ПОЛУНОЧНИКИ (клуб любителей мистики)

8 мар 2024

НАВСТРЕЧУ ГРОЗЕ. (2)

К удивлению - сначала Олега, а потом и Оксаны, с которой он имел разговор тетка не только согласилась, но и горячо поддержала эту идею.

— А я ждала. Честно, — сказала она, — Думала, что вы или сами соберетесь, или хоть Ксюшку пришлете ко мне. Но вы такие застенчивые, деликатные… Ах, мы помешаем. Ах, мы лучше в Турцию, чтобы тебя не обременять. Давайте и девчонку, и дедушку.

Оксана постучала пальцем по виску и шепнула:

— Скажи ей, что дедушка с приветом. Да еще с каким…

Но Ольга и этого не испугалась:

— Не совсем адекватный, говорите? Совсем неадекватный? Да ладно, куда он тут денется с подводной лодки? Турбаза огороженная. За отдыхающими он с ножом бегать не станет? Ну и все? Чего вы смеетесь…У нас повара между сменами так развлекаются. Напьются — и ну друг за другом гоняться…Так что мы привычные.
НАВСТРЕЧУ ГРОЗЕ. - 973234712303
Ольга дала инструкции. Ехать лучше не на поезде – иначе придется брать такси, чтобы потом добраться от Туапсе до их поселка, или мучиться в жаре и тесноте в общественном транспорте.

Если же брать билет на междугородний автобус – остановка будет недалеко от турбазы, пешком дойти можно.

— Присылайте своих и ни о чем не беспокойтесь, — закончила она разговор.

Взрослые переглянулись:

— Рискнем?

Отец повернулся к Ксюше:

— Если что-то будет не так, если какие-то проблемы с дедушкой, ты мне сразу звонишь, в тот же день, поняла? И я за вами приеду…

— И не вздумай тащить дедушку к морю,— строго добавила мать,— Он тебе все что хочешь может рассказывать про свои рекорды пловца, но ты сама должна понимать – если что-то вдруг случится – ты ему помочь не сможешь, сама на воде еле держишься. Пусть гуляет, ест фрукты… Ты меня слушаешь?

— Можно заказать билеты прямо на завтра? — спросила Ксюша.

*

Но ни на этот день, ни на следующий им уехать не удалось. Жаркий сезон начался, и оказалось, что все билеты раскуплены на долгий срок вперед. Ксюша едва не пришла в отчаяние. И не известно, как обернулось бы дело, но отец, оказывается, оставил свой номер в туристической фирме и попросил – если кто-то откажется от путевок – иметь их в виду.

Так, в их руках оказалось два билета на пятницу. Ксюша с мамой собирали вещи, а дедушка сидел в углу, покачивался в своем любимом кресле, и только повторял:

— Море – это хорошо.

— Не пускай его плавать, слышишь?

— Мама, ты говоришь мне это в сто пятидесятый раз.

— Достаточно и одного раза, чтобы утонуть…

— Хорошо, я надену на него ошейник и буду водить на поводке.

— Если ты будешь дерзить – вы оба вообще останетесь дома.

Ксюша замолкала.

Но, наконец, настал момент, когда ранним утром, отец на машине подвез их к кафе «Вольница» и дождался, когда огромный как лайнер, белый междугородний автобус остановился рядом с ними.

Теперь день был уже на исходе, и Ксюша порой задумывалась — не переоценила ли она свои силы, и захочет ли она когда-нибудь иметь детей, если поговорка «что старый, что малый» действительно имеет отношение к реальности.

Большинство пассажиров дремало — ведь нынче все были вынуждены рано встать, кто-то смотрел в окно. В салоне работало два телевизора, крутили старые советские фильмы, но дедушка, наверное, был единственным, кто ими заинтересовался. Он горячо переживал за героев, порой ахал, порой взмахивал кулаком и что-то бормотал, иногда вытирал слезы.

Сопровождающая группу — немолодая женщина по имени Наташа, уже пару раз подходила к ним. Первый раз она обратилась к дедушке, второй — уже к Ксюше:

— Это очень трогательно, что вы так близко к сердцу все принимаете, но не могли бы вы вести себя немножко потише? Вы мешаете другим.

Расслабиться нельзя было ни на секунду. Возле Саратова они остановились у мотеля на загородной трассе. И Ксюша нашла для деда чудесное местечко. Прямо за кафе тут был большой фонтан – вода непрерывно сбегала по высокой, в два человеческих роста — стене. Здесь веяло прохладой, несмотря на царящий вокруг зной.

— Сиди здесь, — сказала она старику, устроив его на лавочке, — Я принесу нам поесть.

Она торопилась, зная, что деда лучше не оставлять одного ни на минуту. Мама дала им собой целый пакет провизии. Но нужно было еще налить в пластиковые стаканчики горячую воду из кулера. И не бежать же с кипятком в руках.

Подходя к фонтану, Ксюша увидела, что на ее месте, рядом с дедом, сидит незнакомый молодой человек и беседует со стариком. Неужели дедушка опять что-нибудь натворил?! Она ускорила шаг.

Когда она подошла – парень встал. Был он очень молод, ненамного старше самой Ксюши, белокурый, в ослепительно белой футболке. Впрочем, ей было сейчас не до красивых мальчиков.

— Что случилось?

—Здесь и вправду много интересного вокруг,— сказал он со слегка смущенной улыбкой, — Так что я понимаю вашего дедушку, ему хочется все осмотреть. Но я его уговорил подождать вас.

— Вот спасибо…

Парень отошел, и Ксюша тут же забыла о его существовании. Она развела в стаканчиках суп «Магги», вручила Калебу бутерброды и проследила, чтобы он выпил суп не обжегшись.

— Мы скоро приедем? — спросил старик.

— Еще нет. Завтра. И будет лучше, если ты поспишь.

Когда стоянка закончилась, и автобус тронулся, старик и вправду заснул, откинув голову. А Ксюша перевела дыхание. Она отметила, что тот парень едет вместе с ними – сидит в начале автобуса.

Когда начнется побережье – будет много остановок. Джубга, Лермонтово, Новомихайловский – и так до самого Адлера. Скорее всего, они сойдут в разных местах. Впрочем, это не имеет особого значения.

Вечером была еще одна долгая остановка, и снова Ксюше пришлось поволноваться. Возле трактира, куда туристов завезли ужинать, был чудесный искусственный пруд с водными черепахами. Дед опустил в водоем руки, потом стряхнул их, отер потное лицо и ласково заговорил с подплывшей к нему Тортиллой.

— Ты голодна, маленькая? Тебя чем-нибудь угостить?

Мальчик лет четырех с любопытством смотрел на старика, как ни в чем не бывало, беседующего с черепахой.

— Она тебя не понимает….

— Она попросила у меня салат, — серьезно сказал старик,— Ксюша, дай…

И Ксюша послушно сняла с тарелки салатный лист, а Калеб протянул его черепахе, которая тут же с удовольствием начала его есть.

У мальчика даже рот приоткрылся.

— Ты понимаешь их язык?

— Да, он звучит у меня прямо тут, — и старик постучал пальцем по лбу, потом ласково потрепал мальчика по волосам.

…Ночь показалась Ксюше очень короткой. Она уступила дедушке место у окна, и он проспал до утра. А она смотрела на бегущую дорогу, освещенную светом фар, на звезды, неподвижно стоящие за окнами, на мелькавшие где-то вдали фонари.

На ночной стоянке она поднялась осторожно, чтобы не разбудить деда, и вышла. Очень хотелось размять ноги. Воздух пах уже по-иному. Чувствовалось — они приближаются к югу. И тем не менее от прохлады Ксюша поежилась. Кто-то из пассажиров пошел к дощатой будке туалета, кто-то, несмотря на поздний час, заглянул в крохотное кафе-забегаловку. Мужчины, устроившись у столика, разливали коньяк из фляжки с красной звездой.

— Не хотите чаю? — окликнул ее голос, показавшийся уже знакомым.

Тот самый парень в белой футболке приподнял термос. Ксюша хотела сказать, что в автобусе есть кипяток, что, если выпить крепкого чаю, она и вовсе не уснет до утра, но парень точно прочитал ее мысли:

— Мой чай особенный. Он с корицей и имбирем. Вы такого не пробовали, хотите?

И она сдалась.

— Сейчас принесу стаканчики, — сказала она.

Их можно было бесплатно взять в автобусе. Как и сахар.

Они устроились за высоким круглым столиком под открытым небом. Стена забегаловки защищала их от порывистого ветра.

Его звали Егором. И оказалось, что они едут отдыхать не только в один поселок, но даже на одну и ту же турбазу. Незаметно они перешли «на ты», и Ксюша почувствовала, что все легче и легче становится у нее на душе.

— Значит, ты не в первый раз туда? — спрашивала она, — Всё! Мы будем за тебя держаться. А то тетя Оля встретить нас не сможет – она работает. А я не знаю, как добираться.

И внезапно прямо в голове у нее прозвучал голос. Это было так неожиданно и так явственно, что она схватилась пальцами за виски. «Держись возле него», — сказал человек, которого тогда, на стоянке, она освободила, перерезав веревки.

Этого не могло быть. Только, если галлюцинация. «Неужели это заразно? — подумала она со страхом, — Я превращаюсь в дедушку. Следующим этапом начну разговаривать с черепахами».

Егор смотрел на нее и слегка улыбался. А она стала говорить о чем попало, чтобы не было и минутки тишины, чтобы опять не прозвучал этот голос – невесть откуда.

…Перед самым рассветом, когда уже начался горный серпантин, Ксюша, наконец, заснула.

…Ксюша открыла глаза от того, что Егор коснулся ее плеча. Они приехали. За время ее сна пейзаж за окнами совершенно изменился. Теперь их окружали горы. По форме они напоминали конфеты-трюфели, только в зеленом исполнении. Горы были покрыты лесом.

Возле маленькой автостанции стояло несколько такси, но Егор беспечно сказал:

— Пешком дойдем. Заодно поселок посмотрите.

…Может быть… Может быть, какому-нибудь взыскательному туристу тут бы и не понравилось. Но Ксюша смотрела на все радостными, едва ли не восторженными глазами. Ей глянулось все – и двухэтажные дома, с балконами, оплетенными розами (под ними впору было бы стоять какому-нибудь Ромео) и скромный Дом культуры, и маленький парк возле него – с фонтаном в центре, с катальпами и кустами сирени вдоль аллей.

Егор – своих вещей у него только и было, что рюкзачок на спине, помог им везти сумку на колесиках, чтобы Ксюша «контролировала дедушку», держала его за руку.

Они миновали подвесной мост через узкую горную речку и оказались в самом начале набережной. Река оканчивалась синевой моря.

Нет, Ксюша не жалела, что они пошли пешком. Почти до самого пляжа, где дедушка связался с попугаями. Вернее, с их хозяином.

Оказалось, что идти им нужно довольно далеко. Их турбаза находилась чуть в стороне от поселка. Набережная, пляж, потом метров пятьсот по дороге вдоль гор. Калеб послушно шел рядом, и – странное дело – молчал, погрузившись в свои мысли.

А потом, на набережной, меж торговых палаток, он увидел двух больших ярких попугаев ара, цепочкой прикованных к металлическому насесту.

К этому времени они шли уже минут двадцать, и у Ксюши от жаркого южного солнца начали краснеть плечи, и нещадно припекало макушку.

— Кто держит птиц на жаре? — дедушка спросил таким тоном и так громко, что его услышали, кажется, не только на мини-рынке, но и на пляже.

— В чем дело? — откликнулся фотограф, хозяин птиц.

Он сидел в сторонке, под большим тентом, и пил пиво.

— Вы хотите сфотографироваться? — спросил он, — Триста рублей…

— Я хочу, чтобы ты, жирный осел, поднял свою гре-б-аную зад-ницу, и перенес несчастных птиц в тень. Они же у тебя сейчас загнутся! — надменно сказал дедушка.

Ксюша прижала ладони к щекам. Фотограф разозлился:

— Загнутся – новых куплю. Вали отсюда старый…

Егор первым заметил, что у деда сжимаются кулаки.

— Отвлеки его чем-нибудь, — шепнул Егор Ксюше.

В его руках уже был кошелек, он подошел к владельцу птиц и начал ему что-то говорить.

Минуту спустя, фотограф, ворча себе под нос, отнес стойку, к которой были прикованы птицы, к себе, под навес.

— И воды им налей! — крикнул дедушка.

— Ага. Сейчас ледяным пивом угощу. Любой каприз за ваши деньги.

— Пошлите отсюда, — тихо стонала Ксюша, чувствуя, что отдыхающие отнесись к этой сцене, как к бесплатному развлечению.

А дедушка как ни в чем не бывало, спросил у Егора:

— Здесь как море – отмели или сразу глубина?

— Куда мы идем – там маленький пляжик турбазы, а дальше – глубина.

— Вот и хорошо, — сказал дед, — Я люблю нырять.

***

Тетя Оля, которую Ксюша совсем не помнила, оказалась невысокой плотной женщиной средних лет, совсем непохожей на папу. Зато энергия у нее била через край. Она повела гостей через всю турбазу, показывая ее как свои владения.

У самого входа был открытый бассейн с зазеленевшей водой. А дальше начиналось подобие мини-городка, со своим парком, маленьким рынком, трехэтажными корпусами и деревянными домиками. Базу отдыха со всех сторон окружали горы, покрытые хвойными лесами, в парке цвели розы, и воздух, напоенный ароматами хвои и цветов, кружил голову. Тетя Оля по дороге поясняла:

— На бассейн не глядите даже – там уже лягушки квакают. Море рядом- что вам еще? Вон мой домик, но я туда только ночевать прихожу, так что, если понадоблюсь – лучше звоните, договоримся, где пересечься. Вас я в мансарде поселю — там удобства. Только за дедушкой следи – на лестнице ступеньки крутые…

Егор помахал им рукой – и пошел в административный корпус, ему-с путевкой – нужно было оформляться именно там.

Тетя Оля не обманула – в небольшой комнате под самой крышей самое необходимое было. Балкон выходил на склон горы, можно хоть нагишом выходить -никто тебя не увидит. А маленький кондиционер дарил прохладу. — Хочешь отдохнуть? — спросила Ксюша деда.

— А когда мы пойдем к морю? — он смотрел на нее, как ребенок, ожидая разрешения.

Тысячи родительских предостережений всплыли у нее в памяти. Но она не могла отказать этому молящему взгляду. Спросить бы еще у Егора — хорошо ли он плавает? Чтобы, если что…

С тетей Олей они встретились уже по дороге к пляжу. Она была сердита:

— Ну вот что такое? По дороге мчится грузовик, нам в столовую продукты везет. Шофер меня видит -хоть бы притормозил, вильнул – так ведь нет. Я как шарахнулась в сторону, так оступилась, и на сумку свою села одним махом. А в сумке – коробка вина, и паспорт. Открываю, и достаю документ из винного «моря». Со страничек капает, они теперь – розовые, под цвет каберне. Кому паспорт показать — скажут: «Женщина хорошо провела лето!»

Ксюше ничего не оставалось, как сочувственно хихикнуть. Зато она испытала огромное облегчение, увидев на пляже Егора. Как оказалось, он не просто умел плавать, а еще и дайвингом увлекался.

— Я покажу тебе подводную пещеру, — сказал он, — Тут недалеко…

— Ты слишком хорошо обо мне думаешь. И вообще, я дома обещала — только у берега… Ты лучше вон за дедушкой проследи.

Егор обещал. Он сразу забраковал маленький пляж турбазы ( «Смотреть тут нечего – один мутный песок»), и повел их дальше – узкой тропой вдоль скал, к мысу, за которым – по его словам – начиналось все самое интересное.

И правда, здесь было круто. Отмель тянулась и тянулась, и даже Ксюше тут было по колено. Она ходила, осторожно переступая с одного округлого камня на другой. Под зеркальным, атласным блеском воды – живой аквариум. Пушистые зеленые и красные водоросли, щекочущие ноги… Мелкие стайки полупрозрачных рыб проносились стремительно. Ксюша время от времени наклонялась и поднимала — то особенно красивый камень, то ракушку. И поглядывала в ту сторону, куда ушли «ее мужчины». Там, вдали, отмель заканчивалась, и можно было вдоволь поплавать и понырять.

Когда они вернулись, Егор был впечатлен:

— Да дедушка у тебя прирожденный дайвер, еще и меня под водой пересидит. Зря ты за него боялась…

— Откуда я знаю, что через пять минут взбредет ему в голову. Может, он захочет уплыть с рыбами в море…

Словом, день был насыщен и перенасыщен впечатлениями, и старик уснул рано, едва только начало смеркаться. Впрочем, сумерки тут были стремительными – только что солнце еще клонилось к воде, и вот уже совершенная ночь.

Конечно, молодежь так рано ложиться не собиралась. Ксюша с Егором договорились пойти на набережную. И в девять вечера девушка уже запирала номер, где спал Калеб. Только так она могла быть за него спокойна.

Вроде и не так уж долго пробыла она нынче на солнце, а плечи горели. Ксюша накинула поверх сарафана невесомый газовый платочек. Другую ткань обожженная кожа не принимала.

…Они шли той самой дорогой – по одну сторону скалы. По другую – море. Пахло водой и водорослями, которые волны выбрасывали на берег. Было почти совсем темно, только свет молодого месяца.

А там, на набережной царила феерия. Гостиницы теснились одна к другой, и в каждой – открытое кафе, девушки и юноши стоят у входа, зазывают… И из каждого кафе – своя музыка.

— На большом воздушном шаре, мандаринового цвета…

— Лето звездное, будь со мной….

— За розовым морем, на синем побережье

Высокие качели, установленные на пляже, напомнили Ксюше Индию…Их длинные цепи были оплетены гирляндами цветов. Пахло шашлыками, мандаринами и какими-то пряными травами. Сияло все — вывески кафе, игровые автоматы, рекламные щиты, огоньки на аттракционах. И светлячки, время от времени проносившиеся в воздухе, казались искрами этого огня.

— Мы попали на какой-то праздник? — изумленно спросила Ксюша.

— Нет, здесь так каждый вечер. И так будет до осени. Пойдем лучше на мол….

Взявшись за руки, они миновали набережную. Узкий мол полукругом уходил в море. По одну сторону его, в тихой гавани, стояли яхты с высокими мачтами, по другую – накатывались на каменистое основание мола – сердитые волны. Здесь расположились рыбаки, и на их удочках тоже горели огни. А еще Ксюша увидела кошек. Независимые, дикие коты и кошки, кто без хвоста, кто с рваными ушами, пристроились на камнях ближе к воде, чем люди.

И ждали – когда мелькнет поплавок, чтобы попытаться сорвать рыбу с крючка раньше, чем это сделает человек.

— Ты смотри! — невольно вырвалось у нее.

— Если кто-то ловит мелкую рыбешку — сразу кидает ее кошакам. Они привыкли, и караулят.

Егор и Ксюша долго стояли, любуясь зрелищем тихой бухты, красавиц-яхт, огнями, отраженными в воде. Потом бесцельно пошли — сами не знали куда, но в людской водоворот им больше не хотелось окунаться.

— В парке сейчас очень красиво, — сказал Егор.

Чтобы попасть в парк, нужно было пройти по подвесному мосту. Позже Ксюша не помнила, как оказалась тут одна. Но не было до сих пор в ее жизни более страшной минуты. Она стояла посреди узкого мостика, приложив ладони к вискам, точно пытаясь удержать на месте разум, и смотрела на черную воду реки.

Непреодолимое желание присесть, проскользнуть под веревочными перилами и сорваться туда, вниз, исчезнуть в этой тьме, захлестнуло Ксюшу. Не просто испытать свою смелость, река была узка, даже она – никакая пловчиха — без труда добралась бы до берега, нет, ей хотелось уйти совсем, перестать существовать.

И она чувствовала, что воля ее слабеет, ноги отказываются повиноваться. Она может не прикладывать никаких усилий, все произойдет само собой. Тело скользнет в широкий просвет меж веревками, руки даже не сделают попытки остановить полет, потом – краткий миг в воздухе, и тьма…навсегда.

Она хотела закричать, позвать на помощь, но голоса не было. Даже дышать в это мгновение она перестала.

А потом на ее плечи легли чьи-то ладони. Какое-то время не происходило ничего. Потом к ней вернулось дыхание, а морок перед глазами стал рассеиваться.

Как только Ксюша смогла — она порывисто обернулась. За ее спиной стоял Егор. Удивительно – она отчетливо ощущала его руки на своих плечах, но на самом деле он не прикасался к ней, его ладони были рядом. Голова наклонена — будто ураганный ветер навстречу, губы сжаты…

— Что это? — спросила она беззвучно.

— Ничего, все уже закончилось… Пойдем…

Она шла за ним по мосту, и у нее дрожали колени.

… На следующий день, тетка, видимо, пожалев племянницу, увела дедушку «смотреть кино».

— У нас сейчас фильм в столовой будут показывать,— сказала она,— Пусть старичок посмотрит. А вы, ребята, идите, погуляйте. Я ж понимаю — с дедушкой не тот отдых. За ним глаз, да глаз.

— Давай научим тебя толком плавать, — предложил Егор.

— Это как?

Ей не верилось. Обычно она боялась заходить в воду глубже, чем по грудь. Вдруг, устав, она не найдет ногам опору.

— Увидишь, — сказал Егор.

Спасатели на пляже имели небольшой «приварок», сдавая напрокат маски, трубки, ласты. У Егора были свои. Он подобрал комплект для Ксюши.

… Это было удивительное чувство. Прежде она опасалась воды, не доверяла ей. А теперь, с рук у Егора она поплыла как рыба. И берег – по правую руку — скользил так быстро, и она совсем не уставала.

Та самая подводная пещера и вправду находилась близко. По другую сторону мыса, там, где тропа вдоль скал становилась совсем узкой, а берег резко обрывался в глубину. Впрочем сейчас, окунув лицо в море, девушка разглядывала эти глубины без страха. Подводные пейзажи сменялись перед ней, а пронизанная лучами солнца сияющая голубизна давала ощущение нереальности, сна.

— А вот здесь нужно будет нырнуть,— сказал Егор.

— Но я не умею, — снова испугалась она.

— Я возьму тебя за руку. Это всего пара метров под водой. Вдохни глубоко и…

Это действительно было страшно — раньше она никогда не ныряла сознательно, разве что ее накрывало волной. К счастью, их путешествие под водой окончилось очень быстро.

Они вынырнули в маленькой пещере, где от силы могло поместиться лишь два-три человека. Вверху, в самом своде светилась щель, в которую и поступал воздух. Тут можно было выбраться из воды, и усесться на каменном выступе.

— Как ты нашел это место? — спросила Ксюша.

— А, много нырял в прошлом году… Тебе кажется, что ничего интересного здесь нет, но ты должна знать про это место.

— Зачем? — спросила она.

— Нужно. Запомни – в воду заходишь там, где наверху скалы растет кривая сосна, как в стихах про скрюченных волков, скрюченные дорожки… И сразу внизу – пещера.

Ксюша пожала плечами, давая понять своему спутнику, что вряд ли отважится на такое путешествие в одиночку. Но они еще долго сидели в пещере, болтали ногами в теплой морской воде. Говорить с Егором Ксюше было удивительно легко, несмотря на то, что он о себе почти ничего не рассказывал.

Наконец, она решилась:

— У меня есть еще одна история. Не знаю, поверишь ты в нее или нет, но все именно так и было. И, если бы не этот случай, вряд ли бы я тут оказалась.

И будто снова перед ней встал жаркий летний день, сменившийся грозой такой силы, какую она никогда не видела. И скорчившийся связанный человек на полу автомобиля, и дождевые струи, текущие по лицу, и нож в руке… Она держала его так крепко, что потом не могла разжать пальцы.

— Я сама не знаю, зачем это сделала, — призналась она, — Кто был этот человек, и что он совершил, и за что с ним хотели расправиться….Потому что – не орденом же награждать его везли. Но с тех пор мне уже несколько раз звонили, угрожали.

— И…этот человек велел тебе уехать?

— Да… Я даже родителям про эту историю ничего не рассказывала, потому что…

Ксюша тряхнула головой:

— Сама не знаю почему. Наверное, они бы сначала не поверили. Папа сказал бы: «Какие глупости!» А мама бы рассердилась: «Ну кто тебя просил вмешиваться? Почему ты просто не могла пройти мимо?» А потом бы до них дошло, и они оба перепугались. И начали предлагать разные глупости. Вроде, пойдем в полицию, там ты все расскажешь. В полиции история началась бы по кругу. Никто бы не поверил – мол, когда убь-ют, тогда и приходите.

Она подсознательно ожидала, что Егор сейчас попробует успокоить ее. Скажет, что здесь-то, на юге, никто ее не найдет, а к осени все забудется…Но в полумраке пещеры он смотрел на нее серьезными и даже печальными глазами.

— Ты должна быть очень осторожна.

— Даже здесь? — поразилась она.

— Даже здесь. В этой игре очень большая ставка, и всё серьёзно. И еще…

— Что? — она ловила его ответ.

— Если мы с тобой больше не увидимся, эту пещеру ты должна запомнить. Надежнее места нет.

— Ты… ты теперь не будешь со мной дружить, потому что это опасно?

И снова она увидела эти сжатые в ниточку губы. Егор покачал головой.

— Не поэтому. Ты всё поймешь, но потом.

— А… дедушка?

— Дедушку никто не тронет, поверь мне. Охота идет не за ним. Но если тебе придется…Ты не думаешь ни о дедушке, ни о ком… Ты помнишь только это место. Обещаешь?

Она кивнула, хотя ей очень хотелось плакать.

***

Почему-то она была уверена, что не увидит Егора больше. Может быть, ему надо уехать по каким-то причинам, о которых он не хочет ей говорить. Во всяком случае, утром она проснулась с ощущением тоски. А потом тоска перешла в страх. Она увидела, что кровать дедушки пуста.

Ксюшу будто кто-то облил холодной водой. Старик мог уйти куда угодно, и что угодно натворить. Сарафан она натягивала рывками, через голову. О расческе забыла. В номере было прохладно, но, когда Ксюша выбежала на открытую лестницу, она убедилась, что солнце уже припекает. Все вокруг было таким спокойным, мирным – и ясное небо, и цветущие деревья.

А потом у нее разом отлегло от сердца, потому что она увидела, что дедушка и Егор сидят на скамейке возле корпуса и о чем-то беседуют. Облегчение было таким, что некоторое время Ксюша не могла перевести дыхание. Егор помахал ей, она помахала в ответ. И вернулась в номер, чтобы привести себя в порядок – умыться и причесаться.

Когда она сбежала вниз, она вся лучилась счастьем. От того, что не случилось ничего страшного с дедом, что день так хорош, и что Егор -здесь, никуда не уехал.

— Дед у тебя классный, — сказал Егор искренне, — Он рассказывал тебе, что в молодости ему приходилось работать каскадером? Правда, он говорит – трюкачом. Он лучше всех ребят прыгал в море со скал, умел метать ножи, словом — еще тот был герой. И когда в его городок приехала съемочная группа, его позвали, и он такой фантастический прыжок совершил за главного героя…. Чудо, что не разбился…

— И он тебе это все рассказал? — Ксюша была поражена, — Как у тебя это получилось?

Егор пожал плечами:

— Как-то так… слово за слово… И еще он рассказал мне, что очень любил твою бабушку.

Старик сидел, улыбался, и переводил взгляд с Егора на Ксюшу.

— Пошлите, после завтрака я покажу вам древнюю крепость, — предложил Егор, — Это недалеко, вон на той горе. И дорога тенистая.

И они правда, без всякого труда совершили это восхождение. Конечно, на крепость смотреть особенно было нечего. Развалины каменных стен, уже еле заметные, оплетенные корнями деревьев. Но тут было приятно, и они гуляли как обычные люди – отчего-то рядом с Егором дед казался совсем нормальным. Не задавал странных вопросов, а если говорил, то все в лад, в тему.

Когда они вернулись (Ксюша несла букет цветов, собранных на склоне горы), она обернулась и увидела, что Егор, вложив руки в карманы, смотрит ей вслед. После обеда она его не видела, а ближе к вечеру повела старика на пляж – хотя погода испортилась. Резко, как это часто бывает на юге, набежали тучи, и ветер погнал волну.

Ксюша надеялась, что Егор, может быть, здесь, сидит на шезлонге и смотрит на море. Но его не было. Оставалось еще проверить место там, за мысом, которое он любил.

Но Ксюша испугалась, что дед простудится, если она позволит ему долго быть на холодном ветру. И она решила вернуться в номер, взять его теплый джемпер.

— Жди меня здесь, — попросила она старика, усадив его на бревно, которое невесть как очутилось здесь – может быть, море его вынесло, — Никуда не уходи, я бегом…. Хорошо….

И уже спеша по дорожке турбазы, она увидела этого человека. Ксюша даже сама не смогла бы сказать, чем он привлек ее внимание, почему она не могла оторвать от него глаз. Она видела лишь его спину в черной куртке, коротко остриженные волосы, размеренный, какой-то механический шаг. Она пошла следом – до административного корпуса. Не стала заходить в вестибюль, слышно было и так. Этот незнакомый человек назвал девушке, расселявшей гостей, ее, Ксюши, фамилию, и спросил в каком номере она остановилась.

Ксюша отступила на пару шагов от крыльца, поднесла к губам руку. Мысли метались в голове, и ей было отчаянно страшно.

Это не мог быть какой-то общий знакомый, человек от ее родителей – она это чувствовала. И еще она чувствовала себя курицей с отрубленной головой. Она растерялась абсолютно.

И тогда будто извне, и – в то же время внутри ее головы – бесстрастный холодный голос сказал:

— В пещеру.

Она попыталась было подумать о дедушке, о том, что его спрятать в пещеру невозможно, но при этом она отчетливо понимала, что этому человеку не нужен старик, а нужна только она сама.

Ксюша повернулась и побежала. Никогда она так не бегала. Раскинув руки, точно навстречу тому, кто сможет ее защитить. Словно она готовилась обнять его, но не было такого человека. Только тот, кто ее преследовал. Она летела как птица, и скоро была уже на берегу.

Дед все так же сидел на бревне и смотрел на море. Она пронеслась мимо него, и уже готовясь свернуть за мыс, услышала слабое: «Стой!» Ксюша обернулась. Этот человек в черном бежал за нею, но он был в самом начале пляжа, а она — в его конце. Она услышала еще, как он звал ее по имени, а потом грязно выругался.

Оказавшись за мысом, она скрылась от его глаз, но знала, что это ненадолго. Волнение на море было ощутимым, но Ксюше оно показалось настоящим штормом. Ах, не в такую погоду бы нырять! Но не было у нее выбора. Как была, в сарафанчике (она подумала о том, что не стоит оставлять одежду на берегу, давать этим опознавательный знак) она забежала в воду, и почти сразу ушла в море с головой.

Ксюша старалась не дать панике захватить ее. Всего два метра – это ни о чем, а потом можно вынырнуть внутри пещеры, и там будет воздух. Эти мгновения она запомнила на всю жизнь, потому что то, что она делала, было похоже на самоу-бийство. Но каким-то чудом ей удалось зацепиться рукой за каменистый свод пещеры, скользнуть внутрь, и… Она жадно вдыхала воздух и думала о том, что, наверное услышит этого страшного человека, когда он будет пробегать тут. Может, он даже наступит на расщелину, через которую в пещеру лился свет.

Но не было ничего… Еще долго не было ничего.

*

Когда старик услышал, что кто-то, приближаясь к нему, выкрикивает имя его внучки, пересыпая его отборной руганью, он встрепенулся. До этого он пребывал в каком-то своем мире, где не нужно было мучительно напрягать память, пытаясь что-то вспомнить, где мерный шум волн убаюкивал и успокаивал.

Но теперь он ощутил тревогу. Больше того, теперь он понял, что никто, кроме него, здесь не может заступиться за его внучку.

Он сделал шаг навстречу человеку, который уже почти добежал до нее.

— Что тебе от нее надо? — спросил он.

— Где она? — вместо ответа спросил незнакомец.

Это чужое, перекошенное яростью лицо, эти мощные руки, которые, кажется, могут одним движением свернуть шею…

Но старик не отступил:

— Что тебе надо?

Понял ли незнакомец, что перед ним – блаженный, которого бесполезно расспрашивать? Он оттолкнул старика с дороги и побежал дальше, к мысу.

Калеб сам не отдавал себе отчета, что выхватил из кармана нож. Тот самый перочинный нож, который когда-то купила Ксюша, и взяла с собой в дорогу. И который невесть чем приглянулся деду, и старик опустил его в карман.

Раскрыть нож было делом пары секунд. Руки, его неверные руки, которые порой не могли удержать ложку, сейчас вспомнили эту взвешенность каждого движения. И без замаха, снизу, старик метнул нож.

Человек, который был уже в нескольких шагах от него, упал на колени, схватился руками за шею, но так и не смог вытащить рукоять.

**

Была ранняя осень. Ксюша и тот самый человек, который тогда лежал на полу машины, медленно шли по городскому парку, и первые золотые листья шуршали под их ногами.

— Значит, дедушка в пансионате, — сказал человек, которого звали Георгием.

— Да, — голова Ксюши была опущена, — Я очень не хотела, очень просила не отдавать его туда, но папа настоял. Сказал: «У тебя выпускной класс, а деду становится все хуже и хуже. Мало ли, что он натворит».

— Альцгеймер?

— Да.

— Но пансионат же хороший, Калебу там нравится?

— Хороший. Мы продали бабушкину квартиру, и…У него там все условия. Отдельная комната. Именно, что не палата, а настоящая комната. С дедом даже пытаются кокетничать старушки, которые там живут. Но ему никогда никто не был нужен, кроме бабушки. И он…

— Что?

— Он завел себе кота. Говорит, что теперь не одинок. А в выходные мы с мамой приезжаем к нему и куда-нибудь идем все вместе. Оказывается, дедушка очень любит мороженое. Там, поблизости, есть хорошее кафе.

Некоторое время они шли молча, а потом свернули на боковую дорожку. Здесь не было лавочек, но не было и ни одного человека. Можно идти и идти.

— А теперь расскажите мне всё, — потребовала Ксюша, — Чего уж теперь скрывать.

Георгий остановился, остановилась и она. Он повернул ее к себе и взял за руки. Ладони у него были крепкими и теплыми. Но она как-то мельком подумала об этом, потому что перенеслась туда, на морской берег.

Ее ноги холодила крупная галька, ноздри ощущали йодистый запах моря. Всё было таким знакомым – и поперечные полосы на скалах, то светлые, то темные – делающие их похожими на складчатую цветную юбку. Маленькая собака, похожая на той-терьера, лаяла на волны. Полная женщина в шляпе снимала с себя красный халат, чтобы идти купаться.

Он отпустил ее руки, и Ксюша заморгала. Она снова стояла в парке, и был чудесный день бабьего лета.

— Как вы это делаете? — шепотом спросила она.

— Я не знаю, как тебе это объяснить. Ну проще всего… думай, что это гипноз. А еще я могу заставить тебя, ну например…, — Георгий оглянулся, — Пробежать по бордюру тротуара. Или пройтись на руках – хотя ты никогда этого не умела.

— Так значит…

— Так значит – вот такая сила… Она была у меня всегда. И я могу внушить человеку, который находится далеко-далеко от меня, сделать то, что мне нужно. Я могу велеть ему налить молока кошке в блюдце. А могу приказать поднести пистолет к ви-ску. Представляешь, какой ценный дар, например, для тех, кто занимается грязной политикой? Никто и никогда не подумает, что они причастны к какому-нибудь государственному перевороту или смене лидера…

— Вы такой… один? — Ксюша понимала, что вопрос этот прозвучал наивно.

Но Георгий даже не улыбнулся. Теперь он шел, заложив руки за спину.

— Нет, я был у этих людей не первым. Они уже пробовали использовать человека со схожими способностями. Правда, он слаб, у него что-то получается далеко не всегда. Ты сама ощутила это на мосту. Тебе ведь очень хотелось тогда прыгнуть в воду, правда?

— Так это было…Меня тогда удержал Егор. Постойте, — Ксюша забежала вперед, заглянула Георгию в лицо, — Он с вами, да? Вы сначала послали его ко мне, а потом велели ему вернуться? Вы знаете, где он сейчас?

Георгий продолжал идти медленным, размеренным шагом, и Ксюше пришлось уступить ему дорогу.

— Эти глупцы решили, будто ты знаешь всю правду обо мне, потому и освободила меня тогда. Знаешь, где я скрываюсь….Они надеялись через тебя выйти на меня – вот зачем была вся эта катавасия. А Егор… Ты не поняла, да? Ангелы бывают и такими… Я их вижу иногда… И могу попросить…

Вот и всё. Не было Егора. Больше она его не увидит. Разве что в какой-то миг, если поднимет голову к небу. Или во сне…

Ей понадобилось несколько минут, чтобы справиться с той тоской, в которой она сейчас тонула. Но все же она овладела собой.

— Значит, вы думаете, что меня они, эти люди, больше не тронут?

Георгий кивнул.

— А вы по-прежнему в опасности?

— Нет… скорее всего нет… — он усмехнулся, — Я до последнего не хотел этого делать… Но ведь тот, кто стоит во главе этих людей, тоже может решить, что жизнь ему надоела… И что тот свет – несравненно лучше.

— И он…

Георгий кивнул и сказал:

— Но рано или поздно найдутся другие, конечно.

— А дедушку вы тоже заставили…тогда?

— Ты знаешь… нет… Твой дедушка просто молодец. Он понял всё сам. Понял, что надо делать. И сделал все правильно. А это уж дар судьбы — то, что из-за своей болезни он не будет никак наказан. И еще я тебе скажу – когда он окажется там, — Георгий кивнул на облака, — Тот, кого ты знала, как Егора, за ним приглядит.

— Спасибо, что вы все-таки решили со мной поговорить,— серьезно сказала Ксюша, — Но куда вы теперь?

— В далекие южные края. Куда-нибудь на Мадагаскар, или в Индонезию. Где можно ловить рыбу, слушать шум океана, и где никому нет дела до того, что ты какой-то особенный. Но у меня такое чувство, что мы с тобой еще встретимся.

Ворота парка – каменная арка – будто стали границей, на которой Ксюша остановилась, а Георгий пошел дальше. Он лишь раз остановился и обернулся назад, подняв сжатую в кулак руку – то ли приветствуя, то ли ободряя ее.

*

— А уроки? — спросила мама, видя, что Ксюша одевается, как для велосипедной прогулки – легкие спортивные брюки, любимая мягкая толстовка с Микки-Маусом.

— Нам пока мало задают.

— Если речь идет об алгебре для тебя и мало — это много. Ты же даже базовый уровень не сдашь. Не знаю, что думает Никита Васильевич (так звали репетитора Ксюши), по-моему, он просто возомнил себя гениальным учителем, и что-то на пальцах тебе объясняет, а ты ни черта не понимаешь. Ксюша, ну ты же не слушаешь меня сосем. Куда ты собралась?

— Мы с Лариской договорились сегодня пойти в кино.

— Можно было бы сделать уроки, а потом включить по ноуту любой фильм…

Но Ксюша уже не слушала мать. Вот ее худенькая фигурка мелькнула на крыльце, и матери только и оставалось — стоять у окна, и смотреть, как ее дочь на велосипеде спешит куда-то вдаль.

Они действительно договорились с подругой насчет кино, но Ксюша не думала сейчас об этом. Она ехала по той самой дороге через лес. Где-то там, за спиною потерялось ее детство, и не было никаких надежд на встречу с тем, о ком она думала все это время…Она не увидит его, но он всегда будет рядом. Как тот, кто по-настоящему любит и хранит.

Конец

Автор Татьяна Дивергент
•

Комментарии