Бескровные
– Лия, показатели всех компонентов крови в ваших анализах крайне низкие. Мне не стоит делать подобные выводы преждевременно, но я обязан предупредить, чтобы вы понимали всю серьезность ситуации: очень высока вероятность того, что у вас лейкемия...– пристально удерживая девушку в равновесии своим взглядом, произнес доктор.
Покачнувшись, Лия присела на кушетку возле стола доктора, который должен был просто проверить, все ли в порядке с результатами бесчисленных анализов, необходимых для медосмотра на оформление паспорта моряка.
В попытках ухватиться за реальность и не потерять сознание, Лия резко раскрыла замерший в руках блокнот и непривычно-кривыми буквами, попадая мимо линий, прописала откуда-то взявшейся красной ручкой пугающее слово – Лейкемия – диагноз, кровавым росчерком отменивший все планы на нормальную жизнь в ближайшие месяцы, если не вычеркнувший возможность этой жизни как таковой.
– Хорошо, что дальше? – безразличным тоном задала вопрос Лия, не отдавая себе отчет в происходящем, провалившись в бурю отрицаний вперемешку с колюще-леденящим оцепенением.
– Необходимо сдать повторные, более развернутые анализы крови, а затем – биопсия костного мозга, которая точно отметет все сомнения, устранив или подтвердив опасения насчет диагноза.
Рука механически заполнила неразборчивыми рекомендациями врача тетрадный лист, а сама Лия тем временем петляла в труднодоступных глубинах своего сознания, пытаясь найти разумное объяснение, как и почему такое вообще могло произойти?
Да, последние пару месяцев состояние здоровья вызывало недоумение: по утрам силы и желание вставать приходилось выискивать все дольше, любимый завтрак из хрустящих хлопьев с шоколадным молоком нравился не больше опостылевшей детсадовской овсянки, подъемы по горкам от дома до работы были сродни головокружительному покорению Эльбруса – с передышками и одышками.
Но ведь все это вполне логично списывалось на банальную просадку батарейки из-за участившихся задержек на работе, физического и морального истощения. А кто, если не Лия, завершит всеми забытый опыт в лаборатории, подготовит все свое оборудование для морской экспедиции, составит планы экспериментов, проведет закупку недостающих расходников, да и вообще...о какой лейкемии может идти речь, когда впереди столько дел и планов?! Она так долго шла к этому выходу в море. Стоишь себе на борту научно-исследовательского судна, то и дело ловишь на губах соленые поцелуи морского ветра, отбираешь потихоньку пробы воды и идешь работать в крошечную лабораторию. И так почти целый месяц – 26 суток изоляции от привычного мира суеты, бессмысленной жестокости и напускной искренности.
А что же теперь? Вместо всего этого отправляться на дообследование, которой вероятнее всего приведет Лию к продолжительному болезненному лечению без гарантии на положительный исход?
Девушка сфокусировала свое сознание на сжатой до боли в пальцах шариковой ручке. От чрезмерного усилия на руке уже начал проступать блеклый синяк – в последнее время они появлялись по телу даже от незначительных ушибов.
Выдохнув, словно перед тяжелой дорогой, Лия захлопнула блокнот, тускло поблагодарила доктора и вышла за дверь кабинета, слабеющими шагами направившись в неизвестность.
***
– Михаил Аркадьевич, сегодня у вас встреча с ликвидаторами чернобыльской катастрофы, вы не забыли? Я заранее подготовила стандартные благодарственные письма для каждого, а текст с обращением к ним уже лежит на вашем столе в конференц-зале. Как думаете, цветы для каждого пришедшего будут уместны?
– Хватит и того венка, который мы потом вместе с ними отправимся возлагать на мемориал, так что не заморачивайся и лучше скажи, что у нас по плану после всего этого шабаша?
Аня, секретарь губернатора, бегло просмотрела планшет с расписанием и, блекло улыбнувшись, порадовала начальника тем фактом, что больше никаких мероприятий на сегодня нет.
Отпустив помощницу завершать последние приготовления к встрече, Михаил Аркадьевич сонно посмотрел на часы и, резонно решив, что лучшего времени на подремать он сегодня уже не найдет, уютно прикорнул, зафиксировав голову на мягчайших и так трепетно вскармливаемых для этого подбородках.
***
Полчаса послеобеденного сна вернуло губернатора в былое благостное настроение. И что это на него нашло? Можно было показать себя с лучшей стороны и не только цветы вручить каждому ликвидатору, но еще и премию или там какой-нибудь пакет с
продуктами – пост в телеграм вышел бы просто отменный. Но долго сожалеть Михаил Аркадьевич не стал и, застегнув пиджак, складки которого сразу разгладились на его внушительной фигуре, отправился обезоруживать всех своими невинными ямочками на щеках.
***
Псевдоевропейский косметический ремонт небольшого конференц-зала выглядел очень новомодно и напыщенно: устрашающе-длинный деревянный стол, экватор зала, предназначался для гостей, уже занявших свои стульчики, перпендикулярно ему возвышался над общим уровнем стол губернатора с пока пустующим внушительным кожаным креслом. Все помещение отделано пластиковыми панелями, при соприкосновении с которыми раздается бессмысленный отзвук пустоты. Этот образ папье-маше очень здорово сочетался с гостеприимством и радушием, раз в год выказываемым в виде встречи с героями-ликвидаторам – упомянуть их доблесть и вновь забыть на ближайшие 364 дня.
Михаил Аркадьевич вплыл своим легким шагом в зал и поздоровался, широко улыбаясь, с пришедшими гостями. Человек 15 сидели за столом и, развернув задумчиво опущенные головы в его сторону, посмотрели глазами, где прямо сейчас бурлил огонь того пожара и боли, который они тушили в Чернобыле, пытаясь укротить радиацию, но оставив взамен слишком много жизней и собственного здоровья, чтобы радостно и беззаботно идти дальше.
Губернатор, воодушевленный своим намерением облагодетельствовать земляков, не заметил ничего необычного в затуманенных взглядах собравшихся, впрыгнул в свое кресло и еще раз оглядел собравшихся. Всем где-то около шестидесяти лет, выглядят устало, некоторые излишне худощавы и даже с какой-то подозрительно серой кожей. Но мало ли, что там эта радиация может натворить со здоровьем – живы и на том спасибо.
– 26 апреля 1986 года в четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС произошел взрыв, – едва ли не радостно начал читать свою речь оратор, незаметно для присутствовавших поглядывая на скрытую за микрофономшпаргалку текста. Опомнившись, сбавил накал страстей в голосе и принялся уже более скорбным голосом озвучивать цену, которую уплатило человечество в этой катастрофе. В их числе были и жители их приморского городка, стоящие сейчас перед ним и вместе с остальными отважились на подвиг – предотвратить распространение радиации и спасти тем самым миллионы жизней.
Юрий Петрович, сидя среди своих приглашенных соратников, ощутил, что речь губернатора слово за словом сливается в монотонное вещание. Потирая веки бледно-сероватой рукой, он попытался разогнать затягивающий сознание туман, но сгущающаяся синева под глазами как бы намекала, что буря только начинается. Показавшееся привычным утреннее недомогание не успокоилось по обыкновению после обеда, а только набирало обороты – давящая гиря в груди становилась все тяжелее, еще немного и дышать не получится вовсе. Легкие будто бы устали, подобно сдувшимся воздушным шарикам повисли внутри опавшей грудной клетки, склеились и не желают расправляться. Вдох… ничего. Еще вдох – тот же эффект, кислород словно перекрыли. Юра начал оттягивать петлю галстука и вбирать воздух ртом. Сначала незаметно для окружающих, а затем, похрипывая и со свистом вбирая воздух, вытянул руки перед собой и расправил грудную клетку, откуда-то выхватил спасительный вдох, на миг просветливший его взгляд, тут же сделавшийся спокойным. Глухим стуком отозвался стол при встрече с упавшей на него головой теперь уже бездыханного Юрия Петровича.
Аня, пристально следившая за происходящим, сидела в уголке зала у маленького компьютера, ожидая отмашки губернатора, чтобы включить метроном для минуты молчания – почтить память погибших во время катастрофы. Резкий звук заставил девушку вздрогнуть и случайно задеть клавишу запуска заранее заготовленной мелодии стука, отыгравшего в такт с последними ударами сердца Юры.
– Чего ты застыла? Скорую вызывай или позови кого-нибудь на помощь из персонала! – повысив голос на излом, отдал распоряжение девушке губернатор, растерянно поднявшийся над своим столом и упираясь кулаками в стол.
Аня, диктуя адрес сотруднику скорой помощи, подбежала к мужчине, кожа которого оказалась пугающе холодной. Отдернув руку и тут же смутившись своего брезгливого страха, девушка с еще большим энтузиазмом принялась за оказание первой помощи, курс по которой недавно обязали пройти всех сотрудников администрации, обосновывая ценность этого навыка сложной геополитической ситуацией – мало ли что, себя спасешь и других не обидишь.
Несколько человек, с виду таких же хилых и уставших, как пострадавший, помогли Ане расположить ликвидатора на полу. Она начала непрямой массаж сердца и искусственное дыхание, с надеждой прислушиваясь. Его сердце молчало. Лишь позвякивали несколько тусклых медалей на потертом пиджаке.
Рядом с теряющей надежду и силы Аней на колени опустился мужчина в синей форменной одежде, аккуратно перехватив инициативу спасения в свои руки.
Девушка с облегчением выдохнула и отползла к стене, не в состоянии подняться и вернуться к своей работе или просто к привычной жизни. Вернуться к жизни? Как странно думать об этом, когда на твоих глазах впервые кто-то умер. Разряды дефибриллятора и последующие за ними голоса медиков, констатирующих факт смерти, не оставили никаких сомнений по поводу исхода событий.
Губернатор бодро побежал по своим делам, легко скинув бремя произошедшего одним взмахом растрепавшейся в суете шевелюры. Аня погрузилась в скроллинг смартфона, спасительно заплетающий сознание в ленту чужих жизней и погружающий в забытье. Ликвидаторы, коротавшие пару дней назад вечер в компании Юры, понуро покинули зал, испытывая давящую тяжесть в груди. Тоска по ушедшему другу? Нет. Первые симптомы.
Тихие шаги расходившихся участников недоведенного до конца мероприятия звучали как обратный отсчет начала катастрофически быстро распространяющейся эпидемии.
***
Покинув клинику, Лия написала сестре, пригласив ее выпить кофе на набережной. Хоть диагноз еще и не подтвержден, но откладывать разговор точно не стоило, да и встречи у сестер были крайне редким явлением, а тут вроде и повод достаточно весомый – распорядиться наследством в виде кактуса и пары стеллажей с книгами – главные обитатели ее съемной квартиры.
Сидя в автобусе, Лия поглощала посты в блогах больных лейкозом – ее коллег по несчастью, пропуская мимо сознания пролетающие за окном картины расцветающей вокруг жизни. Жизни, к которой она приценилась только ощутив распространяющуюся по венам смерть в виде бластных лимфоцитов. Их генерировал ее пораженный раком костный мозг, выпуская в тело сотни тысяч ни к чему негодных клеток крови, которых едва хватало на слабое поддержание прежде так ярко горевшего огонька ее живой энергии.
Как, спрашивается, все эти люди, вступившие в борьбу с онкологией, ведут такие жизнеутверждающие блоги, источают позитив и веру в счастливый финал, желая всем своим читателям быть такими же сильными и радостными?
Лия понимала, что в ней говорит фатализм, который пройдет вместе с проживанием отрицания происходящего, рано или поздно наступит принятие, но тогда уж она точно не сможет воспылать жаждой к жизни, а просто ляжет и будет выть на несправедливость мироздания, обхватив коленки.
Как бы там ни было, сейчас ей больше всего на свете хотелось выпить пол-литра ананасового бамбла и, как в детстве, спрятаться в объятиях старшей сестры, которая всегда находила слова-пластыри для ее хрупкой, как шоколадка на эскимо, души.
***
Определив по навигатору скорое прибытие сестры, Лия сразу прихватила в кофейне любимый карамельный капучино сестры и, вожделенно прихлебывая из припотевшего стакана свой ледяной ананасовый бамбл с двойным эспрессо, присела на лавочку с видом на воркующее море. Чайки, резвясь в солнечных лучах, разгоняли крыльями изумрудные волны. Из-за поворота показалась подростково-угловатая и одновременно деловитая Аня – бизнес леди с неподчиняющейся системе шевелюрой, которая так и норовила вырваться неукротимыми кудряшками за границы старательно укладываемого по утрам каштанового хвоста. Лия, увидев вечно бегущую сестру, поддалась внезапной улыбке, которую уже даже не ждала вновь ощутить на своих тоскливо сжатых с утра губах. Как мало надо для счастья.
– Привет, Лия! – обняла одной рукой подскочившую с лавочки сестру Аня, другой – перехватила напиток. – Мой любимый? Неужели ты не забыла!
– Но-но, я все-таки помоложе некоторых и на память пока не жалуюсь, а вот со здоровьем, конечно, не все так радужно.. – начала было Лия, но тут же осеклась, обратив внимание на сгустившуюся сизую тень под глазами Ани. – Что-то ты неважно выглядишь, точно все в порядке?
– Да, просто тяжелый день на работе, не хочется даже грузить тебя этим. Сегодня ведь годовщина катастрофы на ЧАЭС. Сама понимаешь, все эти встречи губернатора с ликвидаторами, довольно мрачное и неискреннее мероприятие, – ответ резко помрачневшей Ани прозвучал как отговорка. – Ты лучше скажи, что за срочный разговор у тебя был и что за шутки непонятные про здоровье?
– Еще ничего не подтвердилось наверняка, но скорее всего у меня лейкоз, Ань. – удивительно спокойно произнесла Лия, – с характерным бульканьем вытягивая через трубочку остатки кофе из стаканчика. – Завтра иду на повторные анализы, они все прояснят.
Предзакатные оттенки золотистой карамели перестали отдавать теплом, охладившись наплывшей на солнце тучей. Такая же мрачная туча затянула душу Ани, сбив дыхание и пустив перед глазами рой искрящихся звезд. Сделав глубокий вдох, она взглянула на деланное спокойствие сестры и порывисто прижалась к ней, уронив опустевший стаканчик. Мир сестер перевернулся с ног на голову, но в то же время оставался таким же как и прежде: дети суетливыми стайками хохотом подражали резвящимся чайкам, пары неотрывно поглощающих друг друга взглядами влюбленных тихонько шептались в унисон с морем, теплый ветер бережно отогревал сердца.
Но одно из сердец, вопреки окружающему теплу, остановило свой бег, сойдя с дистанции слишком рано. Девушка-экскурсовод, проводящая небольшую группку туристов по набережной вдруг упала ничком и не отзывалась на оклики окруживших ее людей.
– Она только сказала, что ей нечем дышать! Может быть духота? – Запричитал один из туристов, заламывая руки над упавшей рыжеволосой девушкой в тельняшке, яркий макияж которой слабо скрадывал побледневшее до серости лицо.
– Да нет, это магнитные бури, точно вам говорю! – со знанием дела отозвалась тщедушная продавщица у прилавка с сувенирами – У меня самой что-то сегодня с утра дыхание перехватывает и сердце ноет.
– А девушка-то не дышит, – оборвавшийся на крик голос нарушил мирное течение людей по набережной, привлекая к туристической группе новых зрителей.
Звуки беззаботного вечера окончательно сникли, вспугнутые режущей слух сиреной «скорой» помощи.
Аня, глядя на происходящее, только крепче прижала к себе сестру, ощущая слабость и беспомощность, от которой спирало дыхание.
– Ты обязательно справишься, Лия. Мы справимся.
Чем глубже за горизонт пряталось солнце, тем пронырливее сумерки своими холодными лапами проникали за пазуху, поселяя в души прохожих страх и пробуждая желание скорее укрыться в своих домах. Подальше от необъяснимых смертей, внезапно наполнивших офисы, общественный транспорт и переулки. Жизни тихо угасали одна за одной, подобно свечам, гаснущим без доступа кислорода.
***
Приехав домой и попивая чай одновременно с привычной вечерней пробежкой по новостным каналам, Лия неосознанно ощутила нарастающую тревогу. Лента, обычно пестрившая шокирующими новостями и интригующими заголовками, казалась до того обыденной, что пара публикаций за весь вечер из разряда «95% алтайского меда производится не на Алтае» и «в Таиланде слон обнес магазин» выглядели поистине настораживающе.
Эту ночь накануне обследования Лия думала провести за бессонными посиделками в приятной компании близкого друга - недочитанной книги про мореплавателей. Но строчки захватывающей истории начали размеренно перекатываться перед глазами подобно волнам морей, которые бороздили бесстрашные первопроходцы на своих шхунах.
Из полудремы ее вернули красно-синие всполохи мигалки скорой помощи, бесшумно въехавшей во двор жилого комплекса. Рука сама потянулась к ночнику и выключила свет. Никого нет дома. Как в детстве, когда прячешься от незваных гостей. Лия одернула сама себя - чего ей бояться? Мало ли, может какой-нибудь старушке поплохело среди ночи - обычное дело. Но на всякий случай все равно не показывала свое присутствие, продолжая наблюдать за происходящим сквозь щель в занавеске.
Двери машины открылись и на залитую тусклым светом старого фонаря улицу вышли двое в спецкостюмах. Две пары носилок. Шуршание гравия подъездной дорожки под тяжелой обувью и пробирающий до кончиков нервов шелест химзащиты. Безотчетный страх сковал мышцы Лии. К чему этот жуткий маскарад?
Пока Лия перебирала варианты развития событий, из подъезда вышли шелестящие тени с женщиной на носилках. Затем все повторилось. Но в этот раз вынесли мужчину. Им было лет 40-50. Следом выбежал парень:
- С ними ведь все будет в порядке? Скажите, в какую больницу вы их определите?
- Наше дело - изолировать больных и оказать им первую помощь. Остальное уже решать лечащим врачам. Позже с вами свяжутся и все сообщат, - прозвучал глухой не прояснивший ситуацию ответ из-под безликой маски.
Медики погрузили пациентов в машину и убрались в неизвестном направлении, оставив парня растерянно смотреть им вслед.
Теперь ночь точно будет бессонной.
***
Для буднего дня утро казалось слишком тихим и неподвижным. Немногочисленные персонажи, затравленно озираясь друг на друга, стояли на остановках в ожидании запропастившихся куда-то автобусов. Дорога была почти пустой, без привычного потока автомобилей. Только машины «скорой» помощи почему-то тихо сновали туда-сюда. Беззвучные их метания были даже более гнетущими, чем обычное шумное завывание.
Аня, минуя сетующих на задержку рейсов пенсионеров, была рада пройтись до администрации пешком и подышать свежим воздухом, которым почему-то будто не удавалось напитаться сполна. Прогулка после бессонной ночи, наполненной переживаниями за сестру, пришлась очень кстати. Но вот закрытая, несмотря на девятый час утра, любимая кофейня вовсе не входила в планы.
Прильнув ладошкой к не поддающейся стеклянной двери с обманчивой вывеской «Открыто», девушка заглянула вглубь помещения. Вдруг бариста случайно закрыл дверь и стоит внутри, ожидая ее прихода с чашечкой бодрящего капучино? Нет, кофейня отдавала каким-то сиротливо-неряшливым беспорядком. Словно ее покидали в спешке: забытая легкая куртка на вешалке у входа, разбитая кружка с подсохшими остатками напитка и хаотично разбежавшиеся повсюду стулья.
***
–Слушай, Дим, ну что ты снова нагнетаешь? Какие вирусы, какие бескровные мертвяки. Может у вас там просто вампиры в вашей больнице завелись? Если это юмор такой, то давай заканчивать, у меня с утра куча дел. – Губернатор, будучи с самого утра не в духе, нетерпеливо торопил друга, несшего какую-то пургу про эпидемию. Плечом прижимая к уху телефон, он все пытался холодными и отчего-то слегка онемевшими до покалывания пальцами ослабить на шее досаждающую удавку.
– Миша, я не шучу, морг в нашей инфекционке переполнен, у всех на вскрытии один результат: никакого воспаления, отечные, как при кислородном голодании, легкие и едва розовая кровь – кто-то будто бы буквально высосал из них жизнь. Я могу лишь предположить, что вирус поражает белковую оболочку кровяных клеток и лишает их способности к переносу кислорода, легкие работают в холостую и человек умирает.
Губернатору были совершенно безразличны все эти детали. Духота в кабинете – вот, что его заботило.
– Подожди секунду, Дим, я переведу тебя на громкую связь, – глубоко вдохнул Михаил Аркадьевич и, бросив телефон с самозабвенно продолжающим демагогию главврачом инфекционной больницы, пошел по кабинету в поисках пульта от кондиционера, попутно обмахиваясь охапкой документов.
– Единственное, что меня заботит: почему кровь не обновляется? Словно вирус не останавливается на клетках крови и бьет в корень – дезактивируя заодно и костный мозг. – и на мгновение замолк. – Все происходит слишком быстро, Миша, именно поэтому я звоню тебе. Мы не успеваем даже выделить этот вирус для определения его природы и четкого механизма взаимодействия с организмом, чтобы как-то побороть его – создать вакцину. Ты хоть понимаешь, к чему все идет?
Приток холодного воздуха и запах свежесваренного кофе, который бесшумно поставила на его стол уже вышедшая за дверь Аня, привели губернатора в чувства. Вместе с кофе, по телу тревожно разлился страх, пронзающий каждую клеточку осознанием уязвимости любого человека, независимо от его статуса и финансового благосостояния. У смерти дней в кредит не возьмешь.
– Ты хочешь сказать, что мы все в зоне риска?
– Да, и выхода из этого в ближайшее время не предвидится. А времени нет вовсе. Единственный выход – уехать как можно дальше из города, чтобы не заразиться и переждать. Но нет гарантий, что вирус уже не сидит в каждом из нас. Если почувствуешь недомогание, спасет только переливание крови, и то – временно. Только где мы возьмем столько крови?
– А кто сказал, что спасать нужно всех? – жестко оборвал друга губернатор.
– Ладно, ты не горячись, – врач не воспринял всерьез слова друга. – Я хочу еще раз связаться со столичными генетиками, может у них дела обстоят получше. Кстати, нет худа без добра. Моего племянника – Костика, помнишь?
– Угу, – отсутствующе буркнул Миша, мыслями погрузившись в продумывание плана отъезда из города и параллельно недоумевая, как у его друга остается время на какие-то ненужные сплетни после всего вышесказанного.
– Вчерашний день меня просто в угол загнал, очень много заболевших, даже среди близких друзей и родственников... зато Костик порадовал: с его лейкозом как-то неожиданно стало лучше – анализы будто подменили. Сегодня будет проходить повторное обследование.
– Здорово, поздравляю. Ты держи меня в курсе, если будут еще новости, – отрезал губернатор и положил трубку.
***
Аня, сидя за своим столом имитировала рабочую деятельность, громко набирая текст на клавиатуре ноутбука, а сама тем временем пыталась прийти в себя после услышанного.
Сомнений не оставалось, вирус уже разбавил ее кровь – это было единственным объяснением недомогания, усиливающегося с прошлого вечера.
Лия пошатнула новостью о своей болезни, а случайно услышанный разговор про эпидемию просто нокаутировал Аню, загнав в угол непонимания и потерянности – что делать дальше? Распространить новость? Но кому и, главное, каким образом поможет набирающая обороты паника, если от вируса действительно никак не уберечься?
Девушку немного успокаивал тот факт, что Аня должна сегодня отправиться в больницу, где ей проведут детальное обследование и, возможно, оставят в стационаре, где у нее есть шанс уберечься от вируса, находясь под наблюдением врачей.
Громкий перезвон уведомления о пришедшем на корпоративную почту губернатора письме вывел Аню из задумчивости. Аккаунт Михаила Аркадьевича был синхронизирован на ее ноутбуке для работы со всей документацией и незамедлительных ответов на рабочие письма, ведения медиа-страничек на разных порталах и прочей ерунды, демонстрирующей неравнодушие к судьбе города и его жителей.
Радуясь возможности погрузиться в работу и отвлечься, девушка открыла письмо, тема которого на первый взгляд выглядела довольно нелепо и оттого интригующе – «План приоритетного жизнеобеспечения национального ядра». Саркастично посетовав на очередную гениальную аббревиатуру, Аня бегло просмотрела приказ, прикрепленный к письму.
Созданная пару минут назад прочная и успокоительная картина будущего сестры рассыпалась на больно режущие осколки жестокой действительности. Экран монитора начал блекнуть под наплывшими из ниоткуда белыми предобморочными пятнами. В ушах больно зазвенело.
Больница – не укрытие.
***
Украденного предрассветного часа на короткую полудрему на удивление хватило, чтобы полностью восстановить силы после предшествовавших дня и ночи, смотавших нервы Лии в тугую наэлектризованную спираль.
Будильник наперебой с сорокой за окном поторапливали. Нужно было прийти в больницу к назначенному часу. Наскоро умывшись холодной водой, попутно отметив не такой уж плохой вид у отражения в зеркале, девушка подхватила папку с документами и нерешительно задержала ладонь на ручке входной двери. Что ждет по ту сторону?
Хотя, с подобным диагнозом, вряд ли что-то худшее могло подкарауливать ее впереди. Самоуспокоение сработало, Лия решительно толкнула дверь, издавшую в ответ негодующее:
– Айй! Ммм.
Девушка обескураженно посмотрела на дверь, а затем заглянула за нее и обнаружила на лестнице растянувшегося во весь рост угловатого парня – тот самый, что ночью так потерянно провожал «скорую».
– Простите меня, пожалуйста! Я не хотела вас задеть, – бросилась помогать соседу Лия.
– Ничего страшного, это ведь не вы, а ваша дверь на меня покушаться пыталась. Да и к тому же я в больницу все равно еду, там подлатают при необходимости.
– Так больно ушиблись? – девушка восприняла слова парня всерьез, глядя на то какая страдальческая морщина пролегла у его бровей, когда нервным движением руки он откинул с лица длинноватые черные волосы.
– Нет, это я пытался шутить, но сегодня видимо неподходящий для этого день. Ночь выдалась тяжелая, – он явно был не настроен на добрососедские утренние беседы, что вполне можно было понять.
– Мне тоже нужно в больницу, давайте я вызову такси и подвезу вас в качестве компенсации, – предприняла последнюю попытку загладить свою вину Лия.
– Да я сам за рулем, так что могу вас подбросить за компанию, если обещаете не зашибить меня дверью моей же машины, – вымученно улыбнулся парень и представился, – меня Костя зовут.
– Лия, очень приятно.
– Не могу похвастаться тем же, – ответил Костя и, потирая ушибленный бок, пошел к выходу из подъезда.
Лия на мгновение застыла, опешив от таких выпадов, но затем догнала соседа, уже севшего в машину, припаркованную неподалеку от дома.
Ехали молча, думая каждый о своем, не сознавая, что мысли их об одном и том же: пульс города был нитевидным и состоял из редко встречающихся машин и одиночных пешеходов. Кофейни, обычно облепленные стайками любителей утреннего кофе с круассаном, пустовали или вовсе были закрыты роллетами, такая же картина наблюдалась и с другими заведениями и магазинами.
– Сегодня праздник какой или у меня часы спешат? – задала вопрос Лия, но ответа не дождалась.
Костя сосредоточенно сжимал руль и кусал свою нижнюю губу, погруженный глубоко в тяжелые мысли.
Одиноко лежащие безжизненные тела, незамеченные из окна машины, явно не походили на праздничные декорации. Вирус все быстрее набирал силу, освобождая город от людей и подчиняя его своей власти.
***
Аня судорожно перечитала документ, ущипнув себя и удостоверившись в том, что все это ей не снится.
Организовывалось нечто вроде ковчегов – изолированные от обычного населения лагеря для сохранения и поддержания жизнеобеспечения ключевых институтов власти и научного сектора РФ в условиях эпидемии вируса-кроведеструктора.
Туда не было доступа простым смертным. Вернее был, но через черный ход, и не для всех, а для избранных – в самом жутком смысле этого слова. Избранных не для сохранения собственной жизни, а в качестве доноров крови для того самого ценного «национального ядра».
Документ содержал краткое пояснение критериев отбора донорского кластера. За нескольких суток с начала эпидемии врачи обнаружили закономерное явление ремиссии лейкоза в стадию положительной динамики кроветворения. Вирус специфично вел себя, попадая в организм, страдающего лейкемией человека. Не имея возможности воздействовать на здоровые эритроциты, которых попросту не было крови таких больных, вирус проникал в костный мозг и обращал процесс. Человек, обреченный на длительное лечение от лейкоза, по необъяснимым причинам обретал в его лице спасение от патогена. Вирус активировал противоопухолевую реакцию в костном мозге и исцелял больного.
Отдельным файлом шел приказ, где очень мягко и ненавязчиво граждан, в последнее время проходивших лечение от лейкемии, а также неподтвержденных больных, обязуют явиться по указанным адресам для наблюдения и сопутствующего лечения. На нескольких страничках был собран внушительный список имен и фамилий людей, составленный по результатам медицинских обследований, содержащихся в базе данных платформы Госуслуги.
Несколько раз промахнувшись по клавиатуре дрожащими пальцами Аня ввела в поиск по документу фамилию и имя сестры. Худшие опасения подтвердились.
Лия в опасности. Она – цель.
***
На входе в больницу их встретил сотрудник в костюме химзащиты. Капюшон с щитком маски лихо откинут назад. Ввалившиеся покрасневшие глаза в ореолах уже знакомой синей печати вируса негостеприимно смотрели на посетителей. Угловатые скулы хищно выделялись на его лице во время затяжки дымящейся сигаретой.
– Если вы пришли проведать кого-то из близких, то сейчас этого сделать не получится. С утра дали распоряжение никого не пропускать и принимать только передачи.
– У меня направление на анализ крови, – в унисон сообщили Лия и Костя медику цель своего визита, удивленно переглянувшись этому совпадению.
– Дайте сюда ваши направления, – потребовал скуластый, швырнув окурок мимо мусорки.
Протянув документы, пара отметила интерес изучающего бумаги сотрудника. Отойдя на пару шагов и что-то невнятно обсудив по рации с коллегой по ту сторону, он вернулся и кивнул на вход в больницу:
– Можете пройти, – пикнул пропуском на проходной и пропустил их внутрь.
***
Аня поспешно распечатала документы и отнесла их губернатору, который в этих вопросах был консервативен, отвергая цифровизацию, продолжал изучать все приказы и протоколы с карандашом. Обычно румяное лицо начальника светилось иссиня-серой бледностью и едва ли не вызвало у девушки сострадание, но зная его пренебрежительное отношение к обычным людям, она была уверена, что он-то точно не испытает угрызений совести и поспешит занять лучшие места в лагере жизнеобеспечения. Бесконтрольная злость заполняла собой вены Ани, подчиняя тело себе быстрее любого вируса.
Плотно закрыв дверь в свой кабинет, предварявший офис Михаила Аркадьевича, Аня судорожно схватилась за телефон и стала звонить сестре. Если Лия еще не дошла до больницы, то есть какой-то шанс вырвать ее из лап кровожадных в прямом смысле этого слова власть предержащих, которые ни перед чем не поступятся, чтобы продлить свою жизнь. Пусть даже в уплату этого пойдут в расход чужие.
Тишина длилась целую вечность, после чего вызов завершился безразлично-механическим оповещением «Абонент вне зоны действия сети».
Девушка беспомощно уронила голову на руки, прижавшись к теплому, на контрасте с холодным лбом, рабочему столу. Аня ощущала, как начинает остывать. Она отдавала себе отчет, что ее состояние все быстрее ухудшается. Вирус будто бы выкачивал из нее жизнь, лишая кислорода и тепла.
На экране ноутбука строчка за строчкой пульсировали жизни людей – надежда человечества на исцеление. Это был бы идеальный вариант развития событий, если бы организаторы изоляторов жизнеобеспечения собирали под свой кров всех уцелевших и нуждающихся в помощи, а не выделили бы места лишь для ценных деятелей «национального ядра».
***
Запах хлора после утренней уборки обволакивал гулко отдающую запустением больницу. Костя и Лия, пренебрежительно спустив с носа медицинские маски, полученные на проходной, то и дело поглядывали на дверь лаборатории по забору крови.
– А ты на что анализы сдаешь? – нервничая в ожидании приглашения на анализ, вдруг разговорился Костя.
– Неподтвержденная лейкемия.
– Да ладно?! – не смог скрыть удивления парень, – а у меня подтвержденная, но слишком внезапно перешедшая в стадию ремиссии.
Лия не нашлась с ответом и задумчиво отошла в сторону, в нетерпении вышагивая по коридору. Дверь в один из кабинетов была приоткрыта, оттуда доносилось мерное гудение медицинской аппаратуры. Не удержавшись, она краем глаза заглянула внутрь. На полу лежало бездыханное тело санитарки, напоследок сбросившей щиток и маску.
Беспомощно осев на колени, Лия стала подбирать рассыпанные на полу вокруг девушки бумаги. Сознание бездумно выхватывало среди документов фразы про какие-то отборы лейкозного биоматериала с последующими экспериментами на устойчивость к вирусу.
Внимание привлек писк прибора и механический голос, сообщивший:
– Забор крови завершен.
Взгляд вверх на мгновение обездвижил Лию, достроив последний недостающий пазл в жуткую картину происходящего. В паре метров от нее, по центру помещения, стоял внушительных размеров компьютер, за которым простиралась виселица для контейнеров, заполненных теплой красной жизнью, которая по трубочкам выкачивалась из людей, лежащих вдоль стен на больничных кушетках.
Рядом с безмолвной Лией на колени опустился Костя. Взял ее за руку и потянул в сторону выхода, подобрав выпавший из кармана санитарки пропуск.
***
Медлить больше нельзя.
Девушка ощутила очередной наплыв обморочного состояния, обдавший ее волной мелькающих перед глазами звезд. Покалывающими, будто от вонзаемых иголок, пальцами Аня стала набирать текст для публикации на всех доступных ей порталах соцсетей губернатора, призывая лейкозных больных, которые теперь уже вовсе не больны, бежать прочь от любых медицинских учреждений – ловушек, где они будут обречены на верную гибель, став расходной батарейкой для жизнеобеспечения системы. Прикрепила к посту все документы, которые пришли на почту губернатора. Затуманивающимся взглядом, с трудом вдыхая не помещавшийся больше в легкие воздух, Аня напоследок перечитывала обращение.
На шее девушки сжались ледяные пальцы.
– Что ты делаешь, мерзавка! – послышался сиплый голос Михаила Аркадьевича, который попытался бесшумно покинуть свой кабинет, но увидел печатающую что-то секретаршу, заглянул ей через плечо и едва не потерял остатки покидающего сознания.
Вложив последние силы и хватая воздух ртом как выброшенная на берег рыба, продолжал сдавливать горло Ани. Они оба понимали, что время на исходе и путь им уготован
общий – никто из них двоих уже не выживет. А лейкозные больные либо послушно отправятся на бойню, либо увидят разоблачающую новость и избегут лагерей, получив шанс построить новый мир – без жестокости – инфекции, склонной к пандемии.
Хрипы и сиплое дыхание. Боль в сдавливаемой шее. Рывок в сторону клавиатуры в попытке нажать заветный Enterдля публикации предупреждения. Шея выскальзывает из на миг расслабившейся руки губернатора, но вторая хватает Аню за волосы, пресекая ее порыв. Этого мгновения хватает, чтобы в легкие напоследок ворвался воздух. Девушка вкладывает все силы в кажущийся ей криком рваный призыв к голосовому помощнику на компьютере:
– Алиса, опубликуй пост!
Экран компьютера озарился несколькими окнами порталов соцсетей губернатора, куда автоматически подгружается любой готовый к публикации пост. Кружочки загрузки начали заполняться процентами и вдруг все зависло.
Михаил Аркадьевич издал торжествующий обрывок вдоха и повалился на спину, последней судорогой утянув за собой Аню, мир которой уже рассыпался перед глазами разноцветными вспышками.
– Готово! Опубликовала, – раздался равнодушно-доброжелательный голос Алисы.
Последняя леденящая секунда Ани окрасилась ярким всполохом надежды. Надежды на будущее человечества.
Автор: Margari_Ufi
Покачнувшись, Лия присела на кушетку возле стола доктора, который должен был просто проверить, все ли в порядке с результатами бесчисленных анализов, необходимых для медосмотра на оформление паспорта моряка.
В попытках ухватиться за реальность и не потерять сознание, Лия резко раскрыла замерший в руках блокнот и непривычно-кривыми буквами, попадая мимо линий, прописала откуда-то взявшейся красной ручкой пугающее слово – Лейкемия – диагноз, кровавым росчерком отменивший все планы на нормальную жизнь в ближайшие месяцы, если не вычеркнувший возможность этой жизни как таковой.
– Хорошо, что дальше? – безразличным тоном задала вопрос Лия, не отдавая себе отчет в происходящем, провалившись в бурю отрицаний вперемешку с колюще-леденящим оцепенением.
– Необходимо сдать повторные, более развернутые анализы крови, а затем – биопсия костного мозга, которая точно отметет все сомнения, устранив или подтвердив опасения насчет диагноза.
Рука механически заполнила неразборчивыми рекомендациями врача тетрадный лист, а сама Лия тем временем петляла в труднодоступных глубинах своего сознания, пытаясь найти разумное объяснение, как и почему такое вообще могло произойти?
Да, последние пару месяцев состояние здоровья вызывало недоумение: по утрам силы и желание вставать приходилось выискивать все дольше, любимый завтрак из хрустящих хлопьев с шоколадным молоком нравился не больше опостылевшей детсадовской овсянки, подъемы по горкам от дома до работы были сродни головокружительному покорению Эльбруса – с передышками и одышками.
Но ведь все это вполне логично списывалось на банальную просадку батарейки из-за участившихся задержек на работе, физического и морального истощения. А кто, если не Лия, завершит всеми забытый опыт в лаборатории, подготовит все свое оборудование для морской экспедиции, составит планы экспериментов, проведет закупку недостающих расходников, да и вообще...о какой лейкемии может идти речь, когда впереди столько дел и планов?! Она так долго шла к этому выходу в море. Стоишь себе на борту научно-исследовательского судна, то и дело ловишь на губах соленые поцелуи морского ветра, отбираешь потихоньку пробы воды и идешь работать в крошечную лабораторию. И так почти целый месяц – 26 суток изоляции от привычного мира суеты, бессмысленной жестокости и напускной искренности.
А что же теперь? Вместо всего этого отправляться на дообследование, которой вероятнее всего приведет Лию к продолжительному болезненному лечению без гарантии на положительный исход?
Девушка сфокусировала свое сознание на сжатой до боли в пальцах шариковой ручке. От чрезмерного усилия на руке уже начал проступать блеклый синяк – в последнее время они появлялись по телу даже от незначительных ушибов.
Выдохнув, словно перед тяжелой дорогой, Лия захлопнула блокнот, тускло поблагодарила доктора и вышла за дверь кабинета, слабеющими шагами направившись в неизвестность.
***
– Михаил Аркадьевич, сегодня у вас встреча с ликвидаторами чернобыльской катастрофы, вы не забыли? Я заранее подготовила стандартные благодарственные письма для каждого, а текст с обращением к ним уже лежит на вашем столе в конференц-зале. Как думаете, цветы для каждого пришедшего будут уместны?
– Хватит и того венка, который мы потом вместе с ними отправимся возлагать на мемориал, так что не заморачивайся и лучше скажи, что у нас по плану после всего этого шабаша?
Аня, секретарь губернатора, бегло просмотрела планшет с расписанием и, блекло улыбнувшись, порадовала начальника тем фактом, что больше никаких мероприятий на сегодня нет.
Отпустив помощницу завершать последние приготовления к встрече, Михаил Аркадьевич сонно посмотрел на часы и, резонно решив, что лучшего времени на подремать он сегодня уже не найдет, уютно прикорнул, зафиксировав голову на мягчайших и так трепетно вскармливаемых для этого подбородках.
***
Полчаса послеобеденного сна вернуло губернатора в былое благостное настроение. И что это на него нашло? Можно было показать себя с лучшей стороны и не только цветы вручить каждому ликвидатору, но еще и премию или там какой-нибудь пакет с
продуктами – пост в телеграм вышел бы просто отменный. Но долго сожалеть Михаил Аркадьевич не стал и, застегнув пиджак, складки которого сразу разгладились на его внушительной фигуре, отправился обезоруживать всех своими невинными ямочками на щеках.
***
Псевдоевропейский косметический ремонт небольшого конференц-зала выглядел очень новомодно и напыщенно: устрашающе-длинный деревянный стол, экватор зала, предназначался для гостей, уже занявших свои стульчики, перпендикулярно ему возвышался над общим уровнем стол губернатора с пока пустующим внушительным кожаным креслом. Все помещение отделано пластиковыми панелями, при соприкосновении с которыми раздается бессмысленный отзвук пустоты. Этот образ папье-маше очень здорово сочетался с гостеприимством и радушием, раз в год выказываемым в виде встречи с героями-ликвидаторам – упомянуть их доблесть и вновь забыть на ближайшие 364 дня.
Михаил Аркадьевич вплыл своим легким шагом в зал и поздоровался, широко улыбаясь, с пришедшими гостями. Человек 15 сидели за столом и, развернув задумчиво опущенные головы в его сторону, посмотрели глазами, где прямо сейчас бурлил огонь того пожара и боли, который они тушили в Чернобыле, пытаясь укротить радиацию, но оставив взамен слишком много жизней и собственного здоровья, чтобы радостно и беззаботно идти дальше.
Губернатор, воодушевленный своим намерением облагодетельствовать земляков, не заметил ничего необычного в затуманенных взглядах собравшихся, впрыгнул в свое кресло и еще раз оглядел собравшихся. Всем где-то около шестидесяти лет, выглядят устало, некоторые излишне худощавы и даже с какой-то подозрительно серой кожей. Но мало ли, что там эта радиация может натворить со здоровьем – живы и на том спасибо.
– 26 апреля 1986 года в четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС произошел взрыв, – едва ли не радостно начал читать свою речь оратор, незаметно для присутствовавших поглядывая на скрытую за микрофономшпаргалку текста. Опомнившись, сбавил накал страстей в голосе и принялся уже более скорбным голосом озвучивать цену, которую уплатило человечество в этой катастрофе. В их числе были и жители их приморского городка, стоящие сейчас перед ним и вместе с остальными отважились на подвиг – предотвратить распространение радиации и спасти тем самым миллионы жизней.
Юрий Петрович, сидя среди своих приглашенных соратников, ощутил, что речь губернатора слово за словом сливается в монотонное вещание. Потирая веки бледно-сероватой рукой, он попытался разогнать затягивающий сознание туман, но сгущающаяся синева под глазами как бы намекала, что буря только начинается. Показавшееся привычным утреннее недомогание не успокоилось по обыкновению после обеда, а только набирало обороты – давящая гиря в груди становилась все тяжелее, еще немного и дышать не получится вовсе. Легкие будто бы устали, подобно сдувшимся воздушным шарикам повисли внутри опавшей грудной клетки, склеились и не желают расправляться. Вдох… ничего. Еще вдох – тот же эффект, кислород словно перекрыли. Юра начал оттягивать петлю галстука и вбирать воздух ртом. Сначала незаметно для окружающих, а затем, похрипывая и со свистом вбирая воздух, вытянул руки перед собой и расправил грудную клетку, откуда-то выхватил спасительный вдох, на миг просветливший его взгляд, тут же сделавшийся спокойным. Глухим стуком отозвался стол при встрече с упавшей на него головой теперь уже бездыханного Юрия Петровича.
Аня, пристально следившая за происходящим, сидела в уголке зала у маленького компьютера, ожидая отмашки губернатора, чтобы включить метроном для минуты молчания – почтить память погибших во время катастрофы. Резкий звук заставил девушку вздрогнуть и случайно задеть клавишу запуска заранее заготовленной мелодии стука, отыгравшего в такт с последними ударами сердца Юры.
– Чего ты застыла? Скорую вызывай или позови кого-нибудь на помощь из персонала! – повысив голос на излом, отдал распоряжение девушке губернатор, растерянно поднявшийся над своим столом и упираясь кулаками в стол.
Аня, диктуя адрес сотруднику скорой помощи, подбежала к мужчине, кожа которого оказалась пугающе холодной. Отдернув руку и тут же смутившись своего брезгливого страха, девушка с еще большим энтузиазмом принялась за оказание первой помощи, курс по которой недавно обязали пройти всех сотрудников администрации, обосновывая ценность этого навыка сложной геополитической ситуацией – мало ли что, себя спасешь и других не обидишь.
Несколько человек, с виду таких же хилых и уставших, как пострадавший, помогли Ане расположить ликвидатора на полу. Она начала непрямой массаж сердца и искусственное дыхание, с надеждой прислушиваясь. Его сердце молчало. Лишь позвякивали несколько тусклых медалей на потертом пиджаке.
Рядом с теряющей надежду и силы Аней на колени опустился мужчина в синей форменной одежде, аккуратно перехватив инициативу спасения в свои руки.
Девушка с облегчением выдохнула и отползла к стене, не в состоянии подняться и вернуться к своей работе или просто к привычной жизни. Вернуться к жизни? Как странно думать об этом, когда на твоих глазах впервые кто-то умер. Разряды дефибриллятора и последующие за ними голоса медиков, констатирующих факт смерти, не оставили никаких сомнений по поводу исхода событий.
Губернатор бодро побежал по своим делам, легко скинув бремя произошедшего одним взмахом растрепавшейся в суете шевелюры. Аня погрузилась в скроллинг смартфона, спасительно заплетающий сознание в ленту чужих жизней и погружающий в забытье. Ликвидаторы, коротавшие пару дней назад вечер в компании Юры, понуро покинули зал, испытывая давящую тяжесть в груди. Тоска по ушедшему другу? Нет. Первые симптомы.
Тихие шаги расходившихся участников недоведенного до конца мероприятия звучали как обратный отсчет начала катастрофически быстро распространяющейся эпидемии.
***
Покинув клинику, Лия написала сестре, пригласив ее выпить кофе на набережной. Хоть диагноз еще и не подтвержден, но откладывать разговор точно не стоило, да и встречи у сестер были крайне редким явлением, а тут вроде и повод достаточно весомый – распорядиться наследством в виде кактуса и пары стеллажей с книгами – главные обитатели ее съемной квартиры.
Сидя в автобусе, Лия поглощала посты в блогах больных лейкозом – ее коллег по несчастью, пропуская мимо сознания пролетающие за окном картины расцветающей вокруг жизни. Жизни, к которой она приценилась только ощутив распространяющуюся по венам смерть в виде бластных лимфоцитов. Их генерировал ее пораженный раком костный мозг, выпуская в тело сотни тысяч ни к чему негодных клеток крови, которых едва хватало на слабое поддержание прежде так ярко горевшего огонька ее живой энергии.
Как, спрашивается, все эти люди, вступившие в борьбу с онкологией, ведут такие жизнеутверждающие блоги, источают позитив и веру в счастливый финал, желая всем своим читателям быть такими же сильными и радостными?
Лия понимала, что в ней говорит фатализм, который пройдет вместе с проживанием отрицания происходящего, рано или поздно наступит принятие, но тогда уж она точно не сможет воспылать жаждой к жизни, а просто ляжет и будет выть на несправедливость мироздания, обхватив коленки.
Как бы там ни было, сейчас ей больше всего на свете хотелось выпить пол-литра ананасового бамбла и, как в детстве, спрятаться в объятиях старшей сестры, которая всегда находила слова-пластыри для ее хрупкой, как шоколадка на эскимо, души.
***
Определив по навигатору скорое прибытие сестры, Лия сразу прихватила в кофейне любимый карамельный капучино сестры и, вожделенно прихлебывая из припотевшего стакана свой ледяной ананасовый бамбл с двойным эспрессо, присела на лавочку с видом на воркующее море. Чайки, резвясь в солнечных лучах, разгоняли крыльями изумрудные волны. Из-за поворота показалась подростково-угловатая и одновременно деловитая Аня – бизнес леди с неподчиняющейся системе шевелюрой, которая так и норовила вырваться неукротимыми кудряшками за границы старательно укладываемого по утрам каштанового хвоста. Лия, увидев вечно бегущую сестру, поддалась внезапной улыбке, которую уже даже не ждала вновь ощутить на своих тоскливо сжатых с утра губах. Как мало надо для счастья.
– Привет, Лия! – обняла одной рукой подскочившую с лавочки сестру Аня, другой – перехватила напиток. – Мой любимый? Неужели ты не забыла!
– Но-но, я все-таки помоложе некоторых и на память пока не жалуюсь, а вот со здоровьем, конечно, не все так радужно.. – начала было Лия, но тут же осеклась, обратив внимание на сгустившуюся сизую тень под глазами Ани. – Что-то ты неважно выглядишь, точно все в порядке?
– Да, просто тяжелый день на работе, не хочется даже грузить тебя этим. Сегодня ведь годовщина катастрофы на ЧАЭС. Сама понимаешь, все эти встречи губернатора с ликвидаторами, довольно мрачное и неискреннее мероприятие, – ответ резко помрачневшей Ани прозвучал как отговорка. – Ты лучше скажи, что за срочный разговор у тебя был и что за шутки непонятные про здоровье?
– Еще ничего не подтвердилось наверняка, но скорее всего у меня лейкоз, Ань. – удивительно спокойно произнесла Лия, – с характерным бульканьем вытягивая через трубочку остатки кофе из стаканчика. – Завтра иду на повторные анализы, они все прояснят.
Предзакатные оттенки золотистой карамели перестали отдавать теплом, охладившись наплывшей на солнце тучей. Такая же мрачная туча затянула душу Ани, сбив дыхание и пустив перед глазами рой искрящихся звезд. Сделав глубокий вдох, она взглянула на деланное спокойствие сестры и порывисто прижалась к ней, уронив опустевший стаканчик. Мир сестер перевернулся с ног на голову, но в то же время оставался таким же как и прежде: дети суетливыми стайками хохотом подражали резвящимся чайкам, пары неотрывно поглощающих друг друга взглядами влюбленных тихонько шептались в унисон с морем, теплый ветер бережно отогревал сердца.
Но одно из сердец, вопреки окружающему теплу, остановило свой бег, сойдя с дистанции слишком рано. Девушка-экскурсовод, проводящая небольшую группку туристов по набережной вдруг упала ничком и не отзывалась на оклики окруживших ее людей.
– Она только сказала, что ей нечем дышать! Может быть духота? – Запричитал один из туристов, заламывая руки над упавшей рыжеволосой девушкой в тельняшке, яркий макияж которой слабо скрадывал побледневшее до серости лицо.
– Да нет, это магнитные бури, точно вам говорю! – со знанием дела отозвалась тщедушная продавщица у прилавка с сувенирами – У меня самой что-то сегодня с утра дыхание перехватывает и сердце ноет.
– А девушка-то не дышит, – оборвавшийся на крик голос нарушил мирное течение людей по набережной, привлекая к туристической группе новых зрителей.
Звуки беззаботного вечера окончательно сникли, вспугнутые режущей слух сиреной «скорой» помощи.
Аня, глядя на происходящее, только крепче прижала к себе сестру, ощущая слабость и беспомощность, от которой спирало дыхание.
– Ты обязательно справишься, Лия. Мы справимся.
Чем глубже за горизонт пряталось солнце, тем пронырливее сумерки своими холодными лапами проникали за пазуху, поселяя в души прохожих страх и пробуждая желание скорее укрыться в своих домах. Подальше от необъяснимых смертей, внезапно наполнивших офисы, общественный транспорт и переулки. Жизни тихо угасали одна за одной, подобно свечам, гаснущим без доступа кислорода.
***
Приехав домой и попивая чай одновременно с привычной вечерней пробежкой по новостным каналам, Лия неосознанно ощутила нарастающую тревогу. Лента, обычно пестрившая шокирующими новостями и интригующими заголовками, казалась до того обыденной, что пара публикаций за весь вечер из разряда «95% алтайского меда производится не на Алтае» и «в Таиланде слон обнес магазин» выглядели поистине настораживающе.
Эту ночь накануне обследования Лия думала провести за бессонными посиделками в приятной компании близкого друга - недочитанной книги про мореплавателей. Но строчки захватывающей истории начали размеренно перекатываться перед глазами подобно волнам морей, которые бороздили бесстрашные первопроходцы на своих шхунах.
Из полудремы ее вернули красно-синие всполохи мигалки скорой помощи, бесшумно въехавшей во двор жилого комплекса. Рука сама потянулась к ночнику и выключила свет. Никого нет дома. Как в детстве, когда прячешься от незваных гостей. Лия одернула сама себя - чего ей бояться? Мало ли, может какой-нибудь старушке поплохело среди ночи - обычное дело. Но на всякий случай все равно не показывала свое присутствие, продолжая наблюдать за происходящим сквозь щель в занавеске.
Двери машины открылись и на залитую тусклым светом старого фонаря улицу вышли двое в спецкостюмах. Две пары носилок. Шуршание гравия подъездной дорожки под тяжелой обувью и пробирающий до кончиков нервов шелест химзащиты. Безотчетный страх сковал мышцы Лии. К чему этот жуткий маскарад?
Пока Лия перебирала варианты развития событий, из подъезда вышли шелестящие тени с женщиной на носилках. Затем все повторилось. Но в этот раз вынесли мужчину. Им было лет 40-50. Следом выбежал парень:
- С ними ведь все будет в порядке? Скажите, в какую больницу вы их определите?
- Наше дело - изолировать больных и оказать им первую помощь. Остальное уже решать лечащим врачам. Позже с вами свяжутся и все сообщат, - прозвучал глухой не прояснивший ситуацию ответ из-под безликой маски.
Медики погрузили пациентов в машину и убрались в неизвестном направлении, оставив парня растерянно смотреть им вслед.
Теперь ночь точно будет бессонной.
***
Для буднего дня утро казалось слишком тихим и неподвижным. Немногочисленные персонажи, затравленно озираясь друг на друга, стояли на остановках в ожидании запропастившихся куда-то автобусов. Дорога была почти пустой, без привычного потока автомобилей. Только машины «скорой» помощи почему-то тихо сновали туда-сюда. Беззвучные их метания были даже более гнетущими, чем обычное шумное завывание.
Аня, минуя сетующих на задержку рейсов пенсионеров, была рада пройтись до администрации пешком и подышать свежим воздухом, которым почему-то будто не удавалось напитаться сполна. Прогулка после бессонной ночи, наполненной переживаниями за сестру, пришлась очень кстати. Но вот закрытая, несмотря на девятый час утра, любимая кофейня вовсе не входила в планы.
Прильнув ладошкой к не поддающейся стеклянной двери с обманчивой вывеской «Открыто», девушка заглянула вглубь помещения. Вдруг бариста случайно закрыл дверь и стоит внутри, ожидая ее прихода с чашечкой бодрящего капучино? Нет, кофейня отдавала каким-то сиротливо-неряшливым беспорядком. Словно ее покидали в спешке: забытая легкая куртка на вешалке у входа, разбитая кружка с подсохшими остатками напитка и хаотично разбежавшиеся повсюду стулья.
***
–Слушай, Дим, ну что ты снова нагнетаешь? Какие вирусы, какие бескровные мертвяки. Может у вас там просто вампиры в вашей больнице завелись? Если это юмор такой, то давай заканчивать, у меня с утра куча дел. – Губернатор, будучи с самого утра не в духе, нетерпеливо торопил друга, несшего какую-то пургу про эпидемию. Плечом прижимая к уху телефон, он все пытался холодными и отчего-то слегка онемевшими до покалывания пальцами ослабить на шее досаждающую удавку.
– Миша, я не шучу, морг в нашей инфекционке переполнен, у всех на вскрытии один результат: никакого воспаления, отечные, как при кислородном голодании, легкие и едва розовая кровь – кто-то будто бы буквально высосал из них жизнь. Я могу лишь предположить, что вирус поражает белковую оболочку кровяных клеток и лишает их способности к переносу кислорода, легкие работают в холостую и человек умирает.
Губернатору были совершенно безразличны все эти детали. Духота в кабинете – вот, что его заботило.
– Подожди секунду, Дим, я переведу тебя на громкую связь, – глубоко вдохнул Михаил Аркадьевич и, бросив телефон с самозабвенно продолжающим демагогию главврачом инфекционной больницы, пошел по кабинету в поисках пульта от кондиционера, попутно обмахиваясь охапкой документов.
– Единственное, что меня заботит: почему кровь не обновляется? Словно вирус не останавливается на клетках крови и бьет в корень – дезактивируя заодно и костный мозг. – и на мгновение замолк. – Все происходит слишком быстро, Миша, именно поэтому я звоню тебе. Мы не успеваем даже выделить этот вирус для определения его природы и четкого механизма взаимодействия с организмом, чтобы как-то побороть его – создать вакцину. Ты хоть понимаешь, к чему все идет?
Приток холодного воздуха и запах свежесваренного кофе, который бесшумно поставила на его стол уже вышедшая за дверь Аня, привели губернатора в чувства. Вместе с кофе, по телу тревожно разлился страх, пронзающий каждую клеточку осознанием уязвимости любого человека, независимо от его статуса и финансового благосостояния. У смерти дней в кредит не возьмешь.
– Ты хочешь сказать, что мы все в зоне риска?
– Да, и выхода из этого в ближайшее время не предвидится. А времени нет вовсе. Единственный выход – уехать как можно дальше из города, чтобы не заразиться и переждать. Но нет гарантий, что вирус уже не сидит в каждом из нас. Если почувствуешь недомогание, спасет только переливание крови, и то – временно. Только где мы возьмем столько крови?
– А кто сказал, что спасать нужно всех? – жестко оборвал друга губернатор.
– Ладно, ты не горячись, – врач не воспринял всерьез слова друга. – Я хочу еще раз связаться со столичными генетиками, может у них дела обстоят получше. Кстати, нет худа без добра. Моего племянника – Костика, помнишь?
– Угу, – отсутствующе буркнул Миша, мыслями погрузившись в продумывание плана отъезда из города и параллельно недоумевая, как у его друга остается время на какие-то ненужные сплетни после всего вышесказанного.
– Вчерашний день меня просто в угол загнал, очень много заболевших, даже среди близких друзей и родственников... зато Костик порадовал: с его лейкозом как-то неожиданно стало лучше – анализы будто подменили. Сегодня будет проходить повторное обследование.
– Здорово, поздравляю. Ты держи меня в курсе, если будут еще новости, – отрезал губернатор и положил трубку.
***
Аня, сидя за своим столом имитировала рабочую деятельность, громко набирая текст на клавиатуре ноутбука, а сама тем временем пыталась прийти в себя после услышанного.
Сомнений не оставалось, вирус уже разбавил ее кровь – это было единственным объяснением недомогания, усиливающегося с прошлого вечера.
Лия пошатнула новостью о своей болезни, а случайно услышанный разговор про эпидемию просто нокаутировал Аню, загнав в угол непонимания и потерянности – что делать дальше? Распространить новость? Но кому и, главное, каким образом поможет набирающая обороты паника, если от вируса действительно никак не уберечься?
Девушку немного успокаивал тот факт, что Аня должна сегодня отправиться в больницу, где ей проведут детальное обследование и, возможно, оставят в стационаре, где у нее есть шанс уберечься от вируса, находясь под наблюдением врачей.
Громкий перезвон уведомления о пришедшем на корпоративную почту губернатора письме вывел Аню из задумчивости. Аккаунт Михаила Аркадьевича был синхронизирован на ее ноутбуке для работы со всей документацией и незамедлительных ответов на рабочие письма, ведения медиа-страничек на разных порталах и прочей ерунды, демонстрирующей неравнодушие к судьбе города и его жителей.
Радуясь возможности погрузиться в работу и отвлечься, девушка открыла письмо, тема которого на первый взгляд выглядела довольно нелепо и оттого интригующе – «План приоритетного жизнеобеспечения национального ядра». Саркастично посетовав на очередную гениальную аббревиатуру, Аня бегло просмотрела приказ, прикрепленный к письму.
Созданная пару минут назад прочная и успокоительная картина будущего сестры рассыпалась на больно режущие осколки жестокой действительности. Экран монитора начал блекнуть под наплывшими из ниоткуда белыми предобморочными пятнами. В ушах больно зазвенело.
Больница – не укрытие.
***
Украденного предрассветного часа на короткую полудрему на удивление хватило, чтобы полностью восстановить силы после предшествовавших дня и ночи, смотавших нервы Лии в тугую наэлектризованную спираль.
Будильник наперебой с сорокой за окном поторапливали. Нужно было прийти в больницу к назначенному часу. Наскоро умывшись холодной водой, попутно отметив не такой уж плохой вид у отражения в зеркале, девушка подхватила папку с документами и нерешительно задержала ладонь на ручке входной двери. Что ждет по ту сторону?
Хотя, с подобным диагнозом, вряд ли что-то худшее могло подкарауливать ее впереди. Самоуспокоение сработало, Лия решительно толкнула дверь, издавшую в ответ негодующее:
– Айй! Ммм.
Девушка обескураженно посмотрела на дверь, а затем заглянула за нее и обнаружила на лестнице растянувшегося во весь рост угловатого парня – тот самый, что ночью так потерянно провожал «скорую».
– Простите меня, пожалуйста! Я не хотела вас задеть, – бросилась помогать соседу Лия.
– Ничего страшного, это ведь не вы, а ваша дверь на меня покушаться пыталась. Да и к тому же я в больницу все равно еду, там подлатают при необходимости.
– Так больно ушиблись? – девушка восприняла слова парня всерьез, глядя на то какая страдальческая морщина пролегла у его бровей, когда нервным движением руки он откинул с лица длинноватые черные волосы.
– Нет, это я пытался шутить, но сегодня видимо неподходящий для этого день. Ночь выдалась тяжелая, – он явно был не настроен на добрососедские утренние беседы, что вполне можно было понять.
– Мне тоже нужно в больницу, давайте я вызову такси и подвезу вас в качестве компенсации, – предприняла последнюю попытку загладить свою вину Лия.
– Да я сам за рулем, так что могу вас подбросить за компанию, если обещаете не зашибить меня дверью моей же машины, – вымученно улыбнулся парень и представился, – меня Костя зовут.
– Лия, очень приятно.
– Не могу похвастаться тем же, – ответил Костя и, потирая ушибленный бок, пошел к выходу из подъезда.
Лия на мгновение застыла, опешив от таких выпадов, но затем догнала соседа, уже севшего в машину, припаркованную неподалеку от дома.
Ехали молча, думая каждый о своем, не сознавая, что мысли их об одном и том же: пульс города был нитевидным и состоял из редко встречающихся машин и одиночных пешеходов. Кофейни, обычно облепленные стайками любителей утреннего кофе с круассаном, пустовали или вовсе были закрыты роллетами, такая же картина наблюдалась и с другими заведениями и магазинами.
– Сегодня праздник какой или у меня часы спешат? – задала вопрос Лия, но ответа не дождалась.
Костя сосредоточенно сжимал руль и кусал свою нижнюю губу, погруженный глубоко в тяжелые мысли.
Одиноко лежащие безжизненные тела, незамеченные из окна машины, явно не походили на праздничные декорации. Вирус все быстрее набирал силу, освобождая город от людей и подчиняя его своей власти.
***
Аня судорожно перечитала документ, ущипнув себя и удостоверившись в том, что все это ей не снится.
Организовывалось нечто вроде ковчегов – изолированные от обычного населения лагеря для сохранения и поддержания жизнеобеспечения ключевых институтов власти и научного сектора РФ в условиях эпидемии вируса-кроведеструктора.
Туда не было доступа простым смертным. Вернее был, но через черный ход, и не для всех, а для избранных – в самом жутком смысле этого слова. Избранных не для сохранения собственной жизни, а в качестве доноров крови для того самого ценного «национального ядра».
Документ содержал краткое пояснение критериев отбора донорского кластера. За нескольких суток с начала эпидемии врачи обнаружили закономерное явление ремиссии лейкоза в стадию положительной динамики кроветворения. Вирус специфично вел себя, попадая в организм, страдающего лейкемией человека. Не имея возможности воздействовать на здоровые эритроциты, которых попросту не было крови таких больных, вирус проникал в костный мозг и обращал процесс. Человек, обреченный на длительное лечение от лейкоза, по необъяснимым причинам обретал в его лице спасение от патогена. Вирус активировал противоопухолевую реакцию в костном мозге и исцелял больного.
Отдельным файлом шел приказ, где очень мягко и ненавязчиво граждан, в последнее время проходивших лечение от лейкемии, а также неподтвержденных больных, обязуют явиться по указанным адресам для наблюдения и сопутствующего лечения. На нескольких страничках был собран внушительный список имен и фамилий людей, составленный по результатам медицинских обследований, содержащихся в базе данных платформы Госуслуги.
Несколько раз промахнувшись по клавиатуре дрожащими пальцами Аня ввела в поиск по документу фамилию и имя сестры. Худшие опасения подтвердились.
Лия в опасности. Она – цель.
***
На входе в больницу их встретил сотрудник в костюме химзащиты. Капюшон с щитком маски лихо откинут назад. Ввалившиеся покрасневшие глаза в ореолах уже знакомой синей печати вируса негостеприимно смотрели на посетителей. Угловатые скулы хищно выделялись на его лице во время затяжки дымящейся сигаретой.
– Если вы пришли проведать кого-то из близких, то сейчас этого сделать не получится. С утра дали распоряжение никого не пропускать и принимать только передачи.
– У меня направление на анализ крови, – в унисон сообщили Лия и Костя медику цель своего визита, удивленно переглянувшись этому совпадению.
– Дайте сюда ваши направления, – потребовал скуластый, швырнув окурок мимо мусорки.
Протянув документы, пара отметила интерес изучающего бумаги сотрудника. Отойдя на пару шагов и что-то невнятно обсудив по рации с коллегой по ту сторону, он вернулся и кивнул на вход в больницу:
– Можете пройти, – пикнул пропуском на проходной и пропустил их внутрь.
***
Аня поспешно распечатала документы и отнесла их губернатору, который в этих вопросах был консервативен, отвергая цифровизацию, продолжал изучать все приказы и протоколы с карандашом. Обычно румяное лицо начальника светилось иссиня-серой бледностью и едва ли не вызвало у девушки сострадание, но зная его пренебрежительное отношение к обычным людям, она была уверена, что он-то точно не испытает угрызений совести и поспешит занять лучшие места в лагере жизнеобеспечения. Бесконтрольная злость заполняла собой вены Ани, подчиняя тело себе быстрее любого вируса.
Плотно закрыв дверь в свой кабинет, предварявший офис Михаила Аркадьевича, Аня судорожно схватилась за телефон и стала звонить сестре. Если Лия еще не дошла до больницы, то есть какой-то шанс вырвать ее из лап кровожадных в прямом смысле этого слова власть предержащих, которые ни перед чем не поступятся, чтобы продлить свою жизнь. Пусть даже в уплату этого пойдут в расход чужие.
Тишина длилась целую вечность, после чего вызов завершился безразлично-механическим оповещением «Абонент вне зоны действия сети».
Девушка беспомощно уронила голову на руки, прижавшись к теплому, на контрасте с холодным лбом, рабочему столу. Аня ощущала, как начинает остывать. Она отдавала себе отчет, что ее состояние все быстрее ухудшается. Вирус будто бы выкачивал из нее жизнь, лишая кислорода и тепла.
На экране ноутбука строчка за строчкой пульсировали жизни людей – надежда человечества на исцеление. Это был бы идеальный вариант развития событий, если бы организаторы изоляторов жизнеобеспечения собирали под свой кров всех уцелевших и нуждающихся в помощи, а не выделили бы места лишь для ценных деятелей «национального ядра».
***
Запах хлора после утренней уборки обволакивал гулко отдающую запустением больницу. Костя и Лия, пренебрежительно спустив с носа медицинские маски, полученные на проходной, то и дело поглядывали на дверь лаборатории по забору крови.
– А ты на что анализы сдаешь? – нервничая в ожидании приглашения на анализ, вдруг разговорился Костя.
– Неподтвержденная лейкемия.
– Да ладно?! – не смог скрыть удивления парень, – а у меня подтвержденная, но слишком внезапно перешедшая в стадию ремиссии.
Лия не нашлась с ответом и задумчиво отошла в сторону, в нетерпении вышагивая по коридору. Дверь в один из кабинетов была приоткрыта, оттуда доносилось мерное гудение медицинской аппаратуры. Не удержавшись, она краем глаза заглянула внутрь. На полу лежало бездыханное тело санитарки, напоследок сбросившей щиток и маску.
Беспомощно осев на колени, Лия стала подбирать рассыпанные на полу вокруг девушки бумаги. Сознание бездумно выхватывало среди документов фразы про какие-то отборы лейкозного биоматериала с последующими экспериментами на устойчивость к вирусу.
Внимание привлек писк прибора и механический голос, сообщивший:
– Забор крови завершен.
Взгляд вверх на мгновение обездвижил Лию, достроив последний недостающий пазл в жуткую картину происходящего. В паре метров от нее, по центру помещения, стоял внушительных размеров компьютер, за которым простиралась виселица для контейнеров, заполненных теплой красной жизнью, которая по трубочкам выкачивалась из людей, лежащих вдоль стен на больничных кушетках.
Рядом с безмолвной Лией на колени опустился Костя. Взял ее за руку и потянул в сторону выхода, подобрав выпавший из кармана санитарки пропуск.
***
Медлить больше нельзя.
Девушка ощутила очередной наплыв обморочного состояния, обдавший ее волной мелькающих перед глазами звезд. Покалывающими, будто от вонзаемых иголок, пальцами Аня стала набирать текст для публикации на всех доступных ей порталах соцсетей губернатора, призывая лейкозных больных, которые теперь уже вовсе не больны, бежать прочь от любых медицинских учреждений – ловушек, где они будут обречены на верную гибель, став расходной батарейкой для жизнеобеспечения системы. Прикрепила к посту все документы, которые пришли на почту губернатора. Затуманивающимся взглядом, с трудом вдыхая не помещавшийся больше в легкие воздух, Аня напоследок перечитывала обращение.
На шее девушки сжались ледяные пальцы.
– Что ты делаешь, мерзавка! – послышался сиплый голос Михаила Аркадьевича, который попытался бесшумно покинуть свой кабинет, но увидел печатающую что-то секретаршу, заглянул ей через плечо и едва не потерял остатки покидающего сознания.
Вложив последние силы и хватая воздух ртом как выброшенная на берег рыба, продолжал сдавливать горло Ани. Они оба понимали, что время на исходе и путь им уготован
общий – никто из них двоих уже не выживет. А лейкозные больные либо послушно отправятся на бойню, либо увидят разоблачающую новость и избегут лагерей, получив шанс построить новый мир – без жестокости – инфекции, склонной к пандемии.
Хрипы и сиплое дыхание. Боль в сдавливаемой шее. Рывок в сторону клавиатуры в попытке нажать заветный Enterдля публикации предупреждения. Шея выскальзывает из на миг расслабившейся руки губернатора, но вторая хватает Аню за волосы, пресекая ее порыв. Этого мгновения хватает, чтобы в легкие напоследок ворвался воздух. Девушка вкладывает все силы в кажущийся ей криком рваный призыв к голосовому помощнику на компьютере:
– Алиса, опубликуй пост!
Экран компьютера озарился несколькими окнами порталов соцсетей губернатора, куда автоматически подгружается любой готовый к публикации пост. Кружочки загрузки начали заполняться процентами и вдруг все зависло.
Михаил Аркадьевич издал торжествующий обрывок вдоха и повалился на спину, последней судорогой утянув за собой Аню, мир которой уже рассыпался перед глазами разноцветными вспышками.
– Готово! Опубликовала, – раздался равнодушно-доброжелательный голос Алисы.
Последняя леденящая секунда Ани окрасилась ярким всполохом надежды. Надежды на будущее человечества.
Автор: Margari_Ufi
Как же страшно.