Юрий Львович Слёзкин (1885—1947) — русский писатель, был одним из друзей Михаила Булгакова в 1920-х годах. Юрий родился 27 ноября (9 декабря) 1885 года в семье генерал-лейтенанта Льва Михайловича Слезкина (1855 — не позднее 1928), участника русско-турецкой войны 1877—1878 гг., и Веры Георгиевны Эрдели (1859— ?). В 1910 году окончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Начал публиковаться в 1901 году, первый сборник рассказов вышел в 1910 году. Повесть о первой русской революции 1905 года «В волнах прибоя» (1906) была запрещена цензурой, а автор осужден на год заключения, но освобожден после вмешательства высокопоставленных родственников. Роман «Ольга Орг» (1914) пользовался скандальной известностью, выдержал 10 изданий, был переведен на несколько европейских языков, в 1915 году экранизирован Е. Бауэром под названием «Обожженные крылья» (фильм не сохранился). В те годы Слезкин был невероятно популярен. В 1915 году Слёзкин вместе с Георгием Ивановым создал литературный кружок «Медный всадник», в заседаниях которого принимали участие Осип Мандельштам, Анна Ахматова, Николай Гумилев, Михаил Кузмин, Александр Грин, Анатолий Каменский, Аркадий Аверченко, Борис Садовской, Лариса Рейснер. Слёзкин вошел в историю советской научной фантастики памфлетами «Кто смеется последним» и «Дважды два — пять», вышедшими под «иностранным» псевдонимом Жорж Деларм. Начиная с 1930-х годов придерживался социалистического реализма. В 1920 году познакомился с Михаилом Булгаковым во Владикавказе, находившемся под властью белых. После прихода красных Слезкин стал руководителем подотдела искусств комитета народного образования Владикавказа, Булгаков занял должность заведующего литературной секцией в этом подотделе. Почти год тот заведовал литературной секцией, принимал участие в диспутах, выступал перед началом спектаклей. Этот период их отношений очень тепло описан Булгаковым в «Записках на манжетах», он называет здесь Слёзкина «литератором со всероссийским именем». В мае 1921 года Булгаков покинул Владикавказ и в следующий раз встретился со Слёзкиным уже в Москве. Спустя год тот подарил Булгакову свою книгу с надписью-напоминанием о владикавказских временах: «Дорогому Михаилу Булгакову в память наших страданий, "деяний" и томлений духа — верю ушедших навсегда и в залог все же принадлежащего нам будущего с любовью дарю этот объемистый труд, увидевший свет далеко от своего мастера. Юрий Слёзкин. 13/V 1922 г.». Благодаря Слёзкину в 1920-х годах произведения Булгакова стали печатать в выходившей в Берлине газете «Накануне», ведь именно бывший начальник по Владикавказскому подотделу искусств порекомендовал его берлинскому эмиссару. Булгаков написал о нем лестный, хотя и не без критических уколов очерк «Юрий Слёзкин (силуэт)», в которой высоко оценивается его писательское мастерство, но в упрек ставится отстраненность от судьбы своих литературных героев и текущего времени, опубликованный в сентябре 1922 года в берлинском журнале «Сполохи». Слёзкин и Булгаков дружили до середины 1920-х годов: часто встречались, ходили на литературные вечера, переписывались, но затем поссорились.
Слёзкин написал «Столовую гору»
, в которой создал издевательский образ врача Алексея Турбина, а о самом Булгакове писал в дневнике: «Булгаков стал попивать красное винцо, купил будуарную мебель, заказал брюки почему-то на шелковой подкладке. Об этом он рассказывал не без гордости».
Булгаков же прошелся по Слёзкину в «Театральном романе»,
выведя его в образе подчеркнуто мелкого, завистливого литератора Ликоспастова: «Ликоспастов был тише воды, ниже травы, и тут же как-то я ощутил, что, пожалуй, он будет рангом пониже прочих, что с начинающим даже русокудрым Лесосековым его уже сравнивать нельзя, не говоря уже, конечно, об Агапенове или Измаиле Александровиче». Отразился в «Театральном романе» и сюжет, связанный со «Столовой горой»: «И я, отложив Лесосекова, принялся за Флавиана и даже Ликоспастова и в последнем налетел на сюрприз. Именно, читая рассказ, в котором был описан некий журналист (рассказ назывался "Жилец по ордеру"), я узнал продранный диван с выскочившей наружу пружиной, промокашку на столе... Иначе говоря, в рассказе был описан... я! Брюки те же самые, втянутая в плечи голова и волчьи глаза... Ну, я, одним словом! Но, клянусь всем, что было у меня дорогого в жизни, я описан несправедливо. Я вовсе не хитрый, не жадный, не лукавый, не лживый, не карьерист и чепухи такой, как в этом рассказе, никогда не произносил! Невыразима была моя грусть по прочтении ликоспастовского рассказа, и решил я все же взглянуть со стороны на себя построже, и за это решение очень обязан Ликоспастову». Единственным источником, объясняющим причину разлада между двумя друзьями, служит запись в дневнике Слёзкина от 21 февраля 1932 года: «Вскоре он прочел нам первые главы своего романа "Белая гвардия". Я его от души поздравил и поцеловал — меня увлекала эта вещь, и я радовался за ее автора. Тут у Булгакова пошли "дела семейные" — появились новые интересы, ему стало не до меня. Ударил в нос успех. К тому времени вернулся из Берлина Василевский (Не-Буква) с женой своей (которой по счету?) Любовью Евгеньевной, не глупая практическая женщина, много испытавшая на своем веку, оставившая в Германии свою "любовь", — Василевская приглядывалась ко всем мужчинам, которые могли бы помочь строить ее будущее. С мужем она была не в ладах. Наклевывался роман у нее с Потехиным Юрием Михайловичем (ранее вернувшимся из эмиграции) — не вышло, было и со мной сказано несколько теплых слов... Булгаков подвернулся кстати. Через месяц-два все узнали, что Миша бросил Татьяну Николаевну и сошелся с Любовью Евгеньевной. С той поры — наша дружба пошла врозь. Нужно было и Мише и Л.Е. начинать "новую жизнь", а следовательно, понадобились новые друзья — не знавшие их прошлого. Встречи наши стали все реже, а вскоре почти совсем прекратились, хотя мы остались по-прежнему на "ты"». Несмотря на размолвку, Слёзкин продолжал интересоваться жизнью друга. Когда Булгаков осенью 1939 года сильно заболел, в своем дневнике Слёзкин написал:
«16 ноября 1939 г.
Звонил Булгакову, узнав о его болезни. У него склероз почек, он слепнет. Такое несчастие невольно заставляет забыть о многих его недостатках и провинностях в отношении меня. Как-никак он давний мой друг и талантливый человек. Подошел к телефону сын его жены. Михаил Афанасьевич лежит, его жена больна ангиной. Я передал свой привет. Через некоторое время звонок. Говорит снова детский голос, от имени отца благодарит за память и очень просит заглянуть к нему, когда поправится мама...».
Следующая запись: «3 декабря 1939 г.
Звонил Булгаков из санатория Барвиха. Благодарил за память. Он поправляется, зрение восстанавливается. Три месяца ничего не видел».
«11 марта 1940 г.
Сегодня узнал от Финка — умер Михаил Афанасьевич Булгаков, 49 лет. Много месяцев страдал. Одно время чувствовал себя лучше, вернулось зрение, а перед смертью снова ослеп. Так и не удалось с ним встретиться, как условились — после Барвихи. Большая часть его рукописей не увидела света. Два романа, четыре пьесы. Прошел всю свою писательскую жизнь по обочине, всем известный, но "запретный". Его "Дни Турбиных" держатся на сцене дольше всех советских пьес. Грустная судьба. Мир его праху». Юрий Львович Слёзкин умер 27 июля (по другим сведениям 26 декабря) 1947 года.
Юрий Львович Слезкин, писатель, с которым М.А. Булгаков подружился во Владикавказе Источник: http://m-bulgakov.ru/krug-obshhenija/jurij-lvovich-sljozkin
Владикавказ. Белявский пер., 7. Дом, в котором жил Ю.Л. Слезкин Источник: http://m-bulgakov.ru/krug-obshhenija/jurij-lvovich-sljozkin
Михаил Булгаков: жизнь и творчество Мастера
:Татьяна Гаранина(Троняева)
Юрий Львович Слёзкин
Юрий Львович Слёзкин (1885—1947) — русский писатель, был одним из друзей Михаила Булгакова в 1920-х годах. Юрий родился 27 ноября (9 декабря) 1885 года в семье генерал-лейтенанта Льва Михайловича Слезкина (1855 — не позднее 1928), участника русско-турецкой войны 1877—1878 гг., и Веры Георгиевны Эрдели (1859— ?). В 1910 году окончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Начал публиковаться в 1901 году, первый сборник рассказов вышел в 1910 году. Повесть о первой русской революции 1905 года «В волнах прибоя» (1906) была запрещена цензурой, а автор осужден на год заключения, но освобожден после вмешательства высокопоставленных родственников. Роман «Ольга Орг» (1914) пользовался скандальной известностью, выдержал 10 изданий, был переведен на несколько европейских языков, в 1915 году экранизирован Е. Бауэром под названием «Обожженные крылья» (фильм не сохранился). В те годы Слезкин был невероятно популярен. В 1915 году Слёзкин вместе с Георгием Ивановым создал литературный кружок «Медный всадник», в заседаниях которого принимали участие Осип Мандельштам, Анна Ахматова, Николай Гумилев, Михаил Кузмин, Александр Грин, Анатолий Каменский, Аркадий Аверченко, Борис Садовской, Лариса Рейснер. Слёзкин вошел в историю советской научной фантастики памфлетами «Кто смеется последним» и «Дважды два — пять», вышедшими под «иностранным» псевдонимом Жорж Деларм. Начиная с 1930-х годов придерживался социалистического реализма. В 1920 году познакомился с Михаилом Булгаковым во Владикавказе, находившемся под властью белых. После прихода красных Слезкин стал руководителем подотдела искусств комитета народного образования Владикавказа, Булгаков занял должность заведующего литературной секцией в этом подотделе. Почти год тот заведовал литературной секцией, принимал участие в диспутах, выступал перед началом спектаклей. Этот период их отношений очень тепло описан Булгаковым в «Записках на манжетах», он называет здесь Слёзкина «литератором со всероссийским именем». В мае 1921 года Булгаков покинул Владикавказ и в следующий раз встретился со Слёзкиным уже в Москве. Спустя год тот подарил Булгакову свою книгу с надписью-напоминанием о владикавказских временах: «Дорогому Михаилу Булгакову в память наших страданий, "деяний" и томлений духа — верю ушедших навсегда и в залог все же принадлежащего нам будущего с любовью дарю этот объемистый труд, увидевший свет далеко от своего мастера. Юрий Слёзкин. 13/V 1922 г.». Благодаря Слёзкину в 1920-х годах произведения Булгакова стали печатать в выходившей в Берлине газете «Накануне», ведь именно бывший начальник по Владикавказскому подотделу искусств порекомендовал его берлинскому эмиссару. Булгаков написал о нем лестный, хотя и не без критических уколов очерк «Юрий Слёзкин (силуэт)», в которой высоко оценивается его писательское мастерство, но в упрек ставится отстраненность от судьбы своих литературных героев и текущего времени, опубликованный в сентябре 1922 года в берлинском журнале «Сполохи». Слёзкин и Булгаков дружили до середины 1920-х годов: часто встречались, ходили на литературные вечера, переписывались, но затем поссорились.Слёзкин написал «Столовую гору»
, в которой создал издевательский образ врача Алексея Турбина, а о самом Булгакове писал в дневнике: «Булгаков стал попивать красное винцо, купил будуарную мебель, заказал брюки почему-то на шелковой подкладке. Об этом он рассказывал не без гордости».Булгаков же прошелся по Слёзкину в «Театральном романе»,
выведя его в образе подчеркнуто мелкого, завистливого литератора Ликоспастова: «Ликоспастов был тише воды, ниже травы, и тут же как-то я ощутил, что, пожалуй, он будет рангом пониже прочих, что с начинающим даже русокудрым Лесосековым его уже сравнивать нельзя, не говоря уже, конечно, об Агапенове или Измаиле Александровиче».Отразился в «Театральном романе» и сюжет, связанный со «Столовой горой»: «И я, отложив Лесосекова, принялся за Флавиана и даже Ликоспастова и в последнем налетел на сюрприз. Именно, читая рассказ, в котором был описан некий журналист (рассказ назывался "Жилец по ордеру"), я узнал продранный диван с выскочившей наружу пружиной, промокашку на столе... Иначе говоря, в рассказе был описан... я! Брюки те же самые, втянутая в плечи голова и волчьи глаза... Ну, я, одним словом! Но, клянусь всем, что было у меня дорогого в жизни, я описан несправедливо. Я вовсе не хитрый, не жадный, не лукавый, не лживый, не карьерист и чепухи такой, как в этом рассказе, никогда не произносил! Невыразима была моя грусть по прочтении ликоспастовского рассказа, и решил я все же взглянуть со стороны на себя построже, и за это решение очень обязан Ликоспастову».
Единственным источником, объясняющим причину разлада между двумя друзьями, служит запись в дневнике Слёзкина от 21 февраля 1932 года: «Вскоре он прочел нам первые главы своего романа "Белая гвардия". Я его от души поздравил и поцеловал — меня увлекала эта вещь, и я радовался за ее автора. Тут у Булгакова пошли "дела семейные" — появились новые интересы, ему стало не до меня. Ударил в нос успех. К тому времени вернулся из Берлина Василевский (Не-Буква) с женой своей (которой по счету?) Любовью Евгеньевной, не глупая практическая женщина, много испытавшая на своем веку, оставившая в Германии свою "любовь", — Василевская приглядывалась ко всем мужчинам, которые могли бы помочь строить ее будущее. С мужем она была не в ладах. Наклевывался роман у нее с Потехиным Юрием Михайловичем (ранее вернувшимся из эмиграции) — не вышло, было и со мной сказано несколько теплых слов... Булгаков подвернулся кстати. Через месяц-два все узнали, что Миша бросил Татьяну Николаевну и сошелся с Любовью Евгеньевной. С той поры — наша дружба пошла врозь. Нужно было и Мише и Л.Е. начинать "новую жизнь", а следовательно, понадобились новые друзья — не знавшие их прошлого. Встречи наши стали все реже, а вскоре почти совсем прекратились, хотя мы остались по-прежнему на "ты"».
Несмотря на размолвку, Слёзкин продолжал интересоваться жизнью друга. Когда Булгаков осенью 1939 года сильно заболел, в своем дневнике Слёзкин написал:
«16 ноября 1939 г.
Звонил Булгакову, узнав о его болезни. У него склероз почек, он слепнет. Такое несчастие невольно заставляет забыть о многих его недостатках и провинностях в отношении меня. Как-никак он давний мой друг и талантливый человек. Подошел к телефону сын его жены. Михаил Афанасьевич лежит, его жена больна ангиной. Я передал свой привет. Через некоторое время звонок. Говорит снова детский голос, от имени отца благодарит за память и очень просит заглянуть к нему, когда поправится мама...».Следующая запись: «3 декабря 1939 г.
Звонил Булгаков из санатория Барвиха. Благодарил за память. Он поправляется, зрение восстанавливается. Три месяца ничего не видел».«11 марта 1940 г.
Сегодня узнал от Финка — умер Михаил Афанасьевич Булгаков, 49 лет. Много месяцев страдал. Одно время чувствовал себя лучше, вернулось зрение, а перед смертью снова ослеп. Так и не удалось с ним встретиться, как условились — после Барвихи. Большая часть его рукописей не увидела света. Два романа, четыре пьесы. Прошел всю свою писательскую жизнь по обочине, всем известный, но "запретный". Его "Дни Турбиных" держатся на сцене дольше всех советских пьес. Грустная судьба. Мир его праху». Юрий Львович Слёзкин умер 27 июля (по другим сведениям 26 декабря) 1947 года.