«Из поэтического наследия Владислава Ходасевича»

Сегодня мы видим явственно, через толщу лет, что поэзия Владислава Ходасевича поэта Серебряного века глубже, подлиннее, трагичнее и человечней, чем казалось его современникам.
Поэтическое наследие Владислава Фелициановича Ходасевича невелико (если сравнивать с такими поэтами Серебряного века, как Бальмонт или И.Северянин), однако каждая из пяти книг - эпоха в истории русской поэзии.
«Путём зерна».
«Проходит сеятель по ровным бороздам.
Отец его и дед по тем же шли путям.
Сверкает золотом в его руке зерно,
Но в землю чёрную оно упасть должно.
И там, где червь слепой прокладывает ход,
Оно в заветный срок умрёт и прорастёт.
Так и душа моя идёт путём зерна:
Сойдя во мрак, умрёт – и оживёт она.
И ты, моя страна, и ты, её народ,
Умрёшь и оживёшь, пройдя сквозь этот год, -
Затем, что мудрость нам единая дана:
Всему живущему идти путём зерна».
23 декабря 1917 года.
***
«Ни жить, ни петь почти не стоит:
В непрочной грубости живём.
Портной тачает, плотник строит:
Швы расползутся, рухнет дом.
И лишь порой сквозь это тленье
Вдруг умилённо слышу я
В нём заключённое биенье
Совсем иного бытия.
Так, провождая жизни скуку,
Любовно женщина кладёт
Свою взволнованную руку
На грузно пухнущий живот».
Июль 1922 год. Берлин.
«Дождь».
«Я рад всему: что город вымок,
Что крыши, пыльные вчера,
Сегодня, ясным шёлком лоснясь,
Свергают струи серебра.
Я рад, что страсть моя иссякла.
Смотрю с улыбкой из окна,
Как быстро ты проходишь мимо
По скользкой улице, одна.
Я рад, что дождь пошёл сильнее
И что, в чужой подъезд зайдя,
Ты опрокинешь зонтик мокрый
И отряхнёшься от дождя.
Я рад, что ты меня забыла,
Что, выйдя из того крыльца,
Ты на окно моё не взглянешь,
Не вскинешь на меня лица.
Я рад, что ты проходишь мимо,
Что ты мне всё-таки видна,
Что так прекрасно и невинно
Проходит страстная весна».
Апрель 1908 год. Москва.
«Акробат».
«От крыши до крыши протянут канат.
Легко и спокойно идёт акробат.
В руках его – палка, он весь – как весы,
А зрители снизу задрали носы.
Толкаются, шепчут: «Сейчас упадёт!» -
И каждый чего-то взволнованно ждёт.
Направо – старушка глядит из окна,
Налево – гуляка с бокалом вина.
Но небо прозрачно, и прочен канат.
Легко и спокойно идёт акробат.
А если сорвавшись, фигляр упадёт
И, охнув, закрестится лживый народ, -
Поэт, проходи с безучастным лицом;
Ты сам не таким ли живёшь ремеслом?»
1921 год.
«Авиатору».
«Над полями, лесами, болотами,
Над извивами северных рек
Ты проносишься плавными взлётами,
Небожитель – герой – человек.
Напрягаются крылья, как парусы,
На руке костенеет рука,
А кругом – взгромождённые ярусы:
Облака – облака – облака.
И смотря на тебя недоверчиво,
Я качаю слегка головой:
Выше, выше спирали очерчивай,
Но припомни – подумай – постой.
Что тебе до надоблачной ясности?
На земной, материнской груди
Отдохни от высот и опасностей, -
Упади – упади – упади!
Ах, сорвись, и большими зигзагами
Упади, раздробивши хребет,
Где трибуны расцвечены флагами,
Где народ – и оркестр – и буфет…»
Март 1914 год.
«Бедные рифмы».
«Всю неделю над мелкой поживой
Задыхаться, тощать и дрожать,
По субботам с женой некрасивой
Над бокалом, обнявшись, дремать.
В воскресенье на чахлую траву
Ехать в поезде, плед разложить,
И опять задремать, и забаву
Каждый раз в этом всём находить.
И обратно тащить на квартиру
Этот плед, и жену, и пиджак,
И ни разу по пледу и миру
Кулаком не ударить вот так, -
О, в таком непреложном законе,
В заповедном смиренье таком
Пузырьки только могут в сифоне –
Вверх и вверх, пузырёк с пузырьком».
Париж.1926 год.