Трамбовский Леонид Емельянович (264-й ОПАБ. Выпускники)
Трамбовский Леонид Емельянович (18.08.1918 — хххх) — Студент ЛКИ. Участник Советско-финляндской войны 1939-1940 годов. Командир артпульвзвода первой роты 264 ОПАБ (группа разведки), младший лейтенант. Ранен 23.09.1941 г. Ветеран Великой Отечественной войны (1941-1945).
Трамбовский Леонид Емельянович
Биография
Леонид Емельянович Трамбовский родился 18.08.1918 г. в станице Основа (Харьковская обл., Украинская ССР).
Леонид входил в студенческую сборную команду по штыковому бою Ленинграда.
Военная служба Советско-финская война (1939—1940) 1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война, и советское правительство приняло решение о призыве в армию юношей, достигших 18-ти лет и имеющих среднее образование. Поэтому в октябре 1939 г., в связи с отменой отсрочки от призыва в армию, многочисленная группа студентов первого курса ЛКИ была призвана в ряды РККА. В ноябре 1939 года началась советско-финляндская война (1939—1940) и Ленинград стал фронтовым городом, тысячи ленинградцев вступили в лыжные батальоны, чтобы с оружием в руках защищать город. Среди них был студент Леонид Трамбовский. В декабре 1939 года он вместе с товарищами по учёбе вступил в отряд лыжников-добровольцев. Все они в основном попали в 100-й добровольческий лыжный батальон, формировавшийся в Инженерном замке. Здесь же проходили занятия по боевой и лыжной подготовке. Вскоре батальон вступил в бой.
Фото из книги: Не уходит из памяти: (очерки жизни Ленинградского кораблестроительного института в годы Великой Отечественной войны) / В. Б. Образцов; под ред. Р. В. Борисова, С. С. Савина. - Санкт-Петербург: СПбГМТУ, 2009
За проявленную доблесть и мужество в борьбе с белофиннами Трамбовский Леонид Емельянович был награждён Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 21.03.1940 г. Орденом Красного Знамени.
В 1940 году Леонид Трамбовский вернулся к учёбе в институте.
Великая Отечественная война (1941-1945) 264 ОПАБ С первых дней Великой Отечественной войны по всей стране как эхо пронеслись слова: «Народное ополчение!».
Рабочие и инженеры — адмиралтейцы, студенты Ленинградского кораблестроительного института подавали заявления о вступлении в ряды народного ополчения.
В партком ЛКИ пришли студенты — участники советско-финляндской войны — добровольцы-лыжники Василий Чураков и Сергей Володин (руководитель группы ворошиловских стрелков института), разведчик Леонид Емельянович Трамбовский, минометчик Марыгин. Все они подали заявления о вступлении в народное ополчение. Их тут же зачисляли в 5-й особый батальон судостроителей.
С 5 по 17 июля шло обучение личного состава батальона. 18 июля 1941 г. 5-й особый батальон, которому вскоре было присвоено наименование 264-й отдельный пулеметно-артиллерийский батальон (264-й ОПАБ), выступил в расположение своего района обороны, входившего в подчинение Красносельского сектора Красногвардейского укрепленного района.
Повестка о зачислении в Добровольческую Армию Большевиков / Из книги: Корабелы в боях за город Ленина. Очерки о добровольцах-ополченцах судостроительных заводов. Лениздат, 1971.
Батальон состоял примерно из 1100 ополченцев-добровольцев. Примерно 450 студентов и сотрудников Ленинградского кораблестроительного института, около 650 добровольцев с завода им. Андре Марти (нынешние «Адмиралтейские верфи») и завода по обработке цветных металлов им. К.Е. Ворошилова.
Журнал "Судостроение". Выпуск №6, июль 1971., С.60.
Перед батальоном была поставлена боевая задача, создать полосу обороны, протяжённостью около 10 километров. Лето выдалось на редкость сухим и жарким. Рыть котлованы приходилось в плотном глинистом слое. Ладони у большинства быстро покрывались волдырями, неумолимо пекло солнце, постоянно хотелось пить. Сняв гимнастерки, бойцы ожесточенно долбили глину, и лишь после обеда, когда становилось особенно жарко, работа прерывалась и начиналась боевая подготовка. К вечеру ополченцы снова брались за ломы и лопаты. Помогало в создании укреплений местное население.
Строительство противотанкового рва/ Фото: kpravda.ru
Линия обороны начиналась у ж/д платформы «Фонтаны», захватывала Бабигонские высоты, где раскинулись деревни Сашино, Костино, Низино, Санино, а также населённые пункты Марьино, Ольгино, Владимировка и Мишино ( в связи с этим структура батальона отличалась от общевойскового формирования, было создано четыре роты, каждая из которых включала в свой состав 14—16 артиллерийских и пулеметных взводов. Каждый взвод -10 -13 человек, являлся гарнизоном одной или двух огневых точек ). Ополченцев обычно вооружали винтовками, незначительным количеством пулеметов,в 264-м ОПАБе на 1100 человек приходилось 500 винтовок.
К концу августа укрепления были построены. Но война внесла свои коррективы. Гитлеровцы появились не с того направления, откуда их ждали, и большинство построенных с неимоверным напряжением сил укреплений утратили свое значение. Противника ожидали со стороны Прибалтики, поэтому пушки дотов и дзотов батальона были ориентированы на запад. Главное внимание уделялось укреплению Бабигонских высот, где в районе деревень Низино—Костино— Сашино располагались 1-я, 2-я и 4-я роты, 3-я рота находилась во втором эшелоне обороны. Однако фашисты вторглись в Петергофский укрепленный район с юго-востока. На строительство новых долговременных оборонительных сооружений уже не было ни сил, ни времени. Были спешно вырыты траншеи, оборудованы полевые позиции для пулеметов и орудий. Надолбы, рвы и мины не могли остановить фашистов. Враг продвигался, имея преимущество в военной технике.
11 сентября при содействии 1-й пехотной дивизии на правом фланге, немецкой армии удалось взломать оборону советских войск.
12 сентября гитлеровцы продолжали наступление, вводя в бой все новые и новые пехотные подразделения. Артиллеристы 264-го ОПАБа вместе с моряками-зенитчиками открыли беглый огонь по атакующим цепям и, нанеся им значительный урон, заставили гитлеровцев отступить. После захвата Красного Села наступление гитлеровцев началось на участке от Гатчины до Ропши. Главный удар наносила 4-я танковая группа в составе девяти дивизий, пытавшаяся прорваться к Ленинграду через Пушкин и Пулково. Некоторые соединения 18-й фашистской армии двигались по дороге Красное Село—Лигово, а остальные ее силы вели бои против 8-й армии Ленинградского фронта, оборонявшейся на Ораниенбаумском плацдарме.
По мере приближения противника к Петергофу со стороны Красного Села командование 264-го ОПАБа активизировало разведку в южном и юго-восточном направлениях. Особенно удачно провели разведывательные поиски группы, в которых участвовали бывшие студенты ЛКИ Леонид Трамбовский, Алексей Шилов, Евсей Заславский, Борис Жириков, Леонид Яцкевич, Евгений Третников, Федор Макаев и другие, получившие боевые навыки ведения разведки на опыте советско-финляндской войны. Добываемые ими сведения давали возможность командованию батальона постоянно быть в курсе боевой обстановки, принимать необходимые меры к усилению обороны на угрожаемых участках. В течение августа—сентября батальонная разведка неоднократно совершала вылазки в район деревень Кузнецы, Симоногонт, Узигонт, Порзоловские болота.
16 сентября гитлеровцы, бросив в атаку шестьдесят танков в стык 42-й и 8-й армий, прорвались на дорогу Стрельна—Ленинград. В результате этого 10-я и 11-я дивизии и другие части 8-й армии, а также 264-й ОПАБ, оказались отрезанными от Ленинграда. Вскоре стало известно, что 1-я пехотная дивизия гитлеровцев вышла к Стрельне и ведет уличные бои. И хотя настроение у добровольцев было боевое, вызывала тревогу нехватка оружия: в наличии имелись пятьсот винтовок, пять ручных пулеметов, несколько «максимов» и полевых орудий. Тогда-то от каждой роты командиры выделили группы бойцов для сбора винтовок. По Ропшинскому шоссе и в сторону батальона шли в одиночку, ехали на подводах раненые, которые, даже выйдя из боя, не выпускали из рук оружие. У них-то и удалось собрать винтовки и довооружить ими часть бойцов. Однако многие имели на вооружении только гранаты да бутылки с горючей смесью. Молодые бойцы взвода Л. Е. Трамбовского с надеждой смотрели на своего командира, более старшего товарища, имевшего за плечами опыт войны с белофиннами. Они верили, что он найдет выход из создавшегося положения. И Трамбовский решился на рискованный шаг. Надев красную повязку, он вместе с двумя бойцами вышел на санинскую дорогу и стал задерживать тех, кто в беспорядке отходил от линии фронта. Вскоре все его подчиненные получили винтовки. Однако на этом дело не кончилось. Вечером связной из штаба вызвал Трамбовского к комбату: — Под трибунал пойдешь! Кто тебе дал право разоружать бойцов Красной Армии? Иди, после боев разберемся. Хмуро смотрел Бондаренко. Ему были вверены судьбы и жизни всех этих людей, пришедших по велению совести защищать Родину. И разве их вина в том, что несмотря на усилия, предпринятые штабом батальона, получить полностью оружие так и не удалось? Положение еще больше усугубилось после того, как Петергоф оказался отрезанным от Ленинграда. Все это вихрем пронеслось в голове у комбата, когда он строго отчитывал Трамбовского — порядок есть порядок. Однако в глубине души он одобрял находчивость командира взвода. В самом деле, тот, кто не использует оружие в данный момент, должен отдать его солдатам, вставшим на пути врага. Заметив лукавинку во взгляде комбата, Трамбовский все понял и, четко повернувшись, зашагал к своим разведчикам, чувствуя, что на этот раз пронесло!
Из книги "Корабелы в боях за город Ленина", Очерки о добровольцах-ополченцах судостроительных заводов. Лениздат, 1971, стр. 133—245. 17 сентября 291-я фашистская пехотная дивизия вышла на рубеж Настолово—Горбунки, угрожая укрепленному району 264-го ОПАБа. Судостроителям пришлось сражаться с кадровой частью, участвовавшей в боях с первых дней войны. Численность этой дивизии составляла около 10000 человек. На вооружении ее имелось 7000 винтовок, 240 автоматов, 64 станковых и 190 ручных пулеметов, 110 минометов, 110 орудий, 7 танков и 10 бронемашин. В ходе боев боеспособность дивизии уменьшилась, но перед началом наступления на Бабигонские высоты она представляла собой серьезного противника. 17—18 сентября 11 стрелковая дивизия прикрывавшая батальон с Юга после непродолжительного боя начала отход.
20 сентября - фашисты после мощной огневой подготовки ввели в бой против 264-го ОПАБ-а два полка 291-й пехотной дивизии, усиленные танками. Сбросив десятки бомб на аэродром, пикирующие бомбардировщики устремились к Бельведеру, где находились позиции 1-й и 2-й рот. Почти одновременно начался артиллерийско-минометный обстрел переднего края батальона. Бомбовые удары чередовались с огнем артиллерии и минометов.
Боевые действия в укрепрайоне 264-го ОПАБа
К утру 21 сентября и до этого неустойчивая телефонная связь с соседями оборвалась. Для выяснения обстановки командир роты А. Т. Коренков направил на передовую группу бойцов во главе с младшим лейтенантом Леонидом Трамбовским, опытным разведчиком и командиром. Студенческий взвод, расположенный на правом фланге укрепрайона 264-го ОПАБа, считался одним из лучших по боевой подготовке не только в роте, но и в батальоне. Его называли «ударным». Ядро роты составляли добровольцы лыжного отряда, участвовавшие в войне с белофиннами. Многие из них имели награды за храбрость: орденами Красного Знамени были награждены заместитель командира роты лейтенант В. А. Жирков, снайперы-разведчики Леонид Емельянович Трамбовский и Василий Иванович Чураков, медалью «За отвагу» — Федор Макаев и другие.
Из воспоминаний Л. Е. Трамбовского: «Около девяти часов утра лейтенант А. Т. Коренков приказал мне взять несколько своих ребят и разведать обстановку в расположении четвертой роты. Там весь день и всю ночь шел бой... Как только связной передал приказ, не мешкая, мы двинулись по улице в сторону площади, где стоит церковь. Сразу бросилось в глаза, что за ночь и за раннее утро там произошли серьезные изменения. Недалеко от церкви, на открытом месте стоял наш подбитый танк... С колокольни в нашу сторону застрочил пулемет. Прячась за домами и сараями, мы спустились с пригорка в сторону противотанкового рва и теперь, уже тщательно маскируясь, низом пересекли дорогу, забрались в ход сообщения и двинулись к двум красным кирпичным двухэтажным домам. Когда мы выбрались из хода сообщения, здесь было тихо. Перебежками мы достигли сараев, затем благополучно перебрались в один дом, затем и в другой. Вот что я увидел и услышал там... В домах было много раненых. В расположение роты просочились гитлеровцы. Многие ополченцы погибли, не выходя из своих огневых точек... На этом моя разведка могла быть закончена, но здесь находились раненые, которых мы сами не смогли бы унести... Я послал двоих с донесением об обстановке и просил о помощи... Когда мы пришли, те, кто был здесь, оживились и немного оправились от пережитого. Вместе с нами начали занимать более выгодные позиции для боя, готовиться к отражению возможных атак фашистов. Несколько раз нас обстреливали немцы, но пока не нападали... Обстановка была такова: от красных домов в сторону Ленинграда, через улицу, в домиках находились немцы. Обратный от церкви скат высотки тоже был ими занят... По аэродрому уже в открытую проезжали грузовые машины фашистов. В нашем «распоряжении» оставались два красных дома, сараи, здесь же во дворе, и еще одна или две избы в сторону от аэродрома. Вскоре подошла группа морских пехотинцев — человек сорок, неплохо вооруженных. За ними пришел лейтенант В. Л. Марков со своим взводом и еще другие бойцы, чтобы унести раненых. Ждать боя нам пришлось недолго. С юго-востока, то есть примерно под углом 30 градусов к противотанковому рву, показались несколько грузовых машин на расстоянии двух километров от нас. Немцы выскочили из машин, рассыпались по полю и двинулись в нашу сторону... Еще издалека, метров за 800 до нас, гитлеровцы начали поливать автоматным огнем весь склон перед нами. В нашем расположении начали рваться мины. С колокольни, а это было почти сзади нас, все чаще начал строчить пулемет по окнам красных домов. Из деревянных домов, где, видимо, сидели небольшие группы немцев, тоже усилился обстрел. Все чаще приходилось слышать возле себя резкий вой осколков и свист пуль. Когда немцы приблизились метров на четыреста, мы тоже открыли огонь. Вражеские автоматчики начали падать. Видимо, наш огонь был чувствителен, немцы залегли. Некоторые из них не выдерживали и пытались бежать назад, в сторону аэродрома. Многие фашисты так и остались лежать. Среди нас тоже — убитые и раненые. По возможности раненых мы отправляли по ходу сообщения к себе в тыл или укрывали их в кирпичных домах. Минометный огонь все усиливался. Начался налет «юнкерсов». Они шли над нами звеньями, волна за волной. Остервенело бомбили, поливали пулеметным огнем. В кирпичных домах начали рушиться перекрытия. Обломки балок, осколки кирпича и штукатурки засыпали всех... Особенно донимали мелкие и крупные осколки кирпича. Они буквально впивались в кожу... Известковая пыль стояла столбом, драла горло, разъедая легкие. Воздух был сизым от толовой гари, имевшей противный запах горелого чеснока и железа. Урон был большой. Самолеты улетели, но мины продолжали рваться повсюду. Шла обоюдная перестрелка из укрытий. У них были автоматы, у нас трехлинейки и злосчастные СВТ, заедающие от малейшей соринки. Всем, кем я мог руководить, давал совет стрелять только наверняка по видимой живой цели, чтобы не демаскировать себя. Каждое попадание в цель в тот момент было более важно, чем просто беспорядочная ружейная пальба. На психологический эффект рассчитывать не приходилось. Главное, ради чего мы оборонялись в совершенно безнадежном положении, я считал, — спасение раненых. Пока всех нас не перебили, нужно было вынести их за пределы огня. Отважно сражались и морские пехотинцы. Они тоже несли большие потери. Да и раненых у них было порядком... После полудня моряки забрали, в основном, своих раненых и ушли... Но мы не могли уйти... Я, как только мог, торопил с эвакуацией раненых, но что можно было поделать, когда всюду рвались мины и количество выходящих из строя все возрастало. Раненые ребята даже не стонали, они прекрасно все понимали и ни о чем не просили. И только их глаза... Всюду глаза... Глаза... Я никогда этого не смогу забыть. В них была такая щемящая боль и надежда на нас — стреляющих по фашистской мрази. Были среди них и такие, что просили пристрелить и уходить пока сами целы — только не плен. Запомнил на всю жизнь, как один парень сидел, опершись спиной о стену дома, и прижимал обеими руками окровавленное полотенце к животу. Его глаза на мертвенно бледном лице следили за каждым моим движением, когда я подходил к раненым. В них я видел и боль переживаний, и боль ранения, и надежду на спасение. Он был, как и я, молод. Когда подошел к нему, он, словно виноватый, улыбнулся, не сводя с меня своего пристального немигающего взора. Я спросил: — Что у тебя? — Понимаешь... внутренности вываливаются, — ответил он, как бы оправдываясь и, опустив лицо, приоткрыл полотенце... Не все, кто переносил раненых, снова возвращались сюда. Дело шло медленно. Помощь к нам не приходила... В этот день немцы в атаку больше не шли, но и уйти нам не давали. Минометный огонь то ослабевал, то становился все сильнее. Двое немцев обнаглели и, прячась за сараями, пробрались к нам в тыл, туда, где начинался ход сообщения, по которому мы отправляли раненых. Они открыли огонь по раненым, лежащим под стеной дома. Это продолжалось недолго — наши гранаты наказали их за наглость. К вечеру стрельба прекратилась. Когда стало ясно, что сможем забрать всех раненых, мы, проверив закоулки, уже в полной темноте, тронулись к себе в роту. Шли мы по ходу сообщения, почти по колено в глиняной жиже. Уходило нас последними немного, не более десяти человек. Каждый нес на себе раненого за спиной. Я нес парня из «корабелки». У него была перебита нога. Когда я спотыкался или слишком глубоко увязал в глине, он скрежетал зубами, но старался не стонать. За дорогой нас окликнули уже свои. Они тут же сообщили, что все мы считаемся погибшими и нас уже никто не ждал». Так закончилась эта разведка.
Из книги "Корабелы в боях за город Ленина", Очерки о добровольцах-ополченцах судостроительных заводов. Лениздат, 1971, стр. 133—245. Успешно отбивая атаки гитлеровцев в районе колокольни, группа Леонида Трамбовского обеспечила эвакуацию свыше пятидесяти раненых. Уничтожила десятки фашистов. За проявленное мужество и героизм командир роты ходатайствовал о представлении Трамбовского к правительственной награде.
22 сентября фашисты начали атаку на командный пункт третьей роты. Танки, двигавшиеся по дороге из Низино в сопровождении пехоты, открыли огонь по КП. Отразить очередную атаку фашистов не удалось. Немецкая армия прорвалась через позиции 264 ОПАБа на Сашинских высотах и завязала бои на окраине Петергофа.
Утром 23 сентября началась сильная артиллерийско-минометная подготовка, в воздухе появились самолеты противника. Гитлеровцы приближались к переднему краю батальона судостроителей. Преодолев железнодорожный мост у станции Старый Петергоф и обогнув Английский пруд с правой стороны, бойцы развернулись по обе стороны железной дороги и стали стремительно двигаться к Розовому павильону – штабу батальона. В парке началась жестокая рукопашная схватка. Основной удар наносился в направлении Розового павильона. Из-под сильного минометного огня вышли броском на немецкие позиции. Немцы побежали. Буквально на плечах врагов бойцы врывались на их позиции. Одной из первых столкнулась с гитлеровцами группа бойцов, возглавляемая младшим лейтенантом Леонидом Трамбовским. Пуля сбила пилотку командира, слегка задев голову. Кровь текла по его лицу, но не обращая внимания на ранение, Леонид смело бросился на врага. Ловким выпадом он вонзил штык в живот гитлеровца.
Фашисты не выдержали штыкового удара ленинградских корабелов и стали поспешно отходить, оставляя на поле боя технику и вооружение. У Заячьего Ремиза гитлеровцы пытались остановить продвижение наших воинов. Укрывшись за сараями и поленницами дров, фашисты открыли сильный огонь из автоматов. Ополченцы вынуждены были залечь на открытом месте, прячась лишь за тонкими стволами молодых березок. Усилился и минометный огонь, открыли огонь с деревьев вражеские снайперы. Число убитых и раненых все росло. И вот, в этот критический момент на правом фланге появился командир. Он неторопливо шел в полный рост вдоль цепи залегших ополченцев и что-то кричал, обращаясь к ним. Те, кто находился подальше, не сразу узнали в нем Трамбовского — все его лицо было залито кровью. В этом сплошном аду вид человека, спокойно шагающего под ураганным огнем противника, показался невероятным. Словно заговоренный от пуль и осколков он продолжал идти вдоль цепи, поднимая бойцов в атаку. Преодолев минутный страх ополченцы вновь рванулись вперед. И вот уже мощное ура прокатилось по Английскому парку. В этот момент вражеской гранатой был сражен насмерть боевой друг Леонида Трамбовского Аркадий Львов. Осколком той же гранаты перебило левую руку Леонида. Но и после этого младший лейтенант не покинул поля боя. Кто-то из бойцов по просьбе Трамбовского перевязал ему руку, подвесив ее на перекинутый через плечо бинт. Леонид руководил боем до тех пор, пока не был тяжело ранен осколками разорвавшейся рядом мины. В бессознательном состоянии на дне рва нашла его вездесущая и смелая Зинаида Петлицкая. Жизнь Леонида Трамбовского была спасена.
Из книги "Корабелы в боях за город Ленина", Очерки о добровольцах-ополченцах судостроительных заводов. Лениздат, 1971, стр. 133—245. В ходе боев 23 сентября батальон судостроителей понес большие потери, поэтому комбат приказал исполняющему обязанности начальника тыла интенданту 3 ранга Ф. И. Богданову послать бойцов тыловой службы на передний край в район станции Старый Петергоф.
В течение 24 и 25 сентября судостроители совместно с воинами других частей продолжали успешно сдерживать наступление гитлеровцев.
264-й ОПАБ сражался пять дней. К исходу 25 сентября из 1100 добровольцев 264-го ОПАБа невредимыми оставалось только около пяти процентов личного состава. Батальон перестал существовать как самостоятельная воинская часть, до конца выполнив поставленную задачу по обороне района. Оставшиеся в строю бойцы были переданы в состав 10-й и 11-й стрелковых дивизий.
Петергоф. Осень 1941 г. / Фото: ppt-online.org
Заняв Новый Петергоф, гитлеровцы разграбили Петергофский дворец и личное имущество горожан, уничтожили многие ценные архитектурные памятники. Однако в ходе сентябрьских боев 291-я фашистская дивизия была обескровлена, потеряв убитыми и ранеными более половины своего состава. Бойцы судостроители и металлурги, совместно с другими частями и моряками Балтийского флота остановили передвижение фашистских захватчиков на рубеже Старого Петергофа. С 24 сентября на этом участке фронта враг не продвинулся ни на шаг!
После длительного лечения 02.12.1941 Леонид Трамбовский был эвакуирован в тыл.
Закончил службу в звании старшего лейтенанта 15.09.1942 г.
После Великой Отечественной войны После войны Леонид Емельянович Трамбовский окончил Ленинградский кораблестроительный институт. Жил и трудился в Одессе.
Длительное время о боевых действиях ленинградских судостроителей из 264-го отдельного пулеметно-артиллерийского батальона ничего не было известно. Большинство добровольцев геройски погибло на петергофской земле в кровопролитных схватках с немецко-фашистскими захватчиками. Немногие из оставшихся в живых после окончания войны вернулись к мирной жизни.
Группа ветеранов 264 ОПАБа. 1968 г.
Два раза в год — в праздник Победы и в годовщину сентябрьских боев — бывшие ополченцы проводили на петергофской земле встречи ветеранов батальона судостроителей. На торжественных собраниях бывшие воины судостроители делились своими воспоминаниями, рассказывали молодежи о том, как стояли насмерть ленинградские корабелы в сентябре 1941 г., отражая натиск вооруженной до зубов фашистской дивизии. В эти дни они возлагали венки на могилы павших друзей, совершали поездки по местам боев. Учебный год в ЛКИ (ныне СПбГМТУ) ежегодно начинался с митинга, который проводится у мемориальной доски, установленной в фойе.
Память (264 ОПАБ)
• В 1961 в Петергофе открылся Приморский мемориальный комплекс (Приморский мемориал) — комплекс мемориальных сооружений «Зелёного пояса Славы», посвящённый памяти о боях, о героической обороне советскими воинами жизненно важного для Ленинграда плацдарма, в том числе бойцам 264-го ОПАБ.
Приморский мемориал / Фото: Управление воспитательной деятельности СПбГМТУ
• 9 мая 1962 г. в главном здании ЛКИ (Лоцманская д.3) была открыта Доска памяти студентов, сотрудников и преподавателей, погибших в боях за Родину в годы Великой Отечественной войны, в том числе бойцов 264-го ОПАБ. В 1988 г. в корпусе "Б" состоялось открытие второй Мемориальной доски в ЛКИ.
Доска памяти студентов, сотрудников и преподавателей, погибших в боях за Родину в годы Великой Отечественной войны 1941 — 1945 гг. / Фото: Управление воспитательной деятельности СПбГМТУ
• По инициативе Совета ветеранов 17 сентября 1967 г. в деревне Низино, на месте жестоких боев с врагом, установлен памятник бойцам 264-го ОПАБ, павшим в дни героической обороны Ленинграда. Создан Музей боевой славы 264-го ОПАБ.
Памятник бойцам 264-го ОПАБ. дер. Низино / Фото: Управление воспитательной деятельности СПбГМТУ
• В 2005 году в Музее СПбГМТУ открыта экспозиция, посвящённая 264-му отдельному пулеметно-артиллерийскому батальону (264-й ОПАБ).
Часть экспозиции, посвящённой 264-му отдельному пулеметно-артиллерийскому батальону / Фото: Управление воспитательной деятельности СПбГМТУ
• 5 мая 2025 года напротив главного входа учебного корпуса СПбГМТУ состоялась торжественная церемония закладки камня на месте будущего памятника бойцам 264-го ОПАБ.
Закладной камень на месте будущего памятника бойцам 264-го ОПАБ / Фото: Управление воспитательной деятельности СПбГМТУ
• В 2025 году в главном здании СПбГМТУ (Лоцманская д.3) планируется установка памятной доски, посвященной 264-му отдельному пулеметно-артиллерийскому батальону (264-й ОПАБ).
Награды
• Орден Красного Знамени (Указ Президиума Верховного Совета СССР, Москва, Кремль. 21 марта 1940 г.)
Фото с сайта: Память народа
• Орден Отечественной войны I степени (Дата представления к награде 06.04.1985, Министр обороны СССР)
Фото с сайта: Память народа
Источники
• Память народа • Центральный сектор Красногвардейского укрепленного района. 264 ОПАБ • Корабелы в боях за город Ленина. Очерки о добровольцах-ополченцах судостроительных заводов. Лениздат, 1971. • Дорога памяти • А. Итигин, Л. Раковский //"На защиту Ленинграда". Выпуск №1, 06.07.1941., С.2. • АРХИВЫ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА • Не уходит из памяти: (очерки жизни Ленинградского кораблестроительного института в годы Великой Отечественной войны) / В. Б. Образцов; под ред. Р. В. Борисова, С. С. Савина. - Санкт-Петербург: СПбГМТУ, 2009 • Музей СПбГМТУ • Управление воспитательной деятельности СПбГМТУ
❗При копировании материалов ссылка на группу «Память Корабелки» обязательна.
Память Корабелки. История в лицах
Трамбовский Леонид Емельянович (264-й ОПАБ. Выпускники)
Трамбовский Леонид Емельянович (18.08.1918 — хххх) — Студент ЛКИ. Участник Советско-финляндской войны 1939-1940 годов. Командир артпульвзвода первой роты 264 ОПАБ (группа разведки), младший лейтенант.Ранен 23.09.1941 г.
Ветеран Великой Отечественной войны (1941-1945).
Биография
Леонид Емельянович Трамбовский родился 18.08.1918 г. в станице Основа (Харьковская обл., Украинская ССР).В 1939 (?) году поступил на кораблестроительный факультет Ленинградского кораблестроительного института.
Леонид входил в студенческую сборную команду по штыковому бою Ленинграда.
Военная служба
Советско-финская война (1939—1940)
1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война, и советское правительство приняло решение о призыве в армию юношей, достигших 18-ти лет и имеющих среднее образование. Поэтому в октябре 1939 г., в связи с отменой отсрочки от призыва в армию, многочисленная группа студентов первого курса ЛКИ была призвана в ряды РККА.
В ноябре 1939 года началась советско-финляндская война (1939—1940) и Ленинград стал фронтовым городом, тысячи ленинградцев вступили в лыжные батальоны, чтобы с оружием в руках защищать город. Среди них был студент Леонид Трамбовский. В декабре 1939 года он вместе с товарищами по учёбе вступил в отряд лыжников-добровольцев.
Все они в основном попали в 100-й добровольческий лыжный батальон, формировавшийся в Инженерном замке. Здесь же проходили занятия по боевой и лыжной подготовке. Вскоре батальон вступил в бой.
В 1940 году Леонид Трамбовский вернулся к учёбе в институте.
Великая Отечественная война (1941-1945)
264 ОПАБ
С первых дней Великой Отечественной войны по всей стране как эхо пронеслись слова: «Народное ополчение!».
Рабочие и инженеры — адмиралтейцы, студенты Ленинградского кораблестроительного института подавали заявления о вступлении в ряды народного ополчения.
В партком ЛКИ пришли студенты — участники советско-финляндской войны — добровольцы-лыжники Василий Чураков и Сергей Володин (руководитель группы ворошиловских стрелков института), разведчик Леонид Емельянович Трамбовский, минометчик Марыгин. Все они подали заявления о вступлении в народное ополчение. Их тут же зачисляли в 5-й особый батальон судостроителей.
Рыть котлованы приходилось в плотном глинистом слое. Ладони у большинства быстро покрывались волдырями, неумолимо пекло солнце, постоянно хотелось пить. Сняв гимнастерки, бойцы ожесточенно долбили глину, и лишь после обеда, когда становилось особенно жарко, работа прерывалась и начиналась боевая подготовка. К вечеру ополченцы снова брались за ломы и лопаты. Помогало в создании укреплений местное население.
К концу августа укрепления были построены. Но война внесла свои коррективы. Гитлеровцы появились не с того направления, откуда их ждали, и большинство построенных с неимоверным напряжением сил укреплений утратили свое значение. Противника ожидали со стороны Прибалтики, поэтому пушки дотов и дзотов батальона были ориентированы на запад. Главное внимание уделялось укреплению Бабигонских высот, где в районе деревень Низино—Костино— Сашино располагались 1-я, 2-я и 4-я роты, 3-я рота находилась во втором эшелоне обороны. Однако фашисты вторглись в Петергофский укрепленный район с юго-востока. На строительство новых долговременных оборонительных сооружений уже не было ни сил, ни времени. Были спешно вырыты траншеи, оборудованы полевые позиции для пулеметов и орудий. Надолбы, рвы и мины не могли остановить фашистов. Враг продвигался, имея преимущество в военной технике.
11 сентября при содействии 1-й пехотной дивизии на правом фланге, немецкой армии удалось взломать оборону советских войск.
12 сентября гитлеровцы продолжали наступление, вводя в бой все новые и новые пехотные подразделения. Артиллеристы 264-го ОПАБа вместе с моряками-зенитчиками открыли беглый огонь по атакующим цепям и, нанеся им значительный урон, заставили гитлеровцев отступить. После захвата Красного Села наступление гитлеровцев началось на участке от Гатчины до Ропши. Главный удар наносила 4-я танковая группа в составе девяти дивизий, пытавшаяся прорваться к Ленинграду через Пушкин и Пулково. Некоторые соединения 18-й фашистской армии двигались по дороге Красное Село—Лигово, а остальные ее силы вели бои против 8-й армии Ленинградского фронта, оборонявшейся на Ораниенбаумском плацдарме.
По мере приближения противника к Петергофу со стороны Красного Села командование 264-го ОПАБа активизировало разведку в южном и юго-восточном направлениях. Особенно удачно провели разведывательные поиски группы, в которых участвовали бывшие студенты ЛКИ Леонид Трамбовский, Алексей Шилов, Евсей Заславский, Борис Жириков, Леонид Яцкевич, Евгений Третников, Федор Макаев и другие, получившие боевые навыки ведения разведки на опыте советско-финляндской войны. Добываемые ими сведения давали возможность командованию батальона постоянно быть в курсе боевой обстановки, принимать необходимые меры к усилению обороны на угрожаемых участках. В течение августа—сентября батальонная разведка неоднократно совершала вылазки в район деревень Кузнецы, Симоногонт, Узигонт, Порзоловские болота.
16 сентября гитлеровцы, бросив в атаку шестьдесят танков в стык 42-й и 8-й армий, прорвались на дорогу Стрельна—Ленинград. В результате этого 10-я и 11-я дивизии и другие части 8-й армии, а также 264-й ОПАБ, оказались отрезанными от Ленинграда.
Вскоре стало известно, что 1-я пехотная дивизия гитлеровцев вышла к Стрельне и ведет уличные бои. И хотя настроение у добровольцев было боевое, вызывала тревогу нехватка оружия: в наличии имелись пятьсот винтовок, пять ручных пулеметов, несколько «максимов» и полевых орудий. Тогда-то от каждой роты командиры выделили группы бойцов для сбора винтовок. По Ропшинскому шоссе и в сторону батальона шли в одиночку, ехали на подводах раненые, которые, даже выйдя из боя, не выпускали из рук оружие. У них-то и удалось собрать винтовки и довооружить ими часть бойцов. Однако многие имели на вооружении только гранаты да бутылки с горючей смесью.
Молодые бойцы взвода Л. Е. Трамбовского с надеждой смотрели на своего командира, более старшего товарища, имевшего за плечами опыт войны с белофиннами. Они верили, что он найдет выход из создавшегося положения. И Трамбовский решился на рискованный шаг. Надев красную повязку, он вместе с двумя бойцами вышел на санинскую дорогу и стал задерживать тех, кто в беспорядке отходил от линии фронта. Вскоре все его подчиненные получили винтовки.
Однако на этом дело не кончилось. Вечером связной из штаба вызвал Трамбовского к комбату:
— Под трибунал пойдешь! Кто тебе дал право разоружать бойцов Красной Армии? Иди, после боев разберемся.
Хмуро смотрел Бондаренко. Ему были вверены судьбы и жизни всех этих людей, пришедших по велению совести защищать Родину. И разве их вина в том, что несмотря на усилия, предпринятые штабом батальона, получить полностью оружие так и не удалось? Положение еще больше усугубилось после того, как Петергоф оказался отрезанным от Ленинграда. Все это вихрем пронеслось в голове у комбата, когда он строго отчитывал Трамбовского — порядок есть порядок. Однако в глубине души он одобрял находчивость командира взвода. В самом деле, тот, кто не использует оружие в данный момент, должен отдать его солдатам, вставшим на пути врага. Заметив лукавинку во взгляде комбата, Трамбовский все понял и, четко повернувшись, зашагал к своим разведчикам, чувствуя, что на этот раз пронесло!
Из книги "Корабелы в боях за город Ленина", Очерки о добровольцах-ополченцах судостроительных заводов. Лениздат, 1971, стр. 133—245.
17 сентября 291-я фашистская пехотная дивизия вышла на рубеж Настолово—Горбунки, угрожая укрепленному району 264-го ОПАБа. Судостроителям пришлось сражаться с кадровой частью, участвовавшей в боях с первых дней войны. Численность этой дивизии составляла около 10000 человек. На вооружении ее имелось 7000 винтовок, 240 автоматов, 64 станковых и 190 ручных пулеметов, 110 минометов, 110 орудий, 7 танков и 10 бронемашин. В ходе боев боеспособность дивизии уменьшилась, но перед началом наступления на Бабигонские высоты она представляла собой серьезного противника. 17—18 сентября 11 стрелковая дивизия прикрывавшая батальон с Юга после непродолжительного боя начала отход.
20 сентября - фашисты после мощной огневой подготовки ввели в бой против 264-го ОПАБ-а два полка 291-й пехотной дивизии, усиленные танками. Сбросив десятки бомб на аэродром, пикирующие бомбардировщики устремились к Бельведеру, где находились позиции 1-й и 2-й рот. Почти одновременно начался артиллерийско-минометный обстрел переднего края батальона. Бомбовые удары чередовались с огнем артиллерии и минометов.
Из воспоминаний Л. Е. Трамбовского:
«Около девяти часов утра лейтенант А. Т. Коренков приказал мне взять несколько своих ребят и разведать обстановку в расположении четвертой роты. Там весь день и всю ночь шел бой...
Как только связной передал приказ, не мешкая, мы двинулись по улице в сторону площади, где стоит церковь. Сразу бросилось в глаза, что за ночь и за раннее утро там произошли серьезные изменения. Недалеко от церкви, на открытом месте стоял наш подбитый танк... С колокольни в нашу сторону застрочил пулемет. Прячась за домами и сараями, мы спустились с пригорка в сторону противотанкового рва и теперь, уже тщательно маскируясь, низом пересекли дорогу, забрались в ход сообщения и двинулись к двум красным кирпичным двухэтажным домам. Когда мы выбрались из хода сообщения, здесь было тихо. Перебежками мы достигли сараев, затем благополучно перебрались в один дом, затем и в другой. Вот что я увидел и услышал там... В домах было много раненых. В расположение роты просочились гитлеровцы. Многие ополченцы погибли, не выходя из своих огневых точек...
На этом моя разведка могла быть закончена, но здесь находились раненые, которых мы сами не смогли бы унести... Я послал двоих с донесением об обстановке и просил о помощи... Когда мы пришли, те, кто был здесь, оживились и немного оправились от пережитого. Вместе с нами начали занимать более выгодные позиции для боя, готовиться к отражению возможных атак фашистов. Несколько раз нас обстреливали немцы, но пока не нападали...
Обстановка была такова: от красных домов в сторону Ленинграда, через улицу, в домиках находились немцы. Обратный от церкви скат высотки тоже был ими занят... По аэродрому уже в открытую проезжали грузовые машины фашистов. В нашем «распоряжении» оставались два красных дома, сараи, здесь же во дворе, и еще одна или две избы в сторону от аэродрома. Вскоре подошла группа морских пехотинцев — человек сорок, неплохо вооруженных. За ними пришел лейтенант В. Л. Марков со своим взводом и еще другие бойцы, чтобы унести раненых.
Ждать боя нам пришлось недолго. С юго-востока, то есть примерно под углом 30 градусов к противотанковому рву, показались несколько грузовых машин на расстоянии двух километров от нас. Немцы выскочили из машин, рассыпались по полю и двинулись в нашу сторону... Еще издалека, метров за 800 до нас, гитлеровцы начали поливать автоматным огнем весь склон перед нами. В нашем расположении начали рваться мины. С колокольни, а это было почти сзади нас, все чаще начал строчить пулемет по окнам красных домов. Из деревянных домов, где, видимо, сидели небольшие группы немцев, тоже усилился обстрел. Все чаще приходилось слышать возле себя резкий вой осколков и свист пуль.
Когда немцы приблизились метров на четыреста, мы тоже открыли огонь. Вражеские автоматчики начали падать. Видимо, наш огонь был чувствителен, немцы залегли. Некоторые из них не выдерживали и пытались бежать назад, в сторону аэродрома. Многие фашисты так и остались лежать. Среди нас тоже — убитые и раненые. По возможности раненых мы отправляли по ходу сообщения к себе в тыл или укрывали их в кирпичных домах.
Минометный огонь все усиливался. Начался налет «юнкерсов». Они шли над нами звеньями, волна за волной. Остервенело бомбили, поливали пулеметным огнем. В кирпичных домах начали рушиться перекрытия. Обломки балок, осколки кирпича и штукатурки засыпали всех... Особенно донимали мелкие и крупные осколки кирпича. Они буквально впивались в кожу... Известковая пыль стояла столбом, драла горло, разъедая легкие. Воздух был сизым от толовой гари, имевшей противный запах горелого чеснока и железа. Урон был большой. Самолеты улетели, но мины продолжали рваться повсюду. Шла обоюдная перестрелка из укрытий. У них были автоматы, у нас трехлинейки и злосчастные СВТ, заедающие от малейшей соринки. Всем, кем я мог руководить, давал совет стрелять только наверняка по видимой живой цели, чтобы не демаскировать себя. Каждое попадание в цель в тот момент было более важно, чем просто беспорядочная ружейная пальба. На психологический эффект рассчитывать не приходилось. Главное, ради чего мы оборонялись в совершенно безнадежном положении, я считал, — спасение раненых. Пока всех нас не перебили, нужно было вынести их за пределы огня.
Отважно сражались и морские пехотинцы. Они тоже несли большие потери. Да и раненых у них было порядком... После полудня моряки забрали, в основном, своих раненых и ушли... Но мы не могли уйти... Я, как только мог, торопил с эвакуацией раненых, но что можно было поделать, когда всюду рвались мины и количество выходящих из строя все возрастало.
Раненые ребята даже не стонали, они прекрасно все понимали и ни о чем не просили. И только их глаза... Всюду глаза... Глаза... Я никогда этого не смогу забыть. В них была такая щемящая боль и надежда на нас — стреляющих по фашистской мрази. Были среди них и такие, что просили пристрелить и уходить пока сами целы — только не плен. Запомнил на всю жизнь, как один парень сидел, опершись спиной о стену дома, и прижимал обеими руками окровавленное полотенце к животу. Его глаза на мертвенно бледном лице следили за каждым моим движением, когда я подходил к раненым. В них я видел и боль переживаний, и боль ранения, и надежду на спасение. Он был, как и я, молод. Когда подошел к нему, он, словно виноватый, улыбнулся, не сводя с меня своего пристального немигающего взора. Я спросил:
— Что у тебя?
— Понимаешь... внутренности вываливаются, — ответил он, как бы оправдываясь и, опустив лицо, приоткрыл полотенце...
Не все, кто переносил раненых, снова возвращались сюда. Дело шло медленно. Помощь к нам не приходила... В этот день немцы в атаку больше не шли, но и уйти нам не давали. Минометный огонь то ослабевал, то становился все сильнее. Двое немцев обнаглели и, прячась за сараями, пробрались к нам в тыл, туда, где начинался ход сообщения, по которому мы отправляли раненых. Они открыли огонь по раненым, лежащим под стеной дома. Это продолжалось недолго — наши гранаты наказали их за наглость.
К вечеру стрельба прекратилась. Когда стало ясно, что сможем забрать всех раненых, мы, проверив закоулки, уже в полной темноте, тронулись к себе в роту. Шли мы по ходу сообщения, почти по колено в глиняной жиже. Уходило нас последними немного, не более десяти человек. Каждый нес на себе раненого за спиной. Я нес парня из «корабелки». У него была перебита нога. Когда я спотыкался или слишком глубоко увязал в глине, он скрежетал зубами, но старался не стонать. За дорогой нас окликнули уже свои. Они тут же сообщили, что все мы считаемся погибшими и нас уже никто не ждал». Так закончилась эта разведка.
Из книги "Корабелы в боях за город Ленина", Очерки о добровольцах-ополченцах судостроительных заводов. Лениздат, 1971, стр. 133—245.
Успешно отбивая атаки гитлеровцев в районе колокольни, группа Леонида Трамбовского обеспечила эвакуацию свыше пятидесяти раненых. Уничтожила десятки фашистов. За проявленное мужество и героизм командир роты ходатайствовал о представлении Трамбовского к правительственной награде.
22 сентября фашисты начали атаку на командный пункт третьей роты. Танки, двигавшиеся по дороге из Низино в сопровождении пехоты, открыли огонь по КП. Отразить очередную атаку фашистов не удалось. Немецкая армия прорвалась через позиции 264 ОПАБа на Сашинских высотах и завязала бои на окраине Петергофа.
Фашисты не выдержали штыкового удара ленинградских корабелов и стали поспешно отходить, оставляя на поле боя технику и вооружение. У Заячьего Ремиза гитлеровцы пытались остановить продвижение наших воинов. Укрывшись за сараями и поленницами дров, фашисты открыли сильный огонь из автоматов. Ополченцы вынуждены были залечь на открытом месте, прячась лишь за тонкими стволами молодых березок. Усилился и минометный огонь, открыли огонь с деревьев вражеские снайперы. Число убитых и раненых все росло.
И вот, в этот критический момент на правом фланге появился командир. Он неторопливо шел в полный рост вдоль цепи залегших ополченцев и что-то кричал, обращаясь к ним. Те, кто находился подальше, не сразу узнали в нем Трамбовского — все его лицо было залито кровью. В этом сплошном аду вид человека, спокойно шагающего под ураганным огнем противника, показался невероятным. Словно заговоренный от пуль и осколков он продолжал идти вдоль цепи, поднимая бойцов в атаку. Преодолев минутный страх ополченцы вновь рванулись вперед. И вот уже мощное ура прокатилось по Английскому парку. В этот момент вражеской гранатой был сражен насмерть боевой друг Леонида Трамбовского Аркадий Львов. Осколком той же гранаты перебило левую руку Леонида. Но и после этого младший лейтенант не покинул поля боя. Кто-то из бойцов по просьбе Трамбовского перевязал ему руку, подвесив ее на перекинутый через плечо бинт. Леонид руководил боем до тех пор, пока не был тяжело ранен осколками разорвавшейся рядом мины. В бессознательном состоянии на дне рва нашла его вездесущая и смелая Зинаида Петлицкая. Жизнь Леонида Трамбовского была спасена.
Из книги "Корабелы в боях за город Ленина", Очерки о добровольцах-ополченцах судостроительных заводов. Лениздат, 1971, стр. 133—245.
В ходе боев 23 сентября батальон судостроителей понес большие потери, поэтому комбат приказал исполняющему обязанности начальника тыла интенданту 3 ранга Ф. И. Богданову послать бойцов тыловой службы на передний край в район станции Старый Петергоф.
В течение 24 и 25 сентября судостроители совместно с воинами других частей продолжали успешно сдерживать наступление гитлеровцев.
264-й ОПАБ сражался пять дней. К исходу 25 сентября из 1100 добровольцев 264-го ОПАБа невредимыми оставалось только около пяти процентов личного состава. Батальон перестал существовать как самостоятельная воинская часть, до конца выполнив поставленную задачу по обороне района. Оставшиеся в строю бойцы были переданы в состав 10-й и 11-й стрелковых дивизий.
После длительного лечения 02.12.1941 Леонид Трамбовский был эвакуирован в тыл.
Закончил службу в звании старшего лейтенанта 15.09.1942 г.
Календарь событий 264-го отдельного пулеметно-артиллерийского батальона (264-й ОПАБ)
Исторический видеопроект: «Хронология 264-го ОПАБа. Подвиг Героев судостроителей»
После Великой Отечественной войны
После войны Леонид Емельянович Трамбовский окончил Ленинградский кораблестроительный институт. Жил и трудился в Одессе.
Длительное время о боевых действиях ленинградских судостроителей из 264-го отдельного пулеметно-артиллерийского батальона ничего не было известно. Большинство добровольцев геройски погибло на петергофской земле в кровопролитных схватках с немецко-фашистскими захватчиками. Немногие из оставшихся в живых после окончания войны вернулись к мирной жизни.
Память (264 ОПАБ)
• В 1961 в Петергофе открылся Приморский мемориальный комплекс (Приморский мемориал) — комплекс мемориальных сооружений «Зелёного пояса Славы», посвящённый памяти о боях, о героической обороне советскими воинами жизненно важного для Ленинграда плацдарма, в том числе бойцам 264-го ОПАБ.Награды
• Орден Красного Знамени (Указ Президиума Верховного Совета СССР, Москва, Кремль. 21 марта 1940 г.)Источники
• Память народа• Центральный сектор Красногвардейского укрепленного района. 264 ОПАБ
• Корабелы в боях за город Ленина. Очерки о добровольцах-ополченцах судостроительных заводов. Лениздат, 1971.
• Дорога памяти
• А. Итигин, Л. Раковский //"На защиту Ленинграда". Выпуск №1, 06.07.1941., С.2.
• АРХИВЫ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА
• Не уходит из памяти: (очерки жизни Ленинградского кораблестроительного института в годы Великой Отечественной войны) / В. Б. Образцов; под ред. Р. В. Борисова, С. С. Савина. - Санкт-Петербург: СПбГМТУ, 2009
• Музей СПбГМТУ
• Управление воспитательной деятельности СПбГМТУ
❗При копировании материалов ссылка на группу «Память Корабелки» обязательна.
#памятькорабелки #264опаб #студентыЛКИ #СПбГМТУ #ЛКИ #вов #народноеополчение