Единственную в жизни двойку по литературе я схватила в 10-м классе за неподготовленность к уроку по Льву Толстому.

Нам тогда задали читать «Война и мир», и я читала, конечно, я же послушная, но пропускала те части, что про войну. Читала только то, что про мирную жизнь. Ну, потому что бесполезно – всё равно я ничего не пойму. Фланги, сражения, юнкера, полковые командиры, наступления. А потом мне задали вопрос какой-то именно про военные действия, и я не смогла ответить, и мне, отличнице, поставили двойку. Но карандашом. Это значит "с возможностью исправить". И пожурили, мол, ну как же так, почему ты не готова?!
А я ответила:
— Я не понимаю... эту войну.
Двойку я исправила, выучив конкретные ответы на конкретные вопросы, но всё равно глобально ничего не поняла. Про ту войну.
Я – девушка, тогда ещё девочка, а не военный эксперт, поэтому не умею понимать расположения войск на поле боя, и кто кого как побеждал, как обошёл, и как ударил с тыла, и в чём была стратегия. Я смотрю на любые военные реконструкции с точки зрения очень приземлённых вещей, по-женски как-то. Это стало ясно на уроке истории, когда мы проходили темы про Великую Отечественную Войну. В учебнике были схемы наступления, стрелками показано, кто куда наступал, с какого фланга заходил.
А я никак не могла вникнуть, сидела и думала: "Ну вот как, как они справились? Даже не с всепоглощающим ужасом от происходящего вокруг и от того, что тебя могут в любую минуту убить, а с очень будничными вещами... Ну, вот если мозоли? То как? Пластыря же нет. И надо идти, а нога стёрта в кровь. Портянки? А если заражение... Или вот вши. Чешется же голова всё время, как засыпать? Или.. Ну, вот, холод. Вот зимы. Как люди выживали, когда морозы и ты не знаешь, когда в принципе будет возможность согреться? И впереди ночь, и надо сидеть в окопе. Вот как не сойти с ума?"
Я, избалованная, совсем не умею терпеть ни жару, ни холод. Если я замёрзла, я бегу в тепло, а если я дома – в горячую ванну. А тогда, в войну, люди мылись очень редко, и мыло - на вес золота, и никаких ванн, чтобы согреться.
Я читала воспоминания участников Великой Отечественной войны, там был рассказ, как им привозили хлеб, а пока его везли по морозу, он замерзал так, что не разрезать никак. И люди на танк клали его и грели, чтобы просто можно было отломить, чтобы оттаял. Кусок замороженного хлеба – как счастье.
Читала воспоминание девочки, как она однажды ела бутерброд размером в треть ладошки из белого хлеба и чёрного. Положила друг на друга кусочки и ела. И не было ничего вкуснее.
А ещё я думала про психологию людей на войне. Ну вот как сказать себе: "Иди в бой!", и бесстрашно бежать туда, где стреляют. В тебя стреляют. Ведь организм устроен так, что у него инстинкт самосохранения, и этот инстинкт говорит тебе наоборот: "Бежим отсюда, здесь не безопасно". А ты всё равно в бой. Как? Как у них получалось?
Я читала воспоминания участника ВОВ, и там молодой парнишка рассказывал, как пошёл в свой первый бой. И его поразило, что каждый шёл в атаку и кричал что-то своё: кто-то – "Ура!", кто-то – "За Родину!", кто-то – "Вперёд!", кто-то шептал молитву, а кто-то – мат-перемат. И он, парнишка, долго не мог выбрать, с каким криком ему в бой идти – с молитвой или с матом? А ему, более опытный товарищ подсказал, что ты сначала просто кричи: "ААААААА", а потом поймёшь, что именно кричать, чтоб именно тебе помогало не бояться.
И дети. Дети, которые росли во время войны, взрослели в ускоренном режиме, потому что во время войны нет времени на детство, есть время только на войну. Но они умудрялись и взрослым помогать, и в школу ходить. Я читала воспоминания, что детям в школе задавали сочинения "Чем я помог фронту", и они писали их и хвастали своей помощью, и переживали, если у кого-то сочинение длиннее, а значит, кто-то помог больше тебя.
Самое страшное во время войны, я думаю, чувство беспомощности перед лицом происходящего. Вокруг рушится мир, бомбардировки, голод, смерть, а ты, конкретно ты, маленький человек, не можешь с этим ничего сделать.
Я читала воспоминания, что когда война закончилась, люди были объединены таким мощным общим счастьем, что они бегали по улицам и не могли справиться с восторгом, стучали друг другу в окна "Вставайте! Победа!", обнимались, пели, ликовали. И пережив радость от того, что всё страшное позади, люди не хотели больше оглядываться назад. Только вперёд, в перспективы и в светлое будущее. А думать: о том что было, копаться в страшном, извлекать уроки, осмыслять его, вникать – не хотели. Потому что это больно – вернуться в травму и разобраться в ней.
И психика говорит: "Нет, давай забудем про вчера, и будем думать про завтра".
Я читала воспоминания, как вернувшийся с войны дедушка всегда успокаивал внуков одной-единственной фразой, что бы у них не случилось (от первой несчастной любви до пожара, в котором дом сгорел) – "Это же не страшно, это же не война". Ничего страшнее войны он не знал, поэтому всё остальное меркло на её фоне. Но на вопросы внуков про войну – молчал.
Многие после войны замолкали, ещё и потому, что правда о ней совсем не романтичная. Там же не только о героях, подвигах, победах и преодолениях рассказы, но и о том, о чём потом всю жизнь пытаешься забыть – О СТРАШНОМ. Я про страшное, даже читать не смогла, а они это проживали...
Сегодня 9 мая, день Победы.
Великий праздник для нашей страны.
В этот день мы обычно ездили к бабушке Вале. За столом собирались и её дети, и внуки, и правнуки. Валентина Яковлевна родилась в 1932 году, и застала войну совсем ребёнком.
А вот папа её, Яков, был на войне, и был награжден медалью «За отвагу». Я показывала детям его фото, и говорила: "Вот, это ваш прапрадедушка". А дочка маленькая была и путалась в количестве приставок "пра-пра..."
И 9 мая, много лет, был для нас и праздником Победы, и днём Рождения бабушки и поводом увидеть всю семью. И всегда в этот день было шумно, дружно и тепло. И так... ну, как-то правильно что ли.
Но в этом году бабушки не стало...
И сегодня 9 мая, а мы дома.
Потому что карантин по ветрянке у дочери не закончился, потому что сын схватил коньюктивит – вот где?, и потому что... уходят они. Люди из поколения, которое застало ту войну. Уходят и остаются в нашей памяти и в нашем сердце. А за столом их больше нет. И некого уже обнять. И думать, что подарить 9 мая, уже не надо. Платок, чтобы поясницу согреть? Тапочки, чтобы ноги в тепле? Вкусное что-то, чтобы побаловать?
Некого греть больше и баловать некого.
Наверно, в такой день нужен другой какой-то пост. Праздничный. Но у меня нет другого, я изнутри пишу. За окном лежит снег, ночью была метель. Я, если честно, не помню такого 9 мая, чтобы снег...
Фото не могу подобрать.
У меня в галерее нет и праздничной, и грустной фотографии одновременно, а брать чужую картинку из интернета не хочется.
А потом увидела эту футболку с надписью "Человеку нужен человек" и вспомнила, как читала сохранившееся письмо от рядового фронтовика, он писал домой и корил своих домашних, что те редко пишут ему, и там была фраза: "Тут, на войне, письма как хлеб".
Он имел ввиду, что без знания, что тебя любят и ждут, без понимания, ради кого и чего ты рискуешь жизнью каждую минуту, в этом испытании не выжить, и эти весточки из дома питают сердце любовью, и они нужны, как хлеб...
Потому что человеку нужен человек.
Ольга Савельева
P.S.
скопировано из группы CAMERA OBSCURA автор темы – Наталья Дронова
09.05.2024 г. 18:00