Любимый берег

Шанешкин никогда не изменял традициям и был верен им.
Самый элитный лечебно-трудовой профилакторий области «Любимый берег» с распростёртыми объятиями встречал Шанешкина в начале каждого ежегодного отпуска.
Василий, не открывая глаз, опустил голые ступни с кушетки и почувствовал знакомый холод любимого камня — потрескавшегося советского кафеля на полу палаты.
Даже с закрытыми глазами он ощутил наличие керамической раковины в правом углу помещения. Прислушался. Едва различимое шипение. Точно — кран-букса водопроводного смесителя не держит, и вода, годами стекая по раковине, оставляет ржавый след на её белоснежной поверхности.
Скрипнула дверь, послышались шаги. Шанешкину пришлось открыть глаза.
— Добро пожаловать, Василий Егорович, на курорты родного края! Специально для вас палата класса люкс. Со своим личным умывальником и капельницей с дефицитным глюкозным наполнением.
— Здравия желаю, Анатолий Петрович! — монотонно, без эмоций ответил Василий.
— Спешу поздравить! — продолжил пожилой, но бодрый мужичок в белом халатике. — Торжественно, от всей души и сердца с успешным началом очередного заслуженного отпуска!
— Не утрируйте, ради Бога, Анатолий Петрович.
— Батюшки, никак совесть объявилась или почудилось мне?
— Почудилось, наверное. Когда выписывать будете?
— Да хоть сию же минуту. Торопишься куда-то? Дела неотложные? В прошлые годы не спешил и наслаждался нашими санаторными условиями сполна.
— Некогда, Анатолий Петрович, девушку одну обидел. Извиниться бы нужно.
— Это дело благородное! Ради такого можно и на свободу. Если только не шуточки это твои.
— Клянусь!
— Ну смотри, озорник! Если опять к нам путёвку выправишь, я тебя не на первую береговую линию определю, а на самую камчатскую сошлю!
Улица встретила Шанешкина ярким солнцем. Организм его совсем не успел насытиться глюкозой из чистейшего природного источника — медицинской капельницы. Из-за этого загудело в висках.
— Молодой человек! — услышал он где-то сзади мягкий, певучий женский голос. — Извините, это же вы — Шанешкин Василий?
— Я, — сказал он, обернувшись, и от изумления уронил челюсть на грудь.
Перед ним стояла та самая русалка из вчерашнего караоке-бара.
— Я просто хотела попросить у вас прощения за то, что случилось. Понимаете, Ветров такой вспыльчивый и ревнивый, что готов махать кулаками совершенно без повода.
— Всё хорошо, я сам виноват. Это вы меня простите.
— Это вам. — Русалка протянула пакет-майку. — В качестве компенсации за моральный и физический ущерб.
Шанешкин хотел заглянуть в пакет, но блондинка его остановила:
— После. Потом.
Она улыбнулась, дотронулась губами его небритой щеки и растаяла за первым поворотом.