Я тебя не оставлю Глава 3 продолжение

Автор Наталья Кор.
#ятебянеоставлюНатальяКор
- Вера? – удивилась Прасковья Андреевна, - ты не в себе? Почему такая растрёпанная, грязная? Зачем Лену так рано забрала? Хотела до дождя успеть? Да успокойся же ты! – остановила она её за руку. Вера, не обращая внимание, раздевала дочь, говорила сестре умыться и привести себя в порядок приказным тоном.
За окном словно с ума сошёл, лил дождь. Они промокли, пока дошли до дома, Вера держала на руках дочку, другой рукой просто вцепилась в сестру:
- Я тебя не оставлю, Аня. Чтобы не случилось, я тебя не оставлю, - повторила она несколько раз себе и дождю, сестра не придала значения странному настроению Веры, простудилась наверное.
Прасковья Андреевна понять не могла, собираются девочки куда, или просто переодеваются. Вера остановилась, присела на кровать. Полураздетая Аня кряхтела на подушке, пыталась самостоятельно стянуть с себя колготки.
- Мааам, - протянула, почти простонала Вера бессильно.
- Да, что случилось? – присела рядом свекровь и обняла Веру за плечи. Что дальше делать Вера не понимала.
Сестра тоже задавала и задавала вопросы, Леночка хныкала – она не справлялась сама.
- Мам, это правда? – повернулась к свекрови Вера, так чтобы видеть её глаза. – Зачем он на мне женился?
Прасковья Андреевна, опустив голову виновато, встала, подошла к окну, отодвинула занавески, открыла форточку, звук летнего ливня ворвался вместе со свежим воздухом в дом. Аня, наконец, помогла маленькой Лене разделаться с мокрыми колготками и подхватив малышку на руки, унесла в спальню. Аня понимала, взрослые хотят поговорить, взрослым она мешает. Она давно научилась без слов понимать «бабушку», сестру и тем более Ивана, ему даже смотреть не требовалось. Мягкий снаружи, румяный как булочка он всегда был сдержан на разговоры и чувства. Говорил с мамой, через неё и передавал замечания и просьбы для Ани, а иногда и для молодой супруги, позабыв, что она где-то рядом.
- Мам?! - повторила Вера.
Прасковья Андреевна смотрела в окно, не оборачиваясь на сноху, Вера упёрлась руками в край кровати, и выпрямилась вся.
- Вера… - задумчиво, бесчувственно, начала свекровь, - если ты про Ивана и Марину? Да! Связь у них длилась долго. Они со школы встречались, скрывались от меня. Она старше его на три года. Он в старших классах учился, она уже в колхозе работала. До сих пор понять не могу, что она в нём нашла, почему не отпускала.
Она! Она его не отпускала! Это не он... он несколько раз хотел... он не хотел, когда она уже была замужем... Что с него было взять с юнца глупого. Учился он всегда на отлично, он всё делает на отлично, сама видишь, но вот с Мариной…
Я узнала, когда он школу окончил и решил не ехать учиться. Представляешь, мой Ваня! – с особой гордостью и невероятной любовью говорила мама, повернувшись к снохе. – Мне стоило большого труда отправить его подальше отсюда, он ведь жениться на ней собирался… На ней! На ней! - приблизила она ладони к голове и закрыла глаза. - За Маринкой всегда мужики и ребята табунами ходили, как кобели на собачей свадьбе, а хоть бы стеснялась или скромнее себя вела. Нет, ей нравилось изводить моего мальчика.
В общем, отправила я его учиться, пообещала, что позволю такую в дом привести, если образование получит. Он всё выполнил, Маринка, тем временем, не засиделась… Замуж вышла. Ну, успокойся, оставь его... Нет! Ты понимаешь? – сделала шаг навстречу Прасковья Андреевна, трудно ей говорить. – Она играла им, себе на радость, другим на потеху, мне назло. От Валерки детей одного за другим родила, я уж обрадовалась, нашла свою любовь и успокоение Марина, но… нет.
Ванька тогда в армию пошёл, хотя мог по распределению подальше отсюда уехать. Отслужил и напросился в родное село. Конечно, его тут встретили с распростёртыми объятиями. Его ждали. Верочка, - протянула она к ней руки, - и я обрадовалась! Знаешь, как я обрадовалась?! Поверить не могла, что сыночек, не оставил меня одну, не бросил, не забыл. Он не забыл... Марина не позволила, - вздохнула мать и уронила голову на плечи, - она писала ему, писала!
- Прасковья Андреевна, зачем вы мне всё это рассказываете? Мне пожалеть его? Вас? – поднялась Вера и подошла к свекрови, - я же к вам всей душой, вы мне мать заменили! Ивану доверила себя и сестру.
- Правильно сделала! И сейчас не горячись, будь умнее, Верочка, - схватила её за руки свекровь и крепко, крепко сжала их в своих тёплых ладонях. – Не бросай меня Верочка! За все мои переживания и страдания Бог наградил меня такой дочерью, о большем я просить не могла.
Маринка эта – ведьма! Не отпускает… не отпускала его. Они больше не видятся, это я точно знаю, Вера, поверь мне, я знаю, что говорю. Что между ними произошло, не знаю, но они не видятся уже несколько месяцев, она вся извивается, старается быть на виду, как можно ближе к нему… Вера?
- Что?
- Не бросай нас, не бросай меня! Ты моя отрада, вы мои самые любимые, вот увидишь, родится сын у вас и Ванька ласковее станет.
- Мама! – вырвала руки Вера и закрыла лицо ладонями, - какой сын? – в отчаянии простонала она, - как с ним жить? Как в глаза ему смотреть? Я ему безразлична! Он просто так на мне женился, потому что надо или Марине назло, или вам угодить. Он же сразу мне предложил, имени не спросил, а замуж позвал.
- Вера, ты тоже не пылала к нему…
- Я была честна с ним! С вами. Я кажется его полюбила, таким... какой он есть! А он, - отвернулась Вера.
Прасковья Андреевна опустила голову, потом опять схватила Веру за руки.
- Верочка! Будь выше этого, будь сильнее, у вас семья, дети! Да! Да! Аня нам, как родная и Ванька к ней привык, ты посмотри на неё?! Какой она стала? Счастливая, разговаривает, не разговаривает, болтает без умолку. Вспомни, Вера, какой она приехала сюда?! Никто и никогда не обидит вас…
Вера будь умнее, будь сильнее, сохрани семью, он уже отказался от неё… Поговори, он услышит тебя…
В сенях послышался топот, будто сапоги кто-то сбивал на пороге, дверь хлопнула. Свекровь резко отпустила Веру и пошла встречать сына, одним только взглядом умоляла не устраивать ссор и скандалов. Вера ушла в спальню к девочкам.
- Здравствуй мам! Ты одна? Почему в доме так тихо? Этот проклятый дождь нам всё испортил… Как бы ни навредил, если зерно выпадет из колоса, большие потери будут.
- Зато ты сегодня рано приехал, - суетилась мать, накрывая на стол не смея взглянуть на сына.
- А где Вера?
- Она у себя, с девчатами попала под дождь, переодеваются.
- Так зови их к столу, ужинать будем, - специально громко сказал Иван.
- Не надо Вань, сами выйдут.
Но никто не выходил из дальней комнаты, будто не слышали его.
- Ладно сам позову, - прошёл он наконец к столу сняв с себя мокрый жакет, встряхнув свои короткие мокрые волосы на пороге. Он уже привык: жена встречает его с работы, накрывает на стол, что-то рассказывает. Он конечно, слушает, но не отвечает, потому что не слышит. Сейчас его раздражало, что его никто не слышит.
Мама преградила ему путь в другую комнату.
- Мама? – удивлённо посмотрел он на свою единственно любимую женщину.
- Оставь девчат, дай им время, - смотрела она на него. Сын отступил, мама стояла как скала.
- Ладно, захотят, сами придут к столу. Что-то случилось?
Мать украдкой покосилась на него, так она смотрела на него всегда, когда дело касалось Марины. Иван совсем отступил, стыдился он своей связи с Мариной- замужней женщиной, но поделать ничего не мог. Стоило ей поманить его, как он шёл за ней только что не на поводке, куда скажет и когда скажет. Но после той ссоры Марины и Веры в клубе, после разговора дома с женой он не отвечал на намёки Марины, избегал её, старался как можно меньше бывать на току, даже в столовую не приезжал на обед. Пропадал в полях, на бригаде, реже в конторе.
Не хотелось ему обижать жену, а может, боялся ссор, скандалов, сплетен ему хватало косых взглядов, намёков в селе. Но за руку их никто не хватал, на сеновалах не ловили, а потому и предъявить было нечего молодому, главному агроному колхоза. Даже мама не всегда могла от него что-то требовать.
Иван не выдержал после одинокого ужина, даже мама не присела к нему за стол, стояла загадочно у окна и слушала проливной дождь.
- Вера всё знает, - сказала наконец мама, Иван замер над миской с ухой, губы его то сжимались в тонкую линию, то синели, когда он их разжимал. Алюминиевая ложка ходила между пальцев. – Мир не без добрых людей, да и такого не утаишь в нашем маленьком селе.
- Мама!
- Что мама? Ты думаешь, никто не видел вас в городе?
- Мама! - более настойчиво повторил сын.
- Не надо было тебе обижать Верочку, она этого не заслужила. И Маринке это зачтётся.
- Мама, мы давно не общаемся! – громко, зло произнёс Иван, - Марина замужняя женщина, как можно?
Прасковья Андреевна, махнув на сына рукой, вышла в сени, накинув платок на плечи, ей бы мог не врать она не глупая девочка.
Первой вышла Аня из дальней комнаты, поправляя платьице, она прошла к своему столику с книгами и спокойно села за прописи.
- Как дела Аня? – спросил Иван, - где сестра?
- Она укладывает Лену спать, кажется, у неё жар, - повернувшись к нему на стуле всем телом, с детской простотой ответила Аня и вернулась к своему занятию.
Иван отложил ложку, отставил подальше от себя тарелку, встал, но пройти одну комнату и спросить у жены: что случилось, не решался. Ждал. Вера вышла через час сама, спокойная, выглядела, как обычно, немного взволнованная с детской бутылочкой в руках.
- Что-то случилось? – спросил он, жена с ним даже не поздоровалась, как будто его не было в комнате.
- Да, у Лены небольшая температура, наверное, из-за того, что мы попали под дождь, боюсь, ночью ещё выше поднимется.
- И что делать? Может, фельдшера вызвать?
- Нет, пока не надо, я растёрла её и уложила спать, сейчас заварю чай с мёдом и травами.
- Вера, - подошёл к ней Иван, когда она возилась у печки с чайником.
- Что? – обернулась она к нему.
- Вера… Понимаешь… - не мог собраться. Такой всегда собранный и важный главный агроном колхоза, не находил слов. – Нам не стоит ругаться, я обещаю!
- Не надо Вань, мы завтра уедем.
Иван отступил, а жена пошла к ребёнку в комнату.
Вот и он остался один в большой семье, все от него отвернулись, мать ушла, жена видеть не хочет, Аня… занята своими тетрадками. Как он ко всем, так и к нему стали относиться родные.
- Ань? Вы куда-то собираетесь?
- Да, - опять повернулась к нему Аннушка, кусая карандаш зубами. – Вера сказала, мы завтра в город уедем.
- К маме?
- Нет, у нас нет мамы, - уверенно ответила девочка и повернулась к столу. Откуда в голове ребёнка такие мысли, Вера никогда плохо не отзывалась о матери, просто не говорила о ней, и всё.
Глава семейства потоптался немного в пороге, несколько раз взглянул на дверь в дальней комнате, ударив своим кулачком о дверной косяк, вышел из дому, в чём был.
Вера уехала на следующий день, ближе к вечеру, но не в город. У Лены всю ночь держалась высокая температура, под утро Иван съездил за фельдшером, а к вечеру он уже вёз жену и дочь в больницу. Температура не падала сутки. Ребёнок всё время не спал, не пила молоко, Лена горела. Иван испугался не на шутку, он метался как лев в клетке в душном коридоре сельской амбулатории, ожидая новостей от жены, от доктора, от кого-нибудь... Куда они все подевались? Неужели, что-то серьёзное?
Да, простудой не обошлось, Веру с дочерью положили в больницу.
У мужа и жены есть время подумать, что им теперь делать с такой семьёй.
Иван мотался в больницу каждый день, а то и два раза в день, не обращая внимание на усталость, недосып - это временно, здоровье дочери важнее. Если ехал машиной в контору, обязательно просил заехать на минутку в больницу. Медсестрички привыкли к нему за неделю, всегда он им что-то привезёт, то подсолнух с семечками размером с мамкину жаровню, то цветов полевых, а то и в магазин заедет, прикупит девчатам конфет или пряников к чаю.
О жене и дочери не забывал, избаловал их совсем в больнице. Вера словно замкнулась в себе, много не говорила с мужем, коротко и по делу о лечении, когда выпишут, какие анализы.
- Вас может в город отправить? Я могу, мне ничего не стоит, сама понимаешь, какие там врачи.
- Что ты! Не надо, у нас Пал Палыч, доктор не по образованию, а по призванию. Не надо, нас скоро выпишут, - волновалась Вера.
Всё знал Иван, сам с доктором говорил, просто разговорить жену хотел, показать свою заботу, он и о ней готов заботиться ежедневно, только не подпускает, отворачивается. Он на всё готов ради неё, только бы не ушла. Отчего вдруг такие чувства проснулись у обоих понять не могли, но высказаться, объясниться не торопились.
- Вера, ты… - начинал было Иван.
- Не надо, Ваня. Лена на поправку идёт, всё хорошо. Как там Прасковья Андреевна и Аня?
- У тоже нормально, к тебе рвутся, мама вот передала пирожки, бульон, курицу отварную. Аня рисунок для Лены. Вера… а потом…
Вера уходила от ответа. Оба виноваты, что так вышло, она пошла за него не глядя, даже не пытаясь что-то узнать о нём. Он хотел прикрыть женой многолетнюю порочную связь, разорвать её никак не мог или не хотел.
- Вера, - сидели они в машине в день выписки. Иван всё бросил и приехал за ними. – Уборка к концу подходит, знаешь какие показатели наше хозяйство закрывает? - поднял он палец вверх, - мы первые в районе! Всё не зря Верочка, всё не зря! Есть и отличившиеся, Зинкин муж все рекорды побил в этом году. По осени уберём подсолнечник и кукурузу, и мы будем первыми в округе! – с особой важностью, как на собрании говорил Иван. Вера отвернулась, держа дочь на руках. Ей неинтересно, не это её беспокоило, Иван сконфузился, повисла минутная пауза.
Колхозный УАЗик трясло неимоверно на продавленной тракторами дороге, завеса пыли держалась над селом. Поверху, полями не переставая носились трактора и машины, гружённые, пустые, с кормораздатчиками. Жара стояла градусов сорок, не меньше.
- Вера, я тут подумал обо всём и запросил перевод в другой колхоз, - сбавив скорость сказал Иван, боялся не успеет рассказать, опоздает и жену, и дочь потеряет. Вера вопросительно посмотрела на него. – Да! В другой колхоз ты давно получила диплом, работа для нас везде найдётся, - у Веры брови слегка приподнялись. – На Кавказ там очень нуждаются в специалистах, мне в райкоме намекнули... туда. Там новые сёла строят, земли осваивают под сельхозугодья. Ну… или в соседнюю область. Что ты об этом думаешь?
Вера даже не знала, что сказать, а потом вдруг оторопела.
- А как же мама? Прасковья Андреевна не сможет без нас, - испуганно сказала она.
- Да ты не волнуйся, всей семьёй поедем, конечно, если мама захочет. Я ей ещё не говорил, - плавно взял вправо к обочине Иван и остановился поодаль от дома. – Ну как, ты согласная? Я не хочу вас терять, ты прости, что так вышло, - он взял маленькую ручку дочери и поцеловал, Лена прижалась к маме. – Вер, ты согласна, я же всё для вас… Я же не понимал… - мялся Иван. Мимо проехал молоковоз и посигналил конторскому УАЗику, Иван махнул рукой вслед.
Вера по-прежнему молчала, внутри всё клокотало от волнения, она будто признание в любви от него услышала, неужели он готов ради семьи на такое?!
- Вера, не молчи. Уборка закончится, отчитаемся и начинаем полевые работы, так что надо решаться, делать запрос? Ты что скажешь?
- Не знаю, - сдавленно-грудным голосом ответила она, - что скажет мама.
- Не мама должна решать, а мы с тобой. Маме останется лишь принять наше решение.
- Но… - сомневалась Вера.
- Понимаю, ты не доверяешь мне, такого больше не повторится. Я же никогда… Вера!
- Хорошо, - на одном дыхании произнесла Вера. – Я думаю, мы справимся, - опустила она голову и поцеловала Лену в щёчку. – Только Аню я не оставлю! – резко повернулась она к нему.
- Конечно, Аня мне как дочь, - довольный заводил машину Иван, он готов был на руках донести своих девчат домой, да только, что люди скажут.
Он оставил жену и дочь у дома, сам сразу поехал на работу. Вера не знала как вести себя с Прасковьей Андреевной. Сказать ей о решении сына, или он сам потом скажет? Решила подождать немного, может, Иван это просто так, чтобы они не уехали.
Да куда она теперь поедет, ведь под сердцем носила уже второго ребёнка от мужа, не знала, как сказать ему.
Молодые ничего не говорили маме несколько дней, и о своей беременности Вера молчала. Вернулась на работу, три заявления написала в отдел кадров, чтобы её обратно перевели на пекарню.
- Вер, ну ты что? Разве обижали мы тебя? – надув и без того пухлые щёки интересовалась Зинаида. – Что же ты от нас бежишь?
- Не от вас Зинаида…
- Зина! – отрезала заведующая столовой, упёршись кулаками в бока, - Понимаю, - вздохнула она, - Андрея отправили в соседнее хозяйство в помощь, я намекнула их бригадиру. А Маринку… ну с этой лярвой мне не справиться, - вздохнула Зина, девчата поварихи хихикнули за спиной.
- Не надо, всё будет хорошо, я справлюсь.
- Я знаю, это ты с виду такая щуплая, а стержень в тебе есть! – усмехнулась Зинаида. – Нинку-то нашу засватали, - громко сказала Зина и обернулась на своих хохотушек. Рыженькая Нина залилась краской от макушки до пят. – Вот тебе и голубоглазый, да Нинка?
Все как одна девчата брызнули смехом на всю кухню, бедная Нина не знала, куда деться, подхватила вёдра с очистками и выскочила через заднюю дверь.
- Пусть смеются, - прижавшись спиной к деревянной стене, думала Нина, - я всё равно буду самая счастливая! Он не такой, как все!
Веру вернули на пекарню, через неделю. Уборка завершилась, со спокойной совестью девчат распустили, кого учиться, кого замуж, а кого на прежнее место работы.
Ещё не вручили награды, не начислили премии лучшим комбайнёрам, собрания торжественного не собирали в честь передовиков уборочной кампании, а Иван приехал домой с важными новостями. Дождавшись, пока жена и Аня накроют на стол, вся семья собралась за ужином. Лена тоже сидела за общим столом, на трёх подушках, на стуле со спинками, но за обычным столом, как все.
- Мам, у нас для тебя новости, - начал Иван.
- Да знаю я! – улыбаясь махнула рукой Прасковья Андреевна, - думаешь не видно по вам? Я сама женщина, и такое сразу замечаю! Думаете, по вам не видно, какие вы счастливые, - взяла она за руку Веру. Вера замерла вся, глядя на мужа. – Присядь Верочка, я тоже вам хочу сказать!
Дорогие мои дети! – начала она официально, взяв другой рукой сына за руку. Аня в изумлении смотрела на взрослых. – Нет слов, чтобы передать как я счастлива! Вы сохранили семью! Приобрели мудрость. Спасибо тебе моя дорогая Верочка, - повернулась она к ней с блаженной улыбкой на лице, - я знала, что ты справишься.
- Мам, ты о чём? – нахмурил брови Иван. – Я, вообще-то, хотел сказать, что мы уезжаем. Я получил перевод на Ставрополье. Свои пять лет в нашем колхозе я давно отработал, даже больше. Пора показать себя и в другом месте, на что я способен. И для семьи так будет лучше.
Руки Прасковьи Андреевны медленно сползи под стол на колени, улыбка исказилась от услышанного.
- Это далеко? – спросила Аня, давя вилкой хлеб в миске с борщом у Лены.
Взрослые как воды в рот набрали.
- Вер, мы туда поездом поедем или?..
- Помолчи, Аня, - тихо, но строго попросила сестра.
- Что это значит? – чуть не плача повернулась мама к сыну, - ты меня бросаешь? Это же на другом конце страны…
- Мам, не переживай, ты поедешь с нами, если захочешь, - набрал сметану из банки Иван, он в первую очередь был голоден, а потом всё остальное.
- Но я больше тридцати лет… в нашей школе! Я родилась здесь.
- Значит, мы будем приезжать к тебе каждый год, - пододвинул к себе тарелку с ароматным борщом Иван. – Это вопрос решённый! Я больше не хочу иметь никаких дел с нашей фермой, - все поняли, кого он имел в виду. – Не будет нам здесь спокойной жизни, не будет. Ты что хотела сказать, мам? – зачерпнул ложкой густой, наваристый, бордовый от молодой свёклы борщ.
- Я беременна, - ответила за маму Вера, держа свои кулачки на столе.
Иван чуть не поперхнулся от услышанного.
- Как, так? Давно?
- В больнице узнала. Около трёх месяцев.
- Ну дела! – сказал он и почесал затылок, - значит, всё правильно я решил, едем! Прости мама, что не посоветовались с тобой.
Прасковья Андреевна со скрежетом отодвинула свой стул и вышла из-за стола, не притронувшись к ужину. Сын с ещё большим удовольствием уплетал вкусный борщ. Вера не двинулась с места.
- Ну что же?! – подняла глаза в потолок Прасковья Андреевна. – Вы молодые, вам решать, может оно и к лучшему. Но я с вами не поеду, не могу…- тяжело вздохнула она и вышла.
Вера хотела пойти за ней, но муж одним лёгким и спокойным движением руки остановил её.
- Не волнуйся, она всё правильно поняла, давай поужинаем. Я так рад, и почему ты мне сразу не сказала?
- Я не хотела после всего, жить с… - виновато отвернулась Вера.
- Не надо! Забудь, я же пообещал! Верь мне, вдвоём мы справимся. Поначалу я один поеду, жилплощадь нам организую, а потом вас вызову, так что мама зря переживает, никто её не бросит в один день. Я думаю, ты найдёшь нужные слова, и она отойдёт, -похлопал он жену по руке.
- Так мы не едем?! – громко в недоумении спросила Аня, она с трудом понимала этих взрослых, то говорят, едем, потом не едем… Странные такие.
- Конечно, едем, - уверенно ответил Иван, - ты будешь помогать сестре с малышами? – кивнул он ей улыбаясь.
- А то! – усмехнулась Аня, скорее бы уже поехать на этот Кавказ или Казань… куда угодно, это же так интересно.
Через три дня на торжественном митинге в клубе, после всех награждений и сообщений о лучших показателях в районе. Всю торжественную часть, да и последующую, молодой главный агроном колхоза молчал и если бы не бурные аплодисменты, радость и гордость за своих односельчан, за мужей, сыновей, за друзей которые отличились в эту уборку, на это бы обратили внимание, но не сейчас.
- А теперь… - встал из-за трибуны председатель колхоза, - товарищи, ещё минутку молчания, пожалуйста! – он постучал железным ключом о гранёный стакан на столе. – Очень хотел бы сказать спасибо нашему главному агроному, в том числе благодаря его усилиями, мы с вами, товарищи, первые! – зал не мог успокоиться, свободных мест не было, женщины сидели с детьми на креслах, мужики стояли в проходах и на входе. – Но! Иван Петрович решил не останавливаться на достигнутом, его работу отметили в районе, и он получил назначение на работу в другой колхоз, товарищи, - выдохнул наконец коренастый мужчина в пиджаке на простую холстяную рубаху, мужчина лет пятидесяти. Зал замер.
Иван Петрович привстал.
- Много лет Иван Петрович… - продолжил всё тем же нудным официальным тоном председатель. Лучшая доярка колхоза встала в середине третьего ряда от сцены, прямо посреди речи председателя, и толкаясь поторопилась к выходу. Бабы переглянулись, мужики хихикали.
О чём говорил глава колхоза после, Марина уже не слышала, впрочем, Вера тоже. Сегодня она не присутствовала на собрании, плохо себя чувствовала. Зато Прасковья Андреевна из дальнего угла наблюдала за всеми. Всё-таки сын принял правильное решение, не даст им Маринка жизни в селе, не отпустит.
- Верочка, поезжай и ты с мужем, - выдала она, вернувшись с собрания, - муж без жены, что гусь без воды. К тому же с большим сроком, на новом месте трудно будет, а так немного обоснуешься, привыкнешь.
- А как же Лена, Аня?
- Ты не переживай, мы справимся, авось и я решусь, если внука родишь… впрочем, какая разница, - сомневалась мама, детей надо отпустить. Сын принял взрослое решение, и она будет лишней.
- Мам, мы только рады! Я бы очень хотела чтобы вы с нами поехали, – Обняла Вера свекровь, как же ей повезло с ней.
- Спасибо Верочка! Надеюсь на новом месте всё будет хорошо.
Через два дня дети собрав два больших чемодана вещей и одну сетку с продуктами в дорогу, уехали в райцентр. Оттуда двое суток поездом до Москвы. У Ивана с Верой нашлось немного времени прогуляться по столице. Какая же счастливая была Вера, вышагивая в нарядном платье по городу, под ручку с мужем. Вот оно женское счастье.
Далее опять поезд, душный плацкарт, уйма людей на станциях, песни, крики, плач детей, грубая проводница и постоянно меняющиеся соседи напротив. И каждому Вера рассказывала куда они едут, кто её муж. Иван просто важно молчал.
Одна только Аня обиделась на всех, она тоже хотела поехать в Москву, теперь когда её заберут? Скоро в школу, а значит опять зубрить.
Много выслушала Вера коротких историй от попутчиков и долгих, как сама дорога, весёлых и грустных, искренних и откровенного вранья. Эти несколько дней в пути стали настоящим событием в её жизни. Она скучала по маленькой дочери, не волновалась, мама и Аня справятся, просто скучала, как все матери о детях и даже больше, Леночка ещё совсем маленькая.
Иван был непоколебим, всегда важен, немногословен, держался особняком Он тоже скучал и не раз в его голове промелькнули сомнения, куда же они, зачем сорвались? Но выбор сделан, он везёт жену в новое место в новую жизнь.
Вышли на станции Курсавка в час ночи, большая станция, как показалось Вере в темноте и город большой светился вверху, и внизу за железной дорогой. За вокзалом их ожидала волга местного председателя колхоза, он лично встретил молодого агронома, сам был не стар, но и не молод около 45 лет, может, и младше, в темноте не разглядеть. Громкий, горячий, всю дорогу жестикулировал за баранкой на дорогу не смотрел. Лицо вытянутое, большое, глаза впалые, таким Вера разглядела его с заднего пассажирского сидения. Ехали, казалось, бесконечно никаких посёлков по пути, изредка мелькали в свете фар края лесополос, редкие кустарники вдоль дороги, а так извилистая, серая и ровная дорога в никуда.
Приехали сразу в большой дом, оказалось на двоих хозяев.
- Это временно, если приживётесь у нас построим дом, село у нас большое почти станица! – басил широкоплечий, высокий и сухощавый председатель, всех собак на улице перебудил. В соседнем дворе в окнах загорелся свет. – Ну располагайтесь, утром жду вас в конторе, постараюсь заехать, а так Макар вас заберёт, - показал он на вторую половину дома. Вручил новым хозяевам ключ на высоком каменном крыльце и размахивая руками, пошёл к машине.
Пока Вера провожала его взглядом пытаясь разглядеть двор в свете уличного фонаря, муж открыл дверь и вносил вещи в дом. Дом оказался огромным, фундамент почти в метр в высоту, потолки высокие, широкий коридор, три комнаты с дверями, прохладные деревянные полы, странная маленькая печь в квадратной просторной прихожей. Пахло плесенью и пустотой. Кухня или комната под неё поразила Веру – вода в доме! Прямо в этой комнате, она даже открыла кран проверить не муляж ли это. Кое-какая мебель в доме имелась: одна железная кровать, пару табуретов, стол поцарапанный на кухне, покосившаяся тумба, это всё на кухне и во второй комнате, остальные они не успели разглядеть.
- Ну Вера, давай расположимся как есть, а завтра разберёмся, - недовольно смотрел на яркую лампочку под потолком Иван.
- Я сейчас, быстро, кажется, я видела ведро и веник у печки.
- Не суетись Вера, сказано же с утра на работу, это часа через два, а то и раньше. Застели постель как есть, - он указал на полосатый ватный матрас за кроватью в углу весь в рыжих пятнах.
Вера повесив на спинку свою кофточку, схватилась за матрас, разложила его на скрипучей кровати, достала из своего чемодана бельё, несколько тёплых вещей свернула в подушку у изголовья. Иван уселся на край постели в полупустой, большой комнате без занавесок, снял ботинки и завалился на кровать в одежде, а Вера стояла и не знала, как быть. Прибраться бы, пыль смести, но три часа ночи оба устали. Страшно, дом чужой неприветливый, холодный. Иван уже храпел в стенку, устал с дороги. Вера прилегла осторожно рядом тоже в одежде.
Иван сквозь сон чувствовал, как она вздрагивает в темноте прижавшись к нему спиной, замёрзла, повернулся к ней, обнял, понял, что плачет.
- Не реви, не реви Вера, будет. Всё образуется, давай спать, - обнял он её всем телом, и жена через минуту уснула.
Утро началось у них с жуткого шума за стенкой. Дети, взрослые казалось носились как кони во второй половине дома за стенкой. Через десять минут трактор во дворе завёлся, так грохотало словно у них во дворе, но это у соседей. Ещё через несколько минут трактор сигналил, теперь возле их двора. Иван наспех обувался, быстро освежил лицо под краном на кухне и вышел на улицу. Время семь утра ровно.
Вера тоже поднялась с постели, подошла к большому окну, взглядом проводила мужа, как же он неуклюже поднимался в маленькую кабину трактора к моложавому усатому трактористу, словно горожанин какой.
Молодая жена тяжело вздохнув, ещё раз пошла по дому, на этот раз заглянула во все углы. Нет, ей не показалось ночью, дом большой! В каждой комнате по одному окну, зато широкие в три секции, подоконники грязные, но широкие в двух других комнатах побелено, полы деревянные выкрашены половой краской, но изрядно поцарапаны. Нашлась ещё одна кровать. Старенький, запылённый диван стоял у стенки в одной из комнат.
Вера выглянула в окно, которое выходило на другую сторону дома. Пару сараюшек, а за ними гигантский чёрный прямоугольник – огород, перепаханный. За штакетником во дворе у соседей двое ребят лет 10-12 носили вёдра с водой в сараи, женщина в серой кофте, юбке ниже колена и в платке на голове кормила птицу. Гуси, утки, куры, не сосчитать, вот и коровка показалась из сарая, следом вторая. Двор у них тесный не такой брошенный и пустой как у соседей.
Вера вернулась в первую комнату, переоделась и принялась отмывать мести, двигать, вытряхивать, открыла окна, чтобы проветрить, и принялась за кухню. Вдруг в дверь громко постучались, Вера быстро открыла. Белокурая девочка лет шести протягивала ей алюминиевую кастрюльку с пирожками:
- Мамка просила передать, - показала она в сторону своего двора за забор. Вера выглянула плотная, среднего роста женщина махнула ей тяжёлой рукой и подошла к забору.
- Здравствуйте, соседи, - крикнула она.
- Здравствуйте.
- Я Нюра, а это, - показала она на девочку у порога Веры, - это Милка – моя младшая. Из каких краёв к нам и надолго ли?
Вера спустилась по ступенькам к ней, держа в руках кастрюльку с пирожками. Рассказала, откуда приехали, насколько, про дочь и сестрёнку не забыла, поблагодарила за угощение.
- Так, у вас тоже семья немаленькая, - обрадовалась соседка, - ну что же будем дружить, - вытерла она руку о передник и протянула через забор. – Я сейчас освобожусь у себя, приду помогу, вдвоём оно всегда быстрее. За обед не волнуйся, я тебе и картошки, и сала, овощей дам, так что мужика голодом не успеешь заморить.
- Что вы, - засмущалась Вера, - я сама… у вас семья, дети.
- Да, мне ещё на ферму в обед, ничего успею. Заодно про село наше расскажу, где магазин, сельсовет, рыбхоз, клуб, школа. У тебя-то чайник есть? Посуда какая?
- Есть.
- Ну я скоро, корову вторую подою и приду.
Соседка ушла на свой двор, Вера повернулась к крыльцу, девочки, как и не было, жаренные на масле пирожки в кастрюле манили вкусным ароматом. Она прошлась по двору. Трава покошена, хотя по углам стояла высыхающая амброзия ей по пояс, штакетник некрашеный серый, по всему видно казённая, служебная квартира. Неуютно как-то, не чувствовалось хозяйской руки. Перед двором огромная лужа, где уже купались соседские гуси. Вера перекусила пирожками и опять принялась за работу.
Скоро и соседка пришла на подмогу, смуглая, зеленоглазая, рот не закрывался, но руками работала шустрее Веры. Принесла банку молока, сетку картошки, банку солёных огурцов, следом за ней пришёл взъерошенный мальчик с полной тарелкой солёного сала и баночкой сметаны в руках. Он торжественно вручил свои дары новой тёте и убежал. Его мама по-хозяйски расставляла продукты на чужой кухне.
- Внизу на соседней улице, магазин, в центре, это туда, - махнула она рукой левее покончив с продуктами, - сельсовет. Если что надо – смело обращайся. Село у нас большое, но дружное. До ближайшего города километров 80 автобусом, а то и больше, лучше в райцентр в Курсавку.
- Разве это не город? – удивилась Вера.
- Нет, посёлок городского типа. Там больница, училище, станция, там всё! Но нам и здесь хорошо, - улыбнулась зеленоглазая Нюра и морщины проявились в уголках глаз, кожа обветренная, сухая, но глаза улыбчивые. – С водой у нас бывают трудности, тогда подвозят, но это летом, вы пока не попали. Если мужик у тебя рукастый выкопает колодец, мы так и спасаемся который год. Школа огромная, по той же улице, что и сельсовет, садик там же, видишь, - обратилась она к Вере, - всё рядом. Отсюда вас, скорее всего, к зиме переселят, это совхозная хата, здесь электрики, комбайнёры, строители селятся городские, когда приезжают на сезон. Своих рук не хватает вот и привлекает Игнатыч отовсюду. Зимой в доме холодно, стены сыреют, новое отопление не прогревает такие хоромы. Мы свою печку сразу переделали в первую зиму.
- Игнатыч? – удивилась Вера.
- Тьфу ты, Игнат Захарович, – наш председатель, мы так зовём его, по-свойски – Игнатыч. Хороший мужик, не пьющий и в хозяйстве пьянства не допускает. Твой, кстати, не пьёт? - ловко спрыгнула она с табурета возле окна и подошла к Вере.
- Нет.
- А мой бывает, срывается, уж сколько раз я его выгоняла, а всё бесполезно. После зарплаты где-нибудь напьётся. Ну то один раз в месяц, а потом опять шёлковый, привыкли уже все. А ты кем будешь?
- Я наборщица по специальности, у себя работала на пекарне и в столовой.
- Кто? – скривилась Нюра, будто лимон откусила, - так тебя в контору поди определят, у них там вечно всех не хватает. Бабы молодые, не успевают в декреты бегать, - говорила соседка будто сама уже бабушка. - Клуб у нас тоже большой, концерты по праздникам дают, не хуже, чем в городе. Танцы по выходным устраивают, но это для молодёжи, - опять махнула рукой Нюра, - библиотека есть, ну и больница, небольшая, поэтому если что сразу в район везут.
Пасека, рыбхоза два, кошара с овцами, но то совсем далеко. Ферма с маслобойней, почта двумя улицами выше отсюда. А вот хлеб возят из другого села. Игнатыч обещает свою построить пекарню, но пока не поспевает, одно женятся и рожают, вот и стоят дома, и то не успевают за ними.
- А у вас сколько детей?
- Трое. Школьники уже все.
- Это хорошо.
- Чё ж хорошего, пацаны одни колы да замечания домой носят. Ты давай не стесняйся, чего надо ещё скажи. И другие комнаты не спеши прибирать, а то сейчас начнёшь тут хозяйничать, а через неделю вам нормальный дом дадут.
- А этот ненормальный? – вытаращила Вера глаза.
- Это квартира, - усмехнулась Нюра. – Мы в своё время согласились перебраться сюда, чёрт нас дёрнул, вот и приходится терпеть самых разных соседей. Но ты я вижу хорошая женщина. Зря детей сразу не взяли у нас им раздолье.
- Я смотрю хозяйство у вас процветающее, дороги, дома.
- Дорогу нам только до райцентра асфальтом покрыли и в центре, а так одни ямы и слякоть весной и осенью. Но мы не жалуемся, всё равно здесь хорошо. Ты заходи, а я побегу, надо ещё приготовить что-то и на работу собраться. Давай соседка, - ударила Веру по плечу Нюра, будто всю жизнь знала, - ещё свидимся.
- До свидания.
Вера не провожала гостью, она лучшее неё ориентировалась в этом доме. Погоревать бы, но некогда, надо обед приготовить, непонятно, ждать Ивана к обеду или нет. Вера завесила окна простынями, её занавесочки привезённые из дома, на всякий случай, совсем узкие на такие окна. Застелила скатертью стол, разложила в кривой тумбочке вещи первой необходимости и села ждать мужа. Сама не поняла, как уснула. Разбудил её Иван уже вечером.
- Ой, что это я? Сейчас, сейчас, будем ужинать, - подскочила Вера и побежала на кухню, - в магазин-то я не ходила, не успела, - кричала она, оттуда ставя на плиту сковородку, - но зато с соседкой познакомилась, - заглянула она обратно в комнату, улыбается, отдохнувшая. Иван не отвечал. - Как дела?
- Всё хорошо Вера. До весны располагаемся здесь, а дальше видно будет. Приняли меня сразу, но неглавным агрономом, слишком большое хозяйство и кадры свои имеются. Сегодня объезжали поля и угодья и вот что я тебе скажу. Смотришь с одного конца поля, а другого края не видно и трети не объехали. Всё пашни да луга, пруды и фермы. Здесь даже лошадей разводят, племенное хозяйство. Вот так-то! – подытожил Иван. – Завтра и ты выходи на работу, тебя уже ждут в сельсовете, могут и садик определить. Кончим полевые работы, поедешь за девчатами, нечего тянуть. Обратно мы точно не вернёмся! Хорошее хозяйство, люди, место, мне нравится.
- Как скажешь Ваня, а что такой грустный?
- Ничего Вера… Устал просто, давай ужинать. Завтра мне ещё в райком ехать, там отметиться.
- Знаешь, - загадочно сказала Вера подойдя к мужу, - я познакомилась только с одной соседкой, никуда не выходила, не успела, но мне здесь нравится. Село большое, дух захватывает, люди отзывчивые, председатель вон у них какой, - отвела глаза Вера. - Жаль мама не хочет уезжать...
Иван промолчал, ему бы поужинать и отдохнуть, может по дому чем помочь.
***
- В библиотеку пойдёте? - смотрела на Веру сквозь очки с толстыми линзами пожилая секретарша в конторе, - или в садик? - приподнялась женщина из-за стола передавая Вере её документы, - или хотите как все?
- Меня любая работа устроит, я работы не боюсь.
- Так вот и идите к детям, там не хватает рук катастрофически! Воспитатели приехали молодые девчата, после училища, одна только наша Вера Никитишна...
Не справитесь переведу вас на ферму, - измерила она своими востренькими глазками Веру с ног до головы.
- Справлюсь!
- Ну так и идите... Не задерживайте! Обратитесь к заведующей детсада она вас определит. Всего хорошего, - вернулась секретарь за свой столик.
На следующий день Вера вышла на новую работу.
Вера неслась как угорелая по улице с работы, тут обычным шагом не более пяти минут, а она бежит в контору, бежит к мужу, хотя его там нет.
- Подскажите, как мне найти Ивана Петровича – нового агронома? - ворвалась она к той же строгой секретарше, которая её направила больше месяца назад в садик.
- Женщина, что вы как на пожар! Люди работают, между прочим… - посмотрела она на Веру поверх своих серых как она сама очков.
- Клавдия Сергеевна… - вышел из кабинета тот самый председатель и посмотрел вопросительно на Веру.
- Как мне мужа найти? Это важно! Подскажите, пожалуйста, - обратилась к нему Вера с мольбой в глазах.
- Женщина, Игнат Захарович занят, что вы пристаёте?! На рабочем месте ищите.
- Где он может быть, на бригаде?
- Подождите… - остановил обоих женщин, смуглый председатель, глаза голубые как летний утренний туман над рекой, лицо квадратное, скуластое, губы крупные бледные, выбрит гладко, волосы хоть и короткие, но взъерошенные. Сердце замирало, едва взглянешь, совсем не такой, каким его видела Вера ночью в машине. Плечи широкие жилистые, в одной рубахе, расстёгнутой почти по грудь, ручищи огромные - прямо великан.
– Как вас зовут?
- Вера.
- Вера?
- Васильевна…
- Вера Васильевна, ваш муж уехал в район с документами, придётся подождать. Что-то случилось? – он мельком взглянул на её аккуратно-округлившийся животик под кофточкой. – Может, вам к врачу?
- Да нет… но, - она протянула ему бланк телеграммы, потом резко одёрнула.
- Ясно. Не волнуйтесь, всё решаемо! Только панику поднимать не надо, - он растопырил перед собой ладони, стараясь успокоить молодую жену нового агронома. – Вам нужен отпуск?
- Да!
- Простите, Вера Васильевна, но вам к заведующей садиком, а вашему мужу я дам несколько дней отгулов, - обвёл он её взглядом, хороша… глаз не отвести. – Надеюсь, причина действительно веская.
- Но… Игнат Захарович?.. – возмутилась секретарь и привстала, - это ведь не вы решаете.
- Правильно, позвоните на бригаду. Пусть там учётчик или ещё кто передадут бригадиру.
- Но…
- Клавдия Сергеевна, - глянул он на неё строго через плечо, она присела за стол как придавленная. – Вера Васильевна, вы на работу? Или уже домой?
- Не знаю, - опустила руки Вера, - мне к дочке надо, к сестре срочно.
- Давайте я вас подвезу в садик, а потом домой, пока Иван Петрович приедет, вы соберётесь в дорогу и с мыслями, главное без паники. Я правильно понял, дочь и сестра у вас остались там?
- Да, правильно! Не надо, вы занятой человек, а я тут ворвалась, я сама.
- Мне несложно, к тому же по делам еду через вашу улицу на ферму.
Вера покраснела, уловив взгляд секретарши.
- Идёмте же, - прошёл мимо неё моложавый красавец — председатель, запах одеколона Шипр почувствовался, не едкий, вчерашний или сегодняшний утренний. Вера помнила это запах, дядя Сеня пользовался таким одеколоном после бритья.
Она послушно пошла за ним по деревянным ступенькам на первый этаж, секретарша привстала, чтобы проводить их взглядом, но из-за стола не вышла. Она будто приросла к своему рабочему месту и к этому небольшому помещению с деревянными панелями по стенам и пустыми креслами для ожидания напротив её стола, там никого никогда не было.
Вера села на задние сидение в председательскую Волгу, но покончив с формальностями на рабочем месте, Игнатыч попросил её пересесть вперёд.
- Да не бойтесь вы меня, я не волк – красных шапочек не ем, – пошутил он. – Так что у вас случилось, кто-то умер? – отъехали они от садика и не спеша направились по улице в сторону дома нового агронома.
- К сожалению, нет, - ляпнула Вера, - извините, я не то…
- Ничего страшного, наши бабы и не так выражаются.
- Мама! Я много лет не общалась со своей мамой и вот она объявилась. Приехала внучку проведать, - ломала пальцы Вера, глядя только перед собой.
- Что же в этом плохого? Бабушка приехала к внучке, радоваться надо.
- Не тот случай! Моя мама – пьющая, я сестру забрала от неё, потому что становилось только хуже. Она к свекрови приехала, живёт там вторую неделю. Мама - моя свекровь, отбила телеграмму, написала мало, но я и так знаю.
- Ну хорошо! Езжайте, заберите детей и будьте спокойны, надо было сразу…
- Так, мы же не знали, как тут…
- В любом случае семья должна быть вместе.
Он остановился у того самого дома, где несколько недель назад ночью привёз их с поезда.
- Вера, – остановил он её, когда она уже открыла дверь, - Ивану Петровичу повезло… - улыбнулся он лукаво, а у неё горло перехватило. – Вы не хотите по возвращении перевестись в контору, нам нужен счетовод.
- Но я… вот так сразу?! – изменилась в лице Вера, - я только устроилась и с места на место, у меня нет опыта, образования, я не умею.
- Да не сразу! – усмехнулся он, опустив голову, чтобы видеть её, - вам там спокойнее будет… - мягким, обволакивающим басом уговаривал он. – Посоветуйтесь с мужем, уверен, он поддержит. До свидания.
Вера так и осталась стоять у дороги, как заговорённая, куда делось её волнение, бешеный стук в груди от полученной телеграммы, с таким мужчиной рядом ничего не страшно.
- Вера, - крикнула соседка, сложив руки на свою калитку, - случилось чего? Что замерла-то? Почему председатель привёз?
- За детьми еду, - ответила Вера и пошла домой.
- А-а-а! – хитро усмехнулась Нюра, - а я выскочила, дай думаю, с ним на ферму доеду, не успела! Он этой дорогой только на ферму проезжает. А муж где?
- В районе, - равнодушно ответила Вера.
- А-а-а! Ну чё, сегодня опять на поезд?
- Скорее всего, - почему Нюра её так раздражает сейчас?
- Доброго пути девочка! А я автобус подожду на дойку, - поправила Нюра платок на голове и присела на скамейку за двором.
- Спасибо, Нюра.
До вечера Вера ходила по дому рассеянная, не понимая, что с собой брать, за что хвататься в первую очередь, всё валилось из рук, в голове будто вата, внутри непонятное возбуждение, трепет, никогда такого не испытывала.
Иван приехал, как обычно, даже позже соседа-тракториста, ответственно он относился к работе, очень ответственно!
- Ну что там, случилось? – начал он с порога, - почему меня спровадили за свой счёт, сейчас самое важное время, я должен показать свои знания и умения, чтобы на уборке показатели не хуже чем…
Вера протянула ему телеграмму едва он перешагнул порог кухни.
«Приехала сватья, гостит неделю, срочно приезжайте.»
- И что? – недовольно выдохнул Иван.
- В последний раз, когда я её видела, она готова была убить за бутылку, - напомнила Вера.
- У нас полстраны таких, это не страшно, - сдвинул свои редкие брови Иван, присаживаясь за стол. Он автоматически, как на собраниях положил локти на стол и сцепил ладони перед собой. – Что на ужин?
- Я не готовила, не успела, собирала наши вещи.
- Борщ хоть есть?
- Вчерашний.
- Хорошо. Думаю, мне не стоит ехать, мама расплачется, да и тёще могу нагрубить, а она всё-таки твоя мама, - сжал он губы в тонкую нить, щёки стали ещё круглее, будто он их надул.
- Я боюсь не справлюсь с ней, - присела Вера рядом, забыв о борще.
- Там есть мама, если что, участкового вызовешь. Ты понимаешь… меня сейчас через день, каждый день в райком вызывают, присматриваются! – поднял он указательный палец вверх. - Вот если что-то случится, тогда отобьёшь телеграмму, я выеду. Это ваши дела семейные, женские, я не могу встревать. Мы есть-то будем?
- Да сейчас, - опомнилась Вера.
- Ты уже не девочка, справишься, у тебя семья, работа, крыша над головой, муж - непростой тракторист. Справишься. Маме привет передавай, предложи всем вместе приехать, хотя бы погостить, а там глядишь, и понравится.
Вер? Ты меня вообще слышишь? Есть холодный борщ будем? Хоть бы разогрела, - отодвинул он от себя тарелку, Вера опять опомнилась. – Не волнуйся ты так, тебе нельзя. Выпрошу машину в гараже наутро и отвезу тебя на станцию, не переживай, - встал он из-за стола, подошёл к ней и неожиданно обнял за плечи. Веру аж передёрнуло.
Мужа она всё-таки накормила, долго ещё слушала, чем он занимался сегодня в городе, делала вид, что слушает, в ушах звенело делалось дурно от одной мысли… о Лене, Ане и маме, наверное, так…
Утром Иван поднялся раньше обычного, пешком сходил на бригаду, спустился в гараж, к восьми приехал за женой на машине.
- Ну вот на 10-часовой успеешь, – довольный собою, грузил он чемоданы жены в багажник, - и я успею вернуться, давай Вера пошевеливайся.
Он поправил за ней платье, когда закрывал дверь, и быстренько сел за руль, вдруг опоздает. Вера флегматично делала всё, что он говорил.
Поезда Иван дожидаться не стал, оставил жену на вокзале и поехал обратно в колхоз на работу. Вера пока ждала поезд то и дело доставала телеграмму, перечитывала, пытаясь представить, что её ждёт. Но всё равно, через это волнение и страх пробивался в её сознании грубый мужской голос постороннего человека.
Дорога домой уже не была для неё таким событием, как в первый раз. Душный вагон переполнен, соседи попались многоголосые цыгане, с ними ехать до самой Москвы. Проводница стройненькая, востроносенькая, улыбчивая перед пассажирами вагона, перед молоденькими пассажирками хлопала дверью своего купе.
Хотелось заснуть в один миг и проснуться уже в дома и не видеть этих людей.
Село, которое раньше было любимым, большим, казалось, сейчас в сравнении с новым местом жительства Веры просто мизерным, дорога узкой, небо пасмурное, свинцовое чужое. Старые односельчане здоровались с Верой в автобусе, интересовались как там Иван Петрович? Просили рассказать о далёком крае, селе. Вера улыбалась неестественно, отвечала отрывисто, односельчане реагировали примерно так же:
- Ты посмотри, как быстро зазналась, - шептались они меж собой на сидении рядом, - и откуда её только вытащил наш Иван… Посмотри... какой там стала!
Вера сначала прислушивалась не ради интереса, вдруг что-то о маме услышит, скорее всего, она уже прославилась и здесь. Но ничего похожего она не услышала, расслабилась, уткнулась лбом в стекло и молча тряслась в автобусе до самой своей остановки.
Холодный ветер, дождь моросит, люди как в первый раз, когда они с Аней приехали сюда без оглядки врассыпную, с тяжёлыми сумками в руках торопились домой, пока не промёрзли насквозь. Вера со своими двумя чемоданами спешила как все, дома её ждала дочь, Аня, Прасковья Андреевна.
Во всех окнах большого дома горел свет, Барсик сидел под крыльцом и поскуливал, его не пускали в коридор. Вера без стука вошла, в сенях её встретила свекровь с кастрюлькой в руках, взволнованная, глаза красные, куда делось спокойствие сельской учительницы?
- Здравствуй, Вера, - кинулась она на шею снохе, - как хорошо, что ты приехала, мы так ждали, а Иван? Он идёт? – выглянула из-за плеча пожилая мать, желая увидеть единственного сына, но никого на крыльце не было. Вера прикрыла за собой дверь.
- Он не приехал, работы много, сами понимаете, на новом месте.
- Ой Верочка, - чуть не плача начала причитать свекровь, - а у нас… а у нас тут… не приведи, Господь!
- Пьёт?
- Кто?
- Мамка моя, запила небось? - смотрела на Прасковью Андреевну Вера унылым взглядом. За дверью послышался детский смех, Анюткин смех.
Вера не выдержала, вошла в дом, свекровь прикусив кулачок, проводила её взглядом и пошла в погреб.
- ЗдоровА, Верка! – выдала Зинаида по-мужицки.
Она очень изменилась, похудела, под абажуром над столом лицо её было совсем тёмным, старушечьим, она жизнерадостно улыбалась, не стесняясь отсутствующих впереди зубов, куцые волосы приглажены на голове. Зина всё время поправляла их, стараясь ещё сильнее пригладить рукой. Трезвая, в штанах от заводской робы, но своей лучшей блузочке. Она двигалась, улыбалась, гладила Аню по волосам, как хозяйка этого дома.
Аня… Аня прижималась к маме, улыбка на её лице замерла при виде сестры, но она с места не двинулась. Леночка стоя на полу в колготочках и рубашечке держалась за стул рукой, она расплакалась, увидев маму. Вера кинулась к ней в первую очередь.
- Привет, моя хорошая, - подхватила Вера Леночку и обнимала, и целовала, девочка только сильнее расплакалась, чемоданы с грохотом упали на пол в пороге.
- Ну ты Верка даёшь! – усмехнулась мать и развернулась к ней всем телом, постукивая пальцами по столу, Аня восторженно следила за каждым движением мамы. – Напугала ребёнка, вроде взрослая, а ума так и не набралась, - усмехнулась Зина. - Хорошо ты устроилась, я тебе скажу, - обвела она жаркую комнату рукой, – сватья меня встретила хлебом, солью, как самую дорогую гостью. Не то что ты!
Верка, всё-таки не зря я тебя гоняла, не зря! Видишь, каким человеком стала, - обвела она её ладонью, не вставая со стула. – Как там на новом месте, муж не обижает?
- Зачем приехала? – прямо спросила дочь у непутёвой матери, подошла к сестре и взяла её за руку. Аня приобняла сестру, но потом отстранилась и подошла к маме.
Прасковья Андреевна вошла с миской квашеной капусты и банкой компота, подошла к столу, поставила всё и направилась к печке, скоро ужин накрывать. Зина с места не двинулась, Вера с дочкой на руках кинулась помогать свекрови.
- Оставьте мама, я всё сделаю, присядьте, присядьте.
- Да, сватья, садись! Пусть молодые за нами поухаживают, Анька иди помоги сестре, - скомандовала Зина, как раньше, - Верка давай мне внучку, встала Зина из-за стола и протянула руки к Лене. Вера всем телом отстранилась. – Ой, да не ломайся ты! Мы тут уже сладили и внуча меня любит, - Прасковья Андреевна мельком взглянула на Веру и тут же отвернулась.
- Мам, зачем ты приехала? – смягчила тон Вера, понимая, мать будет юлить, издеваться над ней, пока она не перестанет с ней разговаривать, как с чужим человеком.
- Так... жить!
У Веры ложка выпала из рук.
- Я тебя вырастила, воспитала, не бросала, в детский дом не сдала! Сама помнишь, как жили, - кивнула Зина. - Пора и матери дать ответ, кусок хлеба, и уголок под крышей, так Верка? – ехидно ухмыляясь спросила Зина, Вера со свекровью опять переглянулись. - Я то со своим развелась, пить бросила, осознала: не могу без вас, - глумилась Зинаида, складывая руки на груди, - кровиночки вы мои!
По всему чувствовалось, гостью спровадить не могли, да и не собиралась она никуда.
- Ну чё ты, Верунчик? Злишься на мать? Я ж по-доброму, соскучилась. Знаешь, сколько мне пришлось помыкаться, я тебя искала, вас искала... - улыбаясь, потрепала за щёку младшую дочь Зина, - подсказал мне мой бывший, что в училище надо сходить.
А там сказали: фамилию ты сменила и аттестат получила не то заочно, не то на вечерних курсах. Адреса они мне не дали, хотя я им изрядно нервы потрепала! – усмехнулась беззубая Зинаида, - по новой фамилии я в справочном бюро тебя нашла.
К тому времени Генка меня уже выгнал… кхе-кхе, - закашлялась она, - сама я от него ушла. Поняла: спаивает меня, получку мою спускает один! – в глазах её заиграли гневные огоньки. – А я знала, Вера! Знала, что в жизни тебе повезёт!
Ты же умница всегда была, тихая, послушная, а теперь ещё и красавица стала. Вот, Анька, - прижала она опять к себе Аннушку, которая была рядом, - бери пример! Бери пример с сестры. Скоро вторым внуком порадует, милая, - еле выдавила из себя мама скупую слезу.
- А сватья какая у меня? – встала и раскинула Зина руки, как гусыня крылья перед пастухом, Прасковья Андреевна была готова в угол забиться от такой внезапной нахлынувшей любви.
- Мам, хватит. Скажи нормально, что тебе надо?
- Ничего, я уже и на работу устроилась здесь в совхозе, остаюсь! Однозначно остаюсь. Не примешь, погонишь, за двери вытолкаешь - не страшно! Я не пропаду! Пить бросила, работала я всю жизнь, сама знаешь. А чё муж-то одну в таком положении через всю страну отпустил? – съехидничала Зинаида, глянув опять на живот Веры.
- Работы много, полевые работы.
- Вы на Кубани живёте? Там, говорят, не жиСть, а малина…- втянула Зина весь воздух ноздрями, будто чувствовала ароматы Кубани. Но, какая там Кубань...
Пепельницы нигде в доме не было, значит, не курит дома, может, бросила?
- Здесь тоже хорошо, - ответила Вера и стала разбирать чемоданы: гостинцы девочкам, дочери платьице и башмачки войлочные новые – в них он и поедет к отцу. Ане пальто новое, успела Вера в Москве ещё когда туда ехали в очередь вскочить и ухватить предпоследнее и с размером угадала.
Аня надела пальто и убежала в дальнюю комнату красоваться перед трельяжем. Лене интересны новые вещи не больше, она соскучилась. Досталось и Прасковье Андреевне, больше всех: платки, это уже у себя в магазине купила Вера, бегала с тихого часа в сельпо, когда девчата сказали, что завезли много нового. Сумку новую, цвета - тёмный беж, для школы, аккуратная, элегантная и в то же время объёмная, чтобы тетрадки все помещались, она всё равно их часто забирает из школы на проверку. Застёжка модная на сумке впереди. Иван в районе купил, просил торжественно передать маме.
Соленья, варенья из неместных ягод четыре банки – это Нюра передала.
- Ох и повезло тебе со свекровкой Верка, - качала она головой, не веря рассказам новой соседки, - как поедешь домой, обязательно передавай от меня гостинца это святой женщине! Моя-то, кровушки мне попила, пока, - она перекрестилась, - прости Господи.
Вера, как и обещала, доставила всё Прасковье Андреевне, ещё всякого-разного, полотна ситцевого отрез, яблок ставропольских крепких – девчата на работу приносили; мешочек орехов грецких. Не собиралась же свекровь уезжать, вот и тащила всё Вера.
А матери ничего! По дороге не купила, дома не выкроила ничего, яблоки на стол разложила перед всеми и предложила:
- Угощайся, мам.
- Спасибо, Вера, но Прасковья меня тут хорошо кормила, - посмотрела она на сватью.
Этот цирк продолжался бы до полуночи, но Лена начала капризничать – захотела спать. Мама унесла её в спальню, по пути обратила внимание: маму расположили во второй комнате, и постель заправлена очень аккуратно, но неровно, видно, что ребёнок ухаживал за мамой. Аня помогала.
Аня, как раз была в дальней комнате, ей бы пощебетать со старшей сестрой, пошептаться, столько новостей! Столько случилось здесь, пока её не было.
- Мамка по мне соскучилась, говорит, жить без меня не могла, - смотрела Аня на Веру влажными, полными надежд глазками. – Ты видела, как она меня любит?! Вера, представь, как она скучала по нам?
- Представляю, - тяжело вдохнула Вера, укладывая Лену в кроватку. – А ты собирайся, на днях поедем.
Аня почти в ужасе отступила от Веры, смотрела на неё, пока Лена не отвернулась к стенке и не закрыла глаза, присосавшись к бутылочке с домашним молоком.
- Пойдём, пусть засыпает Лена, - тронула её за руку Вера, обе тихонечко вышли из комнаты, оставив лишь после себя приглушённый свет светильника.
- Вер, ты меня бросила, - резко остановилась и зашептала Аня во второй комнате, чтобы не слышали бабушки там, - в большой комнате. – Оставила меня, я так хотела с тобой, а ты!
- Аня, что ты говоришь?! - Почти в испуге смотрела на неё Вера. - Я же никогда тебя не бросала и никогда не оставлю. Ань, ты что выдумала? У нас там дом большой, у вас с Леной будет своя комната, а школа там какая? – чуть погромче, но тоже шептала Вера, боясь, как бы мама ни услышала, как там хорошо.
- Ага! Мне и здесь школы хватило! В школе –учи! Дома – зубри, на ночь читай, стихи наизусть, - обиженно говорила Аня.
- Ну и что же? Потом только спасибо скажешь…
- Вер, это правда, что ты меня силой забрала у мамы? – теми же несчастными глазками смотрела на неё Аня.
У Веры глаза на лоб полезли.
- Ну, что шепчетесь? – раздвинув занавески на дверях и ввалилась Зинаида, плюхнулась на кровать, со спичкой во рту и забормотала сквозь зубы. – Теперь-то что шептаться, всё равно жить вместе будем!
Чёт, у меня голова разболелась, я, наверное, на боковую, ты прости доченька, - обратилась она к Вере, фальшиво — наигранно, - годы берут своё. Всё-таки не зря я тебя гоняла, - зевнула Зинаида, приподнялась, чтобы расправить постель под собой. Аня кинулась ей помогать.
Вера смотрела на них и себя вспоминала, как хотела старалась угодить маме и её дядям, лишь бы она не злилась, не выгоняла её из дому. Так теперь Аня перед ней старается. А почему? Что они хорошего от неё в жизни видели, Аня и плохого не запомнила.
- Завтра ещё наговоримся, - переодевалась Зина в ночную сорочку Прасковьи Андреевны.
Хотелось взять её за шиворот, прямо в этой сорочке и выволочь на крыльцо, дверь за ней захлопнуть, как она часто дела перед Верой. Но устраивать скандал бесполезно, она не отстанет, только хуже будет, Зина по этому делу мастер.
Долго перешёптывались свекровь со снохой, то в сенях, то на крыльце, мама ей всё рассказала про нежданную родственницу:
- Явилась она к нам прямо в школу, сказала, по адресу пришла, а там замок. Так понятно: мы в школе, Лена в садике. Меня спрашивала по фамилии, имени-отчеству, небось проведала в автобусе по дороге сюда. Народ у нас, сама знаешь какой, - вздохнула Прасковья Андреевна. – Аню сразу признала, плакала, во дворе школы чуть ли не на колени перед ней падала, - прикрыла глаза сельская учительница, - так стыдно было…
- Небось, пьяная была?
- Да что ты! – махнула руками Прасковья Андреевна, - как стёклышко приехала и ни разу запаха от неё не чуяла. Сразу в сельсовет пошла, на работы проситься, а то говорит: «посадют за тунеядство». Вот так!
- На неё не похоже, - задумалась Вера, а может, зря она так о маме, вдруг исправилась, осознала? Обе и сноха, и свекровь продрогли в холодных сенях, но лучше здесь.
- Плохо другое, - виновато смотрела на Веру Прасковья Андреевна, - Анечка при ней совсем слушаться перестала. Нет, она хорошо себя вела, но уроки учить не хочет, говорит, в школе выучила. Чуть, что сразу к маме бежит и с ней шушукается. Аня тянется к ней всей душою! Мама твоя забрать её собирается, что ли… Это я так… мельком слышала. Зина неплохая, но как-то боязно с ней и обратно не собирается.
- Мам, поехали с нами, - схватила Вера за руки Прасковью Андреевну, - там хорошо, там теплее, люди замечательные, дом у нас пока временный, но огромный! Как два этих, да и в самом маленьком для вас всегда место есть в нашем доме! Скоро второй родится, - посмотрела на свой живот Вера, - нам помощь понадобится, я без вас не справлюсь, - уже не шептала, а громко умоляла Вера.
Прасковья Андреевна отвернулась, никуда она никогда не выезжала дальше своего района, даже училась профессии здесь. Какой там училась, сразу на работу в школу, в холодную, голодную школу, а вечерами за учебники и рефераты. Сына родила, вырастила здесь! Как теперь сорваться с места? Как?
- Она же не отстанет, мама, - ещё крепче сжала ей руки Вера.
Из-за двери выглянула Аня:
- Вер, там Лена плачет, мне сходить или ты сама?
- Иду, Анечка, иду.
На следующий день Вера опять затеяла этот разговор, когда укладывала одеяльца и тёплые вещички Лены в чемодан, только уже без родной матери. Аня недовольно посматривала на них, будто заговор, какой замышляли против мамы.
- А ты что уши развесила? – обратилась к ней Вера, - собирайся, у нас не так много времени.
Аня подошла к маленькой Леночке и начала играть с ней, она давно собралась, только не с сестрой. Вера опять начала:
- Мам, дом продавайте, и к нам. Нет! Лучше сразу с нами, не понравится - вернётесь!
- Да кто ж меня ждать-то будет, дом-то колхозный.
- Тем более, нам обещали на следующий год выстроить новый дом, свой.
Ох, как сомневалась Прасковья Андреевна, ох, как сомневалась. Но к вечеру с бригады явилась Зина, уже с запашком и с бутылкой портвейна за пазухой.
- Ну как, не отметить приезд дочери? – оправдывалась она, - столько лет не виделись! Эх! – ударила она кулаком по столу, - простите вы меня доченьки, мои родные, - причитала заунывно Зина.
Препираться с ней не стали, и стол накрыли, и компании составили, но только пила она одна, остальные лишь пригубили разок. Ближе к десяти свекровь и Аня унесли Лену в дальнюю комнату, спать. Мама со старшей дочерью остались вдвоём. Зина вроде шаталась на стуле, язык заплетался, а тут вся выпрямилась и зло посмотрела на Веру.
- Ну что, доченька! Долг платежом красен, – прошипела она, - натерпелась я из-за вас от Генки, ох натерпелась! Признавайся, куда деньги с продажи дома дела?! – стукнула она кулаком по столу, посуда так и зазвенела. В дальней комнате обернулись на двери, но Лена капризничала, поэтому никто не вышел. – Ты посмотри, что со мной сталось? - била себя в грудь Зина, а всё ты! Если бы не те деньги проклятые, что я Генке пообещала…
Вера, - переменилась вдруг она в голосе Зина, - Вера, ну, прости ты меня дуру - грешную, мать –непутёвую, - слёзы покатились по её коричневым впалым щекам, не настоящие, пьяные, - я же спать не могла, о вас думала, извелась вся!
- Нет у меня денег, мама! Нет. Вы их ещё там пропили.
- Врёшь, - выкрикнула Зина и опять ударила кулаком по столу.
Вера привстала из-за стола, начала пятиться к выходу, от мамы в таком состоянии не знаешь чего ожидать.
- Деньги верни мне, стерва, – вопила Зина, - он же меня на порог не пускает, гад! И всё из-за тебя!
- Нету у меня ничего, нету.
- Ага, сама ты всего добилась и люди добрые тебя пригрели, меня ни один человек в жизни не пожалел, а ты?! Я заберу Аньку, - произнесла она, упираясь в стол кулаками, - заберу, - шипела она сквозь зубы.
- Ты не посмеешь! Куда? Зачем она тебе нужна? Бутылки сдавать, полы мыть после твоих мужиков? – не могла сдержаться Вера.
- Ах ты ж! – как ведьма, обойдя в одно мгновение стол, кинулась Зина на Веру, вот значит, как ты с матерью? - и вцепилась ей в горло.
Началась потасовка, поднялся крик, Прасковья Андреевна и Аня выскочили из дальней комнаты, обе пытались оттащить Зину от дочери, Аня уговаривала, плакала, обнимала за талию маму.
- Не надо, мамочка, не надо, - заикалась она.
- Врё-ё-ё-ёшь, стерва! Отдавай, пока не задавила гадину, - озверела вконец Зинаида.
Она ослабила хватку и отпустила дочь, только когда Прасковья Андреевна швырнула ей в лицо деньги.
- Вот, возьми! Подавись! Отпусти её, - кричала она, - Аня беги за участковым! Я этого так не оставлю!
Но Аня рыдала заикаясь, забившись в угол, Вера упала без чувств на диван у стенки, а Зина в остервенении собирала красненькие, синенькие, рублёвые купюры на полу.
- Смотри у меня! – шипела она, - я так и знала, что это ты! – в исступлении шептала она.
Прасковья Андреевна вся тряслась над Верой, Аню громким повелительным голосом послала за участковым и фельдшером.
Когда все собрались в дом сельской учительницы, Зинаиды и след простыл. Каким путём она уехала в город так поздно, никто не знал, участковый потом выяснил, но рассказывать уже было не кому.
Заявление на неё не писали, не до неё было, да и что ей будет? Хотя устроила она в доме не малый погром, а Веру увезли в больницу, этой же ночью. Не суждено ей было скоро вернуться к мужу, не суждено. У Веры отрылось кровотечение, как ни пытались местные врачи сохранить ребёнка, срок-то уже немаленький - не удалось. Сына она потеряла, вместе с родной матерью.
Свекровь каждый день навещала её в больнице, Ивану отбила телеграмму, в ответ тишина.
- Мам, зачем вы ей отдали деньги? Это же ваши, - плакала Вера в больничной палате сельской амбулатории. Чувство вины переполняло её: и за мать, за то, что не сберегла ребёнка, - она не отстанет. Накликала я на вас беду! На ваш дом, на вашу семью, вы простите меня, - заливалась слезами Вера.
- Ничего милая, ничего! Всё наладится, ты главное — поправляйся, а там мы справимся. Иван ждёт тебя, нас…
- Нас?! – отвернулась к стенке Вера, глотая слёзы. – Нет больше нас! Нет…
- Ничего, ничего, родная, - гладила её по руке Прасковья Андреевна, - всё ещё будет! Не бывает так, чтобы только плохо… Нас ждёт… Нас… Мы уж собрали вещи, всё необходимое, а большое контейнером отправим, я уже узнала, как это делается.
- И вы с нами?! – повернулась Вера, вытирая слёзы.
- И я, родня и я! Куда же я без вас…
- Как там Аня?
- Всё хорошо, за Леночкой приглядывает, успокоилась, о матери не спрашивает. Дождёмся выписки и сразу в дорогу.
Вера привстала и обняла свекровь, не повезло ей с родной матерью, зато бог наградил лучшей свекровью.
Через две недели все тряслись тем же уже привычным для Веры поездом до Москвы, чтобы не ждать до ночи пересадки, сели на ближайший Махачкалинский и никто и по пути не мешал, так как все спальные места в своём «купе» заняли только они. Аня ехала разинув рот от любопытства, как ворона, ей было всё интересно, это поездка затмила всё в её памяти, хотя погулять, кроме как на вокзалах они не успели из-за Леночки. Но Аня не могла удержаться от восторга.
"""
Источник Группа автора https://ok.ru/rasskazyi КОПИРОВАНИЕБЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ АВТОРА - ЗАПРЕЩЕНО