ЖЕРТВА.

Антону надоело ходить в храм. Мама каждое воскресенье зажигала большой свет в комнате, включала канал «Союз» и начинала громко повторять утренние молитвы за священником с чёрной бородой. Антон закрывался подушкой, кричал:
- Ну мама!
Мама делала вид, что сильно увлечена молитвой и не оглядывалась. Только поводила лопатками, когда Антон орал:
- Да выключи ты его!
Заканчивалось «Утреннее правило», Антон, испепеляя мать взглядом, начинал лениво одеваться. «Опять не поесть, не попить, думал он сердито, - вчера не разрешила кефиру попить, ели, как травоядные – один салат капустный с картофельными варениками, фу».
- Антошенька, - ласково обнимала его мать, - умойся и почитаем правило к Причащению. Ты вчера лёг рано, около одиннадцати, - мягко заметила она, – должен выспаться.
«Ну слепая», - подумал Антон и злорадно рассмеялся внутри себя. Он и не собирался спать, когда лёг. Положил под одеяло свой планшет и смотрел сериал про вампиров. Не такой, как другие ужастики про вампиров. Тут вампиры необычные, они совсем даже не жрут всех подряд, света не боятся, живут в обычном обществе, работают, учатся, у них есть семьи, братья, сёстры. С соседями дружат. И все переживания, как у людей. Только у них есть сверхспособности: могут летать без крыльев, сквозь стены проходить, владеют магией. И даже этими средствами борются за справедливость. А любовь у них часто случается с людьми, которые не вампиры. Если вампир и человек друг без друга не могут жить, ну, любят друг друга, у них там поцелуи начинаются и все остальное по-взрослому, тогда вампир признаётся, кто он на самом деле. И тут начинается самое интересное. Чтобы им дальше быть вместе, вампир должен сделать ритуальный укус. Как бы смешать их крови. Начинаются сомнения, разборки, откровения. Очень острые моменты.
Антону в сериале импонирует Грегор - решительный, твёрдый. Антон на него похож - выражением глаз и причёской. У Грегора возлюбленная Лиси, она вампирка. Лиси Антону тоже понравилась - блондинка, смелая, даже отчаянная. Узнав правду о Лиси, Грегор не может предать своей любви и подставляет шею.
Лиси так нежно кусает любимого человека… И они остаются вместе, происходит перерождение. Ну а дальше…
Дальше Антон просто не мог смотреть, у него глаза слипались. Только провалился в сон – и на тебе, мама врубила телек с молитвами.
«Да надоело! Одно и то же!» - яростно крикнул внутри себя Антон. Но всё же пошёл с мамой в её комнату, встал перед иконами. Мама погрузилась в чтение правила к Причащению, а Антон – в переживания прошедшей ночи.
Ссылку на сериал ему кинула Олеська, они друзья с яселек, в воскреску вместе ходят аж десять лет! При этой мысли Антона затошнило, и с раздражением он крикнул в себе: «Кошмар, столько не живут! Надоело!»
- Ты крестись, крестись, - посмотрела на него мама и скороговоркой продолжила чтение.
Антону не хотелось креститься. Ему вообще стало странно, что он тут стоит. Вдруг внутри прошёл озноб, душная волна раздражения поднялась к горлу, потом чёрными искрами залилась до макушки. Внезапно он рявкнул не своим голосом:
- Да замолчи ты, хватит! Не пойду я никуда!
Вырвал из рук матери молитвослов, швырнул за кровать и, сжав кулаки, вышел вон. В коридоре на него посмотрел Николай Чудотворец.
- Ыххх, - прошипел и отвернулся Антон и широкими шагами пролетел в ванную.
Он умывался ледяной водой, но она ему казалась горячей. Тут он вспомнил, что вчера после тренировки не помылся, понюхал под мышками. И залез под душ. Ледяные струи лились на него, но он не ощущал холода.
За дверью кричала мать:
- Антон, что с тобой?! Антон, открой!
- Пошла во-он! – гаркнул сын.
Мать ещё скреблась, а Антон стоял подо льдом и разрабатывал план действий. «Сначала возьму большую сумку, быстро подойду к полке, скину иконы в сумку. Сумку – на помойку. Не жалко: старая сумка с рваными ручками», - думал он, и ладони сами собой сжимались и разжимались, даже пальцы на ногах совершали то же рефлекторное движение.
- Антошечка, ради Христа-Бога, что с тобой? – почти плакала под дверью мать.
- Я спокоен, мама, - выключив воду и очень размеренно сказал сын. - Я заболел, наверное. Останусь дома, ты иди.
Он медленно обтёрся полотенцем, оделся, причесался и вышел.
Мать подошла к нему, взяла его лицо руками и тревожно посмотрела в глаза. Антон сдержал в себе порыв отшвырнуть её.
- Мама, я хочу остаться дома – глухо сказал он.
Мама засуетилась, включила чайник, достала мёд.
- Сынок, ты попей чаю с мёдом и поспи… Мне бежать надо на службу, - извинительным тоном сказала она, накинула пальто, намотала кое-как шарф и открыла дверь.
- Ой, - спохватилась она, - ты, сынок, съешь-ка просфорку, воды святой выпей, на полке всё. Только с молитвой. Хорошо?
Антон кивнул и сел с усталым видом возле чашки.
Лишь только мать ушла, он взвился, с грохотом открыл кладовку, рванул рыжую сумку и пулей промчался по комнатам, не глядя сгребая туда иконы. Затем впрыгнул в сапоги, нырнул в куртку и бросился по ступенькам вниз. Ноша на удивление тянула руку. Добежав до мусорки, сделал рывок, швырнул сумку в бак, но та перелетела и плюхнулась за бак, откуда с истеричным карканьем поднялись две вороны.
Антон отбежал от мусорки и только тогда перевёл дух. Дома он включил продолжение сериала про вампиров.
Грегор стал другим, он быстро расстался с Лиси, стал заводить новые знакомства и ловко обращать в вампирок других девушек. За это он получал бонусы и становился все сильней. Короче, чем дальше, тем круче.
Антон так увлёкся бесконечным сериалом, что не заметил, как пролетело несколько часов.
Позвонила Олеська.
- Ну что, правда, клёвый сериал, - сказала она. – Ты, говорят, не ходил сегодня в храм?
- Да зачем он мне сдался!...
И у Антона изо рта выскочило отвратительное слово. Он сам на минуту опешил.
А Олеська помолчала и ответила:
- Я тоже так думаю. Слушай, зайди в группу в контакте «Вампиры и оборотни», там идёт обсуждение сериала и можно зарегистрироваться в новый квест.
Антон быстро зарегистрировался и погрузился в игру. Это было что-то! Другой мир, вообще всё наизнанку. Антон то краснел, то бледнел, его бросало в дрожь от открытий, кружило голову. Иногда мелькала мысль, что его герой действует как бы самостоятельно, а он, Антон, идёт у него на поводу: вроде надо остановиться, но глаза впиваются в новые картины и пальцы жмут на клавиши.
Опомнился от звонка.
- Антон, здравствуй, позови-ка маму, что-то она на свой телефон не отвечает, – затараторила в трубку Ольга Алексеевна, мамина подружка по церкви.
- А её нету, – растерянно сказал он.
- И где же она, интересно, в храме сегодня не встретились, а ведь обещала принести мне книжку. Ты-то чего не был, сокол?
- Я заболел, а мама пошла на службу, – холодея, промямлил Антон.
- На вечернюю, что ли? Ну, так я тоже побежала. А ты не болей.
И она отключилась.
Смеркалось.
Антон набрал мамин номер. Недоступен. «Ну, точно – пошла в Успенский, там же у неё тоже… намоленное место. После храма зависла у какой-нибудь знакомой, а сейчас на вечернюю – и телефон отключила». – Только Антон нашёл удобное для себя объяснение, как тревога спала, и он усмехнулся: «Молитвенница». Прошёл на кухню, не отрываясь от планшета, выдул коробку кефира, навернул тарелку супа, схрумкал все сушки. Игра продолжалась.
«Грегор, выход на уровень Адепт требует жертвы». В квесте Антон играл под ником Грегор. Далее шла инструкция: найти жертву в своём окружении и отдать на заклание. Антон чувствовал в себе необыкновенный прилив сил, он должен был поступить, как предлагал Мастер. В него верили. И он нажал на кнопку согласия. Вывалился целый список слов: прохожий, бомж, ребёнок, старик, отец, брат, сестра, друг, мать, одноклассник, учитель, соседка, кот, собака, рыбки… Читая список, Антон вдруг понял, что с этим уже странно играться. Он крутанул пальцем страницу вверх, решив выйти из игры. Но случайно палец дважды нажал на слово «мать», и раз – страница развернулась: «Поздравляем, это самый крутой выбор, ты в один раунд поднимешься на десять уровней, – проговорил голос из виртуала. – Инструкция к действию здесь». И на экране появилась ссылка.
- Да пошёл ты! - крикнул в планшет Антон и сильно зажал кнопку выключения. Экран погас.
На часах было девять вечера.
Антон снова набрал маму. Опять абонент не абонент. Набрал Ольгу Алексеевну.
- Антон, я сама хотела тебе позвонить. Мама-то где?
- Её не было дома. И телефон не отвечает. Что делать?
- Так, ты давай, без паники, будем искать, сейчас всех на уши подниму! - скомандовала Ольга Алексеевна, и в трубке запикали гудки.
- Господи, - прошептал Антон и привычно посмотрел на полку с иконами. Там ничего не было.
Вдруг вспомнил, что сделал утром, и со всей силы стукнул кулаком в лоб. Побежал в комнату, потом в мамину спальню. Нигде не было икон.
- Вот дурак! - закричал Антон и яростней долбанул себе в лоб. И тут он почувствовал чей-то взгляд. Сверху на него смотрел Николай Чудотворец. Про эту икону над входной дверью он забыл.
- Что мне делать? – пискнул Антон святому. – В глаза и носу защипало. Антон машинально обернулся – не видит ли кто.
- Помоги, а, святой Николай, где мама моя?
Вдруг его осенило: надо помолиться.
- Вот дурак, даже книги выбросил! – закричал Антон, снова стукая себя. – А, стоп! Сейчас, сейчас… Может, сумка там ещё?
Он быстро оделся и выскочил. Добежал до помойки, залез за бачки. Ничего! Обошел всю мусорную площадку – баки были пустые, вокруг чисто, наверное, недавно мусоровоз всё собрал.
На ватных ногах направился к дому. Домой не хотелось идти. Дошёл до остановки, затем несколько кварталов до Успенского храма. Храм был закрыт. Побрёл в другую сторону – к Никольскому, где его воскреска. Конечно, всё закрыто…
Дома на мобильном несколько пропущенных звонков от маминых знакомых.
В первом часу ночи позвонила Ольга Алексеевна и с волнением сказала:
- Антон, что ж ты не отвечаешь. Мама в реанимации. Давай молиться, мальчик, я уже всех наших обзвонила. Подожди, не перебивай. Никуда сейчас не поедем. Бери молитвослов и читай молитвы о болящем.
Только спокойствие... Спокойствие! Завтра в 11 я за тобой заеду, и мы вместе навестим маму.
Антон бросился в коридор – ему хотелось сейчас же бежать в больницу, только в какую…
Он взял телефон, подержал, отложил, снова взял, посмотрел – отложил.
«Стоп, мужик. Отвечай за поступки». Это он сам себе сказал хрипло и сосредоточенно.
Полез за кровать, достал молитвослов, который утром вырвал из рук мамы. Встал в прихожей перед иконой Николая Чудотворца и начал читать всё подряд. Сначала вечернее правило. Потом утреннее, потом покаянный канон. Спотыкаясь, коверкая слова, возвращаясь к началу. Это было нелегко. И внезапно Антон понял и чуть не задохнулся – это не про маму, это – про него всё. «Душе моя, почто грехами богатееши, почто брата не любиши, блуд и гордость гониши…» Ноги как подкосило, он рухнул на коленки и завыл, уткнувшись в мамины тапочки.
Молился он долго, Богородице, Ангелу Хранителю. Впервые в жизни прочитал акафист Николаю Чудотворцу.
- Помоги, помоги, помоги! - обращался он к святому, и ему казалось, что лицо на иконе немного двигается – глаза стали сочувствующие, а не строгие.
В семь утра он очнулся на диване, в руках мамин молитвослов.
«Надо заказать молебен о здравии, как мама делает, если кто заболел» - продумал схему утра Антон, вскочил, наскоро умылся и побежал в храм. На пороге он встретил отца Валерия.
- Батюшка, мама в реанимации, давайте помолимся, - вцепился в рукав священника Антон.
- У нас ранняя литургия, ты вовремя, - сказал отец Валерий. -Причащаться будешь? Давай на исповедь.
В храме было три бабушки, одна сразу подошла и стала расспрашивать про маму, она уже знала, что на Ирину Михайловну вчера утром напал какой-то сумасшедший, всю порезал – так по телевизору в вечерних новостях сказали.
При этих словах Антон взвыл.
- Иди сюда, - позвал его отец Валерий.
- Это я виноват! – захлёбываясь заговорил Антон. - Мне нет прощенья, я свою мать отдал в жертву оборотням!
И он, запинаясь, вытирая нос рукавом, стал рассказывать обо всём, что натворил.
……..
Литургия прошла в одно дыханье. Антон молился как никогда, не ощущая времени.
- К маме пойдёшь – вот ей просфора из алтаря, – этими словами отец Валерий опустил его с неба на землю.
Выходя их храма, краем глаза Антон заметил у свечного киоска рыжую сумку с оборванной ручкой. Здесь в коробке складывают иконы из квартир умерших прихожан, чтобы кому надо – брали себе.
Антон подхватил сумку.
- Это моя, - пояснил он киоскёрше.
Дома аккуратно всё расставил по полкам, и тут позвонила Ольга Алексеевна. Озабоченно сказала:
- Давай выходи, Антон, поедем к маме. Ей лучше, операцию сложную провели, надо кому-то возле неё дежурить.
Антон вошёл в палату. Мама лежала под капельницей, на животе и груди, на шее и руках сочились повязки.
Пока Ольга Алексеевна ушла, о чём-то говоря с врачом, Антон наклонился над мамой, присел на корточки, вглядываясь в бледное лицо. Она лежала с закрытыми глазами. Ссадина на щеке, синяк на лбу, запеклась кровь у губы...
- Мама, не умирай! Мама, это я тебя так… Прости меня, мамочка-а.
С корточек Антон осел на коленки. Слёзы капнули на ладонь вытянутой под капельницей руки.
- Сынок… - разжав запёкшиеся губы, прошептала мама. – Слава Богу… Ты помолись за меня…
(АВТОР: Елена Шмелёва, г. Березники Пермский край)