…А ты знаешь, милок, что по соседству с нами тоже деревенька раньше была? Да даже не деревня, а село большое. Много домов там было, и не бедных. Конечно, оно и сейчас есть, село это, токма там никто не живет. Давно ушла оттуда жизнь: а точнее, сами люди ушли. Почему? А вот слушай.
В том селе стояла церковь большая, весь люд с окружных деревень туда съезжался. Служил в том приходе батюшка, хороший, мудрый, для всех доброе слово находил. Была у него и жена - кроткая матушка, а деток Господь все не посылал. Тосковал батюшка: уж и самому ребятишек понянькать хочется, и по сану бездетным ходить не положено. И вот чудо - в аккурат на Благовещение его женушке был дан знак о счастливом бремени. Не могли нарадоваться родители: прямо благословение Божье сошло на них! Все сулило ребеночку, что будет жить он, как у Христа за пазухой.
Отходила матушка с бременем положенный срок, с Божьей помощью разрешилась - подарила супругу доченьку. Росла малышка не по дням, а по часам, прехорошенькой и послушной была, только отчего-то нелюдимой. Так, день за днем, неделя за неделей, а там и годы серыми волками пробежали. Выросла поповна красавицей. Стали к ней женихи свататься, да все уходили со двора батюшки несолоно хлебавши. Всем давала отворот поповна, никто ей по сердцу не приходился. Не могли понять батюшка с матушкой, отчего дочь женихов отвергает, да особо не расстраивались. Успеет еще из отчего дома упорхнуть, а так пусть остается, на радость родителям.
Одним утром, по поздней осени, когда землю уже первый ледок сковывать начал, прибежали к попу мужики. Нашли они у ворот деревни покойника: лежит, уже окоченел весь, власы черные и борода инеем покрылись. Созвали мужики соседей, повели к лежащему за воротами мертвецу. стали выяснять, кто такой и откуда взялся. Глядел народ и никто не признавал несчастного: и лицо незнакомое, и одежда больно хороша, на заморскую похожа. Не было никогда тут таких, а далеких гостей в их селе уж давно не захаживало.
Позвали батюшку. Стал он думать, как быть с покойником и как хоронить. Не знает никто ни его имени, ни роду-племени, крещен ли он, али нет. Да и как и отчего умер, непонятно. Думает батюшка, что по правилам надобно его в божедомье схоронить, да все же жалко: а ну как хворал человек, или в пути его удар хватил? Всяко бывает…
Подумал так батюшка и решил: а, ни нашим, ни вашим. Порешил он закопать мертвеца за околицей, в яме для заложных покойников - все же негоже было чужака на своем погосте хоронить. Но прежде решил батюшка по нему в церкви почитать: три дня почитает, три ночи покойник в храме постоит, а наутро похоронят.
Так и сделали: сколотили нехитрый гроб, положили мертвеца и занесли в церковь. Днем батюшка по нему заупокойную читал, а на ночь гроб в церкви оставался.
Только когда наутро приходил поп обратно, видел, что запертые на ночь двери с утра открытыми оказываются. А от дьячков, что при храме жили, слышал, что якобы видели они, будто ночью в церкви фигурка девичья мелькала, прямо ко гробу с мертвецом подходила. Но отмахивался от них поп: ясное дело, перебрали меду - вот и мерещится всякое.
Отчитал батюшка три дня по покойнику, а на четвертый схоронили его в яме за околицей.
Только прошло девять дней с погребения - пришла беда в дом батюшки. Захворала поповна, да так, что всем, кто видел ее, исход уж был ясен. Стала красавица прямо на глазах чахнуть, бледнеть, а вскоре и с постели вставать вовсе перестала. И никто не мог уразуметь, что случилось: доселе здоровая девка, жизнью пышущая, вдруг на тень прозрачную походить стала. Днем почти мертвой на постели лежит, а как ночь спускается, начинает метаться да за горло хвататься, будто кто ей каленую сталь туда заливает. Так мучилась она ровно пока сорок дней с тех злополучных похорон не прошло. А как минул тот срок - и сама преставилась.
Безутешно горевали поп с попадьей по их единственной дочке. Обрядили ее, как невесту, и схоронили на кладбище. Минуло девять дней, и вдруг случилась на небе гроза страшная - даром, что накануне зимы-то! Всю ночь бушевало ненастье, а наутро обнаружили дьячки, что на кладбище могилу поповны разворотило, да так, что крышка гроба отошла.
Сняли крышку, смотрят - а поповна лежит в гробу, как живая, будто спит. И ни червь, ни тлен не коснулись ее лебединой кожи. Ужаснулись люди, хотели было голову покойнице отсечь, от греха подальше, да батюшка не позволил. Не верил он, что его кроткая да ласковая дочь потому не тлеет, что нечистый в нее вселился. Так-то и праведники после смерти во плоти остаются… Повелел батюшка сделать для его дочки стеклянный гроб, да в часовне поставить, чтобы видели прихожане чудо, которое послал Господь в утешение несчастным родителям.
Сделали все, как поп велел. Да только все равно ползли слушки по деревне - мол, неспроста поповскую дочь земля не приняла. И, как оказалось, будто в воду глядели.
Прошло времечко - и стали деревенские у себя в хлевах находить обескровленные туши скотины. И ладно были бы куры да гуси, можно было бы на горностая или на лис погрешить. Все крупная скотина падала: то бык, то лошадь, то корова… Стали думать люди неладное: где такая животина мрет, там и до человека недалеко. И как в воду глядели: каждый месяц был на селе новый покойник, а то и несколько. И все, как один, обескровленные.
Смекнули люди, что дело тут нечисто. Давно поняли они, что несчастья сыпаться на их головы стали в аккурат после того, как поповну в церковь снесли. Стали они упрашивать батюшку, чтобы дал он добро на расправу с нечистью, но убитый горем отец и слушать ничего не желал. Не хотели люди жить в месте, где упырь ходит, потому побросали свои дома, быстро погрузили добро в телеги и потихоньку по соседним деревням разъезжаться стали.
Были смельчаки, которые в церковь пытались пробраться и отсечь покойнице голову, чтобы не ходила больше и людей не душила. Да батюшка и тут спуску не дал: в один день поставил вокруг гроба охрану с дубинками, чтобы не подходил никто.
Сначала охрана та только днем стояла, а на ночь у гроба уж не оставались. Но потом батюшка и ночь велел стоять. Ну… на одну ночку-то их и хватило. Как пришел поутру в храм батюшка, так и ахнул: лежат вокруг гроба молодцы-охранники, все четверо мертвые, в белых лицах ни кровиночки. А поповна в гробу своем лежит, как ни в чем не бывало.
Как ни тяжко было попу, а все же не мог он больше от правды бегать. Открыл он крышку гроба, склонился над дочерью и отогнул кружевной ворот с ее белой шеи. Смотрит - а на коже две отметины алеют. Как не заметили их, когда покойницу омывали-одевали, непонятно. Да уж поздно было думать да гадать.
Делать было нечего. Вышел батюшка из церкви, взял было топор - да все же не поднялась у него рука красавицу-дочь обезглавить. Заместо него наточил он острый кол да и вогнал покойнице прямо в сердце. А как пронзил кол ее грудь, распахнула глаза упырица, дернулась в гробу, пасть от боли открыла - а там у ней жемчужные клычки торчат.
Улеглась поповна в стеклянный гроб и более оттуда не поднималась. А поп перекрестился, покойницу перекрестил, и стал с женой в путь-дорогу собираться. Покинули они село, а за ним и оставшиеся люди потянулись.
Так и стоит с тех пор то село брошенным. И церковь та стоит. И стеклянный гроб с красавицей-упырицей поныне там.
…Только знаешь, проезжал тут мимо нас один гость - чернявый, нездешний, и одежа заморская была на нем. Выспрашивал про это село, сказал, будто бы невеста его там ждет. Наши подивились, рассказали ему про то, что в том селе творилось - мол, какая тебе невеста! Коли и была она там когда-то, теперича или уехала оттуда, или не дай Бог что приключилось с ней. А тот так ухмыльнулся странно и всё равно своей дорогой пошел, напрямки в то прóклятое село.
Сказал, что там его невеста. Что одна она там осталась, и никак ей не уйти к нему.
ПОЛУНОЧНИКИ (клуб любителей мистики)
НЕВЕСТА
…А ты знаешь, милок, что по соседству с нами тоже деревенька раньше была? Да даже не деревня, а село большое. Много домов там было, и не бедных. Конечно, оно и сейчас есть, село это, токма там никто не живет. Давно ушла оттуда жизнь: а точнее, сами люди ушли. Почему? А вот слушай.Отходила матушка с бременем положенный срок, с Божьей помощью разрешилась - подарила супругу доченьку. Росла малышка не по дням, а по часам, прехорошенькой и послушной была, только отчего-то нелюдимой. Так, день за днем, неделя за неделей, а там и годы серыми волками пробежали. Выросла поповна красавицей. Стали к ней женихи свататься, да все уходили со двора батюшки несолоно хлебавши. Всем давала отворот поповна, никто ей по сердцу не приходился.
Не могли понять батюшка с матушкой, отчего дочь женихов отвергает, да особо не расстраивались. Успеет еще из отчего дома упорхнуть, а так пусть остается, на радость родителям.
Одним утром, по поздней осени, когда землю уже первый ледок сковывать начал, прибежали к попу мужики. Нашли они у ворот деревни покойника: лежит, уже окоченел весь, власы черные и борода инеем покрылись. Созвали мужики соседей, повели к лежащему за воротами мертвецу. стали выяснять, кто такой и откуда взялся. Глядел народ и никто не признавал несчастного: и лицо незнакомое, и одежда больно хороша, на заморскую похожа. Не было никогда тут таких, а далеких гостей в их селе уж давно не захаживало.
Позвали батюшку. Стал он думать, как быть с покойником и как хоронить. Не знает никто ни его имени, ни роду-племени, крещен ли он, али нет. Да и как и отчего умер, непонятно. Думает батюшка, что по правилам надобно его в божедомье схоронить, да все же жалко: а ну как хворал человек, или в пути его удар хватил? Всяко бывает…
Подумал так батюшка и решил: а, ни нашим, ни вашим. Порешил он закопать мертвеца за околицей, в яме для заложных покойников - все же негоже было чужака на своем погосте хоронить. Но прежде решил батюшка по нему в церкви почитать: три дня почитает, три ночи покойник в храме постоит, а наутро похоронят.
Так и сделали: сколотили нехитрый гроб, положили мертвеца и занесли в церковь. Днем батюшка по нему заупокойную читал, а на ночь гроб в церкви оставался.
Только когда наутро приходил поп обратно, видел, что запертые на ночь двери с утра открытыми оказываются. А от дьячков, что при храме жили, слышал, что якобы видели они, будто ночью в церкви фигурка девичья мелькала, прямо ко гробу с мертвецом подходила. Но отмахивался от них поп: ясное дело, перебрали меду - вот и мерещится всякое.
Отчитал батюшка три дня по покойнику, а на четвертый схоронили его в яме за околицей.
Только прошло девять дней с погребения - пришла беда в дом батюшки. Захворала поповна, да так, что всем, кто видел ее, исход уж был ясен. Стала красавица прямо на глазах чахнуть, бледнеть, а вскоре и с постели вставать вовсе перестала. И никто не мог уразуметь, что случилось: доселе здоровая девка, жизнью пышущая, вдруг на тень прозрачную походить стала. Днем почти мертвой на постели лежит, а как ночь спускается, начинает метаться да за горло хвататься, будто кто ей каленую сталь туда заливает. Так мучилась она ровно пока сорок дней с тех злополучных похорон не прошло. А как минул тот срок - и сама преставилась.
Безутешно горевали поп с попадьей по их единственной дочке. Обрядили ее, как невесту, и схоронили на кладбище. Минуло девять дней, и вдруг случилась на небе гроза страшная - даром, что накануне зимы-то! Всю ночь бушевало ненастье, а наутро обнаружили дьячки, что на кладбище могилу поповны разворотило, да так, что крышка гроба отошла.
Сняли крышку, смотрят - а поповна лежит в гробу, как живая, будто спит. И ни червь, ни тлен не коснулись ее лебединой кожи. Ужаснулись люди, хотели было голову покойнице отсечь, от греха подальше, да батюшка не позволил. Не верил он, что его кроткая да ласковая дочь потому не тлеет, что нечистый в нее вселился. Так-то и праведники после смерти во плоти остаются…
Повелел батюшка сделать для его дочки стеклянный гроб, да в часовне поставить, чтобы видели прихожане чудо, которое послал Господь в утешение несчастным родителям.
Сделали все, как поп велел. Да только все равно ползли слушки по деревне - мол, неспроста поповскую дочь земля не приняла.
И, как оказалось, будто в воду глядели.
Прошло времечко - и стали деревенские у себя в хлевах находить обескровленные туши скотины. И ладно были бы куры да гуси, можно было бы на горностая или на лис погрешить. Все крупная скотина падала: то бык, то лошадь, то корова… Стали думать люди неладное: где такая животина мрет, там и до человека недалеко. И как в воду глядели: каждый месяц был на селе новый покойник, а то и несколько. И все, как один, обескровленные.
Смекнули люди, что дело тут нечисто. Давно поняли они, что несчастья сыпаться на их головы стали в аккурат после того, как поповну в церковь снесли. Стали они упрашивать батюшку, чтобы дал он добро на расправу с нечистью, но убитый горем отец и слушать ничего не желал. Не хотели люди жить в месте, где упырь ходит, потому побросали свои дома, быстро погрузили добро в телеги и потихоньку по соседним деревням разъезжаться стали.
Были смельчаки, которые в церковь пытались пробраться и отсечь покойнице голову, чтобы не ходила больше и людей не душила. Да батюшка и тут спуску не дал: в один день поставил вокруг гроба охрану с дубинками, чтобы не подходил никто.
Сначала охрана та только днем стояла, а на ночь у гроба уж не оставались. Но потом батюшка и ночь велел стоять. Ну… на одну ночку-то их и хватило. Как пришел поутру в храм батюшка, так и ахнул: лежат вокруг гроба молодцы-охранники, все четверо мертвые, в белых лицах ни кровиночки. А поповна в гробу своем лежит, как ни в чем не бывало.
Как ни тяжко было попу, а все же не мог он больше от правды бегать. Открыл он крышку гроба, склонился над дочерью и отогнул кружевной ворот с ее белой шеи. Смотрит - а на коже две отметины алеют. Как не заметили их, когда покойницу омывали-одевали, непонятно. Да уж поздно было думать да гадать.
Делать было нечего. Вышел батюшка из церкви, взял было топор - да все же не поднялась у него рука красавицу-дочь обезглавить. Заместо него наточил он острый кол да и вогнал покойнице прямо в сердце. А как пронзил кол ее грудь, распахнула глаза упырица, дернулась в гробу, пасть от боли открыла - а там у ней жемчужные клычки торчат.
Улеглась поповна в стеклянный гроб и более оттуда не поднималась. А поп перекрестился, покойницу перекрестил, и стал с женой в путь-дорогу собираться. Покинули они село, а за ним и оставшиеся люди потянулись.
Так и стоит с тех пор то село брошенным. И церковь та стоит. И стеклянный гроб с красавицей-упырицей поныне там.
…Только знаешь, проезжал тут мимо нас один гость - чернявый, нездешний, и одежа заморская была на нем. Выспрашивал про это село, сказал, будто бы невеста его там ждет. Наши подивились, рассказали ему про то, что в том селе творилось - мол, какая тебе невеста! Коли и была она там когда-то, теперича или уехала оттуда, или не дай Бог что приключилось с ней. А тот так ухмыльнулся странно и всё равно своей дорогой пошел, напрямки в то прóклятое село.
Сказал, что там его невеста.
Что одна она там осталась, и никак ей не уйти к нему.
…Осиновый кол в груди мешает.
#ДеревенскиеБайки