Но так же реют знамена, И так же буйно издевается Над нашей мудростью война. Вслед за ее крылатым гением, Всегда играющим вничью, С победной музыкой и пением Войдут войска в столицу. Чью? И сосчитают ли потопленных Во время трудных переправ, Забытых на полях потоптанных, И громких в летописи слав? Иль зори будущие, ясные Увидят мир таким, как встарь, Огромные гвоздики красные И на гвоздиках спит дикарь; Чудовищ слышны ревы лирные, Вдруг хлещут бешено дожди, И всё затягивают жирные Светло-зеленые хвощи. Не всё ль равно? Пусть время катится, Мы поняли тебя, земля! Ты только хмурая привратница У входа в Божие Поля. Николай Гумилёв Февраль, 1916 г.
Покровский храм в память о защитниках Родины
И год второй к концу склоняется,
Но так же реют знамена,
И так же буйно издевается
Над нашей мудростью война.
Вслед за ее крылатым гением,
Всегда играющим вничью,
С победной музыкой и пением
Войдут войска в столицу. Чью?
И сосчитают ли потопленных
Во время трудных переправ,
Забытых на полях потоптанных,
И громких в летописи слав?
Иль зори будущие, ясные
Увидят мир таким, как встарь,
Огромные гвоздики красные
И на гвоздиках спит дикарь;
Чудовищ слышны ревы лирные,
Вдруг хлещут бешено дожди,
И всё затягивают жирные
Светло-зеленые хвощи.
Не всё ль равно?
Пусть время катится,
Мы поняли тебя, земля!
Ты только хмурая привратница
У входа в Божие Поля.
Николай Гумилёв
Февраль, 1916 г.