, когда он ей надоел, вычеркнула из жизни без долгих сантиментов. А он влюбился по-настоящему. Не выдержав разлуки, он подождал, пока парни разойдутся по домам, соорудил крепкую удавку и ещё бы немного… Хорошо, что Григорий с Толяном вернулись в гараж: кто-то из них забыл ключи. Вдвоём они вытащили Коську буквально из петли.
Открыв вновь глаза, Коська заговорил словами Гамлета: "О женщины, вам имя – вероломство!"
Отныне он уверовал в то, что любовь — выдумка, призванная кормить многочисленную армию писателей, сценаристов, режиссёров, актёров и прочих бездельников. Это вообще зверь, о котором все слышали, но никто его по настоящему не узнал: потому что если взять даже самые распрекрасные отношения и поскрести немного — увидишь, что под позолотой обнаружится обыкновенное олово! Серое и неприглядное.
Жил теперь Коська один, никому не веря и время от времени покупая услуги жриц неведомого зверя. "Зато честно"! — говорил он друзьям.
И вот, спустя полтора года, к Григорию зачастила эта шатенка, "класса люкс", как оценили её авторемонтники. Коська сразу высказал приятелю всё, что он по этому поводу думает:
— Ты ей нужен поразвлечься. Если это понимаешь, можешь поиметь её, — сказал он, презрительно выпятив нижнюю губу, — но имей ввиду, если влюбишься, она поимеет тебя!
— Не переживай за меня, дружище! Я свой шесток знаю, — хлопнул его по плечу Григорий. Его коробило слово "поиметь": по его наблюдениям, его использовали чаще всего люди примитивные и завистливые. Он надеялся, что Коська — исключение.
Григорий трезво смотрел на вещи и понимал, что женщина, которая ездит на авто по цене его "однушки" в Чертаново, либо избалованная наследница, либо содержанка, либо третий вариант — именно тот, что достался Коське: богатая вдова, циничная стерва. Поэтому, что бы там ни говорил Толян, дама на белой "Camry" была для Григория ёлкой — которой можно любоваться и только.
Он намеренно не спешил, наблюдая через стекло комнаты отдыха, как красотка по имени Диана, ожидая его, то и дело смотрит на часы и поправляет причёску. Наконец, он сунул в рот пластинку жвачки и вышел ей навстречу.
— Добрый день, Григорий! Рада вас видеть, — её улыбка была очень тёплой и искренней. Похоже, она и правда была рада видеть его.
— Я тоже... рад, — кивнул он, — что случилось?
— Мне кажется, — она смутилась, — что сломался климат-контроль... иногда гудит.
— Хорошо, оставьте машину, посмотрим, — он открыл дверь, сел на водительское сиденье и повернул оставленный в машине ключ зажигания.
Диана села на пассажирское сиденье и закрыв дверь, развернулась к Григорию.
— Он не всегда гудит. Надо поездить. Это во время движения... — она облизала губы, — обычно происходит.
— Не волнуйтесь, мне проще проверить вентилятор климат-контроля, для этого необязательно... — сказал он, покосившись на её стройные ноги, — кататься.
— Я совсем тебе не нравлюсь, да? — слегка охрипшим голосом произнесла она, пытаясь поймать его взгляд.
От такой прямоты он опешил, и выдохнул:
— Нравитесь, но я...
Он хотел рассказать ей о своих принципах, но не успел, она приблизила своё лицо к его лицу, так близко, что он, утонув в её глазах, сразу же забыл все свои принципы. Не удержавшись, он поцеловал её, она ответила. Прошла целая вечность.
Его выдернул из нирваны стук в стекло. Стучал Толян. Григорий опустил стекло:
— Что?
— Я... это... чего хотел спросить-то, — часто моргая, промямлил Толян, пытаясь рассмотреть побольше, — тебе яма не нужна? А то Слава приехал, мы надолго её займём.
— Не нужна, занимай, — в его голосе слышались нотки досады.
Стекло снова плавно поднялось вверх и теперь Толян видел лишь своё недоуменное лицо. Улыбнувшись своему отражению, он развернулся и пошёл к ожидавшему его Славе.
***
Вернувшись домой, Григорий сел у телефона, достал из кармана листок с телефоном, и сидел долго, не решаясь позвонить. Потом вдруг, разозлившись на себя, чуть не разбил телефон. Ему ничего не хотелось. Вокруг была пустота. Он рухнул одетым на диван, в надежде уснуть до завтра.
Но это оказалось непростой задачей: во -первых, было ещё светло, а во-вторых, как только он закрывал глаза, ему виделась Диана, он слышал её магический голос, ощущал тонкий запах её парфюма. Он вдруг подумал, насколько нежная у неё кожа, и какие грубые и грязные у него руки.
Он встал, набрал в таз воды, высыпал туда полпачки соды и опустил в полученный раствор ладони. Вскоре он услышал вращающийся в замке ключ, и пожалел, что дал его соседке Маринке. Иногда они проводили вместе вечера и ночи, без всяких обязательств.
— Привет! — крикнула она из прихожей, — Гриш, ты дома?
— Здесь я, — обречённо согласился он, и вскоре она предстала перед ним: упругие кудряшки, моложавое лицо. Пожалуй, чуть полновата, но ей это шло. До нынешнего дня.
— Что делаешь? — её голос был слишком звонким, — с руками что-то?
— Хочу, чтобы были чистые, — неохотно ответил он.
— Ты что, Гриня, не в настроении сегодня? Сейчас я тебе его подниму! — сказала она, обнимая его за плечи, — ты ужинал?
— Мне не хочется, — честно ответил он, — и вообще, я что-то устал сегодня.
— Ну?! — хочешь, я тебе сделаю массаж? Тибетский! Сразу на ноги поднимет!
— Спасибо, Мариш, но я чего-то... заболеваю что ли. Ты лучше иди, а то не дай бог, ещё деток заразишь.
Он показательно отвернулся к стене и сидел так, пока не хлопнула входная дверь.
Покидая квартиру соседа, Марина столкнулась с мужчиной, который дал ей дорогу, и хотел позвонить в дверь.
— Вы к Григорию? — спросила Марина, подозрительно вглядываясь в незнакомца.
— Да. Он дома?
— Дома, только вот, говорит, заболел!
— А, ну сейчас я его быстро вылечу! — уверенно сказал мужчина и нажал кнопку звонка.
Марина хмыкнула и пошла к себе наверх.
Григорий открыл не сразу. Но вот лязгнул замок, и он, увидев пришедшего удивился:
— Толян? Ты чего это?
— Моя меня выгнала, — шагнув в квартиру, вздохнул он, — сказала, что мол, от меня пахнет духами.
— А пахнет? — пытался принюхаться Григорий.
— Да какое-там! Это я, когда с электрикой корячился, ну тот, помнишь, на "Крузаке"... в общем, я случайно флакон раздавил.
— В смысле "раздавил"? Выпил, что ли? — предположил, помня старую слабость Толяна к различным экзотическим напиткам, спросил Григорий.
— Чур тебя! Просто случайно, не заметил и раздавил. После хотел с коврика стереть рукавом, ну и состав такой въедливый! До сих пор воняет! — и Толян в доказательство сунул под нос Григорию манжет своего рукава.
— Да верю, верю, — сказал, убирая руку приятеля от лица, Григорий, — ну, пойдём, перекусим чего-нибудь, что ли.
— Смотрю я, Гришка, на твоё житьё-бытьё, чесслово, завидую! — добродушно протянул Толян.
— Нашёл, кому завидовать! — удивился Григорий, — у тебя вон, жена, ребятишки... Тёща!
— У тебя бы тоже всё это было, если б захотел! А что это за краля вышла от тебя? Ты её сплавил? Уж больно недовольная была! А она ничего, между прочим!
— Это соседка, Марина. Так, ничего серьёзного, — отозвался Григорий, — яичницу будешь? На сале?
— А можно просто сало? Хлеб у тебя есть? Бородинский? И лук? Ох, давненько я, брат, не ел холостяцкого ужина!
— Хлеба нет... надо было сегодня в магазин зайти... Так что, соглашайся на яичницу. Не хочешь с салом, давай просто так.
— Ладно! Вот от нашего столика вашему! — Толян, словно фокусник, извлёк откуда-то из-за спины бутылку водки.
— Да ну... Толян, может не надо? Ты ж в завязке! Вернись, объясни Маше про ароматизатор, простит! Хочешь, и я с тобой? А под водкой она нас и слушать не станет! — сказал Григорий.
— Мы по чуть-чуть, по-маленькой, мы же не алкоголики какие! — возразил Толян, скручивая пробку, — ну, где у тебя рюмашки?
— На полке, — показал Григорий.
... Наутро голова была ватная. Под столом валялись две пустые бутылки и чекушка. На столе в открытой банке вонял уксусом охотничий салат, на тарелке лежала вилка с надкушенным солёным огурцом. Рядом, положив начинающую лысеть голову на свои ароматные манжеты, похрапывал Толян.
— Вот блин, натюрморт! — покачал головой Григорий и пошёл в ванную.
Ледяной душ привёл его в чувство. Он быстро почистил зубы, надел свежее бельё, и вышел на кухню, где уже стал приходить в себя коллега.
— Доб-рое... ут-ро! — приветствовал он Григория.
— Привет, Толян! Ну что? Погнали на работу?
— Шутишь, что ли? — простонал Толян, взяв со стола банку с салатом и приложив к голове, — я труп. Есть чем поправиться?
Григорий открыл шкафчик и достал бутылку, на дне которой плескалось немного прозрачной жидкости.
— Вот, — сказал он, — это водка. Держу дома, экран протереть или деталь какую. Всё, что есть. Толян схватил и одним глотком опрокинул в себя всё.
— Тёплая... — поморщился он, оставляя в сторону пустую бутылку. Но тут же выкатив глаза, побежал в туалет, откуда донеслись характерные звуки.
Вышел он оттуда скорбный, но трезвый.
— Кофе, чай? — спросил его Григорий.
— Кофе давай. Покрепче! — попросил Толян.
Весь день Григорий был не в себе. Ночью в пьяном бреду ему приснилось, что он звонил Диане, говорил ей всякие непристойности. А вдруг это был не сон? Вконец измучившись, он набрал её номер.
— Алло.
— Диана? Извините, пожалуйста, тут такое дело... ко мне товарищ вчера зашёл, мы с ним выпили... скажите, я звонил вам вчера, или мне приснилось?
— Хм. Вчера мы были на "ты", — сказала она, словно самой себе, — да, ты звонил. Умолял приехать. Но учитывая твоё состояние, я уговорила тебя пойти поспать, и обещала приехать завтра. То есть, теперь уже сегодня.
— Прости, я не хотел...
— Послушай, если у тебя проблемы с алкоголем, я могу помочь. У меня есть классный специалист.
— Нет, нет, спасибо. У меня нет проблем, я практически не пью, — поспешил он её заверить.
— Значит ты... думал обо мне? — спросила она, помолчав.
— Прости, я не должен был звонить среди ночи, спьяну...
— Так я приеду вечером? — оживилась она, — сегодня я как раз свободна.
Григорий представил убранство своей холостяцкой берлоги, сантехнику, заблёванную Толяном, и в ужасе запротестовал:
— Нет! Если только в четверг... у меня будет выходной, мы могли бы встретится... например, я могу пригласить тебя в ресторан.
— Мне надоели рестораны, — вздохнула она, — я хочу увидеть, как ты живёшь. Кольцо не носишь, значит, не женат, я права? — она помолчала немного и добавила: но если ты не один, так и скажи, я пойму, и останемся друзьями.
— Я живу один, — сказал он.
— Так значит, до четверга? — засмеялась она.
— До четверга, — он положил трубку, и пошёл к очередной машине, ломая голову, как превратить свою берлогу в уютное гнёздышко.
К четвергу его квартира сверкала чистотой. Он сделал три ходки до мусорного контейнера, каждый раз вынося мешок с хламом, накопившимся за долгое время. Потом купил в мебельном новый комод и скамеечку в прихожую. Пока разгружался, его в окно увидела Марина, и спустилась вниз.
— Ой, что это? — бросилась она к нему, — ты купил мебель?
— Ну да, — ответил он, — комод купил, надоел бардак, — он поставил тяжёлую коробку на асфальт и вытер кепкой вспотевший лоб.
— Ой! ты делаешь успехи, — похвалила Марина, и многозначительно посмотрев на него, шепнула: — я соскучилась! Забегу к тебе сегодня?
— Марин, я хотел сказать тебе... у меня сегодня в гостях женщина. Это не совсем удобно.
— А... кто? Нашёл себе спутницу или так, на раз?
— А твоё какое дело? — вспыхнул Григорий, — ты мне не жена.
— Да никакое, — фыркнула Марина, — это я к тому, возвращать ли ключи. Я брошу их в твой почтовый ящик!
Повернувшись, она пошла в подъезд, а он с тяжёлой коробкой за ней. Марина намеренно не подержала дверь и та хлопнула прямо у него под носом.
— Мстительная какая, — улыбнулся Григорий, — после неприятных, но необходимых объяснений вдруг почувствовавший себя легко и свободно.
Дети Марины гуляли во дворе, и она, помешивая суп, каждые пять минут смотрела из окна, всё ли в порядке. Увидев выходящего из иномарки Григория, и с ним незнакомую женщину, она едва не выронила половник из рук.
"Интересненько!" — пробормотала она, и, накинув плащ на домашний халат, поспешила на лестницу, чтобы вызвать лифт, опередив парочку. Вряд ли эта "расфуфыренная обезьяна" как сразу окрестила соперницу Марина, пойдёт пешком на шпильках. Шестой этаж, как никак.
Марина села в лифт и нажала кнопку первого этажа. Расчёт оказался верным: на первом лифт распахнул свои двери, и перед Мариной предстал Григорий со своей гостьей. Марина получила возможность хорошенько разглядеть последнюю. Та же, едва скользнув взглядом по её макушке, отвела взгляд.
— Привет, Марин, — сказал Григорий, ты за газетой что ли?
— Привет, ага, — кивнула она, не отрывая взгляда от лица незнакомки, — подождёте?
— Спустим лифт! — крикнул Григорий, и двери закрылись.
Марина вышла на площадку, и позвала ребят.
— Ну, мам, ну ещё так рано! Сейчас только все выходить начнут! — заканючил старший, Борька.
— Я сказала, домой! — крикнула она, и дети, склонив головы, пошли за ней.
***
Григорий очень боялся, что Диана, оказавшись в его скромном доме, станет над ним смеяться.
Но оказалась, что она выросла в точно такой же "брежневке", в Новосибирске. Окончив школу с отличием, она приехала в Москву, поступила в МГУ, но на втором курсе забеременела и вышла замуж. Муж оказался человеком очень непростым, но о нём Диана вспоминать не любила.
— Я хочу, — держа бокал шампанского, сказала она, — чтобы прошлое осталось в прошлом!
— Тогда за наше настоящее! — поддержал её Григорий.
Он всё ещё не доверял ей до конца, но это не помешало ему с головой окунуться в новые отношения.
Роман закрутился стремительно, лавиной накрыв обоих. Они встречались или у неё на квартире, которую оставил ей при разводе богатый муж, или, снимая роскошные номера гостиниц на сутки.
За время знакомства Григорий узнал, что у Дианы есть свой салон красоты премиум класса. Он находится в фешенебельном районе города, недалеко от Патриарших прудов. Значит, она зарабатывает сама.
С каждым днём страсти накалялись, но однажды она не пришла на свидание. У Григория был ключ от её квартиры, и он ждал её там, постоянно набирая её номер, который не отвечал. Вдруг до него дошло, что он не знает, где её искать. Эта квартира вряд ли была её настоящим домом. Он уже собрался ехать на Патрики и пройти все салоны красоты в радиусе километра, но едва вышел из квартиры, как его поймала за руку бабушка, божий одуванчик.
— А что, где Диана-то? Никак не могу её поймать, — улыбнулась бабушка. Тут на днях к ней от хозяина квартиры приходили, она тут редко бывает, они ко мне зашли. Просили передать, что с этого месяца стоимость аренды вырастет на... ох, я забыла. Старость - не радость!... на десять или на двадцать процентов.
"Как аренда? это разве не её квартира?" — подумал Григорий, а вслух сказал:
— Спасибо, я передам.
Он вышел на улицу. Бушевало бабье лето, ласковый ветерок обдувал его лицо, но он же срывал листву с деревьев, которая осыпалась к его ногам золотым дождём.
Григорий задержался у подъезда, подставив лицо нежаркому сентябрьскому солнцу, но тут услышал шуршание подъехавшей иномарки. Открыв глаза, он увидел перед собой машину Дианы. Из салона никто не вышел, тогда он обошёл машину и открыл водительскую дверцу.
Диана сидела, вцепившись в руль побелевшими пальцами. На ней были черные очки в пол-лица. Женщина смотрела прямо перед собой, и не повернулась даже после того, как Григорий окликнул её.
— Ди, что с тобой? — повторил он, — коснувшись её плеча.
Она повернула к нему голову и улыбнулась, пытаясь прикрыть рукой губу, хоть и было поздно: он успел заметить, что та разбита.
— Да что такое, объясни мне, наконец! — не выдержал он.
— Садись в машину, — она кивнула на соседнее сиденье.
Он послушно сел, и они поехали в сторону области. Он всё ждал объяснений, но она молчала. Тогда он спросил:
— Куда мы едем?
— Узнаешь, — сказала она, и выехала на встречку, чтобы обогнать грузовик. Манёвр был глупым и очень рискованным, так как по встречке ехал минивэн, с которым они едва не столкнулись.
Мелькнули испуганные лица водителя и пассажира минивэна, а по губам Дианы скользнула улыбка.
— Что ты творишь-то? — крикнул Григорий, — останови, я поведу!
— Успокойся, всё нормально! — ответила она. Адреналин повысил ей настроение.
Они приехали в один из коттеджных посёлков на Новой Риге. Охранник сразу поднял шлагбаум. Она кивнула ему и поехала по одной из улиц посёлка. Наконец, остановились возле крайнего дома. Погода испортилась, стал накрапывать дождик.
— Там, в багажнике, сумка с продуктами, возьми! — велела она и пошла по дорожке к дому, подбирая из обширной связки нужный ключ. Она открыла дверь как раз к тому моменту, как Григорий подошёл с сумкой.
— Ничего себе! — присвистнул он, оказавшись внутри.
— Гриш, там в гараже, машина моей подруги. В багажнике вино, принесёшь?
— А подруга не будет против?
— Да она на Бали укатила, до весны, я ей потом возмещу, — ответила Диана, — багажник открыт.
Вскоре он вернулся, держа в руках две бутылки вина.
— Я не спросил, ты хочешь белое? Или красное?
— Давай "шабли", — улыбнулась она.
Пол был отделан дорогой плиткой, на стенах висели охотничьи трофеи. На диванах и креслах — лежали шкуры. Дизайнерская мебель и светильники создавали волшебную атмосферу. Налив Диане и себе по бокалу, Григорий решил осмотреться.
— Нравится? — она пригубила своё вино, и поставила бокал на камин, — а я вот, ненавижу этот дом!
— Зачем же мы здесь? — не понял Григорий.
— Потому что это единственное место, где он не будет нас искать!
— Кто он?
— Мой бывший муж! — пожала она плечами, словно удивляясь несообразительности любовника.
— Но вы же в разводе! Почему он должен тебя искать? И объясни мне, что у тебя с лицом? Что случилось?
Она ответила не сразу.
— Он узнал о нас, и запретил мне... — она закрыла лицо руками, — запретил мне видеться с моей дочерью, понимаешь?! Я, видишь ли, не могу больше служить примером!
— Это он тебя... стукнул?
Она кивнула, и достав зеркальце, стала вытирать потёкшую тушь.
— Тут что-то не сходится, Ди. Скажи, ты снимаешь ту квартиру на Арбате? Зачем сказала, что она твоя?
— Так было проще, — ответила она, — а то ты бы узнал, что съемная, захотел бы платить пополам, а это тебе не по карману... извини. Не хотела лишний раз огорчать тебя!
— Ах, вон оно что, понятно! — Григорий посмотрел в окно на яркие срубы, которые казались золотыми на фоне сгущающихся туч, — только ничто так не унижает, как ложь.
— Я не лгала тебе! — крикнула она, — просто не всё рассказала!
— За что он тебя?
— Я нарушила запрет и навестила дочку. Она так мне обрадовалась! — Диана зарыдала, обхватив голову.
Он налил ей воды, и она выпила, стуча зубами о стакан.
— А почему ты не заберёшь девочку себе? Ты же её мать!
— Думаешь, я не думала об этом? Но он убедил меня, что в этом случае, нас ждёт нищета! Какая мать пожелает такого своему ребёнку? Он запугал меня, и потом... он ведь разрешал мне навещать мою девочку до недавнего времени!
На её глаза снова навернулись слёзы, руки затряслись.
— Это страшный человек...— продолжала она, — он сказал, что в следующий раз убьёт меня.
— Хочешь я поговорю с ним? По-мужски? — вдруг предложил Григорий.
— Нет! Забудь об этом! А потом тебя найдут где-нибудь в строительном котловане, принадлежащем его компании! Я этого не переживу!
За окнами совсем стемнело. Не закончив ужина, любовники перебрались ближе к камину. Григорий разжёг его, и они погасили свет.
После он, глядя на её профиль, подумал, что он впервые видит её такой: практически без косметики, она казалась такой домашней... Он гладил её волосы, а она прижавшись к нему, спросила:
— А ты не думал завести семью?
— Думал, конечно, — не стал он кривить душой.
— Мне вообще странно, что такой красавчик, как ты, и не женат! Почему так вышло? Неужели не встретил достойную? — она нежно провела рукой по его груди.
— Мы же договорились, не обсуждать прошлое... бывших, — поправился он.
— Ну, так нечестно! — сделав обиженное лицо, сказала она, — ты уже многое узнал о моём муже!
— Ну, если честно, ничего особо нового я о нём не узнал. Я постоянно вижу и общаюсь с богатыми папиками, и поэтому считаю, что тебе ещё повезло.
— Ты шутишь? Как это: "повезло"?
— Ну, он хоть бизнес тебе оставил. Некоторые просто выставляют за дверь в одних трусах. А тех, кто пытается качать права... давай лучше сменим тему.
— Но это мой бизнес! — начала было она, но после согласилась: — ладно, давай и правда, поговорим о другом.
***
Пока любовники ворковали в коттедже на Новой Риге, Толяна снова не пустила жена. На этот раз за то, что он явился домой подшофе, а к ней пришли ученики. Жена Анатолия была учителем математики, и в свободное время подрабатывала репетитором.
— Аня, пусти, я сяду тихонечко, как мышь, никто меня не увидит, — пытался он урезонить супругу, но та была как кремень:
— Пойди, погуляй, проветрись. В прошлый раз эта мышь так храпела, что просто невозможно было работать! Иди, проветрись, а через часик — милости прошу.
— Аня!
Хлопнула дверь, и Анатолий, свесив голову, пошёл в гости к Григорию. У того сегодня был выходной, и Толян рассчитывал застать его дома.
Он позвонил в квартиру, но ему не открыли. Он позвонил ещё. Тишина. Вдруг ему послышался вздох.
— Кто здесь? — крикнул он, ступив на лестницу, и взявшись за перила.
— А здесь кто? — донесся сверху женский голос. Этажом выше прислонившись к стене, курила Марина.
— Здравствуйте, фроляйн! Вы ведь Марина? — прижав руку к сердцу поклонился ей Толян, — вы случайно не в курсе, где шля... пардон, гуляет наш с вами общий друг Григорий?
Затушив бычок в банке, Марина взяла опешившего Толяна за руку, и поволокла к себе в квартиру. Там она прислонила его стене и тихо, но внятно сказала:
— Вашего друга водят за нос!
— О! Неожиданное заявление, мадам!
— Мама, там Мишка из моего пенала ракету хочет сделать! — вышел к ним румяный мальчуган.
— Иди, Борис, я сейчас с дядей поговорю, и разберемся! Вас как зовут? — обратилась она к гостю, хотя неоднократно слышала его имя от Григория.
— Анатолий, — поправил невидимый галстук Толян.
— Не хотите ли чаю?
— Ах, мадам, не поверите, мечтаю! — совершенно искренне ответил Анатолий.
— Так вот, что я хотела сказать вам... вы ведь Гришин друг? Я часто видела вас здесь.
— Так точно. Друг, — подтвердил Толян.
— Тогда передайте ему, что женщина, с которой он встречается, крутит шашни не только с ним!
— А почему вы сами не скажете?
— Вы показались мне умным мужчиной, Анатолий! Как вы считаете, что он подумает обо мне, если я скажу ему что-то плохое о его новой пассии? Он решит, что я из ревности решила её оговорить!
— А вы... и правда, ревнуете? — осторожно произнёс он, лаская её чистым, полным надежды взором.
— Боже... конечно, я ревную. Григорий... Гриша мне ближе, чем я ему, к сожалению. Я прикипела к нему, плачу ночами. Но я не желаю ему зла, понимаете...? А там что-то затевается.
— С чего вы взяли? — расстроившись, что сердце кудрявой Марины занято, спросил Толян.
— Видела её в кафе "Полдень". Это на Патриарших, там собираются сильные мира сего. Я там работаю по заданию редакции.
— Слушай, все эти бизнес-цыпочки похожи, словно из одного инкубатора. Вы, Мариночка, могли спутать.
— Я очень хорошо разглядела её — ошибки быть не может, — уверенно сказала Марина.
— Ну и что? Почему вы думаете, что она что-то замышляет?
— Эх, Анатоль... — садясь рядом с ним, и подперев рукой щёку, сказала она, — можно я буду вас так называть?
— Да, — кивнул он, расплываясь в улыбке, — вам, Мариночка, всё можно. Продолжайте. Почему вы решили, что...
— Потому, что она целовалась с другим мужчиной! — чётко выговаривая слова, сказала Марина, глядя прямо в глаза своему гостю, — прошу вас, передайте Григорию, пока не слишком поздно!
Закрыв дверь за Анатолием, Марина прислонилась к двери. Постояла немного и отправилась к детям, которые мирно играли на полу. Один пенал был превращён в ракету, другой в марсоход, в комнате царил мир... и бардак.
***
По дороге домой Анатолий встретил двух приятелей, которых не видел достаточно давно, и загульбанил с ними. Домой он явился только на следующий день. Жена, чувствуя вину, пустила его, но на работу он не пошёл, слёг.
Зато у Григория работы было выше крыши. С утра он не мог найти свою рабочую бейсболку, обыскался, но не нашёл. Пришлось взять кепку Толяна, тот на работу не вышел, позвонил, сказал, что заболел.
На следующий день приехал один очень серьёзный товарищ, сменивший малиновый пиджак и массивную золотую цепь на строгий костюм и депутатское кресло. Но все по старинке продолжали звать его "Флинт". Жестикулируя, как Эминем, он рассказывал Григорию о проблемах своего автомобиля, как вдруг в сервис влетели парни с автоматами и всех поставили лицом к стене.
Флинт, уверенный, что пришли за ним, тут же стал тыкать всем свой мандат, но получив дубинкой по почкам, стих. После, конечно, разобрались, и Флинт с извинениями был отпущен. Однако он не ушёл, ему было интересно, за кем пришли, и он был удивлён, увидев, как наручники защёлкнулись на запястьях простого работяги Григория.
Следователь Анищенко разглядывал сидевшую напротив него женщину. Он не был женофобом — у него была верная жена и подрастали дочери, но эта дамочка вызывала у него беспокойство.
— Очки снимите, пожалуйста, Диана Юрьевна! — наконец попросил он, — а то полчаса уже с вами беседуем, а я не видел ваших прекрасных глаз, из-за которых, как я понимаю, и случилась трагедия с вашем мужем.
Порывистым движением она сняла очки, и с вызовом посмотрела на следователя.
— Смотрите.
— Ох, кто же это вас так! — ахнул следователь, — и губу припудрили, это же скорее всего, следы той же руки! Или я ошибаюсь?
Диана состроила скорбную мину.
— Он оскорблял меня! Угрожал, что если я не уйду от мужа, он убьёт сначала его, затем себя.
— Типичный психопат, — записывая, пробормотал себе под нос следователь, — дальше? Часто он поднимал на вас руку? Как вы объяснили мужу эти... следы?
— Дело в том, — Диана поднесла платок к наполнившимся слезами глазам, — что это было в первый раз. Обычно Григорий ограничивался угрозами... но в последний раз, когда я сказала, что хочу поставить точку в наших отношениях, он прямо слетел с катушек!
— Он угрожал вам? — оторвавшись от своих записей, спросил следователь, — как именно?
— Господи, я же уже сказала... — закатила она глаза. Она чувствовала: Анищенко играет с ней.
— Как отреагировал муж на ваши синяки?
— Он этого не успел увидеть. Слава вернулся из деловой поездки на следующий день! — всхлипнула она, — ах, если бы я только знала!
— Что именно? — продолжая писать, спросил следователь.
— Ну что... всё так обернётся...
— Как? — допытывался Анищенко.
— Так! — начиная раздражаться, сказала она, — что он от угроз перейдёт к делу! Боже, я так виновата!
— То, что ваш муж выжил, само по себе настоящее чудо! Он же, как и вы, из Новосибирска?
— Да, — ответила она, массируя ладони.
— Скажите, ваш муж знал о вашем романе?
— Нет, — испугалась она, — что вы! И я прошу вас не говорить ему об этом! Это добьет его!
— Каким образом вы думаете это скрыть? Ведь наша с вами основная версия — ревность вашего любовника.
— Прошу вас, когда Слава придёт в себя... Умоляю! Я сама всё ему скажу, — опустила она глаза.
— А у вашего мужа были связи на стороне? — не отрывая взгляда от её лица, спросил Анищенко.
— Нет. Он был идеальным супругом.
— Почему же вы говорите "был"? — отложив ручку, улыбнулся следователь, — даст бог, он поправится. Не зря же люди говорят про знаменитое "сибирское" здоровье!
— Да, мы надеемся, что он поправится! — она сложила молитвенно руки, и посмотрела в сторону невесть как оказавшейся здесь карманной иконки Матроны, прикреплённой к внешней стороне шкафа.
— А кто вместе с вами надеется? — сложил брови домиком следователь.
— Ну, все мы! Друзья, коллеги, — нашлась Диана, и посмотрела на часы: — простите, мне нужно в больницу.
— Хорошо. Подпишите, и можете идти.
С видимым облегчением она подписала свои показания и протянула Анищенко.
— До свидания!
— Постойте! — окликнул он её прежде, чем она успела взяться за ручку двери, — вопрос не для протокола: почему у вас с мужем нет детей? Всё-таки пятнадцать лет брака...
Она на несколько мгновений замерла, потом повернулась и ответила:
— Муж до недавнего времени не хотел. Мы собирались, но... — глаза её снова наполнились слезами, и она порывисто вышла.
Анищенко аккуратно сложил бумаги и задумался. Он ждал вестей от эксперта, но чутьё говорило ему, что Диана совсем не та, кем хочет казаться.
***
Вечером Анатолий, уютно устроившись на диване, смотрел по телевизору шоу.
"Сектор "Приз" на барабане"! радостно воскликнул усатый ведущий, и женщина тут же согласилась взять приз. "Как"? — удивился ведущий,— "вы же даже не начали играть, и вот так вот..." — "Приз"! — настаивала женщина.
И вот, в самый интересный момент, зазвонил телефон. Не в силах оторвать взгляд от телеэкрана, Анатолий крикнул жене:
— Аня! Телефон!
Но тот продолжал звонить. Тогда Толян чертыхнулся и сам снял трубку.
— Алё! — сказал он, завороженно глядя на чёрный ящик, который вынесли в студию.
— Толь, это Гена. Тебе завтра нужно срочно выйти на работу. Зашиваемся.
— Так я это... болею вроде как, — глядя на ведущего, не теряющего надежды уговорить женщину от приза в пользу игры, — сказал Толян, — а чего ты звонишь? Где Гришка? Всё гуляет, подлец?
— Нет, Григория забрали сегодня. Прямо с работы увезли, — ответил Гена.
В это время по телевизору открыли "Чёрный ящик". Внутри оказался пульт от телевизора. Женщина, ожидавшая ключи от машины, не показывая разочарования, стала тут же зачитывать приветы своему начальству и прочим добрым людям, снарядившим её из Липецка в Москву.
— Куда забрали? — не понял Толян, — что с ним? Приступ?
— Да ты чё, какое там... маски-шоу приезжали, задержание было, Флинт в то время в салоне был, чуть не обделался, я сам видел... в другой раз посмеялся бы, но... в общем, надели на нашего Гришку наручники и увезли.
— Постой... — наконец, оторвался от экрана Анатолий, — как ты сказал? За что? Куда увезли?
— Не знаю, ДТП какое-то, на Новой Риге, с жертвами... следователь сказал, что если что, вызовет. Выходи завтра!
— Погоди, Ген, я не соображу никак... выйду конечно... ты меня, огорошил.
— Ладно, тогда увидимся, — сказал Гена.
— До завтра...
Он так и остался стоять с трубкой. Потом положил её и стал собираться.
— Куда это ты, на ночь глядя? — приподняла черную бровь супруга.
— Ань, мне надо, по делу!
— Что? Какие дела? Пятница вечер, знаю я эти дела! Ты можешь хоть раз, по-человечески вечер провести? Дружки позвонили, и ты побежал!
— Аня, ну не начинай! — поморщился Анатолий, схватил куртку и выскочил за дверь.
— Домой в таком случае, можешь не являться! — крикнула ему вслед жена. На плите стояла сковорода с фаршированными перцами, столь любимыми мужем. Женщина, вздохнув, выключила конфорку, и пошла звонить своей подруге, преподавательнице русского и литературы, чтобы вновь выслушать свой диагноз и приговор своей личной жизни.
Анатолий шёл по тротуару, и в уме прокручивал диалог с Мариной. Захочет ли она говорить с ним? Ведь она предупреждала его, а он! Мог спасти друга, но вместо этого, напился как свинья, забыв обо всём... Нет, он не придал значения её словам и теперь винил себя в том, что Григорий попал в беду.
Марины не было дома, напрасно Толя звонил в домофон. Пятница, вечер. Молодая женщина, наверное, поехала развлекаться в один из клубов Москвы. а что? Молодая, интересная... ни за что не скажешь, что она мама двух детей... Стоп. А где же дети?
Он посмотрел наверх, на пятый этаж, на окна Марины. Света не было. Он уже собрался поворачивать домой, как вдруг увидел Марину.
— Марина, постойте! — бросился он ей наперерез.
— Анатолий?
Оказалось, Марина отвезла детей родителям и возвращалась домой. Поднялись в квартиру. Грея руки о керамическую чашку с кофе, он рассказал ей всё. Начиная от своего пьянства, и заканчивая сегодняшним звонком. Она слушала его не перебивая, скрестив на груди полные руки. Он ждал, что она накинется на него, выгонит, разразится гневной тирадой, но она просто грустно посмотрела на него:
— Эх, Анатоль! Так вы не знаете, где его держат?
— Нет, — покрутил головой тот, не решаясь поднять на хозяйку глаза, — но завтра узнаю побольше. А может, его уже и отпустят! Он же не убийца!
При этих словах Марина вздрогнула. Её пронзила мысль, что кое-кто из её друзей может дать ей исчерпывающую информацию о вчерашнем ДТП на Новорижском шоссе.
Выпроводив Анатолия, она взяла свою записную книжку и села за телефон.
***
За единственным высоким и зарешеченным окошком стемнело, звуки стали тише, а следователь всё не вызывал его. Григорий мог бы подумать, что про него забыли, но пару часов назад ему принесли миску странной жидкости с картофелем, серый хлеб и "чай", который напоминал последний разве что цветом.
Наконец, он услышал, что дверь открывается. Его привели в прокуренный кабинет, где за столом сидел усталый следователь. Сняв очки, и положив их на стол, он тёр переносицу.
— Товарищ следователь! — начал Григорий, — объясните, почему я здесь?
— А сам-то как думаешь? — тот снова надел очки и воззрился на подозреваемого. Потом расправил плечи, и, положив перед собой лист бумаги, щёлкнул авторучкой.
— Имя, фамилия, отчество... Место рождения, год...
Всё это ему было уже известно, но порядок есть порядок. Когда формальная часть была соблюдена, следователь сообщил:
— У меня для вас, товарищ Нечаев, две новости. Плохая и хорошая. Плохая в том, что отпечатки, взятые у вас утром, полностью совпали с отпечатками, найденными нами на машине и в доме потерпевшего, а вторая, хорошая, в том, что врачи, несмотря на тяжёлое состояние Святослава Борисовича, отмечают положительную динамику. Это хорошо, так ведь? — он дружески улыбнулся Григорию.
— Я не знаю... наверное. Кто такой этот Святослав Борисович? Я так понял, что он пострадал?
— ... в результате ваших преступных действий. Во всяком случае, мы попробуем доказать или опровергнуть это.
— Но я не знаю никого с таким именем! Он мой клиент? Назовите марку машины, может, вспомню.
Григорий подумал, что кто-то разбился на машине, которую он обслуживал. Этих машин за месяц было с два десятка, и не всех водителей он знал поименно.
Анищенко открыл ящик стола, достал оттуда конверт с фотографиями аварии, и выложил перед Григорием. На фото, с разных ракурсов была запечатлена покорёженная машина, взглянув на которую, он сразу понял всё.
— Ну? Узнаёте? — спросил следователь.
— Я никогда не ремонтировал её, — сказал он.
— Багажник неплохо сохранился, в отличие от капота. И там есть ваши отпечатки! У машины были повреждены тормозные шланги. Аккуратно надрезаны, я бы сказал, профессионально. И система оповещения не сработала. А вы ведь, у нас по электрике? Или я что-то путаю?
Григорий слушал, и не верил. Потом вытянул руку с указательным пальцем, и хотел встать, но следователь показал ему жестом, чтобы сел обратно. Григорий повиновался.
— А бейсболку мою вы случайно не нашли?— сказал он, пытаясь унять охвативший его озноб, — было бы логично найти её на месте преступления.
— Нашли. Вы забыли её на камине в доме потерпевшего.
— Вас это не удивило? — с надеждой глядя на Анищенко, спросил Григорий.
— Нет, — откинулся в кресле следователь, — вы действовали в состоянии аффекта!
— В состоянии аффекта невозможно ничего сделать грамотно! — возразил Григорий, — вы же понимаете, что у меня нет никаких... как это... никакого мотива!
— Разберёмся. Не всегда мотив лежит на поверхности. Например вы, женившись на богатой вдове, смогли бы стать обеспеченным человеком... вот только муженёк оказался крепок. И ангел-хранитель у него...
— Что за ерунда! Какая богатая вдова, о чём вы? Я принципиально не встречаюсь с замужними!
— Давайте заканчивать, — подавил зевок следователь, — а то собственная жена меня два дня не видела. Вопрос: как ваши отпечатки могли оказаться на машине и в доме потерпевшего?
— Я там был. Достал бутылку вина из багажника. Нет, две. Две бутылки, красное и белое.
— Вас хозяин попросил? — записывая что-то в блокнот, рассеяно спросил Анищенко.
— Я же сказал, — терпеливо, как ребёнку, стал объяснять Григорий, — я не знаю хозяина этой машины. Я думал, что хозяин, то есть хозяйка, на Бали.
— Значит, получается, без спросу залезли в чужую машину?
— Выходит так, — склонил голову Григорий.
— Вам знаком этот человек? — следователь выложил перед ним фото мужчины лет сорока, с приятным, располагающим лицом.
— Нет. Я его впервые вижу, — ответил Григорий, — а что? Это потерпевший?
— Нет, это другой человек. Наряду с женой потерпевшего, он является главным выгодоприобретателем. Вы точно его не...
— Я его впервые вижу. Меня, просто провели... подставили! — горько заключил Григорий и стукнул в сердцах по столу.
— Разберёмся, — сказал следователь, — ну что же. Подпишите... здесь, и здесь. У вас есть адвокат?
— А вы считаете... он мне нужен?
— Ну... — блеснул очками Анищенко, если его нет, государство предоставит. В любом случае, пока вы в статусе подозреваемого, но в ближайшее время вам может быть выдвинуто обвинение.
— И в чём меня обвиняют? — глухо произнёс Григорий.
— Пока ни в чём, успокойтесь, — Анищенко сложил документы, и щёлкнул замочком.
— А пока вы меня отпустите? — с надеждой спросил Григорий, но следователь покачал головой.
— Кукушкин! — поднял он трубку телефона, — уведите задержанного!
Марина принимала заказ у единственного посетителя. Кафе "Полдень" открывалось в двенадцать часов дня и работало до последнего клиента. По открытию зал почти всегда пустовал. Центр днём кишел клерками и офисными сотрудниками, которые предпочитали бизнес-ланчи в заведениях с более демократичными ценами. В "Полдне" бизнес-ланч стоил втрое дороже, но он того стоил. Иногда, сюда всё же забегали редкие ценители качественных и быстрых обедов. Марина как раз принимала заказ у одного из таких клиентов, который долго не мог сделать выбор между бризолем и котлетой "по-киевски".
Как раз в этот момент в зал вошла Диана.
Марина, ничем не выдав охватившего её возбуждения, посоветовала клиенту бризоль, и мужчина сразу внял совету. Отдав заказ на кухню, она подошла к Диане, чтобы положить перед ней тяжёлую кожаную папку с меню.
— Американо и штрудель с мороженым, — не глядя на неё, сказала Диана, и приложила к уху телефон.
Марине захотелось узнать, кому она звонит, и она встала чуть поодаль, прижимая к себе ненужное меню.
— Что-то не так? — повернулась к ней Диана.
— Вам оставить меню? — быстро нашлась Марина.
— Не надо! — как от назойливой мухи отмахнулась от неё Диана.
"Какое счастье, что такие, как эта, считают остальных людей за насекомых... иначе она бы меня узнала" — подумала Марина и пошла на кухню. Кофе она сделала сама, после того, как штрудель с мороженым был готов. Поставила на поднос и понесла, стараясь не создавать шума.
"... ты просто не представляешь себе, насколько!" — услышала она, подходя к столику, — "пятьдесят тысяч, пока он не пришел в сознание... это всё... не знаю."
Почуяв Марину спиной, она замолчала. Замерла. Марина под её подозрительным взглядом поставила чашку с кофе, тарелку с десертом и поспешила уйти, почти физически ощущая этот взгляд.
Марина заметила, что человек, заказавший бизнес-ланч, то и дело поглядывает на Диану. Марина принесла ему солянку в горшочке, сметану и салат, который он выбрал.
Марина принесла ему солянку в горшочке, сметану и салат, который он выбрал.
— Спасибо, — он прищурился, чтобы прочитать надпись на бейдже, — А-ли-са, ещё бы хлебушка! У вас был фирменный: из пяти мини-буханочек с разными маслами, а?
— Нужно будет ждать, боюсь, ваш суп остынет, — улыбнулась ему Марина.
— Жаль, жаль, — он поскрёб заросший подбородок, — ну, я сам виноват, надо было сразу заказывать!
Неся клиенту горячее, Марина увидела, что рядом с Дианой появился её таинственный любовник.
Сердце забилось чаще, мысли завертелись в голове с бешеной скоростью. Марина поставила перед любителем фирменного хлеба бризоль и компот, и поспешила за ширму, где привела дыхание в порядок, после чего пошла принимать заказ.
Краем глаза она увидела, что мужчина, который только что с аппетитом поедал свой бизнес-ланч, сосредоточился на парочке. Заметив её взгляд, он молниеносно опустил руку, и, как ни в чём ни бывало, снова принялся за еду. Будучи журналисткой, Марина заподозрила, что мужчина только что сделал фото.
Любовники обсуждали что-то, но слишком тихо, Марине не удалось разобрать ни слова. Положив перед Дианой и её спутником меню, она спросила:
— Может быть, вы готовы сразу сделать заказ?
— Нет, мы пока подумаем, спасибо, — придвинув к себе меню, сказал мужчина.
Но так ничего и не заказал. Через десять минут он встал и резко пошёл к выходу. Вслед за ним, бросив купюру на стол, выскочила Диана.
— Ты не можешь, так взять и уйти! — кричала она, пытаясь схватить его за рукав. Но он легко вывернулся и вышел.
Марина, и единственный клиент кафе бросились к окну, наблюдая, как, Диана, плача, пытается достучаться в закрытое стекло автомобиля. После чего, оба посмотрели друг на друга.
— Посчитайте меня, побыстрее, пожалуйста, — улыбнулся посетитель.
Марина быстро пробила чек за обед, и принесла ему.
Расплачиваясь, мужчина как-бы между прочим, бросил:
— Журналистка?
— С чего вы взяли? — спросила Марина.
— У меня на вас нюх! — улыбнулся он, — да ты не бойся, я никому не скажу.
— А вы кто? Вы из милиции?
— Ну, я ж говорил, журналистка! Мы с вами как бы... параллельно, — начал он, но увидев в окно, что Диана садится в свой автомобиль, — схватил кепку и побежал к выходу.
— А вы из какого отделения? Мне надо поговорить...
— Потом, — махнул он рукой, — я вас найду!
Марина открепила бейдж, и положила его на стол администратора. Потом вышла в бар. Администратор недавно вошла со служебного входа и варила себе ритуальный капучино.
— О! Приветик! Народа нет? Пойдём, покурим? — подмигнула она Марине.
— Алис... можно мне... короче, мне нужно уйти, — сказала Марина, снимая фирменный фартук кафе.
— Ты что? Офонарела что ли? — чуть не выронила из рук чашку администратор, — сейчас народ повалит, что я делать буду? Сама официанткой пойду?
— Не повалит. А к вечеру я обернусь... может быть. Ну, отпусти, правда, надо. Я и так, и так уйду, хотелось бы по-хорошему. С меня мартини!
— Ладно, вызвоню кого-нибудь, — вздохнула Алиса, — но, чтобы завтра, как штык!
***
Котлеты, которые супруга завернула с собой Арсению, божественно пахли на весь кабинет.
— Везёт тебе, — позавидовал Анищенко, с такой женой, как твоя Светлана, никакая язва не страшна!
— Хотите, Фёдор Степанович? — Светка много сделала, угощайтесь, — смущённо улыбнулся Арсений.
— Ну, разве попробовать, — Анищенко с благодарностью взял из лотка одну котлету, и зажмурившись, приготовился съесть.
Но едва он открыл рот, как затрещал телефон.
— Ну что такое, — с сожалением глядя на котлету, возмутился Анищенко, — специально ждут момента, что-ли?
Звонил дежурный, доложить, что внизу какая-то гражданка добивается "следователя по делу Нечаева". Анищенко, вздохнув, распорядился пропустить.
— Придётся подождать с обедом, — сказал он, убирая котлету в коробку с бледными сосисками, что положила ему жена.
Вскоре раздался робкий стук.
— Можно? — в дверях показалась миловидная молодая женщина.
— Заходите, — отозвался следователь, всё ещё грезящий котлетой, и оттого немного раздражённый её визитом, — надеюсь, вы пришли не просто так?
— А что? Есть и такие, кто просто так? — на щеках прелестницы заиграли ямочки, — нет. Я пришла, потому что мне больно смотреть, как вместо преступника, в тюрьме томится хороший, добрый, честный человек!
— Вы про кого сейчас? Про Нечаева? Так он пока не в тюрьме! — развёл руками следователь, — давайте, выкладывайте, с чем пришли. У вас есть факты его невиновности? Давайте!
Она посмотрела на протянутую к ней руку.
— Я, конечно, не следователь, но я провела собственное мини-расследование.
— Прекрасно! Кто это "я"? И каковы результаты? — спросил он, считая, что теряет время. В его практике часто случалось, что симпатичные дурочки, которым матёрые бандиты закружили голову, клялись и божились, что их Юрочка, Гурамчик, Петенька, не такие.
— Я, Марина Игоревна Зайцева, соседка Нечаева. Я... знаю Григория хорошо. У меня нет причин выгораживать его, ведь... ведь он бросил меня... ради этой... Дианы.
— Ах, вон оно что! — следователь наконец посмотрел на неё с интересом, — продолжайте, Марина Игоревна.
— По заданию редакции я работала в кафе "Полдень". После шести вечера там строжайший фейс-контроль, постороннему человеку попасть туда нереально... пришлось устроиться туда официанткой.
— И кто же объект вашего расследования?
— Это к делу не относится. Так вот, в один из вечеров, я случайно увидела там Диану. Я хорошо рассмотрела её, знаете... женский интерес : "на кого он меня променял" — грустно усмехнулась Марина.
— Дурак, — буркнул себе под нос Анищенко.
— Что? — не расслышала Марина.
— Это я о своём, продолжайте, пожалуйста.
— Диана села за столик к мужчине, который приехал незадолго до неё и успел сделать заказ. Роскошный заказ, надо сказать: "шабли", устрицы, икра. Я наблюдала за парочкой. У меня даже была мысль позвонить Григорию, но гордость... не позволила. А может, даже не гордость... — она покраснела.
— Но почему вы подумали о Григории? Ведь это могла быть деловая встреча?
— Они целовались! Я видела один поцелуй, но это был поцелуй страсти. По всему было видно, что эти двое — любовники. Женатые пары никогда не целуются на людях взасос! — сказала Марина, и посмотрев на кольцо на пальце следователя, опустила глаза.
— Вы правы. Некоторые и на люди не выходят, — улыбнулся он, и достав фото из ящика стола, положил перед ней.
— Это он?
Марина взяла фото мужчины, рассмотрела получше, но покачав головой, снова положила на стол.
— Впервые вижу это лицо. Кто это?
— Это муж Дианы. Вы уверены, что с ней был другой человек? Всё-таки, недостаток освещения, угол зрения.
— Ну что вы! Я сама приносила им вино. Так эта стерва ещё и замужем?
Не обращая внимания на последний вопрос, Анищенко, словно фокусник из рукава, быстро выложил перед ней другое фото, и Марина закричала:
— Да! Это он! ОН!
— Прошу вас, спокойнее. А то сейчас все сбегутся, — попросил следователь.
— Извините, — она закрыла ладонями рот.
— Хорошо, теперь мы знаем, что компаньон потерпевшего — любовник его жены. Но наличие у жены потерпевшего ещё одного любовника не снимает подозрений с вашего соседа, не так ли?
— Да, но в отличие от моего соседа у того есть внятный мотив!
— А ревность, по-вашему, невнятный мотив?
— Только не в это случае. Григорий всегда был реалистом. Да и знакомы они всего ничего. А ещё сегодня, шла речь о деньгах.. я думаю, что о сумме в пятьдесят тысяч. Именно о такой сумме она говорила по телефону, пока не увидела меня.
— Вы помните, в каком контексте она это сказала? — спросил следователь.
— Что эти деньги нужно перевести... нет, может забрать... я не помню, но было сказано так: "пятьдесят тысяч, пока он не пришел в сознание..."
— Я так и думал! — хлопнул себя по лбу следователь, и обратился к Арсению: — скорее, свяжись с Петренко, скажи, чтобы к потерпевшему подходили только проверенные люди. Список врачей и медсестёр у него есть. И пусть присматривают за женой Нестерова!
Помощник ушёл, но вместо него в кабинет зашёл парень из кафе.
— Фёдор Степанович, я проявил.
— Спасибо, Лёня, с меня причитается! — следователь принял у него из рук конверт.
— О! И вы уже здесь! Ну и скорость! — восхитился парень, увидев Марину.
— Вы знакомы? — удивился следователь.
— Да виделись сегодня, в кафе! —улыбнулся Лёня, — у нас там был общий интерес!
— Ну что, чyдно... чудно, — закивал Анищенко, открывая конверт и доставая фото Дианы и её спутника.
— Лёня, вы настоящий профи! — сделала Марина комплимент, — я только один раз заметила странное движение, и заподозрила, что вы снимаете, а у меня глаз намётан!
— Большое спасибо, вы нам очень помогли! — вставая, чтобы проводить Марину до двери, сказал Анищенко.
— Вы отпустите Григория? Вы же знаете, он не виноват! — с чувством воскликнула она.
— Ничего, пусть посидит пока, впредь будет разборчивее в связях, — сказал следователь, но поймав неодобительный взгляд девушки, добавил: — я не могу отпустить его сейчас. Это спугнёт настоящих преступников.
— Так значит, завтра? Вы не можете держать человека без обвинения дольше сорока восьми часов!
— Спасибо, что напомнили, — закрыв за ней дверь, Анищенко прислонился к ней, и шумно выдохнул, закатив глаза.
— Классная дивчина! — сказал Лёня, — боевая.
— Ты тут не засматривайся, у тебя своя есть, — строго сказал ему Анищенко, — Лучше садись, обмозгуем, что к чему.
...О котлете он вспомнил только вечером.
***
Марина, подходя к дому, снова увидела знакомую фигуру. Это был Анатолий.
— Вы меня ждёте? — спросила она.
— Вас, — сказал он, протянув ей букет хризантем.
— Это ещё зачем? — спросила она, но цветы взяла. Давно ей никто не дарил цветов.
— Просто так! — улыбнулся он, распахивая перед ней двери подъезда.
— Ну, тогда напою вас чаем, просто так! — улыбнулась она.
Анатолий всё никак не мог успокоиться, всё корил себя в том, что друг пострадал из-за его беспечности.
— Простите, что я вам не поверил! — в десятый раз повторил он, и Марина не выдержала:
— Хватит извиняться! Хотите искупить своё неверие, помогите мне повесить люстру!
— С удовольствием, Мариночка, я готов! Где она?
— Сейчас не получится, нужна стремянка, а её нет.
— Ну и что? — не понял Анатолий.
— Ну, вы же не Карлсон! — засмеялась Марина. А мебель сейчас хрупкая, не хочу, чтобы вы упали и сломали себе что-нибудь.
— Хорошо, я принесу стремянку, и повешу, — пообещал Анатолий.
***
Григорий ждал, что за ним придут утром. Но время шло к полудню, и он уже стал потихоньку сходить с ума. Наконец, пришли. Стало страшно: вдруг предъявят обвинение?
С замиранием сердца Григорий вошёл к Анищенко. Следователь прокашлялся и сообщил, что Григорий свободен, и может идти домой. Объяснил, где он может получить личные вещи, изъятые при задержании.
— Но, всё-таки я попрошу вас не покидать пределы города, пока идёт следствие, — добавил он.
— Нашли преступника? — спросил Григорий, — Кто он?
— Передавайте привет своей очаровательной соседке, — ушёл от ответа следователь, сделав загадочное лицо.
Как на крыльях, летел Григорий по коридору. Получив обратно свои часы и ключи, он вспомнил, что от радости забыл поблагодарить Анищенко. Он вернулся и хотел постучать в дверь, как услышал шум в конце коридора.
— Дорогу дайте, — услышал он шаги, и увидел... Диану. На ней был белый больничный халат и белые шлёпанцы. Скользнув по Григорию равнодушным взглядом, она прошла мимо, сопровождаемая автоматчиком.
Григорий смотрел на неё, и не мог понять, как мог сходить по ней с ума. Что это было за наваждение?
Позже он узнал, что Диану взяли с поличным, при передаче денег медсестре. За смертельную инъекцию - пятьдесят тысяч долларов. Столько же должен был получить патологоанатом. Но, преступники не учли, что весь персонал был предупреждён.
***
Выпал первый снег, и в сервисе стало больше работы по жестянке. Анатолий с Григорием работали как прежде.
— Ты меня не подбросишь сегодня? Мне как раз надо... эээ, в твой подъезд, — догнал его Толян после работы. Под мышкой у него была стремянка.
— Вот те раз! Чего ты там забыл?
— Я обещал твоей соседке люстру повесить, — потупился Толян.
— С ума сошёл? Какая ещё люстра!? У тебя жена! — возмутился Григорий, внезапно почувствовавший раздражение.
— Но я обещал! Мы неделю назад договорились! Да я же по-дружески! — оправдывался Толян.
— Знаю я таких "друзей"! Чего ты там заготовил? Выпить, небось купил? тоже мне, вешальщик люстр! — прищурился Григорий, — надеешься на чудный романтический вечер?
— Да нет, чудак-человек! Тебе же говорят "люстру повесить"! Какой вечер?! Она тебя, дурака любит! Везёт же некоторым! — плюнул Толян, и развернувшись, пошёл на остановку.
Григорий долго смотрел ему вслед. Пока он был в кпз, он совсем не вспоминал Диану. Зато Марину — очень часто.
По дороге он заехал и купил большой букет цветов. Марина не видела, как он подъехал, она ждала Анатолия, и распаковывала люстру, которую тот должен был повесить в гостиной. На столе его ждал горячий ужин, — всё же человек с работы.
Раздался звонок в дверь, и она пошла открывать. Посмотрела в глазок и увидела цветы. "Опять он за своё" — вздохнула, и открыв дверь, чуть не вскрикнула, увидев Григория.
— Ты? — только и сказала.
— Я! — он протянул ей цветы, — примешь?
Он обнял её.
— Мама, там Борька рисует на ковре... — начал Мишка, но увидев, что мать плачет, спросил: — а чего ты плачешь?
— Я не плачу, — сказала она гладя ребёнка по голове, — так, соринка в глаз попала.
***
Суд был уже после Нового Года. На скамье подсудимых была только Диана. Компаньон её мужа, а по совместительству и её любовник, сбежал заграницу, прихватив всё, что мог прихватить.
Она всё валила на него: мол, он всё придумал и организовал.
— За что обвиняемая предложила вам деньги? — спросил судья у медсестры, выступающей со стороны обвинения.
— За убийство своего мужа, — ответила медсестра.
— Ложь! Я не виновна, — крикнула Диана, — Я люблю своего мужа!
Внезапно к судье подошёл секретарь и положил ему на стол записку. Судья поднял верх густые брови, и пригласил очередного свидетеля со стороны обвинения.
В зал вошёл, опираясь на трость, свидетель. Все притихли, было слышно только стук трости и его шагов.
— Представьтесь, — попросил судья.
— Нестеров Святослав Борисович, — сказал мужчина.
— Кем вы приходитесь обвиняемой?
— С сегодняшнего дня она мне никто, — сказал мужчина.
В зале послышался одобрительный гул.
— Какие отношения были в вашей в семье?
— Мы около пяти лет находились в стадии развода. А потом я встретил женщину, с которой мне захотелось связать жизнь! — он помахал кому-то из сидящих в зале.
Со скамьи подсудимых раздался истерический смех.
— Ты же клялся...Мне! МНЕ! Пока смерть не разлучит нас!
***
Весной Григорий сделал Марине предложение и приобрел сразу и жену и двоих сыновей, которые как раз вошли в возраст, когда детям особенно нужен отец. Мальчишки не отставали от него ни на минуту, Марина даже психанула, но он успокоил её, сказав, что дети вырастут быстро, а у них вся жизнь впереди.
Конец
Автор
Канал Лютик (Дзен)