«Мы не можем взять под контроль самые тяжелые факты нашей жизни, но у нас есть власть решать, какой будет наша жизнь после травмы. Мне назначили двух новых пациентов, оба ветераны вьетнамской войны, у обоих паралич нижних конечностей. Диагноз один и тот же – повреждение нижнего отдела спинного мозга; один и тот же прогноз – нарушение детородной и сексуальной функций, слабая вероятность вновь встать на ноги, хорошее владение корпусом и руками. Сначала я захожу к Тому. Он лежит на кровати в позе эмбриона, проклиная Бога и страну. Выглядит как узник – узник своего искалеченного тела, своего несчастья, своего гнева. Когда я захожу в палату другого ветерана, вижу, что Чак уже не в кровати, а сидит в инвалидном кресле. «Любопытно, – говорит он. – Мне подарили шанс на вторую жизнь. Разве это не замечательно? Я сижу в этом кресле, я могу поехать на лужайку, на природу, близко к цветам. Смогу вглядываться в глаза моих детей». Он весь сияет при мысли о своем открытии и возможностях. Каждый из нас наполовину Том, наполовину Чак. Мы сломлены под тяжестью потери и думаем, что больше никогда не отыщем ни себя, ни цели в жизни, что никогда не восстановимся. Но, несмотря на трудности и трагедии в нашей жизни – а на самом деле благодаря трудностям и трагедиям, – у каждого из нас есть возможность посмотреть на ситуацию под таким углом, что мы сразу превратимся из жертвы в победителя. Это наш выбор – взять на себя ответственность за все трудности и исцеление. Это наш выбор – быть свободными».
Будет весна
Отрывок из книги «Выбор» Эдит Эвы Эгор:
«Мы не можем взять под контроль самые тяжелые факты нашей жизни, но у нас есть власть решать, какой будет наша жизнь после травмы.
Мне назначили двух новых пациентов, оба ветераны вьетнамской войны, у обоих паралич нижних конечностей. Диагноз один и тот же – повреждение нижнего отдела спинного мозга; один и тот же прогноз – нарушение детородной и сексуальной функций, слабая вероятность вновь встать на ноги, хорошее владение корпусом и руками.
Сначала я захожу к Тому. Он лежит на кровати в позе эмбриона, проклиная Бога и страну. Выглядит как узник – узник своего искалеченного тела, своего несчастья, своего гнева.
Когда я захожу в палату другого ветерана, вижу, что Чак уже не в кровати, а сидит в инвалидном кресле.
«Любопытно, – говорит он. – Мне подарили шанс на вторую жизнь. Разве это не замечательно? Я сижу в этом кресле, я могу поехать на лужайку, на природу, близко к цветам. Смогу вглядываться в глаза моих детей». Он весь сияет при мысли о своем открытии и возможностях.
Каждый из нас наполовину Том, наполовину Чак. Мы сломлены под тяжестью потери и думаем, что больше никогда не отыщем ни себя, ни цели в жизни, что никогда не восстановимся.
Но, несмотря на трудности и трагедии в нашей жизни – а на самом деле благодаря трудностям и трагедиям, – у каждого из нас есть возможность посмотреть на ситуацию под таким углом, что мы сразу превратимся из жертвы в победителя. Это наш выбор – взять на себя ответственность за все трудности и исцеление. Это наш выбор – быть свободными».