Акварели Сергея Темерева — это достойный подражания пример классической, даже академической, школы акварели. При этом он совершенно свободен в самовыражении. Каждый лист — результат проникновенного вдохновения, труда и радости: «Акварель для меня — испытание сил, азарт и отдых…», - говорит художник.
Здесь к месту будет вспомнить и о другой страсти поэта — коллекционному холодному оружию. Впрочем, она не может поспорить с его любовью к морю.
Первое детское воспоминание Сергея — это бег-прогулка по песчаному морскому берегу. Возможно эта глубинная связь позволяет художнику создавать лист за листом живое море. Серия «Лукоморье» поражает воображение: свинец, лазурь, переливы пурпура… море, вспыхивающее неожиданно нежными тонами чайной розы; спокойное, бушующее; отражающее небо и дрожащие пятна облаков; свет солнца и порывы ветра бликуют на парусах, а воображение услужливо фальсифицирует острый, солено-сладкий запах моря. Трепещущие листы вызывают античные реминисценции: греческий герой, выброшенный водами на чужие берега, коротает дни, слагая песни. Подобные размышления не являются простым лирическим отступлением, скорее указывают на греческую пра-родину художника (именно в Мариуполь были переселены греки со старого Крыма еще при здравствующей матушке-императрице).
Эта связь, вскормленная в стенах Академии Художеств, увы, уже не императорской, но все же сохранившей отголоски ушедшей эпохи, очень четко осознается художником.
Иной герой выставки — город. Петербург.
Петербург, укрытый снежными коврами под хмурым небом, или дождливый, переменчивый, в своей лиричности порою почти суровый. Колокольня собора, мосты, набережная Мойки. В диптихе «Главный Штаб» внимательный глаз архитектора Сергея Темерева отмечает знаковые детали реконструкции, запечатлевая в акварели историю Петербурга. Но иногда «Гомер молчит» и мы видим лишь: просторный двор, желтую стену и трех кошек, греющихся в лучах яркого долгожданного солнца.
Горница
Художник Сергей Темерев
Часть 2
Акварели Сергея Темерева — это достойный подражания пример классической, даже академической, школы акварели. При этом он совершенно свободен в самовыражении. Каждый лист — результат проникновенного вдохновения, труда и радости: «Акварель для меня — испытание сил, азарт и отдых…», - говорит художник.
Здесь к месту будет вспомнить и о другой страсти поэта — коллекционному холодному оружию. Впрочем, она не может поспорить с его любовью к морю.
Первое детское воспоминание Сергея — это бег-прогулка по песчаному морскому берегу. Возможно эта глубинная связь позволяет художнику создавать лист за листом живое море. Серия «Лукоморье» поражает воображение: свинец, лазурь, переливы пурпура… море, вспыхивающее неожиданно нежными тонами чайной розы; спокойное, бушующее; отражающее небо и дрожащие пятна облаков; свет солнца и порывы ветра бликуют на парусах, а воображение услужливо фальсифицирует острый, солено-сладкий запах моря. Трепещущие листы вызывают античные реминисценции: греческий герой, выброшенный водами на чужие берега, коротает дни, слагая песни. Подобные размышления не являются простым лирическим отступлением, скорее указывают на греческую пра-родину художника (именно в Мариуполь были переселены греки со старого Крыма еще при здравствующей матушке-императрице).
Эта связь, вскормленная в стенах Академии Художеств, увы, уже не императорской, но все же сохранившей отголоски ушедшей эпохи, очень четко осознается художником.
Иной герой выставки — город. Петербург.
Петербург, укрытый снежными коврами под хмурым небом, или дождливый, переменчивый, в своей лиричности порою почти суровый. Колокольня собора, мосты, набережная Мойки. В диптихе «Главный Штаб» внимательный глаз архитектора Сергея Темерева отмечает знаковые детали реконструкции, запечатлевая в акварели историю Петербурга. Но иногда «Гомер молчит» и мы видим лишь: просторный двор, желтую стену и трех кошек, греющихся в лучах яркого долгожданного солнца.
«И море, и Гомер — всё движется любовью...»
Часть 1
https://vakin.livejournal.com/396248.html
#живопись