Современное «искусство» в капитализме работает так же, как и всё остальное — как инструмент отмыва и ухода от налогов. Миллионер делает не мозгом, не руками, а «одним мазком кисти» — и вдруг на свет рождается не картина, а налоговая схема. Эксперт-дружок оценивает мазню в десятки миллионов, музей получает «шедевр», а буржуй — налоговые льготы. Художнику кидают кость в виде 25 тысяч — и тот рад, как собачка, хотя именно его мазня стала прикрытием для махинаций. А пролетарий? Пролетарию говорят: «Ты просто не понимаешь, это высокое искусство!» — в то время как он горбатится на стройке или у станка, чтобы едва свести концы с концами. Для него никакого «искусства» не создаётся — только очередная насмешка буржуазии. В итоге получаем: капиталист ушёл от налогов, «эксперт» откусил кусок, музей стал хранилищем фиктивной стоимости, а рабочий и дальше платит налоги с каждой копейки своей зарплаты. И да, товарищи, это не «искусство», а очередной мазок кровью на холсте капитализма.
working-class
«Как работает современное искусство»
Современное «искусство» в капитализме работает так же, как и всё остальное — как инструмент отмыва и ухода от налогов. Миллионер делает не мозгом, не руками, а «одним мазком кисти» — и вдруг на свет рождается не картина, а налоговая схема.
Эксперт-дружок оценивает мазню в десятки миллионов, музей получает «шедевр», а буржуй — налоговые льготы. Художнику кидают кость в виде 25 тысяч — и тот рад, как собачка, хотя именно его мазня стала прикрытием для махинаций.
А пролетарий? Пролетарию говорят: «Ты просто не понимаешь, это высокое искусство!» — в то время как он горбатится на стройке или у станка, чтобы едва свести концы с концами. Для него никакого «искусства» не создаётся — только очередная насмешка буржуазии.
В итоге получаем: капиталист ушёл от налогов, «эксперт» откусил кусок, музей стал хранилищем фиктивной стоимости, а рабочий и дальше платит налоги с каждой копейки своей зарплаты.
И да, товарищи, это не «искусство», а очередной мазок кровью на холсте капитализма.