Входить в колею, из которой ей будет не по силе выйти, ее просто задушит его непонимание ее желаний и ее претензий.

Ведь он будет считать, что все у них хорошо, а она будет плакать от того, что ей очень плохо.
Лариса Сергеевна работала в городской школе учительницей математики. Первый раз увидела своего будущего мужа, Вадима, на концерте, посвященном Дню Победы. Они с учениками подготовили несколько номеров и выступили на сцене в сельском доме культуры. Директором совхоза был Вадим. Ему очень понравился концерт, и он поднялся на сцену поблагодарить учеников за выступление и поздравил с великим праздником всех присутствующих. Между Вадимом и молодой учительницей пробежала искра, которая разожгла пожар любви. Вадим недолго ухаживал за Ларисой, через месяц знакомства сказал:
— Некогда мне от дел отрываться, собирай вещи, я заеду за тобой попозже. Я поговорил с директором нашей школы, тебя возьмут с великой радостью. Школа у нас большая, новая, коттедж у меня
тоже не маленький. Кстати, я тебя очень люблю.
Лариса была настолько влюблена, что готова была поехать с Вадимом на край света. Молодой человек закончил академию с красным дипломом, и был направлен в крупное хозяйство. Директор совхоза сразу же оценил смелость, хваткость, ответственность молодого главного инженера и, недолго думая, назначил его своим заместителем, а уйдя через два года на пенсию, поставил его на свое место. В первую очередь Вадим обратил внимание на подбор и расстановку кадров на самые ответственные места. Начальника по реализации за воровство уволил сразу, завгару предложил написать заявление по собственному желанию, главному зоотехнику вынес последнее предупреждение, а вот трактористам и дояркам за добросовестный труд выписывал премии. Вадим, имея высокий уровень ответственности, часто находил нетривиальные решения, был очень внимательным и всегда концентрировался на деталях. Он планировал долгосрочные цели и стратегически мыслил. Труженики его ценили, уважали, а лодыри, ворюги боялись и заискивали перед ним. С шести часов Вадим уже объезжал владения совхоза, для него не было ни выходных, ни праздников, он понимал всю ответственность за доверенное ему хозяйство. Спрашивал в первую очередь с себя, а потом уже со своих подчинённых.
Лариса, как любая молодая жена, хотела бы к себе другого отношения. Ей не хватало внимания, признаний в любви, нежности. Она мечтала утром нежиться с мужем в постели, а вечером вместе ужинать, в выходные принимать гостей да и самим организовывать поездки. А на самом деле Вадим приходил с работы уставший, грязный, принимал душ и тут же засыпал, не было ни вопросов, ни ответов. Если приходили гости, приглашенные Ларисой, то он всегда к ужину опаздывал и своим уставшим видом указывал гостям на дверь. О поездках куда-либо вообще не было речи, брал отпуск после уборочной, то есть зимой, и отдых в санатории заканчивался далеко до окончания назначенного срока. Как все специалисты говорили: «Не даст расслабиться, в любое время может прищучить». А строительство ещё одного животноводческого комплекса вообще лишило Вадима всех праздников и выходных. Лариса от людей всякое слышала о муже: кто-то говорил, что он очень строгий, но справедливый, кто-то говорил, что трудоголик сам и других загнал за можай, но находились такие, кто говорил, что Вадим — карьерист. Поработает ещё пару лет, и заберёт его область, такие пройдохи вверху нужны. Но что бы не говорили, все понимали, что молодой, энергичный директор заслужил уважение и доверие, что таких как он нужно ценить и уважать, и только такие добьются высоких показателей и процветания совхоза.
Иногда Вадим делился с Ларисой своими планами, проблемами, и их ужин протекал в режиме планерки. Вадим, рассуждая, смотрел на Ларису, а как будто видел перед собой специалиста, задавал странные для жены вопросы, потом спорил, и тогда она обиженным голосом, щёлкая пальцами перед его глазами, говорила:
— Проснись, я тебе не они, и мне все равно, что у вас там колосится, и почем вы будете сдавать свой урожай, и каких коров будете закупать. Лучше посмотри, что у тебя в нашем коттедже творится: ремонт не завершен, нет ни должной мебели, ни обещанного
забора, ни достроенного гаража. Когда вообще в этом доме будет хозяин? Мы женаты четыре года, а я уже устала от одиночества. Ты есть везде, но тебя нет здесь. Я что, должна и мужскую, и женскую работу выполнять? Или ты меня записал в старухи, и думаешь, что мне тишина и покой нужны? Нет, дорогой, мне как любой жене нужен ласковый, заботливый муж.
Вадим молча слушал, а потом тихо отвечал:
— Я тебя понимаю, но извини, у меня дела поважнее.
После высказывания обид ничего в отношениях не менялось. Лариса просыпалась, а Вадим был уже на работе, и приходил тогда, когда Лариса готовилась ко сну.
…На улице был ливень, ветер срывал крыши с домов, свет отключили. Укутавшись в плед, Лариса сидела в кресле и нагоняла на себя страх: «А вот, вдруг, начнутся схватки, а я одна, а он где? Почему нет его дома: он же знает, что я боюсь темноты, почему для него работа превыше всего? Конечно, как же иначе, ведь он красуется на областной доске почета, это же для него честь и слава. А что я вижу с ним? Когда последний раз он признавался в любви и вообще признавался ли? А когда дарил цветы, а когда вообще мы куда-то ездили? Вечно у него то совещания, то планёрки, то понос, то золотуха! А когда рожу, что мне делать одной? И вообще, я от него не вижу ни ласки, ни внимания, также наверное и ребенок будет его видеть только ночью.
Лариса себя жалела, жалела и незаметно ее сломил сон, проснулась от яркого света. Около ног сидел Вадим и дремал. Ларису обняла больная жалость, она готова была его всего расцеловались, обнять. Вадим как будто почувствовал ее состояние, открыл глаза и протянул руки для объятий со словами:
— Во лупанул дождь, я так боюсь за сортовую пшеницу, скоро убирать, а ее ураган повалил, наверное, крышу ребята не успели накрыть на свинарнике: там потоп, а на ферме вообще ужас был. Нина — стрекоза в декрете, а ее попросила Ирина Алексеевна выйти, молоко принять после вечерней дойки, даже бригадира не предупредила. А Нинке вздумалось рожать. Как раз я был на ферме, ее быстренько в больницу оттаранил. Завтра я всем устрою нагоняй, мало никому не покажется, совсем распоясались. Не хватает меня, ещё бы пару глаз и рук, и дело лучше было.
Лариса слушала, слушала, а потом ее прорвало:
— Послушай, всемогущий, а ты чего за пшеницу так переживаешь, за чужую Нину, а не за меня? Как я тут одна в темноте сижу, тоже вот-вот рожать, а ты что, не мог пораньше приехать? Я от тебя и от твоей работы устала, и рожать я поеду к маме, она после родов поможет да и в роддом отправит, а на тебя надежды нет, тебе легче будет без меня дневать и ночевать на работе. Лариса встала, хлопнула дверью со всей силы и спать легла в другой комнате. Вадим не проронил ни слова, не просил прощения, не обещал и не уговаривал. Он думал, что в такую минуту лучше помолчать, а Лариса хотелось услышать оправдания, заверения, то, что она ошибается, что он очень переживает за нее, весь извелся, что любит ее. Лариса ждала Вадима и не дождавшись ещё больше обиделась и решила уехать к родителям. Она встала рано: Вадима дома уже не было. Попозже он позвонил и сказал, что на обед не приедет, так как будут гости из области. Вечером он пришел, как всегда, поздно, жена уже легла спать. В прихожей он увидел большую сумку. Утром водитель прибыл, чтобы отвести Ларису. Прощаясь Вадим сказал:
— Едешь только погостить, рожать будешь дома, я через пару недель за тобой приеду.
…Мама обрадовалась приезду дочки, но по взгляду, по голосу поняла, что не так хорошо складывается у нее жизнь с Вадимом. Она попросила без утайки все рассказать, и когда дочка доверила ей свои обиды, то обнимая ее, мама попросила выслушать и не перебивать:
— Доченька, ты вышла замуж за очень хорошего, ответственного человека, который тебя любит, он не может по-другому относиться к своей работе, он настоящий хозяин своей земли. Ты должна его принимать таким, какой он есть… А другие мужья разве прямо у ног жён валяются, заботятся так, что сил нет?! У тебя же ни хозяйства, ни детей пока нет, две грядки картошки сажаешь и цветники. Ну что, вы прямо обработались? Онустает, и ему не до тебя, не до твоих капризов. Лариса не дала дальше договорить маме:
— Я так и знала, что меня никто не поймет. И вообще, он мог бы просто пользоваться своим положением, а то работникам мясо в столовой раздают, а он забыл, что у меня холодильник пустой, в совхозе есть строительная бригада, а у нас забора нет, у него машина под задницей, а я езжу в автобусе, я сумки несу, а он в конторе сидит. Мама, я рожу и посмотрю, как он будет себя вести, а то подам на развод.
— Можешь сейчас подавать, он не изменится.
Лариса на маму обиделась и тут же хотела уехать к себе домой. А отец, тот вообще сказал:
— Опустись на землю, тебе бы пьющего, гулящего, лежащего на диване день и ночь, но умеющего вешать лапшу на уши, так я бы посмотрел, как ты запела. Запомни, у таких как Вадим работа на шаг вперёд, а семья сзади, и не потому, что он руководитель, и от него зависит, как люди будут жить. Ты должна быть мягче, участливее и терпеливее. А не нравится, так выходи за дворника, у него полно времени твои капризы ублажать.
Ларисе отец разложил все по полочкам. На душе у нее стало спокойнее. Она позвонила Вадиму и, как ни в чем не бывало, пела совсем другим голосом. Через две недели за ней приехал водитель, сам Вадим был очень занят. Но Лариса отогнала от себя все обиды и недопонимания.
Вадим с работы прилетел на крыльях с букетом цветов, но опять же с порога не сказал, что очень скучал, а начал сообщать радостные хозяйственные новости. Но его глаза говорили о многом, он любил именно взглядом. Лариса поняла, что или принимай таким его, или живи одна. К удивлению Ларисы после ее родов Вадим взял отпуск. Правда, он был в курсе всего происходящего в совхозе. Постоянно с кем-то что-то обсуждал по телефону.
Ларисе помогал очень хорошо: вместе сына купали, гуляли, помогал на кухне и вообще постоянно спрашивал, чем помочь. Ночью без проблем вставал и пеленал малыша. Лариса была на седьмом небе от счастья от его заботы, от внимания. Все претензии и обиды растворились, исчезли. А когда Вадим вышел на работу, то началось все сначала: ранний уход и поздний приход. Но, видя, как он любит сына, Лариса поняла, что они без папы никуда, да и вообще она самая счастливая жена.
…Шли годы, совхоз в области был лидером, многие директора отстающих хозяйств приезжали перенять опыт, к Вадиму не раз приезжало телевидение, но он как всегда вместо себя выдвигал своих передовиков: трактористов, доярок, ветврачей.
— Это они заслужили почести, это они герои, а я прибыл молодым на все готовенькое.
Он уходил от камер, стеснялся и не считал нужным себя восхвалять.
Однажды к нему приехал друг. Они постоянно созванивались, но до встречи дело не доходило.
А тут он увидел Вадима по телевизору: красивый, высокий, статный мужчина стоял посередине пшеничного поля и всем видом показывал свою любовь к земле. Он был готов обнимать весь мир. Приехал друг поздно вечером на очень дорогой машине. Вадима дома не было.
— Я не сомневался, что он ещё на работе. Это тот ещё трудоголик. Он всех своим трудолюбием удивлял в академии, ещё тот зануда.
Виктор сразу расположил к себе Ларису. Во-первых, он привез очень дорогие подарки, во-вторых сделал ей комплименты, которые она никогда от мужа не слышала. Да и вообще, Виктор был прекрасным собеседником. Вадим, когда пришел домой, очень обрадовался, увидев друга.
— Я, когда тебя увидел по телевизору, то прослезился. Ты всегда знал, чего ты хочешь. Никто не сомневался, что из тебя выйдет настоящий хозяйственник. А я застрял в Москве в министерстве, ну сам знаешь, туда мой дядя меня устроил. И погряз я в бумажной волоките. Если бы ты знал, чем мы занимаемся! Да и знать не надо, иначе уважать перестанешь. Жена твоя — красавица, не капризная, простая, не требует, наверное, норковых шуб и машин, вы приземлённые люди, у вас растет сын, совсем уже большой, а моя Вероника так и не родила. Но я не жаловаться приехать и не хвалится, я хочу с тобой поговорить о грядущих переменах, но это может быть твоего совхоза не коснется. Даже не знаю, с чего начать. Твой совхоз лидер, а сколько отстающих, сколько ждут милостыню от государства, которое радо от них избавиться? Твой может быть ещё продержится на плаву, ну а остальные государство утопит окончательно. Мне дядя сказал, что в скором времени колхозы и совхозы обязаны провести реорганизацию, а следом пройдет приватизация земель, находящихся в пользовании совхозов и колхозов. Одним словом предприятия, создаваемые при реорганизации, будут иметь права покупать земли и имущество бывшего хозяйства. Создадут комиссии, а на тебя, директора, тоже возложат ответственность за исполнение постановления. И вот посмотришь — за нарушение порядка и срока приватизации привлекут к ответственности, не посмотрят на твои заслуги. Им наплевать на таких как ты. Они считают, что дорого обходится государству тянуть сельское хозяйство, лучше закупать в других странах.
Вадим весь побелел, он схватился руками за голову и тихо завыл:
— Откуда ты взял такое? Что ты несешь? Я завтра же поеду к губернатору.
— Езжай, он завтра тоже, как и ты, будет выть, и тоже ничего не сделает. Твои земли тут же выкупят, ведь город недалеко. И там, где сажал пшеницу, поставят дома, магазины, но это не скоро: не завтра. Я просто тебя готовлю заранее. Ты не зевай и себе бери землю, у тебя сын большой, он станет хозяином земли, и твои гектары засеет пшеницей, комплекс возродит. Представляю, как народ ополчится на губернатора, на тебя, а этот… будет антинародные законы издавать, и вашими руками загребать жар.
Вадим был в шоке, он не мог представить, что будет при таком раскладе с совхозом, с людьми, которые останутся без работы, что будет с комплексом? Как же быть? Это же государство без ножа зарежет всех трудяг…
Виктор умолял не паниковать и никому не говорить, может быть, он ошибается, точнее — не так понял своего дядю.
Но, к сожалению, он не ошибался. Начали с отстающих хозяйств и медленно подобрались к совхозу Вадима. Сначала город отнял часть земель под застройку, оставшуюся землю поделили на паи, которые заросли на следующий же год. Комплекс оставили, но без земель, без выращивания кормов, словно специально власть подвела к той безысходности, что самим пришлось ликвидировать скот.
Вадим был неузнаваем, он постарел, осунулся, похудел. На собрании на него посыпались такие обвинения, что ему плохо стало с сердцем. Люди не понимали, почему он не может отстоять совхоз, не могли понять, за что так с ними поступили. Многим трактористам, водителям, дояркам, полеводам оставалось до пенсии несколько лет. Куда идти работать, на что жить без зарплаты, что делать с паем земли, как создать кооперативы, под что брать кредиты? Люди были в панике и свой страх, гнев обрушивали на Вадима и губернатора. А пьяный барин все приказывал, издавал законы и требовал их выполнения в указанный срок.
Вадим практически не спал, не ел. Уезжая в область в надежде получить поддержку, возвращался угнетенный, измученный и молчаливый. Лариса все понимала и очень переживала за состояние мужа. Вскоре у него случился инфаркт. Лариса позванила Виктору, и тот немедленно приехал. Он не узнал Вадима, ему стало до боли жаль друга, и он как мог, старался его успокоить.
— Вадим, запомни, люди прошли войну, была страшная разруха, и всё возродили! Так и сейчас — придет время, и все встанет на свои места. У тебя есть земля, твоя земля, я помогу взять кредиты, ты умный, только выздоравливай, и мы с тобой начнем возрождение совхоза, только он будет твоим. Начнешь с нуля, я помогу деньгами.
— Спасибо, а потом раскулачивание будет, Сибирь, и все встанет на круги своя?
Два друга разговаривали сквозь слезы: они понимали, что впереди их ждут колоссальные усилия, испытания. А сейчас надо смириться, но как? Если боль рвет на части сердце, если нельзя смотреть на заросшие поля, уничтоженные фермы.
Вадим скрипел зубами от беспомощности что-либо изменить. Лариса, когда вспоминала тот период жизни, всегда плакала.
Виктор сдержал слово, действительно помог с кредитами, вместе закупили технику, отстроили ферму для крупно рогатого скота, и вроде бы все нормализовалось. Сын закончил институт, возглавил хозяйство, но все равно та боль и обида за совхоз, за людей, за те земли, которые с каждым годом все больше и больше зарастали, не ушли никуда.
И вот Лариса, видя в сыне молодого Вадима, хотела бы, чтобы его спутница была одного поля ягода, чтобы понимала его и принимала таким, каков он есть. Но она зря переживала. Ведь если по-настоящему любишь, то горе и радость действительно будешь делить пополам. А впрочем, слава Богу, Олегу с женой Ириной горе делить не пришлось: они жили, работали и понимали, что создав кооператив, они возродили частицу совхоза, что пусть хоть малая часть земель остаётся не заросшей, ведь сорняков хватает везде, даже там, наверху, куда нельзя показывать пальцем. Вадим как и раньше, стоя посреди поля, вскинул руки вверх, а рядом стоял сын, который как отец преданно любил свое дело и, между прочим, никогда не пожалеет, что женился на городской.
Автор: Наталья Артамонова ( Кобозева)
ВАШ КЛАСС - ЭТО ЛУЧШАЯ ПОДДЕРЖКА ДЛЯ МЕНЯ ❤ СПАСИБО ЗА ВНИМАНИЕ