ПОЛУНОЧНИКИ (клуб любителей мистики)

22 сен 2024

ПАСЕЧНИК (5)

Глава 22

Алла потерла виски. Сколько времени прошло с той поры… С Алексеем она рассталась по многим причинам. И причины эти были понятны. Хватит с нее и «тех» людей и «этих». Она устала и ничего больше не хотела знать. Раз в год Пасечник навещал ее и Егорку. Для встреч они выбрали тихое и спокойное место – деревеньку, где жила Шура.

Егор с младенчества рос под крылышком Шуры и называл ее бабаней. Да и Алла душевно срослась с этой женщиной. Шура постарела, но резвости и энергии нисколько не потеряла:

- Переезжай поближе. Плюнь ты на этот Ленинград. Ничего хорошего: шум, суета, да демоны летают. Поживи у меня, отдохни немного, а потом ведь можно и в Тихвине квартиру получить. Церквей много, спокойно, - говорила она.

Алексея Шура не любила. Говорила про него:

- Кобелина смазливый! Дался он тебе! – но в разговоры Аллы и Пасечника не лезла, деликатно оставляя их одних.

Маленький Егорка тянул ручонки к отцу, и Алексей часами возился с малышом. Уходя, отворачивался. Губы его дрожали. С сыном расставаться Алексею не хотелось до зубовного скрежета. Но наводить на это место выродков не хотелось еще больше.

- Хватит, Алеша. Не трави ни себя, ни меня, ни ребенка. Уходи. И больше не возвращайся, прошу тебя, - один раз сказала ему Алла.

Ничего хорошего от этой связи ждать не придется. Алексей, как напоминание о кошмаре, длившемся очень много лет. Алле хотелось ходить на работу, наводить скромный уют в квартире, гулять с маленьким сыном по улицам, каждое лето проводить у Шуры в деревне – жить просто. Жить как все.

И она жила просто, и как все. Денег больших в семье не водилось, иногда приходилось туговато, но какие трудности испугают женщину, жившую когда-то в блокадном городе? Да никакие!

Ночами Аллу изводила, грызла смертная тоска по Алексею. Она скучала по нему. Разрыв не зря так называется – рвали по живому, с кровью. Еще многие годы мысли о нем не давали покоя, и сны об Алеше были то прекрасные, то пугающие.

Но с годами все потихоньку прошло. Егор рос, росло количество хлопот и забот, бесконечные стояния в очередях трепали нервы, отнимали время, ставшее таким драгоценным. Отражение в зеркале честно говорило о старении, пока незаметном для посторонних, но явным для самой Аллы. И это пугало, огорчало и часто служило поводом для горьких слез. И чем больше коллеги или друзья (наконец-то у Аллы появились друзья) делали ей комплименты по поводу внешности, тем больше расстраивалась Алла.

Годы шли все быстрее и быстрее, и она совершенно забыла о просьбе покойного Григория. А может, забыла специально. Егор вырос отличным парнем, влюбился в хорошую девчонку, обещавшую ждать его из армии. Проводили честь по чести. Ждали писем, и Алла очень расстроилась, что Егор перестал писать своей девушке – обычные материнские тревоги.

Первым ударом стала групповая фотография сына, присланная из армии. На ней Егор был запечатлен в обнимку с армейскими дружками, и один из них был не просто похож на Алексея, ОН БЫЛ АЛЕКСЕЕМ!

Перенести это было тяжело. Алексей был таким же, как и много лет назад. А она? Алексей находился рядом с сыном. Это сигнал – он скоро его заберет. Куда, черт возьми? Да, Григорий говорил, чтобы она ничего не боялась. Но какая, скажите на милость, мать не будет бояться? И не Алексей ли служил причиной молчания сына по отношению к Даше? Какие цели преследовал пасечник?

Алла поняла, что ничего хорошего, наверное, в ее жизни не будет никогда. Ребенок ей не принадлежал. Если ей удалось обмануть ЭТИХ, то Пасечником такая уловка не прошла, и от кошмаров ей не избавиться никогда. Алла надеялась, что у смертной женщины родится такой же смертный ребенок. Но… Григорий специально сделал так, чтобы младенца родила бессмертная, передав сыну свой дар по наследству.

Егор вернулся из армии, об Алексее рассказывал с легким раздражением: мол, очень современный парень, себе на уме. Значит, Пасечник правды ему не сказал. Сердце женщины немного успокоилось. Она искренне радовалась, что Егор остался дома, женился… Она готовилась к тому, что у пары не будет детей. Что же, Алла постарается убедить ребят усыновить ребеночка из Детского Дома. Она уже и речь придумала, как… Дарья объявила о своей беременности. Что это? Чудо? Или обман?

Это был второй удар. Как бы не утешала себя Алла, покой к ней так и не пришел. Даша – бессмертная, которую тянуло к Егору. Сомнений и быть не могло. И Алла знала, чем это все закончится. Значит, за ней следили все время. Специально подсунули Дашу.

Вся семья Аллы под колпаком. Знать об этом и делать вид, что ничего не происходит, было невыносимо. Но Алла упорно делала вид. И Даша – тоже. Их квартира превратилась в театральные подмостки, где актеры играли ужасную пьесу. И самое страшное, с Егором творилось что-то неладное, и однажды он все таки сорвался в Ленинград. «К другу Лехе»

Дашка вела себя ужасно странно: не вязала пинеток, не бегала по магазинам в поисках пеленок и ползунков. Алла, конечно, приготовила ей сумку для поездки в роддом, но та осталась равнодушной.

- Что же ты, Дарья? – набиралась свекровь храбрости и задавала «неудобные» вопросы.

Но Дарья отмахивалась:

- Сейчас в магазине все купить можно, были бы деньги. Вот Егорка заработает, и все разом приобретем. Да и примета плохая – заранее…

И все вроде бы сходится. Но…

Однажды Алла застала невестку плачущей.

- Плохо себя чувствуешь? Что-то с Егором? Даша, не молчи ты ради Бога, - спрашивала она Дашу.

- Нет. Ничего страшного. Просто. Беспокойство какое-то, - Дарья улыбалась. А глаза – тревожные, тоскливые.

- Это кошачьи поиски, девочка. Видать, скоро в родилку поедем, - гладила ее по волосам Алла. И невестка как-то сникала вся, хоть из последних сил пыталась держать себя в руках.

Алле было больно. Вся ее жизнь, все ее мечты, поиски – все это зря? Ей никогда не избавиться от тяжелой ноши. Подопытный кролик. Экспериментальный материал. Лабораторная мышь, которую на время оставили в покое, чтобы потом продолжить опыты.

Слезы душили, все чаще ухало и нависало над незримой пропастью сердце, на сотые доли секунды, которые казались Алле вечностью. Господи, хоть бы дал умереть, чтобы не участвовать больше в этой жестокой игре: кто кого. Алла испачкалсь, извозилась в грязи связью с Пасечником.

Что она себе вообразила? Что Алексей – ангел, просто немного заблудился, и любовь сделает его хорошим и добрым? Как смешно… Пасечнику нужен был Егор. Еще одна лабораторная крыса. Только лаборатория – другая.

Последним ударом было появление отца Сергия, а за этим событием последовало похищение Дарьи. Или Дарья сама так решила? Кто ее увез? Где она сейчас? Какая роль ей отводилась: разменной монеты или главного героя плохой пьесы? Можно просто сойти с ума.

В дверь позвонили. Алла открыла, как обычно, не спросив, кто там, за дверью. На пороге стояли взволнованная Ирина Ивановна, мама Дарьи, и…

Подозрительно знакомое лицо. Высокий. Брови сошлись на переносице. Холодные, льдистые глаза. Неулыбчивый рот. Кожаная куртка и потертые джинсы. Короткая стрижка. Неясный возраст: то ли тридцать, то ли пятьдесят лет. Не молодой и не старый.

- Здравствуйте, Алла Леонидовна. Старший следователь Глебов Петр Данилович.

- Аллочка, что же ты не позвонила, не сказала ничего? – спросила Ирина, - я места себе не нахожу… Да еще и милиция…

- Да, случай резонансный. И вы позволили себе просто так уйти? - Глебов буравил глазами-ледышками Аллу.

- Но вы сами понимаете… Трое суток нужно… И мы думали, что Даша просто ушла домой, - лепетала растерянная Алла.

- Товарищ следователь, у Аллочки просто шок! – пыталась оправдать родственницу заплаканная Ирина.

- Прошло пять дней, а вы, голубушка, не соизволили заявление в милицию подать! – рявкнул Глебов, даже не взглянув на защитницу Аллы.

- Пять дней? – Алла, обессиленная, упала на маленькую табуреточку, стоявшую в прихожей, - как это я…

- Ирина попыталась помочь Алле встать.

- Хватит, Ира, не прикидывайся. Вы все тут заодно. И следователь ваш, - шептала Алла.

- Она теряет сознание! Надо вызвать скорую! – закричала Ирина.

И тут Глебов легким, едва заметным простому глазу движением, коснулся Ирины ребром ладони. Та даже охнуть не успела, мгновенно потеряв сознание.

- Слишком много эмоций и причитаний, - сухо сказал Глебов, - нужно положить ее на диван. А ты, Алефа, сиди здесь и не вздумай бежать. Снаружи – охрана.

Он легко поднял на руки Дашину маму и унес в комнату. Потрясенная Алла сидела на табуретке, не в силах даже пошевелиться. Какой там – бежать…

Следователь вернулся и будничным тоном сказал:

- Алефа, завари чайку. Нам надо поговорить, и разговор этот будет долгим.

- Вы кто вообще? – Алла была на грани истерики, - из ЭТИХ? Или от Пасечника? Что вам еще от меня надо? Давайте уже, просто пристрелите меня или в землю закопайте. Как вы там еще с отступниками разбираетесь? Я больше не могу. Не могу!

- Успокоилась. Быстро! И приглядись ко мне. Как же ты своего старого друга-товарища не узнала?

Льдистые глаза. Суровый взгляд. Она не узнала этого человека только потому… Только потому, что лицо его сейчас было чисто выбрито. А раньше рот и подбородок скрывала борода. Вместо джинсов и куртки – зипун и сапоги. В руках посох. И он был похож на старика…

- Макарий!

- Дошло до утки на четверты сутки, - засмеялся Макарий.

- Ты за мной пришел?

- Не за тобой, а к тебе. Где руки можно помыть? И полотенце, хозяюшка, мне чистое подай!

Алла прошла в комнату, к шкафу с чистым бельем. На диване мирно посапывала спящая Ирина. Жива – и Слава Богу. Значит, она не в курсе всего происходящего. И то – радость.

Макарий умылся, принял из рук Аллы чистое махровое полотенце.

- Давай-ко, матушка моя, сваргань мне яишенку. Глазунью. И чайку покрепче. Нам обоим поесть не мешает.

Алла достала из холодильника яйца и сало. Нарезала его на маленькие кусочки и зажарила на сковороде до состояния шкварок. Разбила шесть яиц и только сейчас почувствовала, что очень голодна.

- Вот видишь, красавица, немного ожила. Хорошо, - рокотал приятным баритоном Макарий.

Алла, не слова не говоря, поставила скворчащую сковороду на деревянную подставку, в хлебнице нашла половину подсохшей буханки. Подумав, опять заглянула в холодильник и выудила оттуда початую бутылку водки, вопросительно взглянув на Макария.

- Можно, можно. Не пьянки ради, а здоровья для, - кивнул Макарий.

Она разлила водку по рюмкам.

- Пей, - приказал гость.

Алла не стала отнекиваться. Когда-то она таким образом спасла Шуру. Смело выпила огненную жидкость до дна. Обожгла горло, закашлялась, прослезилась.

- Пей еще.

Покорилась. Махнула вторую стопку и выдохнула. В голове прояснилось. Сердце перестало зависать в смертельном полете и уютно улеглось в груди.

- Я слушаю тебя, Макарий, - Алла была спокойна, как никогда.


Глава 23

- Невнимательно и плохо ты, Алефтина, читала Библию. Упущение Григория и твоих приемных родителей. Тогда бы ты знала о мироустройстве намного больше, чем я тебе рассказывал много лет назад, - Макарий сложил руки в замок, - кто я, по-твоему?

- Макарий, бессмертный воин, - ответила Алла.

- Ну да. Бессмертный воин. Мне очень много веков, моя дорогая. Конечно, следовало бы предстать перед тобой в своем истинном образе, но… Скромность украшает. Скажу проще – истинное имя мое – Георгий. И всю историю этого мира я знаю изнутри.

Враг человеческий был лучшим ангелом. Но и у ангелов есть гордыня. Вот и Люцифер попался. Амбициозный, талантливый, обладающий даром убеждения, самый яркий из всех, вообразивший, что ему, и только ему предстоит стать Божьей Десницей. Но у Господа были совсем другие планы.

Как бывает с работниками, талант, по мнению которых, не оценили? Они начинают злиться, устраивать против шефа козни, организовывать в коллективе разброд и шатание. Бунт на корабле, иными словами. В результате – полетел наш красавчик не вверх, а вниз. Ему бы осознать свое поведение, раскаяться, но разве Люцифер когда-то в чем-то сомневался или раскаивался? Ему показалось, что Господь совершенно не знает своего дела, морально устарел и умственно одряхлел. Нужно менять старика.

САМ часто говорит, что здоровая конкуренция улучшает качество работы. Но не до такой же степени? Он оказался прозорливее падшего ангела. Гордыня – это плохо. Глупость – это тоже плохо. А гордыня, помноженная на глупость, и неумение просчитывать ходы наперед - сотворили с Падшим очень плохую шутку. Как бы он ни пытался перекроить мир под свои лекала, Господь всегда был на четыре шага впереди.

Потому и появилось в наших рядах племя бессмертных. Столько раз Падший пробовал уничтожить человечество, но бессмертные всегда оставались. И люди плодились и размножались снова.

- Зачем тогда вы отбирали у нас наших детей? Это жестоко! Какой вообще смысл в жизни тогда, - возмутилась Алла.

- Господь испытывал вас, так ли вы ему верны. Ведь не любовь к ребенку заставляла многих из бессмертных отступиться, а тщеславие! Непонимание ситуации, гордыня, глупость, наконец! Нельзя жить вам целыми общинами на этом свете, потому что, через века вы захотите создать свое собственное царство, погрязшее в грехах и распутстве! Так было всегда! И Бог решил развеять семена по свету и обрек бессмертных на тяжелую долю. Приходит время – рушатся царства, империи, гибнут люди, и вам, бессмертным, разрешается воссоздавать новый мир!

- Значит, и Падший хочет воссоздать свой мир?

- Ну конечно. Свой мир, где нет Небесного Создателя. Где все подчиняются только законам дьявольским, а не Божьим. Правда, долгое время у него ничего не получалось: рождались одни выродки. И эти выродки плодились и размножались, смешивая кровь с кровью смертных. И веками потомство мерзкое не переводилось. Где кровь, где слезы, где горе – там и ищи выродков. Но царство, вскормленное злом, всегда падет. А это приводит в ярость Падшего.

- Упорный, - заметила Алла.

- Скорее, амбициозный, - улыбнулся Георгий, - вот и сейчас у него возникла новая идея: увести за собой светлых бессмертных, чтобы те жили в его логове и рожали умных, красивых, безгрешных. Мягких, как пластилин. И вот оно, новое человечество, воспитанное Падшим, как ему надо. Пасечники – его рук дело. Но вот загвоздка, Падший не учел, что на любую разведку есть контрразведка. И Создатель никогда ничего не упускает из виду. Главное в борьбе с Падшим: предупредить его действия.

Алла посмотрела в окно: за стеклом собирались тяжелые тучи – быть грозе.

-Значит, все, что случилось со мной, было задумано ранее?

- Конечно, милая моя. Виренея не ошиблась, отпустив тебя на волю. Она сделала это по наущению. Пасечник должен был увидеть тебя. У него не успела закоптиться душа так, как у брата Константина, соблазненного дьяволом и отравленными поцелуями его верной служанки, убийцы и развратницы Батори. Помнишь, была такая графиня в Венгрии?

- Эта та, что купалась в крови девственниц?

- Да, та самая, иногда она подавала пример и другим женщинам. Была такая при Екатерине второй. Батори ей шепнула рецепт по секрету на одном из балов.

- Салтычиха?

- Историю, в отличие от Библии, ты изучила хорошо, - ответил Георгий.- Падший решил, что создаст свой улей, со своими рабочими пчелами, трутнями и маткой. Но матка порождала только чудовищ. Как воины, они были хороши, но слишком неразвиты для постройки прогрессивного общества. Для этого сатане нужны были истинные бессмертные, а не полуфабрикаты.

Он и придумал интересный ход: заменить матку на другую. Думаю, что Эржбетте недолго осталось жить.

Этой маткой, новой пчелиной королевой, должна была стать… ты!

- Так вот почему Пасечник искал меня? – Алла не смогла сдержать слез, - а я, дура, думала – любовь…

Георгий пристально взглянул на Аллу.

- А почему и нет? Пасечник – создание Божье. И любовь ему не чужда. Своеобразная такая любовь, но все же!

А какая женщина не пойдет за возлюбленным следом? Да еще, если ей обещано оставить будущее потомство при себе? И все – дело в шляпе. В гнезде шершней – новая королева. Прекрасный замысел, по мнению Падшего.

- Но Алексей не хотел, чтобы обо мне знали в гнезде, - перебила Георгия Алла.

- Потому что, Алексей – не совсем потерянная душа! И Господь знал об этом! И еще он знал, что если женщина станет смертной, то…

- Ей никогда не быть королевой в гнезде шершней! – закричала Алла. – Вот почему Григорий попросил, чтобы я убила его! Это был ваш план!

- Я не делаю планов. Я их исполняю! – сказал Георгий, - пути Господни неисповедимы, а мы - орудие в его руках.

Женщина пристально вглядывалась в лицо гостя. Спокойный. Деловитый. Как будто не о судьбах мира ведется речь, а о покупке картошки в овощном магазине. Сидит, с удовольствием наворачивает яичницу, запивая ее крепким чаем. Вполне земной человек. Не самый обычный, конечно, но земной, это точно. А на самом деле – Победоносец. И она, Алла, сейчас должна была с ума сойти от восхищения, страха, благоволения! Нет, не сошла. Сидит напротив и пьет водку. Очень хорошо, просто «замечательно».

- Ты просто очень устала. – Макарий-Григорий улыбался обезоруживающе, - тебе нужен покой. Вот и все.

Вот и все. Алла даже не стала уточнять смысл фразы, сказанной Макарием. Вот и все, конец фильма. От нее больше ничего не требуется. Ее роль сыграна, продолжения не будет. А и не надо. Она и так прожила на этом свете очень долго, и оставаться здесь у нее больше не осталось никаких сил. И горевать по этому поводу не стоит: любила, воспитывала ребенка, грустила и радовалась, боялась. Хватит уже бояться!

- Когда?

Георгий поднялся. Положил руку на плечо женщины.

- Не сегодня.

Он прошел в прихожую, накинул на плечи кожаную куртку.

- Скоро твоя родственница должна очнуться. Скажи ей, что вызвала скорую. Ирине нельзя увлекаться сладостями, сахар в крови зашкаливает.

- А что ей сказать про Дашу? Где она?

- Скажешь, что Егор увез ее в Питерскую клинику, платную. Они могут себе это позволить. Молодые, глупые, никому ничего не сообщили. Никакого уважения к родителям.

Георгий сокрушенно вздохнул.

- Пойду. Нынче столько «висяков». Пообедать некогда. Вы, Алла Леонидовна, передайте Ирине Ивановне, чтобы она забрала свое заявление и не беспокоила отдел по пустякам, - Георгий протянул Алле папку, - вот здесь распишитесь, пожалуйста.

- Я все время думала, что такие, как вы, больше в небесной канцелярии заседают, - Алла расписалась на каком-то строгом бланке. Подняла глаза на гостя и вдруг зажмурилась от яркого света.

Перед ней стоял все тот же человек. Только вместо кожаной куртки на нем были золотые доспехи, а глаза, строгие, глубокие и серьезные, излучали силу и тепло.

- Нет, женщина. Мы всегда ходим среди людей.

Секунда, и видение исчезло. Сияние пропало, и Алла вновь видела обыкновенного следователя, каких было сотни по всей стране: измотанных, невыспавшихся, неулыбчивых.

- Всего доброго, Алла Леонидовна, - он покинул квартиру. На лестничной площадке послышался хлопок дверей лифта.

Алла хотела было разбудить Ирину, чтобы вдохновенно соврать ей про Дарью и Егора, но вдруг застыла на месте. Потом чуть не выругалась вслух, ударив себя по лбу. Забыла! Самое главное забыла спросить! Зачем вообще понадобился ее сын Пасечнику? Где он сейчас? Где Даша?

Она выглянула в окно: следователь вот-вот должен был выйти из подъезда.

Деревья клонило от сильного ветра. Где-то далеко громыхало, а небо сделалось фиолетовым. Пахло тополиными почками и мокрой землей.

Но бывший гость Аллы так и не появился на улице…



Глава 24

Сергей завел двигатель, и машина по-кошачьи заурчала, готовая лететь куда угодно, стоит только приказать. Но Череп не спешил.

- Чего ты ждешь, Серега, - спросил Егор, - поехали!

Череп улыбнулся.

- Анекдот такой есть. Генеральский шофер уазик заводит, а он не заводится. Выскакивает из штаба генерал, весь потный, злой такой.

- Поехали быстрее! – орет.

- Дык, товарищ генерал, не заводится!

- Поехали, давай, потом заведешь!

Егор даже в лице не изменился.

- Смешно. И что?

- Так ты сейчас – тот самый генерал. Куда «поехали»? Подумать для начала не желаешь?

- Слушай, блин, Серега! Хватит, а? У меня жена! Беременная! Сейчас неизвестно где! Ну, давай, посидим, покурим, потравим байки! А давай, выпьем, а? В сауну сходим! А? – Егор начал звереть на глазах. И вдруг он внезапно со всей дури грохнул кулаком по панели, - ну чего ты? Подумаешь, какая ерунда! Жена куда-то подевалась! – Егора несло.

- Заткни-и-и-ись! – вдруг рявкнул Череп, - заткнись. Закрой варежку и слушай сюда, придурок!

Егор, и, правда, сразу пришел в себя.

Сергей тронул Бэху с места.

- Куда, Серега? – тихо спросил Егор.

- В родилку. Что-то тут не сходится. Не сходится что-то тут, - бубнил себе под нос Череп, - Егор, вспомни, как следует, родной мой, сколько человек было в тачке?

- Которая Дашку увозила? – Егор забеспокоился, - ну, баба эта толстая и мужик.

- Больше никого?

-Ну и Дашка.

- Неувязочка… Они никогда не разлучаются, - пробормотал опять Серега, - где же ты, где же, встреча на Манежной… Слышь, Егор?

- Что?

- А больше никто из столовки не выходил?

- Нет. Да не было никого, точно. Только эти. Ну а потом к нам еще доктор вышел покурить. Орал на меня, вот как ты сейчас. Панику требовал прекратить…

- Да? Очень хорошо. Это о-о-о-чень хорошо, - опять запел Череп.
Через минуту машина подъехала к больничному городку. Приближалась вечерняя пора, и в воздухе остро пахло цветущей акацией, нахально перебивавшей аромат шиповника.

Дежурная, увидев скандального посетителя во второй раз, не знала, куда от него спрятаться и загородилась телефонной трубкой, дескать, только попробуй, сразу вызову милицию. Как ей было не испугаться Егора? Он же форменный бандит! Да еще и ряху какую с собой приволок!

- Креста на вас нет! Что же вы творите, ироды! Здесь матери, дети! – мужественно держалась тетка, заслонив хлипким тельцем стеклянные двери в святая святых.

Сергей вдруг улыбнулся очаровательной улыбкой. Прям, белый мишка в гости пришел.

- Успокойтесь, сударыня. Не обращайте внимания на наши рожи. Мы просто хотели уточнить…

- Уходите, пожалуйста, я умоляю вас! Здесь женщины и дети! – тетка дрожала осиновым листом, но не убегала.

Сергей вздохнул, и, как фокусник из волшебной шляпы, вытянул из кармана маленькую красненькую корочку. Она магически подействовала на тетку, одновременно успокоив ее.

- Капитан милиции Черепицын! Отдел внутренних расследований города Петербурга. Вы понимаете, что это значит - ОВД города Петербурга?

- Д-а-а-а.

- Вот и хорошо. Потрудитесь мне дать адрес врача, который сегодня утром осматривал гражданку Спицину.

- К-к-акого врача?

- Высокий, худощавый, курящий акушер, - вмешался Егор, - он здесь, в ординаторской был.

- Как-кой акушер? Нету у нас никаких акушеров! У нас одни женщины в отделении!

- Да он орал на меня! Не помните? – выходил из себя Егор.

- Нету у нас акушеров курящих, нету, - лепетала несчастная женщина.

- Спасибо, вы нам очень помогли. – Сергей был вежлив и предупредителен. До свидания.

Они вышли на улицу.

- Гипноз. Обыкновенный гипноз. – Ледяным тоном сказал Черепицын.

- Какой гипноз? – Егор ничего не понимал.

- Обыкновенный. Я так и знал, - Череп засунул руки в карманы, - И ты тоже. Как ты, олух, умудрился под гипноз попасть? Ты же бессмертный? Марку машины ты тоже не помнишь?

- Не помню, - Егор растерянно хлопал глазами, - кажется, это был москвич.

- Какой, блин, москвич, - устало произнес Череп, - жигуленок раздолбанный это был, копейка. А высокий, худощавый, курящий акушер – твой старый знакомый. Руки у него, - Сергей кивнул на свои руки, - в карманах были?

- Он мне сигарету давал. А другая рука, да, в кармане… была… Да, твою ж мать! Серега! Ряженый! А баба с мужиком? – По спине Егора пробежала холодная струйка пота.

- Гипноз, Егорка! Вагон помнишь? Трое их было?

- Да!

- Вот так ты благополучно доехал до родной маменьки! В сопровождении выродков, Егор! Они гипнозом владеют! Какой я олень, твою дивизию! Погнали!

Егор не задавал вопросов. От мысли, что Даша сейчас где-то в обществе этих упырей, он был на грани сумасшествия. Он быстро прыгнул на пассажирское сиденье. Серега, несмотря на свои габариты, так же шустро забрался на место водителя. Двигатель взревел обиженно, бэха не заслуживала к себе такого отношения.

Череп то и дело молотил по рулю и матерился:

- Ну как так-то! Я же видел их. Они не Богу молиться сюда примчали. Ах, ты ж, е-мое!

Потом, выпустив пары, Серега взглянул на Егора, смолившего сигареты одну за одной, и сказал спокойнее:

- Не ссы в трусы, Егорий! Они ничего с Дашуткой не сделают. У них задача другая. Им надо доставить ее в целости и невредимости.

- Быстрее, Серега! – молил Егор, прикуривая новую сигарету.

***

До Питера они домчали за полтора часа. Пейзаж вокруг опять превратился в серо-зеленое марево. Череп ловко прошмыгнул через многочисленные перекрестки и арки, словно заяц, переметнувшись через несколько мостов, петлял тайными тропами через дворы-колодцы, темные проулки и садики, словно хотел запутать следы за собой. И вот, наконец-то верная бэха, словно ретивый, весь пенный от нескончаемой скачки, конь, устало притулилась возле желтого особняка.

***

- Я горжусь тобой, мой мальчик! – Падший закуривал ароматную гавайскую сигару, - экий ты пострел, везде поспел! Это же гениально!

Алексей сидел напротив Падшего и помалкивал. Пускай хозяин разливается соловьем и расхваливает его на все лады. Прям, отец родной, душка. Раньше Алексею нравилось такое панибратское отношение. Было приятно чувствовать себя посвященным. Была великая цель и великая борьба. Но сейчас на душе у него - муторно. И Падший знает, что творится у Алексея на душе. А… Пускай знает. От него ничего не скроешь.

- Ну, не надо, не надо! Прекрати себя травить. У тебя такое лицо, будто Дарью сейчас расстреляют. Или в темницу посадят. Веселей гляди! Девочка благополучно родит здорового младенца. С минуты на минуту к ее ногам прискачет любимый принц. И все будет хорошо! Как она себя чувствует?

- Нормально. Пьет чай и слушает байки Константина, - Алексей выпил еще одну рюмку.

Падший пристально взглянул Алексею в глаза:

- Ты слишком увлекаешься спиртным, мой мальчик. Это все может плохо кончится. Мне алкоголики не нужны. Даже такие героические, как ты. Ну, солдат? Веселей гляди! – вдруг глаза Падшего, такие выразительные, с хитринкой отца-командира, потемнели, и зрачки исчезли в кровавой мути, - ДЕЛАЕМ ВЕСЕЛОЕ ЛИЦО, ПАСЕЧНИК! – откуда-то из глубинной утробы донесся до Алексея нечеловеческий голос.

Алексей заставил себя улыбнуться. Он не хотел видеть истинный облик Рогатого. И с этим чудовищем спала Княгиня? Б-р-р-р-р.

- Не зарывайся. Оторву голову, - Падший вновь вернул себе людское подобие, - ну вот, уже шутишь. Это очень хорошо. Все-таки, я в тебе не ошибся, Пасечник. Мне нравится твоя непокорность. Из бунтарей получаются отличные полководцы и бизнесмены. Нетривиальные личности, обожаю таких! О! Чую! Наш королевич летит на всех парах! С ним дядька Сергей! – Падший поднял вверх указательный палец, делая вид, что прислушивается, - Вот сижу и думаю, Алешка. А нафиг нам нужен отец Сергий? Мутный он какой-то. Сдается мне, что он, мил человек – стукачок! – Падший очень хорошо изобразил «Горбатого» из советского фильма.

«Тебе в театр бы устроиться! Такому актеру цены бы не было», - уныло подумал Пасечник.

- Ага. Мы обязательно это обсудим. Чуть позже. Иди, друг, встречай молодого папашу.

- Шеф, у меня к тебе только одна просьба. Убери ты этих выродков с моих глаз. Воняют!

Падший засмеялся.

- Ну конечно, воняют. Они – рабочая косточка, между прочим. Несправедлив ты к ним, Пасечник. Ребята старались. Из кожи вон лезли в прямом и переносном смысле, а ты? Хорош друг! Мушкетер, называется. Даже не похвалил пацанов. Нельзя так, сынок, - Падший посмотрел на Алексея с укором, - Ладно, я пойду. Следи, чтобы никаких эксцессов!

- А Княгиня?

- Княгиня? Придется увольнять. Возьму пока ее с собой на рандеву. Женщина без любви увядает и чахнет… Еще устроит тут концерт из-за ревности.

Падший щелкнул пальцем, и в ту же секунду перед ним возникла Княгиня. Лицо ее, прекрасное, заплаканное лицо, выражало крайний испуг.

- Ты звал меня, повелитель? – она потянулась к падшему в образе прекрасного юноши всем своим существом.

- Да, любимая, - грустно сказал Хозяин.

- Я не угодила тебе? – Княгиню трясло от обиды и страха.

- Ох, как мне надоедают слезливые, унылые бабы, - вдруг рассердился Падший. Его пальцы вдруг вытянулись на метровую длину и мгновенно вырвали у Княгини оба глаза. Она дико, истошно закричала! Пальцы, словно диковинные щупальца, тут же приняли обычный вид.

- Так ты мне нравишься больше! – Падший схватил воющую женщину и исчез через доли секунды.

Пасечник тяжело, по-стариковски поднялся из своего любимого кресла. Он покинул уютный кабинет, и прошагал через лабораторию прямо к морскому побережью. Морской бриз щедро омывал его лицо воздушными брызгами. Пахло йодом, цветами и еще чем-то, отдаленно напоминающим запах мертвечины. Алексей нажал невидимую кнопку, и дивный пейзаж сменился: море приобрело кроваво-красный цвет, а небо над ним так же побурело. Вместо пения птиц отовсюду раздавались страшные крики существ, отродясь не бывавших людьми. Они жаждали свободы!

Алексей, не оглядываясь, шагнул в лифт. Двери бесшумно закрылись, отрезав от Пасечника все звуки и запахи. Кабинка лифта мягко тронулась вверх. Алексей посмотрел в старинное, в бронзовых завитушках, зеркало, непонятно, для чего здесь находившееся. Смертельная бледность покрывала его лоб и скулы, но глаза все так же, как и триста лет назад, ярко сияли ультрамариновой синевой Аральского моря. Руки Алексея сжимали нож.

Когда-то его возлюбленная убила этим ножом бессмертного...


Глава 25

В первый раз бессмертные пришли к Дарье в день ее восемнадцатилетия. Мама тогда испекла здоровенный пирог, зажарила утку и купила бутылку вина. Праздник намечался грандиозный, решено было пригласить и подружек, и мальчишек. Стол накрыли в комнате, пафосно именуемой «залой». Парни принесли магнитофон и установили к нему колонки.

Девчонки накрасились, завили при помощи плойки волосы. Сашка Иванов, однокурсник, обещал притащить из дома стеклянный шар – самое то для дискотеки. Мама опасливо поглядывала на гурьбу молодежи, волнуясь, как бы эта орава не разнесла квартиру, и потихоньку запрятала бутылку с вином в недра холодильника.

Наивная, она даже не предполагала, что хитрованы подстраховались, и спрятали в карманах курток бутылки портвейна, которые собирались распить втихую во время перекуров. К «дискотеке» мальчики, да и некоторые из девочек были уже навеселе.

Впрочем, Ирина Ивановна, этого не увидела, чинно посидев с гостями во время официальной части «банкета», она скромно удалилась вместе Аллой Леонидовной, приглашенной Дарьей в качестве будущей родственницы. Как никак, ее сына Даша лично проводила в армию.

Было шумно и весело, ребята дурачились, танцевали с девочками, а некоторые позволяли себе поцелуи и объятья, спрятавшись от всех в комнате Даши. Сама виновница торжества, хоть и старалась улыбаться, но все равно пребывала в грустном настроении: что за праздник без Егора? Тем более, что Егор два месяца уже ничего ей не писал. Больно ему нужна Дашка-малолетка… Но ведь она – не соплюха какая… И любит его, любит, как никто никогда никого не любил. Какая-то непонятная тяга. Даша слышала неоднократно, кино смотрела про наркоманов, которые за дозу могут предать, украсть, убить. Потому что, без дозы им верная смерть. Вот и с Егором – так же. Он рядом – Даше хорошо и спокойно, и чем дальше он от Даше, тем хуже становится ей.

Она ужасно устала от нудной, не покидавшей ее ни на минуту, тоски. Несколько раз ей приходила в голову шальная мысль: а что, если… Ну да, клин клином выбивают? Сашка однокурсник смотрел на нее больными глазами, готовый нестись на край света по любому приказу Даши. Почему нет? Егор не пишет, а зачем ей страдать? Может быть, удастся избавиться от зависимости?

Одна мысль о Сашке вызывала в Дарье отвращение, рвотный рефлекс, как первый глоток спиртного, который она с девчонками как-то ради куража попробовала за клубом перед дискотекой. Но и эта история ей ужасно надоела. Даша решила сегодня же вечером разрешить Сашке себя поцеловать. Она намекнула ему об этом в начале праздника, и Саша весь вечер ерзал, как на иголках, да так, что все заметили его поведение. Алла Леонидовна только грустно покачала головой: видно не судьба…

Дискотека удалась на славу, но, хоть ребята, собрав стол-книжку, и вынеся из комнаты громоздкие кресла в коридор, было тесновато. Решили продолжить веселье в клубе железнодорожников. Даша отказалась идти на дискач.

- Не пойду. Голова разболелась.

Выпроводив толпу гостей, взглянула на Сашу. Тот выжидающе смотрел на нее.

- Поможешь посуду помыть?

Конечно, он согласился. Справились быстро, а потом решили немного проветриться. Голова у Даши, действительно, разболелась.

Спрятались на скамеечке в тихой аллее. Сашка робко коснулся Дашиной щеки.

- Я тебя…, - не договорив, обнял ее и прижался к Дашиным губам…

Накатила такая муть, что она начала задыхаться. Терпеть Сашкины поцелуи у Даши не было никаких сил. Или она будет дышать или сдохнет сию минуту. Дарья отбросила однокурсника от себя с такой силой, что тот улетел со злополучной скамейки.

- Прости, Сашка! Не могу. Не могу и не хочу. Иди домой. – Дарья вытерла мокрый от пота лоб.

- Ты, что, дура совсем, да? Зачем ты все это устроила? – Сашу колотило от обиды и гнева, - Приколоться захотела? Весело тебе, да? – он стоял перед Дарьей, засунув руки в карманы, то и дело сплевывая на землю. Ей казалось, что Сашка вот-вот ударит ее.

- Молодой человек! Будьте так добры, оставьте барышню в покое! – совсем рядом прогремел мужской голос.

На дорожке, буквально из ниоткуда возникла пара: мужчина и женщина. Сашка в запале послал их куда подальше, но мужчина, с виду лет тридцати, тридцати пяти, среднего роста, неброско одетый, в кепке, надвинутой на лоб, схватил Сашку за шиворот, как щенка, и легким пинком отправил парня в полет, второй за вечер. Женщина присела на скамейку рядом с Дарьей, сдержанно сказав своему спутнику:

- Ну зачем ты так с мальчиком? Помягче бы надо. Когда ты забудешь свои дурацкие привычки?

- А нечего! Щенок! Пороть его мало! – пробурчал незнакомец.

Сашка резво поднялся и чуть не расплакавшись от перенесенного унижения, бросился было на обидчика, но тот опять схватил его за шиворот.

- Сынок. Буду с тобой вежлив. Но ты нарываешься. Иди домой. Тебе же русским языком сказали!

Сашка, крикнув что-то обидное всем троим, ушел. Даше было очень его жалко. Но буквально через несколько секунд она забыла о нем, потому что мужик вдруг достал из-за пазухи нож и с размаху ударил Дарью прямо в грудь так, что она даже вскрикнуть не успела.

А через несколько секунд Дарья очнулась. В панике она рванулась прочь от убийц, но женщина, молодая, темноглазая, крепко схватила ее за руку и приказала сидеть на месте и слушать…

Так Даша узнала – кто она на самом деле. Бессмертные проводили ее до дома и посоветовали «не делать глупостей», намекнув на легкомысленное поведение в отношении несчастного Сашки.

- Он ведь теперь на всю жизнь обиду затаит, - улыбнулась напоследок женщина, - не давай смертным бессмысленных надежд. Суета. Ну, прощай. Придет срок, и мы вернемся.

Они исчезли так же неожиданно, как и появились, оставив Дарью в совершенно разбитом состоянии.

Даша не верила происходящему с ней. Поднялась на свой этаж. Дверь открыла взволнованная мама. «Не мама» - подумала Даша, еле сдерживая рыдания. Бедной «маме-не маме» Дашу, оказывается, подсунули в роддоме, как кукушки подкидывают свои яйца птичкам. Сволочи. И теперь, если у Даши когда-нибудь появятся дети, ее кровного ребенка просто заберут, и потом так же, по кукушечьи, подло, подбросят ни в чем ни повинным людям.

И к Егору так тянет Дарью неспроста. Химия бессмертных, такая природа у них. Свой находит своего. Наверное, и Егора отобрали от родной мамы и отдали Алле Леонидовне. И где теперь их настоящие родители? Суждено им увидеться? Бессмертные утверждали, что когда-нибудь придет время, и матери встретятся со своими детьми. Когда? Через год? Тысячу лет?

Она ни единым намеком, ни жестом не выдала никому своего состояния. Ждала Егора. Если она ему скажет, то… Будет намного легче. Двоим всегда легче пережить трагедию, чем мучиться в одиночестве. И весть о том, что Егор возвращается – удивительным образом окрылила Дарью. В тот день их глаза снова встретились, а руки переплелись, и Даше казалось, что любимый все знает! Все знает, только не говорит.

Но он ничегошеньки не знал, и это было таким ударом! Почему? Неужели к нему не приходили ЭТИ ЛЮДИ? По-че-му не приходили? В чем причина?

Егор вел себя как совершенно нормальный человек. И свадьба была совершенно нормальная, и их мамы плакали от умиления. И потом Егор бился рыбой об лед в поисках заработка, как совершенно нормальный человек. И жилось им тогда просто и НОРМАЛЬНО, как всем. Наступившая беременность несказанно обрадовала мужа. Не будет так радоваться бессмертный. Незачем ему так радоваться. Ужасная ошибка? Или ювелирная игра? Зачем ему притворяться?

Дарья пятым чувством улавливала: в доме все равно что-то не так. Несколько раз она поймала на себе странный, скользящий взгляд свекрови. Вопросительный, недоуменный, знающий. Часто Алла Николаевна, занимаясь домашними делами, вдруг замирала, о чем-то задумываясь. Она задавала Дарье какие-то вопросы, и отходила от нее, встревоженная.

Егор так же, как и мать, порой впадал в не совсем нормальное состояние. Он долго ворочался перед сном, скрипел зубами, и, засыпая, наверное, с кем-то отчаянно боролся во сне. Даша думала – депрессия. У половины мужского населения сейчас безнадежные настроения – разруха в стране, безработица. Но не разруха была причиной ненормального состояния Егора. А троица страшных мужиков, ползущих по стене кирпичной многоэтажки, пытающихся взобраться на их балкон!

«Ну скажи же! Скажи ты мне правду, чертов болван! И я скажу тебе СВОЮ правду!» - беззвучно кричала мужу Дарья. А в ответ – тишина, и совершенно безумный взгляд Егора. Театральная пьеса затянулась… Да, затянулась, и Дарья начала сходить с ума: кто эти чудовища? Может они – плод Дашиного воображения? Может, они с Егором оба сошли с ума.

Дарья разрешила Егору уехать к «другу». Так будет легче им обоим. Легче жить. Легче врать. Она уже придумывала простую сказочку про «мертвенького» ребеночка и не задумывалась о том, что будет дальше. Правда, ночью она долго не могла уснуть. Ей все время казалось, что ужасная троица нависает над ее кроватью.

Кто они такие? Им нужен Егор? Он сбежал в Питер от них или…от Даши? Он предал ее?

К счастью, призраки перестали ее преследовать во сне. Но от этого не стало легче.

Егор от нее что-то скрывал, и Даша поняла, что жить с ним дальше не имеет никакого смысла. Рассказать все? А зачем? Не лучше ли просто подождать лет сто, когда в деревянной башке мужа возникнут хоть какие-то вопросы. По поводу вечной молодости, например?

Живот потихоньку рос, и малыш, живший там, никак себя не проявлял: не бил ножкой, не вызывал своим существованием никаких неудобств и страданий, кроме того, что он уже не принадлежит своей матери.

Даша узнала: уже появились суррогатные мамы, вынашивающие младенцев за очень большие деньги. Наверное, они так же себя чувствуют, не привязываясь к чужому ребенку: не бегая по магазинам в поисках пеленок-распашонок, не умиляясь малюсеньким шапочкам и пинеточкам, не скупая килограммами симпатичные игрушки-погремушки. Просто делают свою работу. И она «просто делала свою работу». Так будет намного легче. Не больно…

Месяц назад ЭТИ ЛЮДИ вновь нашли ее. Даша сидела в скверике, погруженная в свои мысли. Она не знала, что сказать Игорю, когда все случится. И бессмертные все не приходили. И вообще, что будет, когда они придут? Лучше было бы, чтобы Егор задержался на своей новой работе. А еще лучше, чтобы он не приезжал совсем. Они подолгу разговаривали по телефону, и оба чувствовали, что скучают друг по другу. Связь неразрывна, их все равно тянуло друг к другу.

«Ничего. Наркоманы находят в себе силы завязать, и она завяжет» - думала Дарья. Она не заметила, как рядышком подсела незнакомая женщина.

- Что, моя девочка, готова? – спросила она.

Дарья повернула голову. «Не та» - пронеслось в ее голове. По другую сторону скамейки уселся грузный мужчина.

- Здравствуй, Дарья, - вот и мы.

- А где те, которые со мной разговаривали тогда? – спросила Дарья.

- Даша, Даша… Какая же ты доверчивая. Ну нельзя доверять первым встречным! – покачала головой незнакомка, - Хотя… За что тебя ругать… Ты же не знала ничего!

- Что? Что я должна знать? Они ударили меня ножом, а потом сообщили мне, что я бессмертная…

- А почему ты Егору ничего не сказала, дурочка? – улыбнулся мужчина.

- Не знаю. Он так себя странно вел…

- Он защищал свою семью. Только и всего. Он не хочет наводить на тебя выродков.

- Кто такие выродки? – встрепенулась Дарья.

- Помнишь чудовищ, пытающихся забраться в твой дом? Вот это и есть выродки. Они следят за тобой, - ответил мужик, нас послали тебя охранять.

- Кто? – ахнула Даша.

- Егор. Он очень волнуется за тебя. И не зря. Выродки вот-вот явятся. А тебе рожать.

- Он приедет скоро, - сказала Дарья.

- Да. Приедет. Тайно. Запутывает следы. Он говорил тебе о переезде?

- Да. Но…

- Никаких «но». Здесь оставаться небезопасно. Будь осторожна, девочка. Егор вернется за тобой и Аллой Леонидовной.

Они ушли. Даша попыталась успокоиться. Значит, Егор в курсе всей этой истории. Просто она, идиотка, не смогла довериться мужу. Страх поглотил ее: выродки, те самые чудовища, ползущие по стене, не плод Дашиного воображения. И они, действительно, ей угрожают.

Когда муж приехал с этим дурацким плюшевым медведем в обнимку, она не знала, что и говорить? Розыгрыш? Плохая шутка? Маскировка? Егор весь вечер не отходил от Дарьи ни на шаг, а Алла Леонидовна непонимающе, испуганно даже косилась в их сторону. Даше хотелось убежать, но она не смела даже рыпаться. Хотелось ударить Егора наотмашь и крикнуть:

- Хватит прикидываться дураком! Я все знаю! – но она молчала до самого утра. А утром ужасно заболел живот, и все поехали в родилку.

Симпатичный молодой доктор после осмотра заключил:

- Еще рано, Дарья. А вот уезжать пора!

- Куда? – спросила Дарья, одеваясь.

- Тихо. Не шумите. Выходите в обеденный зал. Там вас встретят ваши друзья.

- А Егор?

- Он поедет за вами. Отвлечет на себя погоню. Выродки никогда не упускают своей добычи. Я тоже поеду с вами.

- Егора убьют?

Доктор улыбнулся открыто:

- Да что ему сделается, бессмертному? А вот вам нервничать нельзя. Тихонечко, мышкой, выходите.

- Вы отберете у меня ребенка? – спросила Даша.

- Что? А почему мы должны его отобрать? Что за ерунду вам наговорили? Что за бред? Дарья, почему вы ничего не говорите мужу? Он бродит, как дурак и думает, что вы ничегошеньки не знаете? Ну неужели нельзя было как-то помочь человеку? Вы же жена его!

Врач сокрушенно покачал головой.

- Егор вообще где сейчас? – он стоял, засунув руки в карманы.

- Вероятно, в вестибюле. С Аллой Леонидовной.

- Ее нам еще не хватало. Ладно, попробую с ним поговорить. Ведь это меняет дело, Дарья! – доктор проводил Дарью до кухни, сказав напоследок:

- Не волнуйтесь. Все будет хорошо. Я присоединюсь к вам позже. Но все-таки, зачем вы молчали столько времени?

Дашу встретила та самая женщина, нарядила ее в какой-то дурацкий плащ и вручила пластиковое ведро. Они пробежали через какой-то длинный коридор и выскочили на улицу, где их ждал старенький автомобиль.

- Кстати, меня Катерина зовут, а его, - женщина указала на грузного водителя, - Петр. Поехали. Помоги нам… создатель.

Машина, несмотря на свой дряхлый вид, гнала ходко, с ветерком. Единственно, что беспокоило, так это странный запах застарелого пота. Катерина извиняющее улыбнулась:

- В Тихвине схватили первую попавшуюся. Нормальную у вас и не купить. Потерпи немного, девочка. Что же поделать, - виновато повторяла она.

Доктор догнал их уже перед самым Питером.

- Ну вы носитесь! Я иномарку поймал, еле за вами поспел!

- Вы сказали Егору? – спросила Дарья доктора.

- Конечно. У него глаза были с блюдце величиной. Завтра прибудет. Помоги ему… создатель.

Какое-то беспокойство кусало сердце. Но доехали хорошо. В Питере машина припарковалась перед роскошным особняком. Встречал их интеллигентного вида молодой мужчина.

- Добрый день. Я Константин, давний друг вашего мужа. Проходите, я покажу вам комнату. Как вы себя чувствуете? Приготовить вам чай?

Константин был так мил, так любезен, что странная грызня в сердце утихомирилась.

- А где вы познакомились с Егором?

- Не поверите, в армии! О, это такая интересная история. Пройдемте, я все вам расскажу. Ой, а вы не боитесь?

- Чего? – недоумевала Дарья.

- Просто будет очень смешно. Вдруг, роды начнутся?

- Недельку придется походить. Ваш доктор так сказал.

Константин вопросительно взглянул на врача, а тот улыбнулся одобряюще.

- Ну раз д-о-о-октор сказал, тогда совсем другое дело!

И потом она, счастливая от того, что все так хорошо разрешилось, громко хохотала над армейскими байками Костика, которому, видимо, здорово доставалось от командира – Егор вечно втягивал несчастного друга во всякие приключения. Самому ничего, а Костик из нарядов не вылезал. Правда, как бы не родить от смеха…

Чай, предложенный Костиком, обладал восхитительным вкусом и ароматом. Настоящие Ленинградские пирожные, махонькие, на один укус, буквально таяли на языке. Комната, оборудованная по последнему слову моды, нравилась. И, главное, никакого запаха пота. Уютно и свежо.

- Костик, я хочу позвонить мужу, - сказала Даша.

Константин хлопнул себя по лбу:

- Вот я болван! Забыл! Минуточку, я принесу телефон.

- Принесете?

- Ну конечно, а вы не знаете, что такое - мобильные телефоны? Сейчас покажу! Это настоящий прогресс!

Он выскочил из комнаты и вернулся через пять минут. Дарья крепко спала в кресле.

Константин взял девушку на руки и аккуратно переложил ее на кровать.

- Вот и славненько. Вот и хорошо. Отличное средство, теперь она проспит все царствие небесное, - Костя хихикнул своей шутке, - лети, голубь, твоя горлинка в клетке. Сейчас тебя загоним, и дело в шляпе.

Он немного задержался, рассматривая лицо спящей Дарьи. Нет, до Княгини ей далеко. Очень далеко. Ну и ладно. А Княгиню жалко. Хорошая баба была. Хоть и дурная на голову…

Костя, вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь, и чуть не упал обратно – Алексей едва его не сбил. Взлохмаченный с сумасшедшими глазами, он закричал:

- Костик, твою мать! Ты какого кнопку тревоги в лаборатории выключил?

- Как не выключил? Леха, ты пьяный что ли?

- Ага, в умат, блин! Выродки повылезли! Лаборатория горит!

Костик, выругавшись, рванул к лифту:

- Сам Егора встретишь! – крикнул он напоследок.

- Безусловно, - тихо буркнул Алексей, - он немного подождал, прислушавшись к гулу удаляющейся кабины. А потом, расковыряв ножом штукатурку, маскирующую блок питания лифта, со всей силы двинул кулаком по пластиковой крышке. Передающие датчики судорожно замелькали. Пришлось ударить еще раз. Кнопки умерли.

- А я говорил – нечего доверять импортной технике, - мурлыкнул он себе под нос.

По коридору пробухал огромными ботинками начальник охраны, огромный, с корявой мордой, выродок по кличке «Сивый».

- Алексей Петрович, а что случилось-то?

- Что случилось? Я тебя вместо Черепа для чего поставил?

Сивый почесал башку.

- Да я это… Мы на периметре, как сказано…

- Какого… вы делаете на периметре? Какой был приказ? Замочить Егорку? Или заманить? Дебилы! Быстро все в переговорную! И чтобы я ваших рож вообще не видел!

На лице Сивого собралась вся гамма эмоций: растерянность, упрямство, злоба.

«Ах, мальчикам уже не нравится критика? Тем хуже для них» - подумал Пасечник. Однако, Сивый послушался, пробухтел в телефон об отбое тревоги и утопал на второй этаж.

Алексей тихонько отворил дверь комнаты, где спала Дарья.

Продолжение в следующем посте..
(ссылки на рассказ будут в комментариях после публикации всех частей)

Автор Анна Лебедева
ПАСЕЧНИК (5) - 980399539951

Комментарии