ПОЛУНОЧНИКИ (клуб любителей мистики)

8 окт 2023

Тёмный человек

Тишину раннего летнего утра разорвал крик. Денис вскочил с кровати и выглянул в окно. Его жена, Алёна, стояла недалеко от забора, обхватив себя за плечи. Денис бросился к ней.

— Милая, что случилось? — крикнул он, оказавшись на крыльце, но подойдя ближе, увидел, что их мопс, Ларчик, околел. Кто-то убил беднягу, вскрыв ему живот.

Денис первым делом увёл жену, усадил её в беседке, и пытаясь унять дрожь, накинул ей на плечи свою рубашку.

— Посиди здесь, я мигом!

Он побежал в дом, открыл аптечку, накапал в стакан немного валерьянки, добавил воды, отнёс жене. После чего накрыл Ларчика первым подвернувшимся полотенцем.

Теперь Алёна сидела оцепенев, и только изредка вздрагивала. Ларчик был её любимцем, пёсику было десять лет, и он был дружелюбен ко всем, за очень редким исключением.

Набрав номер опорного пункта, что находился в пятнадцати километрах, Денис по телефону объяснил ситуацию. Но участковый, не видя особой срочности, сказал, что будет ближе к вечеру. Он жил в той же деревне, только ближе к лесу.

Похоронив Ларчика, Денис вернулся к жене.

— Как ты? — спросил, коснувшись её плеча. Она подняла на него заплаканные глаза:

— Я хочу уехать, Дэн, пожалуйста! Сегодня Ларчик, завтра мы... прошу тебя, уедем! Прямо сейчас соберем вещи!

— Тогда те, кто убил нашего Ларчика победят. Ты хочешь так просто сдаться, показать этим ублюдкам, что насилием можно добиться желаемого?

— Мне всё равно! — она уткнулась в грудь мужу, и он ощутил что она снова дрожит.

Он обнял её, зарывшись в лицом в её волосы, пообещал:

— Мы обязательно уедем, но только после того, как я найду и накажу тех, кто убил Ларчика и заставил плакать мою любимую, — он поцеловал её в макушку, — ну всё, всё... всё будет хорошо!

Когда Алёна немного успокоилась, Денис пошёл к единственному человеку, с кем он успел подружиться за полгода проживания в К* — Николаю Игумнову.
Тёмный человек
Как все деревенские жители Игумновы вставали рано, так что разбудить их Денис не боялся.

— Доброе утро! — громко крикнул Денис, открывая калитку, — есть кто дома?

Четверть участка занимали хозяйственные постройки и большой тёплый сарай для животных. Оттуда, вытирая руки о передник, вышла жена Николая, Лидия.

— Доброе утро, сосед. С чем пожаловал? — скороговоркой спросила она, — проходи, садись, молока налью.

— Спасибо, — Денис прошёл в глубь двора где стоял самодельный стол и две лавки по бокам, — а где же сам?

— Да скоро вернётся, пошёл травы кроликам накосить, — отозвалась Лидия и ушла в дом. Оттуда она вынесла стакан молока, и поставив перед гостем, села напротив, наблюдая, как он пьёт.

Но Денис, сделав глоток поставил стакан на стол. Он не любил козье молоко.

— Что? — тотчас насупилась Лидия, — не нравится? Это самое свежее, вчерашней дойки!

— Я растягиваю удовольствие, — схитрил Денис, — молоко отличное, спасибо!

— А! Ну так пей на здоровье, я ещё налью! — сразу заулыбалась Лидия.

— А вы утром ничего не слышали? — спросил Денис, снова взявшись за стакан.

— Слышали! Будто птица какая, или зверь... так закричала! Пронзительно! Но один раз, — обмахиваясь фартуком, ответила соседка, — вы тоже слышали?

Денис кивнул.

Солнце поднималось всё выше, жара становилась нестерпимой. Скрипнула калитка, и появился Николай, с огромной корзиной полной травы, а на спине ещё и короб. Косил он по-старинке, обычной косой.

— О, да у нас гости! — радостно воскликнул он, увидев Дениса, — я сейчас, обожди минутку!

Вскоре он вернулся и сев с Денисом за одну скамью, сказал негромко:

— Ну, чего там у тебя стряслось? Люди говорят, Алёна твоя кричала. И мы слышали... неужто правда она? Крик такой... жуткий.

— Какие люди говорят? — сощурил глаза Денис, — наверное те, что вспороли брюхо моей собаке и перебросили её через забор?

— Эх, сразу видно, что ты городской, — покачал головой Николай, — разве теперь сыщешь, кто первый сказал, что кричала именно твоя жена? Это же деревенское радио!

— Может быть, это самое радио в курсе, кто убил Ларчика?

— Слушай, друг, я про собаку только от тебя сейчас услышал. Говорят, что ты сам решил поучить свою жену, будто бы, — Николай замялся, — приревновал её к одному из деревенских.

— Что за бред? — Николай ушам своим не верил, — вы что тут все, белены объелись?

— Денис, ты на меня-то не злись. Я так не думаю, потому что знаю, что это не так. Я, между прочим, так и сказал мужикам, сказки мол!

— Ладно, пойду пожалуй, — встал с места Денис, — не хочу надолго Алёнку свою оставлять.

— Вы заходите к нам вечерком, как жара спадёт! Я самовар поставлю, — крикнул ему вслед Николай.

— Не знаю, как получится, — пожал плечами Денис.

Когда он вернулся домой, Алёна собирала чемоданы. Снимала с вешалок одежду, аккуратно расправляла и складывала.

— Что ты делаешь? — пытался он её остановить, — зачем эти чемоданы?

— Пусть стоят собранные. Не дадут нам жизни здесь, — сказала она, — нас ненавидят, мы чужаки.

— Но ведь мы так долго искали, выбирали место! Вспомни, сколько объездили, ведь это лучший вариант! И дом крепкий, относительно новый, и места красивые, и вода чистая и воздух! Неужели мы испугаемся какого-то придурка, которому мы не понравились?

Жена села на кровать. Плечи её упали, голова поникла.

— Один человек... и один человек способен испортить жизнь огромному количеству людей, не то, что нам с тобой. Таких только могила исправит, объяснять, а тем более наказывать, бесполезно. Мы лишь ещё больше озлобим его... или их.

Она вздохнула и продолжила собирать вещи.

Вечером, как и обещал, заехал участковый, Алалыкин.

— Ну-с, — сказал он, потирая руки, — чем угощать будете?


Супруги переглянулись.

— Чай? Кофе? — смутившись, предложила Алёна.

— Давайте кофе! И чай! И к чаю чего-нибудь, я весь день не ел, мотался туда-сюда, устал, как чёрт, — он снял фуражку и провёл рукой по красной бритой голове.

Пока Алёна занималась приготовлением угощения, Денис рассказал участковому об утреннем происшествии.

— Что ж, пойдём посмотрим, — с готовностью встал Алалыкин, — показывайте, где ваш Ларчик.

— Но... мы его похоронили, — обернувшись, сказала Алёна. Муж звонил вам с утра, на улице жара, мухи... зрелище тоже... на глаза у неё при воспоминании о несчастной собаке навернулись слёзы.


— Жена верно говорит. Я звонил с утра. Но я сфотографировал, перед тем как закопать. Вот, — он протянул участковому телефон.

— Ой, — едва взглянув, отвернулся Алалыкин, — и ливер наружу выпустили... Мне жаль, но это не пойдёт в качестве доказательства. Нужно было посмотреть, измерить... не похоже, что это перекинули через забор.

— Если хотите, мы можем осмотреть место. Там вмятины на траве и кровь на заборе. Я нарочно не стал стирать до вас.

— Э, кровь, допустим, можно было после нанести, — нимало не смущаясь, Алалыкин взял у оторопевшей от его наглости Алёны поднос с бутербродами, и сложив два бутерброда в один, откусил.

Его глаза смотрели на хозяев весело. Клацайте зубами, дорогие граждане, а ничего-то вы мне не сделаете. Аз есмь власть!


Поев-попив, Алалыкин икнул и подобрел.

— Ребята, — сказал он проникновенно, — Христом Богом прошу, уезжайте.

Никак не ожидавшие такого поворота супруги снова переглянулись.

— Жена уже чемоданы собрала, — сказал Денис, но я, пока не узнаю, чьих это рук дело... я не уеду. Я упрямый.

— А, если скажу тебе, уедешь? — откинулся на спинку стула участковый, — зубочистку дай.

— Если скажете... значит, вы знаете, кто стоит за этим преступлением? — Денис протянул участковому зубочистки, и тот взяв одну, закусил её.

— Каким преступлением? — усмехнулся участковый, — на деревне убийство животного — не преступление. Людей убивают, а тут какая-то собачонка! Извините, мадам, — поклонился он в сторону Алёны, которая, казалось, хотела убить его взглядом.

— Я уеду, если назовёте мне, кто за этим стоит, — сказал Денис.

— Хорошо! — кивнул Алалыкин, — хозяйка, завари-ка нам ещё чаю, но покрепче, покрепче! Не жалей заварки! Я попытаюсь объяснить.

К тому моменту, как Алёна заварила новый чай, Алалыкин, казалось, заснул. Но это было не так. Обхватив свою чашку ладонями, он спросил:

— Вас не удивила... цена, которую вы заплатили за дом и участок в двадцать пять соток? При том, что и то, и другое, в отличном состоянии — дом крепок, участок ухожен?

— Но... мы отдали хорошие деньги за всё это, уверенно сказала Алёна, ища поддержки у мужа, но Денис повёл себя странно, и ответил:

— Удивила, но продавец нас заверил, что снижение цены обусловлено срочностью, и ничем больше.
— Конечно, — сделав глоток чая, покачал головой участковой, — скажи они вам правду, вы бы ни за что не купили этот дом.

— А что здесь не так? — спросил Денис, — неужели здесь раньше было старое индейское кладбище?

— Смешно, — осклабился участковый, но нет, — ещё до революции жила семья Атмановых. Муж с женой и дети. Шесть душ. Вот уехал глава семейства на заработки в город, не было его три месяца, а как вернулся, глядь, а детей нет.

Жена, словно заговорённая, на вопрос где дети, одно твердит: не знаю, мол. Пригорюнился Атманов, смотрит, а из-за заслонки ленточка цветная. Он за неё потянул и увидел, что в печи доченька, самая младшенькая сидит, глазками хлопает. Одна она осталась: схоронилась там.


Рассказала она папке, что к ним дядька тёмный стал ходить, и всех детей, одного за другим извёл! Атманов схватил жену, стал пытать, правда ли, а она знай себе смеётся! Озверел он тогда и хватанул жену по голове топором! Упала она, мёртвая, мужу под ноги, а смех-то не прекращается... обернулся Атманов, а то дочка его смеется, заливается, да смехом не детским, сатанинским... он и её по голове хватил... А тут как раз дети его вернулись, по грибы они ходили, и увидели батюшку в крови и с топором. Дети-то испугались, побежали, сказали мужикам... те явились убийцу скрутить, а Атманов у них на глазах повесился... сняли его с петли мужики, он это всё им и рассказал... на каторгу пошёл, там и сгинул... А люди с тех пор люди считают эту землю проклятой.


— Это всё очень страшно... и захватывающе, но при чём тут мы? — спросил Денис, — у того тёмного, что убил нашего пса, фамилия есть?


— Да пойми ты, я ж толкую тебе, пока не жил тут никто, всё было тихо, спокойно. Но стоит тут кому поселиться, начинаются тут разные дела, словно новые жильцы зло подпитывают! Так что тот, кто убил вашего Шарика, как лучше хотел, уж ты поверь. Чтоб уехали вы, и избежали встречи со злом! Все, кто после тут пытались обосноваться, или умирали, или становились погорельцами... уезжайте, послушайте доброго совета!

Когда участковый ушёл, было почти темно. Супруги молчали.

— Что делать будем? — спросил жену Денис, — мне кажется, ты права, надо уезжать.

— Ну уж нет, — сказала, глядя на свежий холмик в саду, Алёна, — разозлил меня этот мент. Он что нас, за дураков держит?

— Алёнка! Наконец ты пришла в себя! Теперь мы их точно выведем на чистую воду! — он хотел её обнять, но она отстранилась:

— Сначала ты расскажешь мне, дорогой, во сколько нам обошёлся этот дом на самом деле!

— Алёна, прости... я хотел сказать тебе, но не решался. Действительно, это предложение было весьма заманчивым, дом с участком стоил почти в половину дешевле, чем остальные. Зато машину смогли купить подороже.

— Ясно, — было видно, что Алёна злится, — значит, "сменеджерил", а меня не спросил? А ведь мне так приглянулся тот домик в Колюпаново!

— Ну, здесь-то дом лучше, и места в самом деле красивые, — тихо сказал Денис.

— Ага, только соседи ...нутые! — вздохнула Алёна, — ладно, пошли спать!

***

Через неделю синяя "Нексия" Серовых мчалась в направлении города. Там Денис получил посылку. Четыре новенькие камеры видеонаблюдения и видеорегистратор.

— Ну, теперь посмотрим, кто кого, — обнял он жену, — они нам за Ларчика ответят!

— Поехали скорее, всё установим! — обрадовалась Алёна, — наконец-то!

— Давай сначала зайдём в кафе, съедим что-нибудь эдакое, — подмигнул жене Денис.


— Нас же Николай с Лидией звали сегодня на обед, забыл? — сказала Алёна, надо купить в подарок что-нибудь, не с пустыми же руками идти!

Они купили торт и бутылку вина. Всё остальное у Николая было своё. Подъезжая к дому, они почувствовали неладное. Калитка была открыта и наполовину сорвана с петель, а на дорожке, ведущей к дому, сидели вороны и громко переговаривались.

— А ну, кыш! — замахнулся Денис, — вот сволочи!

— Птицы не виноваты, — сказала Алёна.

— Да я и не птиц имею ввиду! — отозвался муж.

По всей дорожке, от калитки к дому, кто-то раскидал куриные головы, но не свежие, а давно протухшие... вонь была такой, что Алёна не сдержалась — её стошнило. Она добежала до дома и через окно наблюдала, как Денис, надев респиратор, собрал граблями всю тухлятину и вывез на садовой тачке. Он выехал в пролесок, за пределы деревни и стал рыть яму. Пролесок был совсем рядом с деревней и Дениса с тачкой заметили местные сорванцы. Они побежали к нему, чтобы поглядеть, что он собрался закапывать. За ними бежали несколько деревенских собак.

Дети стали дразнить Дениса, показывать на него пальцами. Тогда он, быстро определив главного — коротко стриженого паренька, подозвал его, и спросил, кивнув на тележку:

— Ваших рук дело?

— Ещё чего! — сплюнул себе под ноги подросток, всем видом показывая, что не боится.

— А чьих, знаешь?

— А закурить дашь?

— Не курю, да и курил бы, не дал, — ответил Денис, — курить вредно!

— Ну и шиш тебе тогда! — заржал хулиган, и отбежав на несколько шагов, показал на Дениса рукой — Тухлятина!


— Тухлятина! Тухлятина! — тут же подхватили дети.

***

Николай с Лидией поглядывали на часы, но Серовы всё не шли. Борщ, "Гордость Лидии", томился на столе, в кастрюле, Николай с вечера забил курочку и теперь она остывала, под специальной сеткой от мух.

— Поди, посмотри, что там, — не выдержала Лидия, — не случилось бы чего!

— И правда, пойду, — Николай надел кепку и отправился до Серовых. Он встретил соседа, катившего тележку. Чуть в стороне бесновался Потапченков сын, отъявленный хулиган, и вся деревенская шантрапа скандировала вслед Денису обидное слово. Услышав, что они кричат, Николай сразу понял, в чём дело.

— А ну кыш! Серёга! Прекрати! — погрозил Николай заводиле, и тот замолчал. А за ним и остальные.

— Ну, что? — Николай закурил папиросу, чтобы перебить дух, исходящий от тележки.

— Что случилось? Опять озоруют?

— Не то слово! — Денис снял респиратор, — прости, Николай, сегодня мы с Алёной не придём. Аппетит, сам понимаешь, перебили... договоримся позже, идёт? ... прости уж, Лидия, наверное, старалась, наготовила.

— Да ладно, с бабой я объяснюсь как-нибудь. Ну... ладно, в другой, значит, раз! — и Николай запылил к своему дому, где изнывала от любопытства супруга.

— Ну?! — встретила она его вопросом.

— Не придут, — сообщил Николай, — аппетиту нет.

— Чегой-то?

— Им весь двор тухлятиной засыпали, — прикрыв рот, зевнул Николай, — представляешь?

— Ой, ну люди, вот люди! — разливая борщ по тарелкам, — протянула Лидия.

— И не говори! — Николай взял бутылку водки, выставленную для гостей, и начислил себе в рюмку до краёв.

Заметив это, супруга нахмурилась, но ничего не сказала, только взяла початую бутылку и унесла в схрон, местоположение которого, мужу было давно известно.

***

Установив камеры, Серовы стали ждать. Но дни шли, а ничего не происходило. Может, злоумышленники боялись, а скорее выжидали удобного момента.


Как-то Алёна пошла в деревенский магазин. По дороге ей встретилась древняя на вид бабулька. Алёна поздоровалась с нею, старушка кивнула в ответ.

— Ты ведь, — спросила она,— в Атмановском доме живёшь, милк?

— Фамилия людей, что продали нам дом с участком, вовсе не Атмановы, — сказала Алёна.

— Так ты не знаешь, про Атмановых-то, что жили там раньше? — глаза старушки загорелись тайной.

— Вообще-то слышала, — кивнула Алёна, и глаза старушки потухли, она даже немного обиделась:

— А раз знаешь, чего-ж не бежишь оттудаво, милк? — прошамкала она, — тама везде мгла. Тама нет Христа.

— Но, Атманов жил на этой земле сто лет назад, если не больше. После него жили другие, и ничего!

— Ничего? А та, баба, что продала вам дом, не рассказывала вам про странности, что происходят там? — спросила бабка.

— Нет. Пока что странности, если не сказать, мерзости, нам устраивает кто-то, кому очень хочется, чтобы мы уехали, — сказала Алёна, и тут же хлопнула себе по бёдрам, — точно! Как я сразу не додумалась!

Вечером она отправила запрос в администрацию, кому принадлежат соседние участки. Ответ не заставил себя ждать: участки выставлены на аукцион, — их хозяева не могут на них претендовать, так как умерли, не оставив наследников.

— Бывает же такое! — удивилась Алёна, — ты только посмотри на это, Денис! Вокруг нас все участки признаны бесхозными! Мы запросто могли бы купить любой из них через торги, например, соседний, подав на него заявку. И без всяких там сказок в придачу! Дом бы сами построили... Глянь!

Но муж приложил палец к губам.

— Тсс! Камера уловила движение!

— Может, это дождь? — придвинулась к мужу Алёна.

За окном, действительно стал накрапывать дождь. Не шелохнувшись, супруги смотрели на монитор. Камера включила свет. Прямо на них, с монитора смотрел... тёмный человек!

— Денис, я боюсь, — прижалась к мужу Алёна, — кто это?

— Не знаю, какой-то мужик, — поражённый не меньше жены, ответил Денис, — что у него с лицом, не пойму? В саже, что ли, вымазался?

Между тем, незваный гость, вместо того, чтобы убежать, стоял и смотрел в камеру, словно издевался над супругами.

— Пойду я его проучу, — Денис взял топор и вышел из дома.

Вдруг Алёна, вспомнив легенду про Атманова, бросилась вслед за мужем, и увидела его, восседающего на тёмном. Одной рукой он держал его, второй занёс топор.

— Нет! — закричала Алёна, — это не он!

Денис, похоже, сам это понял. Через мгновение он отбросил топор и обеими руками схватил незваного гостя за волосы.

— Алёна, неси фонарь! — крикнул он, и дернул, что есть силы. — Тьфу, ты, чуть правда, детоубийцей не стал! — в сторону полетела резиновая маска.

Денис встал, и подал руку лежащему на земле Серёге Потапченко.

— Ну, что, хулиган, в район поедем, или сам всё расскажешь?

— Ничего я вам не скажу, я ничего не делал! — злобно уставился на них Серёга.

— Ишь ты, какой партизан! Ларчика нашего ты убил?

— Как.. как убил? Вашего Ларчика? Не-е-ет! Я люблю собак!

Денис прокрутил фото на телефоне и сунул под нос подростку.

— Вот! Любуйся! Чьих рук дело?

— Это не я, — всхлипнул Потапченко.

После Сергей сидел у них на кухне.

— Кто тебя надоумил, скажи, — спросил Денис, протягивая ему чашку какао.

— Не могу, меня уважать перестанут! — принимая угощение, хмуро отозвался тот.

— Ах, вон оно что? А мне показалось, что тебя уважают за смелость. Вон, малышня на тебя равняется, я видел. Тебе пора стать самостоятельным, Сергей, и перестать, подобно малышне, равняться на гадов, жестоко убивших нашего пса.

Парень наклонил бритую голову, и пробурчал:

— Всё равно не могу вам сказать. Мне здесь жить.

— Так и нам...

— Не-е-ет, — Сергей поднял на супругов зелёные, узкие глаза, — житья вам здесь по-любому не дадут. И не таких обламывали.

— Боязно отвечать на вопрос кто, ладно. Я понимаю, — сменил тактику Денис.

— Не боязно мне! — обиделся парень, — просто предателем быть не хочу!

— Допустим. Но сказать, почему мы здесь не ко двору, ты можешь?

Парень подумал и осторожно подбирая слова, произнёс:

— Здесь жить нельзя. Место проклято, это земля тёмного. Давным давно, старейшие люди деревни заключили с ним договор: мы не пускаем сюда чужих, а он охраняет нас от бед. Как только приходят чужие, начинаются беды.

— Ну что за чушь, — застонал Денис, — ну, какие беды?! Попроще есть объяснение?

— А вы сами посмотрите историю, когда здесь жили люди! Сразу всё поймёте. Дом, что был до вашего, сгорел почти до основания.

— Я уверен, что поджёг его тот же, кто убил моего пса. Не поджёг бы, не было бы беды!

— В тот год много чего случилось, — стал спорить Сергей, — у меня мать заболела, у Игумнова кролики передохли...

— А что, неужели и Николай верит во всю эту чушь?

— У него и спросите, — отвернулся Потапченко, — отпустите, мне мамку кормить пора!

Денис отпустил парня, а сам задумался. Потом стал одеваться.

— Куда ты собрался? — спросила Алёна, — на ночь глядя? Дождь поливает...

— До Игумновых и назад, я скоро! — поцеловал он жену, накинул дождевик и вышел.

Игумнов, как оказалось, ждал его.

— Что сдал меня этот сучонок, Потапченко? — весело спросил он у Дениса. Только я ни о чём не жалею.

— Нет, парень колоться не стал, я сам догадался, — ответил Денис. Вспомнил, как лихо ты кроликов потрошишь.

— Ну, и что теперь? — Николай стоял перед гостем и смотрел на него с вызовом. Он и не думал защищаться.

Денис смотрел на него и понял, что стукнуть безоружного человека, стоящего перед ним, опустив руки, он не способен.

— Я хочу знать, в чём дело. Почему вы не хотите, чтобы мы жили там, где сейчас. Только умоляю, — Денис приложил руку к сердцу, — не надо мне рассказывать сказки про Тёмного человека. Я не Потапченко, и в сказки не верю.

— А вот Алалыкин, верит! — хохотнул Николай, — ей богу, как ребёнок!

— Я расскажу, — услышал сзади женский голос Денис. Обернувшись, в свете молнии он увидел Лидию. С распущенными волосами, в длинной полотняной рубахе она напоминала крестьянку прошлого.

— Этот участок давно был заброшен... там самый первый наш сыночек, во грехе зачатый, некрещёный, лежит.

— Не понял, Сева? — Денис решил, что ослышался. Он знал старшего сына Николая, это был прекрасный, но немного не от мира сего, мальчик.

— Нет... это давняя история. Мне было четырнадцать, когда я забеременела. Мы с Колей были детьми... я испугалась сказать своей матери и сбежала сюда. А так родом-то я из соседней деревни. Тут сарайчик ветхий тогда стоял... Коля ушёл, он на годочек меня старше был, в училище учился, ездил далеко, и раз в два дня только меня навещал... а так я всё больше одна была. До родов был месяц, я думала в роддом уйти, но не успела. Как-то чувствую, ноги мокрые, рожаю я... испугалась, а кричать ещё страшнее. Люди осудят... Накрылась одеялом, лежу, думаю, так и помру сейчас.

Вдруг в сарайчик вошла женщина с маленькой девочкой. Я по ленточке цветной её узнала... слышала, Коля мне о ней рассказывал. Но отчего-то я не боялась совсем. Когда очнулась, смотрю, они в дверях стоят... и ребёночек новорожденный у них на руках... Потеряла я сознание окончательно. Очнулась, когда Коля вернулся и стал меня по щекам бить, испугался, что померла я.

Сказал, он мне, что ребёночек мертвенький родился. Ну он его, как есть, с местом и пуповиной недалеко от сарайчика закопал. И яблоньку там потом посадил...

Много лет прошло, и вдруг нежданно-негаданно объявились новые хозяева. Откуда взялись, бог весть. И задумали они все деревья повырубить, и картошкой всё засадить... время было лихое, жрать народу нечего... ну, мы их упредили маленько.

— Дом подожгли, — сказал Денис.

— Мы подождали, пока все уйдут! — вставил своё слово Николай.

— Следующая хозяйка, оказалась не из пугливых. Уж и выли ночами под окном, и переворачивали всё верх дном, пока она в город, на рынок ездила, но долго она держалась.

Просил я её после дом продать, да она видать нас заподозрила в своих бедах. Заупрямилась, встала в позу, а тут ещё вы ей подвернулись... богатеи городские!

— Но собаку-то зачем убил? Ларчика? Он же милейшее существо был, ты же его с руки кормил!

— Не убивал я его, — махнул рукой Николай, я уж околевшего его нашёл, он видать, подавился а может отравился... а я подобрал и напугать вас решил. Каюсь, брюшко ему вспорол для пущей жути.

— Тёмный ты...

Денис повернулся и пошёл на выход.

— Прости, мы к вам со всей симпатией... просто так вышло, — сказал ему вслед Николай, — не говори никому, прошу.

— Ты вот что, — ответил Денис. Перезахорони ребёнка, как подобает, на кладбище.

— Я бы давно это сделал, да не могу найти останки, — опустил голову Николай, может их там уже и не осталось... столько лет прошло. Но я не могу, позволить никому... тревожить эту землю!

***

Вернувшись, Денис обнял жену.

— Хорошо, что собрала вещи. Скоро, похоже, нам предстоит искать новый дом. Возможно, тот, в Колюпаново ещё не продан?

— А ты... узнал, кто убил Ларчика? — спросила Алёна.

— Да, кивнул Денис, — это был тёмный человек.



Конец.

#ДеревенскиеБайки
Автор Лютик
•

Комментарии