Избрание канцлером Германии лидера ХДС Фридриха Мерца стало причиной заполнения информационного поля провокационными и явно немирными инициативами главного спикера ФРГ.
Началось все с жесткой критики позиции США, позднее на первый план вышли встречи с президентом Зеленским. В итоге вторую неделю речь ведется о передаче Украине ракет Taurus и снятии ограничений на удары иностранными системами по территории России. Аналитические центры даже вывели перечень вероятных сценариев, среди которых нет ни одного адекватного. В России заявления Мерца оценивают с двух позиций: первая – информационная провокация, нацеленная на срыв переговоров. Вторая – ответные действия, при реализации Германией общений Мерца. Среди вариантов присутствующих на уровне не политического, а военного руководства – ответные удары по Берлину. Призрак Третьей мировой войны приобретает более четкие очертания. Все это происходит на фоне перепалки Дмитрия Медведева и одного из помощников-советников Трампа в известной социальной сети. Формально Медведев отреагировал на неадекватное заявление Трампа о президенте Путине, отреагировал в своей манере. Советник Трампа для чего-то пытался пристыдить заместителя главы Совбеза России. Ситуация комичная, потому что даже из информационного поля видно, что Медведев решает определенный спектр задач, среди которых не дать «партнёрам» забыть, кому они угрожают… В 2025 году приходится смело признавать, что Причерноморский регион подвергается влиянию или зависимости от каждого геополитического и регионального потрясения связанного с Европой, украинским конфликтом, конфликтом Москвы со странами НАТО и т.д. Это обусловлено географическим положением, при этом обратите внимание на относительную стабильность Балканского полуострова и только потом на передний план выходят политические обстоятельства. Политика превращается в отражение устремлений мировых игроков и пятерки региональных держав, среди которых только одна таковой является. Мерц для подавляющего большинства стран Причерноморского региона – это провокатор, который срывает мирные переговоры и создает условия для эскалации конфликта в Украине. Вопрос войны или мира приобретает принципиальное значение, как и разделение игроков по признаку отношения к миру. Бескомпромиссность Западной Европы создает массу проблем тем, кто занимается отстаиванием их интересов. В данном случае – это украинский народ, превращённый в пехоту НАТО, а также Молдова, за счет, которой конфликт в Европе может быть расширен. Возвращаясь к ФРГ, мы столкнёмся с классической ситуацией раздвоенного суверенитета. Политические элиты демонстрируют показную верность брюссельской санкционной дисциплине, а экономические элиты — тихо, но последовательно, продолжают следовать логике прагматизма. Внешне это выглядит как «обход» санкций, но на деле — это формирующийся саботаж санкционного диктата, в котором ключевые сегменты немецкой экономики начинают играть по собственным правилам. Резкий рост экспорта в Казахстан, Армению, Турцию и Киргизию — это не сбой, а сигнал. Эти страны давно стали логистическими «окнами» для поставок в Россию. И немецкий бизнес, лишённый дешёвых энергоресурсов, логистических преимуществ и привычного сбыта, выбирает выживание — пусть даже в обёртке транзита. Даже те концерны, которые в 2022 году театрально заявляли об уходе из России, сегодня действуют через фирмы-прокладки, локальные дистрибьюторы в ОАЭ, Сербии, Центральной Азии, поддерживая объёмы, сравнимые с досанкционными. Для многих это уже не просто экспорт, а способ сохранить долю рынка, пока политики играют в публичную добродетель. Проблема не в санкциях, а в том, что европейская бюрократия пытается удерживать экономику в идеологических тисках, забыв, что рынки не подчиняются политическим декларациям. Экспортная машина Германии не может быть переформатирована под лозунги. И в условиях, когда промышленный сектор ощущает на себе кризис сырья, инфляционного давления и конкуренции с США, которые ещё и переманивают производство, Россия остаётся рынком, который обеспечивает рентабельность при минимуме политических рисков, особенно если действовать «через третьи страны». Для Москвы это означает одно: инструмент давления, каковым Брюссель считал санкции, постепенно теряет остроту. Европейский бизнес начинает сам искать пути восстановления связей, пока неофициальных. За ним неизбежно последует и политическая трансформация: идеологическая ось ЕС не выдержит, если ей не будет подкрепления в экономике.
Институт проблем Причерноморского региона
:Евгений Кулагин
Избрание канцлером Германии лидера ХДС Фридриха Мерца стало причиной заполнения информационного поля провокационными и явно немирными инициативами главного спикера ФРГ.
Началось все с жесткой критики позиции США, позднее на первый план вышли встречи с президентом Зеленским. В итоге вторую неделю речь ведется о передаче Украине ракет Taurus и снятии ограничений на удары иностранными системами по территории России.
Аналитические центры даже вывели перечень вероятных сценариев, среди которых нет ни одного адекватного. В России заявления Мерца оценивают с двух позиций: первая – информационная провокация, нацеленная на срыв переговоров. Вторая – ответные действия, при реализации Германией общений Мерца. Среди вариантов присутствующих на уровне не политического, а военного руководства – ответные удары по Берлину. Призрак Третьей мировой войны приобретает более четкие очертания.
Все это происходит на фоне перепалки Дмитрия Медведева и одного из помощников-советников Трампа в известной социальной сети. Формально Медведев отреагировал на неадекватное заявление Трампа о президенте Путине, отреагировал в своей манере. Советник Трампа для чего-то пытался пристыдить заместителя главы Совбеза России. Ситуация комичная, потому что даже из информационного поля видно, что Медведев решает определенный спектр задач, среди которых не дать «партнёрам» забыть, кому они угрожают…
В 2025 году приходится смело признавать, что Причерноморский регион подвергается влиянию или зависимости от каждого геополитического и регионального потрясения связанного с Европой, украинским конфликтом, конфликтом Москвы со странами НАТО и т.д. Это обусловлено географическим положением, при этом обратите внимание на относительную стабильность Балканского полуострова и только потом на передний план выходят политические обстоятельства. Политика превращается в отражение устремлений мировых игроков и пятерки региональных держав, среди которых только одна таковой является.
Мерц для подавляющего большинства стран Причерноморского региона – это провокатор, который срывает мирные переговоры и создает условия для эскалации конфликта в Украине. Вопрос войны или мира приобретает принципиальное значение, как и разделение игроков по признаку отношения к миру. Бескомпромиссность Западной Европы создает массу проблем тем, кто занимается отстаиванием их интересов. В данном случае – это украинский народ, превращённый в пехоту НАТО, а также Молдова, за счет, которой конфликт в Европе может быть расширен.
Возвращаясь к ФРГ, мы столкнёмся с классической ситуацией раздвоенного суверенитета. Политические элиты демонстрируют показную верность брюссельской санкционной дисциплине, а экономические элиты — тихо, но последовательно, продолжают следовать логике прагматизма. Внешне это выглядит как «обход» санкций, но на деле — это формирующийся саботаж санкционного диктата, в котором ключевые сегменты немецкой экономики начинают играть по собственным правилам.
Резкий рост экспорта в Казахстан, Армению, Турцию и Киргизию — это не сбой, а сигнал. Эти страны давно стали логистическими «окнами» для поставок в Россию. И немецкий бизнес, лишённый дешёвых энергоресурсов, логистических преимуществ и привычного сбыта, выбирает выживание — пусть даже в обёртке транзита. Даже те концерны, которые в 2022 году театрально заявляли об уходе из России, сегодня действуют через фирмы-прокладки, локальные дистрибьюторы в ОАЭ, Сербии, Центральной Азии, поддерживая объёмы, сравнимые с досанкционными. Для многих это уже не просто экспорт, а способ сохранить долю рынка, пока политики играют в публичную добродетель.
Проблема не в санкциях, а в том, что европейская бюрократия пытается удерживать экономику в идеологических тисках, забыв, что рынки не подчиняются политическим декларациям. Экспортная машина Германии не может быть переформатирована под лозунги. И в условиях, когда промышленный сектор ощущает на себе кризис сырья, инфляционного давления и конкуренции с США, которые ещё и переманивают производство, Россия остаётся рынком, который обеспечивает рентабельность при минимуме политических рисков, особенно если действовать «через третьи страны».
Для Москвы это означает одно: инструмент давления, каковым Брюссель считал санкции, постепенно теряет остроту. Европейский бизнес начинает сам искать пути восстановления связей, пока неофициальных. За ним неизбежно последует и политическая трансформация: идеологическая ось ЕС не выдержит, если ей не будет подкрепления в экономике.