🕊 ЧИТАЕМ ВМЕСТЕ: ЛЮДМИЛА СЕЛЕНСКАЯ "СИБИРСКИЙ БРАТ, ТРИЛОГИЯ "САНЬКА".

ЧАСТЬ 13 🕊
ПАСХА.
Наступил Великий пост. Иногда они ходили на службу всей семьей, но чаще Санька шел вдвоем с мамой.
– Ну идите, – провожал их папа. – Мы с Тамарой ходим парой.
– Мы не парой, а тройкой. Про Сережу-то забыл?
– Ах, ну да! Только третьего пока не видно.
У папы теперь прибавилось забот, он иногда работал в выходные или брал работу на дом. А Санька был маминым неотлучным телохранителем. Валя тоже старался помогать, но иногда на него находило то мрачное, то ядовитое настроение.
– Переходный возраст, – спокойно констатировал Санька, но вообще старался вслух этого не произносить: от Вали можно было и схлопотать.
В храме Санька усаживал маму на скамеечку, а на вопросительные взгляды бабушек спокойно отвечал:
– Мама непраздная. Неважно себя чувствует.
И вставал рядом.
К Пасхе маме стало заметно лучше, она теперь ела с большим аппетитом и уже была не «зелененькой», а очень даже румяной и круглой. Они с Санькой решили попробовать испечь кулич.
– Вообще-то это сложно, но ведь пекут же люди, – сказала мама и занялась поиском рецепта. Валю совсем загоняли то за ванилью, то за изюмом, то за цветной посыпкой.
– Ну вы даете, народ. Словно на международный кулинарный конкурс собрались. Призы будут?
– Конечно, будут. Куличи.
В Страстной четверг мама встала рано и замесила тесто вручную. Когда Санька проснулся, первая партия куличей уже была в духовке и по квартире плыл сладкий праздничный запах. Санька наполнил тестом специально приготовленные маленькие консервные банки из-под зеленого горошка и теперь ждал, когда испекутся куличики-малютки. Готовые куличи они по рецепту опытных хозяек клали на бок в мягкие подушки, чтобы низ не провалился. А когда они остыли, мама залила их глазурью, а Санька щедро посыпал цветными шариками.
Даже Валя проснулся в праздничном настроении.
– Прямо как в детстве: радостно, а сам не знаешь почему…
И попросил попробовать кулича.
– Кто же их пробует? Вот на Пасху и попробуешь.
– Ну дайте хоть маленький… Я расту, калории нужны…
– Ладно, бери. Но на праздник сам пожалеешь.
– Что с вами делать! И правда ведь – пожалею. Ну, дайте каши, а то в голодный обморок упаду.
Утром Пасхи пошли всей семьей на службу. Санька вспомнил прошлую, первую свою Пасху, Сережу, и так ему захотелось увидеть брата… А вокруг говорили и пели «Христос воскресе!», и Санька радовался и тоже пел со всеми.
А когда пришли домой, мама сказала, что малыш тоже рад и кувыркается. Она взяла Санькину руку и приложила к своему животу. И Санька вдруг почувствовал, как там тихонько толкнулся кто-то живой и очень маленький, и Санька сказал ему: «Христос воскресе!» и просил маму съесть скорее кулич, чтобы маленький тоже порадовался и принял участие в празднике.
ПРИДАНОЕ.
Как-то раз мама взяла Саньку с собой в магазин.
– Пойдем на разведку, посмотрим приданое малышу.
Детский отдел универмага не порадовал. То есть сначала он ошеломил обилием красивых и удобных крошечных вещей, но… цена каждой вещички была чудовищная.
Мама задумалась, а Санька приуныл. Вот они, тернии.
– Какие тернии? – спросила мама. Он опять думал вслух.
– Ну, эти… от роз. Колючие.
– Да, Санька, я в шоке.
И все же одну покупку они сделали. Купили белый кружевной крестильный набор: рубашечку и чепчик.
– Если мальчик, то чепчик не пригодится; он будет тогда просто так его носить.
– А разве мальчики носят чепчики?
– Маленькие носят.
– Но он же девчачий!
– Вот увидишь маленького – поймешь!
И еще не удержались и купили синие ползунки в ромашку.
– Это разве на ребенка ползунки? – с недоверием спросил Санька.
– Да, конечно, а на кого же еще?
– Я думал – на куклу.
Но на этикетке было написано: 0–3 месяца. Значит, ошибки не было. Санька долго рассматривал ползунки и удивлялся их крохотности.
Дома родители долго о чем-то говорили.
– Ну нельзя же по первому попавшемуся магазину судить о ценах! – воскликнул папа. – Узнай, где еще люди покупают…
Настроение у него после разговора испортилось, он еле сдерживался, чтобы не закурить, а ведь только недавно бросил. Ради малыша.
Незадолго до летних каникул мама ушла в декрет. Это значит «отпуск». Для Саньки это, прежде всего, означало домашний уют, пироги, обед, накрытый мамой, а не съеденный кое-как из кастрюли. А главное – это какая-то новая мама: спокойная, счастливая и торжественная. Она двигалась плавно и медленно, словно у нее на голове был стакан с водой и она боялась ее расплескать. Но Санька догадывался, что не воду мама боится расплескать, а что-то другое. Что?
– У тебя, мам, такой вид, словно ты в тайне от всех миллион в лотерею выиграла, – заметил как-то Валя.
Когда папа был дома, он старался «выгуливать» маму и водил ее в парк.
Мама набивала карманы яблоками и сушками и беззаботно их грызла по дороге. Живот у нее стал большой, и даже маленький подъем, каких много было в парке, ей было тяжел. Тогда папа потихоньку подталкивал ее в гору и шутил:
– Тянитолкаем работаю по совместительству.
Санька часто присоединялся к родителям. Папа знал много словесных игр, и они то придумывали слова на определенную букву, то сочиняли веселые четверостишия, а иногда, углубившись в парк, пели. Малыш такие концерты одобрял и стучал ногой.
В последнюю неделю перед декретом коллеги стали приносить маме целые мешки приданого – кто от детей, кто от внуков, а кто-то и новое дарил.
В результате в доме скопилось:
20 распашонок,
30 ползунков,
35 спальных комбинезончиков,
18 чепчиков,
два теплых одеялка,
три легких одеялка (одно с Винни-Пухом!),
две пары пушистых желтых носков (неужели из пуха цыпленка?)
синий бархатный костюмчик,
джинсы,
бордовое вельветовое платьице с зайчиком,
пододеяльник и наволочка с пингвинами,
погремушек, слюнявчиков, рукавичек и пеленок – без счета.
А в последний мамин рабочий день коллеги подарили музыкальную карусель, которую вешают над кроваткой.
Санька без конца заводил нежную мелодию и смотрел, как плавно кружатся разноцветные киты. «Малыш будет доволен», – решил он.
Потом родители ездили куда-то на склад за кроваткой и коляской, а после этого мама уже никуда не ездила, а спокойно шила подгузники малышу. Она часто пела, чего раньше Санька за ней не замечал. Как-то раз он сказал:
– Вырасту, пусть жена дома сидит.
– Это откуда такие домостроевские воззрения? – изумился папа.
Санька молча пожал плечами.
– Ему уют понравился. Не загнанная мама, а обед с пирожками… Давай, сынок, получай хорошую профессию, – сказала мама.
Папа в последнее время так напряженно работал, что даже осунулся.
– Ничего, зато небольшой отпуск я себе обеспечил. Родится малыш, с вами поживу, маме помогу.
ДОМИК В ДЕРЕВНЕ.
Родители решили купить дачу, чтобы выезжать семьей на лето из Москвы. Каждые выходные папа ездил с сыновьями на разведку, и наконец они нашли чудесную деревеньку, где продавались срубы недорого. От Москвы далеко, зато по хорошей дороге.
– Ну как? – интересовалась мама.
– Место красивое, но удобств никаких, вода в колодце, – сказал Валя.
– А вы разве у нас не добры молодцы?
Мальчики переглянулись и ответили хором:
– Добры молодцы.
– Тогда вопрос исчерпан.
В июне мальчики поселились в деревне. Смотреть за ними и вести хозяйство приехала бабушка.
– Хоть и ноги еле ходят, но как вам не помочь? Это ж надо: при нашей тяжелой жизни еще вам малыша не хватало… Но что с вами сделаешь, помочь-то надо, – ворчала баба Катя.
Мальчики редко видели бабушку. Жила она под Рязанью и всю жизнь помогала папиной сестре, но теперь дети сестры выросли, и бабушка впервые в жизни собралась отдохнуть.
– Да, видно, на том свете отдохнем, а тут пока некогда, – вздохнула бабушка.
Наняли бригаду, сруб быстро довели до ума, и Егоровы поселились там, как только покрыли крышу. Ни потолка еще нормального не было, ни крыльца, из стен торчала пакля, но жить уже было можно.
Мама тоже приехала пожить на воздухе, посмотреть, как освоятся мальчики на новом месте.
На следующий же день в очереди в автолавку познакомились с соседями, местными и дачниками. К маме зачастили соседки с рассадой и расспросами. От рассады мама, поблагодарив, отказывалась, указывая на мальчиков и на свой большой живот:
– Вот моя рассада, мне пока не до огорода.
Соседки кивали головой и уносили росточки в коробочках из-под йогурта.
Узнали, что мама медик, и очень обрадовались:
– Ну вот, своя врачица теперь имеется
И бесполезно было доказывать, что мама медсестра, а не врач.
Участок перед домом зарос бурьяном, лебедой и молодыми осинками. Сначала мальчики даже смотреть не хотели на заросли и первые дни только гоняли на велосипедах и знакомились с ребятами, но потихоньку втянулись вслед за папой в работу, и им даже понравилось.
– Ну, кто из вас принц? Надо прорубить дорогу к Спящей красавице. Вон там ее замок, весь в крапиве и паутине.
– Ну, если к красавице, то это Санька, – сказал Валя. – А я из другой сказки. Я хоббитам дорогу расчищу. Санька, там живут гигантские пауки. Надо уничтожить их среду обитания, – и Валя яростно уничтожал тяпкой лебеду и вырубал молодые осинки.
Санька старался не отставать. Он не привык к физическому труду и быстро выдыхался, но на воздухе и парном козьем молоке постепенно окреп, загорел и накачал мышцы.
– Потихоньку, ребят, потихоньку. Не надо с места в карьер, – останавливала их мама.
Но ребята вошли в азарт. У Вали открылся талант Тома Сойера. Он быстро подружился с ребятами, и ему жалко было много времени проводить на участке, а папа каждый день устанавливал объем работ. Некоторые ребята тоже помогали родителям, но были и такие, кто ничего не делал и слонялся весь день в поисках развлечений. Они приходили к Вале задолго до назначенного костра и грызли семечки.
– Валь, ты скоро? – лениво спрашивали они.
– Поможете – быстрее будет.
Они бросали свои семечки и помогали вырубать заросли и носить воду. Таким образом время вечернего костра стремительно приближалось. К тому же за работой они балагурили и шутили, и папа Егоровых был признан суперпапой всех времен и народов.
По окончании работ папа угощал всех то мороженым, то фруктами, то чипсами и каждому находил доброе слово.
Маме очень нравилась неторопливая деревенская жизнь, неудобства ее не тяготили, тем более что готовила в основном бабушка, а посуду мыли по очереди. Вместо запланированных двух недель мама осталась в деревне до июля.
В первых числах июля папа увез маму в Москву. Мама обняла сыновей, особенно долго не могла расстаться с Санькой.
– Будьте умниками, бабушку слушайтесь… Валя, очень прошу: повнимательней к Саньке, он еще не совсем тут освоился.
– Не волнуйся, мамуль. Обещай, что сразу позвонишь, как малыш родится!
– Обещаю!
– Ну, хватит лизаться-то, отец ждет! – прервала прощание бабушка. Сунула маме мисочку с клубникой: гостинец от соседей. – Ни о чем не беспокойся – справимся.
Бабушка перекрестила машину и пошла в дом.
Санька долго махал вслед родителям, а потом поплелся на речку. Никогда он не расставался с мамой надолго.
С бабушкой при минимальном общении они ладили, но стоило или ребятам, или ей начать выражать свое мнение по какому-нибудь вопросу, мир оказывался под угрозой. Бабушка была человеком добрым и самоотверженным, но категоричным и резким. Многого в укладе семьи Егоровых она не одобряла. Их эмоциональность казалась ей излишней, некоторые привычки – расточительством.
– Ребят жестче надо держать, – нередко говорила она папе.
Папа не перечил матери, но ничего не менял. Маме бабушка не выговаривала: жалела ее.
Санька долго сидел у речки один. Он так ждал малыша, а тут вдруг почувствовал себя таким несчастным, одиноким и брошенным. Он смотрел на спокойную воду, в которой отражались розовые облака, и тихо плакал. В соседней деревне мычали коровы, где-то недалеко лаяла собака, с детского пляжа доносились голоса. Жизнь никогда не будет такой, как раньше, теперь у мамы появится кто-то более важный и займет место в ее сердце, а Санька… что будет с ним?
– Сань, ты что?
Санька вздрогнул от неожиданности. Рядом стояла Яна и заглядывала ему в глаза. Она увидела слезы, но сделала вид, что не заметила, и стала бросать камушки в воду. Потом сказала:
– Мы видели, твоя мама уехала. Ты не волнуйся, все будет хорошо.
Потом добавила:
– Я, помню, такую истерику маме устроила, когда Павлик должен был родиться и меня к бабушке увезли. Мне казалось, что я больше не нужна родителям, что появится какой-то непонятный кричащий человечек и отнимет у меня маму…
– Ну и как, отнял?
– Да он спал все время. Мама мне давала его подержать, я помогала его купать, погремушкой гремела. Он мне первой улыбнулся. И стал «Яна» говорить чуть ли не раньше, чем «мама». Так что я быстро забыла о своих опасениях. Да ты и сам видишь: парень хороший, не жалуюсь.
Вот за что Санька ценил Яну: она знала, когда и что сказать, когда заметить, когда пропустить.
Но, видно, жизнь не состояла из одних роз. Придя домой, Санька забыл разуться, и бабушка налетела на него:
– Не видишь, только пол протерла?
– Подумаешь – пол. У человека, может, мыслей много в голове…
– Ишь ты, подумаешь! Сам хоть раз в жизни полы мыл?
– Мыл! Сто раз!
– Вот тебе тряпка, вытирай за собой!
– Ой да пожалуйста!
Бабушка критически смотрела, как Санька неуклюже пытался выжать тряпку.
– То-то и видно, что сто раз!
– Да, сто раз! Не веришь? Только у мамы губка специальная самовыжимающаяся на палке, а не дурацкая… тряпка! – вспылил Санька.
– Конечно, вам деньги некуда девать, а только самовыжимающиеся губки покупать… вы бы лучше самомоющийся пол положили!
Вошел Валя, посмотрел на бабушку и брата и примирительно сказал:
– Слушайте, народ, а по нечетным числам ужин дают? Это я так спрашиваю, из спортивного интереса.
– Дают, дают, – проворчала бабушка и сняла салфетку с тарелки. На тарелке возвышалась гора блинов. Санька сглотнул.
– Извини меня, баб… ладно?
– Ладно, ладно, садись скорее кушать.
Засыпая, Санька думал, как хорошо все-таки жить летом в деревне. Хорошо, что бабушка согласилась приехать.
🔹ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ🔹
Нажав на хештег #читаемвместеПодворьеСвирскогоМонастыря Вы сможете увидеть все предыдущие части рассказа, опубликованные в нашем сообществе 🔹
Желаем вам помощи Божией в трудах и вечного спасения, с Божиим благословением, братия Обители 🌿