Даже когда ты лжешь, твои глаза говорят правду. Хюррем Султан (Александра)
— Стража! Немедленно схватите мою Валиде и бросьте в темницу! — Пусти! Мустафа, ты что творишь?! — Валиде, это была всего лишь шутка.
— Конечно же, важно слушать советы нашего Повелителя. — Я уже сделал всё, что мог, Ташлыджалы. Однако без толку. Он давно разочаровался во мне. — Не идите на поводу у эмоций, Шехзаде. Быть такого не может. Выбросьте это из головы. — Такие мысли не беспричинны. Тебе ли этого не знать. — Если бы Повелитель, как Вы сказали, винил Вас, он бы не стал держать Вас в близлежащем и наболее важном санджаке. Не так ли? Именно этот санджак стал для Вашего отца, Султана Сулеймана, ступенью на пути к престолу. Это знак Вашего права на наследование и на владение Османской империей. Поэтому, не тревожьтесь понапрасну.
— Шехзаде. — Валиде. — Я получила письмо от Шах Султан. Есть важные новости. — Какие же новости прислала наша Султанша? — Наш Повелитель принял решение относительно санджаков для твоих братьев. Шехзаде Селим отправится в Конью, Баязид - в Кутахью. — Мехмет? — Он отправится в Амасью.
100 серия.
— Она хотела, чтобы я её увидела. Хатидже нарочно еë привела. Они все помогают этой женщине! — Мама… — Михримах, дочка, вот так они со мной обходятся.
— А где принцесса? Я ведь могу с ней по-итальянски поговорить. — Ещё наговоришься, мой дорогой. — Принцесса — это как мама? Ты тоже принцесса? — Что ты, Михримах. Я родила шехзаде, дочь султану, но меня не ценят. Я просто рабыня. Так, Валиде?
— Кто же у нас эта красавица? Как дела? — Мне нельзя разговаривать с тобой! — Нельзя? — Нельзя! Нельзя! Ни за что нельзя!
— Доченька моя, золотоволосая госпожа. Они думают, что могут тягаться с твоей мамой. Однако у них не хватит сил. Смотри, чего достигла твоя мама, которую насильно обратили в рабыню. Мы с Сулейманом всё равно будем вместе, кто бы ни вставал между нами. Изабелла уже ушла, теперь Ибрагима очередь — и он уйдёт. А потом — Валиде Султан. Махидевран, Мустафа… Всем им придётся уйти. И тогда начнётся наше время. Твоё, моё, твоих братьев. Вместе мы будем очень счастливы. А без кого во дворце нет хозяев? Без нас.
— Почему ты плакала, мама? Кто тебя обидел? — Нас не любят, дочка. Тебя, меня, твоих братьев не любят. — Кто не любит? Валиде Султан, да?
— Валиде всё у меня забирает!.. Нилюфер, мою любимую лошадь… Теперь она мешает мне заниматься благотворительностью. Но твоя мама скоро изменит этот порядок.
Праздник в честь помолвки Хатидже Султан. Эмоции членов династии, Махидевран и Ибрагима до приезда Хюррем и после.
— Я же здесь заблужусь! И как я найду тебя? — Мы будем с тобой неразлучны. Всегда! 🍂
- Повелитель. - Ты помнишь день когда я провожал тебя в санжак? Что ты сказал мне в тот день, помнишь? - Я сказал что еду как выразитель Вашей воли, Повелитель. Что всегда буду помнить Ваши мудрые советы. Они будут освещать мой путь. - В таком случае скажи, что заставило моего сына встать на этот скользкий путь? Кто стал тебе другом, кто врагом, если ты, осмелился пренебречь моим приказом?! - Я не отступался от своих слов и не отступлюсь. - Значит, ты отрицаешь что отрубил голову Бею Теке?! - Нет. Я лично это сделал и привез ее с собой, что бы положить к Вашим ногам. - Как ты смеешь?!! Ты что, смеешься надо мной?!! - Что Вы, Повелитель. Как можно? Вы мой Государь, Великий Султан, мой отец. Позвольте мне Вам все объяснить. - Вместо того что бы молить о прощении, ты мне перечишь?! Не смей говорит что не виноват.
Роскошная свадьба Ибрагима Паши и его невесты началась 22 мая 1524 года на площади Атмейданы. Пышные гуляния длились три недели. На 9-ый день свадебных торжеств жених забрал невесту в свой дворец. Историк - литературовед Йозеф фон Хаммер-Пургшталь в мельчайших подробностях описал детали помпезного торжества, а вот точное имя супруги Паши, происхождение и биографию не сообщает ни один источник.
📌 В исторической мелодраме «Великолепный Век» Ибрагим Паша связал себя узами брака с Хатидже Султан.
Свадьба Ибрагима Паши. Часть вторая.
Почётную роль шафера Паргалы Ибрагим доверил второму Визирю Аясу Паше, которому во всём помогал Ага янычарского корпуса. В день торжества счастливый жених подарил указанным лицам по скакуну с розовыми сёдлами, исшитыми золотом и попонами, а также по халату.
📗 Публикация подготовлена при помощи книги Недждета Сакаоглу: «Султанши — владычицы османских».
- Мы поедем на верфь, Повелитель? Проверим, как идут дела? - Я устал, Ибрагим. Хочу отдохнуть. Поедем после. - Если хотите, какая-нибудь гурия придет и развлечет Вас? - Скажи Сюмбюлю, пусть подготовят Гюльнихаль хатун.
— Мурад? — Я обвинял тебя в смерти моих детей… но это мой грех. Гевхерхан, Айше, мои дети — в их смерти виноват я. Поэтому я уехал. Чтобы сбежать от действительности.
— "Когда я только прибыла во дворец, то была одна никто не помогал, не поддерживал. Мне здесь только вредили. А как только появилась Фирузе, вы начали использовать ее против меня, как оружие." https://vk.com/video-104439035_456239783?list=b28be2e4cc99ce5540
— Доброе утро, Хюррем — Оно было добрым, пока я тебя не увидела — Наши чувства взаимны — Как мило
- Ибрагим, как ты допустил такую ошибку? - Ошибки не было. Ведь я сделал все, как вы просили. Но кто- то успел предупредить Бали Бея. Ибрагим & Валиде
- Сулейман. Разве не странно что меня вызвали сюда ночью? Почему днём не позвали? Мои враги хотели от меня избавиться. - Какие враги, Хюррем? Валиде, Ибрагим? Они хотели тебя убить? Как ты можешь такое даже предполагать? Ты понимаешь в чем их обвиняешь?? - Сулейман, прости. Не злись. Я очень расстроена. Я пережила такое, убили моего коня, а еще они служанку убили, я не виновна, но меня сослали. Я беспокоилась о тебе. О детях. Все это похоже на кошмарный сон. Сулейман & Хюррем ✨
-Повелитель.
Хюррем Султан ждет Сулеймана👑
Свадьба Михрюмах и обрезание младших шехзаде Баезида и Джихангира были проведены на пышной 15-дневной церемонии сур-ы Хюмаюн, длившейся с 11 по 26 ноября 1539 года. Церемонию, что была образцом дворцовых празднеств, упоминает историк Мустафа Селяники в связи со свадьбой дочери Мурада III Айше Султан с визирем Канижели Ибрагимом Пашой, которая произошла через 47 лет после данных событий, в 1586 году. Знаменательно его описание выхода невесты Михрюмах из Старого дворца: «Когда во времена Султан Сулейман Хана Михрюмах вышла из Старого дворца к Рюстему Паше, Великий Визирь Хадым Сулейман Паша спешился и прошёлся перед Султанским шатром; он продемонстрировал честь и гордость Султаната».
По традиции после свадьбы султанские дочери переезжали с мужьями в места их службы, но Султан Сулейман и Хюррем, чтобы не отправлять дочь в отдалённый от Стамбула регион, освободили Рюстема Пашу от должности управляющего Диярбекиром и назначили визирем в диване Султана. После этого традиция изменилась, и дочери падишахов после свадьбы больше не отправлялись в провинции, а оставались жить в Стамбуле.
Михрюмах не оставалась в стороне от государственных дел, поздравительное письмо польскому королю с подписью Михрюмах и Хюррем, хранящееся в польском государственном архиве, тому подтверждение. И влияние Михрюмах на то, что Рюстем Паша во второй раз стал Великим Визирем (1555-1561), — неоспоримо. А то, что в борьбе родных братьев за престол она поддерживала Баезида, — это предположение историков. Ведь она вместе с Рюстемом Пашой не вмешивались в происходящее, будучи сторонними наблюдателями того, как после смерти Хюррем в 1558 году противостояние Селима и Баезида набирало обороты и драматически обернулось проигрышем Баезида, его неудавшегося восстания, побега в Иран, казни в 1561 году и того, как Селим остался единственным наследником престола.
Через три года после смерти матери, в 1561 году умер Рюстем Паша, а в 1566 – отец Султан Сулейман. После этих смертей Михрюмах сблизилась с братом Селимом II (1566-1574). Историк того времени Мустафа Селяники пишет, что она была в положении «самой старшей и самой уважаемой Султанши», она помогала новому Падишаху и обсуждала с ним государственные дела. В одном из походов Михрюмах отказалась открывать государственную казну для срочных и непредвиденных расходов, вместо этого она выдала Селиму II 50 тысяч золотых в долг из собственных средств. Источником её небывалого богатства было жалование, которое установил для неё отец. Он передал в её распоряжение доходы от 10 железных приисков в Пловдиве и ещё стольких же в Пазарджике, Струмице и Самокове. Помимо этого, ей вместе с дочерью Хюмашах досталось немалое состояние Рюстема Паши, которое он заработал на взятках.
Михрюмах Султан, чей ежедневный доход, как полагают, достигал 2 тысяч золотых, благодаря своему статусу и богатству имела влияние не только на процесс принятия политических решений, но и занималась благотворительностью и благоустройством города. Её отец приказал построить комплекс Сулеймание, мать – кюллие хасеки, муж – кюллие Рустема Паши, она же, в свою очередь, отстроила виадук от Арарата до Мекки и внесла весомую лепту в архитектуру Стамбула, когда архитектор Синан по её приказу построил две кюллие в важных точках на двух стамбульских берегах – Азии и Европе. Одна их них – Кюллие Эдирнекапы, состоящая из мечети, шадырвана, медресе, детской школы, помещения для намаза, двойного хамама и небольшого базарчика, находится у ворот Эдирнекапы на Султанском пути, соединяющем Эдирне и Стамбул. Другая – Кюллие Михрюмах Султан, состоящая из мечети, фонтана и гостевого дворца, – в Ускюдаре, до которого простирался анатолийский путь для торговых караванов, на площади у пристани, на азиатской части Стамбула. Кюллие Михрюмах важны не только эстетикой, которую они привнесли в городскую канву, но и утилитарным значением, ведь они находились в начальных точках главных путей, простиравшихся в Европу и Азию. Основание Кюллие в Ускюдаре было заложено в январе 1548 года, во время первой каденции Рюстема Паши на посту Садразама. На табличке над главными воротами, написанной на арабском, Михрюмах не упоминается по имени, а только по положению: «Султан Ханым, дочь Султана Сулеймана – правителя правителей, султана над султанами». На гравюре Фландрена особенно подчёркивается то, что Куллие Михрюмах стала жемчужиной Ускюдара благодаря своей изящной, романтичной и величественной архитектуре. А мечеть Михрюмах в Эдирнекапы с одним куполом и единственным минаретом – это уникальная архитектурная трактовка, возвышающаяся за стенами старого города, которую спроектировал архитектор Синан специально для самого высокого холма на историческом полуострове.
— Султанша. Умоляю, отпустите меня. Клянусь, я ничего не делала. — Не бойся, Хатун. Успокойся. Я отпущу тебя. Конечно, если ты сделаешь то, что я скажу.
— Султанша, то письмо поддельное. Его написала я по приказу Хюррем Султан. Это письмо подложили в сундук утром того дня, когда Вы приехали. Шах Султан не имеет к этому письму никакого отношения.
87 серия.
— Хатун даже рот свой не открыла. А после этого она уже ничего не сможет сказать!
— Идём со мной, Хатун! — Стража! Ага, отпусти меня!
98 серия.
— Сари!
— Султанша. Султанша, синьору Мендес предупредили как положено.
135 серия.
— Как наш Повелитель? Ты ведь не спускаешь с него глаз, правда? — Ей-богу, Султанша, я делаю всё, что в моих силах. Но мы потеряли силу в гареме. Насекомые Шах Султан и Хатидже Султан гуляют рука об руку. — Отныне я буду здесь, Сюмбюль. Я поживу некоторое время в покоях Валиде. — Да вознаградит Вас Аллах, Султанша. Если Вы будете здесь, то нам удастся выстоять, ей-Богу. — Немедленно перевезите сюда мои вещи. Как прикажете, Султанша. Я немедленно всё улажу. — Подожди. Как обстоят дела у наших Шехзаде? Отчёты приходят, не так ли? — Хвала Всевышнему, наши Шехзаде пребывают в добром здравии. Наш Рустем Паша лично принял все необходимые меры для безопасности Шехзаде Мехмета. — Безопасность Мехмета важна. Мы должны уберечь его от любой беды. — Фахрие Хатун и главный сокольничий Ильяс всегда рядом с ним. Пока они есть, Вам не стоит беспокоиться. — Прекрасно. Я посещу нашего Повелителя, а ты уладь всё с моим переездом. — Как прикажете, Султанша.
— Кто вы такая? — Я очень боялась, Ахмед. — Как вы посмели? Ведь шехзаде для всех неприкосновенен! — Я боялась, что за твоей спиной устроят заговор. Халиме Султан, воспользовавшись твоим отсутствием, захотела возвести шехзаде на престол… — Вам нет оправдания! Вы совершили преступление! Мы запретили к нему приближаться. Как вы на такое осмелились? Вы наследника династии чуть не погубили! Да как вы посмели?!
— Госпожа беременна. У вас родиться сын, Шехзаде.
— Якуб-эфенди, не откажи мне в помощи. Если мою просьбу выполнишь — получишь столько, сколько скажешь, я озолочу тебя. Ты приготовишь яд, Якуб, но не тот, что убивает с первого глотка. Пусть этот яд действует, разлагает очень долго, чтобы никто не догадался, от чего эта слабость, и чтобы не было противоядия. Пусть никто не найдёт спасения.
— Следи за тем, что и с кем говоришь, Паша. Особенно, когда ты говоришь о наследниках моего престола. Потому, как я слышу всё, о чём говорится. — Хвала Аллаху, у меня нет секретов от Вас, Повелитель. После последних событий есть люди, которые говорят, что Шехзаде Мустафа попал в немилость. А я предостерёг их. Я предупредил, что не следует говорить необдуманных слов, когда дело касается сына нашего Великого Повелителя.
В архиве Топкапы хранится 7 писем Хюррем, которые она время от времени украшала стихами. Хоть газель, написанная для Хюррем под псевдонимом Мухибби, описывающая чувства Султана с свей искренностью и занявшая место в Диване, до нас не дошли его ответы на письма, написанные его Хасеки. Это нельзя трактовать таким образом, что Падишах не отвечал на них. Потому что Хюррем пишет о своём огорчении, когда ответ Падишаха запаздывает или гонец не приезжает. Кануни отовсюду, куда он ездил, отсылал любимой Хасеки драгоценности, редкие подарки, даже волосинки, вырванные из бороды. Но в то же время от не оставлял её письма без ответа. Но эти ответы, как и большинство письме Хюррем, до наших дней не дошло. Хюррем могла писать письма самостоятельно или же с помощью гаремной наложницы-писаря, но ошибки в письмах очевидны. В одном из них была цитата из письма Сулеймана, где он писал: «Если бы ты хорошо знала турецкий, я бы написал тебе так много всего!», которая подтверждает, что она не владела турецким в достаточной мере.
Переводы писем, опубликованные Ч. Улучаем, — это довольно длинные тексты. Большую часть занимают слова любви, пожелания и молитвы на смеси арабского и фарси, даже упоминаются аяты. Разве могла Хюррем владеть исламской культурой настолько, чтобы писать аяты? Очевидно, у неё были советники. В письмах есть также и турецкие слова и двустишья. Знаменательны последние строки и заметках на полях в некоторых письмах, подтверждающие, что Хюррем вмешивается в государственные дела. Два из сохранившихся писем написаны до смерти Шехзаде Абдуллаха и до рождения Баезида и Джихангира, т.е. в 1525-26 годах, остальные – в 1530-х.
Вот некоторые цитаты из этих писем.
Из первого письма:
[…] Мой Султан, нет конца и краю этому огню разлуки. Спасите эту страждущую, и не задерживайте своего письма. Пусть хотя бы оно успокоит моё сердце. Султан мой, Вы говорили: «Если бы ты прочитала мои письма, ты бы ещё больше писала о своей тоске.» Но этого достаточно, мой Султан, и так моё сердце не выдерживает. Мы прочли Ваше письмо. Ваша покорная слуга, Шехзаде Мехмед и Ваша дочь Михрюмах тоскуют и проливают по Вам слёзы. Их слёзы сводят меня с ума. Такое впечатление, будто мы держим по кому-то траур. Мой Султан, Ваша покорная слуга, Шехзаде Мехмед, дочь Михрюмах, Селим Хан и Абдуллах шлют Вам приветствие и кланяются Вам в ноги. Помимо этого, Вы желали, чтобы я объяснилась с Пашой (очевидно, Макбуль Ибрагим Паша) по поводу моей обиды. Дай Бог, мы сможем встретиться лицом к лицу, тогда и объяснимся. А сейчас и мы передаёт приветствие Паше, они его примут.
Из второго письма:
(После того, как Хюррем написала, что один святой человек приехавший из Мекки, привёз рубашку, расписанную молитвами, которую ему послал во сне пророк Мухаммед, а рубашка эта приносит победу тому, кто носит её во время войны, она пишет)
Ради Аллаха и уважения к Всевышнему не пренебрегайте ношением этой рубашки. Ваш покорный слуга Мустафа (Шехзаде?), рабы Ваши Шехзаде Мехмед и Михрюмах и покорные слуги Селим Хан и Абдуллах славят Вас и кланяются Вам в ноги. Ваша рабыня Гюльфем передаёт Вам тысячу приветствий и молитв и кланяется Вам в ноги.
И потом Вы послали Вашей рабыне Гюльфем коробку одеколона и 60 филори, я не ведала, что творю, в миг съела (выпила?) этот одеколон, выдели бы Вы, что со мной стало! Ещё у нас были гости, я даже не знала, что им сказать. Я долго была в полудрёме, кто-то давал мне щелчки по носу, кто-то подшучивал. Вы сделали меня посмешищем, дай Бог, свидимся и объяснимся. Ещё Вы говорили заставить женщину поклясться и спрашивали о её средствах для ежедневных трат. Я сейчас взяла с неё клятву, но она ничего не сказала. Тогда я спросила у Энвара, он сказал, что осталось только 500 филори. […] Передаю свои приветствия своему брату Паше Хазретлери.
Из третьего письма:
(Хюррем очень простым турецким языком рассказывает мужу в походе, как она сгорает от тоски по нему, как она плакала по нему днями и ночами, как ждала его возвращения и как обрадовалась новости о победе, а также молится за него с пожеланиями покорить весь мир и заставить повиноваться ему не только людей, но и джинов.)
Мой Султан, живите, пока существуют земля и небо, мой Падишах. Вы снова вдохнули в меня жизнь, отправили мне письмо и 5 тысяч филори. Но для меня даже волосок из Вашей бороды ценнее не то, что 5 тысяч филори, а ста тысяч. Также Вы интересовались положением в городе. Болезнь ещё не отступила, но по крайней мере, не бушует так, как раньше. Наши мудрецы говорят, что она полностью минует, как опадёт осенняя листва. Дай Аллах, когда сой Султан вернётся, она отступит по воле Аллаха. Мой Султан, я всё время молюсь о том, чтобы Вы часто посылали мне свои благодатные письма. Потому что Аллах мне свидетель, если гонец не приходит пару недель, у все начинается паника. Чего они только не говорят. Моему старшему Мехмед Хану и моему Селим Хану (оба этих шехзаде были вместе с отцом в походе) передаю всё приветствие м молитвы и целую им глаза. Ваш покорный слуга Баезид, Джихангир и рабыня Михрюмах кланяются Вам в ноги и целуют Ваши руки. Ваша рабыня Гюльфем и рабыня Дайе также склоняют своё лико к Вашим величественным ногам.
— Госпожа… — Здравствуй, Ибрагим. — О чём же вы хотели со мной поговорить? — Ты и сам знаешь. Шехзаде Мустафа и ты сговорились расправиться с Повелителем. Ты прочишь на трон Мустафу, поэтому и намеревался отравить Сулеймана. — Смелое обвинение. Либо представьте доказательства, либо молчите об этом. — То есть ты признаёшься, не так ли? — А может, это ты отравила Повелителя? — Что ты сказал? — Не беспокойся, я не обвиняю тебя в попытке убийства, потому что уверен: ты этого не сделаешь. Но и я на подобное не пойду. Знаю, ты бы не стала замышлять против султана, и я бы тоже не стал этого делать — по тем же самым причинам, что и ты. — Тогда зачем же ты устроил эту встречу с шехзаде? — Об этом я сообщил только Повелителю. Я отчитываюсь лишь перед султаном Сулейманом. — Ты совершил ошибку. С того дня твои слова вызывают у Повелителя недоверие, что бы ты ни говорил. И у меня не меньше. — Ты позвала меня, только чтобы сообщить об этом? — Мехмед весной собирается в санджак. Подозреваю, что это ты его надоумил? — Каждый шехзаде хочет ехать в санджак. — Мне всё понятно. Ты задумал отодвинуть меня и моего сына Мехмеда. Признайся, какой второй шаг, Ибрагим? Планируешь убить нас? — Мне показалось, что ты хочешь договориться, не так ли? — Да-да. Я бы хотела предложить тебе сделку, Ибрагим. Первым же делом отправишься завтра к султану, вернёшь назад печать и попросишь отставку со своей должности, а потом ты попрощаешься и покинешь столицу империи навсегда. — И какая же за это награда? — Жизнь, Ибрагим. Я предлагаю тебе жизнь. Таков договор. Решай.
— Ахмед, падишах моей души. Мы делаем все только ради твоего блага. Никогда не забывай об этом.
Сафие Султан 👑
— Мерджан-ага, в гареме что-то произошло? — Должен сказать, не знаю. Правда… тут все говорят, Ибрагим-паша в мир иной отошёл, госпожа. — Да как ты можешь распространять такой слух? — Этот слух здесь обсуждается с самого утра. Очень сложно об этом не говорить.
В который раз я уже умираю,Сулейман? В чём я виновата? Почему они так поступают со мной? Они хотели отобрать тебя, моих детей и мою красоту. Когда же закончится эта вражда?
Сулейман & Хюррем
— Нет!.. Стойте! Что вы делаете? — Госпожа, простите, но Повелитель дал приказ уничтожить все эти статуи. — Нет. Никто не тронет их и пальцем! Я запрещаю! Я снесу всем вам головы! Вы меня поняли?! — Госпожа, у нас приказ. — Я говорю "нет". Бейхан, скажи им, чтобы они убирались!
— Гюльшах, а ну быстро иди сюда! Иди. — Прикажите, госпожа. — Я же сказала тебе не путаться под моими ногами? Мне обязательно надо надавить на твой хвост, ты этого хочешь?! — А что я Вам сделала? — Держись подальше от Дайе Хатун! Если я еще раз услышу, что ты проявила к ней неуважение, я подвешу тебя к потолку головой вниз. Каждый, кто будет проходить мимо, с радостью плюнет тебе в лицо! Сейчас же иди к Валиде. Исправь эту ошибку, иначе я выпрямлю твою крысиную морду!
Гюльшах & Хюррем Султан
[ — Слушай. Снизу ряд изумрудов, чуть выше будут бриллианты, а края укрась рубинами. Сделай её большой. Пускай больше, чем у Валиде Султан будет. Очень высокая. Пусть она блестит вся, чтобы всех ослепила. Изготовишь мне такую? ]
— Немедленно сними корону, Хюррем, и больше никогда не надевай! Кто ты, чтобы передо мной так появляться? Какая наглость! Хочешь меня унизить?!
— Государь… Мустафа утомил вас? Сейчас я уведу его. — Мама, можно я останусь? Папа возьмёт меня на охоту. А я поймаю для нашего Повелителя самого большого оленя! Где мы будем охотиться? — Поедем в Эдирне. Там самая лучшая охота.
- Повелитель ещё не звал тебя к себе?... Надо о себе напомнить. - Не беспокойтесь, Госпожа, меня никто не забывает. (Разговор Махидевран и Фирузе)
- Этой ночью Повелитель пожелал принять Вас (с) Афифе хатун
-Я слышала ты беременна, Хатун. -Да, Валиде. -Теперь ты под моей защитой.Тебе ничего не угрожает.
— Нигяр-калфа, ты что натворила? — Клянусь, я сделала всё, как вы велели, паша. Я положила яд ей в еду и сама отнесла ей этот поднос. — И как тогда она исчезла? Не на небо же вознеслась! — Пока я спала, Хюррем Султан пришла. Не знаю, зачем. Увидев, что они обе отравлены, набросилась на меня. Очень злилась и кричала. Я, естественно, всё отрицала, но она мне не поверила и ушла. — И приказала убрать тела, чтобы на неё не пало подозрение. Ты мне всё дело испортила! — Паша… — Исчезни с глаз моих!
— Отныне я не великий визирь… Нас ждут тяжёлые времена. — Мы будем следить за Турхан, Кеманкеш. У нас появился сильный враг. Враг, которого я создала сама…
— Сегодня Ибрагим-паша Мустафе давал уроки. Им все занимаются днём и ночью, а о Мехмеде никто не думает, будто мой сын и вовсе не наследник. — Тебе показалось. — Нет, не показалось. Ибрагим на Мехмеда даже не смотрит, он занимается только Мустафой.
28.
— Хюррем, ты знаешь, кого из детей я люблю сильнее всех? Я скажу. Больше всего я люблю Мустафу.
38.
— Ты, кажется, забыл: у тебя не один, а пятеро сыновей! Ты видишь лишь Мустафу! В чём провинились мои дети? В том, что их родила я?! Жаль, что в этом дворце по разному относятся к наследникам. И так поступает каждый: визирь, что тебе служит, и страж у твоих дверей!
53.
— Шехзаде огромной империи не может себя так вести, Хюррем! Мустафа — надежда и будущее династии Османов. Он не вправе рисковать собой! А если бы с ним что-то случилось, что тогда нам делать? — Аллах не допустит этого. Однако… надежда династии и её будущее не в одном только Мустафе. Вспомни: у тебя ещё четыре сына, Сулейман.
97.
— Мустафа стал взрослым. Он теперь уже зрелый шехзаде. Его достойное поведение и ум придают мне сил. — Только его, Сулейман? Есть ещё Баязид… есть Селим… есть… Джихангир. Все они пытаются быть достойными тебя шехзаде.
105.
— Сюмбюль, в чем дело? Зачем явился? — Я только что Хатидже Султан видел. Она бежала так быстро, словно за ней гнались. Даже земля дрожала, так и тряслась. Вроде она направлялась к Повелителю. — Говорила что-нибудь? — Нет. Я слышал, она с Ибрагимом-пашой думает разводиться. Видимо, шла всё рассказать государю.
— Познакомься с моей дочерью — Кадер. — Аллах милосердный, какой прелестный ребёнок! — И правда. Правда. Я распорядился подготовить для неё особняк в Эдикуле. Теперь она будет жить там. — А вы не думали, что здесь ей… — Так будет лучше для всех.
— Госпожа, Аллах да благословит вас. Вы вернули мне сына. 16. — Ибрагим и Махидевран скоро уберутся из дворца. Они сгинут. 17.
Хатидже, Махидевран. Мне известны ваши дела в прошлом. Если вы хоть как-то причастны к тому, что случилось, я вам клянусь: вы заплатите за это своими жизнями! (с) Сулейман
(Случай похищения Хюррем Султан)
— Сулейман. Нет ещё новостей от Главного архитектора? — Подготовка идёт своим ходом. Как только она закончится, ты всё сможешь увидеть. — Мой вакф очень важен. Есть ещё очень много недоделанных дел: Дар-эс-Шафа, медресе, школа, столовая. — Конечно, со временем всё это будет. — На самом деле, я хочу, чтобы всё располагалось внутри одного сооружения.
90 серия.
— А ну, говори! Не то… тоже с жизнью простишься! — Я… не понимаю… о чём говорить!.. — О чём говорить?!.. Вы — соседки по комнате, но лаялись как собаки, не могли ужиться! И ты смеешь мне врать, что не понимаешь?! Вот отведу тебя к Валиде Султан и скажу, что ты — убийца! — Вчера… в нашей комнате… ещё Гюльнихаль была! — Говори!! — Я быстро легла… и уснула!.. А утром… её не было в комнате!.. Я решила, что она уже встала!.. — Ну смотри, если соврала мне!
— Госпожа! — Я давно уже тебя жду. Ты говорила с Ракель-хатун, ты теперь всё знаешь? — Что вы наделали, Госпожа! Как же Вы могли вовлечь гарем в такие расходы, да ещё и накануне большого похода? В гареме есть правила, обычаи! Вы ни во что их не ставите! — Следи за своим языком, Гюльфем! Да как ты смеешь говорить со мной подобным тоном? — Я говорю так, потому что речь идёт о чести гарема! Ракель-хатун думала идти к Кадию! — Это мой долг, он никого не касается! — В таком случае, заплатите ей, Госпожа, не то... — Не то что, жаловаться пойдёшь? — Моя служба требует отчитываться перед Повелителем. Если я утаю Ваш позор, то стану Вашей пособницей. — Ты что это, смеешь мне угрожать? — Если бы я хотела, давно бы обо всём донесла! Немедленно выплатите долг, Госпожа, иначе я иду к Повелителю!
"О, очаровательная похитительница сердца моего, его боль, его желание. О, частичка души моей, Фирузе".
✍Отрывок из письма Султана Сулеймана к Фирузе Хатун.
— Ты был у Повелителя? Что произошло? — Хюррем Султан… — Она нажаловалась на тебя? Наверняка как всегда наврала! Ну что, расскажи мне. — Неважно. — Я вижу, ты расстроен. Он заставил тебя унижаться перед ней? — Не я — она просила прощения. Отец ей приказал. И она не могла поверить в это. — Мустафа… я так рада. Ты её на место поставил! Но будь очень осторожен. Она сделает всё, чтобы вернуть расположение твоего отца. Постарается тебя оклеветать. — Никому не под силу меня с отцом рассорить.
— Всё время ты выигрываешь. Я не хочу больше играть. Лучше пойду из лука постреляю. — А ты при каждом поражении будешь так убегать, Мустафа? М? Из поражения нужно извлекать уроки. Подумай, где ошибся. — Ладно. Я извлёк урок. Но стреляю я ведь хорошо? — Это мы посмотрим. В следующий раз поедешь со мной на охоту. Стрелять в неподвижную цель просто, а вот попадёшь ли ты в движущуюся мишень? — Поехали прямо сейчас! — Не торопись. Всему своё время, сынок.
— Что это? Похоже на козьи шарики. — Новый товар. Я купил его на корабле, который пришёл из Эмине. Его называют «кофе». Но выяснилось, что его ни есть, ни пить невозможно. Теперь не знаю, что делать. — Какой он на вкус, я не знаю, но аромат у него просто божественный. — Так его есть невозможно. А как его готовить?
— Пусти меня, не трогай! Я тебе не рабыня, поняла? Я не твоя прислуга. Не смей со мной так обращаться! Перед тобой принцесса. Не рабыня, как ты. — Вот оно что: ты принцесса, а я рабыня, а?! — Именно так. Я не твоя игрушка: велишь уехать — уеду, скажешь остаться — останусь. Как бы не так! Ты не можешь приказывать мне, что делать! — Значит, уезжать ты не хочешь… Так ты влюбилась? В Сулеймана влюбилась, так? Говори же. Отвечай! — Ну да, влюблена я! Ну и что с того? Может, ты убьёшь, меня, а? Давай. Мне уже всё едино. Я здесь, пойми. Рядом с Сулейманом. И если нужно будет сражаться, я готова. — Тебе хочется войны, принцесса? Я тебе давала шанс сбежать отсюда. Ты пойми: второго уже не будет. — Мне султан Сулейман нужен. Теперь я не уеду.
— Ну раз об этом уже все знают, Мустафе нужно сообщить. Он ведь тоже должен быть здесь. Надо послать ему письмо и всё рассказать. — Мне вот интересно, Джихангир, что ты ему напишешь? Что Повелитель наш при смерти и трон его ждёт? — Не равняй всех по себе. Как мы сейчас находимся здесь, так и Мустафа имеет право быть в столице. — Я сейчас здесь по праву регента султана, Баязид. А ты вернулся с Повелителем из похода. Но если Мустафа приедет, объяснений не будет! Не стоит вам прыгать выше головы! — Ты всё ещё по-прежнему мнишь себя регентом? — Я сказал то, что думаю, Баязид.
- Внимание, Шах-и-Хубан-Султан Хазрет Лери 👑
✓ Историки считают, что Шах была одной из младших дочерей Султана Селима I. Приставка к её имени Хубан означает белый или жёлтый цвет волос.
— Будьте очень осторожны, Великий Повелитель. В походе берегите себя. Особенно остерегайтесь вида собственной крови, а иначе, когда вернётесь, вы потеряете всех, кого вы любите.
- Только я и Аллах знаем, что я тогда пережила.... (с) Хюррем Султан
✅ Ализе Гердюм — дочь Вахиде Перчин (Хюррем Султан) и Алтана Гердюма. Играла в "Великолепном веке" Наргиз Шах Султан - дочь шехзаде Мустафы и Айше Хатун.
✳ Пелин Карахан с мужем
— Придёт однажды женщина и уничтожит эту твою вечную нерушимую любовь! — Махидевран, не суди по себе. Даже если здесь соберутся все самые красивые женщины мира, их крик не заглушит моего шёпота. 👑💛
Параллель Анастасии/Кëсем Султан и её младшей сестры Ясемин Хатун.
— Забирай эту рабыню! И смотри, больше никогда не смей лезть к моему сыну! А не то, клянусь, задушу тебя своими руками! — Что происходит, Махидевран? — Ты прекрасно знаешь, что происходит! Ты подослала эту тварь! Что она должна сделать?! Какая у неё цель?! Убить моего сына? — Ты умом тронулась. Я уже давно выгнала эту предательницу. Ты снова на меня клевещешь? — Не стоит попусту отрицать. Ты меня не обманешь! — Разве не ты ещё вчера высылала девчонку в старый дворец? Но она здесь! И ты решила меня во всём обвинить! Ничего у тебя не выйдет, Махидевран. — Не старайся понапрасну, я тебя насквозь вижу! Будь твоя воля, ты бы и в капле воды утопила шехзаде! Однако я тебе этого не позволю! Мустафу не трогай, Хюррем! Я вырву твою печень, клянусь!
— Хюррем Султан в страхе. Смотри-ка: она даже с детьми решилась расстаться. — Вот увижу удавку на её шее — тогда успокоюсь.
— Ну что? Что сказал Ибрагим-паша? — Будь он проклят! — Что опять случилось? — Он предложил вернуться во дворец. Сказал, что во всём поможет. — Замечательно! Я пойду соберу быстро вещи. — Но я должна повиноваться и край платья Махидевран поцеловать. Только тогда я смогу жить во дворце. — Ну и что? — Я сказала «нет». ……………………………………… — Хюррем? — … — Хюр-рем! — М? — Ты совсем разум потеряла? Или всё же думаешь над предложением? — Это не предложение. И думать тут нечего. — Знаешь, а я бы на твоём месте его приняла. — Я бы тоже на твоём месте его приняла. Но пойми: я — не ты. И совсем не Махидевран. — … — Михримах проснулась.
Любимая привычка Хюррем после кровавых дел.
Сулейман выводит Мустафу в люди: на пятничную молитву, на свадьбу Ибрагима, в янычарский корпус, в поход.
Халиме султан🔥
— Валиде… Ради Аллаха, умоляю, отпустите его! Баязид!.. — Успокойся… — Брат!.. Брат! Баязид! Не трогайте его!.. Баязид, брат… Брат мой…
Реакция Александры на то, что её не пустили в покои султана. Реакция Махидевран на то, что султан выставляет её из своих покоев посреди ночи.
— Раз мы никоим образом не можем помешать Мехмеду уехать из столицы, значит, мы сами должны санджак выбрать. — Амасья ведь является одним из важнейших санджаков. Наверное, это самый подходящий. — Рустем, послушай меня. Мехмед поедет не в Амасью, а в Манису, запомни. В санджак наследника.
— Мехмед, после похода ты тоже в санджак поедешь. Но поедешь ты не в Амасью.
— Благородный Повелитель назначил вас санджакбеем Сарухана… — Хочешь рассказать, как относятся к этому янычары? Шехзаде Мустафу, очевидно, жалеете. Думаете, я занял его место. И ты такого же мнения? — Нет, шехзаде, как можно? Никому не дано право шехзаде обсуждать. Напротив, я пришёл сказать, что доволен вашим назначением. Ведь я сам из Манисы родом. И не сомневаюсь, что жители Манисы примут вас с большой радостью. — Надеюсь, что я ваши ожидания оправдаю. Скажи, кто ты? — Ваш ничтожный раб Ильяс, шехзаде.
— Яхья-бей, я о вас много слышал. Очень рад познакомиться с таким поэтом. — А кто ты сам? — Меня зовут Ильяс. Я служу в двадцать первой роте корпуса янычар. Шехзаде Хазретлери оказал мне честь, позволив сопровождать его.
— Безопасность Мехмеда важна. Мы должны уберечь его от любой беды. — Фахрие-хатун и главный сокольничий Ильяс всегда рядом с ним. Пока они есть, вам не стоит беспокоиться.
— Валиде всё у меня забирает!.. Нилюфер, мою любимую лошадь… Теперь она мешает мне заниматься благотворительностью. Но твоя мама скоро изменит этот порядок.
Нигяр наблюдает за Ибрагимом в хамаме.
В жизни или в сериале?
— Мустафа добрый, у него мягкое сердце. Ты и сама понимаешь: он её ни за что не выгонит, Махидевран. — Мустафа слушается меня. К тому же тебя это не касается. И пожалуйста, не вмешивайся, Хюррем. — Повелитель всем этим недоволен. Решил даже раньше уехать домой. — Пустые это хлопоты, Хюррем. Как ты ни старайся и сколько ни прилагай усилий, тебе не удастся встать между Мустафой и Повелителем. — Да, мне не удастся, ты права. А вот Мехмеду это под силу.
— Ибрагим-паша… Ко мне тут пришла одна рабыня. Она рассказала кое-что про смерть Айше-хатун. — И что? — Рабыня здесь. Лучше она сама всё расскажет. — Ладно. — Заходи.
— Как зовут? — Рухсар, паша. — Говори, что знаешь. — В тот вечер… я встала за водой. — … — Ты видела, кто это был? — Нет, паша. Было темно, и убийца стояла спиной. — Может, это была Хюррем? — Хюррем-хатун повыше, и волосы у неё светлее. — Ты уверена в этом? Говори! — Да. Я бы её узнала. Это была невысокая девушка. У неё тёмные волосы. — В глаза смотри! Посмотри. Больше ты ничего не видела? — Я всё вам сказала, паша. — И почему тогда ты молчала? Почему?! Говори! — Я боялась!.. Мне было страшно!.. Но когда Хюррем Султан уехала, мне стало жаль её… — Кому-нибудь ещё говорила? — Нет, нет!.. Мне было очень страшно… — Хорошо. Никто не должен знать. Держи язык за зубами. Иначе будет плохо. Ты поняла меня? — … — Сюмбюль-ага, Нигяр-калфа! Всё, что было сказано здесь, останется в этих стенах. Я лично займусь этим делом. Идите.
— А тебе известно, что Ибрагим-паша поставил в своём саду языческие статуи? — Как же я могу об этом не знать, Валиде? Конечно, я знаю. — А я вот этого совсем не понимаю. Как ты мог это позволить? Это позор!
–Мы привезли тебя во дворец. Взяли тебя под наше крыло. (с) Сафие Султан
А как вам Шехзаде Селим и Нурбану?
— Дайе!.. — Где наш шехзаде? — … — Ну? Я тебя спрашиваю! — Шехзаде кричал очень… Не хотел есть. Хатидже Султан пришла. Увидела всё, забрала его и… увезла к матери. — Ты должна быть моими глазами и ушами в гареме! Как ты могла допустить такое? Я тебе доверила дом, свою семью!.. — Валиде Султан, я… — Когда явится Хатидже, немедленно её ко мне! Дождись её и приведи!
- Все украшения и ткани мира лежат у ваших ног - Этого не достаточно. Моё главное украшение - счастье
— У тебя красивые волосы ☀ (с) малышка Михримах Султан
Кино и сериалы
Великолепный век~Империя Кесем Султан
Хюррем Султан (Александра)
— Пусти! Мустафа, ты что творишь?!
— Валиде, это была всего лишь шутка.
— Я уже сделал всё, что мог, Ташлыджалы. Однако без толку. Он давно разочаровался во мне.
— Не идите на поводу у эмоций, Шехзаде. Быть такого не может. Выбросьте это из головы.
— Такие мысли не беспричинны. Тебе ли этого не знать.
— Если бы Повелитель, как Вы сказали, винил Вас, он бы не стал держать Вас в близлежащем и наболее важном санджаке. Не так ли? Именно этот санджак стал для Вашего отца, Султана Сулеймана, ступенью на пути к престолу. Это знак Вашего права на наследование и на владение Османской империей. Поэтому, не тревожьтесь понапрасну.
— Шехзаде.
— Валиде.
— Я получила письмо от Шах Султан. Есть важные новости.
— Какие же новости прислала наша Султанша?
— Наш Повелитель принял решение относительно санджаков для твоих братьев. Шехзаде Селим отправится в Конью, Баязид - в Кутахью.
— Мехмет?
— Он отправится в Амасью.
100 серия.
— Мама…
— Михримах, дочка, вот так они со мной обходятся.
— А где принцесса? Я ведь могу с ней по-итальянски поговорить.
— Ещё наговоришься, мой дорогой.
— Принцесса — это как мама? Ты тоже принцесса?
— Что ты, Михримах. Я родила шехзаде, дочь султану, но меня не ценят. Я просто рабыня. Так, Валиде?
— Кто же у нас эта красавица? Как дела?
— Мне нельзя разговаривать с тобой!
— Нельзя?
— Нельзя! Нельзя! Ни за что нельзя!
— Доченька моя, золотоволосая госпожа. Они думают, что могут тягаться с твоей мамой. Однако у них не хватит сил. Смотри, чего достигла твоя мама, которую насильно обратили в рабыню. Мы с Сулейманом всё равно будем вместе, кто бы ни вставал между нами. Изабелла уже ушла, теперь Ибрагима очередь — и он уйдёт. А потом — Валиде Султан. Махидевран, Мустафа… Всем им придётся уйти. И тогда начнётся наше время. Твоё, моё, твоих братьев. Вместе мы будем очень счастливы. А без кого во дворце нет хозяев? Без нас.
— Почему ты плакала, мама? Кто тебя обидел?
— Нас не любят, дочка. Тебя, меня, твоих братьев не любят.
— Кто не любит? Валиде Султан, да?
— Валиде всё у меня забирает!.. Нилюфер, мою любимую лошадь… Теперь она мешает мне заниматься благотворительностью. Но твоя мама скоро изменит этот порядок.
Эмоции членов династии, Махидевран и Ибрагима до приезда Хюррем и после.
— Мы будем с тобой неразлучны. Всегда! 🍂
- Ты помнишь день когда я провожал тебя в санжак? Что ты сказал мне в тот день, помнишь?
- Я сказал что еду как выразитель Вашей воли, Повелитель. Что всегда буду помнить Ваши мудрые советы. Они будут освещать мой путь.
- В таком случае скажи, что заставило моего сына встать на этот скользкий путь? Кто стал тебе другом, кто врагом, если ты, осмелился пренебречь моим приказом?!
- Я не отступался от своих слов и не отступлюсь.
- Значит, ты отрицаешь что отрубил голову Бею Теке?!
- Нет. Я лично это сделал и привез ее с собой, что бы положить к Вашим ногам.
- Как ты смеешь?!! Ты что, смеешься надо мной?!!
- Что Вы, Повелитель. Как можно? Вы мой Государь, Великий Султан, мой отец. Позвольте мне Вам все объяснить.
- Вместо того что бы молить о прощении, ты мне перечишь?! Не смей говорит что не виноват.
📌 В исторической мелодраме «Великолепный Век» Ибрагим Паша связал себя узами брака с Хатидже Султан.
Почётную роль шафера Паргалы Ибрагим доверил второму Визирю Аясу Паше, которому во всём помогал Ага янычарского корпуса. В день торжества счастливый жених подарил указанным лицам по скакуну с розовыми сёдлами, исшитыми золотом и попонами, а также по халату.
📗 Публикация подготовлена при помощи книги Недждета Сакаоглу: «Султанши — владычицы османских».
- Я устал, Ибрагим. Хочу отдохнуть. Поедем после.
- Если хотите, какая-нибудь гурия придет и развлечет Вас?
- Скажи Сюмбюлю, пусть подготовят Гюльнихаль хатун.
Источник - vk.com/velvek_public
— Я обвинял тебя в смерти моих детей… но это мой грех. Гевхерхан, Айше, мои дети — в их смерти виноват я. Поэтому я уехал. Чтобы сбежать от действительности.
https://vk.com/video-104439035_456239783?list=b28be2e4cc99ce5540
— Оно было добрым, пока я тебя не увидела
— Наши чувства взаимны
— Как мило
- Ошибки не было. Ведь я сделал все, как вы просили. Но кто- то успел предупредить Бали Бея.
Ибрагим & Валиде
- Сулейман. Разве не странно что меня вызвали сюда ночью? Почему днём не позвали? Мои враги хотели от меня избавиться.
- Какие враги, Хюррем? Валиде, Ибрагим? Они хотели тебя убить? Как ты можешь такое даже предполагать? Ты понимаешь в чем их обвиняешь??
- Сулейман, прости. Не злись. Я очень расстроена. Я пережила такое, убили моего коня, а еще они служанку убили, я не виновна, но меня сослали. Я беспокоилась о тебе. О детях. Все это похоже на кошмарный сон.
Сулейман & Хюррем ✨
По традиции после свадьбы султанские дочери переезжали с мужьями в места их службы, но Султан Сулейман и Хюррем, чтобы не отправлять дочь в отдалённый от Стамбула регион, освободили Рюстема Пашу от должности управляющего Диярбекиром и назначили визирем в диване Султана. После этого традиция изменилась, и дочери падишахов после свадьбы больше не отправлялись в провинции, а оставались жить в Стамбуле.
Михрюмах не оставалась в стороне от государственных дел, поздравительное письмо польскому королю с подписью Михрюмах и Хюррем, хранящееся в польском государственном архиве, тому подтверждение. И влияние Михрюмах на то, что Рюстем Паша во второй раз стал Великим Визирем (1555-1561), — неоспоримо. А то, что в борьбе родных братьев за престол она поддерживала Баезида, — это предположение историков. Ведь она вместе с Рюстемом Пашой не вмешивались в происходящее, будучи сторонними наблюдателями того, как после смерти Хюррем в 1558 году противостояние Селима и Баезида набирало обороты и драматически обернулось проигрышем Баезида, его неудавшегося восстания, побега в Иран, казни в 1561 году и того, как Селим остался единственным наследником престола.
Через три года после смерти матери, в 1561 году умер Рюстем Паша, а в 1566 – отец Султан Сулейман. После этих смертей Михрюмах сблизилась с братом Селимом II (1566-1574). Историк того времени Мустафа Селяники пишет, что она была в положении «самой старшей и самой уважаемой Султанши», она помогала новому Падишаху и обсуждала с ним государственные дела. В одном из походов Михрюмах отказалась открывать государственную казну для срочных и непредвиденных расходов, вместо этого она выдала Селиму II 50 тысяч золотых в долг из собственных средств. Источником её небывалого богатства было жалование, которое установил для неё отец. Он передал в её распоряжение доходы от 10 железных приисков в Пловдиве и ещё стольких же в Пазарджике, Струмице и Самокове. Помимо этого, ей вместе с дочерью Хюмашах досталось немалое состояние Рюстема Паши, которое он заработал на взятках.
Михрюмах Султан, чей ежедневный доход, как полагают, достигал 2 тысяч золотых, благодаря своему статусу и богатству имела влияние не только на процесс принятия политических решений, но и занималась благотворительностью и благоустройством города. Её отец приказал построить комплекс Сулеймание, мать – кюллие хасеки, муж – кюллие Рустема Паши, она же, в свою очередь, отстроила виадук от Арарата до Мекки и внесла весомую лепту в архитектуру Стамбула, когда архитектор Синан по её приказу построил две кюллие в важных точках на двух стамбульских берегах – Азии и Европе. Одна их них – Кюллие Эдирнекапы, состоящая из мечети, шадырвана, медресе, детской школы, помещения для намаза, двойного хамама и небольшого базарчика, находится у ворот Эдирнекапы на Султанском пути, соединяющем Эдирне и Стамбул. Другая – Кюллие Михрюмах Султан, состоящая из мечети, фонтана и гостевого дворца, – в Ускюдаре, до которого простирался анатолийский путь для торговых караванов, на площади у пристани, на азиатской части Стамбула. Кюллие Михрюмах важны не только эстетикой, которую они привнесли в городскую канву, но и утилитарным значением, ведь они находились в начальных точках главных путей, простиравшихся в Европу и Азию. Основание Кюллие в Ускюдаре было заложено в январе 1548 года, во время первой каденции Рюстема Паши на посту Садразама. На табличке над главными воротами, написанной на арабском, Михрюмах не упоминается по имени, а только по положению: «Султан Ханым, дочь Султана Сулеймана – правителя правителей, султана над султанами». На гравюре Фландрена особенно подчёркивается то, что Куллие Михрюмах стала жемчужиной Ускюдара благодаря своей изящной, романтичной и величественной архитектуре. А мечеть Михрюмах в Эдирнекапы с одним куполом и единственным минаретом – это уникальная архитектурная трактовка, возвышающаяся за стенами старого города, которую спроектировал архитектор Синан специально для самого высокого холма на историческом полуострове.
— Не бойся, Хатун. Успокойся. Я отпущу тебя. Конечно, если ты сделаешь то, что я скажу.
— Султанша, то письмо поддельное. Его написала я по приказу Хюррем Султан. Это письмо подложили в сундук утром того дня, когда Вы приехали. Шах Султан не имеет к этому письму никакого отношения.
87 серия.
— Хатун даже рот свой не открыла. А после этого она уже ничего не сможет сказать!
— Идём со мной, Хатун!
— Стража! Ага, отпусти меня!
98 серия.
— Сари!
— Султанша. Султанша, синьору Мендес предупредили как положено.
135 серия.
— Ей-богу, Султанша, я делаю всё, что в моих силах. Но мы потеряли силу в гареме. Насекомые Шах Султан и Хатидже Султан гуляют рука об руку.
— Отныне я буду здесь, Сюмбюль. Я поживу некоторое время в покоях Валиде.
— Да вознаградит Вас Аллах, Султанша. Если Вы будете здесь, то нам удастся выстоять, ей-Богу.
— Немедленно перевезите сюда мои вещи.
Как прикажете, Султанша. Я немедленно всё улажу.
— Подожди. Как обстоят дела у наших Шехзаде? Отчёты приходят, не так ли?
— Хвала Всевышнему, наши Шехзаде пребывают в добром здравии. Наш Рустем Паша лично принял все необходимые меры для безопасности Шехзаде Мехмета.
— Безопасность Мехмета важна. Мы должны уберечь его от любой беды.
— Фахрие Хатун и главный сокольничий Ильяс всегда рядом с ним. Пока они есть, Вам не стоит беспокоиться.
— Прекрасно. Я посещу нашего Повелителя, а ты уладь всё с моим переездом.
— Как прикажете, Султанша.
102 серия.
-"война только начинается...
Пора в дорогу. Счастливого пути. Когда придёт время, я тебя позову"
Проходит 2 года. Возвращается Махидевран. А через несколько дней в гареме происходит бунт.
Выходит это Валиде её в столицу позвала?
* В этой истории смешалось всё: конфликты в семье, проблемы отцов и детей, абьюзивные отношения.
— Я очень боялась, Ахмед.
— Как вы посмели? Ведь шехзаде для всех неприкосновенен!
— Я боялась, что за твоей спиной устроят заговор. Халиме Султан, воспользовавшись твоим отсутствием, захотела возвести шехзаде на престол…
— Вам нет оправдания! Вы совершили преступление! Мы запретили к нему приближаться. Как вы на такое осмелились? Вы наследника династии чуть не погубили! Да как вы посмели?!
— Хвала Аллаху, у меня нет секретов от Вас, Повелитель. После последних событий есть люди, которые говорят, что Шехзаде Мустафа попал в немилость. А я предостерёг их. Я предупредил, что не следует говорить необдуманных слов, когда дело касается сына нашего Великого Повелителя.
101 серия.
Переводы писем, опубликованные Ч. Улучаем, — это довольно длинные тексты. Большую часть занимают слова любви, пожелания и молитвы на смеси арабского и фарси, даже упоминаются аяты. Разве могла Хюррем владеть исламской культурой настолько, чтобы писать аяты? Очевидно, у неё были советники. В письмах есть также и турецкие слова и двустишья. Знаменательны последние строки и заметках на полях в некоторых письмах, подтверждающие, что Хюррем вмешивается в государственные дела. Два из сохранившихся писем написаны до смерти Шехзаде Абдуллаха и до рождения Баезида и Джихангира, т.е. в 1525-26 годах, остальные – в 1530-х.
Вот некоторые цитаты из этих писем.
Из первого письма:
[…] Мой Султан, нет конца и краю этому огню разлуки. Спасите эту страждущую, и не задерживайте своего письма. Пусть хотя бы оно успокоит моё сердце. Султан мой, Вы говорили: «Если бы ты прочитала мои письма, ты бы ещё больше писала о своей тоске.» Но этого достаточно, мой Султан, и так моё сердце не выдерживает. Мы прочли Ваше письмо. Ваша покорная слуга, Шехзаде Мехмед и Ваша дочь Михрюмах тоскуют и проливают по Вам слёзы. Их слёзы сводят меня с ума. Такое впечатление, будто мы держим по кому-то траур. Мой Султан, Ваша покорная слуга, Шехзаде Мехмед, дочь Михрюмах, Селим Хан и Абдуллах шлют Вам приветствие и кланяются Вам в ноги. Помимо этого, Вы желали, чтобы я объяснилась с Пашой (очевидно, Макбуль Ибрагим Паша) по поводу моей обиды. Дай Бог, мы сможем встретиться лицом к лицу, тогда и объяснимся. А сейчас и мы передаёт приветствие Паше, они его примут.
Из второго письма:
(После того, как Хюррем написала, что один святой человек приехавший из Мекки, привёз рубашку, расписанную молитвами, которую ему послал во сне пророк Мухаммед, а рубашка эта приносит победу тому, кто носит её во время войны, она пишет)
Ради Аллаха и уважения к Всевышнему не пренебрегайте ношением этой рубашки. Ваш покорный слуга Мустафа (Шехзаде?), рабы Ваши Шехзаде Мехмед и Михрюмах и покорные слуги Селим Хан и Абдуллах славят Вас и кланяются Вам в ноги. Ваша рабыня Гюльфем передаёт Вам тысячу приветствий и молитв и кланяется Вам в ноги.
И потом Вы послали Вашей рабыне Гюльфем коробку одеколона и 60 филори, я не ведала, что творю, в миг съела (выпила?) этот одеколон, выдели бы Вы, что со мной стало! Ещё у нас были гости, я даже не знала, что им сказать. Я долго была в полудрёме, кто-то давал мне щелчки по носу, кто-то подшучивал. Вы сделали меня посмешищем, дай Бог, свидимся и объяснимся. Ещё Вы говорили заставить женщину поклясться и спрашивали о её средствах для ежедневных трат. Я сейчас взяла с неё клятву, но она ничего не сказала. Тогда я спросила у Энвара, он сказал, что осталось только 500 филори. […] Передаю свои приветствия своему брату Паше Хазретлери.
Из третьего письма:
(Хюррем очень простым турецким языком рассказывает мужу в походе, как она сгорает от тоски по нему, как она плакала по нему днями и ночами, как ждала его возвращения и как обрадовалась новости о победе, а также молится за него с пожеланиями покорить весь мир и заставить повиноваться ему не только людей, но и джинов.)
Мой Султан, живите, пока существуют земля и небо, мой Падишах. Вы снова вдохнули в меня жизнь, отправили мне письмо и 5 тысяч филори. Но для меня даже волосок из Вашей бороды ценнее не то, что 5 тысяч филори, а ста тысяч. Также Вы интересовались положением в городе. Болезнь ещё не отступила, но по крайней мере, не бушует так, как раньше. Наши мудрецы говорят, что она полностью минует, как опадёт осенняя листва. Дай Аллах, когда сой Султан вернётся, она отступит по воле Аллаха. Мой Султан, я всё время молюсь о том, чтобы Вы часто посылали мне свои благодатные письма. Потому что Аллах мне свидетель, если гонец не приходит пару недель, у все начинается паника. Чего они только не говорят. Моему старшему Мехмед Хану и моему Селим Хану (оба этих шехзаде были вместе с отцом в походе) передаю всё приветствие м молитвы и целую им глаза. Ваш покорный слуга Баезид, Джихангир и рабыня Михрюмах кланяются Вам в ноги и целуют Ваши руки. Ваша рабыня Гюльфем и рабыня Дайе также склоняют своё лико к Вашим величественным ногам.
— Здравствуй, Ибрагим.
— О чём же вы хотели со мной поговорить?
— Ты и сам знаешь. Шехзаде Мустафа и ты сговорились расправиться с Повелителем. Ты прочишь на трон Мустафу, поэтому и намеревался отравить Сулеймана.
— Смелое обвинение. Либо представьте доказательства, либо молчите об этом.
— То есть ты признаёшься, не так ли?
— А может, это ты отравила Повелителя?
— Что ты сказал?
— Не беспокойся, я не обвиняю тебя в попытке убийства, потому что уверен: ты этого не сделаешь. Но и я на подобное не пойду. Знаю, ты бы не стала замышлять против султана, и я бы тоже не стал этого делать — по тем же самым причинам, что и ты.
— Тогда зачем же ты устроил эту встречу с шехзаде?
— Об этом я сообщил только Повелителю. Я отчитываюсь лишь перед султаном Сулейманом.
— Ты совершил ошибку. С того дня твои слова вызывают у Повелителя недоверие, что бы ты ни говорил. И у меня не меньше.
— Ты позвала меня, только чтобы сообщить об этом?
— Мехмед весной собирается в санджак. Подозреваю, что это ты его надоумил?
— Каждый шехзаде хочет ехать в санджак.
— Мне всё понятно. Ты задумал отодвинуть меня и моего сына Мехмеда. Признайся, какой второй шаг, Ибрагим? Планируешь убить нас?
— Мне показалось, что ты хочешь договориться, не так ли?
— Да-да. Я бы хотела предложить тебе сделку, Ибрагим. Первым же делом отправишься завтра к султану, вернёшь назад печать и попросишь отставку со своей должности, а потом ты попрощаешься и покинешь столицу империи навсегда.
— И какая же за это награда?
— Жизнь, Ибрагим. Я предлагаю тебе жизнь. Таков договор. Решай.
Сафие Султан 👑
— Должен сказать, не знаю. Правда… тут все говорят, Ибрагим-паша в мир иной отошёл, госпожа.
— Да как ты можешь распространять такой слух?
— Этот слух здесь обсуждается с самого утра. Очень сложно об этом не говорить.
Сулейман & Хюррем
— Госпожа, простите, но Повелитель дал приказ уничтожить все эти статуи.
— Нет. Никто не тронет их и пальцем! Я запрещаю! Я снесу всем вам головы! Вы меня поняли?!
— Госпожа, у нас приказ.
— Я говорю "нет". Бейхан, скажи им, чтобы они убирались!
— Прикажите, госпожа.
— Я же сказала тебе не путаться под моими ногами? Мне обязательно надо надавить на твой хвост, ты этого хочешь?!
— А что я Вам сделала?
— Держись подальше от Дайе Хатун! Если я еще раз услышу, что ты проявила к ней неуважение, я подвешу тебя к потолку головой вниз. Каждый, кто будет проходить мимо, с радостью плюнет тебе в лицо!
Сейчас же иди к Валиде. Исправь эту ошибку, иначе я выпрямлю твою крысиную морду!
Гюльшах & Хюррем Султан
— Немедленно сними корону, Хюррем, и больше никогда не надевай! Кто ты, чтобы передо мной так появляться? Какая наглость! Хочешь меня унизить?!
— Мама, можно я останусь? Папа возьмёт меня на охоту. А я поймаю для нашего Повелителя самого большого оленя! Где мы будем охотиться?
— Поедем в Эдирне. Там самая лучшая охота.
- Не беспокойтесь, Госпожа, меня никто не забывает.
(Разговор Махидевран и Фирузе)
- Этой ночью Повелитель пожелал принять Вас
(с) Афифе хатун
-Да, Валиде.
-Теперь ты под моей защитой.Тебе ничего не угрожает.
— Клянусь, я сделала всё, как вы велели, паша. Я положила яд ей в еду и сама отнесла ей этот поднос.
— И как тогда она исчезла? Не на небо же вознеслась!
— Пока я спала, Хюррем Султан пришла. Не знаю, зачем. Увидев, что они обе отравлены, набросилась на меня. Очень злилась и кричала. Я, естественно, всё отрицала, но она мне не поверила и ушла.
— И приказала убрать тела, чтобы на неё не пало подозрение. Ты мне всё дело испортила!
— Паша…
— Исчезни с глаз моих!
— Мы будем следить за Турхан, Кеманкеш. У нас появился сильный враг. Враг, которого я создала сама…
— Тебе показалось.
— Нет, не показалось. Ибрагим на Мехмеда даже не смотрит, он занимается только Мустафой.
28.
— Хюррем, ты знаешь, кого из детей я люблю сильнее всех? Я скажу. Больше всего я люблю Мустафу.
38.
— Ты, кажется, забыл: у тебя не один, а пятеро сыновей! Ты видишь лишь Мустафу! В чём провинились мои дети? В том, что их родила я?! Жаль, что в этом дворце по разному относятся к наследникам. И так поступает каждый: визирь, что тебе служит, и страж у твоих дверей!
53.
— Шехзаде огромной империи не может себя так вести, Хюррем! Мустафа — надежда и будущее династии Османов. Он не вправе рисковать собой! А если бы с ним что-то случилось, что тогда нам делать?
— Аллах не допустит этого. Однако… надежда династии и её будущее не в одном только Мустафе. Вспомни: у тебя ещё четыре сына, Сулейман.
97.
— Мустафа стал взрослым. Он теперь уже зрелый шехзаде. Его достойное поведение и ум придают мне сил.
— Только его, Сулейман? Есть ещё Баязид… есть Селим… есть… Джихангир. Все они пытаются быть достойными тебя шехзаде.
105.
— Я только что Хатидже Султан видел. Она бежала так быстро, словно за ней гнались. Даже земля дрожала, так и тряслась. Вроде она направлялась к Повелителю.
— Говорила что-нибудь?
— Нет. Я слышал, она с Ибрагимом-пашой думает разводиться. Видимо, шла всё рассказать государю.
— Аллах милосердный, какой прелестный ребёнок!
— И правда. Правда. Я распорядился подготовить для неё особняк в Эдикуле. Теперь она будет жить там.
— А вы не думали, что здесь ей…
— Так будет лучше для всех.
16.
— Ибрагим и Махидевран скоро уберутся из дворца. Они сгинут.
17.
(с) Сулейман
(Случай похищения Хюррем Султан)
— Подготовка идёт своим ходом. Как только она закончится, ты всё сможешь увидеть.
— Мой вакф очень важен. Есть ещё очень много недоделанных дел: Дар-эс-Шафа, медресе, школа, столовая.
— Конечно, со временем всё это будет.
— На самом деле, я хочу, чтобы всё располагалось внутри одного сооружения.
90 серия.
— Я… не понимаю… о чём говорить!..
— О чём говорить?!.. Вы — соседки по комнате, но лаялись как собаки, не могли ужиться! И ты смеешь мне врать, что не понимаешь?! Вот отведу тебя к Валиде Султан и скажу, что ты — убийца!
— Вчера… в нашей комнате… ещё Гюльнихаль была!
— Говори!!
— Я быстро легла… и уснула!.. А утром… её не было в комнате!.. Я решила, что она уже встала!..
— Ну смотри, если соврала мне!
— Я давно уже тебя жду. Ты говорила с Ракель-хатун, ты теперь всё знаешь?
— Что вы наделали, Госпожа! Как же Вы могли вовлечь гарем в такие расходы, да ещё и накануне большого похода? В гареме есть правила, обычаи! Вы ни во что их не ставите!
— Следи за своим языком, Гюльфем! Да как ты смеешь говорить со мной подобным тоном?
— Я говорю так, потому что речь идёт о чести гарема! Ракель-хатун думала идти к Кадию!
— Это мой долг, он никого не касается!
— В таком случае, заплатите ей, Госпожа, не то...
— Не то что, жаловаться пойдёшь?
— Моя служба требует отчитываться перед Повелителем. Если я утаю Ваш позор, то стану Вашей пособницей.
— Ты что это, смеешь мне угрожать?
— Если бы я хотела, давно бы обо всём донесла! Немедленно выплатите долг, Госпожа, иначе я иду к Повелителю!
✍Отрывок из письма Султана Сулеймана к Фирузе Хатун.
— Хюррем Султан…
— Она нажаловалась на тебя? Наверняка как всегда наврала! Ну что, расскажи мне.
— Неважно.
— Я вижу, ты расстроен. Он заставил тебя унижаться перед ней?
— Не я — она просила прощения. Отец ей приказал. И она не могла поверить в это.
— Мустафа… я так рада. Ты её на место поставил! Но будь очень осторожен. Она сделает всё, чтобы вернуть расположение твоего отца. Постарается тебя оклеветать.
— Никому не под силу меня с отцом рассорить.
— А ты при каждом поражении будешь так убегать, Мустафа? М? Из поражения нужно извлекать уроки. Подумай, где ошибся.
— Ладно. Я извлёк урок. Но стреляю я ведь хорошо?
— Это мы посмотрим. В следующий раз поедешь со мной на охоту. Стрелять в неподвижную цель просто, а вот попадёшь ли ты в движущуюся мишень?
— Поехали прямо сейчас!
— Не торопись. Всему своё время, сынок.
— Новый товар. Я купил его на корабле, который пришёл из Эмине. Его называют «кофе». Но выяснилось, что его ни есть, ни пить невозможно. Теперь не знаю, что делать.
— Какой он на вкус, я не знаю, но аромат у него просто божественный.
— Так его есть невозможно. А как его готовить?
— Вот оно что: ты принцесса, а я рабыня, а?!
— Именно так. Я не твоя игрушка: велишь уехать — уеду, скажешь остаться — останусь. Как бы не так! Ты не можешь приказывать мне, что делать!
— Значит, уезжать ты не хочешь… Так ты влюбилась? В Сулеймана влюбилась, так? Говори же. Отвечай!
— Ну да, влюблена я! Ну и что с того? Может, ты убьёшь, меня, а? Давай. Мне уже всё едино. Я здесь, пойми. Рядом с Сулейманом. И если нужно будет сражаться, я готова.
— Тебе хочется войны, принцесса? Я тебе давала шанс сбежать отсюда. Ты пойми: второго уже не будет.
— Мне султан Сулейман нужен. Теперь я не уеду.
— Мне вот интересно, Джихангир, что ты ему напишешь? Что Повелитель наш при смерти и трон его ждёт?
— Не равняй всех по себе. Как мы сейчас находимся здесь, так и Мустафа имеет право быть в столице.
— Я сейчас здесь по праву регента султана, Баязид. А ты вернулся с Повелителем из похода. Но если Мустафа приедет, объяснений не будет! Не стоит вам прыгать выше головы!
— Ты всё ещё по-прежнему мнишь себя регентом?
— Я сказал то, что думаю, Баязид.
✓ Историки считают, что Шах была одной из младших дочерей Султана Селима I. Приставка к её имени Хубан означает белый или жёлтый цвет волос.
(с) Хюррем Султан
Играла в "Великолепном веке" Наргиз Шах Султан - дочь шехзаде Мустафы и Айше Хатун.
— Махидевран, не суди по себе. Даже если здесь соберутся все самые красивые женщины мира, их крик не заглушит моего шёпота. 👑💛
https://vk.com/video-104439035_456239779?list=21478228b349991355
— Что происходит, Махидевран?
— Ты прекрасно знаешь, что происходит! Ты подослала эту тварь! Что она должна сделать?! Какая у неё цель?! Убить моего сына?
— Ты умом тронулась. Я уже давно выгнала эту предательницу. Ты снова на меня клевещешь?
— Не стоит попусту отрицать. Ты меня не обманешь!
— Разве не ты ещё вчера высылала девчонку в старый дворец? Но она здесь! И ты решила меня во всём обвинить! Ничего у тебя не выйдет, Махидевран.
— Не старайся понапрасну, я тебя насквозь вижу! Будь твоя воля, ты бы и в капле воды утопила шехзаде! Однако я тебе этого не позволю! Мустафу не трогай, Хюррем! Я вырву твою печень, клянусь!
— Вот увижу удавку на её шее — тогда успокоюсь.
— Будь он проклят!
— Что опять случилось?
— Он предложил вернуться во дворец. Сказал, что во всём поможет.
— Замечательно! Я пойду соберу быстро вещи.
— Но я должна повиноваться и край платья Махидевран поцеловать. Только тогда я смогу жить во дворце.
— Ну и что?
— Я сказала «нет».
………………………………………
— Хюррем?
— …
— Хюр-рем!
— М?
— Ты совсем разум потеряла? Или всё же думаешь над предложением?
— Это не предложение. И думать тут нечего.
— Знаешь, а я бы на твоём месте его приняла.
— Я бы тоже на твоём месте его приняла. Но пойми: я — не ты. И совсем не Махидевран.
— …
— Михримах проснулась.
— Успокойся…
— Брат!.. Брат! Баязид! Не трогайте его!.. Баязид, брат… Брат мой…
Реакция Махидевран на то, что султан выставляет её из своих покоев посреди ночи.
— Амасья ведь является одним из важнейших санджаков. Наверное, это самый подходящий.
— Рустем, послушай меня. Мехмед поедет не в Амасью, а в Манису, запомни. В санджак наследника.
— Мехмед, после похода ты тоже в санджак поедешь. Но поедешь ты не в Амасью.
— Благородный Повелитель назначил вас санджакбеем Сарухана…
— Хочешь рассказать, как относятся к этому янычары? Шехзаде Мустафу, очевидно, жалеете. Думаете, я занял его место. И ты такого же мнения?
— Нет, шехзаде, как можно? Никому не дано право шехзаде обсуждать. Напротив, я пришёл сказать, что доволен вашим назначением. Ведь я сам из Манисы родом. И не сомневаюсь, что жители Манисы примут вас с большой радостью.
— Надеюсь, что я ваши ожидания оправдаю. Скажи, кто ты?
— Ваш ничтожный раб Ильяс, шехзаде.
— Яхья-бей, я о вас много слышал. Очень рад познакомиться с таким поэтом.
— А кто ты сам?
— Меня зовут Ильяс. Я служу в двадцать первой роте корпуса янычар. Шехзаде Хазретлери оказал мне честь, позволив сопровождать его.
— Безопасность Мехмеда важна. Мы должны уберечь его от любой беды.
— Фахрие-хатун и главный сокольничий Ильяс всегда рядом с ним. Пока они есть, вам не стоит беспокоиться.
— Мустафа слушается меня. К тому же тебя это не касается. И пожалуйста, не вмешивайся, Хюррем.
— Повелитель всем этим недоволен. Решил даже раньше уехать домой.
— Пустые это хлопоты, Хюррем. Как ты ни старайся и сколько ни прилагай усилий, тебе не удастся встать между Мустафой и Повелителем.
— Да, мне не удастся, ты права. А вот Мехмеду это под силу.
— И что?
— Рабыня здесь. Лучше она сама всё расскажет.
— Ладно.
— Заходи.
— Как зовут?
— Рухсар, паша.
— Говори, что знаешь.
— В тот вечер… я встала за водой.
— …
— Ты видела, кто это был?
— Нет, паша. Было темно, и убийца стояла спиной.
— Может, это была Хюррем?
— Хюррем-хатун повыше, и волосы у неё светлее.
— Ты уверена в этом? Говори!
— Да. Я бы её узнала. Это была невысокая девушка. У неё тёмные волосы.
— В глаза смотри! Посмотри. Больше ты ничего не видела?
— Я всё вам сказала, паша.
— И почему тогда ты молчала? Почему?! Говори!
— Я боялась!.. Мне было страшно!.. Но когда Хюррем Султан уехала, мне стало жаль её…
— Кому-нибудь ещё говорила?
— Нет, нет!.. Мне было очень страшно…
— Хорошо. Никто не должен знать. Держи язык за зубами. Иначе будет плохо. Ты поняла меня?
— …
— Сюмбюль-ага, Нигяр-калфа! Всё, что было сказано здесь, останется в этих стенах. Я лично займусь этим делом. Идите.
— Как же я могу об этом не знать, Валиде? Конечно, я знаю.
— А я вот этого совсем не понимаю. Как ты мог это позволить? Это позор!
(с) Сафие Султан
— Где наш шехзаде?
— …
— Ну? Я тебя спрашиваю!
— Шехзаде кричал очень… Не хотел есть. Хатидже Султан пришла. Увидела всё, забрала его и… увезла к матери.
— Ты должна быть моими глазами и ушами в гареме! Как ты могла допустить такое? Я тебе доверила дом, свою семью!..
— Валиде Султан, я…
— Когда явится Хатидже, немедленно её ко мне! Дождись её и приведи!
- Этого не достаточно. Моё главное украшение - счастье
(с) малышка Михримах Султан