А счастье было рядом (часть 1)

#счастьебылорядом
Лето в тот год, стало набирать свои обороты ещё с середины мая. Жара стояла такая, что местная детвора не вылезала из речки. Хорошо ещё дожди шли время от времени, а то бы сгорел весь будущий урожай. А в основном каждое утро начиналось с ярких солнечных лучей. Легкий, шаловливый ветерок ласково колыхал луговые травы, непременно задевая при этом цветок ромашки, или тяжелый помпончик клевера. Разрезвившись не на шутку, трепал из стороны в сторону тонкий стебель с голубыми колокольчиками, наверное хотел услышать их красивый мелодичный звон, и не дождавшись принимался тереби нежную незабудку. Тяжелый шмель громко жужжа, перелетал с цветка на цветок, торопясь заготовить как можно больше нектара. Цветки под его тяжестью клонились к земле, но это нисколько не смущает великого труженика. И весь жаркий, пьянящий воздух был пропитан нежными медовыми ароматами, цветущего разнотравья, которые смешиваются в общий благоухающий букет.
— Ваня, ну хватит, у меня уже губы болят,— слышится робкий девичьей шёпот из густого ивняка.
— Наташа, ну ещё один разочек поцелуемся и всё, —вторит ему умоляющий шёпот паренька.
— Ваня, мне домой пора, скоро мама с обеденной дойки вернётся, а меня нет, ругаться станет.
— Ну хорошо, беги, вечером ждать буду, на этом самом месте.
Наташа, забросила за спину пшеничного цвета косу, поправила на голове цветастую ситцевую косынку, и торопливо побежала через весь луг к своему огороду. На ходу трогая пальцами, припухшие от Ивановых поцелуев губы: “Хоть бы мама ничего не заметила”, взволнованно подумала она, затворяя за собой калитку, что отделяла огород от небольшого тенистого сада. Она прибежала во двор, мать с работы ещё не вернулась: “Слава Богу, успела, а то бы снова вопросами замучила где и с кем была”, врать Наташа не любила, но и правду матери сказать не могла. С Иваном Скрябиным, они стали встречаться только полгода назад, после Новогодних каникул. До этого она дружила с его другом, Сашкой Зиминым. Но это было так, по детски, ничего серьёзного у них не было, просто провожал домой из клуба, держа за руку. А потом Сашке понравилась, Тоська Малыхина, и он переметнулся к ней, а Иван вдруг разглядел, Наташкины широко распахнутые карие глаза, курносый носик, и чёрные вразлёт брови. В первый же вечер, когда пошёл провожать, полез с поцелуями. Но Наташка так огрела его по затылку, что он потом долго на это не осмеливался. Поцеловались они, когда в марте внезапно умер Наташкин отец, и она почерневшая от горя тенью ходила по школе. Иван, пытаясь утешить, в раздевалке обнял и прижал её к себе. Она не сопротивлялась, наоборот, доверчиво прижалась к нему. Здесь и случился, их первый поцелуй. А потом этим поцелуям не было числа. Скрываясь от любопытных глаз, они прятались на берегу тихой речки Солотинки и целовались так, что алые Наташкины губки, припухали от этих долгих и сладких поцелуев. Они хотели поступать с Иваном в один институт, в Харькове, он мечтал стать инженером,как его отец, а Наташа думала об экономическом факультете. Но смерть отца смешала все её планы. Она видела как тяжело матери, как гложет её тоска по мужу. Надежда почти каждый день бегала к Егору на могилку, и просиживала там по нескольку часов: “Если я уеду, мама ведь совсем одна останется, как она тогда будет справляться со своим горем”, такие мысли, всё чаще посещали Наташу. До прихода матери, она натаскала воды от колодца, наполнила большую, кастрюлю растопила печку на улице, и принялась её греть. Сегодня они с матерью затеяли большую стирку. К приходу Надежды, у Наташи всё было готово. Они быстро пообедали и принялись за дело. Настирав три больших таза белья, отнесли их к колодцу, для того чтобы хорошенько выполоскать. Потом мать ушла на ферму, наступило время вечерней дойки, а Наташа развесив выстиранное бельё во дворе на верёвке, принялась хлопотать по хозяйству. Накормила гусей и уток, задала корм поросёнку, встретила из стада Пеструху и подоила её. Справившись со всем, принарядившись, и оставив на столе записку матери, побежала на берег Солотинки, где её давно поджидал Иван.
— Нат, ну ты не передумала насчёт института?— спросил Иван, расстилая на траве пиджак.
— Нет Ваня, не передумала, я дома останусь, по крайней мере этот год.
— Нат, ну почему? Мы ведь мечтали что будем учиться вместе.
— Ваня, ну как ты понять не можешь, не могу я маму одну оставить. Плохо ей сейчас, одиноко. Я каждую ночь слышу, как она у себя за стенкой плачет. Уеду, а с ней что нибудь приключится, я тогда себя до конца жизни не прощу, — Наташа опустилась на расстеленный Иваном пиджак, — а ты Ваня поезжай. Ты обязательно должен учится, в аттестате у тебя почти одни пятёрки буду, поэтому ты поступишь даже не сомневайся.
Наташа подняла голову, и посмотрела в тёмное ночное небо.
— Ваня, смотри звёзды какие яркие, и так близко. Я когда маленькая была, мне папа рассказал про созвездия. Я смотрела на них и представляла что они живые. Думала, как они там живут, в такой вышине. Воображала, что Большая и Малая медведица, это мать с детёнышем, и очень боялась, что малыш упадёт оттуда, с высоты и разобьётся.
— Фантазёрка ты Наташка, — Иван обнял подружку и стал целовать, она с трудом оторвалась от него и с придыханием ответила.
— И ничуть я не фантазёрка, просто мне так казалось, — потом с хитринкой посмотрела на него и добавила, — я и сейчас так думаю.
Летние ночи короткие, не успела одна заря закончиться, как ей на встречу уже спешит другая. На улице было совсем светло, когда Наташка крадучись пробиралась к себе.
— Можешь не осторожничать, я не сплю, —Услышала она за спиной голос матери, — где гуляла до такого времени?
Наташа обернулась и посмотрела на мать.
— С Тоськой у них а скамеечке сидели, — произнося эти слова, она густо покраснела.
— Врать ты Наташка, слава Богу не умеешь, вон залилась румянцем, спичку поднеси вспыхнешь. С Иваном Скрябиным, миловалась?
— А ты откуда знаешь? — Наташкины брови от удивления взметнулись вверх.
— Я мать Наташка, я всё знаю. Возраст у тебя сейчас такой, влюбляться, с парнем встречаться. Я не против, ты только осторожной будь, лишнего не позволяй.
— Мама, ты о чём?
— Сама знаешь о чём, не маленькая уже.
— Мам, так ты не против того что мы с Иваном дружим?
— Конечно не против, дружите, только голову не теряйте.
Наташка подошла к матери, и прижавшись к ней прошептала.
— Мамка, я такая счастливая, даже стыдно. Папка умер, а я счастливая.
— Ну а чего тут стыдиться дочка, живым жить.
Ответила Надежда, смахивая слезу, чтобы не увидела Наташа.
А потом были экзамены, волнение, торжественное вручение аттестата зрелости, и выпускной бал. Наташе мать сшила красивое платье, из розового гипюра на белом атласном чехле, ни у кого такого не было. Надежда умела хорошо шить, тётка у неё была знатная портниха, вот и выучила племянницу. А муж как только они поженились, подарил хорошую швейную машинку. Поэтому если возникала у кого потребность в обнове, все шли к Надежде Угрюмовой.
Тося помогла уложить тяжёлые косы Натальи в необычную причёску, и она теперь выглядела как настоящая королева.
Отойдя немного в сторону, подруга оглядела её и восхищённо всплеснув руками призналась.
— Наташка, да ты просто красавица. Ванька твой когда тебя увидит, совсем голову потеряет. А платье, так просто загляденье. Да тётя Надя, руки у вас золотые, такого даже в городе не купишь. Мы с мамой несколько магазинов в Курске обошли, еле нашли подходящее.
— А ко мне почему не обратилась? Купила бы материал, я и пошла такое как захотела, вон у меня сколько журналов с выкройками. Всю жизнь собираю, “Крестьянку” и “Работницу”, да ещё сестра бывает из города заграничные привозит, когда по случаю попадаются.
— Да постеснялась я просить, знала что для Наташи шьёте, а времени у вас и так мало.
— Ничего, успела бы, мать твоя меня часто выручает, а я что не помогла бы.
На вечере, Надя смотрела как Наташа кружится в паре с Иваном Скрябиным и тихонько вздыхала: “Да выросла дочка, вот только Егор, ничего этого больше не увидит.”
После торжественной части, всех пригласили в колхозную столовую, где были накрыты большие столы для выпускников.
— Ну что, ты так и не передумала, в институт поступать не будешь? — Спросила Тося, толкнув Наташку в бок.
— Нет, не передумала.
— А как тётя Надя на это отреагировала?
— Мама настаивает конечно что бы в город ехала, но я же вижу, что ей и самой хочется, чтобы я рядом была. Поэтому этот год дома буду, а на следующий посмотрим. А ты почему дома решила остаться?
— Да куда мне с моими тройками поступать, и не хочу я из села уезжать. Пойду на ферму дояркой, я коров с детства люблю. К тому же Сашка тоже дома пока остаётся, его осенью в армию заберут, а я ждать буду. Из армии вернётся, тогда видно будет, как дальше жить будем.
— Значит серьёзно решили пожениться?
— Решили. Вы то с Ванькой как, один ведь в город поедет, а там соблазнов много, найдёт себе городскую. Не боишься?
— Нет, не боюсь, если любит, то ни на кого не посмотрит, ну а если нет, тогда и бояться нечего.
За столом тем временем, звучали тосты и поздравления. От родителей, от учителей, от председателя колхоза. А потом они всем классом пошли встречать рассвет, на речку. На берегу Солотинки развели небольшой костёр, и затеяли через него прыгать по парам. Когда очередь настала Ивана с Наташей, они, разбежавшись, прыгнули, и рука Наташи, которую Иван крепко сжимал в своей, как-то сама собой выскользнула.
— Что же ты Ванька, Наташку отпустил, смотри, бросит она тебя, — хлопнув Ивана по плечу, смеясь прокричал Сашка Зимин.
— Не бросит, я в эти дурацкие приметы не верю, — весело покричал в ответ Иван. Схватил Наташку за руку, и они убежали подальше от всех, к большой старой раките, что словно зелёная туча, нависла над тихими водами Солотинки.
— Наташка, смотри солнце встаёт, — махнул Иван рукой в сторону противоположного берега.
А в это время, около самого горизонта вспыхнула небольшая алая каемка солнечного круга. Вместе с появлением солнца, защебетали утренние птицы, что гнездились в кустах краснотала по берегам речки. Солнце медленно поднималось дальше, вот уже половина диска видна над землей. Где-то на ближайшей улице, залаяла собака, скрипнула дверь, зазвучали голоса людей.
Село Липовка, пробуждалось от ночного сна. А тёплое, ласковое солнышко разгоралось все ярче, поднималось все выше, одаряя округу своими ласковыми лучами. Когда показался полный круг, Наташке стало до слез больно на него смотреть. И в это самое мгновение солнце будто оторвалось от земли и поплыло в голубом небе:” Ура Наташка, наступил новый день, а значит сбудутся все наши мечты”, — радостно закричал Иван, и подхватив её на руки, закружил в высокой траве. Они хохоча упали в эту траву, и долго целовались, забыв о том, что их давно ждут одноклассники.
— Наташка, ну где вы подевались? — услышали они встревоженный голос Тоси, — Домой пора возвращаться.
С трудом оторвавшись друг от друга, они встали, и словно пьяные медленно побрели к поджидающим их Тосе и Сашке.
— Наташка, ты платье испортила, смотри травой озеленила, — Тося, показала подол платья подруги.
— Ой, и правда, а как же теперь быть, мама так старалась, а я испортила.
— Я слышала что нашатырным спиртом вывести можно. Попробуй, может поможет?
Иван увидел как изменилась в лице Наташа, поспешил утешить её.
— Нат, ну ты что, из-за платья расстроилась? Не огорчайся. Я тебе другое куплю, ещё лучше этого.
— Ничего ты Ванька не понимаешь. Мама шила, старалась, материал доставала, он знаешь какой дорогой, а я вот умудрилась его испортить.
Она сняла с плеч пиджак Ивана и протянув ему сказала.
— Ладно, пойду я домой, может успею платье спрятать, чтобы маму не огорчать. Ты Тося, принеси мне нашатырь, а то у нас закончился. Днём пока мама на работе будет, постараюсь всё исправить.
И зашагала в сторону своего огорода, который одним концом,спускался к самой речке.
Днём пока Надежды дома не было, они с Тосей отчистили и выстирали платье, потом Наташа выгладила его, и спрятала в шкаф. Мать так и не узнала, о провинности дочери.
Иван повёз документы в институт один, Наташа осталась дома. Её уговаривали все: Иван, Тоська, мать, но она стояла на своём: “Этот год останусь с мамой, в следующем году поступлю, это ребят могут в армию забрать, а мне такое не грозит”, Надежда даже поскандалила с дочерью, но Наташка не уступила.
“Вот упрямая, вся в отца, тот тоже бывало, если что задумает, обязательно исполнит, хоть ты головой об стену бейся”, думала Надя, глядя на Наташку, которая в это время подоткнув подол линялого сарафанчика, пропалывала картошку.
Иван с отцом ехал в электричке до Харькова, и ему было почему-то тоскливо на душе. Не так он представлял себе своё поступление. Думал поедут с Наташей вдвоём, будут вместе учиться, готовиться к занятиям, вечерами гулять по город, ходить в кино, театр. А тут Наташка остаётся в селе, девчонка она красивая, видная, вдруг уведёт кто. Осенью много ребят должно из армии вернуться, а председатель, узнав что она остаётся дома, пригласил её работать в диспетчерскую. В сентябре Татьяна Максимовна на пенсию уходит, вот на её место
Наташку и берут.
— Что невесёлый, такой, сын? — спросил Николай Иванович, толкнув Ивана плечом.
— Да так, жалко как-то вдруг дом стало, — ответил Иван, глядя на проплывающие мимо электрические столбы.
— Дом тебе не жалко, из-за Наташки расстроился,— Николай Иванович, похлопал сына по спине, — ничего, не переживай, никуда она не денется.
И он так же как и сын, стал смотреть на мелькающие мимо поля и перелески. Мирное постукивание колёс навеяли на него воспоминания. Узнав о том что сын стал встречаться с Наташкой Угрюмовой, Николай рассердился.
— Ему что, девок в селе мало, что он к этой Угрюмовой прикипел? — спрашивал он жену, во время ужина, когда сын наскоро перекусив убегал сломя голову на свидание.
— А чем тебе Наташа не нравится? Умная девочка, хорошистка, по моему предмету так вообще, у неё одни пятёрки, математику она на отлично знает, все учителя её хвалят. Если дальше будет учиться, у неё хорошее будущее, — отвечала Тамара Владимировна, намазывая маслом кусок булки.
— От тебя я другого ответа и не ожидал, потому что все, кто отлично знает математику молодцы и у них хорошее будущее.
Тамара Владимировна усмехнулась.
— Да ни Наташка тебе покоя не даёт, а её мать. Что, до сих пор Надежде простить не можешь?
— Ты это сейчас о чём? — взвился Николай.
— Да всё о том же. Признайся, что гложет тебя обида на Надю, за то что не тебя выбрала, красавца и отличника, а хулигана Егора Угрюмова. Ты и в институт тогда поехал поступать, только чтобы Надьке доказать, как она ошиблась. Да только ей наплевать на твой диплом было, они с Егором любили друг друга, и жили счастливо.
— Ага, счастье, в навозе с утра до вечера ковыряться. Если он её как ты говоришь любил, почему тогда на ферму отправил работать. Любил так пылинки бы с неё сдувал.
— А любовь по твоему это когда пылинки сдувают? — Тамара внимательно посмотрела на мужа.
— А что же ещё, если любишь человека, значит заботишься о нём.
— Нет Николай, одной заботы для любви мало. Любовь, она много из чего складывается. Иногда и тяжёлый труд, рядом с любимым человеком, только в радость бывает.
— Значит ты рядом со мной несчастна, так почему тогда замуж выйти согласилась?
— Любила, вот и согласилась. Только ты не любил, и не любишь. Ты вообще Коля, никого кроме себя любить не способен. Ты не на мне женился, а на моём дипломе учителя. Как же первая в селе семья интеллигентов, муж инженер, жена учитель. Вся наша с тобой жизнь, это блестящая мишура, всё напоказ, на публику. Надоело, устала я от этого. Настоящей заботы и любви, между нами нет. Ты Надю только потому, простить не можешь, что разглядела в Егоре душу, а не красивую обёртку.
— Вот как ты заговорила, так давай тогда разойдёмся, раз тебе наша совместная жизнь опостылела.
— Поздно Коля, ничего менять не хочу, сын вон уже взрослый, какой тут развод. Да и люблю я тебя, хоть ответной любви от тебя нет, всё равно люблю.
Вот этот разговор Николай сейчас и вспомнил. Да действительно, он держал в сердце обиду на Надежду, первую свою любовь и несбывшуюся мечту. Она была самой красивой в их классе, да что там в классе, в селе. Он всегда, с самого детства, хотел чтобы у него было всё самое лучшее, и любил планировать всё заранее. Он тогда запланировал, что в жёны возьмёт обязательно Надю, Красивую гордую девчонку, и представлял как ему будут завидовать все парни в округе. Только она разрушила все планы, выбрала ни его, а Егора Угрюмова, драчуна и правдолюба. И всю свою жизнь, Николай теперь старается доказать Надежде, как она была неправа, сделав тот давнишний выбор. Женился он на Тамаре Высокобойниковой, как же она одна из их класса среди девчонок получила высшее образование. Когда Егор затеял строительство дома, он тоже стал строить свой, участок для этого выпросил самый лучший, дом отгрохал на два этажа, ни у кого в их селе такого не было. Ну а уж Иван, стал его настоящей гордостью. Сын, наследник, лучший ученик в классе: “Ты непременно должен стать инженером, как я. С такой профессией, ни где не пропадёшь. Хоть в селе, хоть в городе, везде почёт и уважение”, — внушал он сыну с самого первого класса, и Иван согласился с отцом.
— А что Надежда, потеряв мужа, живёт одна, без поддержки. Родители давно умерли, есть правда сестра, и тётка, да они в городе живут, сестра в Москве, а старая тётка в Харькове. Помощи большой от них ждать не приходиться. Вот и пускай теперь покрутится, узнает какова она жизнь. Единственная дочь и та вон, в селе остаться надумала, дура дурой, мать ей видите ли жалко. Не пара она моему Ивану, хорошо что он один в город едет. Начнётся учёба, закрутит студенческая жизнь, а там глядишь и кого другого приметит, забудет про свою Наташку, ведь в нём моя кровь течёт, должен он эту жизнь на три хода вперёд просчитывать, — так размышлял Николай, глядя в окно электрички. Иван в это время дремал, а может делал вид, что дремал, чтобы не отвечать на расспросы отца.
— Ваня, просыпайся, мы приехали, всё конечная, Харьков, — Николай тронул , сына за плечо, Иван встрепенулся и провёл рукою по глазам.
— Что, приехали?
— Приехали, пошли к выходу.
Выйдя на привокзальную площадь следом за отцом, Иван осмотрелся. Город ему сразу не понравился, показавшись серым и угрюмым.
— Ну что замер, пошли, — Николай поторопил сына, — нам вон туда, к метро.
— Неужели это моя новая взрослая жизнь, как-то безрадостно она у меня начинается, — промелькнуло в голове у Ивана, когда он ступил на ступеньку эскалатора
— Вот, здесь я и учился, — отец указал рукой на невысокое трёхэтажное здание, фасад которого был окрашен в жёлтый цвет, — теперь будешь учиться ты. Подожди меня здесь, мне нужно кое-кого навестить.
Отец ушёл, а Иван остался стоять в холле институту. Вокруг него сновали туда-сюда молодые люди, парни и девчата. Всё это были абитуриенты, питающие надежду в скором времени стать
студентами и получить выбранную профессию. Только Ивану совсем не хотелось здесь учится. Ему здесь не нравилось всё, начиная от улицы на которой расположился институт, заканчивая цветом стен коридора. Ему бы сказать отцу, о том что передумал поступать сюда, но он не решился. А вскоре появился Николай.
— Ну вот, полный порядок, теперь можно и в приёмную комиссию идти. Я у своего преподавателя был, и он пообещал тебе поддержку во время экзаменов. Так что поступишь, не сомневайся. Хотя ты бы и без всякой поддержки поступил, потому что парень с головой, весь в меня. Я когда приехал сюда, никаких знакомых у меня не было, сам со всем справился.
Они сдали документы, получили расписку, и отправились, в город. Сняли гостиницу на сутки, оставили там вещи и отец повёз Ивана знакомиться с городом где ему предстояло жить ближайшие пять лет.
— Удобная штука метро, когда я учился его не было, только трамваи и троллейбусы. А сейчас за полчаса, можно из одного конца города в другой попасть и без всякой суеты. Повезло тебе Ванька в такое хорошее время родиться, и на всём готовом жить. У меня было всё по другому. От родителей помощи ждать не следовало, им самим трудно приходилось, отец без руки, какой из него работник, и мать постоянно болела. Так что я сам, себе дорогу в жизнь пробивал. И вагоны по ночам разгружал, и сторожем на стройке подрабатывал, чтобы лишняя копейка была. Потому что нужно было выглядеть не хуже других. А ты учись, получай знания, моя шея крепкая, единственного сына выдержит.
Ивану были неприятны такие разглагольствования отца, поэтому он постарался переключить разговор в другое русло. Подойдя к памятнику Шевченко спросил.
— Пап, а это что за пробоины на памятнике?
И Николай пустился в рассказ о Кобзаре и легендах связанных с ним.
Пока Иван был в Харькове, Наташа с Тосей решили пойти работать на ток. Через месяц наступит уборка, поэтому там нужно было всё подготовить для приёмки зерна. Заведующий, Семён Павлович Кущин, очень обрадовался девчатам, и тут же выдав им по метле, отправил убирать мусор, с площадки, предназначенной для хранения нового урожая.
— Мне такие сноровистые и молодые как вы нужны, лишних рук ой как мало. Так что девчата, без работы сидеть не будете, — пообещал он девушкам, отправляя их к месту работы.
Подружкам было не привыкать, они почти каждое лето, работали здесь во время уборки. Поэтому быстро справившись с заданием они потребовали новую работу.
— Молодцы, ловко вы со всем управились. Ну раз такие прыткие, тогда берите лошадку, вон стоит запряжённая у ограды, и поезжайте в рощу, нарубите берёзовых веток, для метёлок. Да побольше нарубите, метёлок много понадобится, и здесь на току, и в поле комбайнёрам. Наташка отвязала от забора Звёздочку, они запрыгнули с Тоськой в небольшой возок, и покатили в сторону Петровой рощи.
— Интересно, как там дела у Ивана, обещал что сегодня приедут, — задумчиво проговорила Наташа.
— Уже соскучилась, два дня его всего нет, а ты вся извелась. А что делать станешь, когда он в сентябре совсем уедет? — укоризненно взглянув на подругу, спросила Тося.
— Не знаю, я даже и не думала, что мне так тяжело будет.
— Вот видишь, нужно было вместе с ним ехать, чтоб теперь не мучиться.
— Ладно, переживу как-нибудь, всего один год потерпеть придётся, а это совсем немного.
— Как сказать, может быть мало, а может много, он в городе будет, а ты здесь, вздыхать да переживать.
— Ой Тось, не береди мне душу, и так тошно. Лучше скажи, что у вас с Сашкой.
— Всё нормально у нас с Сашкой. Он пока помощником на комбайн к отцу пойдёт, всё равно ведь осенью в армию. А так поработает, чтобы без дела лето не болтаться. Ну а я группу коров себе наберу, когда их на зимнее стойло определят. Провожу Сашку, и ждать его буду.
— Счастливые, всё у вас ясно и понятно, а вот мне как-то тревожно. Знаешь, у меня такие предчувствия нехорошие, всё кажется что должно произойти что-то плохое, очень за маму боюсь.
— А ты не верь, всё у нас будет хорошо. Это от того что Ивана рядом нет, у тебя душа не на месте. Вернётся он и все твои тревоги уйдут.
Тося обняла Наташку, и они на два голоса затянули песню.
Вернувшись домой Иван, вместо того чтобы готовиться к экзаменам, целыми днями пропадал на току, рядом с Наташей. Николай злился, кричал, но ничего поделать не мог. Раньше такой покладистый и послушный Иван, стал дерзким и неуправляемым. Пришло время сдачи вступительных экзаменов, и Ивану снова пришлось ехать в ненавистны ему город. Но то ли фортуна оказалась не на его стороне, то ли сказалась подготовка, спустя рукава, только на экзаменах он срезался. Когда вернулся домой, услышав о том что сын не поступил, Николай в гневе чуть дом не разнёс.
— Это всё твоё воспитание, это ты ему всё позволяла. Вот теперь и пожинайте на пару плоды твоей вседозволенности. Твой сын, чудовищный идиот. Это нужно было умудриться, с аттестатом где всего три четвёрки, и с поддержкой профессора Ладогина, завалить экзамен. Любовь ему глаза застила. Нашёл с кем связаться, с дочкой этого идиота Егора. Если раньше я хоть как-то мирился с тем что они встречаются, то теперь запрещаю это делать, — орал Николай, швыряя об стену чашки из чайного сервиза.
Тамара пыталась успокоить мужа, но он распалялся только больше.
— Иди, на скотный двор быкам хвосты крутить. Чтобы быть под стать своей Натахе.
— Она не Натаха, а Наташа. И я люблю её, — твёрдо заявил отцу Иван.
— Посмотрим, насколько её любви хватит, когда весной тебе лоб в солдаты забреют, а она в город учиться укатит, — скривившись в презрительной усмешке, процедил сквозь зубы Николай, и хлопнув дверью вышел из дома.
— Ничего сын, с кем не бывает, всё в этой жизни исправить можно, кроме смерти, только смерть неисправима, — утешая Ивана, произнесла Тамара, и обняла его.
Наташа была и рада тому, что до весны они будут вместе с Иваном, и огорчена, ведь теперь ему придётся идти в армию. А это разлука на два года.
— Ничего Нат, не расстраивайся. Если честно, не хочу я инженером быть, я с детства хотел стать милиционером. Отслужу, и устроюсь работать в органы, после армии меня туда сразу возьмут, а потом на заочный в юридический поступлю. Мама меня в этом поддержала, — успокаивал Иван подружку.
— А отец как на это посмотрел?
— А что отец, отец бесится, говорит что мой удел будет, пьяниц по улицам собирать, да в вытрезвитель отвозить. Ну ничего, позлиться и успокоится, в конце концов это моя жизнь, а ни его, и прожить её я хочу так, как нравится мне. Сама посуди, как всю жизнь ходить на работу, которую ты ненавидишь, ведь это всё равно что на каторгу.
— Тут я с тобой согласна, дело нужно выбирать по душе. Мне ведь тоже не очень хотелось на экономиста поступать. Это я так, согласилась только чтобы с тобою рядом быть, а на самом деле я шить люблю. Но текстильный институт только в Москве, а так далеко уезжать, не хочу.
— Нат, учиться и заочно можно, вот дождёшься меня, уедем в город, пойдём работать туда где нам нравится, и учиться будем. Всё будет хорошо.
— А до весны чем заниматься думаешь?
— Пока как Сашка, на сезон штурвальным на комбайн к его соседу пойду. Осенью в школу ДОСААФ учиться, получу права шофёра, в жизни всё пригодиться, ну а потом служить.
Наташка была счастлива, от того что любимый рядом, и маму одну оставлять не нужно. Казалось всё в жизни сложилось как нельзя лучше, но стали случаться между ней и Иваном мелкие ссоры, потому что оказался он очень ревнивым. Первый раз они повздорили, когда в клубе, Наташу пригласил на танец парень из соседнего села. Иван тогда психанул, и ушёл ничего не объяснив, пришлось Наташе с танцев возвращаться в одиночестве. На следующий день, он извинялся, прощения просил, говорил что очень её любит, поэтому никого рядом с ней видеть не хочет, и Наташа простила.
— Вань, только ты обещай, что так больше не поступишь. Ведь если любишь человека, то ему доверять нужно. Без доверия нельзя Ваня.
Он конечно пообещал, а потом всё повторилось, на этот раз приревновал к городскому соседу Наташи, который приехал в отпуск, к своей бабке. Они ссорились, но тут же мирились, а потом пошло в их жизни всё кувырком.
Перед самой уборкой, к заведующему током пришла весовщица, Настя Красавкина и сказала.
— Семён, мне напарница нужна, одна я в этом году на весовой не справлюсь. Свекровь болеет, за хозяйством ухаживать некому, Гришка целыми днями в поле, и я домой до поздней ночи глаз казать не буду, нет, так не пойдёт. Посменно работать нужно, во всех колхозах по два весовщика, и только у нас я одна как проклятая. Не найдёшь напарницу, совсем уйду.
Семён озадаченно почесал в затылке.
— Вот где я тебе её возьму, у меня и так лишних рук на току нет, а тут ты со своими капризами.
— Это не капризы Семён, говорю тебе ищи сменщицу.
Во время этого разговора, мимо проходили Тоська с Наташей, и заведующего осенило.
— Если хочешь, бери вон Наташку Угрюмову, она девчонка смышлёная, большой премудрости в этом деле не нужно. Объяснишь что да как, думаю она справится.
— Давай Наташку, мне всё равно кто, лишь бы человек на замену был, — согласилась Настя.
— Наталья, зайди на весовую, разговор есть, — крикнул Семён в след уходившим девчатам.
Долго уговаривать Наташу не пришлось, она согласилась работать весовщиком. Наступила пора уборки, машин в поле не хватало, и на помощи колхозу, прислали военных. Вот после этого, и случилась у Наташи и Ивана первая серьёзная ссора. На танцах, пригласил её молодой лейтенант. Пока длился танец, он что-то рассказывал Наташе смешное, она улыбалась. Это не понравилось Ивану, он подскочил к ним, схватил лейтенанта за грудки, между ними завязалась потасовка. Наташа ушла домой в слезах. Ей было стыдно, от того что всё произошло на глазах у стольких людей. Что ребятам пришлось разнимать дерущихся, оттаскивать Ивана от военного. Зато Николай ликовал.
— Ну что, уже фонарями светишь? Ничего, это только начало. Дальше будет ещё интереснее, когда тебе твоя Натаха рога навесит. Вот уйдёшь в армию, а она тут с каждым встречным кувыркаться будет. А поступил бы в институт, жизнь совсем по другому бы пошла, — Николай с раздражением махнул рукой, — да дурака учить только портить.
Иван угрюмо отмалчивался. А потом не выдержав, снова пришёл просить прощения у Наташки.
Работы и в поле и на току было много, но молодость есть молодость. И едва придя домой, наскоро что-то перекусив, молодёжь бежала на танцы. Которые для удобства, чтобы не идти на центральную усадьбу, организовали на пятачке, где пересекались сразу четыре улицы. Тося и Наташа стояли под старой липой, прислонившись спиной к её стволу.
— Послушай, ну Иван твой и выкинул номер, никогда бы не подумала, что он на такое способен. Надо же Отелло недоделанный.
— Я и сама не думала, что он так поступить может. Мне так стыдно. Представляешь, что теперь будет думать обо мне этот лейтенант.
— А что он о тебе может подумать? Это же не ты на него с кулаками набросилась, а Иван. Кстати, как хоть его зовут?
— Не знаю, мы познакомиться даже не успели.
— А он симпатичный, — мечтательно проговорила Тося.
— Кто?
— Да лейтенант этот, не Иван же твой. Хотя Иван тоже, у него сейчас такие фингалы под глазами, на панду похож, здорово его военный отделал, — Тоська рассмеялась.
— Тось, а ты не знаешь, он придёт на танцы, Сашка ничего не говорил?
— Не знаю. А ты что простить его хочешь?
— Да я уже простила.
— Ну и дура, он тебя перед всем селом позорит, а она его прощает. Я бы на твоём месте заставила его на коленях ползать и умолять. А потом бы ещё подумала, простить или нет.
— Я так не могу, я люблю его, Тось. А унижать человека, это последнее дело, — Вздохнув ответила подруге Наташа.
— Вон, явился твой красавец, фонарями всю улицу осветил, — толкнув Наташу в бок, хохотнула Тоська.
Иван между тем осмотрел присутствующих, и увидев в стороне Наташу с подружкой, направился к ним.
— Наташа, можно тебя на пару слов, — заискивающе попросил он, Наташа молча отошла в сторонку.
— Я слушаю тебя Ваня.
— Наташка, родная, прости меня пожалуйста, очень тебя прошу, сам не знаю что на меня нашло. Как увижу кого рядом с тобой, сразу прибить хочется. Я жить без тебя не могу, если не простишь, утоплюсь, вот ей-богу утоплюсь, пойду и прыгну с моста в Солотинку, там где омут.
Наташа с испугом посмотрела на него.
— Ты что такое говоришь Ваня, и в мыслях даже такого держать не смей. Я простила тебя, но снова прошу, держи себя в руках. Если ты меня любишь, значит должен доверять мне. Поверь, ты у меня один, никого больше нет. Я люблю тебя, глупенький мой.
Он набросил ей на плечи свой пиджак, взял под руку и они ушли далеко за село, в поле где недавно убрали пшеницу. Там опустившись в золотистую капну соломы, принялись целоваться. За неделю Иван так истосковался по Наташе, что никак не мог насытиться её губами. В какой-то момент, не удержался и задрал подол её платья.
— Ваня, ты что, не смей,— прокричала она с испугом, и подскочила, словно её кипятком ошпарили.
— Наташ, ну ты же говоришь что любишь меня, а если любишь, то докажи.
— Что, вот так, до свадьбы, не ожидала от тебя такого, — голос Наташи дрожал, на глаза навернулись слёзы.
— Какая разница, до свадьбы, после свадьбы. Мы ведь всё равно вместе будем, так чего ты боишься.
— Я ничего Ваня не боюсь, но и на это пойти не могу. А вот ты если меня действительно любишь, то беречь должен, а не лезть под подол в скирде, — Наташа повернулась и пошла в сторону села.
— Наташка, подожди, я пошутил, просто проверить тебя хотел, а ты обиделась, — догнав её, запыхавшись проговорил Иван.
— Не нужно так шутить Ваня, этим не шутят.
Вроде и помирились Наташка и Иваном, но в душе у неё остался какой-то осадок. А дня через три после этого, затеяли они с матерью уборку в доме, и вынесли все вещи из шкафа во двор, для просушки. Видя как бережно мать развешивает рубашки отца, Наташа спросила.
— Мам, а ты папу любила? — Надежда посмотрев на дочь ответила.
— Почему любила, я и сейчас его люблю, — прижавшись лицом к рубашке мужа улыбнулась, — Егором пахнет. Знаешь дочь, бывало затею стирать его рабочие пропотевшие рубашки, возьму одну, поднесу к лицу, а она для меня ни потом пахнет, а ландышами, стою и млею от этого запаха.
— А папа тебя любил?
— Любил, берёг меня, знал что на работе устаю, поэтому домашние дела сам старался все сделать. Пока ты у нас маленькая была, ужин сам готовил, только бы мне заботы поменьше было. Сколько раз просил чтобы я с фермы ушла, говорил сиди дома, я свою семью сам прокормлю. Только я не соглашалась, боялась что сидя дома без людского общения одичаю. Глупая была, не понимала, что лучше бы о нем побольше заботилась, а не о работе своей каторжной беспокойство проявляла. И на руках носить меня любил, подхватит бывало, и закружит.
— А почему я этого никогда не видела?
— Такое Наташа, не для посторонних глаз, это наши с ним тайны были.
— Мама, а папа тебя ревновал?
— Не знаю, может и ревновал, только вида никогда не показывал. Доверяли мы друг другу, знали что, измены не допустим. А ты к чему это сейчас спросила?
— Да так, просто, интересно стало.
— Ты что-то Наташка не договариваешь, с Иваном приключилось чего?
— Да замучил он меня своею ревностью, как увидит кого рядом, сразу на глазах меняется, недавно вот с военным на танцах подрался. Только потому что тот меня танцевать пригласил.
— Ох Наташа, не хорошо всё это. Если он сейчас в руках себя держать не может, то что потом буде, может вам встречаться не стоит?
— Мамочка, но ведь я его люблю. Я очень его люблю, — немного подумав, добавила Наташа.
Уборка зерновых была в самом разгаре, когда на весовую заглянул молодой солдатик, и спросил.
— Девушка, а вы не подскажите, где здесь водой разжиться можно, машину ремонтировал, все руки в мазуте, отмыть бы.
— Вон в углу ведёрко и ковшик, там же мыло и полотенце берите, — Наташа указала на противоположный от стола угол.
Солдатик подхватил ведро с водой, постоял немного, а потом снова обратился к Наташе.
— Девушка, простите за назойливость, вы не могли бы мне помочь, а то самому не справиться.
— Ну давайте помогу, раз самому не справиться, — улыбнулась Наташа.
Они вышли с пареньком на улицу, и она принялась поливать ему на руки. В это время к току подъехал Николай Скрябин. Увидев Наташу и солдата, презрительно ухмыльнулся. А дома, за ужином затеял как бы невзначай разговор.
— Был сегодня на току, сушилки настраивать вызывали, так видел там Наташку Угрюмову, с солдатом хихикала. Мужики говорят, они к ней на весовую толпами ходят. Молодец девка, не теряется, вся в мамашу свою пошла. Та любила мужикам головы морочить, и эта такая же.
Тамара посмотрела на мужа и спросила.
— Николай, ты зачем такое говоришь о Наде, сам знаешь что это не правда. Она с Егором ещё с девятого класса встречаться стала, и кроме его одного никого больше у неё не было. Надя мужа любила, и до сих пор любит, почти каждый день её встречаю, когда она с кладбища идёт. А Наташа девушка серьёзная, ничего подобного о ней не слышала.
— Много ты знаешь, тоже мне, заступница нашлась. Ты Томка хоть и в очках, но дальше собственного носа, на котором эти очки сидят, не видишь. Интеллигентка, привыкла на мир в розовом свете смотреть, — посмотрев на жену с высока, нарочито громко произнёс Николай.
А Иван, услышав как отец говорит о Наташе, переменился в лице. Бросив ужинать, схватил пиджак и выскочил из дома.
— Коль, ну зачем ты такое говоришь при сыне. Ваня любит Натушу, и ему это не приятно.
— Любит он, твой сын дурак, и своею любовью жизнь себе испортил. Только я этого не допущу, всё сделаю, но они вместе не будут. На днях к Кураховым внучка из города на каникулы приезжает.
— Ну и что, что приезжает? — спросила мужа Тамара.
— А то, что муж у Аньки Кураховой, начальник цеха на тракторном заводе в Харькове. Представляешь какие перспективы будут у Ивана, если он женится на её дочке, нужно сделать так, чтобы они познакомились, и стали встречаться.
— Коль, ты совсем что ли с головой дружить перестал? Как ты себе это представляешь?
— С головой в отличие от тебя у меня всё в порядке. Я знаю что делаю, а ты если помогать не хочешь, то не мешай. А если не послушаешь, и встрянешь в это дело, тогда пеняй на себя.
Выскочив из дома, Иван сломя голову помчался к току. Сегодня у Наташи была вечерняя смена, и они договорились о том, что он встретит её после окончания работы. Комбайн на котором трудился Скрябин, обломался, а нужных запчастей в колхозе не оказалось. Это была отцова недоработка, и за это Николай получил нагоняй от председателя колхоза. Вечер у Ивана неожиданно выдался свободным, он хотел встретиться с подружкой немного попозже, когда остановится работа на току, но после слов отца, дожидаться не стал. А решил прямо сейчас выяснить, что там у Наташки происходит.
— Ну если отец прав, и всё действительно так как он говорит, прибью и того кто с ней и её, — метались ненормальные мысли в голове у Ивана. Подходя к току он увидел возле весовой солдатский ЗИЛ. Кровь прихлынула к лицу, и ему стало трудно дышать.
— Значит всё правда, она тут с мужиками тешится, а передо мной недотрогу разыгрывает, — заполыхало в голове у Ивана, и он как разъяренный бык на красную тряпку, понёсся к светящемуся дверному проёму весовой.
Наташа выписала талон о приёме зерна и протянула его солдатику, который утром забегал на весовую, чтобы вымыть руки.
— Вот держи, можешь ехать на ужин, до того как комбайны встанут, может ещё рейс успеешь сделать, — улыбнувшись, сказала она смуглому пареньку.
— Спасибо Наташа, а это тебе, — паренёк протянул чуть привядший букетик васильков, — специально для тебя собирал, хотел отблагодарить за утреннюю помощь.
Наташа взяла цветы, и встала из-за стола, для того чтобы поставить их в банку. В это время полог, закрывающий дверной проём от мух, отлетел в сторону и на пороге возник разъярённый Иван. Увидев васильки в руках у подружки, он совсем потерял самообладание
— Так вот значит какая ты верная, — он размахнулся и ударил Наташу по щеке, — шлюха, ненавижу.
Наташа от испуга и стыда, закрыла лицо руками. Букетик выпал, и Иван растоптал его ногами. Солдатик попытался было его остановить, но он в бешенстве отшвырнул его в угол, да так что тот ударившись головой о стенку, осел на пол. Неизвестно чем бы всё закончилось, не появись офицер с которым Наташа недавно танцевала в клубе. Он скрутил дебошира и вытолкал за дверь. Наташа подошла к пареньку и помогла ему подняться.
— Ты как, с тобой всё в порядке?— спросила она его.
— Да вроде порядок, — парень потирал ушибленный затылок, — это кто сейчас был?
— Жених мой, наверное уже бывший, — ответила ему Наташа.
— Он что, психически ненормальный? Ни с того, ни с сего на людей бросается.
— Не знаю, раньше вроде был нормальный. А теперь вдруг как с цепи сорвался.
— Идиот, — Серёжа, так звали солдатика, покрутил головой, — запросто мог шею мне сломать.
Он вышел на улицу, Наташа вышла следом за ним. Там перед весовой сидел на скамеечке Иван, а перед ним стоял лейтенант. Увидев Наташу, Иван встал и сделал шаг на встречу. Между ними тут же оказался лейтенант.
— Кому сказал стоять, сделаешь хоть шаг в её сторону, пришибу на месте, — грозно прикрикнул на него Вадим, Иван остановился.
— Что, всех кобелей своих для защиты собрала. Потаскуха, ненавижу тебя. И как только меня угораздило с тобой связаться, думал чистая хорошая девушка, а ты, — Иван с презрением сплюнул под ноги.
— Что я, Ваня? — Наташа сама подошла к нему и задавая вопрос посмотрела в глаза.
— А ты, шалава, такая же как и твоя мать. Мне отец говорил, чего вы стоите, да только я верить не хотел. А теперь вижу,он прав, он во всём прав. И как только меня угораздило тебя полюбить, в институт из-за неё поступать не стал. А что в замен получил? Всё, между нами всё кончено, можешь гулять дальше, ты теперь свободна, — зло прокричал он в лицо Наташе, развернулся и хотел уйти, но его остановил Вадим.
— Ты всё сказа?
— Всё, уйди в сторону, теперь она ваша, можете забавляться с нею сколько влезет.
— А теперь извинись перед девушкой.
— Что, перед какой девушкой, перед этой потаскушкой, что ли?
— Я сказал извинись перед девушкой, — Вадим схватил Ивана за руку, и так крутанул её что тот упал перед Наташей на колени, — правильно, на колени встал, а теперь извиняйся, проси прощения.
— Извини меня, — буркнул Иван.
— Нет, не правильно, нужно сказать, прости меня Наташа, я был неправ.
Иван сквозь зубы повторил за Вадимом.
— А теперь иди отсюда, а то если ребята узнают, как ты с Сергеем поступил, плохо тебе придётся, у нас ведь армейское братство, своих не бросаем.
Отряхнув брюки на коленях, Иван развернулся и пошёл куда-то в сторону, Наташа стояла как каменная и смотрела ему вслед.
Вадим тронул Наташу за плечо.
— Девушка, милая, да не огорчайтесь вы так из-за этого идиота. Он совсем недостоин такой как вы, поверьте.
Наташа посмотрела на его, и ничего не ответив пошла к весовой, нагнав её Вадим попросил.
— Послушайте, давайте хоть познакомимся, а то два раза уже сталкиваемся, да ещё при таких обстоятельствах, и даже имени друг друга не знаем.
— Меня Натальей зовут, — ответила ему Наташа садясь за стол. Она раскрыла журнал приёмки зерна и смотрела на цифры, ничего при этом не соображая.
— Красивое имя у вас, а меня Вадимом зовут, родители в честь прадеда назвали.
— Что? — переспросила его Наташа.
— О-о-о, Наталья, да вы совсем меня не слышите. Вот что, давайте-ка, закрывайте свою бухгалтерию, и пошли домой, я вас провожу.
— Нет, домой я не могу, с поля ещё должны машины подойти.
— Не будет уже никаких машин, я как раз оттуда. Встали комбайны, они дальнее поле пшеницы обмолотили, а на новое сегодня переезжать не стали, агроном запретил, сказал поле у яра сильно полегло, нужно жатки переоборудовать, иначе будут большие потери. Так что собирайтесь, можно уходить.
— Нет, я всё равно не могу. Нужно всё подсчитать и завтрашнюю молнию заполнить.
— Хорошо, подсчитывайте, я подожду, потому что одной по такой темноте возвращаться вам не позволю. Уж больно мне ваш кавалер не нравится, от такого можно всякое ожидать.
Наташа снова принялась за работу, а Вадим вышел покурить на улицу. Она пересчитала всё несколько раз, потом заполнила листок молнии для парторга, убрала документы в стол, погасила свет и вышла на улицу. Заперев весовую на большой амбарный замок, отнесла ключ сторожу, деду Никифору Курахову.
— Отработала Наташ? — спросил её старик, затягиваясь дымом самокрутки.
— Да, на сегодня всё, сказали машин с поля больше не будет.
— И тут уже тоже заканчивают, бабы вот сейчас последний ворошок через веялку пропустят и по домам. Кущин уже часа полтора как ушёл. На меня всё оставил, я говорит тебе Сидорович доверяю, а мне срочно домой нужно, дела неотложные. Только знаю я его дела, кум в гости пожаловал, сейчас налимонятся, а завтра снова головой маяться будет.
Наташа грустно улыбнулась старику.
— Семён Павлович выпить любит, этого у него не отнять.
— Что да, то да, тут я с тобой согласен. А к нам завтра внучка из города приезжает, Юленька, старуха моя пироги затеяла, побаловать хочет. Она у нас в институте учится, артисткой думает стать, Анька её с детства на пианинах разных играть заставляла. А я так разумею, что не профессия это, а баловство. Для того чтобы твёрдо на ногах стоять, не задницей трясти надо, да глотку драть, а серьёзным делом заниматься. Вот ты как думаешь? — старику явно хотелось поговорить, поэтому он всё не отпускал Наташу.
— Не знаю дедушка, артисты тоже наверное нужны, праздник то кто-то должен для людей делать. Простите, но мне нужно идти, а то поздно уже.
— Ну ступай, ступай, — Никифор с неохотой отпустил собеседницу.
Когда Наташа вышла за ворота тока, Вадим сказал.
— А я уже подумал что ты решила от меня избавиться, какой другой дорогой домой ушла.
— Да нет, отсюда другой дороги нет, разве что через ограду перебраться, просто дедушка Никифор задержал, ему поговорить захотелось.
— Это сторож, с окладистой такой бородкой?
— Да.
— Занятный старик, он мне как-то целый час рассказывал, как у него дочка хорошо в жизни устроилась, в городе живёт, и про внучку артистку.
За разговором, Вадим и Наташа не заметили как дошли до дома Угрюмовых.
— Ну вот, здесь я и живу с мамой, — Наташа указала рукой на своё подворье.
— А почему только с мамой?
— Потому что папа умер, похоронили мы его.
— Извини, что потревожил неприятные воспоминания, я не хотел.
— Ничего страшного, вы же не знали.
— Наташа, а почему на вы, мне от этого как-то неловко.
— Потому что мы с вами почти незнакомы, а тыкать малознакомому человеку как-то неприлично.
— Нет, так дело не пойдёт, во-первых, мы уже знакомы, а во-вторых когда ты мне говоришь вы, я чувствую себя стариком. Так что давай обойдемся без этого вы.
— Хорошо, я попробую, — Наташа протянула ему руку, — ну всё мне домой пора, спасибо что проводили.
— А завтра увидимся?
— Не знаю, может быть, — Наташа пожала плечами.
— Тогда спокойной ночи, и до завтра.
Вадим шагнул на дорогу, а Наташа направилась к калитке.
— Ну всё понятно, другого увидеть я и не ожидал.
Перед ней чёрной зловещей тенью встал Иван, он всё это время стоял за кустами акации, что росли у забора.
— Я тут как дурак стою, жду её, прощения просить собрался, а она с лейтенантиком развлекается. Ну и как, хорошо с ним? Где кувыркались? В скирде ты не хочешь, наверное на топчане, что на весовой стоит.
— Ваня. Как ты смеешь такое говорить, — Наташа задохнулась от обиды и несправедливости, — Вадим просто проводил меня до дома, вот и всё.
— Ага, Вадим значит, аристократическое имя, не то что у меня, Иван, Иванушка-дурачок. Это ты меня дурачком сделала. И я смею такое говорить, потому что всё своими глазами увидел, потаскуха. Забудь всё что было между нами, я никогда не прощу тебе предательства.
Он оттолкнул Наташу плечом, и насвистывая что-то бравурное, пошёл прочь от дома. Постояв немного, Наташа пошла во двор. В эту ночь уснуть она не смогла, лежала и тихо плакала в подушку.
Утром на весовую к Наташе заглянула Тосья.
— Натка, привет, чего вчера с Иваном на пятачок не приходили? — прощебетала она, сидя на топчане и весело болтая ногами в воздухе. Наташа ничего не ответила, только отвела в сторону глаза.
— Слушай подруга, какая-то ты сегодня смурная, случилось чего, давай, рассказывай.
Наташа, закрыла лицо руками и разрыдалась.
— Ну всё понятно, Иван снова начудил, что на этот раз.
Как Наташе не хотелось вспоминать про вчерашнее, но она всё рассказала Тосе.
— Вот же пакостник, хотя чему тут удивляться, он всегда был немного ненормальный. Помнишь как он в пятом классе, рисунок Витьки Шопина с выставки сорвал, и раздербанил на мелкие кусочки, только потому что он казался лучше его рисунка. А в восьмом, как он Яшку Симакова толкнул во время лыжного кросса. Когда тот попытался его обойти. Эгоист он, и собственник, бросай ты его, и не жалей об этом.
— Да я и сама теперь понимаю, что он не совсем такой, как кажется. Но полюбила, и ничего поделать с собой не могу. Он ведь знаешь недавно что сделал, — и Наташа зашептала на ухо Тоске о том что произошло между ней и Иваном, за околицей села.
— Ну я же говорю пакостник, а ты, люблю, не могу. Бросай и не думай больше о нём, скорее бы этого урода в армию забрали, как говорится, с глаз долой из сердца вон.
— Не знаю, наверное ты права, и мне стоит действительно его забыть. Тем более что он сам сказал о том, что между нами всё кончено.
— Вот и славно, раз он так решил, то пускай так и будет. Послушай, а лейтенант этот, как, ничего?
— Да откуда мне знать, проводил до дома, поговорили немного, попросил снова вечером встретиться?
— Ну а ты что?
— Я сказала что может быть встретимся.
—Вот, иди на свидание с этим Вадимом, и даже не раздумывай.
Подвела итог их разговору Тося.
Юленька Таволжанская, сидела рядом с матерью в пыльном дребезжащем автобусе, и недовольно смотрела в окно.
— Говорила ведь маме, что не хочу ехать в эту деревню. Каждый год одно и тоже. Нужно проведать бабушку с дедом, это наша обязанность. Вот теперь придётся сидеть в проклятой Липовке целый месяц. Замуж что ли выйти, может тогда родители перестанут распоряжаться моей жизнью. Вот только кандидатуры подходящей пока нет, а то бы давно свинтила из родительского дома.
Юля была гордостью Анны, круглая отличница в школе, умница и красавица. Она всегда хотела чтобы её дочь непременно стала артисткой, и всё для этого делала. Таскала в музыкальную школу, театральные кружки, но талантов особых у девочки не обнаружилось. Только разве любящей матери это докажешь. Она считала что дочь самая талантливая, нужно только правильно её развивать. Эту свою уверенность она и Юле передала, и та, начиная с восьмого класса, просто грезила сценой.
— Я буду поступать в институт культуры, и больше никуда, — твердила она подружкам в классе.
А когда пришло время окончить школу и идти учиться дальше, выяснилось, что пройти она смогла только на факультет культурологии и музееведения. Но чтобы не ударить в грязь лицом перед подругами, пришлось поступать. Да и кто знает на каком факультете она будет учиться, главное, что поступила туда куда обещала. Муж Анны, и отец Юленьки, Всеволод Георгиевич, смотрел на причуды жены и дочери сквозь пальцы. Он был человеком занятым, домашними делами заниматься ему было некогда, поэтому он всё это переложил на плечи жены.
— Я полностью обеспечиваю семью материально, жена и дочь ни в чём не знают нужды. Остальное не моё дело, Анна сидит дома, ей и карты в руки, — решил для себя Всеволод, и как говориться умыл руки, полностью погрузившись в любимую работу.
Проучившись год в институте, особого восторга от этого Юленька не испытала,учёба казалась скучной и нудной, но не бросать же, а то как потом подругам станешь объяснять что бросила институт, они ждут когда увидят её на сцене. Теперь была одна надежда, или выскочить замуж самой и объявит что муж запретил учиться дальше, или ждать что подруги выйдут замуж и погрузившись в семейную жизнь исчезнут с её горизонта. Поглядывая на мелькавшие за окном поля, Юля не заметила как задремала.
— Дочь, просыпайся, мы уже приехали, — Анна теребила за плечо Юлю.
— Слава Богу, а то я уже думала концы отдав в этом проклятом автобусе. Вот почему сюда не ходят нормальные комфортабельные Икарусы. На дворе двадцатый век, а людям приходится в каком-то Кубанце трястись. У меня наверное всё тело в синяках теперь будет, после этой незабываемой поездки.
— Не преувеличивай, нормально доехали, бери лучше сумку с гостинцами, а я возьму чемодан, и пошли.
Женщины вышли на остановке, а автобус укатил дальше, оставляя за собой клубы пыли.
— Фу, вот как тут отдыхать, комары, мухи, пыль и грязь.
Продолжала ворчать Юля, идя вслед за матерью по дороге. Когда повернули на Луговую улицу, то сразу увидели бабушку с дедом, они сидели на скамеечке у палисадника, поджидая дочь с внучкой.
— Аня, Юленька, — воскликнула Авдотья, поднимаясь им навстречу, — а мы уже все глаза проглядели, вас ожидаючи, — она по очереди расцеловала внучку и дочь.
— Да электричка тащилась как сонная. Лето, пути ремонтируют, вот и задержалась на целый час, — пояснила Анна матери.
— Юленька, красавица моя, — залюбовалась Авдотья внучкой, — замуж ещё не собралась?
— Вышла, если бы было за кого, но пока кандидатуры подходящей нет. Разве что у вас, конюха какого пригляжу, — пошутила она.
— А почему сразу конюха, у нас много хороших парней, как знать, может и по сердцу какой придётся — не поняв шутки внучки, не согласилась с ней Авдотья.
— Ну что вы тут у калитки застряли, в дом пойдёмте, там на столе уже всё остыло, — вмешался в разговор Никифор. Ему не терпелось уже пропустить стопочку беленькой, за приезд дорогих гостей.
Николай Скрябин, возвращаясь из второй бригады домой на обед, видел как приехала Анна с дочерью.
— Анна Курахова наконец приехала, — заявил он прямо с порога Тамаре.
— Приехала, и что теперь, — пожала она плечами.
— Приготовь чего нибудь повкуснее, да пирог свой фирменный испеки, я постараюсь её в гости с дочкой пригласить. Нужно их с Иваном познакомить, пришла пора. А ты, делай так как я говорю, и не вмешивайся. Хватит, понадеялся на твоё воспитание, и вот что из этого вышло.
Во бору брусника