Она скинула промокшие босоножки, осторожно тронула пальцами ног скользкие доски, и зашлепала босиком по мостику.

- Так даже лучше!
На душе у нее было легко и весело. Сдан последний экзамен, а это значит, что конец сложной сессии и впереди ее ждут каникулы. И похоже, не только каникулы…
Сашка накануне все-таки решился, и сказал, что любит. А потом и вовсе замуж Любу позвал. Это было странно и так здорово, что внутри у нее теперь что-то тоненько и нежно звенело от одной только мысли об этом, и хотелось то замереть на месте, подставив лицо дождю и слушая его песню, то закричать изо всех сил, чтобы все-все услышали, насколько она счастлива.
Люба выбрала первое. Остановилась на полпути через речку, замерла, раскинув руки, и запрокинула голову, ловя губами капли. Тут же нахлынули воспоминания о первом поцелуе и стало немножко стыдно, потому, что поцеловал ее Сашка прямо посреди улицы, а это увидела соседка. Непременно теперь маме все расскажет! А, впрочем, и пусть! Раньше самой Любы все равно не успеет! Еще пару минут, и Любаша будет дома. Живут-то они прямо на берегу речки. Мостик перейти, свернуть направо, и вот она – калитка! Красивая, резная, с розочками, над которым отец, который прекрасно умел работать с деревом, бился почти полгода. Зато, получились они, как живые! Ничем почти не отличались от тех, что цвели в палисаднике у мамы Любани.
Мостик чуть дрогнул под ногами девушки, и она невольно открыла глаза.
- Ну, привет! Любовь…
Парня, преградившего ей путь, Люба, конечно, знала. Бывший одноклассник и, по совместительству, сосед, с которым они лепили куличики еще малышами в сделанной когда-то отцом песочнице. Бояться его Любе было нечего. Но отчего-то тревожно заныло сердце и задрожали колени.
- Здравствуй, Леша…
- Спешишь?
- Меня мама ждет…
- Подождет! Дело у меня к тебе есть.
- Какое? – Люба попятилась было, но тут же одернула себя.
Что это она?! Это же Лешка! Разве можно бояться того, кого знаешь чуть ли ни с рождения?!
- Боишься?
- Леш…
- Правильно делаешь, что боишься! Я тебе говорил, чтобы ты с зареченскими не гуляла?! Говорил?! А ты что творишь?!
Алексей был невысокого роста, но почему-то именно в этот момент он показался Любе почти великаном. Темный, страшный в своем гневе, он будто вырос почти до неба, заслонив собой не только дорогу к дому, но и к счастью. Люба отлично знала, чем обычно заканчиваются претензии к «зареченским» по поводу встречи с девчатами с другого берега узкой, но полноводной речушки, делившей город на две части. Драка в этих случаях была почти неизбежна, а к честной дуэли эти побоища не имели никакого отношения. Дрались жестко, отстаивая свое право на счастье, и иногда такие баталии заканчивались очень плохо. Люба тут же вспомнила историю, которую знала, наверное, каждая девушка в городе. Да и что тут знать, если те, с кем она приключилась, до сих пор жили рядом.
Крыловы… Немного уставшая, но до сих пор очень красивая женщина в теплые погожие дни проходила по центру города, толкая перед собой коляску, в которой сидел ее муж. Заботливо укрытые пледом ноги, улыбка, обращенная к той, что гордо несла свою голову, не склоняя ее даже для того, чтобы ответить на приветствие, и жизнь, в которой не было места перемене…
- Чего ты хочешь, Леша? – Люба вдруг разозлилась.
Ей было это совсем несвойственно. Она не умела сердиться на людей. Все, кого она знала до сих пор, были добры к ней. Родители, родня, соседи, учителя в школе… Друзей у Любы было так много, что начни она их считать – и до утра бы не управилась!
И никто никогда не разговаривал с ней так, как Алексей.
- Интересно тебе? – Алексей усмехнулся, смерив взглядом невысокую, ладно скроенную фигурку Любы. – Тебя хочу! Хочу, чтобы ты моей была, понимаешь?! Хочу, чтобы ты забыла этого своего Сашку! Не пара он тебе! Ты знаешь, что наши родители хотели породниться! Так, почему ты себя не блюдешь?! Моя ты, понимаешь?! Моя!
Алексей шагнул раз, другой, и мостик закачался, перестав быть твердой опорой под ногами Любы. Ей показалось, что весь мир куда-то поплыл мимо нее, грозя и вовсе перестать быть реальным. В глазах потемнело, когда холодные мокрые пальцы Алексея сомкнулись на ее запястье.
- Ты будешь делать то, что я скажу! Поняла?!
Голос его стал глуше и тише, а угроза, звучавшая в нем, словно ударила Любу наотмашь.
- Отпусти! – она попыталась было вырваться, но ее держали крепко.
И тогда Любаша не придумала ничего лучше, как вцепиться зубами в руку, державшую ее.
- Ты что творишь?!
Алексей взвыл, и замахнулся было на девушку, но та не стала ждать, когда ее ударят. Как только парень отпустил ее руку, она изо всех сил оттолкнула его и перемахнула через перила моста.
- Куда?! – только и успел крикнуть обидчик Любы.
Холодная вода приняла ее, обнимая совсем не ласково, но Любаша всегда хорошо плавала. Училась она этому вместе с тем самым Лешкой, который вглядывался теперь в темноту, пытаясь разглядеть хоть что-то в воде. Люба всхлипнула невольно, вспоминая жаркие летние дни и вихрастого светловолосого мальчишку, который отчаянно трусил, но зажмурившись, снова и снова летел с мостика в реку, потому, что стыдно, когда девчонка, которая младше на целый год, храбрее тебя…
- Люба! – крик Алексея разнесся над водой, но ему никто не ответил.
Выбравшись на берег ниже по течению, Люба припустила к дому, оглядываясь на ходу и боясь погони.
Калитка, крылечко, дверь родного дома… Люба забарабанила по ней кулачком, чувствуя, как дождь мешает свои слезы с льющимися из ее глаз.
- Мама!
Дверь распахнулась, и родные руки приняли Любу, даря защиту.
- Любаша, что ты?! – перепуганная мать прижала ее к себе. – Господи! Да ты же мокрая вся! Опять зонт забыла?! А где твоя сумка?! Люба, доченька, что случилось?!
И Люба дала волю слезам. Плакала, пытаясь что-то объяснить, рассказать. И понимая, что ничего не выходит, снова ревела. Но матери и не нужно было подробностей. Она почти силком увела Любашу на кухню, сунула в озябшие ладони дочери кружку в горячим чаем, и скомандовала:
- Не реви! Разберемся!
Кот завился у ног Любы, требуя внимания. Старая овчарка, которая помнила девушку еще крохой, положила морду ей на колени и глянула на старшую хозяйку.
- Грета! Да! Все правильно делаешь! Умница девочка! Охраняй! Я скоро!
Люба дернулась было вслед за матерью, но Грета тихонько забурчала, ухватив неугомонную за промокший подол платья. Сиди, мол, раз велено!
Дверь хлопнула, и наступила тишина. Только кот пел свою песню, давая понять Любе, что теперь она в безопасности…
Мама вернулась довольно быстро. Вытряхнула из Любиной сумки промокшие тетради, и заставила дочь, которая так и сидела, словно застыв, на стуле, стянуть с себя платье.
- Простынешь же!
- Мам…
- Все расскажу. Только не сейчас. Иди в душ! Грейся! Думала, что ты сама догадаешься это сделать!
- Мама!
- Ладно, ладно! Успокойся! – укутав дочь в свою шаль, мама Любы покачала головой. – С Лешкой его родители разберутся. Хотя, я бы ему тоже всыпала хорошенько, если бы не увидела, как он ныряет под мостом, а потом плачет.
- А почему он ревел?
- Испугался. Думал, что ты утонула.
- Странный совсем, что ли?! Знает же, что я лучше него плаваю! – слабо фыркнула Люба.
- Что между вами?
- А ничего, мам. Лешка решил, что вы нас просватали. И в приказном порядке замуж позвал. Или не замуж. Я не разобрала. Кричал, что я ему принадлежу.
- О, как! Интересно, и с чего же это он взял?! Ты коза на веревочке, что ли?! Можно вот так тебя взять и увести, куда угодно? Так, что ли?
- Да кто же его разберет, мам? – Люба обняла маму. – Знаешь, а меня Сашка сегодня замуж позвал… По-настоящему…
Мать Любы замерла на мгновение, словно не веря услышанному, а потом осторожно погладила растрепанные косы дочери:
- А ты что?
- Мам, я люблю его…
- Ох…
Тишина присела рядом с ними, прислушиваясь к тому, что творилось на сердце у матери, потом легонько кивнула, словно получив тот ответ, которого ждала.
- Из-за этого Лешка взбеленился?
- Мам, Саша зареченский…
- Знаю. И ты испугалась? Думала, что они драться будут?
- Да!
- Не бойся! Отцы не позволят!
- Ты уверена?
- Да! После того, что случилось с Тоней Крыловой и ее Мишенькой, в городе решили, что не допустят повторения этой истории.
- Ты мне никогда не рассказывала о них.
- Повода не было. Да и потом, мне казалось, что все знают подробности.
- Не все…
- Страшная это история, дочка. Миша из зареченских был, а Тонечка – из наших. Красивая была… Хотя, почему была? Красавицей и осталась. Она старше меня, а выглядит так, словно годы над ней власти не имеют. Многие парни за ней ухлестывали. Да только она гордо себя несла. Никому авансов не давала. Пока Мишу не встретила. Влюбилась так, что аж сияла, когда по улице шла. Все это видели. Все знали… Да только традиции – дело такое. Ребята с нашей стороны решили, что не след ей с Михаилом встречаться. Караулили ее у моста. Предупреждали. А она слушать ничего не желала. Они с Мишей уж и кольца купили, и день назначили. Да только обернулось все бедой…
- Что случилось с ними?
- Вечером, накануне свадьбы, Тоня домой возвращалась и опять с ребятами нашими встретилась. Слово за слово, и она в сердцах крикнула, чтобы не смели ее трогать. Что делать она будет так, как посчитает нужным. А парни обиделись. Как это? Какая-то девчонка посмела возражать им?!
- И что они сделали?
- Тоню не тронули. А Михаила вызвали на разговор.
- И он пришел?! – ахнула Люба.
- Трусом он никогда не был… - тихо ответила ей мама. – Пришел… Кто уж там первым ударил – не известно. А только нашли его утром под тем самым мостом. Ребята поколотили его и в реку сбросили. Как уж он до берега добрался – никто не понял. Была догадка, что помог ему кто-то, но это тайной так и осталось. Не признался никто…
- А дальше?
- А что дальше? Год в больнице, реабилитация, и вердикт – ходить не будет… Он тогда себя как мужчина повел. Тоню гнал от себя. Не хотел, чтобы любимая жизнь себе ломала. Сдался только тогда, когда она поклялась, что с моста этого, проклятого, сиганет в реку. Тогда испугался. Тоня плавать не умела.
- Так, это она его жениться на себе заставила?
- Ага! Больше того! Свадьбу играли широкую, людную. Чуть ли не весь город там был. Тоня настояла. Ее отец был достаточно состоятельным человеком. Ювелиром работал. И просьбу дочери он уважил, хоть и желал ей другой судьбы…
- Мам, это так несправедливо все…
- А кто ж спорит?! На той свадьбе зареченские впервые замирились с нашими. Тоня сама их собрала и заставила поклясться, что больше такое не повторится. Что детей своих эти парни научат, что нельзя любви пути не давать…
- Не особо вышло, да? Дерутся же до сих пор!
- Да. Дерутся. Но не так, как раньше. Больше для порядка. Хотя, права ты! Любая драка – это глупость! Я как сейчас вижу Тонечку в белом платье, которая стоит перед ребятами простоволосая, сжав в кулаке нежную, кружевную фату, и требует, чтобы больше не повторилось это зло…
- Не послушали ее…
- Ну почему? Кто-то услышал. Иначе, я за твоего отца замуж бы не вышла.
- Как это? Разве папа…
- Да. Зареченский. А лучший друг его, Лешкин отец, наш, местный. Они в тот день рядом стояли. Там и побратались. Так что ты не волнуйся! Лешку к порядку призовут. Беды не будет. А вот Саше твоему лучше по мостику нашему прогуляться. Да поскорее! Не дело это, что дочка замуж собирается, а мы жениха не знаем.
И будет свадьба. И будет счастье…
И по старому мостику затопают маленькие ножки, спеша в гости к бабушке и деду, а Люба, ведя за руку дочь и сына, будет молча раскланиваться с гордой Тонечкой, всякий раз ловя тень ее улыбки на все еще красивом лице.
Пройдет несколько лет, и старый мостик уберут, построив на его месте большой каменный мост, который объединит город так надежно и крепко, что никому уже в голову не придет считать берега у реки. Но всякий раз, спеша в гости к родителям, Люба будет останавливаться на самой середине нового моста, и поднимать глаза к небу, прося лишь об одном. Чтобы те, кто знает, что такое любовь, хранили ее в своем сердце, несмотря ни на что.
(Автор: Людмила Лаврова)
Если Вам нравятся истории, присоединяйтесь к моей группе: https://ok.ru/unusualstories (нажав: "Вступить" или "Подписаться")
ТАМ МНОГО И ДРУГИХ ИНТЕРЕСНЫХ ИСТОРИЙ
Ваш КЛАСС - лучшая награда для меня ☺ Спасибо за внимание ❤