СМЫСЛ СЛОВ.

44. ПЛАНИРОВАНИЕ СЕМЬИ. АБОРТЫ
Радетели о благе земли русской, о чистоте народной души непрестанно навязывают русскому народу комплекс вины, призывают к всенародному покаянию и раскаянию. Каких только прегрешений не несёт на себе русский народ: и грех цареубийства, и вину за окаянные годы погрома церквей, за непротивление власти большевистских комиссаров, за то, что перед боем просили считать себя коммунистами, а в бой шли с именем Сталина на устах. Что, полетев в космос, не преминули оповестить, что не встретили там Бога. Что давали пионерские клятвы и поднимали руки в пионерском салюте.
Но что-то с этими призывами не так. За лесом прегрешений становится неразличим неизбывный грех массового детоубийства, сотен, миллионов(!) не рождённых детей, убитых не просто с согласия, а по воле их матерей. Не надо Соловецких камней и мемориалов жертвам беззакония. Единственного памятника сотням миллионов загубленных младенцев достаточно для того, чтобы раз и навсегда заклеймить социалистический эксперимент как власть антихриста и люцифера.
Возмездие настигло нас ещё в жизни сей: демографическая катастрофа привела не только к краху экономического строя социализма, не только к развалу СССР, но и поставила под сомнение дальнейшее существование нашего народа и нашей цивилизации.
Общество развитого социализма явило себя в виде общества ненасытного потреблятства. Свидетельствует советский медик, свидетель и соучастник:
"Общество хочет наслаждаться. И природа в целях продолжения рода наградила человека этими острыми ощущениями. А человек хочет эти ощущения получать, но рода своего не продолжать. Парадокс. И это, увы, мировая тенденция. Общество потребления. И вот эти люди приходят к нам, обслуживающему персоналу, для реализации их свободы, и говорят: да вы нам обязаны сделать. И вот тут самое интересное. Медики, которые, да, считают, обязаны, не могут отказаться. Они глубоко, глубоко заблуждаются.
Возьму на себя смелость поставить диагноз: речь идёт о патологическом состоянии всего врачебного сообщества, которое вынуждено каждый день с утра до вечера существовать в режиме аморальных действий. И я убеждён, да, убеждён – врачи, которые принимают роды, а через 15 минут в соседнем блоке делают аборты конвейером, по 10 штук за дежурство, в принципе не могут быть заинтересованы в родах. Им просто уже до фени, эта роженица и этот плод. Да, я говорю о диагнозе. Наше врачебное сообщество находится в глубоком постабортном синдроме".
"Это всё совок. Как легализовали первые в мире, так до сих пор откосить обратно не можем.
Ой, началось. Я могу рассказать про совок, если хотите. Начало 70-х. Мы – интерны. В абортарий приходилось спускаться каждый день. С 3-х до 5-и. Кресла в абортарии стояли штук 10-15 в ряд, не помню точно. Женщин запускали группами по количеству кресел. И поехали! Помните, как определялось то, что матка вычищена полностью? По звуку. Звук свежевыпавшего снега – так мы это называли. Что чувствуешь, когда делаешь аборт на раннем сроке? Да ничего. Удовлетворение от хорошо сделанной работы, когда хлюпанье сменяется хрустом снега. 10-12 абортов за 2 часа – такова была норма. Рука у меня к 5 часам просто отваливалась. Как это выдерживали акушерки – не знаю. И вот выходишь вечером с работы. Зима. Снег лежит. И бежишь домой, а под ногами снег хрустит. И такое тебе мерещиться начинает. Я потом эту зиму возненавидела. И вот я шла дорогой и думала. А было ли это оправдано? Ведь кругом всесоюзная стройка шла, целина, космос. Но было ли это оправдано? Кто мог позволить себе лишнего ребёнка? Да никто. Двое – норма. Трое – гражданский подвиг. Больше – это уже сумасшествие. Аборты были единственным спасением – злом, но необходимым. Вся страна работала.
– А много она наработала на этих костях, эта страна?"
Количество проводимых в стране операций аборта превосходило все остальные виды хирургического вмешательства. Вся страна оказалась покрыта густой сетью абортариев. Социалистическое соревнование, борьба за коммунистическое отношение к труду не обошли стороной эту преступную отрасль бесплатной медицины. Были и в ней передовики, ударники коммунистического труда.
В исторической перспективе злодеяния царя Ирода блекнут перед сатанинской бездной, открытой коммунистическими вождями, даровавшими женщине свободу распоряжаться жизнью зачатых ею младенцев и вооруживших её коммунистической моралью, считающей детоубийство нормой.