Глава вторая

(окончание)
"Завод построить мыслю...
Подвоз руда с горы Атач на Белорецкий завод принимает большие размеры. В 1768 году её было завезено 190 тыс. пудов, или 9500 возов, ежедневно по 35-40 возов. Добывая руду горы Магнитной, Твердышев немедленно организует поиски её и на заводских землях. За первые пять лет работы завода руда была найдена в 12-15 верстах от завода в низкой и широкой горе, что находится между деревнями Азналкиной и Ахмеровой.
Рубка дров и выжиг угля приняли в эти годы громадный размах. Для выплавки указанного количества чугуна потребовалось 1425 куб. сажен древесного угля, а на выжиг его нужно было 1900 куб. сажен дров. Дрова обычно пилили длиной в одну сажень, то есть в два метра. Поленицы дров – штабеля укладывались обычно высотой в сажень. Только в первый год для выплавки чугуна потребовалась такая поленница дров в 4000 метров длиной. И все это только на выплавку чугуна. Для передела чугуна в железо требовалось столько же угля.
Рубка дров первые годы велась сплошная, чтобы скорее освободить земли под посевы.
Сплав готовой продукции по реке Белой во время весеннего паводка требовал тщательного изучения русла реки. Еще весной 1767 года в большую воду от белорецкой гавани на косных лодках отправилась первая группа сплавщиков – будущие лоцманы. Изучение русла реки продолжается и летом. Составляется карта русла реки, определяются и изучаются все опасные для прохода барок места.
Появляется необходимость прокладки первой колесной дороги по берегу реки до строящегося Кагинского завода. Собственно, дорогой её, конечно, не назовешь. Это скорее была лесная тропа.
Первый пробный караван всего из трех барок был сплавлен в конце апреля 1768 года. Весной 1769 года караван состоял уже из 10 барок, на которых было сплавлено до 80 тысяч пудов чугуна и железа. Весной 1773 года сплавлялось 14 барок, но гружены они были уже больше железом, чем чугуном. Железо было прутковое, полосовое и шинное.
Появляется и первая колесная дорога от Белорецка в северо-восточном направлении по правому берегу реки Белой до деревни Березовки (Тирлян). Сначала как углевозная и для вывозки пиломатериалов, а затем и как рудовозная».
***
Строился Белорецкий завод, а вместе с ним строились и близлежащие к нему деревни. Одна из первых – была Арская, возникшая в 1771 году. Жили здесь углежоги. Жгли они лес и в коробах летом или зимой возили уголь на Белорецкий завод.
К началу 1773 года на Белорецком заводе числилось 840 мужчин и 884 женщины, из которых в цехах работало 145 человек мужского пола, остальные выполняли вспомогательные работы: добывали руду, рубили лес, жгли уголь и возили всё это на завод.
Поселок располагался при заводе и насчитывал около 300 домов, построенных в районе нынешнего Нижнего селения на правом берегу реки Белой».
***
Приведем небольшой отрывок из книги Р.А. Алферова «Прочнее стали», рассказывающий о том, как работали первые белоречане на заводе.
«Закипела неугомонная «огненная» работа. Повалили из заводских труб клубы дыма желто-грязного цвета. Копотью начали покрываться вершины гор. Непривычным железным грохотом заполнились леса. Нарушилась «соболья» тишина.
Изо дня в день, от восхода до заката солнца, не разгибались люди…
По зимнему пути с горы Магнитной и с верховья Белой возили руду добытую мускульной силой и с помощью кирки и лопаты…
Чуть свет являлся доменный мастер. Работные до его прихода должны были находиться на местах.
Мастер подходил к фурменному глазу – смотрел не застуживается ли рудная засыпь, падают ли светлые капли чугуна в горновой ящик.
Заметив черноту, приказывал:
- Шибче меховой дух!
Поворачивались работные.
Домна имела больше метра в два длину, клинчатые меха из бычьих кож, натянутых на деревянные рамы. Приводились они в движение водяными колесами.
Для выплавки чугуна требовалось очень много воздуха. Домна глотала студеный воздух и простужено кашляла. Если дутье прекращалось на несколько минут или ослабевала, содержимое шахты превращалось в громадный слиток, который уже не расплавить. Лицо мастера делалось суровым и страшным. Он кричал:
- Засыпай один уголь!
Бросались работные к решеткам, тужась на себе, тащили кошовки с углем наверх.
А мастер не отрывался от фурменного глаза – наблюдал… Но не видны расплавленные чугунные капли, густеет чернота.
Засорилась печь. Домна стала.
- Ко-зе-ел! – несется многочисленный крик. В этом крике – беда, человеческий страх.
«Козел» было самым зловещим словом у заводских работников. Это означало, что в горне застряла зловещая масса металла. Предстоял надсадный труд – выворачивать вручную прикипевший к камням слиток, пробивать ломами кожух печи… Редкий раз обходилось без того, чтобы кто-нибудь не сгорел и не получил опасных ожогов.
Еще тяжелее было на фабрике, где чугун переделывали в кричных горнах на железо…
Кричное дело было самым ненавистным. Люди, если им удавалось, делали все возможное, чтобы не попасть в сараи с кричными горнами и молотами. Здесь стояла адская жара. Перекосным огненным дождем искры сыпались на работных.
На этой тяжелой работе каждый выпивал более ведра воды. Вода выступала потом; пот солью ложился на тело; тело зудилось. Некоторых выносили «отлежаться» на траву, обливали водой и возвращали на место.
На кричное дело обычно ставили самых рослых и здоровых людей. Но и они не выдерживали. Глядишь, был человек – и не стало. Говорили:
- Успокоился».
***
… Получив звание потомственных дворян, браться Твердышевы и их зять Иван Мясников еще усиленнее стали заниматься заводским делом. В разных местах Башкирии возникал то один, то другой завод".