13 мая 1829 года Александр Пушкин впервые попросил руки Натальи Гончаровой.
И хотя тогда поэта ждал отказ (неопределённый ответ матери, сославшейся на юный возраст Наташи, по воспоминаниям Пушкина, «свёл его с ума»), на следующий год Наталья Николаевна приняла повторное предложение. Письма Натальи Гончаровой к Пушкину не сохранились. Однако сохранилось много писем поэта к ней. Тон их довольно скоро перешел из осторожно-учтивого — в период сватовства, — в семейно-интимный. Так, в самый расцвет своего творчества, так называемую Болдинскую осень, Александр Сергеевич пишет жене в Москву: «…Мой ангел, ваша любовь — единственная вещь на свете, которая мешает мне повеситься на воротах моего печального замка… Не лишайте меня этой любви и верьте, что в ней всё мое счастье. Позволяете ли вы обнять вас? Это не имеет никакого значения на расстоянии 500 верст… Прощайте же, мой ангел...». Письма жены всегда были для Пушкина самыми желанными посланиями. Жена близкого друга Пушкина Вера Нащокина, в московской квартире которых поэт часто гостил в последние годы жизни, вспоминала: «Надо было видеть радость и счастие поэта, когда он получал письма от жены. Он весь сиял и осыпал эти исписанные листочки бумаги поцелуями». Из письма Пушкина Наталье. 9 сентября 1833 года. Из Оренбурга в Петербург: «Что, женка? скучно тебе? мне тоска без тебя. Кабы не стыдно было, воротился бы прямо к тебе, ни строчки не написав. Да нельзя, мой ангел. Взялся за гуж, не говори, что не дюж — то есть: уехал писать, так пиши же роман за романом, поэму за поэмой. А уж чувствую, что дурь на меня находит — я и в коляске сочиняю, что же будет в постеле?... Как я хорошо веду себя! как ты была бы мной довольна! за барышнями не ухаживаю, смотрительшей не щиплю, с калмычками не кокетничаю — и на днях отказался от башкирки, несмотря на любопытство, очень простительное путешественнику. Знаешь ли ты, что есть пословица: на чужой сторонке и старушка божий дар. То-то, женка. Бери с меня пример».
Сюрр & Искусство
13 мая 1829 года Александр Пушкин впервые попросил руки Натальи Гончаровой.
И хотя тогда поэта ждал отказ (неопределённый ответ матери, сославшейся на юный возраст Наташи, по воспоминаниям Пушкина, «свёл его с ума»), на следующий год Наталья Николаевна приняла повторное предложение.
Письма Натальи Гончаровой к Пушкину не сохранились. Однако сохранилось много писем поэта к ней. Тон их довольно скоро перешел из осторожно-учтивого — в период сватовства, — в семейно-интимный.
Так, в самый расцвет своего творчества, так называемую Болдинскую осень, Александр Сергеевич пишет жене в Москву: «…Мой ангел, ваша любовь — единственная вещь на свете, которая мешает мне повеситься на воротах моего печального замка… Не лишайте меня этой любви и верьте, что в ней всё мое счастье. Позволяете ли вы обнять вас? Это не имеет никакого значения на расстоянии 500 верст… Прощайте же, мой ангел...».
Письма жены всегда были для Пушкина самыми желанными посланиями. Жена близкого друга Пушкина Вера Нащокина,
в московской квартире которых поэт часто гостил в последние годы жизни, вспоминала: «Надо было видеть радость и счастие поэта, когда он получал письма от жены. Он весь сиял и осыпал эти исписанные листочки бумаги поцелуями».
Из письма Пушкина Наталье. 9 сентября 1833 года. Из Оренбурга в Петербург:
«Что, женка? скучно тебе? мне тоска без тебя. Кабы не стыдно было, воротился бы прямо к тебе, ни строчки не написав. Да нельзя, мой ангел. Взялся за гуж, не говори, что не дюж — то есть: уехал писать, так пиши же роман за романом, поэму за поэмой. А уж чувствую, что дурь на меня находит — я и в коляске сочиняю, что же будет в постеле?...
Как я хорошо веду себя! как ты была бы мной довольна! за барышнями не ухаживаю, смотрительшей не щиплю, с калмычками не кокетничаю — и на днях отказался от башкирки, несмотря на любопытство, очень простительное путешественнику. Знаешь ли ты, что есть пословица: на чужой сторонке и старушка божий дар. То-то, женка. Бери с меня пример».