Повесть о мальчишке, который любил…

Глава вторая.
Тренировочный сбор.
У скалы Половинка мы разместились в двух вагончиках, брошенных или просто оставленных на время бригадой железнодорожных ремонтников, которые меняли рельсы на дороге Красногорск – Лопатино. Я об этих вагончиках ничего не знал, и оказалось, что мы зря тащили на себе десять четырёхместных палаток.
Я зашел в один из вагончиков и сразу решил, что палатки мы ставить не будем.
Там было сухо, тепло и уютно, и даже имелся стол, за которым можно было пообедать и сыграть в карты.
Но на полу было много всяческого мусора, на столах – остатки еды, на стенах висела паутина.
Но назначать дежурных еще не пришла пора, и я сказал об уборке как-то неопределенно:
- А убрать здесь не мешало бы…
Потом я пошел ставить себе палатку, а когда вернулся к вагончикам, то был поражен: внутри них был наведен идеальный порядок, мусор выметен, полы вымыты, паутина удалена, стекла окошек протерты.
Сначала я подумал, что это сделали девочки, но тут увидел Ли Ен Пира, который огромной метлой, сделанной из елочных лап, отметал мусор от порога. Потом он собрал его руками, засунул в пустую бочку из-под креозота, которым пропитывают железнодорожные шпалы, и оценивающим взглядом окинул фронт работ. Видимо, он остался чем-то недоволен и, заглянув за вагончик, вытащил оттуда табличку с надписью «Трос голыми руками не трогать!». И тут уже у него в руках появились откуда-то гвозди и огромный камень, и он за какую-то минуту прибил эту табличку к двери вагончика. Самой интересное было в том, что всё это он делал совершенно один, когда вся остальная группа шумно и радостно плескалась в речке.
Я был очень доволен работой, которую проделал этот мальчишка, причем без всяких просьб и приказаний, но у меня есть привычка: никогда не хвалить детей за то, что они сделали для самих себя, и я просто подошел к Ли Ен Пиру и спросил его:
- Как ты думаешь, в каком вагончике лучше разместить девочек?
- В том, где я железку прибил, - не задумываясь, ответил он.
- Почему?
- За ним леса нет. Девчонки всегда боятся… этих самых…
- Леших, - подсказал я.
- Правильно. Я у Пушкина о них читал, но только забыл, как их зовут.
- «Там чудеса, там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит..» - напомнил я ему.
- Правильно! – обрадовался он.- Но только мы этот стих наизусть не учили, и я забыл. В этом вагончике девчонки не будут ночью бояться леших, поэтому я на него прибил эту табличку.
- А причем здесь трос?
- Трос здесь не причем, просто это вместо объявления: «Без стука не входить!»
Среди всех моих туристов такого оригинала мне не встречалось, и у меня проснулось какое-то доброе чувство к этому пацану. А через минуту я узнал, что все вокруг называют его по- русски, Петей, и был этому рад, потому что на первых порах всё время спотыкался, не помня, какое из трёх слов надо поставить первым.
Замерзшие от купания в холодной воде мальчишки и девчонки ворвались на поляну и сразу набросились на Ли Ен Пира:
- Петя, ты почему костёр не разжёг?
И Петя тут же сотворил огромный костёр из дров, заготовленных железнодорожниками, а я попросил ребят притащить из тайги сухие бревна, на которых можно было сидеть.
Когда все расселись на них вокруг костра, я начал инструктаж:
- Сейчас мы приступаем к тренировкам по восхождению на крутой скальный склон. Сегодня заниматься будут только мальчики, а девочки за это время приготовят нам ужин. Поэтому всем надо достать из рюкзаков продукты и сложить их на расстеленную палатку. После ужина будут танцы вокруг костра, а в десять часов - отбой. Всю ночь у костра будут дежурить три человека, два мальчика и одна девочка…
- А девчонки еще зачем? – недовольно спросил кто-то.
- А они пищать громко могут, - пошутил я. – В случае чего это будет сигналом тревоги.
На самом деле я знал, что мальчики никогда не заснут, если с ними будет сидеть ночью у костра девочка. Они чувствуют себя в такой ситуации рыцарями, способными защитить свою Дульсинею от злых сил.
- Поручаю Валентину Бурмистрову разбить отряд на тройки и назначить время дежурства. Каждая тройка дежурит по три часа, и затем разбудит следующую, согласно списку, который будет у них на руках.
Тем самым я как бы назначил Бурмистрова старостой группы или, как принято говорить у туристов, командиром, потому что сразу заметил, что он пользуется у всех ребят авторитетом, и они часто обращаются к нему за помощью или советом.
И больше всех радовался этому назначению Петя.
Он подошел к Валентину, стукнул его по плечу и сказал:
- Ну, Бурый, поздравляю! Только смотри не поставь меня дежурить рано утром, сам знаешь, как я поспать в это время люблю.
А я понял, что не ошибся в своем выборе, так как по поводу дежурства никаких споров и возражений не было.
Сразу после ужина я пошел к себе в палатку, а Петя жалобно закричал мне вслед:
- Борис Валентинович, вы же обещали танцы!
- А я как раз иду за музыкой.
Я перед этим походом купил на деньги, заработанные в Доме пионеров, замечательный портативный приемник «Спидола», который ловил передачи из Японии. И там легко можно было отыскать станции, которые день и ночь транслировали танцевальную музыку.
Это была незабываемая картина! При свете костра, который освещал маленькую лужайку среди тайги, в диком танце, кто во что горазд, прыгали сорок мальчишек и девчонок, ласково глядя в глаза друг другу под музыку широко известной тогда лирической песни: «У моря, у синего моря…».
А я сидел на бревне, смотрел на это веселье и грустно думал: «Эх, где же моя молодость..». Мне было тогда 27 лет, и я уже считал себя стариком…