Идентичность — не архив. Это огонь, который можно задуть, но нельзя уничтожить.
Он носил галстук, который душил его каждое утро. Улыбался на корпоративах, кивал на совещаниях, прятал под столом руки с татуировками, которые когда-то называл «своим бунтом». «Я как актер в чужой пьесе, — признался он. — Даже имя звучит чужим: «господин директор», а не «Саша». Его настоящий голос остался там, где в 18 он играл в панк-группе и мечтал объехать мир на мотоцикле.
Мы теряем себя не за один день. Мы хороним по кусочкам, притворяясь, что это «взросление».
Попробуйте сейчас:
Найдите старую вещь, которая связывает вас с «тем собой» (фото, дневник, мелодию, запах).
Задайте себе два вопроса: — «Какая часть меня жива в этом предмете?» — «Что я запретил ей говорить?»
Сделайте шаг, чтобы вернуть ее голос: напишите строчку стиха, включите ту песню, наденьте кольцо, которое прятали годы.
Он достал гитару из чулана. Первые аккорды звучали робко, как будто стучались в дверь забытой комнаты. Через месяц сыграл на улице для незнакомцев. «Один парень сказал: «Ваша музыка — как свобода». Я понял: это не ностальгия. Это я».
Психология Самопознания: Как Выйти из Тупика
Идентичность — не архив. Это огонь, который можно задуть, но нельзя уничтожить.
Он носил галстук, который душил его каждое утро. Улыбался на корпоративах, кивал на совещаниях, прятал под столом руки с татуировками, которые когда-то называл «своим бунтом». «Я как актер в чужой пьесе, — признался он. — Даже имя звучит чужим: «господин директор», а не «Саша». Его настоящий голос остался там, где в 18 он играл в панк-группе и мечтал объехать мир на мотоцикле.Мы теряем себя не за один день. Мы хороним по кусочкам, притворяясь, что это «взросление».
Попробуйте сейчас:
Найдите старую вещь, которая связывает вас с «тем собой» (фото, дневник, мелодию, запах).
Задайте себе два вопроса:
— «Какая часть меня жива в этом предмете?»
— «Что я запретил ей говорить?»
Сделайте шаг, чтобы вернуть ее голос: напишите строчку стиха, включите ту песню, наденьте кольцо, которое прятали годы.
Он достал гитару из чулана. Первые аккорды звучали робко, как будто стучались в дверь забытой комнаты. Через месяц сыграл на улице для незнакомцев. «Один парень сказал: «Ваша музыка — как свобода». Я понял: это не ностальгия. Это я».