– Посылаю лучи любви!

С вами Лучик-сказочник из Волшебного леса!
Сфинкс, закованная в упряжь, шла медленно, но уверенно. Она выглядела так, словно в прошлой жизни возила сани по пустыне, только вместо песка под лапами была травяная лесная подстилка, а вместо вьюка – охапка пленных егерей, шевелящих ушами и что-то недовольно бормочущих сквозь сеть.
Юлик гордо шагал рядом, оглядывая свою конструкцию: ремни из лиан, узлы по всем правилам инженерии, даже мягкие подушки под ремнями, чтобы не натирало. Крылья Сфинкс свободно колыхались на спине, не задевая упряжь. Так, стоп, крылья…
Юлик остановился и сказал:
– А зачем мы вообще волочим их по земле?
Все уставились на него, недоуменно моргая.
– В смысле? – нахмурилась Черношубка. – Хочешь, чтобы мы их несли?
– Нет! – Юлик захлопал лапами. – Хочу, чтобы Сфинкс полетела!
– Чего?! – воскликнула Сфинкс, присев в ближайший куст. – Тащить охапку собак в небе?! Я не воздушный шар!
– Ты лев с крыльями, – поправил Юлик. – Единственная из нас, кто умеет летать. Ты – наш авиационный транспорт!
Сфинкс долго смотрела на него. Потом на небо. Потом на охапку перемотанных, повизгивающих егерей.
– У тебя тоже есть крылья, Юлик. Механические, – сердито процедила она.
– Да, но мне ни за что не поднять в воздух кучу егерей. Я не гожусь на тяжелую авиацию, скорее на маленького юркого разведчика.
Юлик с энтузиазмом начал конструировать новую упряжь. Он плел из лиан, укреплял перевязи, настраивал ремни. В этот раз все было рассчитано для полета: система подвесов, даже специальная петля для хвоста – "чтобы не мешал рулевому управлению", как объяснил он.
Наконец, вся охапка егерей висела на Сфинкс, как гигантская связка живых сарделек.
– Я выгляжу, как магазин мягких игрушек, – простонала Сфинкс.
– Ты великолепна, – подбодрил ее Робин. – Только не тряси слишком резко, а то их еще стошнит.
– Глубокий вдох… – Сфинкс расправила крылья. – Взлетаем.
Она оттолкнулась, крылья захлопали… и Сфинкс взмыла в небо. Летела она не слишком грациозно – скорее, как нагруженный дирижабль с плохой координацией. Егеря внизу болтались в сетке, возмущенно завывая, а один даже получал удовольствие от полета, высунув язык, и ловил ветер.
А потом… приземление.
– ПОСТОРОНИСЬ! – раздалось с неба.
Занимавшиеся своими делами возле дуба Клюква, ЯГав, Волчок, феи и единорожка кинулись врассыпную.
Сфинкс с воплем спикировала над поляной, скользнула над кустами, пропахала лапами полосу, как метеорит, и рухнула в центр, рассыпав связанных егерей в разные стороны.
– Мягкая посадка, – простонала она, завалившись на бок. – Почти не упала.
– Ну, ты хотя бы цела, – Клюква подскочила и ткнула ее носом. – Вижу, вам удалось пленить егерей!
– И я больше никогда не поднимусь в небо с живым грузом, – буркнула Сфинкс.
Тем временем Черношубка, Робин Рыж, Коко и Юлик, которым пришлось добираться пешком, через пару часов дотащились до поляны. Коко немного блуждала и пару раз сбивала всех с пути, но Юлик безошибочно находил дорогу.
Наконец, показался дуб – огромный, с морщинистой корой и сияющей на солнце зеленой листвой. У его подножия струился источник — тонкий ручей с водой, в которой отражались облака и плыли золотые искорки.
– Смотрите, Сфинкс и егеря уже тут! – заметил Робин. – Пойдемте все к источнику. Нужно побыстрее превратить егерей, пока они не сбежали, как Дикий.
Когда егерей, развязав из связки и выстроив в шеренгу, подвели к источнику, посмотреть на это сбежались все: и вороны, и феи, и прочие гости поляны.
ЯГав, как ведьма, встала у истока под корнями дуба и контролировала церемонию. К ней подвели первого егеря. Тот с подозрением посмотрел на воду, фыркнул, но под взглядом Сфинкс и взмахом когтей Черношубки решил, что проще глотнуть.
Он отпил. Миг – и вспышка света прошлась по его телу, как волна. Шерсть стала мягкой, крылья укоротились, когти превратились в смешные лапки с розовыми подушечками. На месте злобного пса сидел щенок. Маленький, крылатый, с большими глазами и весело завилявшим хвостом.
– Ну все, держите меня семеро, это работает! – ахнула Коко.
Один за другим егеря пили воду. И один за другим превращались в щенков – добрых, немного растерянных, но уже не враждебных. Даже самый злобный матерый шакал из пленников рванулся, зарычал, щелкнул зубами, отпил, и... сдувшийся в пухлого щенка, аккуратно сел на попу и сказал:
– Тяф?
– ТЯФ! – радостно залаяли другие щенки, сбившись в кучу и толкаясь мокрыми носами.
Когда все было закончено, перед дубом сидели пару десятков крылатых щенков, тихо повизгивая и глядя на своих бывших противников с обожанием. Один подполз к Черношубке и лизнул ее в нос.
– Вот ведь… – пробормотала она, вытирая нос лапой. – Как теперь на них злиться?
– А и не надо, – сказал Робин, устраиваясь у дуба. – Теперь у нас есть стая. Настоящая.
– И армия, если что, – хмыкнул Юлик.
Сфинкс вытянулась на мху, сбросив упряжь, и закрыла глаза:
– Главное, чтобы никто не захотел еще куда-нибудь их транспортировать на моей спине...