Давно это было. Шёл 10-й или 11-й год прошлого века. Километрах в пяти от деревни Осотки располагался хутор. Совсем маленький это был хутор. Три подворья с маленькими хатками, в одной из которых никто давно не жил, да колодец с чистой холодной водицей, да речка невдалеке протекала. Вот и всё, и весь хутор. А кругом степь. Были в этой степной зоне небольшие рощицы, всё больше из акаций да липы. Берёзок совсем немного, плохо они тут росли, а хвойных деревьев так местные жители и совсем не видели. Любил народ, что в деревнях неподалёку жил свои рощицы, в выходные и праздники всегда люду от мала до велика было там много. Особенно в почёте эти рощицы были у здешней молодёжи. Ходили туда девчата да парни погулять, гармошку послушать да песни попеть. Понятно, дело молодое.
Одна из таких рощиц находилась аккурат возле хуторка.
И вот однажды идут молодые хлопцы в рощицу мимо хутора и видят, что в той хатке, где никто не живёт, как вроде бы свет показался в окошке. Удивились. Кто же это там может быть? Али показалось? Да нет, вроде не показалось, горит свеча в хатке и видно, ходит там кто-то и даже слышно, песню поёт. А голос чистый такой, прямо хрустальный, как вода в ручье бежит-журчит. Остановились. Притихли. Слушают. Да только песня сразу оборвалась и огонёк погас.
Постояли немного и к окошку прильнули, смотрят, но ничего не видят. Один из хлопцев дверь в хатку открыл, хотел войти да посмотреть, что там такое, но едва в сени вошёл, тени какие-то странные увидел и страшно парню стало, назад возвернулся. Другие смеяться начали, мол, чего испугался. Но и они возвернулись. Идут дальше, молчат. Каждый думает о том, что надо завтра днём по солнышку сходить да посмотреть, что за загадка там?
Напрасно девки ждали их в рощице, не захотелось хлопцам туда идти, домой вернулись.
А утром, не сговариваясь возле хатки все появились. Открыли дверь и в сени вошли. Всё нормально, никаких тебе теней и ничего там не увидели. В хатку без боязни вошли, ничего и никого там нет и лишь в одном углу травы свежесобранной много лежит, да ленточку алую в ней увидели.
- Глядите, ленточка, - сказал Прошка, - никак певунья оставила её тут. Но другие парни одёрнули его, какая певунья? То, мол причудилось нам. Решили, что траву бабка-соседка принесла сушить сюда, чтоб не на солнце сохла, а в тенёчке, а ленточку тоже она потеряла. Хотя и понимали, что никак не могло быть ленточки у старухи, но объяснение этому было принято так. Ясно дело, почудилось хлопцам.
Вскоре о хатке и певуньи все и позабыли. Парни в рощицу ходили, с девками там веселились. А Весна-Красна Лету ясному и солнечному дорогу уступает. Вот и праздник Ивана Купалы наступает. Девки готовятся к нему, сарафаны вышивкой украшают да новые кокошники примеряют. Важный праздник, нечего и говорить, от него много зависит. И надеются девки, что праздник удачу им принесёт, надо только постараться да венки правильно сплести. Для венков цветы и трава годятся только те, что собраны на рассвете. Вот и торопятся они, встают рано-рано, собираются вместе и идут к холму за рощицей.
Идут одни, без парней. Ясно дело, траву собирать надо в одних рубахах, сарафаны и кокошники скинув, да волосы распустив. Только такая трава будет правильной. Она не только для венков, но и для лечения и исцеления годится.
И вот идут они и видят девица молодая да красивая навстречу им идёт и уже с венком на голове и с травой в холщёвой котомке.
Кто такая? Откуда взялась? Никому девица неизвестна эта. И почему так рано венок сплела и траву собрала? Ведьма! Никак ведьма! Только для колдовства траву на Иванов День собирают ночью. Остановились они, а девица стороной прошла и дальше пошла. Любопытно стало девкам, смотрят, куда же пошла? Неужто к речке? Тоже хочет искупаться да венок свой пустить? Девки и о венках позабыли, готовы следом за незнакомой девицей пойти да подсмотреть. Но как пойдёшь, когда и спрятаться негде? Не лес же, а степь кругом.
Постояли-постояли да и дальше пошли. Собирают траву, венки плетут, а сами о незнакомке думают. И такая же она ладная да красивая, и сарафан на ней расшит бисером и кокошник с камнями, ни у кого из местных девчат нет такого. И откуда взялась такая?
***
Собирают девки траву, а сами всё о незнакомой девице думают. Эта девица из головы у них не выходит.
Ну откуда она взялась? Знают, нет таких в округе. Позабыли девки и на солнышко поглядывать. А как ждали они Иванов день, как надеялись увидеть мерцание солнца при его восходе! Знали ведь, на Ивана Купала солнышко при восходе мерцает и кто это увидит, тот не будет болеть весь год и желание того сбудется. Надо только шёпотом попросить его исполнения. Да куда там! Всё эта девица испортила! Хорошо ещё не забыли ветерок попросить унести от них всё плохое. Мало ли что может быть, и сглаз мог быть и колдовство. А утро было ветреным, как раз то, что надо для этого дела.
А незнакомая девица пошла к речке. Сняла с себя всю одежду свою красивую, надела рубаху, ту, что траву в ней собирала и вошла в воду, венок, что в руках держала пустила по течению со словами, которые обычно говорят девушки, желающие найти себе суженного. Унесло течением веночек, уплыл. Да поймает ли его кто-либо?
Поймает, она знает это, ибо не простая то была девушка.
Вышла она на бережок, хотела одеться, да подождать того, кто веночек её поймает и принесёт. Смотрит, а одежды её и нет. Стоит в одной рубашке да с распущенными волосами, и смотрит по сторонам. А рубаха на ней была не простая, старинная, прабабушкой её сшитая специально для Иванова дня, от прабабушки и досталась ей она.
В ивняке девица парней увидела, догадалась она куда одежда её делась. Парней было двое. Арсений, сын богача из деревни Осотки и его друг, здоровяк Власий, служивший Арсению верой и правдой, заискивающий перед ним и гордившийся дружбой с ним. Да нечем тут было гордиться, все на деревне знали, неплохой парень Власий, но поддался влиянию барчука Арсения и творить начал по его велению не совсем праведные дела.
Вот и сейчас, сказал барчук, что запрячутся в ивняке у речки и будут подглядывать за девками, когда те купаться придут да венки бросать в воду. Не по нутру было Власию такое дело, но отказать не мог, привык уже во всём Арсения слушаться, а не своим умом жить.
Зашли они в ивняк, где погуще и стали ждать. Не ожидали, что быстро девки подойдут, ещё рассвет только-только забагровел. Рань. И тут видят, девица идёт незнакомая, а сама красавица писаная, каких хлопцы эти и не видали. Подошла она к речке, сняла всю одежду с себя и стоит нагая, с ветерком шепчется. Хлопцы замерли, слова вымолвить не могут. А она достала из холщёвой сумки рубаху, надела её, взяла в руки венок и вошла в воду. Чудная какая-то.
Велел Арсений Власию принести одежду красавицы тот и принёс. - Теперь она моя будет, - сказал Арсений, - сегодня же с ней буду. - Та у тебя же Улита есть, ты же её любишь, жениться на ней собрался, - напомнил Власий. - Какая там Улита? А кто эту красоту поимеет? Ты, что ли? – спросил не терпящим возражений голосом Арсений, - Знаю, нравится тебе Улита. Так я помогу тебе ею овладеть и жениться на ней, а сейчас ты мне поможешь. Не я буду, если не завладею этой красотой.
Когда красавица вышла и не обнаружила своей одежды, Арсений отправил Власия за ней. - Иди, тащи её ко мне.
Власий выбежал из ивняка, схватил красавицу своими могучими руками, перекинул через плечо и понёс к Арсению. Красавица кричала, сопротивлялась и била его кулаками по спине, да разве ж она сможет вырваться от Власия?
А в это время к ивняку приближался Ларион. В руках у него был венок, который девица пустила по течению. Ларион был сиротой, жил в деревне у своего дяди-кузнеца и работал у него подмастерьем. Не венки ловить пришёл он к речке, жена дяди отправила его искать корову, которая не вернулась из стада. Но а увидев плывущий венок, Ларион поймал его в воде, и узнать ему захотелось, кто же этот венок бросил. Может судьба это его?
Ларион был ещё совсем юным, на девок поглядывал, но пока ещё никого не приметил. Да и некогда было ему примечать, дядя загружал работой, а если в кузне и выпадала свободная минутка, то жена кузнеца всегда дело находила. Да и как не загружать его работой? Нахлебник. Из милости живёт в семье кузнеца, да хлеб его ест.
Вот и сейчас, оправила его тётя, да велела не задерживаться, как найдёт корову, сразу домой возвращаться да спать ложиться, ибо работа для него есть с раннего утра.
Не корову парень нашёл, венок. И как тут не пойти вверх по реке да не посмотреть, кто же венок бросил из таких красивых цветов да ленточкой алой перевязанный. К девушке подойти он не собирался, хотел лишь издали на неё посмотреть. И не подошёл бы, да крик её услышал.
***
Корову не вернувшуюся из стада, тётя отправила искать Лариона. Но не корову парень нашёл, венок. Да венок тот был из очень красивых цветов, да ещё и ленточкой алой перевязан. И как тут не пойти вверх по реке да не посмотреть, кто же венок бросил? Ларион и про корову забыл, так ему венок приглянулся. К девушке подойти он не собирался, хотел лишь издали на неё посмотреть. И не подошёл бы, да крик её услышал.
Побежал на крик, видит, Арсений рубаху с девушки срывает, а верный его холоп Власий держит её. Накинулся Ларион на обидчиков, палкой, что для коровы приготовил, бить их начал. Да что для Власия палка? Выхватил он у Лариона и переломил её. Сильный был.
- Уйди! – скомандовал Арсений, - а то худо будет, Власий тебя как и палку напополам переломит. Заступник нашёлся. Слабак, а не заступник. - Убирайся отсюда, говорю, - Власий подключился, - не доводи до греха. Но не собирался Ларион уходить, пинал их ногами, хлестал ветками. Разозлился Власий, бросил девушку и на Лариона переключился, бил его чем не попадя, а Ларион думал лишь об одном, девушка лишь бы убежала. А она вырвалась от Арсения, а убегать не убегает.
- Беги, - просит её Ларион, а сам уже и говорить не может, - убегай от них. А девушка и говорит: - Ты, Ларион, напрасно ввязался. За меня не беспокойся. Я себя защитить сумею, а вот тебя они покалечили, - сказала и подошла к Власию, взяла его за локоть и рука его бессильно опустилась вниз. Пытается он её поднять, а не может. А Арсений в это время с земли хочет подняться, а тоже не может и что с ним случилось, не поймёт, ноги не слушаются его. Власий оставил в покое Лариона и тот упал на землю. Села возле него девица, начала раны и ушибы подолом своей рубахи вытирать, те и исчезли, как будто и не было их.
«Что за чудо, - думает Ларион, - были раны и нет их, куда ж делись? И боль прошла, ничего не болит» - А откуда ты имя моё знаешь, - спросил. - Знаю и всё, - ответила девушка. - А тебя как зовут, - спросил Ларион, - ты чья? Я что-то не видел тебя в нашей деревне. - А меня Степанида зовут. Пойдём отсюда, Ларион, пусть они тут сами остаются. - Так мне корову искать надо, со стада не вернулась, а без коровы меня и домой не пустят. - А что её искать, ту корову? Вон она, - сказала Степанида и рукой показала в ту сторону откуда Ларион и пришёл. - И правда, наша корова, - сказал и посмотрел на Арсения, а тот силится подняться, а никак не может. Просит Власия подсобить. Да только Власий с рукой своей поделать ничего не может. Подбежал к Степаниде, просит её, умоляет простить. - Понял я, не простая ты девка, наколдовала. Прости нас с Арсением, - чуть не плачет Власий, - Как же мне без руки-то, как я хлеб насущный зарабатывать буду? Мне ж без руки не жить. - За себя проси, тогда может и помогу твоей руке. Власий снова просит-умоляет. - Век благодарен буду тебе, - обещает. Согласилась Степанида помочь ему, да только не сразу. Пообещала , что к полудню всё пройдёт у него. - А за Арсения не обессудь. Долго ему придётся искупать вину свою.
Ушли Степанида да Ларион, а следом и корова пошла. А Арсений так и сидит, не встанет, и Власий сел с ним рядом, что-то говорит, видно успокаивает. Жалко Лариону Арсения, тоже просит за него. Послушалась Лариона Степанида, отпустила ему ногу одну.
А тут и песня вдали послышалась, это девки с венками к речке идут.
***
Когда девки к речке подошли девки, Степаниды и Лариона уже и след простыл. Арсения и Власия увидели не сразу, услыхали какой-то шелест в ивняке, глянули, а там хлопцы. Да как-то они странно сидят, друг за друга держатся. Ну и пусть там сидят, наверное, браги уже успели напиться. Подумали так и занялись своим девичьим делом. Думали подглядывать будут, ан нет, сидят, ни с кем и не заговорили, никого не окликнули. Ну, да ладно, девчата не до них. Они в воду вошли и венки свои сбросили по течению. Пусть плывут. И только Улита забеспокоилась: как же Арсений поймает её венок, если ж он сидит и не двигается. Опечалилась Улита, значит, не собирается в этом году Арсений жениться. А она-то наделась, что к осени свадьбу сыграют, как и обещал он.
Девчонки веселятся, в речке купаются да песни поют, а Улите не до веселья было и песни не пелись. Решила к Арсению подойти, а он увидел и набросился на неё с руганью, иди мол, не до тебя и твоего венка. А у самого слёзы из глаз. Заподозрила Улита неладное, спросила, что за хандра на него напала в такой праздник. Нельзя так, грех. И попросил тогда он Улиту сходить к отцу его да сказать, чтобы прибыл к речке на бричке. Да только не сразу, а чтоб никого уже тут не было. Улита и побежала, подружек бросила, ничего им не сказала. Почувствовала она, беда с Арсением приключилась, а вот какая беда, понять не могла.
А Ларион пошёл корову отводить. Степанида с ним до его деревни дошла и подождала его, запрятавшись в высокой траве. Одарка - жена дяди-кузнеца отправила его спать на сеновал, забыла, что не кормила племянника вечером. - Ты только недолго там разлёживайся, надо сходить на холмы да там травы нарвать кролям, - сказала тётя, а Ларион вызвался пойти за травой прямо сейчас, знал, Степанида его поджидает. - Ну-ну, иди, - согласилась Одарка, но что-то заподозрила. Никак с парнями и девками в рощу собрался, там же сегодня костры будут жечь, да прыгать через них. Праздник же. Кормишь, поишь его, а он погулять норовит убежать вместо того, чтобы делом заняться. Пошла Одарка незаметно следом и видит, на краю деревни из кустов девушка вышла и к Лариону подошла, взяла его за руку и пошли они вместе. А чья ж она, кто это такая, Одарка не узнала, как вроде такой и в деревне нет. Да точно, это не из их деревни девица, Одарка тут всех знает, и в округе таких нет.
«Не я буду, если не узнаю» - думает Одарка и идёт следом, хотя и устала за целый день работу работала, а её не уменьшается. Одарка хотя и вредная баба была, и скандальная, но работящая, тут ничего сказать нельзя. Работы по дому много, а она одна её переделывает. Ларион много помогал, без него бы не справилась со всем. В кузне отработает, потом к ней идёт, тоже работает. А сейчас, вон как с девкой пошли за руки взявшись, то и гляди жениться надумает, а кто ж тогда ей помогать будет?
Идёт Одарка, думу думает, а ноженьки-то уже находились, отставать начала, прилечь бы да поспать хоть немного, так нет, любопытно ей. «Всё равно всё узнаю» - думала. А тут, вдруг, нога подвернулась и она на землю упала, подняться хочет, а не может, видно вывихнула ногу. И так и этак старается, а с земли не поднимется. Села и сидит, что делать, не знает. Посидела-посидела и снова подняться хочет Так и поднялась, легко и без боли, как будто ничего и не было. Что ж такое это? Но отпустило и ладно. Хочет идти дальше, а Лариона с девкой и след простыл. Куда пошли, в какую сторону, кто ж его знает. Нога подвела Одарку, видать в колдобину, их тут много на дороге, попала. Делать нечего, повернулась и домой пошла. Ну, ничего, пусть только возвернётся, уж она не поскупится на слова, отхлестает ими дармоеда.
А Ларион шёл рядом со Степанидой и думать о тётке не думал. Невдомёк ему, что следом она идёт, тут главное та, что рядом идёт. Ещё вчера и знать её не знал и думать о ней не думал, а сегодня такое счастье!
Привела Степанида Лариона на берег речки, в аккурат к тому самому месту, откуда она венок по течению пускала, да где он потом её от насильников спасал. Присели они на бережку, она и говорит: - Я в краях твоих появилась не случайно. Тебя искала. Знаю, ты моя судьба, а я твоя и жить нам надо вместе, а для этого пожениться должны мы. Я сейчас уйду, а ровно через год вернусь и мы обвенчаемся с тобой.
Слушает Ларион и думает, как же этот год пережить ему, как её дождаться? Не хочет отпускать он Степаниду. Но делать нечего, ждать, значит надо ждать. - Я тебе своё имя колдовское скажу. Это большая тайна, но тебе не боюсь его доверить. Знай, если будет тебе плохо, ты тихонько, чтоб никто не слыхал позови меня этим именем. Запомни, Дара. И никому не говори.
Ушла Степанида, просто исчезла, как вроде и не было её. На прощание только и сказала: «Запомни! На следующий Иванов день встретимся! И имя моё колдовское незабудь и никому не говори» Вот и всё.
И Ларион ушёл. Вернулся домой, а о траве для кролей позабыл. Не ожидал, что Одарка не набросится на него с угрозами, а она молчком покормила и ушла куда-то. А чего ругаться? Хоть и дармоед, голь перекатная, а трудится за троих и не жалуется никогда. Это же хорошо, что вернулся. Думала, что уже и не вернётся.
Год пролетает быстро, в трудах да в ожидании встречи с любимой своей ненаглядной Стешенькой. Трудился Ларион на кузне много, дело кузнечное освоил хорошо, многое уже лучше чем у дяди получается. Да и Одарке в помощи не отказывал. Всё по дому делал. Потерять такого исправного работника Одарке не хочется, вот и радуется, что исчезла барышня, нет её и хорошо. И не ведомо ей, что ждёт Ларион следующий Иванов день, а праздник этот приближается.
***
Время для Лариона пролетает быстро в трудах да в ожидании встречи с любимой своей ненаглядной Стешенькой. Трудился он на кузне много, дело кузнечное освоил хорошо, многое уже лучше чем у дяди получается. Да и Одарке в помощи не отказывал. И она радуется, что исчезла барышня, не хотелось Одарке потерять такого исправного работника. Где же такого ещё взять? И не ведомо ей, что ждёт Ларион следующий Иванов день, а праздник этот приближается.
А Арсению на другой день, как Степанида исчезла, сон приснился. Чудной сон, непонятный. И даже не ночью, днём, сидел на лавке в подушках, чтоб удобней было мамаша подложила, глаза закрыл и сон причудился. Будто Степанида подошла к нему и сказала: «Запомни, Арсений, должен ты три дела добрых для людей сделать, тогда и ноги твои слушаться тебя будут»
«Что за чепуха, - думает Арсений, - какие такие дела, и как я их сделаю, коль ходить не могу?»
Батька два раза доктора городского знаменитого привозил, большие деньги отдал, да только ничем помочь не смог он. Всё с ногами в порядке, никакой хворобы не обнаружил, а почему не ходят они, доктору неведомо.
В ту же ночь, когда доктор приезжал, снова Арсений сон видит. Опять Степанида к нему пожаловала и говорит: «Знай! Не сделаешь, пеняй на себя, никакие доктора не помогут тебе»
Рассказал он матушке, та в соседнюю деревню сходила, там старый-старый дед жил, мудрецом его считали и все в округе к нему за советом ходили, если трудные дела давили на них и жить не давали.
Дед велел Арсения привезти. Привезли, усадил он в избе его возле стола, родителям в дом не велел заходить. Зажёг свечи, что на столе и начал что-то нашёптывать. Долго шептал, потом молвил: «Не смогу помочь, это твоё наказание за дела твои неправедные, за зло, которое людям делал. Искупить надо вину свою, а я ничем не помогу, и если бы очень хотел помочь тебе, отрок, не смог бы»
А ещё старик сказал, что любовь может спасти его. Любовь настоящая и чистая. Предупредил его, что всё это было сказано только для него, а не для его родителей. - Ты уже не маленький, должен сам принимать решения, - сказал мудрый старик в конце.
Задумался Арсений. Едут обратно, мамаша пристала: расскажи да расскажи, но молчит Арсений, верит старому.
Видит, по дороге нищенка идёт, поклажу тяжёлую несёт в мешке через плечо, под её тяжестью изнемогает. Устала видно сильно, да ещё и на одну ножку хромает. Проехали её, обогнав. Обвернулся Арсений и думает: это же хорошее дело будет, если подвезём её? Просит родителя остановиться. Тот злится, останавливаться не хочет. С какой это стати о нищенке думать, когда свои проблемы есть?
Но настаивает сын. Тут и мамаша подключилась, про сыновий сон
вспомнила, тоже просит. Выругался батька, но остановил бричку, ждёт нищенку. Та легко запрыгнула в бричку и с благодарностью посмотрела на Арсения. «Боже ж мой! Так она ж совсем молоденькая! – подумал Арсений, - а несчастная» И так ему жалко стало девушку, спросил у неё, далеко ли идёт? И услышал, что идёт куда глаза глядят, сирота она круглая, был отец да мачеха, и вот помер отец, а мачеха жизни ей не даёт, ругает да бьёт каждый день, работой тяжёлой загружает, терпеть больше мочи нет, вот и ушла из дома.
У Арсения аж сердце заболело, так жалко девчонку стало, а в глаза ей посмотрел, так чуть было не утонул, такие они глубокие да красивые. Платье старое да всё в заплатках, кожа на руках потрескалась аж цыпки видны, вот-вот ранами покроется, видно, от работы трудной, каждодневной. «Что ж будет с ней? Кто приютит её, несчастную?» - все думы у Арсения о ней, даже свои несчастья с ногами на задний план отодвинулись. Как не трудно ему сейчас, а рядом и отец и мать, они и поддержат и помогут, и утешат. А как же ей, сироте несчастной?
Дорога хоть и длинная, но конец наступил ей. Приехали.
***
Дорога хоть и длинная, но конец наступил ей. Приехали.
- Ну, слазь, девка, - молвил отец, - мы уже дома, а дальше мы не едем. Девчонка слезла с брички, мешок свой взяла, хочет на плечи закинуть, а Арсений берёт его и видит, тяжёл он для такой девчонки, а помочь не может, одна нога так и не действует. - Что ж у тебя тут за ноша такая тяжёлая, - спрашивает. - Кукуруза… будет мне, что поесть. Её пропаривать да отваривать буду. Не помру, я привычная, - отвечает. - А зовут тебя как? - Мама Фенечкой называла, когда жива была, маленькая тогда я ещё была, отец Серафимой кликал, а мачеха… да ладно, прости её, Господи. - Ну и куда ж пойдёшь ты, Серафима? – мама Арсения спросила, - кто же ждёт тебя и где? - Господь милостив. Не даст погибнуть, - ответила нищенка.
Арсений так посмотрел на мать, что та всё поняла. Да и про три дела хороших не забывала, начала отца просить: давай оставим у себя. А тот ни в какую, мол, нечего лишний рот в доме держать. Мать и так, и этак, а тот «Нет!» и всё.
Вспомнил тут Арсений про хатку на хуторе, в которой никто не живёт и попросил отца туда девицу отвезти. Согласился батька, лишь бы с глаз долой, но сам не повёз, конюха покликал. Эх, если бы ноги ходили, то и Арсений бы поехал с ней. Но куда ж ему…
Пока конюх собирался, мать незаметно от батьки краюху хлеба положила, да муки трошки.
Так и поселилась Серафима в пустой хатке на хуторе, порядок там навела, всё вычистила, стены побелила и внутри и с улицы. А во дворе всю траву покосила да мусор накопившийся за много годков повыносила да пожгла. Преобразилась хатка. Соседи с уважением в её сторону посматривать стали, хороша девка, хоть и с виду некрасивая была да ещё и хромая. Ей бы жениха найти да замуж пойти, да кто ж на такой женится? Ни красоты, ни приданного.
А того и не ведают, что запала она в душу парню, думать о ней не перестаёт. Да ещё и кому, барчуку Арсению. А Арсению она милей всех красавиц на свете, забыть не может её глаза чистые да голос нежный.
Но не только Арсению Степанида во сне явилась, Власию она тоже приснилась. Сказала ему: «Ты, Власий, человек по натуре добрый, только с дорожки праведной сошёл потому, что умом своим не пользовался, а чужим жил, в дружбу поверил, а дружбы никакой и не было. Служил ты Арсению, а не дружил» И сказала Степанида ему, что умнеть ему надо. Сила есть, но это хорошо только тогда, когда и ум присутствует. А ещё сказала, что жениться ему пора да семью свою и детей иметь. И будет у него всё в жизни хорошо, но для этого жениться надобно только на той, которую любит.
Проснулся Власий и размышляет. Готов он жениться хоть сейчас, да только его любимую Улиту замуж Арсений берёт, как же ему можно вмешиваться? И тут же дальше размышляет: Не любит её Арсений, а выбрал её лишь потому, что краше её нет в деревне. Да и вряд ли женится на ней, а если и женится, то жизнь с ним для его любимой Улиты будет тяжкая. И как же он, Власий, может такое допустить?
И решил Власий уберечь любимую Улиту от такого будущего. Начал родителей просить сватов отправить к Улите. Те сначала удивились, зная, что Улитины родители не от Власия сватов ждут, а от Арсения, а потом и подумали, чем же их Власий хуже барчука Арсения? Вовсе не хуже. Работает за двоих, никакой труд для него не страшен, дом себе построит, а они, родители, ему помогут и денег выделят сколько смогут.
Удивились и родители Улиты, встретив не тех сватов, уже и тыкву приготовили отдать им вместо невесты, но хорошенько поразмыслили и решили, что это и лучше. Не нравился им Арсений, одно только подкупало в нём, так это то, что богаче его семьи нет в округе.
А перед тем, как сватов заслать, Власий пошёл навестить Арсения да сказать ему. чтобы для него это не было неожиданностью. Волновался, не знал, как Арсений к этому отнесётся. А Арсений его и успокоил, рассказал, что дивчину встретил такую, что не жить ему без неё. И о хатке в хуторе рассказал да попросил сходить к ней и хлеба с молоком отнести, а то, мол, он и сам бы сходил, да не дойти ему с его-то ногами. Встал Арсений с лавки, палку-помощницу приготовился взять, глядь, а ноги и без палки пошли, да так, как вроде ничего и не было. Обрадовался Арсений. И даже больше обрадовался не тому, что ноги слушаются его, а тому, что сам теперь к Серафимушке может сходить. Так он и побежал, даже матушке про радость такую не успел сказать. Но матушка и сама увидела. Обрадовалась-то как!
***
Прибежал на хутор, смотрит, а хатки и не узнать, такая она чистенькая да аккуратненькая стала. А его Серафимушка двор метлой метёт да песню поёт. Не видит она Арсения, а тот притаился да слушает. И такая же жалостливая песня, что и у него слеза из глаз покатилась. «Не я буду, если не сделаю её счастливой, и будет тогда песни петь она другие» Постоял-постоял да и объявился.
А Серафима увидела Арсения и испугалась вначале, а потом узнала его, обрадовалась, видать тоже думала о нём. Стоят они друг другом любуются да разговаривают. Смотрят, бабка из соседнего дома подходит, и уже издалека палкой грозит. Увидела она, как Арсений к хатке подходил, узнала его и встревожилась. Парень-то ненадёжный, может воспользоваться беззащитной девкой, вот и пошла помочь Серафиме. Полюбилась она бабке. Так понятно же почему. Приходит, по дому помогает, воды с колодца принесёт, да кур покормит. Самой бабке тяжко уже это делать, мечтала Серафиму к себе взять.
- Ты чего, окаянный, пришёл к дивчине? Что тебе тут надо? – набросилась бабка на парня, палкой размахивает, а сама еле на ногах держится, ветер подует, так и свалится такая старая. - Да вы не волнуйтесь, баба Векла, - ответил Арсений, - я Серафимушке зла не сделаю, я же за неё на край света готов идти. Люба она мне, ох как люба! Удивляется старая бабка, знает же этого барчука. Слушает и ушам своим не верит, тот ли это Арсений, шалопай и разбойник или подменили его? Не поймёт.
А Серафима тоже слушает речи Арсения, и думает, неужель этот парень о ней говорит. И радостно ей стало, никто ей ещё не говорил такого, только насмехались. Она уже и не думала, что кому-то понравится. На Иванов день, когда девчата венки плели и в речку бросали, она тоже хотела пойти, да только мачеха не пустила. «Кому там нужен твой венок?» - сказала.
А родители Улиты сватов приняли да и договорились о венчании. А сама Улита и не возражала, Власий ей нравился, если бы он раньше сказал, так она бы на Арсения и не посмотрела бы. А то, ведь, молчал, и внимания ей никакого не оказывал. Обвенчались, свадьбу сыграли и к Иванову дню Улита замужней женщиной уже была и ей не до венков было. Зажили молодые в любви и согласии.
А у Арсения и Серафимыы хужей дело. Отец и матушка никак не соглашались, чтоб сын на нищенке женился. Арсений долго уговаривал, матушка уже было и согласилась, а отец никак. И не знает Арсений, что дальше делать, ведь, никто ему кроме Серафимушки не мил. Вспоминает он слова старого мудреца, который советовал самостоятельно принимать решения. Сказал тогда старик, что Любовь спасёт его. Вот и решил Арсений жениться на Серафимушке против воли отца. А отец за непослушание выгнал парня из дома, сказав, что для нищенки и нищего достаточно будет. Как не просила матушка пожалеть сына, отец от своего решения не отступил. Но и Арсений тоже не отступил. Обвенчался он со своей ненаглядной Серафимушкой и жить в её хатку ушёл. На жизнь зарабатывал делая корзины из лозы и чакана, которого вдоль речки много было. Выходили корзины ладные, Серафимушка их в деревню продавать носила. Тем и жили.
Хатка их была маленькая, а пригодная для житья-бытья, да и уютной сделала её Серафима. На дворе морозы зимой, а у них хоть и не очень тепло в хатке, но жить можно. Печку кизяками топили, Серафимушка успела насобирать да насушить их за лето Другого топлива и не было. В их краях лес не рос, только и надежда на кизяки. Конечно, в доме у родителей Арсения было чем топить, им и уголь привозили и Арсений привык к теплу. Но ничего, уже и весна близко, перезимовали.
А Власий с ним дружить не перестал, но теперь это уже была настоящая дружба. Как-то Улита с пренебрежением назвала Серафиму нищенкой, так Власий поправил её: не нищенка она, а жена его друга и попросил больше так не называть её. Не называла больше так Улита Серафиму, но дружбу с ней не водила.
Время бежит быстро, живут молодые Власий с Улитой, да Арсений с Серафимой, весну ожидают. А Ларион тоже ждёт, деньки считает, на встречу со своей Степанидой надеется. Никто об этом, кроме него, и не знает. Одарка нарадоваться не может: всё в делах да трудах мужьин племянничек. В кузне отработает да домой бегом бежит и дома работу работает.
***
А тут и весна наступает. Солнышко землю пригревает, ручьи побежали, деревья почками набухли, а потом дружно расцвели. Люди давно ждали это время, радовались теплым дням, улыбались, скоро и лето настанет. Радуется и Ларион. Но тревожно ему, как оно-то всё получится, и не окажутся ли его ожидания напрасными? Ведь ни разу Степанидушка никакого знака не подала.
Но напрасно тревожился парень. Его Степанида уже спешит к нему. Встретились, как и в прошлом году, у речки, поймал Ларион веночек её, с ним и явился к ней. Пошли молодые к дяде-кузницу да тёте Одарке за благословением. Удивились те сильно, никуда не ходил парень, весь год рядом был и тут, вдруг, такое. Откуда ж дивчина эта взялась? Удивились и опечалились. Работника такого, как Ларион, им не найти. И даже Одарка притихла, вспомнила сколько работы он переделывал по дому. - А жить где ж будите? – спросила. - Пока лето и на сеновале можно, а к зиме домик выстрою, - отвечает Ларион, - в нём и будем жить. Посмотрела Одарка а Степаниду, такая красивая да ладная и на сеновале? - Ладно, поживёте у нас пока свой дом построите, - Одарка и сама не ожидала от себя такого, чтоб она, да впустила в свои хоромы кого-то? А тут, на тебе, сама и предложила. Так и порешили, до зимы будут жить молодые у дяди-кузнеца, а Ларион продолжит работать в его кузне. Дядя не хотел с ним расставаться, Ларион – кузнец хороший и до работы падкий.
Работал Ларион в кузне, а по вечерам дом строил. Тут ему и Власий взялся помогать, вину свою сглаживать. А Степанида дома мужа поджидала да Одарке помогала. Так они и жили.
Выполнил Ларион обещание, к зиме в свой дом перебрались. Кровать Ларион сам выковал, кузнец же, и стулья тоже его работа, и стол тоже. Степанидушка занавески кружевные на окна повесила, сама связала.
Счастливо жили молодые. Но… не долго. Война началась, та, что потом назвали её Первой Мировой. Германии и Австро-венгрии захотелось богатства свои приумножить да земли новые получить. Много стран вовлечено в ту войну, кто оборонялся, а кто тоже хотел от войны поиметь что-то.
Вот и закончилась для Степаниды и Лариона их счастливая семейная жизнь. Готовится Ларион идти да защищать Отечество своё, Русь родную и любимую от ворогов поганых.
Опечалена Степанида, готовится к проводам мужа своего Соколика ненаглядного. Сделала она из ниток да трав, что в ночь на Ивана Купала собирала, куклу небольшую, даёт её Лариону, просит всегда держать её при себе и никому не показывать. Сказала, что кукла эта всё плохое на себя возьмёт и с ним ничего не случится. А ещё напомнила про имя своё колдовское, которым позвать он её сможет, когда помощь потребуется, предупредила, чтоб без надобности серьёзной не звал. Сказала, хорошо, что не понадобилось звать её прошлый раз и она надеется, что и на этот раз всё обойдётся. Ларион и не забывал это имя её. Дара.
Много молодых мужчин из деревни Осотки уходят от семей своих на войну, но не может Серафима всем им куклы-оберёги сделать, много сил её уходит на каждую куклу, не вынести ей этого. Но для Власия и Арсения куклы она сделала, нашла их, вручили, попросила никому, даже родным не показывать их, но не расставаться с куклами, если хотят с войны вернуться живыми и не калеками.
Арсений куклу запрятал, взял с собой да следил, чтобы не потерять её, на груди носил. А Власий не смог утаить это от жены, Улита посмеялась, да и выбросила куклу, зачем, мол, она нужна?
Художник Джанни Стринно. Таким автор представляет отца Арсения.
На центральной площади деревни собрались все уходящие на войну и те, кто провожал их. Бабы голосили, мужики хорохорились. Но, конечно, волновались, такое испытание в жизни им выпало. Работать они привычные, а не воевать.
Улита провожала своего Власия с годовалым ребёнком на руках, плакала. А у Арсения и Серафимушки детей ещё нет, но все поняли, увидев Серафиму, что вот-вот родит она Арсению первенца, лишь бы он только не сгинул на войне.
Провожать Арсения и матушка пришла, а следом и отец появился. Обнял сына, попрощался и ушёл, отъезда не дождавшись. Кто встретил его по дороге, тот увидел слёзы в отцовских глазах. А матушка была пока и не отъехали, да всё плакала, сдержать себя не могла.
А Степанида на площадь не вышла, попрощалась со своим Ларионом дома, да и сил у неё не осталось после ритуала изготовления кукол. Их восстанавливать надо, а это долгое время.
Матушка Арсения возвращалась домой и думала, как же отца уговорить, чтобы Серафиму к себе забрать, пока Арсений воевать будет. Пришла и боялась к нему и подступиться с такой просьбой. А он сам начал разговор. - Видала? Сноха наша на сностях, скоро внука нам родит. - Видала… - Так я думаю, пусть к нам переходит и живёт, всё ж вместе легче с дитём будет управиться.
Мамаша ушам своим не поверила. Это же сколько он с сыном не знался? А сейчас такое решил. Что не говори, а от родной крови никуда не деться и внука сноха родит, родную кровинушку. - Да, да, - довольно закивала матушка, - Тут и я помогу ей, да и холодно будет в их хатке с дитём, да ещё и одна сейчас осталась.
Опустела деревня, не слышно песен по вечерам, исчезли улыбки с лиц женщин, притихла детвора. И новобранцам тоже трудно было. Трудно и страшно, хотя и пытались не показывать это.
***
Степанида спустя немного времени почувствовала, что с её Ларионом не всё в порядке. Поняла она, не сохранил куклу её Соколик, потерял. А ведь, предупреждала его, чтобы держал при себе да никому не показывал. Так Ларион и не расставался с ней, но получилось так, что в то время, когда им обмундирование выдали и он переодевался, кукла и упала на пол. Чужие мужики схватили, смеяться начали. Он пытался отнять у них, но те распотрошили её и в печку бросили. Пропали Степанидушкины труды понапрасну и не стало покоя у неё, заболела душа, и днём и ночью думает о муже, переживает. Как же он мог не сохранить оберёг?
А месяца через два Степанида зов услышала, зовёт её соколик именем её колдовским. Отчётливо слышит голос Лариона: Дара, Дара… Значит, беда с ним приключилась, хочет на помощь бежать Степанида, а не может. И так и так пытается, а ничего не получается. Значит, силы её ещё к ней не вернулись, много потрачено было на обереги. Побежала она в рощицу, между деревьями там бегала, в речку окунулась в рубахе прабабушкиной, силу колдовскую имеющей, а не помогло. И не знает Степанида, что делать ей и как Лариону помочь.
И решила она к деду, которого мудрецом называют, обратиться, в соседней деревне живёт он. Знает, хорошие силы дед имеет, чистые, чернотой не занимается. Это к нему Арсения возили.
Прибежала в его деревню, к его дому, глядь, а он у ворот стоит, словно её поджидает. А так и есть, её ждёт. - Знал, что придёшь, Степанида, - сказал, - не говори ничего, всё знаю. Пойдём в хату, будем решать, как беде помочь. Вошли. Усадил Старик Степаниду, чаю предложил выпить. - Не простой чаёк это, молодайка, поможет тебе силы восстановить, но дня три для этого потребуется, а тебе спешить надо. Лежит твой соколик, кровью истекает, раны большие и глубокие, а доктора и не лечат, считают, что не выживет. Вот они другими и занимаются, а на него и времени нет. Много, ох как много в боях ранено, а много и полегло. - Поделись силой, старче, - просит Степанида, - не дай вдовой остаться. Что хочешь для тебя сделаю. - Ничего для меня не надо делать, молодайка, мне ничего и не надо. А силой поделюсь с тобой, другого и выхода нет. Надо спешить. Одно прошу только, возьми в сыновья себе сиротинушку малую, отец у которого сгинул на этой войне, а мать долго не продержится, как узнает об этом. Не откажи. - Власий? – догадалась Степанида, - возьму, Старче, клянусь тебе, буду доброй матерью ему. - Вот и хорошо… Вот фляжку возьми, раны смачивать будешь. - Благодарю тебя, старче.
Старик, проводив Степаниду, упал на топчан и долго не мог двигаться. А Степанида тут же возле своего Лариона оказалась.
Лежит он на полу в самом дальнем углу лазарета, куда и никто из санитаров и не заглядывает. А с ним ещё двое таких же безнадёжных, смерти ожидающих. Все они уже и не стонут, в себя не приходят и боли не чувствуют.
Как упала на колени Степанида возле своего Ларионушки родного, как начала она его руками гладить да водичкой, что старик дал, смачивать да нашёптывать, Ларион и глаза открыл. Сначала и не понял, думал видится ему жена, а понял, так обрадовался. Через время начал руками двигать да и на ноги хотел встать. - Лежи, лежи, пока ещё нельзя вставать, - сказала и дала ему глоток отвара из трав приготовленного, и пошла двух других солдатушек спасать. То же самое и с ними проделала, очнулись они, а через немного времени все на ноги стали. А тут, как раз доктор проходил, увидел и принялся ругать санитаров, зачем, мол, этих солдат в безнадёжный отсек положили. Те оправдываются, уверяют, что им показалось, что не жильцы они уже. А доктор на Степаниду внимание обратил: кто такая? Откуда взялась? Хотел выпроводить, а она просить стала взять её в лазарет с месяц поработать. Знала, Лариона подлечила, но ещё не вылечила, нельзя ей ещё домой возвращаться. Разрешил доктор, а как не разрешить, людей в лазарете не хватает. Поручили ей ухаживать за тяжёлыми больными, которые с постели не встают. И приступила Степанида к работе, кормила раненных, водички им подносила, судно выносила. Санитары присматриваются к старательной новенькой и заметили, что больным за которыми она ухаживала, быстро легче становится, небольшие раны прямо на глазах затягиваются. А Степанида к каждому подойдёт и каждому боль облегчит.
А тут и доктора ранило, уложили его на койку, пришёл другой доктор и начал раны обрабатывать. Прослышала об этом Степанида к нему поспешила. Её не пускают туда, прогоняют, а она рвётся. Пробралась, стала на колени возле него да его руку в свои взяла. Доктор сразу почувствовал облегчение и когда Степаниду прогнать хотели, не позволил.
***
Планировала Степанида месяц быть на фронте, а пробыла там гораздо больше. Хоть и поставила своего Ларионушку на ноги, так там других много в помощи нуждающихся. Война никого не щадит, как косой косит. Её никто и не прогоняет из лазарета, все видят, какая от неё помощь большая. Уже и не просят её выполнять обязанности санитарки и кормить, поить лежачих больных и судно от них выносить. Это и другие могут выполнить, а то, что делает она, никто не сможет сделать и это гораздо важнее. Пробыла Степанида на фронте почти год и чувствует она, что сил всё меньше становится. Надо домой возвращаться да восстанавливаться, да и Старик дал знать, что мальчик, которого её усыновить просил, уже круглый сирота.
Вернулась Степанида и первым делом к Старику пришла. - Всё ли я делала верно? – спрашивает. Старик поблагодарил за помощь её большую, за поддержку раненных наших солдатушек, но предупредил, что расточительно расходовать свои силы нельзя, они возвращаются не быстро и не легко. Да Степанида и сама знает, тяжко ей всегда, когда силы на исходе и надо их брать откуда-то. Это боль сильная, едва переносимая.
Затем Степанида к родителям Власия пошла. Узнала, что получили они сообщение о геройской гибели их сына, трудно это перенесли, до сих пор плачут. А сноха их, Улита, так та совсем не вынесла такое горе, умом тронулась. С сыночком в омут бросилась, да хорошо, что люди видели, ребёночка и спасли. Вот теперь он сиротинушка. Отец и матушка Власия за дитём смотрят, хотя и трудно им самим управляться с ним, но отдавать его не хотят, внучек же единородный, любят его, души в нём не чают. Уговаривала Степанида их да не уговорила. «Сами справимся» - говорят. «Значит, время ещё не пришло» - сказал на это Старик-мудрец. А Улитины родители горя тяжкого не вынесли, один за другим ушли, покинув этот свет.
А Серафимушка дочку родила, Василиной назвали. А родители Арсения внука ждали, наследника своего, но как же они девке обрадовались! Полюбили внучку оба, и отец, и матушка Арсения, Сноху не обижали, сильно работой не загружали, дали возможность молодайке с дитём больше быть и им заниматься. Добрая и кроткая Серафима полюбилась родителям Арсения, ругали себя, что раньше её не признавали. А теперь всё хорошо, лишь бы Арсения дождаться с войны этой поганой.
Побыла Степанида дома полгода, силы свои восстановила да и опять в лазарет вернулась. Знала, трудно там, санитаров не хватает, а раненных не уменьшается, а значит, работы для неё там много. Теперь она уже до конца войны была там, много солдатушек наших от смерти спасла. Домой вместе с Ларионушкой своим возвращалась. Вернулся с войны и Арсений. Родители вместе с женой Серафимушкой да доченькой Василиной его встретили. Счастья-то сколько! Смотрит Арсений на жену свою и не узнаёт, до чего же красивая она стала, расцвела, как цветок, кожа бархатная да нежная, улыбка лицо озаряет. Хочется ему слова благодарности отцу да матушке сказать за свою Серафимушку, не обижали её, это сразу заметил он.
А Степанида тоже благодарности от Арсения получила, кто ж знает, как бы у него всё сложилось, если бы не оберёг, полученный от неё.
Стала Степанида порядок в доме наводить да готовиться к мирной жизни. Да разве ж мир надолго наступил? Человечество не может жить без войн. Вот и Гражданская война наступила и опять мужчин из деревни в дорогу позвала. Что же это творится на белом свете, что же людям жить мирно не дают?
Ушёл Арсений, ушёл и Ларион. Не было их почти год, а потом вернулись. Жизнь налаживаться стала, в деревне спокойно жили, в трудах, землю пахали, хлеб сеяли, детей растили… И не ведомо им было, что впереди, через двадцать лет будет новое испытание. Да такое тяжкое, что мир и не видывал. Ворог грозный да сильный придёт на Русь святую. И встанут они вновь один к одному и выгонят чёрного ворона с Земли Русской. Сбережёт Русский человек Отечество своё. И так всегда будет.
И ещё они не знали и не ведали, что через сто лет на Руси во всю будет действовать идеология вредительства, смело поднимут головы внутренние враги Отечества, а с ними бороться русскому человеку куда сложней. Неведомо им было…
️
ПОЛУНОЧНИКИ (клуб любителей мистики)
Колдунья Степанида
Давно это было. Шёл 10-й или 11-й год прошлого века. Километрах в пяти от деревни Осотки располагался хутор. Совсем маленький это был хутор. Три подворья с маленькими хатками, в одной из которых никто давно не жил, да колодец с чистой холодной водицей, да речка невдалеке протекала. Вот и всё, и весь хутор. А кругом степь. Были в этой степной зоне небольшие рощицы, всё больше из акаций да липы. Берёзок совсем немного, плохо они тут росли, а хвойных деревьев так местные жители и совсем не видели. Любил народ, что в деревнях неподалёку жил свои рощицы, в выходные и праздники всегда люду от мала до велика было там много. Особенно в почёте эти рощицы были у здешней молодёжи. Ходили туда девчата да парни погулять, гармошку послушать да песни попеть. Понятно, дело молодое.Одна из таких рощиц находилась аккурат возле хуторка.
Постояли немного и к окошку прильнули, смотрят, но ничего не видят. Один из хлопцев дверь в хатку открыл, хотел войти да посмотреть, что там такое, но едва в сени вошёл, тени какие-то странные увидел и страшно парню стало, назад возвернулся. Другие смеяться начали, мол, чего испугался. Но и они возвернулись. Идут дальше, молчат. Каждый думает о том, что надо завтра днём по солнышку сходить да посмотреть, что за загадка там?
Напрасно девки ждали их в рощице, не захотелось хлопцам туда идти, домой вернулись.
А утром, не сговариваясь возле хатки все появились. Открыли дверь и в сени вошли. Всё нормально, никаких тебе теней и ничего там не увидели. В хатку без боязни вошли, ничего и никого там нет и лишь в одном углу травы свежесобранной много лежит, да ленточку алую в ней увидели.
- Глядите, ленточка, - сказал Прошка, - никак певунья оставила её тут. Но другие парни одёрнули его, какая певунья? То, мол причудилось нам. Решили, что траву бабка-соседка принесла сушить сюда, чтоб не на солнце сохла, а в тенёчке, а ленточку тоже она потеряла. Хотя и понимали, что никак не могло быть ленточки у старухи, но объяснение этому было принято так. Ясно дело, почудилось хлопцам.
Вскоре о хатке и певуньи все и позабыли. Парни в рощицу ходили, с девками там веселились. А Весна-Красна Лету ясному и солнечному дорогу уступает. Вот и праздник Ивана Купалы наступает. Девки готовятся к нему, сарафаны вышивкой украшают да новые кокошники примеряют. Важный праздник, нечего и говорить, от него много зависит. И надеются девки, что праздник удачу им принесёт, надо только постараться да венки правильно сплести. Для венков цветы и трава годятся только те, что собраны на рассвете. Вот и торопятся они, встают рано-рано, собираются вместе и идут к холму за рощицей.
Идут одни, без парней. Ясно дело, траву собирать надо в одних рубахах, сарафаны и кокошники скинув, да волосы распустив. Только такая трава будет правильной. Она не только для венков, но и для лечения и исцеления годится.
И вот идут они и видят девица молодая да красивая навстречу им идёт и уже с венком на голове и с травой в холщёвой котомке.
Кто такая? Откуда взялась? Никому девица неизвестна эта. И почему так рано венок сплела и траву собрала? Ведьма! Никак ведьма! Только для колдовства траву на Иванов День собирают ночью. Остановились они, а девица стороной прошла и дальше пошла. Любопытно стало девкам, смотрят, куда же пошла? Неужто к речке? Тоже хочет искупаться да венок свой пустить? Девки и о венках позабыли, готовы следом за незнакомой девицей пойти да подсмотреть. Но как пойдёшь, когда и спрятаться негде? Не лес же, а степь кругом.
Постояли-постояли да и дальше пошли. Собирают траву, венки плетут, а сами о незнакомке думают. И такая же она ладная да красивая, и сарафан на ней расшит бисером и кокошник с камнями, ни у кого из местных девчат нет такого. И откуда взялась такая?
***
Собирают девки траву, а сами всё о незнакомой девице думают. Эта девица из головы у них не выходит.
Ну откуда она взялась? Знают, нет таких в округе. Позабыли девки и на солнышко поглядывать. А как ждали они Иванов день, как надеялись увидеть мерцание солнца при его восходе! Знали ведь, на Ивана Купала солнышко при восходе мерцает и кто это увидит, тот не будет болеть весь год и желание того сбудется. Надо только шёпотом попросить его исполнения.
Да куда там! Всё эта девица испортила! Хорошо ещё не забыли ветерок попросить унести от них всё плохое. Мало ли что может быть, и сглаз мог быть и колдовство. А утро было ветреным, как раз то, что надо для этого дела.
А незнакомая девица пошла к речке. Сняла с себя всю одежду свою красивую, надела рубаху, ту, что траву в ней собирала и вошла в воду, венок, что в руках держала пустила по течению со словами, которые обычно говорят девушки, желающие найти себе суженного. Унесло течением веночек, уплыл. Да поймает ли его кто-либо?
Поймает, она знает это, ибо не простая то была девушка.
Вышла она на бережок, хотела одеться, да подождать того, кто веночек её поймает и принесёт. Смотрит, а одежды её и нет. Стоит в одной рубашке да с распущенными волосами, и смотрит по сторонам. А рубаха на ней была не простая, старинная, прабабушкой её сшитая специально для Иванова дня, от прабабушки и досталась ей она.
В ивняке девица парней увидела, догадалась она куда одежда её делась. Парней было двое. Арсений, сын богача из деревни Осотки и его друг, здоровяк Власий, служивший Арсению верой и правдой, заискивающий перед ним и гордившийся дружбой с ним. Да нечем тут было гордиться, все на деревне знали, неплохой парень Власий, но поддался влиянию барчука Арсения и творить начал по его велению не совсем праведные дела.
Вот и сейчас, сказал барчук, что запрячутся в ивняке у речки и будут подглядывать за девками, когда те купаться придут да венки бросать в воду. Не по нутру было Власию такое дело, но отказать не мог, привык уже во всём Арсения слушаться, а не своим умом жить.
Зашли они в ивняк, где погуще и стали ждать. Не ожидали, что быстро девки подойдут, ещё рассвет только-только забагровел. Рань. И тут видят, девица идёт незнакомая, а сама красавица писаная, каких хлопцы эти и не видали. Подошла она к речке, сняла всю одежду с себя и стоит нагая, с ветерком шепчется. Хлопцы замерли, слова вымолвить не могут. А она достала из холщёвой сумки рубаху, надела её, взяла в руки венок и вошла в воду. Чудная какая-то.
Велел Арсений Власию принести одежду красавицы тот и принёс.
- Теперь она моя будет, - сказал Арсений, - сегодня же с ней буду.
- Та у тебя же Улита есть, ты же её любишь, жениться на ней собрался, - напомнил Власий.
- Какая там Улита? А кто эту красоту поимеет? Ты, что ли? – спросил не терпящим возражений голосом Арсений, - Знаю, нравится тебе Улита. Так я помогу тебе ею овладеть и жениться на ней, а сейчас ты мне поможешь. Не я буду, если не завладею этой красотой.
Когда красавица вышла и не обнаружила своей одежды, Арсений отправил Власия за ней.
- Иди, тащи её ко мне.
Власий выбежал из ивняка, схватил красавицу своими могучими руками, перекинул через плечо и понёс к Арсению. Красавица кричала, сопротивлялась и била его кулаками по спине, да разве ж она сможет вырваться от Власия?
А в это время к ивняку приближался Ларион. В руках у него был венок, который девица пустила по течению. Ларион был сиротой, жил в деревне у своего дяди-кузнеца и работал у него подмастерьем. Не венки ловить пришёл он к речке, жена дяди отправила его искать корову, которая не вернулась из стада. Но а увидев плывущий венок, Ларион поймал его в воде, и узнать ему захотелось, кто же этот венок бросил. Может судьба это его?
Ларион был ещё совсем юным, на девок поглядывал, но пока ещё никого не приметил. Да и некогда было ему примечать, дядя загружал работой, а если в кузне и выпадала свободная минутка, то жена кузнеца всегда дело находила. Да и как не загружать его работой? Нахлебник. Из милости живёт в семье кузнеца, да хлеб его ест.
Вот и сейчас, оправила его тётя, да велела не задерживаться, как найдёт корову, сразу домой возвращаться да спать ложиться, ибо работа для него есть с раннего утра.
Не корову парень нашёл, венок. И как тут не пойти вверх по реке да не посмотреть, кто же венок бросил из таких красивых цветов да ленточкой алой перевязанный. К девушке подойти он не собирался, хотел лишь издали на неё посмотреть. И не подошёл бы, да крик её услышал.
***
Корову не вернувшуюся из стада, тётя отправила искать Лариона. Но не корову парень нашёл, венок. Да венок тот был из очень красивых цветов, да ещё и ленточкой алой перевязан. И как тут не пойти вверх по реке да не посмотреть, кто же венок бросил? Ларион и про корову забыл, так ему венок приглянулся. К девушке подойти он не собирался, хотел лишь издали на неё посмотреть. И не подошёл бы, да крик её услышал.
Побежал на крик, видит, Арсений рубаху с девушки срывает, а верный его холоп Власий держит её. Накинулся Ларион на обидчиков, палкой, что для коровы приготовил, бить их начал. Да что для Власия палка? Выхватил он у Лариона и переломил её. Сильный был.
- Уйди! – скомандовал Арсений, - а то худо будет, Власий тебя как и палку напополам переломит. Заступник нашёлся. Слабак, а не заступник.
- Убирайся отсюда, говорю, - Власий подключился, - не доводи до греха.
Но не собирался Ларион уходить, пинал их ногами, хлестал ветками. Разозлился Власий, бросил девушку и на Лариона переключился, бил его чем не попадя, а Ларион думал лишь об одном, девушка лишь бы убежала. А она вырвалась от Арсения, а убегать не убегает.
- Беги, - просит её Ларион, а сам уже и говорить не может, - убегай от них.
А девушка и говорит:
- Ты, Ларион, напрасно ввязался. За меня не беспокойся. Я себя защитить сумею, а вот тебя они покалечили, - сказала и подошла к Власию, взяла его за локоть и рука его бессильно опустилась вниз. Пытается он её поднять, а не может. А Арсений в это время с земли хочет подняться, а тоже не может и что с ним случилось, не поймёт, ноги не слушаются его.
Власий оставил в покое Лариона и тот упал на землю. Села возле него девица, начала раны и ушибы подолом своей рубахи вытирать, те и исчезли, как будто и не было их.
«Что за чудо, - думает Ларион, - были раны и нет их, куда ж делись? И боль прошла, ничего не болит»
- А откуда ты имя моё знаешь, - спросил.
- Знаю и всё, - ответила девушка.
- А тебя как зовут, - спросил Ларион, - ты чья? Я что-то не видел тебя в нашей деревне.
- А меня Степанида зовут. Пойдём отсюда, Ларион, пусть они тут сами остаются.
- Так мне корову искать надо, со стада не вернулась, а без коровы меня и домой не пустят.
- А что её искать, ту корову? Вон она, - сказала Степанида и рукой показала в ту сторону откуда Ларион и пришёл.
- И правда, наша корова, - сказал и посмотрел на Арсения, а тот силится подняться, а никак не может. Просит Власия подсобить. Да только Власий с рукой своей поделать ничего не может. Подбежал к Степаниде, просит её, умоляет простить.
- Понял я, не простая ты девка, наколдовала. Прости нас с Арсением, - чуть не плачет Власий, - Как же мне без руки-то, как я хлеб насущный зарабатывать буду? Мне ж без руки не жить.
- За себя проси, тогда может и помогу твоей руке.
Власий снова просит-умоляет.
- Век благодарен буду тебе, - обещает.
Согласилась Степанида помочь ему, да только не сразу. Пообещала , что к полудню всё пройдёт у него.
- А за Арсения не обессудь. Долго ему придётся искупать вину свою.
Ушли Степанида да Ларион, а следом и корова пошла. А Арсений так и сидит, не встанет, и Власий сел с ним рядом, что-то говорит, видно успокаивает. Жалко Лариону Арсения, тоже просит за него. Послушалась Лариона Степанида, отпустила ему ногу одну.
А тут и песня вдали послышалась, это девки с венками к речке идут.
***
Когда девки к речке подошли девки, Степаниды и Лариона уже и след простыл. Арсения и Власия увидели не сразу, услыхали какой-то шелест в ивняке, глянули, а там хлопцы. Да как-то они странно сидят, друг за друга держатся. Ну и пусть там сидят, наверное, браги уже успели напиться. Подумали так и занялись своим девичьим делом. Думали подглядывать будут, ан нет, сидят, ни с кем и не заговорили, никого не окликнули.
Ну, да ладно, девчата не до них. Они в воду вошли и венки свои сбросили по течению. Пусть плывут. И только Улита забеспокоилась: как же Арсений поймает её венок, если ж он сидит и не двигается. Опечалилась Улита, значит, не собирается в этом году Арсений жениться. А она-то наделась, что к осени свадьбу сыграют, как и обещал он.
Девчонки веселятся, в речке купаются да песни поют, а Улите не до веселья было и песни не пелись. Решила к Арсению подойти, а он увидел и набросился на неё с руганью, иди мол, не до тебя и твоего венка. А у самого слёзы из глаз. Заподозрила Улита неладное, спросила, что за хандра на него напала в такой праздник. Нельзя так, грех.
И попросил тогда он Улиту сходить к отцу его да сказать, чтобы прибыл к речке на бричке. Да только не сразу, а чтоб никого уже тут не было. Улита и побежала, подружек бросила, ничего им не сказала. Почувствовала она, беда с Арсением приключилась, а вот какая беда, понять не могла.
А Ларион пошёл корову отводить. Степанида с ним до его деревни дошла и подождала его, запрятавшись в высокой траве. Одарка - жена дяди-кузнеца отправила его спать на сеновал, забыла, что не кормила племянника вечером.
- Ты только недолго там разлёживайся, надо сходить на холмы да там травы нарвать кролям, - сказала тётя, а Ларион вызвался пойти за травой прямо сейчас, знал, Степанида его поджидает.
- Ну-ну, иди, - согласилась Одарка, но что-то заподозрила. Никак с парнями и девками в рощу собрался, там же сегодня костры будут жечь, да прыгать через них. Праздник же. Кормишь, поишь его, а он погулять норовит убежать вместо того, чтобы делом заняться. Пошла Одарка незаметно следом и видит, на краю деревни из кустов девушка вышла и к Лариону подошла, взяла его за руку и пошли они вместе. А чья ж она, кто это такая, Одарка не узнала, как вроде такой и в деревне нет. Да точно, это не из их деревни девица, Одарка тут всех знает, и в округе таких нет.
«Не я буду, если не узнаю» - думает Одарка и идёт следом, хотя и устала за целый день работу работала, а её не уменьшается. Одарка хотя и вредная баба была, и скандальная, но работящая, тут ничего сказать нельзя. Работы по дому много, а она одна её переделывает. Ларион много помогал, без него бы не справилась со всем. В кузне отработает, потом к ней идёт, тоже работает. А сейчас, вон как с девкой пошли за руки взявшись, то и гляди жениться надумает, а кто ж тогда ей помогать будет?
Идёт Одарка, думу думает, а ноженьки-то уже находились, отставать начала, прилечь бы да поспать хоть немного, так нет, любопытно ей. «Всё равно всё узнаю» - думала. А тут, вдруг, нога подвернулась и она на землю упала, подняться хочет, а не может, видно вывихнула ногу. И так и этак старается, а с земли не поднимется. Села и сидит, что делать, не знает. Посидела-посидела и снова подняться хочет Так и поднялась, легко и без боли, как будто ничего и не было. Что ж такое это? Но отпустило и ладно. Хочет идти дальше, а Лариона с девкой и след простыл. Куда пошли, в какую сторону, кто ж его знает. Нога подвела Одарку, видать в колдобину, их тут много на дороге, попала.
Делать нечего, повернулась и домой пошла. Ну, ничего, пусть только возвернётся, уж она не поскупится на слова, отхлестает ими дармоеда.
А Ларион шёл рядом со Степанидой и думать о тётке не думал. Невдомёк ему, что следом она идёт, тут главное та, что рядом идёт. Ещё вчера и знать её не знал и думать о ней не думал, а сегодня такое счастье!
Привела Степанида Лариона на берег речки, в аккурат к тому самому месту, откуда она венок по течению пускала, да где он потом её от насильников спасал. Присели они на бережку, она и говорит:
- Я в краях твоих появилась не случайно. Тебя искала. Знаю, ты моя судьба, а я твоя и жить нам надо вместе, а для этого пожениться должны мы. Я сейчас уйду, а ровно через год вернусь и мы обвенчаемся с тобой.
Слушает Ларион и думает, как же этот год пережить ему, как её дождаться? Не хочет отпускать он Степаниду. Но делать нечего, ждать, значит надо ждать.
- Я тебе своё имя колдовское скажу. Это большая тайна, но тебе не боюсь его доверить. Знай, если будет тебе плохо, ты тихонько, чтоб никто не слыхал позови меня этим именем. Запомни, Дара. И никому не говори.
Ушла Степанида, просто исчезла, как вроде и не было её. На прощание только и сказала: «Запомни! На следующий Иванов день встретимся! И имя моё колдовское незабудь и никому не говори» Вот и всё.
И Ларион ушёл. Вернулся домой, а о траве для кролей позабыл. Не ожидал, что Одарка не набросится на него с угрозами, а она молчком покормила и ушла куда-то. А чего ругаться? Хоть и дармоед, голь перекатная, а трудится за троих и не жалуется никогда. Это же хорошо, что вернулся. Думала, что уже и не вернётся.
Год пролетает быстро, в трудах да в ожидании встречи с любимой своей ненаглядной Стешенькой. Трудился Ларион на кузне много, дело кузнечное освоил хорошо, многое уже лучше чем у дяди получается. Да и Одарке в помощи не отказывал. Всё по дому делал. Потерять такого исправного работника Одарке не хочется, вот и радуется, что исчезла барышня, нет её и хорошо. И не ведомо ей, что ждёт Ларион следующий Иванов день, а праздник этот приближается.
***
Время для Лариона пролетает быстро в трудах да в ожидании встречи с любимой своей ненаглядной Стешенькой. Трудился он на кузне много, дело кузнечное освоил хорошо, многое уже лучше чем у дяди получается. Да и Одарке в помощи не отказывал. И она радуется, что исчезла барышня, не хотелось Одарке потерять такого исправного работника. Где же такого ещё взять? И не ведомо ей, что ждёт Ларион следующий Иванов день, а праздник этот приближается.
А Арсению на другой день, как Степанида исчезла, сон приснился. Чудной сон, непонятный. И даже не ночью, днём, сидел на лавке в подушках, чтоб удобней было мамаша подложила, глаза закрыл и сон причудился. Будто Степанида подошла к нему и сказала: «Запомни, Арсений, должен ты три дела добрых для людей сделать, тогда и ноги твои слушаться тебя будут»
«Что за чепуха, - думает Арсений, - какие такие дела, и как я их сделаю, коль ходить не могу?»
Батька два раза доктора городского знаменитого привозил, большие деньги отдал, да только ничем помочь не смог он. Всё с ногами в порядке, никакой хворобы не обнаружил, а почему не ходят они, доктору неведомо.
В ту же ночь, когда доктор приезжал, снова Арсений сон видит. Опять Степанида к нему пожаловала и говорит:
«Знай! Не сделаешь, пеняй на себя, никакие доктора не помогут тебе»
Рассказал он матушке, та в соседнюю деревню сходила, там старый-старый дед жил, мудрецом его считали и все в округе к нему за советом ходили, если трудные дела давили на них и жить не давали.
Дед велел Арсения привезти. Привезли, усадил он в избе его возле стола, родителям в дом не велел заходить. Зажёг свечи, что на столе и начал что-то нашёптывать. Долго шептал, потом молвил: «Не смогу помочь, это твоё наказание за дела твои неправедные, за зло, которое людям делал. Искупить надо вину свою, а я ничем не помогу, и если бы очень хотел помочь тебе, отрок, не смог бы»
А ещё старик сказал, что любовь может спасти его. Любовь настоящая и чистая. Предупредил его, что всё это было сказано только для него, а не для его родителей.
- Ты уже не маленький, должен сам принимать решения, - сказал мудрый старик в конце.
Задумался Арсений. Едут обратно, мамаша пристала: расскажи да расскажи, но молчит Арсений, верит старому.
Видит, по дороге нищенка идёт, поклажу тяжёлую несёт в мешке через плечо, под её тяжестью изнемогает. Устала видно сильно, да ещё и на одну ножку хромает. Проехали её, обогнав. Обвернулся Арсений и думает: это же хорошее дело будет, если подвезём её? Просит родителя остановиться. Тот злится, останавливаться не хочет. С какой это стати о нищенке думать, когда свои проблемы есть?
Но настаивает сын. Тут и мамаша подключилась, про сыновий сон
вспомнила, тоже просит. Выругался батька, но остановил бричку, ждёт нищенку. Та легко запрыгнула в бричку и с благодарностью посмотрела на Арсения. «Боже ж мой! Так она ж совсем молоденькая! – подумал Арсений, - а несчастная» И так ему жалко стало девушку, спросил у неё, далеко ли идёт? И услышал, что идёт куда глаза глядят, сирота она круглая, был отец да мачеха, и вот помер отец, а мачеха жизни ей не даёт, ругает да бьёт каждый день, работой тяжёлой загружает, терпеть больше мочи нет, вот и ушла из дома.
У Арсения аж сердце заболело, так жалко девчонку стало, а в глаза ей посмотрел, так чуть было не утонул, такие они глубокие да красивые. Платье старое да всё в заплатках, кожа на руках потрескалась аж цыпки видны, вот-вот ранами покроется, видно, от работы трудной, каждодневной. «Что ж будет с ней? Кто приютит её, несчастную?» - все думы у Арсения о ней, даже свои несчастья с ногами на задний план отодвинулись. Как не трудно ему сейчас, а рядом и отец и мать, они и поддержат и помогут, и утешат. А как же ей, сироте несчастной?
Дорога хоть и длинная, но конец наступил ей. Приехали.
***
Дорога хоть и длинная, но конец наступил ей. Приехали.
- Ну, слазь, девка, - молвил отец, - мы уже дома, а дальше мы не едем.
Девчонка слезла с брички, мешок свой взяла, хочет на плечи закинуть, а Арсений берёт его и видит, тяжёл он для такой девчонки, а помочь не может, одна нога так и не действует.
- Что ж у тебя тут за ноша такая тяжёлая, - спрашивает.
- Кукуруза… будет мне, что поесть. Её пропаривать да отваривать буду. Не помру, я привычная, - отвечает.
- А зовут тебя как?
- Мама Фенечкой называла, когда жива была, маленькая тогда я ещё была, отец Серафимой кликал, а мачеха… да ладно, прости её, Господи.
- Ну и куда ж пойдёшь ты, Серафима? – мама Арсения спросила, - кто же ждёт тебя и где?
- Господь милостив. Не даст погибнуть, - ответила нищенка.
Арсений так посмотрел на мать, что та всё поняла. Да и про три дела хороших не забывала, начала отца просить: давай оставим у себя. А тот ни в какую, мол, нечего лишний рот в доме держать. Мать и так, и этак, а тот «Нет!» и всё.
Вспомнил тут Арсений про хатку на хуторе, в которой никто не живёт и попросил отца туда девицу отвезти. Согласился батька, лишь бы с глаз долой, но сам не повёз, конюха покликал. Эх, если бы ноги ходили, то и Арсений бы поехал с ней. Но куда ж ему…
Пока конюх собирался, мать незаметно от батьки краюху хлеба положила, да муки трошки.
Так и поселилась Серафима в пустой хатке на хуторе, порядок там навела, всё вычистила, стены побелила и внутри и с улицы. А во дворе всю траву покосила да мусор накопившийся за много годков повыносила да пожгла. Преобразилась хатка. Соседи с уважением в её сторону посматривать стали, хороша девка, хоть и с виду некрасивая была да ещё и хромая. Ей бы жениха найти да замуж пойти, да кто ж на такой женится? Ни красоты, ни приданного.
А того и не ведают, что запала она в душу парню, думать о ней не перестаёт. Да ещё и кому, барчуку Арсению. А Арсению она милей всех красавиц на свете, забыть не может её глаза чистые да голос нежный.
Но не только Арсению Степанида во сне явилась, Власию она тоже приснилась. Сказала ему: «Ты, Власий, человек по натуре добрый, только с дорожки праведной сошёл потому, что умом своим не пользовался, а чужим жил, в дружбу поверил, а дружбы никакой и не было. Служил ты Арсению, а не дружил» И сказала Степанида ему, что умнеть ему надо. Сила есть, но это хорошо только тогда, когда и ум присутствует. А ещё сказала, что жениться ему пора да семью свою и детей иметь. И будет у него всё в жизни хорошо, но для этого жениться надобно только на той, которую любит.
Проснулся Власий и размышляет. Готов он жениться хоть сейчас, да только его любимую Улиту замуж Арсений берёт, как же ему можно вмешиваться? И тут же дальше размышляет: Не любит её Арсений, а выбрал её лишь потому, что краше её нет в деревне. Да и вряд ли женится на ней, а если и женится, то жизнь с ним для его любимой Улиты будет тяжкая. И как же он, Власий, может такое допустить?
И решил Власий уберечь любимую Улиту от такого будущего. Начал родителей просить сватов отправить к Улите. Те сначала удивились, зная, что Улитины родители не от Власия сватов ждут, а от Арсения, а потом и подумали, чем же их Власий хуже барчука Арсения? Вовсе не хуже. Работает за двоих, никакой труд для него не страшен, дом себе построит, а они, родители, ему помогут и денег выделят сколько смогут.
Удивились и родители Улиты, встретив не тех сватов, уже и тыкву приготовили отдать им вместо невесты, но хорошенько поразмыслили и решили, что это и лучше. Не нравился им Арсений, одно только подкупало в нём, так это то, что богаче его семьи нет в округе.
А перед тем, как сватов заслать, Власий пошёл навестить Арсения да сказать ему. чтобы для него это не было неожиданностью. Волновался, не знал, как Арсений к этому отнесётся. А Арсений его и успокоил, рассказал, что дивчину встретил такую, что не жить ему без неё. И о хатке в хуторе рассказал да попросил сходить к ней и хлеба с молоком отнести, а то, мол, он и сам бы сходил, да не дойти ему с его-то ногами. Встал Арсений с лавки, палку-помощницу приготовился взять, глядь, а ноги и без палки пошли, да так, как вроде ничего и не было. Обрадовался Арсений. И даже больше обрадовался не тому, что ноги слушаются его, а тому, что сам теперь к Серафимушке может сходить. Так он и побежал, даже матушке про радость такую не успел сказать. Но матушка и сама увидела. Обрадовалась-то как!
***
Прибежал на хутор, смотрит, а хатки и не узнать, такая она чистенькая да аккуратненькая стала. А его Серафимушка двор метлой метёт да песню поёт. Не видит она Арсения, а тот притаился да слушает. И такая же жалостливая песня, что и у него слеза из глаз покатилась. «Не я буду, если не сделаю её счастливой, и будет тогда песни петь она другие»
Постоял-постоял да и объявился.
А Серафима увидела Арсения и испугалась вначале, а потом узнала его, обрадовалась, видать тоже думала о нём. Стоят они друг другом любуются да разговаривают. Смотрят, бабка из соседнего дома подходит, и уже издалека палкой грозит. Увидела она, как Арсений к хатке подходил, узнала его и встревожилась. Парень-то ненадёжный, может воспользоваться беззащитной девкой, вот и пошла помочь Серафиме. Полюбилась она бабке. Так понятно же почему. Приходит, по дому помогает, воды с колодца принесёт, да кур покормит. Самой бабке тяжко уже это делать, мечтала Серафиму к себе взять.
- Ты чего, окаянный, пришёл к дивчине? Что тебе тут надо? – набросилась бабка на парня, палкой размахивает, а сама еле на ногах держится, ветер подует, так и свалится такая старая.
- Да вы не волнуйтесь, баба Векла, - ответил Арсений, - я Серафимушке зла не сделаю, я же за неё на край света готов идти. Люба она мне, ох как люба!
Удивляется старая бабка, знает же этого барчука. Слушает и ушам своим не верит, тот ли это Арсений, шалопай и разбойник или подменили его? Не поймёт.
А Серафима тоже слушает речи Арсения, и думает, неужель этот парень о ней говорит. И радостно ей стало, никто ей ещё не говорил такого, только насмехались. Она уже и не думала, что кому-то понравится. На Иванов день, когда девчата венки плели и в речку бросали, она тоже хотела пойти, да только мачеха не пустила. «Кому там нужен твой венок?» - сказала.
А родители Улиты сватов приняли да и договорились о венчании. А сама Улита и не возражала, Власий ей нравился, если бы он раньше сказал, так она бы на Арсения и не посмотрела бы. А то, ведь, молчал, и внимания ей никакого не оказывал.
Обвенчались, свадьбу сыграли и к Иванову дню Улита замужней женщиной уже была и ей не до венков было. Зажили молодые в любви и согласии.
А у Арсения и Серафимыы хужей дело. Отец и матушка никак не соглашались, чтоб сын на нищенке женился. Арсений долго уговаривал, матушка уже было и согласилась, а отец никак. И не знает Арсений, что дальше делать, ведь, никто ему кроме Серафимушки не мил. Вспоминает он слова старого мудреца, который советовал самостоятельно принимать решения. Сказал тогда старик, что Любовь спасёт его.
Вот и решил Арсений жениться на Серафимушке против воли отца. А отец за непослушание выгнал парня из дома, сказав, что для нищенки и нищего достаточно будет. Как не просила матушка пожалеть сына, отец от своего решения не отступил. Но и Арсений тоже не отступил. Обвенчался он со своей ненаглядной Серафимушкой и жить в её хатку ушёл. На жизнь зарабатывал делая корзины из лозы и чакана, которого вдоль речки много было. Выходили корзины ладные, Серафимушка их в деревню продавать носила. Тем и жили.
Хатка их была маленькая, а пригодная для житья-бытья, да и уютной сделала её Серафима. На дворе морозы зимой, а у них хоть и не очень тепло в хатке, но жить можно. Печку кизяками топили, Серафимушка успела насобирать да насушить их за лето Другого топлива и не было. В их краях лес не рос, только и надежда на кизяки. Конечно, в доме у родителей Арсения было чем топить, им и уголь привозили и Арсений привык к теплу.
Но ничего, уже и весна близко, перезимовали.
А Власий с ним дружить не перестал, но теперь это уже была настоящая дружба.
Как-то Улита с пренебрежением назвала Серафиму нищенкой, так Власий поправил её: не нищенка она, а жена его друга и попросил больше так не называть её. Не называла больше так Улита Серафиму, но дружбу с ней не водила.
Время бежит быстро, живут молодые Власий с Улитой, да Арсений с Серафимой, весну ожидают. А Ларион тоже ждёт, деньки считает, на встречу со своей Степанидой надеется. Никто об этом, кроме него, и не знает. Одарка нарадоваться не может: всё в делах да трудах мужьин племянничек. В кузне отработает да домой бегом бежит и дома работу работает.
***
А тут и весна наступает. Солнышко землю пригревает, ручьи побежали, деревья почками набухли, а потом дружно расцвели. Люди давно ждали это время, радовались теплым дням, улыбались, скоро и лето настанет. Радуется и Ларион. Но тревожно ему, как оно-то всё получится, и не окажутся ли его ожидания напрасными? Ведь ни разу Степанидушка никакого знака не подала.
Но напрасно тревожился парень. Его Степанида уже спешит к нему. Встретились, как и в прошлом году, у речки, поймал Ларион веночек её, с ним и явился к ней.
Пошли молодые к дяде-кузницу да тёте Одарке за благословением. Удивились те сильно, никуда не ходил парень, весь год рядом был и тут, вдруг, такое. Откуда ж дивчина эта взялась? Удивились и опечалились. Работника такого, как Ларион, им не найти. И даже Одарка притихла, вспомнила сколько работы он переделывал по дому.
- А жить где ж будите? – спросила.
- Пока лето и на сеновале можно, а к зиме домик выстрою, - отвечает Ларион, - в нём и будем жить.
Посмотрела Одарка а Степаниду, такая красивая да ладная и на сеновале?
- Ладно, поживёте у нас пока свой дом построите, - Одарка и сама не ожидала от себя такого, чтоб она, да впустила в свои хоромы кого-то? А тут, на тебе, сама и предложила.
Так и порешили, до зимы будут жить молодые у дяди-кузнеца, а Ларион продолжит работать в его кузне. Дядя не хотел с ним расставаться, Ларион – кузнец хороший и до работы падкий.
Работал Ларион в кузне, а по вечерам дом строил. Тут ему и Власий взялся помогать, вину свою сглаживать. А Степанида дома мужа поджидала да Одарке помогала.
Так они и жили.
Выполнил Ларион обещание, к зиме в свой дом перебрались. Кровать Ларион сам выковал, кузнец же, и стулья тоже его работа, и стол тоже. Степанидушка занавески кружевные на окна повесила, сама связала.
Счастливо жили молодые. Но… не долго. Война началась, та, что потом назвали её Первой Мировой. Германии и Австро-венгрии захотелось богатства свои приумножить да земли новые получить. Много стран вовлечено в ту войну, кто оборонялся, а кто тоже хотел от войны поиметь что-то.
Вот и закончилась для Степаниды и Лариона их счастливая семейная жизнь.
Готовится Ларион идти да защищать Отечество своё, Русь родную и любимую от ворогов поганых.
Опечалена Степанида, готовится к проводам мужа своего Соколика ненаглядного. Сделала она из ниток да трав, что в ночь на Ивана Купала собирала, куклу небольшую, даёт её Лариону, просит всегда держать её при себе и никому не показывать. Сказала, что кукла эта всё плохое на себя возьмёт и с ним ничего не случится. А ещё напомнила про имя своё колдовское, которым позвать он её сможет, когда помощь потребуется, предупредила, чтоб без надобности серьёзной не звал. Сказала, хорошо, что не понадобилось звать её прошлый раз и она надеется, что и на этот раз всё обойдётся. Ларион и не забывал это имя её. Дара.
Много молодых мужчин из деревни Осотки уходят от семей своих на войну, но не может Серафима всем им куклы-оберёги сделать, много сил её уходит на каждую куклу, не вынести ей этого. Но для Власия и Арсения куклы она сделала, нашла их, вручили, попросила никому, даже родным не показывать их, но не расставаться с куклами, если хотят с войны вернуться живыми и не калеками.
Арсений куклу запрятал, взял с собой да следил, чтобы не потерять её, на груди носил. А Власий не смог утаить это от жены, Улита посмеялась, да и выбросила куклу, зачем, мол, она нужна?
Художник Джанни Стринно. Таким автор представляет отца Арсения.
На центральной площади деревни собрались все уходящие на войну и те, кто провожал их. Бабы голосили, мужики хорохорились. Но, конечно, волновались, такое испытание в жизни им выпало. Работать они привычные, а не воевать.
Улита провожала своего Власия с годовалым ребёнком на руках, плакала. А у Арсения и Серафимушки детей ещё нет, но все поняли, увидев Серафиму, что вот-вот родит она Арсению первенца, лишь бы он только не сгинул на войне.
Провожать Арсения и матушка пришла, а следом и отец появился. Обнял сына, попрощался и ушёл, отъезда не дождавшись. Кто встретил его по дороге, тот увидел слёзы в отцовских глазах. А матушка была пока и не отъехали, да всё плакала, сдержать себя не могла.
А Степанида на площадь не вышла, попрощалась со своим Ларионом дома, да и сил у неё не осталось после ритуала изготовления кукол. Их восстанавливать надо, а это долгое время.
Матушка Арсения возвращалась домой и думала, как же отца уговорить, чтобы Серафиму к себе забрать, пока Арсений воевать будет. Пришла и боялась к нему и подступиться с такой просьбой. А он сам начал разговор.
- Видала? Сноха наша на сностях, скоро внука нам родит.
- Видала…
- Так я думаю, пусть к нам переходит и живёт, всё ж вместе легче с дитём будет управиться.
Мамаша ушам своим не поверила. Это же сколько он с сыном не знался? А сейчас такое решил. Что не говори, а от родной крови никуда не деться и внука сноха родит, родную кровинушку.
- Да, да, - довольно закивала матушка, - Тут и я помогу ей, да и холодно будет в их хатке с дитём, да ещё и одна сейчас осталась.
Опустела деревня, не слышно песен по вечерам, исчезли улыбки с лиц женщин, притихла детвора.
И новобранцам тоже трудно было. Трудно и страшно, хотя и пытались не показывать это.
***
Степанида спустя немного времени почувствовала, что с её Ларионом не всё в порядке. Поняла она, не сохранил куклу её Соколик, потерял. А ведь, предупреждала его, чтобы держал при себе да никому не показывал. Так Ларион и не расставался с ней, но получилось так, что в то время, когда им обмундирование выдали и он переодевался, кукла и упала на пол. Чужие мужики схватили, смеяться начали. Он пытался отнять у них, но те распотрошили её и в печку бросили. Пропали Степанидушкины труды понапрасну и не стало покоя у неё, заболела душа, и днём и ночью думает о муже, переживает. Как же он мог не сохранить оберёг?
А месяца через два Степанида зов услышала, зовёт её соколик именем её колдовским. Отчётливо слышит голос Лариона: Дара, Дара… Значит, беда с ним приключилась, хочет на помощь бежать Степанида, а не может. И так и так пытается, а ничего не получается. Значит, силы её ещё к ней не вернулись, много потрачено было на обереги. Побежала она в рощицу, между деревьями там бегала, в речку окунулась в рубахе прабабушкиной, силу колдовскую имеющей, а не помогло. И не знает Степанида, что делать ей и как Лариону помочь.
И решила она к деду, которого мудрецом называют, обратиться, в соседней деревне живёт он. Знает, хорошие силы дед имеет, чистые, чернотой не занимается. Это к нему Арсения возили.
Прибежала в его деревню, к его дому, глядь, а он у ворот стоит, словно её поджидает. А так и есть, её ждёт.
- Знал, что придёшь, Степанида, - сказал, - не говори ничего, всё знаю. Пойдём в хату, будем решать, как беде помочь.
Вошли. Усадил Старик Степаниду, чаю предложил выпить.
- Не простой чаёк это, молодайка, поможет тебе силы восстановить, но дня три для этого потребуется, а тебе спешить надо. Лежит твой соколик, кровью истекает, раны большие и глубокие, а доктора и не лечат, считают, что не выживет. Вот они другими и занимаются, а на него и времени нет. Много, ох как много в боях ранено, а много и полегло.
- Поделись силой, старче, - просит Степанида, - не дай вдовой остаться. Что хочешь для тебя сделаю.
- Ничего для меня не надо делать, молодайка, мне ничего и не надо. А силой поделюсь с тобой, другого и выхода нет. Надо спешить. Одно прошу только, возьми в сыновья себе сиротинушку малую, отец у которого сгинул на этой войне, а мать долго не продержится, как узнает об этом. Не откажи.
- Власий? – догадалась Степанида, - возьму, Старче, клянусь тебе, буду доброй матерью ему.
- Вот и хорошо… Вот фляжку возьми, раны смачивать будешь.
- Благодарю тебя, старче.
Старик, проводив Степаниду, упал на топчан и долго не мог двигаться. А Степанида тут же возле своего Лариона оказалась.
Лежит он на полу в самом дальнем углу лазарета, куда и никто из санитаров и не заглядывает. А с ним ещё двое таких же безнадёжных, смерти ожидающих. Все они уже и не стонут, в себя не приходят и боли не чувствуют.
Как упала на колени Степанида возле своего Ларионушки родного, как начала она его руками гладить да водичкой, что старик дал, смачивать да нашёптывать, Ларион и глаза открыл. Сначала и не понял, думал видится ему жена, а понял, так обрадовался. Через время начал руками двигать да и на ноги хотел встать.
- Лежи, лежи, пока ещё нельзя вставать, - сказала и дала ему глоток отвара из трав приготовленного, и пошла двух других солдатушек спасать. То же самое и с ними проделала, очнулись они, а через немного времени все на ноги стали. А тут, как раз доктор проходил, увидел и принялся ругать санитаров, зачем, мол, этих солдат в безнадёжный отсек положили. Те оправдываются, уверяют, что им показалось, что не жильцы они уже.
А доктор на Степаниду внимание обратил: кто такая? Откуда взялась? Хотел выпроводить, а она просить стала взять её в лазарет с месяц поработать. Знала, Лариона подлечила, но ещё не вылечила, нельзя ей ещё домой возвращаться. Разрешил доктор, а как не разрешить, людей в лазарете не хватает. Поручили ей ухаживать за тяжёлыми больными, которые с постели не встают. И приступила Степанида к работе, кормила раненных, водички им подносила, судно выносила. Санитары присматриваются к старательной новенькой и заметили, что больным за которыми она ухаживала, быстро легче становится, небольшие раны прямо на глазах затягиваются. А Степанида к каждому подойдёт и каждому боль облегчит.
А тут и доктора ранило, уложили его на койку, пришёл другой доктор и начал раны обрабатывать. Прослышала об этом Степанида к нему поспешила. Её не пускают туда, прогоняют, а она рвётся. Пробралась, стала на колени возле него да его руку в свои взяла. Доктор сразу почувствовал облегчение и когда Степаниду прогнать хотели, не позволил.
***
Планировала Степанида месяц быть на фронте, а пробыла там гораздо больше. Хоть и поставила своего Ларионушку на ноги, так там других много в помощи нуждающихся. Война никого не щадит, как косой косит. Её никто и не прогоняет из лазарета, все видят, какая от неё помощь большая. Уже и не просят её выполнять обязанности санитарки и кормить, поить лежачих больных и судно от них выносить. Это и другие могут выполнить, а то, что делает она, никто не сможет сделать и это гораздо важнее.
Пробыла Степанида на фронте почти год и чувствует она, что сил всё меньше становится. Надо домой возвращаться да восстанавливаться, да и Старик дал знать, что мальчик, которого её усыновить просил, уже круглый сирота.
Вернулась Степанида и первым делом к Старику пришла.
- Всё ли я делала верно? – спрашивает.
Старик поблагодарил за помощь её большую, за поддержку раненных наших солдатушек, но предупредил, что расточительно расходовать свои силы нельзя, они возвращаются не быстро и не легко. Да Степанида и сама знает, тяжко ей всегда, когда силы на исходе и надо их брать откуда-то. Это боль сильная, едва переносимая.
Затем Степанида к родителям Власия пошла. Узнала, что получили они сообщение о геройской гибели их сына, трудно это перенесли, до сих пор плачут. А сноха их, Улита, так та совсем не вынесла такое горе, умом тронулась. С сыночком в омут бросилась, да хорошо, что люди видели, ребёночка и спасли. Вот теперь он сиротинушка. Отец и матушка Власия за дитём смотрят, хотя и трудно им самим управляться с ним, но отдавать его не хотят, внучек же единородный, любят его, души в нём не чают. Уговаривала Степанида их да не уговорила. «Сами справимся» - говорят. «Значит, время ещё не пришло» - сказал на это Старик-мудрец. А Улитины родители горя тяжкого не вынесли, один за другим ушли, покинув этот свет.
А Серафимушка дочку родила, Василиной назвали. А родители Арсения внука ждали, наследника своего, но как же они девке обрадовались! Полюбили внучку оба, и отец, и матушка Арсения, Сноху не обижали, сильно работой не загружали, дали возможность молодайке с дитём больше быть и им заниматься. Добрая и кроткая Серафима полюбилась родителям Арсения, ругали себя, что раньше её не признавали. А теперь всё хорошо, лишь бы Арсения дождаться с войны этой поганой.
Побыла Степанида дома полгода, силы свои восстановила да и опять в лазарет вернулась. Знала, трудно там, санитаров не хватает, а раненных не уменьшается, а значит, работы для неё там много.
Теперь она уже до конца войны была там, много солдатушек наших от смерти спасла. Домой вместе с Ларионушкой своим возвращалась.
Вернулся с войны и Арсений. Родители вместе с женой Серафимушкой да доченькой Василиной его встретили. Счастья-то сколько! Смотрит Арсений на жену свою и не узнаёт, до чего же красивая она стала, расцвела, как цветок, кожа бархатная да нежная, улыбка лицо озаряет. Хочется ему слова благодарности отцу да матушке сказать за свою Серафимушку, не обижали её, это сразу заметил он.
А Степанида тоже благодарности от Арсения получила, кто ж знает, как бы у него всё сложилось, если бы не оберёг, полученный от неё.
Стала Степанида порядок в доме наводить да готовиться к мирной жизни. Да разве ж мир надолго наступил? Человечество не может жить без войн. Вот и Гражданская война наступила и опять мужчин из деревни в дорогу позвала. Что же это творится на белом свете, что же людям жить мирно не дают?
Ушёл Арсений, ушёл и Ларион. Не было их почти год, а потом вернулись. Жизнь налаживаться стала, в деревне спокойно жили, в трудах, землю пахали, хлеб сеяли, детей растили… И не ведомо им было, что впереди, через двадцать лет будет новое испытание. Да такое тяжкое, что мир и не видывал. Ворог грозный да сильный придёт на Русь святую.
И встанут они вновь один к одному и выгонят чёрного ворона с Земли Русской. Сбережёт Русский человек Отечество своё.
И так всегда будет.
И ещё они не знали и не ведали, что через сто лет на Руси во всю будет действовать идеология вредительства, смело поднимут головы внутренние враги Отечества, а с ними бороться русскому человеку куда сложней.
Неведомо им было…
Конец
Автор Алевтина Крепинская