Говорят, в нашей деревне время течёт иначе. Особенно если знать, как с ним обращаться.
Это я понял в то лето, когда мне исполнилось пятнадцать. Отец отправил меня помогать старухе Меланье – таскать воду, рубить дрова, чинить прохудившуюся крышу. Меланью в деревне сторонились. За глаза называли ведьмой, а в глаза – знахаркой. К ней шли, когда ничего другое не помогало, и потом старались поскорее забыть об этом визите.
В первый день она внимательно оглядела меня с головы до ног и сказала:
– Ну заходи, коли пришёл. Будешь мне вместо внука.
Домик у неё был маленький, но опрятный. Пахло травами, мёдом и чем-то неуловимым, от чего у меня слегка кружилась голова. В передней части избы всё выглядело обычно: стол, лавки, печь, иконы в углу. Но дальше...
– В ту комнату не заходи, – строго сказала Меланья, заметив мой взгляд на приоткрытую дверь. – Не время ещё.
Разумеется, это только разожгло моё любопытство.
Две недели я таскал воду, колол дрова, чинил крышу. Меланья варила мне щи, угощала мёдом и рассказывала удивительные истории о травах, которые могут исцелять и убивать, о созвездиях, определяющих судьбы, о духах, живущих в лесах и болотах. Я слушал, разинув рот, и почти забыл о запретной комнате.
Почти.
В одну из ночей я проснулся от странного звука, будто множество часов тикали одновременно, но несинхронно, создавая причудливую какофонию. Звук доносился из запретной комнаты.
Я встал с лавки, на которой спал, и осторожно подошёл к двери. Меланья должна была крепко спать – я собственноручно заварил ей травяной отвар по её рецепту.
Дверь скрипнула и открылась.
Комната была заполнена часами. Они висели на стенах, стояли на полках, лежали на столе – всех форм, размеров и возрастов. Карманные часы с потускневшим серебром, деревянные часы с кукушкой, песочные часы разных размеров, даже несколько водяных часов, странных конструкций из стекла и металла. Но больше всего меня поразило то, что ни у одних часов не было стрелок. И всё же они тикали.
В центре комнаты стоял стол, на котором лежала большая открытая книга. Я подошёл ближе. Страницы были заполнены непонятными символами, но кое-где виднелись вполне читаемые фразы:
"Время – не река, текущая только в одном направлении. Время – это океан возможностей..."
"Для управления потоком времени необходимо стереть стрелки часов в полнолуние..."
"Запомни: каждое изменение требует платы. Время всегда забирает своё..."
– Любопытство – не порок, а свойство ума, – раздался голос за моей спиной.
Я вздрогнул и обернулся. Меланья стояла в дверях, опираясь на посох.
– Но иногда оно приводит туда, где ещё не готов оказаться.
– Что это за комната? – спросил я, понимая, что отпираться бессмысленно.
– Мастерская времени, – просто ответила она, входя внутрь. – Каждый в нашей семье умеет с ним обращаться... по-своему.
– А часы? Почему у них нет стрелок?
– Чтобы время не было привязано к конкретному моменту, – Меланья подошла к столу и закрыла книгу. – Когда убираешь стрелки, освобождаешь время. Оно начинает течь иначе, подчиняясь твоей воле.
– И что... Можно изменить прошлое? – с замиранием сердца спросил я.
Меланья внимательно посмотрела на меня:
– Ты о матери думаешь? Хочешь её вернуть?
Я вздрогнул. Мама умерла три года назад от горячки. Я никому не говорил, но каждый день думал о том, как бы всё изменилось, останься она жива.
– Мысли на лице твоём написаны, – вздохнула Меланья. – Слушай внимательно, внучек. Время – не глина, из которой можно лепить что вздумается. У него свои законы, свои правила. За каждое изменение приходится платить, иногда больше, чем готов отдать.
– Но это возможно? – настаивал я.
Меланья молчала, глядя куда-то сквозь меня.
– Твоя мать должна была умереть, – наконец произнесла она. – Таково было её время. Если его изменить, последствия будут страшными. Не для тебя, для многих.
– Откуда вы знаете?
– Потому что я пыталась, – тихо сказала Меланья. – Когда умер мой муж. Я была молода, глупа и самонадеянна. Думала, что могу обмануть время.
– И что случилось?
– Я вернула его. На три дня. А потом вместо него умерли три человека – его брат, сестра и наш новорождённый сын. Время всегда забирает своё, запомни это. Я поняла свою ошибку и вернула всё назад. Но мой сын уже не вернулся.
Я смотрел на старуху, не зная, верить ей или нет. Звучало как сказка, как бред. Но странное дело – глубоко внутри я чувствовал, что это правда.
– Я знаю, ты мне не веришь, – Меланья словно прочла мои мысли. – Но это неважно. Важно, что ты готов.
– Готов? К чему?
– Унаследовать дар. Наша семья хранит эти знания веками. У меня нет детей, а ты – мой внучатый племянник. В тебе течёт наша кровь. И судя по тому, что ты смог увидеть эту комнату, время выбрало тебя.
– Но я ничего не вижу особенного, – растерянно сказал я.
– Погоди, – Меланья подошла к стене и сняла с неё маленькие медные часы без стрелок. – Держи. Они были первыми, с которых я сняла стрелки. С них начинается обучение.
Я неуверенно взял часы. Они были тёплыми, будто только что сняты с огня, и тикали в моей ладони, словно живое сердце.
– Что я должен с ними делать?
– Сначала просто слушать. Каждый час перед сном. Ты услышишь не тиканье, ты услышишь течение времени. Потом научишься его видеть. А затем – направлять.
– И я смогу изменить прошлое? – с надеждой спросил я.
– Не прошлое, – покачала головой Меланья. – Но ты сможешь исцелять болезни, давая людям время, которое им не отмерено. Сможешь видеть будущее, некоторые его варианты. И выбирать те тропинки, которые ведут к лучшему исходу.
– А если я захочу большего?
– Тогда ты заплатишь, – просто ответила она. – Всегда есть плата. Время не любит, когда его обманывают.
Это было тридцать лет назад. Теперь я сам живу в домике на краю деревни. Лечу людей, даю советы, слушаю тиканье часов без стрелок. Местные шепчутся за моей спиной, но идут, когда нужда припрёт.
Я так и не рискнул изменить прошлое, страх перед ценой оказался сильнее желания. Но я научился растягивать время для умирающих, давая им возможность попрощаться с близкими. Научился сжимать часы боли до минут. Узнал, как направлять время так, чтобы раны заживали быстрее, а болезни отступали.
А на самой дальней полке у меня стоят часы, с которыми я никогда не работаю. Маленькие серебряные часы с изображением цветка на крышке. Это мамины часы, которые я нашёл среди её вещей после смерти. В них я вставил стрелки – единственные в моей коллекции. Они показывают тот час и минуту, когда она ушла.
Иногда, в особенно тяжёлые дни, я беру их в руки и думаю, а что, если?.. Но потом вспоминаю слова Меланьи о плате и возвращаю часы на место.
Время течёт иначе в нашей деревне. Особенно если знать, как с ним обращаться. Но даже зная, не всегда стоит это делать.
️
Медное чтиво — Анна Медь
Часы без Стрелок
Говорят, в нашей деревне время течёт иначе. Особенно если знать, как с ним обращаться.Это я понял в то лето, когда мне исполнилось пятнадцать. Отец отправил меня помогать старухе Меланье – таскать воду, рубить дрова, чинить прохудившуюся крышу. Меланью в деревне сторонились. За глаза называли ведьмой, а в глаза – знахаркой. К ней шли, когда ничего другое не помогало, и потом старались поскорее забыть об этом визите.
– Ну заходи, коли пришёл. Будешь мне вместо внука.
Домик у неё был маленький, но опрятный. Пахло травами, мёдом и чем-то неуловимым, от чего у меня слегка кружилась голова. В передней части избы всё выглядело обычно: стол, лавки, печь, иконы в углу. Но дальше...
– В ту комнату не заходи, – строго сказала Меланья, заметив мой взгляд на приоткрытую дверь. – Не время ещё.
Разумеется, это только разожгло моё любопытство.
Две недели я таскал воду, колол дрова, чинил крышу. Меланья варила мне щи, угощала мёдом и рассказывала удивительные истории о травах, которые могут исцелять и убивать, о созвездиях, определяющих судьбы, о духах, живущих в лесах и болотах. Я слушал, разинув рот, и почти забыл о запретной комнате.
Почти.
В одну из ночей я проснулся от странного звука, будто множество часов тикали одновременно, но несинхронно, создавая причудливую какофонию. Звук доносился из запретной комнаты.
Я встал с лавки, на которой спал, и осторожно подошёл к двери. Меланья должна была крепко спать – я собственноручно заварил ей травяной отвар по её рецепту.
Дверь скрипнула и открылась.
Комната была заполнена часами. Они висели на стенах, стояли на полках, лежали на столе – всех форм, размеров и возрастов. Карманные часы с потускневшим серебром, деревянные часы с кукушкой, песочные часы разных размеров, даже несколько водяных часов, странных конструкций из стекла и металла. Но больше всего меня поразило то, что ни у одних часов не было стрелок. И всё же они тикали.
В центре комнаты стоял стол, на котором лежала большая открытая книга. Я подошёл ближе. Страницы были заполнены непонятными символами, но кое-где виднелись вполне читаемые фразы:
"Время – не река, текущая только в одном направлении. Время – это океан возможностей..."
"Для управления потоком времени необходимо стереть стрелки часов в полнолуние..."
"Запомни: каждое изменение требует платы. Время всегда забирает своё..."
– Любопытство – не порок, а свойство ума, – раздался голос за моей спиной.
Я вздрогнул и обернулся. Меланья стояла в дверях, опираясь на посох.
– Но иногда оно приводит туда, где ещё не готов оказаться.
– Что это за комната? – спросил я, понимая, что отпираться бессмысленно.
– Мастерская времени, – просто ответила она, входя внутрь. – Каждый в нашей семье умеет с ним обращаться... по-своему.
– А часы? Почему у них нет стрелок?
– Чтобы время не было привязано к конкретному моменту, – Меланья подошла к столу и закрыла книгу. – Когда убираешь стрелки, освобождаешь время. Оно начинает течь иначе, подчиняясь твоей воле.
– И что... Можно изменить прошлое? – с замиранием сердца спросил я.
Меланья внимательно посмотрела на меня:
– Ты о матери думаешь? Хочешь её вернуть?
Я вздрогнул. Мама умерла три года назад от горячки. Я никому не говорил, но каждый день думал о том, как бы всё изменилось, останься она жива.
– Мысли на лице твоём написаны, – вздохнула Меланья. – Слушай внимательно, внучек. Время – не глина, из которой можно лепить что вздумается. У него свои законы, свои правила. За каждое изменение приходится платить, иногда больше, чем готов отдать.
– Но это возможно? – настаивал я.
Меланья молчала, глядя куда-то сквозь меня.
– Твоя мать должна была умереть, – наконец произнесла она. – Таково было её время. Если его изменить, последствия будут страшными. Не для тебя, для многих.
– Откуда вы знаете?
– Потому что я пыталась, – тихо сказала Меланья. – Когда умер мой муж. Я была молода, глупа и самонадеянна. Думала, что могу обмануть время.
– И что случилось?
– Я вернула его. На три дня. А потом вместо него умерли три человека – его брат, сестра и наш новорождённый сын. Время всегда забирает своё, запомни это. Я поняла свою ошибку и вернула всё назад. Но мой сын уже не вернулся.
Я смотрел на старуху, не зная, верить ей или нет. Звучало как сказка, как бред. Но странное дело – глубоко внутри я чувствовал, что это правда.
– Я знаю, ты мне не веришь, – Меланья словно прочла мои мысли. – Но это неважно. Важно, что ты готов.
– Готов? К чему?
– Унаследовать дар. Наша семья хранит эти знания веками. У меня нет детей, а ты – мой внучатый племянник. В тебе течёт наша кровь. И судя по тому, что ты смог увидеть эту комнату, время выбрало тебя.
– Но я ничего не вижу особенного, – растерянно сказал я.
– Погоди, – Меланья подошла к стене и сняла с неё маленькие медные часы без стрелок. – Держи. Они были первыми, с которых я сняла стрелки. С них начинается обучение.
Я неуверенно взял часы. Они были тёплыми, будто только что сняты с огня, и тикали в моей ладони, словно живое сердце.
– Что я должен с ними делать?
– Сначала просто слушать. Каждый час перед сном. Ты услышишь не тиканье, ты услышишь течение времени. Потом научишься его видеть. А затем – направлять.
– И я смогу изменить прошлое? – с надеждой спросил я.
– Не прошлое, – покачала головой Меланья. – Но ты сможешь исцелять болезни, давая людям время, которое им не отмерено. Сможешь видеть будущее, некоторые его варианты. И выбирать те тропинки, которые ведут к лучшему исходу.
– А если я захочу большего?
– Тогда ты заплатишь, – просто ответила она. – Всегда есть плата. Время не любит, когда его обманывают.
Это было тридцать лет назад. Теперь я сам живу в домике на краю деревни. Лечу людей, даю советы, слушаю тиканье часов без стрелок. Местные шепчутся за моей спиной, но идут, когда нужда припрёт.
Я так и не рискнул изменить прошлое, страх перед ценой оказался сильнее желания. Но я научился растягивать время для умирающих, давая им возможность попрощаться с близкими. Научился сжимать часы боли до минут. Узнал, как направлять время так, чтобы раны заживали быстрее, а болезни отступали.
А на самой дальней полке у меня стоят часы, с которыми я никогда не работаю. Маленькие серебряные часы с изображением цветка на крышке. Это мамины часы, которые я нашёл среди её вещей после смерти. В них я вставил стрелки – единственные в моей коллекции. Они показывают тот час и минуту, когда она ушла.
Иногда, в особенно тяжёлые дни, я беру их в руки и думаю, а что, если?.. Но потом вспоминаю слова Меланьи о плате и возвращаю часы на место.
Время течёт иначе в нашей деревне. Особенно если знать, как с ним обращаться. Но даже зная, не всегда стоит это делать.