Вспоминая школьные уроки.

Урок литературы. Сергей Есенин
Сергей Есенин появился в школьных программах на излете наших школьных лет. Ранее, по разным причинам, его стихов не было в учебниках, и мы мало что знали о нем. Наш учитель по литературе и русскому языку, незабвенная Маргарита Леонидовна Валова, дала задание на дом выучить одно из стихотворений Есенина. На выбор. И вот на уроке литературы она начинает опрос. Предлагает прочитать стихотворение Толе Выборову. Толя – парень высокий, ему тесно за партой. Обычно, когда его спрашивали на уроке, он не сразу вставал, выжидал какое-то время, делал паузу. Вроде бы ожидая второго приглашения и желая удостовериться не ослышался ли он. Чтобы лишний раз не вставать. Но потом резко стремительно, с шумом вставал, крышка парты при этом откидывалась и хлопала, сам он усаживался на спинку парты, принимая полусогнутую позу, полустоящую или полусидящую. И вот Толя встал, уселся на спинку парты, принял свою полусогнутую позу. И начал скороговоркой декламировать выбранное им стихотворение. А выбрал он стихотворение «Пушкину»: «Блондинистый, почти белесый, в легендах ставший как туман, о, Александр, ты был повеса, как я сегодня хулиган». Маргарита Леонидовна одобрительно улыбается, благосклонно кивает головой. Потом еще поведала классу о том, что это стихотворение поэт написал к 125-летию со дня рождения А.С. Пушкина. А я вот думаю про себя: «Почему у Есенина черноволосый Александр Сергеевич превратился в белесого блондина? Вероятно, для того чтобы найти рифму повесе: повеса - белесый». Следом за Толей встает его сосед по парте Коля Петинов. И снова: «Блондинистый, почти белесый, о, Александр, ты был повеса. . ..». Маргарита Леонидовна, уже без улыбки, терпеливо, дослушивает стихотворение до конца. Дальше по очереди Коля Бархатов и та же история: «Блондинистый, почти белесый». Маргарита Леонидовна уже как от назойливой мухи отмахивается, машет рукой: «Все, все, достаточно, хватит». Встает еще кто-то и снова: «Блондинистый, почти белесый». В классе оживление, шум, хохот. Мне это напомнило известный рассказ В.Драгунского «Где это видано, где это слыхано» из книжки «Денискины рассказы», в котором Дениска и его друг Мишка на смотре художественной самодеятельности в школе зациклились на строчке «Папа у Васи силен в математике».
Подходит очередь Нины Чегодаевой. Она была девушкой шумной, подвижной, то громко смеялась, активно жестикулировала, то впадала в задумчивость, что-то постоянно выясняла и обсуждала. Как-то подходит ко мне и спрашивает: «Какая у тебя самая любимая песня?». А тогда был очень популярен В.Ободзинский и его песня «В каждой строчке только точки после буквы л». Все восхищались им, девчонки переписывали в тетрадку слова песни. И она рассчитывает на то, что я назову эту песню, у нас выявится взаимопонимание, общие интересы, завяжется разговор. И мы вместе начнем восторгаться. А я не хотел восторгаться. Я отвечаю ей нарочито резко «Смело, товарищи, в ногу». Песня революции, гражданской войны. Она удивленно отходит и вероятно думает: «У тебя все в порядке с головой». Хотя мне и в самом деле близка была тогда романтика гражданской войны с ее комиссарами в пыльных шлемах.
И вот Нинка читает выбранное ею стихотворение «Жизнь – обман . . .». Читает она нараспев, с выражением, с трагическими нотками, входит в образ обманутого человека: «Жизнь обман с чарующей тоскою оттого так и сильна она так что своею грубою рукою роковые пишет письмена». Маргарита Леонидовна слушала-слушала, ее лицо выражало недовольство, наконец она прерывает чтеца: «Чегодаева, тебе сколько лет, 17. Всего семнадцать. Когда же успела жизнь обмануть тебя так, что ты читаешь это стихотворение». Чтец молчит, виновато хлопает ресницами. Маргарита Леонидовна: «Все, хватит, садись». Она тихонечко садится за парту. А мы так и не дослушали Нинку с ее оценкой жизни.
Моя очередь. Я читаю стихотворение «Спит ковыль . . .»: «Спит ковыль, равнина дорогая, и свинцовой свежести полынь, никакая родина другая не вольет мне в грудь мою теплынь». Замечательные строчки. Маргарита Леонидовна блаженно улыбается, показывая всем своим видом, что вот так надо читать и так выбирать стихотворение. Но концовка смазала все впечатление. Там такие строчки: «Но и все же новью той теснимый я могу прочувственно пропеть, дайте мне на родине любимой все любя спокойно умереть». Это ей не понравилось. Хотя и эти строчки патриотичны, и они о любви к родине. Она досадно поморщилась. Ей хотелось, чтобы была жизнеутверждающая концовка, более оптимистическая, более радостная. Ничего не сказала. Но всем своим видом показала, что я не порадовал, не оправдал ее надежды.
И дальше - Женя Мальцев. У него тогда приключилась первая любовь, роман, переживания. И он выбрал сообразно своему душевному состоянию стихотворение из Персидских мотивов «Ты сказала что Саади». Женя всегда хорошо читал стихи. А это читает взволнованно и эмоционально: «Ты сказала, что Саади целовал лишь только в грудь, подожди ты ради бога, обучусь когда-нибудь». Стих был о любви и хороший стих. Но очень откровенный. И выбор самого стиха, и его прочтение – все это было смело со стороны Жени. Прочитать его публично, в классе, в присутствии учителя. Это был поступок. И Женя решился на него. Но нам всем стало неловко. Все как-то заерзали на своих партах, не зная как реагировать на историю о вкусах Саади. Было не принято тогда говорить о любви так откровенно, принародно. Да и сама Маргарита Леонидовна не знала что сказать. Женя застал ее врасплох. Возникло замешательство. Видно от таких стихов уберегали наши неокрепшие юные души чиновники от педагогики и не включали стихи Есенина в школьные программы.
Но тут прозвучал спасительный звонок. Маргарита Леонидовна проставила оценки в журнал и неспешно проследовала в учительскую. У нас – перемена. Закончился урок и наше знакомство с поэзией Сергея Есенина. Кто-то формально отнесся к выбору стихотворения, а кто-то осознанно и серьезно. Кто-то посмеялся на уроке, кто-то удивил всех, кто-то обиделся, кто-то остался непонятым. В общем, обычный урок. Но он запомнился.