Целитель магических животных. Юлия Журавлева. Гл. 11-12
Глава 11. Знакомство с родителями Утро началось со стука в дверь, прозвучавшего в моей голове набатом. Я застонала и стиснула виски, не давая черепу расколоться.
Дверь отворилась, и зашел обеспокоенный Ксавьер — источник моих проблем и головной боли.
Использование эмпатии такой силы и продолжительности не проходит бесследно. Не знаю, понял ли лорд причину, но сразу положил пальцы на мою многострадальную голову. Любой маг, прошедший академию, умеет оказывать первую помощь, так что облегчение пришло почти сразу. К сожалению, целительство в отношении самой себя практически неэффективно, поэтому можно было бы поблагодарить Ксавьера, да только не хотелось.
— Я пришел вас разбудить, — мужчина благодарности и не ждал. — А то ваш будильник остался у меня в комнате.
— Точно, надо перенести. — А то кто разбудит меня завтра? Не Дао же.
— Боюсь, не получится. — Ксавьер выглядел виноватым. — Я его разбил случайно. Он так мерзко звенит, — принялся оправдываться лорд.
Я же закрыла ладонями лицо. День начался. Когда этот лорд уже от меня съедет и я заживу спокойно? Ах да, сегодня. Значит, скоро отмучаюсь.
— Ладно, он мне самой не нравился, — решила не ссориться на ровном месте. Правда, я мечтала его разбить лично, без посторонней помощи.
— Я пока завтрак организую, — оживился Ксавьер и поскорее вышел.
Подходя к зеркалу, я с тоской смотрела на отражение, и оно отвечало мне тем же, показывая растрепанную невыспавшуюся девицу с синяками под глазами.
Запах кофе, который Ксавьер варил весьма недурно, несколько примирил меня с действительностью, а завтрак из остатков вчерашнего ужина даже немного поднял настроение. Под стазисом ни хлеб, ни сыры не заветрились. Отличное решение для хранения продуктов, жаль, очень затратное.
— Линда, я еще раз хочу поблагодарить вас за помощь, если что-то смогу сделать в ответ — обращайтесь.
С этими словами лорд Тайны протянул мне конверт с родовым гербом Дагье и фамильным оттиском. В конверте лежал вексель на мое имя, от знаков магической защиты зарябило в глазах, но суть от меня не укрылась. Сумма, указанная в векселе, вдвое превышала изначально оговоренную.
— Вам обналичат его в любом отделении Миасского банка, — буднично продолжил мужчина, не замечая или игнорируя мое замешательство.
Честно говоря, я в жизни не испытывала столь противоречивых чувств. С одной стороны, мне в руки упала серьезная сумма, способная решить многие проблемы и не только финансовые. С другой стороны, у нас была четкая договоренность, и имею ли я моральное право брать с пациента больше? Но ведь он сам предлагает, я его ни к чему не принуждаю. И не выглядит ли такой жест как подачка? Свою работу я привыкла выполнять честно, и чужого мне не надо.
— Ксавьер, вы ошиблись в сумме, — решила не замалчивать такой спорный момент. — Тут двадцатка вместо десятки.
Вдруг у него было помутнение на почве проклятья, а как оправится, так сразу придет требовать с меня переплату.
Лорд вздохнул.
— Вы же понимаете, что это не описка?
— Не понимаю, с чего бы такая щедрость? — Жизнь научила меня, что бесплатного сыра в природе не существует.
— Я доставил вам много проблем, считайте это компенсацией.
— В десять тысяч марок сверху? Я знала, на что шла, поэтому мои моральные страдания изначально были заложены. Откуда столь стремительный рост цены?
— Почему вы не можете просто взять деньги? — не выдержал Ксавьер. — Если я в векселе припишу, что это на корм Цере и Дао, вам станет легче?
— Нет, я в состоянии позаботиться о своих животных, — уперлась я.
— В любом случае сейчас поздно переписывать вексель, а второй бумаги у меня с собой нет. Хотите — снимите десять тысяч и порвите его.
Лорд явно обиделся, я уже узнаю эту мимику и челюсть.
— И знайте, что мое предложение по поводу охраны остается в силе. Я внес координаты своего поместья в ваш переговорный артефакт на всякий случай.
— Хорошо, обещаю подумать.
Ксавьер на это только фыркнул, красноречиво выражая свое мнение по поводу моего «подумаю».
— В любом случае с вами приятно иметь дело, — решила подсластить пилюлю я. — Если еще что приключится — обращайтесь. Считайте, у вас остался депозит на десять тысяч или одно снятие проклятья. — Мужчина закатил глаза. — И Фарго не забудьте привести, — напомнила о самом главном.
— Не забуду, — пообещал лорд. — Берегите себя, ладно?
— И вы. — Я протянула руку, которую мужчина с готовностью пожал.
Ксавьер ушел, от него остался только сваренный кофе и несколько тарелок с едой. И вексель на двадцать тысяч, разумеется. Может, зря я так отреагировала? Да и когда деньги были лишними? Особенно у меня.
Посуду пришлось мыть самой, я даже отвыкла немного. Все-таки что-то в совместной жизни с лордом Тайны имелось хорошее. Как минимум — регулярные поставки вкусной еды и вымытая посуда.
К девяти часам пришел первый клиент с аквариумом, в котором плавала водяная саламандра, и я целиком погрузилась в работу, лишь краем сознания отметив, что обычно пунктуальной Рози до сих пор нет. Пришла помощница только к десяти, осторожно заглянув в приемную.
— Местресс, добрый день. Я на месте, извините, пожалуйста, за опоздание.
— Привет! Ничего страшного. — Из-за уплотнившегося в связи с неоднократной отменой приемных дней в клинике и переносами графика у меня накопилась целая прорва работы. Даже голову от исследования крови саламандры поднять не удалось.
День проходил в совершенно сумасшедшем ритме, я носилась от одного пациента к другому, параллельно проводя анализы и засыпая реагенты. Когда к шести часам я наконец со всеми разобралась, то не поверила своему счастью.
Проводив последнего посетителя, я совершенно без сил опустилась на стул и положила голову на стол прямо на бумаги. Надеюсь, в неприемное время никто не заявится. Больше я не выдержу. И с переносами записей пора завязывать.
— Местресс, можно войти? — помощница нерешительно мялась в дверях.
— Да, конечно, — я приняла более-менее вертикальное положение.
Только сейчас внимательно посмотрев на Рози, осторожно присевшую на самый краешек стула, заметила, что девушка выглядит расстроенной и подавленной.
— Рози, у тебя что-то произошло? — заволновалась я. Со своими проблемами совсем не замечаю окружающих.
— Местресс! — Девушка набрала в грудь воздух и выдала: — Мне придется от вас уйти.
В первое мгновенье я не осознала смысла сказанного, а во второе плохо стало уже мне. Я привыкла к Рози, найти новую помощницу, обладающую всеми достоинствами и подходящую мне по характеру не так-то просто.
— А почему? Тебя что-то не устраивает? Я могу поднять зарплату. — Раз уж Ксавьер Дагье проявил такую щедрость.
— Нет-нет! Мне все нравится, — поспешила ответить девушка, — просто я вчера поздно вернулась… А вас в потемках соседи за мужчину приняли… И отец сказал, что не разрешает дальше работать… Ему никогда не нравилось, что я ушла из булочной, тем более к магу… Вы не подумайте, я пыталась ему сказать, но он у меня упертый. Если решил чего — не переубедить…
Все это Рози говорила запинаясь, а к концу и носом хлюпать начала. Я знала, что ей у меня нравится. И с магическими животными работать интересно, многих из них девушке из незнатной семьи вблизи не увидеть, разве что в зоологическом саду. Опять же, контингент приличный, работа непыльная. И оплату в двести марок в месяц ей ни одна булочная не предложит.
— Рози, ты сама точно хочешь продолжать работать у меня? — на всякий случай уточнила я.
— Конечно! По своей воле я бы никогда не ушла, — Рози шмыгнула носом и посмотрела мне в глаза.
— Тогда, может, мне стоит поговорить с твоим отцом? — Идея мне не то чтобы нравилась, но другого выхода я не видела.
К тому же прошло то время, когда я считала, что уйти из дома, громко хлопнув дверью, для человека в порядке вещей. И для Рози я такого не желала. Значит, надо договариваться.
— Вы правда хотите поговорить с моим отцом? — В глазах Рози появился огонек, пусть она и не могла до конца поверить в мои намерения. Но за хороших людей надо бороться!
— Не то чтобы очень хочу, но, видимо, придется.
Я решительно поднялась со стула. Идти надо сейчас, чтобы как можно быстрее разрешить все недоразумения. А заодно пока запал не иссяк. Я никогда не отличалась мастерством в ведении переговоров, мой разрыв с семьей тому пример, но когда-то надо начинать. Только сначала следует привести себя в порядок.
В брюках идти в дом к Рози совершенно неприемлемо, могут и на порог не пустить. Поэтому стоило посмотреть, что же имеется в моем гардеробе.
Я никогда не понимала, на что рассчитывала мама, когда посылала мне на каждый день рождения платье сразу с комплектом аксессуаров «по последней моде». Не верится, что она до сих пор не похоронила свои надежды сделать из меня образцово-показательную девушку. Но, что бы ею ни двигало, сейчас ее подарки пришлись весьма кстати. В гардеробе моем особняком висело семь платьев, осталось только определить, какое из них последнее? Не хочется ударить в грязь лицом, одевшись в платье пятилетней давности. Я честно рассматривала их несколько минут, пока не убедилась в бесполезности этого занятия. Платья вешались в шкаф не глядя, я и под страхом смерти не вспомню, как они шли в хронологическом порядке. Надо или вешать их строго по годам, или бирки приделывать. Или сдать уже хотя бы половину и освободить кучу места под действительно полезные вещи.
— Рози, — крикнула я ожидавшей внизу помощнице, — не поможешь?
Увидев разложенные на кровати платья, девушка ахнула и осторожно коснулась ближайшего, пробуя на ощупь ткань.
— Скажи, — кто, как ни общительная Рози, в курсе последних веяний, — какое из них носят в этом году?
— Вот это, — девушка без колебаний ткнула в синее платье с воротничком-стойкой и рукавом три четверти.
И я мысленно возликовала.
Во-первых, синий мне шел, в отличие от оранжевого, к примеру. Во-вторых, платье выглядело пристойно, в меру закрытое, практически скромное.
Правда, стоило мне начать его примерять, как ликование сошло на нет. Скромным оно казалось лишь на первый взгляд, на деле у него от самого верха и ниже ложбинки груди шел узкий, но какой-то бросающийся в глаза вырез. Только основная проблема крылась в другом. Платье явно шилось по моим старым меркам времен академии. Помнится, мама как раз настояла на участии в пошиве выпускного платья, которое мне так и не довелось надеть. С тех пор много воды утекло, и пара сантиметров таки осела на моей талии. Безусловно, я тут ни при чем: это все нервы, стрессы и неправильное питание. Непонятно только, почему эти сантиметры осели в талии, а не, скажем, в груди, где бы для них отлично нашлось место и они бы точно не помешали?
Сошлось платье с трудом на вдохе, и выдохнуть нормально уже не получилось. Но беда, как известно, не приходит одна. Какое же платье без туфель?
Туфли прилагались. Разумеется, на каблуках. Само собой, неудобные. Мне хватило одного взгляда на узкие лодочки с тонким каблуком, чтобы ноги заранее заныли. Но не в ботинках же идти?
Пришлось надевать и их.
Следом Рози настояла на легком макияже хотя бы для того, чтобы скрыть мои синяки под глазами. Результат получился неплохой. С волосами, конечно, ничего не поделаешь. Почему-то мама не позаботилась о парике или лучше шиньоне. Раз, приколол — и прическа готова.
Сейчас я напоминала себе волшебницу из книги с детскими сказками. Синяя ткань струилась и переливалась, еще бы остроконечную шляпу на голову и посох в руки.
Но в руки пришлось брать сумочку, вызывать извозчика, так как дойти без потерь на каблуках по нашей брусчатке не смогла бы и куда более подготовленная светская львица. Такая обувь, определенно, не для жизни.
К семи часам мы подъехали к дому Рози. Девушка была настроена решительно и вся светилась от того, что я приехала с ней. Наверное, она не ожидала, что я настолько не захочу ее отпускать. Я же не была так уверена в правильности своей затеи, но отступать некуда, особенно в таких туфлях.
— Папа, мама, со мной приехала местресс! — радостно оповестила домашних девушка, стоило нам переступить порог.
Кажется, внутри что-то упало и разбилось.
Женщина, определенно похожая на Рози или Рози на нее, вышла в коридор и заохала. Сохранившая неплохую фигуру круглолицая блондинка в домашнем платье в цветочек во все глаза рассматривала меня.
Следом вышел отец, здоровый, крепко сбитый суровый мужчина. Я бы даже сказала — мужик, из тех, кто месит сильными руками десятки килограммов теста в день. Он с явным неодобрением смотрел на меня, но я прислонилась к стене (чтобы ноги с непривычки не подвели), а посему стояла уверенно.
— Местресс, это моя мама — Эльза и отец — Брайан.
— Добрый день, — дружелюбно улыбнулась я. — Меня зовут Линда Ринолет, ваша замечательная дочь работает в моей клинике.
— Ой, — хлопнула в ладоши женщина, — что же мы стоим у дверей? Пожалуйте внутрь, местресс, располагайтесь.
— Хотите чего? — продолжила суетиться мама Рози, когда мы зашли в комнату и расселись за столом.
— Чаю принеси, — скомандовал отец. — С ватрушками. И кренделями. Побольше тока неси, смотри, заморенная какая.
Я невольно занервничала. Нехорошо обижать хозяев, но в платье я дышу с трудом, а про ватрушки не может быть и речи. В комнате повисла напряженная тишина. Я сидела с Рози с одной стороны, напротив буравил нас взглядом ее отец. Все происходящее напомнило мне сватовство, будто я не на работу прошу девушку отпустить, а замуж за меня выйти. От этой мысли стало чуть веселее, и я позволила себе немного расслабиться, насколько позволяло тесное платье. Через такое проходят почти все мужчины, чем я хуже?
— Значит, маг. — Отец сцепил пальцы в замок и исподлобья смотрел на меня.
— Я местресс, — машинально поправила мужчину.
— А разница есть?
— Маг — это любой одаренный, а местор или местресс — дипломированный, закончивший академию, — любезно пояснила я, пусть вряд ли кому интересны подобные тонкости.
— Дипломированная, значит. — И прозвучало как-то… без должного уважения, мягко говоря. — А что ж до сих пор в девках ходишь, раз такая умная?
— Поэтому и хожу. — Тема моей личной жизни была закрыта на семь замков для всех, включая меня.
— А теперь и нашу с пути сбиваешь, — продолжил наседать Брайан.
— Почему же? Я всячески желаю Рози счастья и в любви тоже.
— Любовь, — мужчина поморщился. — Это вы, маги, местрессы, как вас там, все в облаках летаете. А мы люди простые, нам о будущем думать надо.
— А я выучусь и тоже начну своим делом заниматься, — подала голос Рози.
— Вот, слыхали? — Чувствую, мое тлетворное влияние на юные неокрепшие умы здесь не раз обсудили и осудили. — Учиться рвется. А зачем? Грамоте обучена, — начал загибать пальцы отец, — счету обучена, рукоделию обучена, по кухне тоже все умеет. И ладно бы мы из знатных были или дар магический, еще куда ни шло. Но ведь из народа, а все туда же метит. В дипломированные.
— Но можно же совмещать, — попробовала привести контраргументы я.
— Так пусть и совмещает в булочной, кто ж ей не дает? Мы только рады лишним рукам. Так нет же, ей, видите ли, с магами надо. Чтобы зверей каких-то лечить. Людей лечить некому, вон сосед у нас недавно помер. С зимы с кашлем маялся, легкие у него воспалились, так ни одного дельного целителя не нашлось, чтобы помог. А тут нате, зверей они лечат. Разве это дело? Так, баловство одно.
Я вздохнула. Переубеждать здесь бесполезно. Подобную логику я слышала не раз и не два и давно уже научилась не обращать внимания на подобные слова. В свое время, при выборе специализации на целительском, для меня стало откровением услышать примерно то же самое от своего куратора. Он до последнего надеялся, что я одумаюсь и выберу классическую, человеческую специализацию.
— Загубишь свой талант, будешь потом локти кусать, — бросил в сердцах местор.
И мне было обидно, до слез почти, что даже в академии никто толком не понимал и не воспринимал зооцелительство. Нас считали какими-то недоспециалистами, ничего не умеющими и ни на что не способными.
А сейчас это все ерунда, обычная обывательская логика.
— Хорошо, — выслушивать упреки в свой адрес я никогда не любила. — Я понимаю, что у вас есть четкое видение счастья дочери. — А у каких родителей его нет? — И вас не устраивает, что она работает с магом и лечит животных.
— Вы не подумайте, — подала голос Эльза. — Мы не против магов и вашей работы, но зачем нашей семье лишние слухи?
— Вчерашнего не повторится, — заверила людей я. — Это был исключительный случай, когда Рози пришлось задержаться.
— Слышали мы про разбойников, чистящих целителей и аптекарей, — поморщился Брайан. — И как мы можем отпускать к вам дочь?
Это они наверняка не слышали про то, что и мою клинику нападения не обошли, а то и разговора бы не было.
— А что, если она будет у вас под присмотром? — пришла мне идея.
— И как же Рози, работая у вас, будет под нашим присмотром?
— А вы тоже можете у меня работать. — И как мне раньше такая мысль не пришла? — У меня всегда большой поток людей, которые часто проводят много времени в клинике, почему бы не продавать им вашу выпечку? Мы с Рози и чай организовать можем. Вы будете поставлять нам всякие вкусности, а мы возьмем на себя реализацию. Цены в таких местах всегда выше, чем в магазине, так что в убытке не останетесь. Прибыль вся вам, а Рози останется у меня.
— Не думаю, что у вас будут много покупать, — с сомнением ответил отец девушки. Но главное — сразу не отказался. А значит, контакт есть!
— Почему? Посетители могут и домой брать, — начала убеждать я. — А если сделать красивую упаковку, то и в качестве подарка.
Я видела, что предложение Брайана зацепило, все-таки просто так из своего района им не выйти, а тут новый рынок сбыта, можно сказать. Папа бы мною гордился. Хотя нет, вряд ли бы его впечатлило то, как я убеждаю лавочника открыть у меня точку. Ну да ладно, плевать.
— Давайте попробуем до конца недели провести небольшой эксперимент? Вы же ничего не теряете. А если не получится все распродать, я лично оплачу издержки.
С сегодняшнего утра я могу позволить себе оптом покупать булочки. Все-таки лорда Тайны следует поблагодарить за проявленную щедрость.
— По рукам, — Брайан протянул мне свою лапищу, в которой моя ладонь (для женщины немаленькая) попросту утонула. — Но не в том я возрасте для таких дел. Отправлю к вам старшего, он и присмотрит, если что.
Надеюсь только, с присмотром не переборщит. От Рози я мало слышала о старшем брате. Отношения у них были достаточно прохладные. Виной тому большая разница в возрасте, Рози едва исполнилось девятнадцать, а брат на два года старше меня. А еще характером брат пошел в отца и посему упертый и несговорчивый. Одно я поняла точно: просто не будет.
— А почему вы не пробуете ватрушки? — внезапно вспомнила о выпечке Эльза.
— Я совсем не голодная. — От мысли, что придется что-то съесть, становилось страшно и дурно: еда не сможет протиснуться в живот и с большой вероятностью пойдет обратно.
— Кто ж по гостям сытый ходит? — сразу недовольно свел брови отец девушки. — Вы же знали, к кому шли. И сами хотите нашу сдобу продавать, а пробовать, значит, не желаете?
Я сглотнула слюну, но даже она с трудом просочилась вниз. Какая тут сдоба? Но отпираться и правда некрасиво, поэтому я протянула руку и взяла ближайшую ватрушку. Рози сразу налила мне чай. Как человек, упаковавший меня в это жуткое, пусть и по последней моде платье, она понимала, на что мне приходится идти ради нее.
Ничего, не с драконом сражаюсь. Хотя с драконом было бы проще…
Ватрушка оказалась очень вкусной, творог в ней свежайший, и сама она была хороша, с пылу, с жару, в меру румяна и сладка. Вот только платье узкое. Спасал чай, с ним кое-как одна ватрушка влезла и упала комом в моментально раздувшийся желудок, еще сильнее ущемивший легкие.
— Спасибо, — выдавила я. — Надеюсь, мы договорились, и завтра я жду Рози с братом и этими вкуснейшими ватрушками.
Главное, чтобы та единственная сейчас назад не полезла, боюсь, хозяева не оценят.
— Да, местресс очень занятая, ей пора возвращаться и готовить на завтра лекарства, — пришла мне на помощь Рози.
— Завтра все пришлем, — пообещал Брайан. — И да, местресс Линда, раз вы лекарства готовите, не сготовите мне какое лекарство от спины? Хоть припарку, хоть настойку, хоть внутрь, хоть наружу. Спина болит в последние годы, а ничего не помогает. Шарлатаны везде и недоучки. А вы же дипломированная.
— Приготовлю, — не раздумывая, пообещала я. Сейчас что угодно пообещать могу, даже эликсир вечной жизни и молодости. Лишь бы отпустили скорее.
Попрощались мы вполне по-дружески, а дальше я поймала извозчика и велела как можно скорее отвезти меня домой. И мы поехали.
Несмотря на вечернее время, на улице было многолюдно. Лето, и толпа гуляющих зевак заполонила дорогу так, что проехать оказалось достаточно трудно. И жара почему-то не спала, а только усилилась от нагретой брусчатки. Платье, мало того что узкое, так еще и из плотной ткани, я пообещала себе сжечь и пепел развеять. Повозка, как назло, попалась не крытая, так что садящееся, но все равно горячее солнце доставляло дополнительные неудобства. По спине у меня градом катился пот, и единственное, о чем я мечтала — раздеться, разуться и принять душ.
Еще и ватрушка в животе никак не уляжется. Впрочем, ее можно понять, как устроиться в такой тесноте?
В мучениях и страданиях я ехала домой, надеясь поскорее там оказаться, чтобы все быстрее закончилось.
— Линда! Линда, это ты?
Наверное, я чем-то прогневала ушедших богов, раз они посылают мне испытание за испытанием. Никогда не была религиозной, но сейчас всерьез задумалась, а не сходить ли в храм с подношением?
На очередном перекрестке, где повозка пропускала вездесущих пешеходов, а разморенная жарой и уставшая за день лошадка никак не желала трогаться, я заметила трех людей, встреча с которыми не сулила ничего хорошего. Две мои бывшие однокурсницы, не узнать которых невозможно. Анжелика, такая же яркая, рыжая, в огненно-красном платье и с броским макияжем, а рядом Инесса, утонченная зеленоглазая шатенка в лазурном наряде — держали под руки мужчину, показавшегося отдаленно знакомым. Вроде тоже с нашего потока… Как же его знавали? На Д или на Т… Светлые брюки и белая рубашка с коротким рукавом, волосы пшеничного цвета, голубые глаза, приятные черты самого обычного лица. И взгляд такой пристальный. Но уделить ему много внимания, чтобы попытаться вспомнить, не удалось.
— Линда! Какая встреча! — И Анжелика самым бесцеремонным образом вцепилась в повозку. — С академии не виделись!
И еще бы сто лет не виделись! Все, отныне — только крытые экипажи. На нервах экономить нельзя.
— Ты не против, если мы к тебе присоединимся?
Собственно, вопросом это являлось лишь условно. Рыжая никогда не обременяла себя чужими желаниями или нежеланиями.
— Против, — я вцепилась в дверцу. — Очень спешу.
— Не будь букой, — нахалка тянула дверцу на себя.
Я бы выиграла, наверное, но позади собралась целая вереница повозок.
— Вы едете или как? — кто-то начал терять терпение.
— Едем! — Анжелика, увидев, что я вынужденно отпустила изнутри ручку, сразу воспользовалась ситуацией и запрыгнула внутрь, садясь рядом со мной.
Инесса же дождалась, пока сопровождающий их мужчина подаст ей руку, грациозно вспорхнула на подножку и устроилась напротив. Однокурсник (имя которого я так и не вспомнила) сел последним рядом с Инессой и захлопнул дверцу. Повозка тронулась.
Было плохо, а стало совсем ужасно.
— Линда, мы так рады тебя видеть, ты не представляешь! — Анжелика бегала по мне глазами, совершенно не стесняясь и не таясь.
И в том, что две главные сплетницы и стервы, чего уж там, всего нашего курса целительского рады меня видеть, я даже не сомневалась. Этим падальщицам только повод дай.
— Привет, — я постаралась выдавить улыбку, не потревожив при этом ватрушку. — И я не ожидала с кем-то встретиться.
Совсем не ожидала, да еще в такой неподходящий момент. Интересно, если меня сейчас на них стошнит, это можно будет оправдать пищевым отравлением?
— Отлично выглядишь! — продолжала рыжая. — Мы тебя даже не узнали сначала. У тебя прическа новая, интересная… — Тут они с Инессой красноречиво переглянулись. — И такая короткая, — Анжелика хихикнула, прикрыв рот ладонью в ажурной перчатке. — У тебя с академии было что-то странное с головой.
— Просто у меня там были мозги, — начала свирепеть я, перебарывая дурноту. От однокурсницы так несло духами, что ватрушка зашевелилась активнее, разбередив и остальные внутренности. — Но для тебя это, конечно, странно.
— Да ладно тебе! Не обижайся, — и не думала умолкать рыжая. — Тебе даже идет! И платье такое красивое, — Анжелика оценивающе прошлась по мне взглядом. — Не помню, чтобы ты носила нечто подобное во времена учебы.
Я огляделась по сторонам, прикидывая, далеко ли еще до дома, с неудовольствием отметив, что прилично таким черепашьим темпом.
— Все меняется.
Ватрушка гнездилась, не способствуя ни ведению беседы, ни хорошему настроению. Да и годы учебы, проведенной за книгами, подработками, еще закончившиеся фееричным скандалом, честно говоря, не вызывали у меня ностальгии.
— Про тебя столько слухов ходило, — Анжелика в порыве чувств схватила мою руку. — Ты так поспешно уехала и пропала для всех, что кто-то уверял, будто ты сбежала на север изучать местную фауну. А другие утверждали — что на юг. Майк знал, конечно, но так упорно молчал, а потом и сам исчез. Значит, ты вернулась в столицу?
— Вернулась. — Надеюсь, данное признание не выйдет мне боком.
— И что, по-прежнему занимаешься магическими животными?
Да, нормальные, по мнению большинства, люди шли на классическое целительство. И только всякие чудные личности вроде меня и еще нескольких отщепенцев выбрали специализацией зооцелительство.
— Мой выбор был сделан задолго до поступления. И я о нем ни разу не пожалела.
— А мы в центральном целительском корпусе, — похвасталась рыжая. Тоже мне достижение. — Но, судя по платью, у тебя все хорошо, — с нотками зависти в голосе заметила Анжелика.
Да, мое платье явно не давало двум женщинам покоя. На них-то попроще будут. И я сомневалась, что они могли бы позволить себе подобное. Мама всегда выбирала для меня самое лучшее.
— С родителями помирилась? — предположила Инесса. Она никогда не действовала так напористо, как подруга, но от того, что змея шипит тихо, менее ядовитой не становится.
— Мы и не ссорились, — кратко ответила я. — И дела у меня просто отлично. — Пусть в данный момент мне все хуже и хуже. Но зачем давать повод для радости злопыхателям? Не сомневаюсь, теперь все узнают, что я снова в городе. — Вот только сегодня утром получила за лечение пациента двадцать тысяч марок.
Я обязательно отправлю Ксавьеру благодарность с обещанием лечить всю его живность, семью, друзей и прочих сопричастных бесплатно. Минуты триумфа оказались совершенно бесценны.
Целителей сразу начинают учить распознавать ложь. Зачастую пациенты, руководствуясь самыми разными мотивами, укрывают правду или откровенно врут. Кто-то стесняется, кто-то боится признаться и самому себе. Но при лечении сокрытые мелочи могут серьезно навредить, а то и убить. Поэтому мои спутники не имели ни малейшей возможности усомниться в правдивости такого заявления. Даже мужчина, остававшийся безучастным к нашей милой беседе, удивился, что уж говорить про двух товарок с их вытянувшимися лицами? Поездка тут же перестала казаться мне столь ужасной, как вначале.
Если бы еще не ватрушка, с упорством лезущая наружу…
— Кстати, ты слышала, что Эдвард сейчас уже какой-то начальник в Целительской палате? — будто невзначай поинтересовалась Инесса. — У них с Лизой двое деток, такие милашки, да, Анж?
— О, у них просто очаровательная семья! И да, Эдвард всегда выделялся, я и не сомневалась, что он далеко пойдет, — с милой улыбкой поддержала подругу рыжая.
А мне очень захотелось сделать глубокий вдох, нехватка воздуха начала сказываться сильнее, чем раньше. В том, что такая беспринципная сволочь, как Эдвард, везде без мыла пролезет и далеко там пройдет, я тоже не сомневалась.
На мое счастье до клиники оставались считанные метры, а то я точно не сдержалась бы и сделала что-нибудь такое, о чем пришлось бы жалеть. А вестись на столь откровенные и жалкие провокации не хотелось, пусть игнорировать подобное полностью не получалось.
— Линда, — мужчина заговорил впервые. Голос однозначно знакомый, точно кто-то из наших. Только вот кто? — Тебе, кажется, не очень хорошо под таким солнцем? Ты давно едешь в открытой повозке? Кто же передвигается в такую жару без шляпы?
— Не люблю головные уборы. — Что есть истинная правда. Даже шапку зимой стараюсь не носить, ограничиваясь капюшоном.
— Ты приехала? Давай помогу. — Однокурсник (а я в этом больше не сомневалась), спрыгнул и подал мне руку. Я отказываться не стала, во-первых, мне действительно было плохо, а во-вторых, приятно позлить двух куриц, что их кавалер уделяет внимание другой даме.
— Дальше без меня. — Мужчина протянул крупную монету вознице и закрыл дверцу. — Увидимся на работе, — только и сказал он на прощание женщинам, и повозка тронулась, дабы не создавать очередной затор в и без того плотном движении.
— Тебе помочь? — Видимо, мое состояние не укрылось от профессионального целителя.
— Нет, спасибо. — Мне только до дома дойти и платье снять.
С первым пунктом сразу возникли сложности. И двух шагов не сделала, когда нога в непривычных туфлях подвернулась, и я чуть самым позорным образом не грохнулась. Поймал меня быстро среагировавший спутник, взял под руку и довел до двери. Больше спорить я не стала, молча достала ключ и открыла. За дверью были тишина, покой и прохлада.
Навязавшийся спутник прошел следом.
— Рассказывай, где болит. — И, не дожидаясь моего ответа, запустил магическое сканирование. Ничего себе!
— А спросить согласие? — Я находилась не в том состоянии, чтобы прервать воздействие.
— Не хочу тратить время на убеждение. Сговорчивостью ты никогда не отличалась, — усмехнулся мужчина.
Я скинула туфли, почувствовав несказанное облегчение в ногах, теперь бы от платья избавиться…
Но туфли — полбеды. С крючками мне помогала Рози, и самостоятельно я от этого платья избавлюсь только с помощью ножа. А с решением разрезать и сжечь его я решила повременить. Вон какое неизгладимое впечатление оно произвело на двух моих «любимых» однокурсниц. Вдруг еще пригодится для какого-нибудь особого случая? Главное — помнить, что есть в нем категорически нельзя. Можно сказать, платье против набора веса: надел — и никакие плюшки и пирожные на вечеринке в тебя уже не влезут.
— Ты ведь целитель? — К черту гордость. Не до нее сейчас. — Помоги, пожалуйста, расстегнуть.
Если мужчина и смутился или удивился, то вида не подал. А крючки расстегнулись, как по волшебству. Ничего себе, какие у него интересные навыки…
— Пациентов часто доставляют в одежде, которую нужно немедленно снять. — А я, между прочим, ничего не говорила и стояла к нему спиной, руками держа платье спереди.
— Понятно. Спасибо.
— Значит, теперь ты Ринолет? На вывеске при входе написано. — Не знаю, зачем кому-то моя новая фамилия, но я только кивнула.
— Мне после выпуска в деканате сказали, что ты сменила фамилию, но на какую — не сказали.
— А зачем тебе моя фамилия? — Не помню точно, кто он. Но однозначно не тот, кого должна волновать моя судьба.
— Я хотел тебя найти, — просто ответил однокурсник. Напрямую, что ли, его имя спросить? Или это совсем невежливо?
— Зачем? — Даже интересно, кому и для чего я могла понадобиться?
Мужчина усмехнулся и посмотрел куда-то мимо меня. По лестнице сползал Дао, привлеченный звуками голосов. Сторожевой василиск на посту.
— Тебе идет стрижка.
— Спасибо.
А точно ли это мой однокурсник? Вроде ж был такой? Или нет? Может, на магическое зрение перейти? Нет, он точно маг, почувствует сканирование, и что тогда? Как отреагирует?
— Но и с хвостиком ты смотрелась мило.
Здесь я благодарить не стала. У меня никогда не хватало времени на прически, так что собрать волосы в хвост было самым быстрым и простым. Стрижка избавила меня от многих проблем, если подумать. Но теперь я перестала сомневаться, что мы знакомы. Вспомнить бы его еще.
— У тебя постоянно соскакивала резинка, и ты вечно поправляла волосы.
А ватрушка, кажется, сделала очередной кульбит в животе, вызывая новою волну неприятных ощущений. Я поморщилась, желая поскорее лечь, и чтобы никто не беспокоил и не бередил душу ненужными воспоминаниями.
— Извини, я правда плохо себя чувствую. — Надеюсь, он не такой толстолобый и непробиваемый, как Анжелика. А то ведь с кем поведешься…
— Конечно, отдыхай. А завтра посиди денек на бульоне, — не удержался от рекомендаций целитель. Я кивнула. — Дарел Вольс к твоим услугам, — с улыбкой легко поклонился однокурсник, наверное, давно догадавшийся, что у меня не выходит его вспомнить. — Я к тебе как-нибудь еще загляну. — И вышел, оставив переваривать услышанное.
Дарел Вольс… это ведь тот прыщавый тщедушный тип, он еще вечно заикался при устных ответах, за что его, бедолагу, безбожно гнобили. Неужели этот ухоженный, подтянутый, привлекательный, одетый со вкусом мужчина и есть Дарел? А куда делось заикание? Нет, не так. Куда делся Дарел, который и с парнями-то не очень общался, а с девушками и подавно двух слов связать не мог?
Сейчас и глазом не моргнул, расстегивая на мне платье…
Да, вот они, настоящие чудеса. Но за однокурсника я искренне порадовалась. Дарел всегда был неплохим парнем, пусть и излишне застенчивым. И если кто-то чего-то и достиг в этой жизни, то совсем не Эдвард, пользующийся деньгами и связями жены, а также дарованными природой обаянием и внешностью, а Вольс. Представляю, какую работу над собой он проделал. Не знаю, встретимся ли мы еще, заглянет ли он или нет, но один человек сегодня за считанные минуты умудрился поразить меня и заслужить уважение. Такой непростой во всех отношениях день закончился на удивление позитивно. Сразу нашлись силы накормить всю живность, убрать за ней и привести себя в порядок.
Заодно я проверила переговорный артефакт, на который пришло лаконичное сообщение от моего лучшего, а по-хорошему и единственного друга: «Выезжаю».
Ну что ж, значит, Майк скоро, относительно, конечно, вернется в столицу. Я улыбнулась. Давно не видела засранца. Не одичал там, в непроходимых лесах Ристоля? В любом случае мне есть что ему рассказать и чем удивить.
Глава 12. Корзина с выпечкой
Подъем без будильника вышел тяжелый. Почему-то ценить вещи мы начинаем только тогда, когда их больше нет. И не так уж противно звенел почивший агрегат…
Проблема номер два выявилась за завтраком, которого не было. Собственно, проблема и заключалась в отсутствии завтрака и продуктов. Хоть кофе имелся, и то хорошо.
За приготовлением кофе пришла и третья проблема. Я вспомнила совершенно сумасшедший вчерашний день, с чего начался, чем закончился… Надо было послать Анжелику и Инессу гулять дальше пешим ходом, а не позволять себе минутные слабости. Вот они — издержки хорошего воспитания, всплывающего в самые неподходящие моменты.
Но дела насущные требовали внимания, пусть на голодный желудок думалось плохо и совсем не о том. Вексель я пока убрала в сейф. Предстояло составить список необходимого и все закупить, а там смотреть, снимать ли мне что-то или приберечь как раз на два следующих взноса и всякие непредвиденные ситуации. Окаменелые по-прежнему лежали в кладовке, Церя тосковал, Дао спал под одеялом, гидра впала в меланхолию, поползень вообще был существом малоподвижным, а ушан… грызун он и есть грызун, даром что магический.
А еще сегодня ко мне придут Рози и ее старший брат. И Брайан ждет лекарство от спины. Получит он его примерно тогда же, когда изобретут лекарство от глупости для меня и от всех болезней — для остальных. Зачем было давать столь опрометчивые обещания? Я сто лет не готовила лекарства для людей, для начала неплохо было бы узнать причину появления болей. Спина ведь болит не сама по себе, а от чего-то. Но у нас же все забывают о таких мелочах и желают, чтобы целитель безо всяких обследований, анализов и диагнозов дал чудо-таблетку, чтобы все сразу прошло.
И вопрос, как мне заманить отца Рози на обследование? Вот как? Да и смогу ли я точно поставить человеку диагноз?
Чем я только вчера думала? Это все ватрушка виновата!
Рози появилась за десять минут до начала приемного дня, следом за ней брат с объемной корзиной, полной свежайшей выпечки, благоухающей на весь дом. Тут-то я и оценила всю прелесть своей идеи: доставка еды на дом, не иначе! С другой стороны, эдак я парой сантиметров в талии на таком питании не отделаюсь…
Стоило мне потянуться к вожделенной корзине, как она резко ушла в сторону. Я же недоуменно посмотрела на старшего брата помощницы, которого с голодухи толком и не заметила.
Высокий и статный мужчина с ухоженной бородой, выгоревшими на несколько тонов русыми волосами, загорелой кожей, на которой выделялись светлые, тоже выгоревшие брови, и с острыми голубыми глазами. Он был по-своему привлекателен настоящей мужской красотой, и простого кроя одежда из грубой ткани его брутальную внешность только подчеркивала.
— Доброе утро, — запоздало поздоровалась я. С голода соображается плохо, вчера ведь я тоже ничего толком не ела. — Я сегодня без завтрака, можно я стащу что-нибудь из корзины?
— Это все на продажу, — резко ответил брат Рози, чем вызвал у меня волну негодования, поднявшуюся из пустого желудка.
— Я заплачу.
— Нет, — отрезал жестокосердный человек, обрекая меня на голодный день. — Если мы с первого дня не будем соблюдать правила, то смысл в нашем сотрудничестве?
— Жак, прекрати! — вмешалась в наш спор Рози. — Местресс еще весь день работать, а поесть она вчера не успела, потому что к нам ездила.
— Женщина должна лучше следить за хозяйством, — ответил Жак, но корзинку мне протянул.
— Спасибо. — Я взяла одну булочку, до сих пор теплую, видимо, только из печи. Аппетит мой за время спора поумерился, но об отказе я бы точно через пару часов пожалела.
— Меня зовут Линда, вас, как я уже услышала, Жак. Будем знакомы. Проходите, могу предложить вам кофе.
Жак знакомству рад не был, он хмуро огляделся по сторонам и устроился на стуле для посетителей. Больше ни одного слова я от него не дождалась. Ну и ладно, зато булочка вкусная.
— Местресс, — заглянула ко мне Рози. — Вы не обижайтесь на Жака, он не любит целителей.
— Всех вообще? Или только зооцелителей? — К классическим целителям люди обычно относятся с уважением.
— Всех, — вздохнула девушка. — У него пять лет назад жена родами умерла, и малыша спасти не удалось. С тех пор он и замкнулся в себе. А так Жак неплохой, правда.
— Я верю, Рози, и не обижаюсь.
Многие считают целителей всемогущими, и если пациент в итоге умирает, обвиняют нас. Думают, что не выложились до конца, не сделали все возможное. И зачастую мне самой искренне жаль, что мы не боги и не способны на настоящие чудеса. Но ничего не поделаешь.
Первый клиент постучался в дверь, отвлекая меня от невеселых мыслей.
— Доброе утро, Линда, — зашел в приемную Ксавьер Дагье. — Вижу, вы все-таки озаботились охраной. Рад, конечно, но в очередной раз спасибо за доверие. Не думал, что мои люди, по-вашему, настолько плохи, чтобы нанять кого-то со стороны…
Лорд выглядел так, словно лимон съел, да к тому же незрелый. И я не сразу поняла, о чем он вообще, какая охрана?
— И вам здрасьте. Вы о том мужчине с бородой в коридоре?
— А у вас их несколько? — поднял бровь Ксавьер.
— Нет, только этот. И он не меня охраняет, а Рози, но не суть. Что вы здесь делаете? Вам опять нездоровится?
— Со мной все хорошо, но я же обещал показать вам Фарго, — с укором напомнил лорд. Да, вот такие мы, женщины, непостоянные, только он от меня съехал, а я уже обо всем забыла.
— И где Фарго? — Неужели в коридоре?!
— Ждет на улице, — успокоил Ксавьер.
— Идемте.
Я вышла из кабинета.
— Рози, к нам привели черного пегаса, не хочешь взглянуть? — Девушка с готовностью вскочила со своего места. — И вы, Жак, если желаете, можете присоединиться.
Наш «охранник» нехотя поднялся.
На улице гарцевал вороной красавец, разминая прекрасные, переливающиеся на солнце крылья. Я замерла, любуясь бесподобным животным. Грива металась по всей спине от взмаха исполинских крыльев, интересно, каково на нем лететь? Разрешит ли лорд на нем разок прокатиться? После полного восстановления пегаса, разумеется.
Под длинные поводья, стоя на почтительном расстоянии, Фарго держал немолодой конюх. Я, глядя пегасу в глаза, перехватила поводья. Зверь недовольно засопел, поглядывая то на меня, то на хозяина. Я на Ксавьера не смотрела, знала, что смогу договориться и без его участия.
«Не нервничай, красавчик, я только хочу убедиться, что твое крыло в порядке и ты готов подняться в небо. Ты же так давно не летал, да?»
Рухнувшие на меня эмоции буквально сметали, придавили к земле, на минуту я забыла, как дышать и что дышать вообще нужно. Из нас двоих пегас был значительно сильнее в эмпатии. Поэтому слабость проявлять нельзя, иначе животное не подчинится.
Он хотел летать. Без возможности взлететь пегас ощущал себя неполноценным, запертым в клетке. А значит, дружок, мы покажем тебе небо.
Много образов закатов, рассветов, бездонной насыщенной синевы, почти прозрачного голубого или черных грозовых туч. Пегас впитывал все и, решившись, шагнул ко мне. За возможность поскорее подняться в воздух Фарго готов стерпеть мой осмотр, по прошлой памяти весьма неприятный, но жизненно необходимый для одного крылатого существа.
— Давай-ка отойдем, красавчик, — я потянула пегаса на задний двор, не желая привлекать лишнего внимания. Вокруг нас и так собралась порядочная толпа.
Закрыв скрипучую створку (все-таки нужно привести и эту часть клиники в порядок), я принялась осматривать крыло, с удовлетворением отмечая, что оно восстановилось, как и магические потоки. Еще неделька, и Фарго может отправляться в полет. Сначала, конечно, один и ненадолго, постепенно увеличивая нагрузку, а затем и с наездником, о чем и сказала Ксавьеру.
— Наконец-то! — Лорд довольно потрепал любимца за гриву. — Рад, что Фарго выздоравливает без последствий. А у вас как дела?
— У меня все просто замечательно, — поспешила ответить я. — А с вашими деньгами — так и вовсе отлично.
— Надеюсь, вы не начнете снова настаивать на их возвращении?
— Нет, будем считать, вы оплатили мои услуги на несколько лет вперед.
— Не хотелось бы, — передернулся лорд.
Причин задерживаться у Ксавьера больше не имелось, так что он с подозрительностью посмотрел на угрюмого брата Рози, но решил данную тему больше не поднимать.
— Кстати, — оживилась я. — Не желаете купить у нас пирожков?
— Если пекли вы, то нет, — совершенно бесцеремонно заявил мужчина, за что мне тут же захотелось его прибить.
— А почему сразу нет? — начала заводиться я. — Может, выпечка — моя тайная страсть!
— Пусть ваша страсть и дальше остается для меня тайной, — поспешил отчалить высокий лорд. — Простите, местресс, но вашу готовку я уже попробовал и больше рисковать не хочу.
— Ах так!
— Лорд, — пришла на помощь помощница, — это выпечка моей семьи, которая уже несколько поколений держит лавку в торговом квартале. И она очень вкусная, в чем вы легко убедитесь. Попробуйте, — мило улыбнулась девушка.
Лорд переводил взгляд с меня на Рози, а потом на Жака, явно готовящегося принять отказ как личное оскорбление, потом опять на меня.
— С удовольствием попробую, — все-таки решил проявить благоразумие Ксавьер.
— Пятьдесят марок за штуку, — мстительно озвучила цену я. Брови лорда поползли вверх.
— Наверное, это будут самые вкусные булочки, которые я когда-либо ел. И точно самые дорогие, — резюмировал мужчина, но отсчитал нужную сумму и взял первую попавшуюся булочку.
На этом мы вполне по-дружески расстались, так как день мой снова был загружен под завязку.
— Местресс, — Рози провожала взглядом лорда, обнюхивающего со всех сторон булочку, — не подумайте, я рада, что вы так успешно продаете нашу выпечку и так высоко ее оценили, во всех смыслах… но пятьдесят марок, как бы сказать, немножечко дороговато.
— А сколько вообще это все стоит? — понятно, что Ксавьер — случай исключительный, но в отношении других потенциальных покупателей наглеть не следует.
— Они идут примерно в одну цену, — начала помощница, которая как раз до прихода ко мне стояла за прилавком булочной-кондитерской. — С начинкой — одна марка, а без начинки — полмарки.
— Буду иметь в виду. — Да, неплохо так мы нажились на лорде. Но ничего, с него не убудет. Будет еще какой-то лорд сомневаться в моих кулинарных способностях. Сама знаю, что готовка — это не мое.
Удивительно, я обычно не воспринимаю чьи-то слова близко к сердцу, но высказывания лорда Тайны про мою готовку задевали. Где мне было научиться, когда дома на кухню я заглядывала, только чтобы стащить там чего-нибудь, в очередной раз прогуляв обед, а в академии у нас имелась столовая. Да и после академии меня или кормили сердобольные наниматели (как же, худющая девчонка из столицы), или я находила места с недорогой и готовой едой, где и предпочитала столоваться. И вообще, можно подумать, сам ходячий идеал! Вон даже сигналку нормальную на дверь поставить не может.
Но долго злиться и перемалывать в голове произошедшее с моей работой при всем желании не получится, новые пациенты прибывали один за другим. Я только и делала, что бегала вокруг лежащей под капельницей ехидны — кусачей твари, которую побаивался сам хозяин. Фиксацию — что магическую, что обычную — в силу своих способностей и пронырливости зараза сбрасывала, и мне приходилось снова, рискуя пальцами, скручивать ее, используя весь свой как магический, так и обычный арсенал намордников и пеленок. Самое интересное, что ехидны исключительно травоядны, но зубы, перетирающие даже самые твердые предметы, в том числе орехи в скорлупе, легко способны отхватить палец. А подвижная челюсть с вытянутой мордочкой, заканчивающейся небольшим пятачком, только упрощает ехидне задачу и усложняет жизнь мне.
— Развяжешься еще раз — скормлю церберу, — шепнула я вредине, присовокупив мысленный образ голодного Цери для убедительности.
Ехидна замерла, с ужасом глядя на меня большими выпученными глазами. То-то же.
Теперь я могла плотно заняться сидящим в клетке на операционном столе руххом. Совсем еще птенец, опериться нормально не успел, детский пух покрывал небольшое пока тельце. Размером новорожденный рухх был с филина, за которого его поначалу и принял владелец магазина, не обратив внимания на характерную особенность — две пары крыльев. А потом попытался взять в руки…
Собственно, незадачливый человек в данный момент лечился у целителей в центральном целительском корпусе от ожога, а маленького рухха доставили мне с запиской от Дарела Вольса. Птенец искрил молниями, которые каждую пару минут пробегали по нему, не давая притронуться, поэтому вытаскивать из клетки я рухха не спешила, основательно готовясь к осмотру. Специальные перчатки, защитные артефакты, а также набор для перевязки (у малыша было перебито крыло) ждал своего часа, пока я сканировала пациента, чтобы сразу подготовиться ко всем неожиданностям.
Что с руххом делать, я пока не придумала. Оставить у себя птицу, да еще столь немалых размеров, просто невозможно. К тому же, в отличие от того же цербера, рухха практически нельзя приручить. Несколько удачных случаев на множество, закончившихся весьма плачевно для экспериментаторов, наглядно подтверждали данное утверждение.
Но для начала мой долг оказать ему первую помощь. В тот момент, когда я собралась это сделать и потянулась к клетке, в коридоре послышались какой-то шум и крики.
— Местресс! — испуганный крик Рози, не первый день у меня работающей, а потому по пустякам не переживающей, говорил, что пахнет жареным.
И точно, в коридоре полыхала огненная игуана. Сначала я даже не поняла, что это игуана, просто увидела таз, в котором что-то горело. Игуана напоминала горящую в костре головешку, в тазу бурлила кипящая вода (наверное, хозяева думали так остудить игуану, наивные…). Всю ситуацию я оценила за три секунды, а после набросила изолирующий щит, подняла таз с игуаной в воздух и занесла в кабинет.
В том, что это уже виденная мною ранее игуана хозяев-скупердяев, сомневаться не приходилось.
От огня рухх занервничал сильнее, так что я накинула на него покрывало, дабы не нервировать птицу. Маленький рухх, конечно, не способен на серьезные разрушения, но кто знает, не создаст ли он полноценную молнию в случае мнимой опасности?
Игуана продолжала гореть, поэтому я схватила пустой артефакт-накопитель и начала вытягивать из животного силу. Заряжала накопители я средненько, все-таки не артефактор, но позволить магии рассеяться в воздухе категорически нельзя. Это может негативно сказаться на других животных, сделать их агрессивными и просто навредить чужеродной силой. А магией игуана была забита под завязку…
Для таких всплесков существуют специальные артефакты, которые сами, без участия мага, абсорбируют в себя силу. Но они у меня, как назло, закончились, приходилось выкручиваться. Спасибо, накопители пустые имелись.
В итоге, прежде чем игуана пришла в норму, в дело пошло пять накопителей, весьма емких, хочу заметить.
Огонь ушел, с ней магия и силы игуаны, обвисшей в раскаленном тазу полуживой болотно-зеленой тряпкой.
По-прежнему не прикасаясь к животному, я при помощи телекинеза подняла ее и переложила на металлический операционный стол, сразу начавший нагреваться.
Так, пора приглашать «родителей».
Виденный мною ранее угрюмый мужчина за прошедшие несколько дней стал еще угрюмее, а его жена то и дело нервно вытирала вспотевшие ладони о подол. Шляпы на ней в этот раз не было, да и прически как таковой тоже. Видимо, не до сборов, когда твое животное неожиданно вспыхивает, как факел.
— Проходите, — я указала на открытую дверь в приемную и мысленно обратилась к ушедшим богам, чтобы ниспослали мне терпения. — Рассказывайте, что произошло с нашей последней встречи такого, что не горящая игуана начала так… активно гореть?
Поинтересовалась я, на самом деле примерно понимая, как развивались события. Но хотелось услышать все от людей, ответственных за тех, кого завели. Кстати, ответственность в данном случае вполне себе уголовная. Любое магическое животное — потенциально опасное, и если сейчас я решу, что из-за небрежности или безответственности людей едва не случилась беда (а она обязательно случилась бы, начини игуана гореть ночью, пока все спят), то имею право вызвать стражу. И наказание нерадивых хозяев ждет начиная от крупного штрафа, заканчивая исправительными работами и каторгой.
До каторги тут, конечно, далеко, а вот на штраф, по моему мнению, два сидящих передо мной человека наработали.
— Ну, мы, это, пошли к другому целителю, тоже по живности, — начал мужчина. — Он осматривал долго и сказал, что ей всего-то сил побольше надо. Ну и намагичил там чего-то.
— Она после этого регулярно вспыхивала, — подхватила жена. — Мы так за нее радовались. У нас специальное стекло в трактире, люди в зале сидят, игуана за стеклом горит, народ развлекает.
Понятно, кто радовался больше. Хозяева трактира, для которых игуана завлекала любопытных посетителей, охочих поглазеть на всякую невидаль. Бедная игуана, судя по тому, как вспыхнула, от заново приобретенных способностей находилась совсем не в восторге.
Итак, картина вырисовывалась следующая. Какой-то маг-недоучка не придумал ничего умнее, чем накачать бедную животину магией. Игуане просто некуда было деваться, так как магия требовала выхода, тут хочешь не хочешь полыхнешь. Но животное продолжало болеть, с магией не справлялось, и в один прекрасный момент вспыхнуло так, что усмирить собственный огонь не смогло.
— Значит, так, — приняла решение я. — Поскольку вы несете ответственность за содержание магического животного, то страже о подобном случае я сообщу. К тому же в трактире могли пострадать люди.
Клиенты враз поникли еще сильнее, пусть и до этого не веселились, но наверняка надеялись избежать наказания. Зря. Я выглянула, отдав соответствующее распоряжение Рози связаться по переговорному артефакту со стражами.
— Далее. Игуана нуждается в лечении. И надлежащем уходе. Поэтому я беру у нее все необходимые анализы, оставляю ее во избежание новых всплесков у себя в стационаре и, как только ставлю диагноз, назначаю лечение, которому вы неукоснительно следуете. Это ясно?
Хозяева со вздохом кивнули, прикидывая убытки, в которые их вводит недавняя любимица.
— И последнее. Может, вспомните, что именно за целитель так вылечил вашу игуану?
— Так и вспоминать нечего, — мужчина достал из куртки помятую, но все равно узнаваемую бумажку с гербом. — Вот, я ж дела давно веду, настоял, чтобы он мне расписку выписал на своей бумаге о получении денег. Как чувствовал, что шарлатан.
Чувствовал, но все равно игуану ему доверил и деньги заплатил. Заплатил, надо признать, немного. И пусть фамилия и инициалы мне ничего не говорили, но вот гербовая бумага, доступная только королевской канцелярии или приближенной к ним…
Странно как-то. Не в королевском же дворце им игуану лечили, а бумагу дали самую что ни на есть королевскую. Можно, конечно, отдать все на откуп стражам, пусть разбираются, но что-то в истории мне совсем не понравилось.
— А в какую вы клинику обращались? — Я по-прежнему крутила бумагу в руке, стараясь уловить никак не формирующуюся мысль.
— Так не в клинику мы. Один посетитель трактира сказал, что есть у него знакомый целитель, так мы через него сговорились, и этот целитель сам к нам пришел. Целители же ходят по домам и сами, — пожал плечами трактирщик, а я чуть за голову не схватилась.
Ага. Ходят. К лорду Тайны в сопровождении его людей или по вызову в королевский дворец.
Нет, обычной страже такое дело отдавать нельзя. Уверена, посмотрят они на бумажку, пораскинут мозгами, да и спалят ее, чтоб глаза не мозолила. А ведь кто-то предоставляет свои услуги нелегально (могу поспорить!), прикрываясь королевскими бумагами. Ой, что-то здесь нехорошее творится. То ли бумаги воруют или подделывают, то ли…
Я с сомнением покосилась на нанесенный специальным составом и закрепленный магией герб. В свое время насмотрелась я подобных гербов достаточно, нет, подделать такой сложно. Если обычной краской нарисовать может любой рукастый умелец, то магический оттиск скопировать и перенести…
Поэтому когда за дверью раздались голоса прибывших на вызов стражей, я спешно сунула бумагу в ящик стола, решив не пороть горячку, а взвесить и обдумать все еще раз после окончания рабочего дня.
Хозяев игуаны увели, мы с руххом остались. Приоткрыв драпировку, я узрела умильнейшую картину. Птенец спал, засунув голову под здоровое крыло. Устал, малыш, перенервничал.
Осторожно накрыв рухха обратно, я нежно провела пальцами по прутьям клетки. И что мне с ним делать? Крыло явно повреждено, без лечения птенец не выживет. Но и отпустить его после выздоровления невозможно: родители к тому моменту о нем забудут, да и самостоятельно он никогда не найдет гнездо. А вот неприятности такому найти — как делать нечего. Тут и искать не надо: первые же мальчишки, рискнувшие взять его в руки. Или кинуть камень. Даже маленький рухх способен постоять за себя и ответить разрядом молнии. Не всякий человек после такого выживает.
Так что на волю рухху отныне путь заказан. Только устроить подобную птичку в неволе не так-то просто…
Но пора возвращаться к остальным пациентам. Вон у ехидны капельница закончилась. Бедолага даже шевельнуться боялась, а у ее хозяина и подавно глаз подергивался. Да, игуана навела у меня шороха. Отпустив ехидну, я выглянула в коридор, отметив, что людей с клетками в нем прилично. И все они едят пирожки и булочки. Собственно, в том, что Рози распродаст всю корзину еще до конца дня, лично я не сомневалась. Только брат ее отчего-то выглядел совсем не радостно. И взгляд у него был такой многообещающий. И обещал он не самый приятный разговор. Но это после. Сначала закончим с пациентами.
Продолжение завтра.
Фото от пинтерест.
Уже не терпится прочесть дальше...
Благодарю!