Малочисленное население не позволяло нанимать работников в достаточном количестве, чтобы обрабатывать большие территории.

Вот и справлялись своими семьями, лишь изредка привлекая наемных работников, да и то очень-очень редко.
Жили дружно, хотя, конечно, и ссорились иногда. Всё же в суровых условиях, когда лето короткое, а зимы холодные, веселее и теплее, когда сосед тебе и друг, и брат.
Ясю Щегловы все знали. Она родилась в семье Кирилла и Марии, на свадьбе которых весь Раздольный в свое время гулял. Девчонка третьим ребенком была – милой, веселой озорницей. Старшие сыновья уже подрастали в семье Щегловых – работящие, добрые парни были.
- Бережет Кирилл дочь свою Ясю, наша Натка в шесть лет уже помощницей была, - говорила соседка Тамара и головой качала.
- А как же не беречь её, солнышко такое, - пожимал плечами ее муж Василий, - будь у меня такие сыновья, я б Натку тоже берег.
- Чего будущую хозяйку беречь? – хмурилась Тамара. – Запрягать, как можно раньше следует, чтобы белоручкой не росла. У нас ведь неженкам не выжить.
- Ну неженок-то в здешних местах я ни одну не видел, – развел руками Василий, - не забалуешь тут, всем несладко. А всё ж девчоночек-то поберечь надо бы. Говорят те, кто с малых лет на холодной земле и тяжелое носят, разродиться потом не могут.
- Вот еще, - буркнула Тамара, - уж меня-то малую погоняли, не хуже братьев надрывалась. И родила ж, смотри, пятерых.
Василий замолчал. С нежностью смотрел он на жену. Знал, что не злая у него Тамара, просто жизнь не сладкая у неё была. Ничего другого он не видела, кроме непрестанного тяжелого труда в здешних местах. Невдомек ей было, что дочек беречь можно, ведь её-то саму совсем не баловали.
А вот Василий не здесь родился, а в цивилизованном поселке Пахмутово. В школе отучился, затем в город уехал инженерное дело изучать. А как техникум закончил, так и был направлен на север, чтобы новые поселки отстраивать. Так он и оказался в Раздольном более двадцати лет назад.
Там же Василий познакомился с Тамарой, да и завел здесь семью.
Грамотного мужика местным старостой называть стали, хотя и не было такой должности официально. Со своими бедами и вопросами к нему шли. Знали, что Вася всегда совет даст, подскажет. Добрый он был мужик, понимающий.
Маленькая Яся часто к дяде Васе бегала. А всё потому что много интересного он рассказывал. Историй много знал – были среди них и страшные, и веселые. Ну а раз добрый сосед делился с девочкой рассказами, то и она ему все-все новости сообщала.
- Дядя Вася, а у нас Майка телится! – радостно воскликнула Яся. – Матушка говорит, маленький родится.
- До чего ж хорошо-то! – поддержал Василий радость девочки. – А как назовешь-то?
- Это теленочка еще и называть как-то надо? – озадаченно спросила Яся.
- А как же! – ответил Василий. – Раз у его мамки имя есть, то и теленку требуется.
Девочка задумалась. Заулыбался, глядя на девчушку, дядя Вася, очень уж забавная мордашка у нее была. А уж когда та в задумчивости хмурилась, еще веселее становилось на неё смотреть.
- Я вот думаю Климом назвать, - ответила Яся, подумав.
- Хорошее имя, - согласился Василий. Он знал, почему так решила девочка. Ведь «отцом» всех телят в Раздольном был бык по прозвищу Клим. Поговаривали, что скоро уж на забой пойдет старый производитель. Вот вроде как и замена ему готовится.
Тут послышалось, как корова замычала сильно.
Побежала Яся со всех ног к своему дому. Зашла в коровник тихонечко и увидела самое настоящее чудо, только уже родившееся.
- Хорошо, что пришла, Яська, - шепнул Кирилл, - думал, сам управлюсь, а не отпускает меня Майка. Давай-ка готовь подстилку для маленькой.
Маленькой? Яся ничего не понимала. Так Майка родила телочку?
- Доча, ну чего стоишь, собирай скорее солому, да побольше.
Яся кивнула и стала собирать соломку да укладывать ее рядом. Хотелось ей, чтобы малышке было удобно. Потому богатую подстилку сделала – так много соломы было, что могла кроха зарываться в нее.
- Папка, - шепнула Яся, - а мы не станем забирать Климушку от Майки?
Удивился отец имени, которое дочка дала теленку, но ничего не сказал на это. Лишь улыбнулся и ответил, что Климушку обязательно отделят от матери, но попозже. Когда окрепнет она да откормится.
Отец сказал, что теперь Майка будет давать молоко, которого всем хватит. И Климушке, и всей семье.
****
О Климушке и о том, как Майка дает молоко, Яся рассказывала дяде Васе. Сосед внимательно слушал и хвалил девочку.
- А ты с Климушкой во что играешь? – спросил Василий.
- А разве можно с телятами играть? – удивилась Яся.
- Обязательно нужно, - уверенно заявил сосед и стал рассказывать, что Майкиной дочке обязательно понравятся догонялки и занятия с палочкой.
Поведал дядя Вася и о том, что, когда малыши животных играют, у них сердечко крепче становится, и кровь лучше по жилам бегает. А еще они учатся по-доброму на людей реагировать.
Яся тут же побежала в коровник, чтобы узнать, понравятся ли Климушке игры. В тот момент в коровник Кирилл вошел и нахмурился. Чего это дочка удумала творить такое?
- Папка, мне дядя Вася сказал, что с телятками играть нужно, - сказала Яся, - тогда они вырастают небодучими и здоровыми.
Кирилл кивнул. Хотя и странными ему показались игры в коровнике, но, если Василий такой совет девчонке дал, значит, верно все.
Климушка забавно толкалась и бегала вокруг девчушки. Майка же наблюдала за этим «безобразием» со снисходительным материнским добродушием.
****
Однажды беда случилась в семье Щегловых. По неизвестной причине взрослая корова умерла. Климка к тому времени совсем взрослая стала. Она бегала за Яськой, видать, считая её своей подружкой. Вместе плакали «девчонки», когда не стало Майки, обнялись и глядели с тоской на любимое место коровы, где той отдыхать нравилось.
После смерти Майки стало понятно, что ее место теперь Климка займет. Она повзрослела, пришло время и для спаривания.
Ради такого дела Кирилл даже жителями соседнего села сговорился. Вот только не успел он дело до ума довести. В июне 1941 года стало известно о нападении Германии на Советский союз. В конце лета на фронт отправились Кирилл Щеглов и старший его сын Евгений. Младший тоже порывался уйти, да только молод он еще был, еще и пятнадцати ему не исполнилось.
Не ушел на фронт и Василий. За него в город специальное прошение местные жители подавали. Ведь единственный образованный человек порой был и за учителя, и главу.
Ясе в то время восемь лет было. Понимала она, что тревожные времена настали, а всё ж до конца не ведала, что происходит. Берегли девчонку родители, а тут пришла пора привлекать её к хозяйственным делам.
Работу по дому и на огороде выполняла Яся старательно. Хотя и баловал её отец, а всё ж прилежную, послушную девочку вырастил. Понимала она, что матушка с братом не осилят хозяйство без подмоги.
Климушку свели с быком, но родился очень слабый теленок, два дня пожил всего, да и сама "молодая мать" угасала.
Пришел Василий у Щегловым, поглядел на корову и головой покачал. Не стал юлить, сказал, как есть. Мол, от тоски может подохнуть скотина, случается такое.
- Я не пугаю тебя, Мария, - сказал сосед, обращаясь к Яськиной матери, - но времена трудные грядут. Без мужиков тебе туго придется. А если корова подохнет, совсем худо будет.
- Стало бы забивать надо? – с тревогой в голосе спросила Мария у старосты.
- Стало бы, да, - кивнул сосед, - надумаешь, говори, помогу.
- Да что тут думать, - вздохнула Мария, - завтра утром и приходи. У нее ведь и молока нет. Толку никакого от такой коровы.
Услыхала это Яська, зарыдала горько. Побежала к Климке и обняла ее теплую голову с огромными грустными глазами.
- Климушка, родненькая, - плакала девочка, - как же я без тебя. Забьют тебя, коли хворать будешь и молока не дашь.
Всю ночь провела Яся в обнимку с Климкой. Мать пришла в коровник, чтобы отправить дочку в кровать, но девчонка уперлась и ни в какую в дом идти не хотела.
- Не пойду, - заявила она, - мне с Климкой попрощаться надо.
Не стала Мария спорить. У неё и других забот хватало, все мысли о муже и сыновьях были, которые воевали с немцами. Потому махнула женщина рукой и оставила дочь в коровнике.
Не сомкнула глаз в ту ночь Яся, всё гладила и гладила Климку, которая лежала без движения. А на рассвете задремала девочка, но ненадолго. Проснулась она из-за того, что шершавый язык лизал ее лицо. Она попробовала её подоить.
- Климка! Тебе лучше, родненькая! Матушка, матушка! – закричала Яся, прибежав домой.
Мария еще спала. Минуты до утреннего пробуждения были такими ценными. Сквозь сладкий сон услышала мать счастливый голос дочки.
- Чего тебе, беспокойная душа? – сонным голосом произнесла мать.
- Климка доится! – воскликнула Яся.
Поняла Мария, что поспать ей больше не удастся. Потому заворчала, но поднялась с кровати. А, придя в коровник, изумилась до глубины души. Климка выглядела вполне здоровой и невозмутимо жевала сено.
- Ну Яська, ну дает, - подивилась Мария, догадываясь, что корова выздоровела не без участия ее дочери.
- Матушка, побегу я к дяде Васе, скажу, что не надо к нам на забой приходить, - сказала девочка, сияя своими огромными лучистыми глазами.
Хотела мать остановить дочку, ведь утро еще совсем раннее было. Но не успела оглянуться - девчонки уже и след простыл. Побежала она к соседям, прихватив зачем-то кружку Климкиного молока.
Сонный дядя Вася вышел на крыльцо, услышав, как кто-то стучит ему в окна. Яся сначала в дверь постучалась, но никто не открыл ей. Хозяева в столь ранее время спали еще. Сразу тетя Тома выглянула. Злющая почему-то, кулаком Ясе погрозила. А вот дядя Вася грозить не стал. Вышел на улицу и спросил у маленькой соседки, чего ей не спится.
- Не ходи к нам сегодня, дядя Вася! – затараторила девочка. – Здорова Климка, и молока много дает. Вот держи, попробуй, какое жирнючее!
Пытался Василий отказаться от молочного угощения, да разве ж с этой девчонкой сладишь? Выпил парного молочка и улыбнулся.
- Хорооошее молоко! – согласился дядя Вася. – Молодец твоя Климка, пусть живет и еще много молока вам дает.
***
Отношения Климки и Яси были особенными – этой дружбе все в Раздольном удивлялись. И хотя добродушная у Щегловых была корова, а все ж к вымени своему никого, кроме Яськи не подпускала. Даже Марию, которая иногда пыталась подоить Климку.
Не было в Раздольном такого голода, как во многих населенных пунктах страны. Но в военные годы здесь тоже несладко было. Не хватало мужчин, чтобы обрабатывать огород и возиться со животиной. То, что раньше мужики делали, теперь во многом легло на бабьи и детские плечи.
Овощей и злаков уже меньше выращивали. Урожаи скуднее стали. Хозяйство кормить труднее было. Потому пояса пришлось затянуть жителям села – тут уж не забалуешь.
Коров к тому времени мало в поселке осталось. А у кого и были, доились хуже. На скудной кормежке не особенно-то удой хороший.
Удивительно, но Климка давала молоко еще долго. Благодаря ей, и Щегловы, и их соседи хорошо питались. Но все ж пришло время, когда и у нее молоко пропало.
Боялась даже думать Яся о том, что будет с Климкой вскоре. Ведь корова в деревне нужна для того, чтобы пользу приносить – это девочка понимала. А какая ж польза, если молока нет? Стало быть, только мясо.
Забивали животину в Раздольном ближе к зиме. С болью в сердце проживала Яся каждый осенний день. Понимала, что Климкин конец близится, хотя при девочке такие разговоры не велись.
- Климушка, милая, ну дай еще молочка, ну капельку, - умоляла маленькая хозяйка свою любимицу, - ведь не дадут тебе жить без молока-то.
Будто понимала что-то корова, глядела на Ясю своими огромными глазами, а иногда пыталась лизнуть ее своим большим языком. Молока от нее получить, конечно, уже не удавалось.
Однажды Ясе приснился сон. Был он таким явным, будто все по-настоящему происходило. Вот пришел к ним дядя Вася с большим ножом, а с ним еще один сосед, чтобы помочь.. Проснулась девочка в холодном поту, сердце ее билось часто-часто.
«Это сон, - подумала Яся, - схожу-ка я к Климке, обниму ее, успокою. Тоже, небось, сны дурные видит».
Захотела девочка с кровати встать, а не могла. Ноги ватные, не слушаются. В тот момент поняла Яся, что странное с ней происходит. То в жар, то в холод ее бросает. А лицо – оно будто горит.
Испугалась Яся, решила матушку позвать, а голоса-то и нет. И боль в груди сильнейшая. В тот момент девочка потеряла сознание. Возможно, обморок это был, а, может быть, просто крепкий сон. Очнулась Яся уже утром. У кровати сидела матушка. Лицо её было встревожено.
- Ясенька, да что ж ты, солнышко родное, так пугаешь-то меня? – воскликнула Мария.
- Что со мной, мама? – еле слышно произнесла Яся. Ей было очень тяжело говорить, больно в груди стала еще более острой.
- Жар у тебя сильный, дочка, - ответила мать, - дядя Вася приходил, какое-то снадобье принес, велел давать. Давай-ка выпьем, голубушка.
- Жар? – слабым голосом переспросила дочь. – А что ж холодно мне так, будто в стужу я без одежды по полю иду?
Покачала мать головой. Ох, не нравилась ей дочкина хворь. Василий тоже встревожился, когда пришел навестить маленькую соседку.
Яся то просто лежала, не в силах пошевелиться, то теряла сознание. Порой спала без сновидений, но иногда виделось ей что-то. Все картинки, что всплывали в сознании, были пронизаны тревогой за Климку.
Не знала Яся, сколько лежит она больная. Может, и забили уже ее бедную коровушку. Пойти бы посмотреть, да ноги не идут.
На вторую ночь проснулась девочка от страшного холода. Снилось ей, будто идет она босая по снегу, а у поля заснеженного нет ни конца, ни края. И все-таки есть где-то этот конец, но чудилось Ясе во сне, что на краю поля ждет её погибель.
Проснувшись, она продолжала дрожать от холода, да такого сильного, не изведанного ранее. А вот ноги уже не были непослушными. Сумела встать Яся с кровати и пойти.
Не мешкая ни минуты, отправилась девочка в коровник. Выскочила из дома без одежды, будто бы понимала, что не согреет её ни телогрейка, ни полушубок.
- Климка!- воскликнула Яся и кинулась к своей любимице. И будто бы в темноте даже разглядела радость в огромных глазах коровы. Климка вроде как даже копытцем притопнула – так обрадовалась приходу своей молодой хозяйки.
Обнимала Яся и целовала свою любимицу. Прижималась к коровке, гладила её и почесывала нежными пальчиками. А Климка аж замерла от счастья, что Яська рядом.
Страшный холод стал отступать, когда девочка обнимала корову. Такая она была большая, теплая, хотя и ребра торчали – не хватало еды бедняжке.
Потом прилегла Климка, да так, чтобы Ясе поудобнее рядом примоститься было. Прижалась девочка к своей любимице, и почувствовала, как сладкое тепло разливается по ее телу. Блаженное, исцеляющее тепло… В какой-то момент Яся забылась глубоким, крепким сном.
Утром матушка и брат хватились девочки. Где ж она могла быть? Куда пошла по такому холоду? Говорил Василий, что покой нужен больной и тепло. Ведь если пошла Яся куда-то по ночи в холод, то уж точно на свою погибель.
Побежала Мария к Василию. Знала она, что могла девчонка отправиться к дяде Васе – куда ж еще? Ведь не было ее ни дома, ни во дворе.
- В коровнике смотрели? – тут же спросил Василий.
Мария покачала головой. Ох, ну ведь точно же! Вот куда могла отправиться её проказница, если вдруг ей стало лучше среди ночи.
- Я и забыла про Климку-то, - ответила мать, - она с утра голос не подавала, как обычно, вот я и не подумала о ней.
- С тобой я пойду, Маня, - сказал сосед, - вдруг упрямиться будет девчонка, а я меня послушает. Лежать ей надо, а не к корове бегать!
Зрелище, которое открылось взрослым, едва вошли они в коровник, поразило обоих. Климка лежала мертвая – ошибки быть не могло. Прижавшись к ней, спала девочка. Даже во сне выглядела она абсолютно здоровой, совсем не так, как все эти дни.
Взял Вася на руки Яську, чтобы унести в дом. Едва вышел он из коровника, как девочка глаза открыла – ясные, лучистые.
- Мне тепло и хорошо, - воскликнула она, - давно так не было.
- Это хорошо, девонька, но пока лежать тебе надобно, - ответил дядя Вася, - вот отнесу тебя в кровать, не вздумай вставать, ладно?
- Хорошо, - сказала Яся, улыбнувшись. На душе у нее было легко и спокойно, - я совсем не больная уже, даже побежать могу. Но коли говоришь, то буду лежать, сколько надо.
Вася кивнул. Вот только девчушка вопрос ему задала, на который он очень не хотел отвечать.
- Дядя Вася, ты ж не станешь Климку забивать? – с надеждой спросила Яся.
- Забивать не стану, - чуть помедлив, ответил Василий.
В ту ночь она успокоилась, увидев, что любимица жива, еще и обещание от дяди Васи получила. Лишь намного позже узнала она, что Климушка померла в ту самую ночь, когда ее маленькая хозяйка выздоровела.
Поплакала, конечно, девочка. Попросила она Василия показать ей, где похоронил он коровку.
- Дядя Вася, а папка скоро вернется? – спросила вдруг девочка, стоя у того самого места, где покоилась Климка.
- Скоро, Ясь, и года не пройдет, - ответил Василий. Он и сам не знал, почему так сказал. Не хотел он лгать девочке, а все ж эти слова вырвались будто бы сами.
Разговор этот был осенью 1944 года. Лишь через полгода прогремела Великая победа. Летом 1945 года Кирилл Щеглов и его сын вернулись домой.
Рассказала дочка отцу, как спасла ее Климка, а сама померла.
По весне из соседнего поселка Кирилл маленькую телочку привез. Предложил дочери Климкой ее назвать, вроде как в честь ее спасительницы.
- Нет, пап, - улыбнулась Яська, - Климка была одна. А эту коровку ты уж сам как-нибудь назови.
Посмотрел Кирилл на дочку и кивнул. Потрепал он Яськины кудрявые мягкие волосы и сказал, что телочку назовет Чернушкой.
ЭПИЛОГ
Жизнь своим чередом пошла в Раздольном. Много добра людям принес Василий. Даже когда врач в поселке появился, и школу здесь построили, все равно люди к Васе бежали, когда кто-то заболел, или умный совет требовался.
За Алексея, сына Василия, Яся замуж вышла. Всю свою жизнь говорила, что свекор у нее самый лучший, и любит она его почти также, как родного отца.
Автор: Хельга.