Ирина, моя мачеха, потом рассказывала мне, что вышла за него только из-за меня.

Я была очень хорошенькая, болтливая и все время искала, какую бы шкоду натворить, она меня полюбила с первой встречи. Папа с Ириной даже не были знакомы, ему про нее рассказала Зубчиха, первая сваха в поселке. Папа подумал немного, а потом просто пришел к родителям Ирины и сказал, что хочет на ней жениться. Отец Ирины сразу ему отказал, мол, дочь – красивая молодая девушка, найдет себе холостого и нарожает своих детей. Да и любовь еще никто не отменял. И выставил его. На следующий день папа пришел вместе со мной и опять попросил руки Ирины. Ее отец хотел вновь его выставить, но Ирина оделась, и мы пошли гулять. Ирина рассказывала мне, что мы тогда пошли в поле, было лето, много одуванчиков и мы дули на них, соревнуясь у кого дальше полетит. Все, конечно, поддавались мне, а я хохотала от счастья!
Потом она сплела венки из ромашек мне и себе, а папа сказал, что мы очень похожи и мне нужна именно такая мама, красивая и веселая. Ирина засмущалась и спросила папу, действительно ли он так сильно хочет на ней жениться? Он встал на колено прямо на одуванчиковом поле и сделал Ирине предложение. Она посмотрела на меня и согласилась.
Родители Ирины все равно были против их женитьбы. Но она уже через несколько дней переехала жить к нам.
Сколько помню, мачеха, но звала я ее, конечно, мамой, была очень добра ко мне. Она читала мне сказки перед сном, с удовольствием готовила мои любимые блюда, организовывала для меня праздники. Даже шила мне платья, простенькие, но красивые. Подруги даже спрашивали меня, где купила? А я не говорила, что это она сшила, стеснялась, боялась, что высмеют.
Когда мне было одиннадцать лет, Ирина родила мальчика, Егорку. Только папа, почему-то не обрадовался, а, наоборот, стал еще реже бывать дома.
Забыла рассказать про папу. Он всегда работал водителем. У него был свой грузовик, большой, не помню, как назывался. Вот на нем он и возил разные грузы по всей стране. Дома папа бывал очень редко, может, дней пять в месяце. Мы с Ириной очень скучали по нему, только он уедет, а мы уже начинали придумывать, чем его угостим, когда он вернется, что интересного расскажем. Но папа как-то не радовался нашим сюрпризам, только просил, чтобы не мешали ему отдыхать. Может, поэтому он не хотел второго ребенка, чтобы не было шума?
Я видела, что отец не любит Егорку и тоже решила, что брат мне не нужен. И вообще, он мне не совсем родной. Подумаешь, один отец, но матери-то разные. Мне казалось, что отец увидит, как я похожа на него, что также, как он, не воспринимаю Егорку и будет любить меня больше брата. Но папа ничего не замечал и никогда не проявлял ко мне особой любви, впрочем, так же, как и к малышу. Он и Ирину не любил, по-моему. По крайней мере, я никогда не видела, чтобы он поцеловал ее или просто обнял. Нет, он не ругался с ней, просто был холоден, как чужой. Иногда, когда папа очередной раз уезжал, я слышала, как Ирина плакала у себя в комнате, но при мне она старалась держать себя в руках. И никогда слова плохого о папе не сказала.
Разногласия у нас пошли, когда я впервые влюбилась. Вовка был старше меня на четыре года, он уже окончил школу и ждал повестку в Армию. Поступать он никуда не поехал, учился плохо, а у родителей таких денег не было, чтоб за него все платить. На первом же свидании Вовка поцеловал меня, прошептав, что придет со службы и мы поженимся. Я поверила. Потому что, как я думала, такие слова нельзя говорить просто так. Это говорят только тем, кого по-настоящему любят. Я, например, сразу в него влюбилась. На следующий вечер я опять убежала к нему на свидание.
Мы ушли на край поселка и на старой скамейке с упоением целовались. До полуночи. Когда я вернулась, Ирина стояла у калитки и всхлипывала:
– Валюшка, как я испугалась! Я уж думала, что-то случилось! Где ты была так долго? С тобой все хорошо? – она ощупывала меня, обнимала, а я оттолкнула ее и молча пошла в дом.
Ирина пыталась поговорить со мной, но я твердо решила не делиться с ней. На следующий день она все же узнала, с кем я встречаюсь и заставила меня ее выслушать:
– Валюша, милая моя, он нехороший человек, не надо с ним встречаться. Знаешь Свету Мухину? Она беременна от него. Их родители даже договорились, что Света будет у них жить, пока он не придет из Армии.
– Нет! Ты врешь! – закричала я, – Ты это специально! Ты мне просто завидуешь! Тебя никто не любит, хочешь и мне жизнь испортить? И вообще, ты кто такая, чтоб меня контролировать? Мать? Нет! Ты просто мачеха! Чужая тетка! Понятно? Тебя даже отец не любит, а я что, обязана? И не лезь ко мне! Буду делать, что хочу!
Помню, Ирина тогда побледнела, даже покачнулась, словно я ее с размаху по щеке ударила, а потом тихо сказала:
– Девочка моя, ты когда-нибудь вспомнишь этот день, эти твои слова. И я очень надеюсь, что с сожалением, иначе ты никогда не будешь счастлива, потому что злость и неблагодарность нелегкий груз.
Я фыркнула, убежала в свою комнату, легла на кровать и накрылась с головой одеялом.
А вечером я убежала через окно. Прибежала к той скамейке и с ходу спросила уже ждущего меня Вовку:
– Это правда, что Светка от тебя ждет ребенка?
Он передернул плечами, скривился, а потом ухмыльнулся:
– Малыш, кто тебе такое сказал? Я же тебя люблю, иди ко мне, никто мне кроме тебя не нужен, ты мое счастье, – он притянул меня к себе и так страстно поцеловал, что я забылась и не обратила внимание на то, что он, в общем, ничего и не отрицал.
В тот вечер он был особенно настойчив, говорил, что для нашей любви осталось всего несколько дней, поэтому нельзя терять время. Он повел меня в какой-то сарай, мы легли на свежее сено, и он начал расстегивать на мне блузку. Я схватила воротник рукой, но он зашептал о своей любви, о том, что я должна доказать ему и свою, он говорил, целовал меня, я задрожала от волнения и рука разжалась. Но тут дверь сарая со скрипом распахнулась, и я увидела Ирину и маму Вовки. Что тут началось! Вовкина мама кричала, какой он паршивец, что одной беременной ему мало, решил всему поселку детей заделать, да еще и в тюрьму сесть за несовершеннолетнюю. Вовка огрызнулся, мол, я сама к нему лезла, а он вообще ни при чем, и убежал. Ирина ничего не сказала, она хотела обнять меня, но я опять оттолкнула ее.
На другой день она ни словом не обмолвилась о ночном происшествии. Но я не забыла. Мне было стыдно, обидно и я ее ненавидела. Почему именно ее? Наверно, потому что себя ненавидеть не хотелось, а Вовку я еще любила и думала, что дождусь его, а там видно будет, с кем он будет жить. Кстати, Вовка не вернулся после Армии, он женился на дочке командира и остался в том городе, где служил. Пришлось Светке с сынишкой вернуться к своим родителям.
Папе Ирина ничего не рассказала. А в общем, и не до этого было. Когда папа приехал, он отправил меня в свою комнату и заявил Ирине, что уходит от нее. Сказал, что в другом районе у него давно есть семья, жена и два сына. Что он больше не собирается жить на два дома, потому что пообещал той женщине законно зарегистрироваться. Поэтому он подает на развод и оставляет меня с Ириной.
Я, конечно, все подслушала, но, услышав последние его слова, не выдержала и забежала к ним в комнату:
– Папочка, забери меня с собой, пожалуйста, я же твоя дочка, я очень тебя люблю!
Но он сжал губы и поднял вверх ладонь:
– Так, тихо! Катя не хочет, чтобы ты жила с нами, понятно?
Мне не было понятно. Я хотела уехать с ним, а не жить с ненавистной мне Ириной. А она посмотрела на меня полными слез глазами и тихо попросила:
– Валюшка, не бросай меня, пожалуйста, я тебя очень люблю.
– Да нужна ты мне со своей любовью! – закричала я и заплакала.
Папа уехал, а я осталась с Ириной и Егоркой. Не скажу, чтобы жили мы дружно. Но и больших скандалов у нас больше не было. Когда я окончила школу, то собрала вещи и все же уехала к отцу. Его Катя оказалась властной неприятной женщиной, не понимаю, чем она ему понравилась. Она разрешила мне пожить у них только пока не устроюсь на работу и не сниму себе жилье. А отец вообще молчал.
Ирина часто звонила мне, переживала, посылала деньги, но я сама не позвонила ни разу.
И вот прошло несколько лет. Я познакомилась с Сашей. И влюбилась. Уже по-настоящему. Он был разведен. Жена изменяла ему по-черному. Он даже простил ее пару раз, но, когда знакомые мужики начали прятать от него глаза, а их жены высказывать Саше, чтобы приструнил свою жену, он подал на развод. Их шестилетняя дочка сначала осталась с мамой, но однажды соседка позвонила ему поздно вечером и сказала, что Соня плачет дома одна. Саша поехал и забрал ее. Интересно, что жена стала ее искать только на следующий день. А, когда узнала, что Соня у папы, то облегченно сказала:
– Забирай ее совсем, только проблемы с ней. Надоело.
Поэтому, когда Саша делал мне предложение, он сразу сказал, что Соня будет жить с нами, конечно, если я соглашусь выйти за него. Я согласилась.
Сегодня я в первый раз укладывала девочку спать.
Я прочитала ей книжку, спела песенку, с улыбкой поправила упавшие на лицо золотистые волосы и вдруг вспомнила. Всю свою жизнь, Ирину и те свои слова. Мне стало страшно. Неужели и Соня когда-то мне скажет то же самое? Я буквально ощутила всю боль, которую я причинила Ирине. А, ведь, она любила меня, так же, как родного сына, если даже не сильнее. Она была мне настоящей мамой, не мачехой, а я только отталкивала ее и обижала.
Я посмотрела на заснувшую девочку, вышла из детской и взяла свой сотовый.
– Мам, ты как там? – спросила я несмело, когда Ирина ответила мне, – У меня все хорошо. У нас с Сашей свадьба двадцать пятого, ты приедешь? Да, мам, я тебя приглашаю, и Егорку тоже. И еще, – я помедлила, но все же сказала: – Прости меня, ты, наверно, помнишь за что. Я очень виновата перед тобой. Не плачь, пожалуйста, мамочка. Я люблю тебя.
Когда я выключила телефон, то почувствовала такую легкость на душе, словно, и правда, сняла с себя тяжкий груз, который носила столько лет. Я решила, что обязательно познакомлю Соню с Ириной и расскажу ей, какой замечательной и любящей мамой она мне была. Пусть неродной, но все же настоящей.
Автор: Мария Скиба.