Кулак

Автор :Татьяна Викторова.
ЧАСТЬ 1
- А где у нас дочка? Время-то уже позднее. - Василий и сам сел ужинать довольно поздно, с работы недавно приехал. Летом забот полно: и совхозная работа, и свое хозяйство. Мускулистые руки, прямая спина, орлиный взгляд, которым он вцеплялся в человека, когда хотел осмыслить сказанное.
- Не поздно, в клубе кино сегодня, вот и пошла с подружкой.
- До скольки кино? Уже дома пора быть.
- Да ладно тебе, двадцатый год девчонке, нынче училище окончила. - Антонина, шустрая, еще моложавая женщина, с выгоревшими на солнце волосами и загорелым лицом, с гордостью добавила: культуры и искусства. Не зря в наш дом культуры взяли на работу.
- А по мне так клуб - ничего особенного.
- Ты недоволен что ли?
- Да почему? - Василий откусил кусок пирога с капустой, это его любимые пироги. - Доволен. Вторая дочка с образованием. Старшая, любо-дорого посмотреть, и при деле, и замужем, и с детьми и с мужем. - Он гордился старшей дочерью, покладистой, хваткой до работы, прилежной хозяйкой.
За окнами мелькнула светлая блузка Веры, ее темно-русые волосы, распущенные и развевавшиеся от быстрого шага.
- Ну наконец-то, - Василий обрадовался появлению дочери, - садись, хоть чай вместе попьем, да волосы прибери. А то я утром рано уезжаю, ты еще спишь, приезжаю — ты еще с танцев не пришла. А ну погоди, - он стал вглядываться в лицо дочери.
- Пап, ты чего?
- Это чего такое? Мазёкалась что ли? Ну, дай гляну, никак красилась… А?
- Ну я же в кино ходила, только чуть-чуть брови подкрасила…
- То-то и видно, что не только брови, с губ-то вон не успела стереть, сидишь, как кукла.
- Ну что сразу «кукла»? Что я плохого сделала?
- Я же сказал: никаких мазил, не будешь ты ходить, как подружка Светка, размалеванная вся.
- Да ладно, тебе отец, сколь там той краски на ней. - Антонина попыталась усмирить мужа.
- Вот с твоего молчаливого согласия и начинает супротив родителя идти. Мои дочки и так хороши, нечего краской себя заляпывать, кобелей приманывать, пусть достойный встретится, да оценит не за краску, а за красоту ее настоящую. Слышь, Верка, чем тебе брови, да губи свои не нравятся, ты и так хороша.
- Папа, восьмидесятые на дворе, так все девчонки делают, комсомол не запрещает красить лицо и волосы, главное, чтобы в меру.
- А я запрещаю! - Василий слегка хлопнул ладонью по столу, но и этого было достаточно, чтобы звякнул стакан с ложкой. - Не будут мои дочери размалеванные ходить!
- Папа, да я даже когда училась, не красилась, а сейчас работаю, я же взрослая.
-Ну и правда, отец, чего цепляешься? Не испортится от того, что губы подкрасила.
- Не потакай ей, ты же прожила без краски, и всю жизнь красавица.
- Так я это по своей воле, мне и надобности не было, привыкла как-то, да и время другое было. А сейчас молодежь за моду взяла, так и что в этом плохого...
Василий успокоился: - Ладно, дочка, не серчай, дорожим мы тобой, вот и ворчу. А краска эта лишняя для тебя.
- Я, папа, и не хочу особо, это уж так, случайно получилось, все же на людях была. - Вера отломила кусочек пирога, запила сладким чаем с мятой. Нравился ей этот вкус; и вроде чай обычный, как у всех, пачечка квадратная со слоном, но мята особенный вкус придает. Выращивает мяту Антонина в своем огороде, и потом сухие пучки еще и родственникам раздает.
Вера поднялась из-за стола, стала убирать посуду. Отец вышел прибрать в стайке, - это у него на ночь обязательно, свои обязанности.
- Мам, а почему папу в селе «кулаком» зовут?
Антонина, сидя за столом, складывала чистые кухонные полотенца, монотонно разглаживая, клала одно на другое. Сразу встрепенулась, как сонная птица, ее красивые голубые глаза были удивлены.
- Кто тебе такое сказал?
- Да все говорят.
- Так уж все и говорят? - Антонина пытливо смотрела на дочь, глаза которой были точно такого цвета, как у нее.
- Ну не все, но несколько раз уже слышала. Да и сосед наш напротив, дядя Коля, тоже часто папку «кулаком» называет.
- Да это он из-за фамилии, Кулачниковы ведь наша фамилия. Сама что ли не могла догадаться?
- Нет, мне кажется не только из-за фамилии. Говорят, что жадный папка, снега зимой не выпросишь.
Слушай, пока отец управляется, скажу тебе раз и навсегда: «кулаком» называют только лодыри, да разгильдяи, которым погулять хочется. А наш папка трезвенник, все у него в хозяйстве имеется, вон времянку какую пристроил. А баня? Да такой бани у самого директора совхоза нет. И все своим трудом: от зари до зари вкалывает. Так что называют его так только завистники.
- Мне кажется, это плохо, что так называют. Это раньше кулаки были и их раскулачивали, говорили, что это даже позорно.
- Много ты понимаешь! - Антонина отложила полотенца, поджала губы, слова дочери явно не нравились. - Она посмотрела на дверь, снова присела и шепотом сказала: - Деды отца твоего зажиточные люди были, работников не держали, но хозяйство крепкое было… Сослали их с семьями в Сибирь. Помыкались, сердешные.... Но и тут не пропали, как говорят, терпенье и труд все перетрут, сами выживали и другим помогали.
Одним словом, отец из того «теста» - такой же хозяйственник упертый. А не всем людям нравится это. А Николай, сосед наш напротив, невзлюбил отца, что не дает ему инструменты. Сколь раз так было: дашь чего, или поломает, или потеряет. Вот папка твой и отказывает теперь, а он, Николай, от злости «кулаком» зовет. А если посмотреть: ну какой он кулак? Также работает как все, только огород побольше садим, лук сдаем, да хозяйство - полный двор.
Вера молчала, вспомнив старые фотографии бабушки и дедушки по линии отца. Осуждения быть не могло, просто обидно было за папку, хоть и такого строгого.
Уже стемнело, когда она легла спать в своей маленькой комнатке с плательным шкафом и большим зеркалом. Домотканые цветастые половики протянулись через всю комнату, и их пестрота всегда бросалась в глаза при свете.
Уснуть не получалось. Вчера ездили со Светкой в райцентр. Ездили по работе. Полдня были в местном доме культуры, - опыт перенимали. Потом зашли в местный универмаг — самую известную в районе торговую точку. Тогда она и увидела этого парня, стоявшего на небольшой асфальтированной площадке. Рядом стоял «Москвич» и крутились еще двое парней.
- Девчонки, куда вам? Может подвезти?
Внимание парней было приятно. Но обе смущенно опустили глаза и отказались. Вроде все правильно сделали. Но теперь, когда пора спать, Вера вспоминала одного из них — темненького, высокого, с усиками. И немного было жаль, что не познакомилась, - хотя бы имя знала.
ЧАСТЬ 2
- Ну ничего так, второй сорт не брак. - Парень издали окинул взглядом Веру, стоявшую с подружкой, обе что-то оживленно обсуждали и не заметили среди народа троих приезжих парней.
- Это про кого? - Спросил один из них.
Темненький, с усиками кивнул в сторону Веры: - Да вон та, серая мышка.
- Так это же те девчонки, которым подвезти предлагали. Помнишь, на днях, у нас в райцентре. А зачем тебе невзрачная, лучше займись второй, повыше которая, она смазливая.
- Не-ее, Пашка, не понимаешь ты, смазливые для меня — это как семечек пощелкать, а эта покрепче будет, не смотри, что незаметная.
- Ну ты и ходок, Серега! Лариски тебе мало что ли?!
- Лариска — баба, к ней без стука можно входить, не прогонит, а тут свеженькая…
Вскоре приезжих заметили и Вера со Светой.
- Глянь, это же те самые у дома культуры, которые подвезти предлагали.
- Где?
- Да вот же, не видишь что ли? - Светка удивлялась рассеянности подруги. - Сами приехали. А может из-за нас. Тот, темненький, в нашу сторону поглядывает.
Вера отвернулась, стало не по себе.
- Верка, ну ты чего как дикая? Надо же когда-то знакомиться.
- Я не дикая, просто смотрит в упор, неудобно как-то.
- Неудобно спать на потолке. А тут симпатичные парни, да еще сами к нам приехали.
- А чего тут ехать? Десять километров всего.
- Ну, знаешь, наши местные не раскачаются и на соседнюю улицу приехать, а тут из райцентра, да еще на машине. И вообще, Вера, не понимаю, как ты училище окончила и как работаешь, - вся такая скромная, неуверенная. Это, наверное, отец тебя дома держит.
- Нормально окончила. И работаю нормально, нравится профессия, мероприятие готовим ко дню урожая, я все-таки режиссер.
Пока девушки перешептывались, темненький направился к ним, шагая уверенно и с улыбкой. Светло-серая куртка была расстегнута, из-под нее выглядывала зеленая футболка. Слегка прищуренный взгляд казался теплым и заинтересованным.
- Девушки, скучаем? Может вместе пойдем в ваш клуб, а то мы тут не местные, никого не знаем. Кстати, добрый вечер, меня Сергеем зовут, а это Паша, а у машины Гена.
- Вечер добрый, - Света откликнулась первой, Вера кивнула, тихо поздоровавшись и опустив глаза. - Ой ли, прямо уж и не местные, машину-то я вашу видела еще на День молодежи, - нашлась, что ответить Светлана.
- Ну, может и были проездом из Москвы, мы, знаете ли, любим путешествовать.
- Ты уж скажи сразу: из Парижа. - Света перехватила нить разговора и не уступала в красноречии.
- Да ладно, девчонки, шутка эта, - в разговор вступил Павел, - до Москвы отсюда, как до луны пешком. А к вам, в Веснянку, заезжаем иногда, друзья у нас тут, вот и с вами можем подружиться.
- Действительно, чего тут стоять, пойдем хоть подвигаемся, - Сергей протянул руку Вере. Она подняла глаза и, как, заколдованная подала руку.
- Может погуляем после танцев? - Спросил парень, когда танцевали танго. - Есть тут у вас, где посидеть?
- Ну только в центре, там площадь небольшая, скамейки есть. Но это лучше днем, а то уже поздно.
- Ну что ты как маленькая? Время-то детское. Я, между прочим, тебя еще в райцентре заметил: стоит такая тихая, скромная… Ты и по жизни такая?
- Какая?
- Неуверенная. Учишься? Работаешь?
Вера почувствовала как слегка сжал ей руку. Она немного отстранилась, посмотрела на парня: - Работаю. Между прочим здесь, в клубе и работаю, мероприятия ставим, режиссер я.
- Ух ты, ну это почти артистка.
- Нет, какая артистка, - Вера смутилась, - это в других надо способности и талант видеть, помогать раскрыться.
- Понятно, в свободное время чем занимаешься?
- Родителям помогаю, на речку хожу, с подругами встречаюсь.
- А с другом? - Музыка стихла, и они отошли в сторонку.
- А друга у меня нет.
- Вот тебе моя рука, предлагаю дружить. Он немного наклонился: - И вот мое сердце, - Вера ощутила его дыхание.
Она едва сдержала смех и с улыбкой сказала: - Я же не доктор, зачем мне твое сердце.
- Глупышка, это я так просто, выражение такое есть.
- Да я поняла. Ой, надо домой идти.
- У тебя, что там, семеро по лавкам? Мы же погулять хотели.
- Теперь уже никак, мне домой надо.
Парень разочарованно вздохнул: - Ну вот, только разговорились и сразу все обрубила. Ты всегда такая строгая?
Вера была в сомнении, потом решительно сказала: - А давай ты меня до дома проводишь, тут недалеко. Или вам уже ехать надо?
- Поверь, без меня не уедут, водитель-то я.
Они вышли из душного помещения. Сергей на ходу что-то сказал друзьям, Вера предупредила Свету, возле которой крутился Павел. Потом Генка подозвал его: - Слышь, Серега, знаешь, кто у нее отец?
- Кто? Директор совхоза? - С насмешкой спросил парень.
- У меня друган тут живет, так вот ее отца «кулаком» зовут.
- Боксер что ли?
- Да какой боксер? Куркуль настоящий, всю семью выдрессировал, сам жмот…
- А-ааа, ну это не страшно, плевать мне на него. - Сергей махнул рукой и пошел к Вере.
Девушка вспомнила недавний разговор с отцом и подумала, что отчасти он был прав: Сергей обратил на нее внимание и без грамма косметики. Она шла рядом и внутренняя радость охватила ее. Они останавливались почти через каждые десять метров и по долгу разговаривали.
Ближе к дому Сергей приобнял девушку за талию и старался идти с ней в ногу.
- Ты обратно найдешь дорогу, а то ведь темно?
- Не переживай, я хорошо ориентируюсь. Вообще, конечно, можно было и прокатиться, но раз ты хочешь прогуляться, то тогда ладно. Хочешь, в выходной приеду за тобой?
Вера остановилась от неожиданности. Она сразу представила, как к дому подъедет машина, как увидят соседи и что подумают родители. Но, с другой стороны, это же днем, почему бы и нет.
- Ну, вообще-то, мне надо в райцентр съездить, - Вера не заметила, как очутилась перед воротами собственного дома.
- Ты здесь живешь? Надо запомнить, - Сергей посмотрел на светящееся окно.
- А вы на часы давно смотрели, молодые люди? - Раздался голос у калитки. Это был отец Веры. - Быстро домой.
- Она что, маленькая у вас? - Со смехом спросил парень. - Добрый вечер, папаша!
- И вам не хворать, молодой человек.
Сергей отпустил девушку и поднял руки: - Всё, удаляюсь, всего лишь проводил.
- Провожал, наверное, через всю деревню, раз так долго шли.
- Ух, какой вы, папаша, придирчивый. - Он повернулся к Вере: - Ну, бывай, Вера, приеду скоро, жди.
Василий молча пропустил дочь и наглухо закрыл калитку.
Сергей покрутился возле дома, и, еще больше раззадоренный препятствием в виде сурового отца, пошел к клубу посвистывая.
ЧАСТЬ 3
- Пап, ну зачем ты так?
- Как?
- Неуважительно с Сергеем.
- Ага, значит его Сергей зовут. И тебя устраивает, что он меня «папашей» назвал? По-твоему это уважительно?
- Он просто так сказал, не знал, как обратиться, - Вера шла следом и пыталась оправдаться перед отцом.
- Ладно, иди спать, завтра поговорим. Смотри, не убеги вечером в клуб, разговор будет.
Антонина вздыхала, ворочаясь с бока на бок, слышала, как пришла Вера, как молча лег рядом Василий. Слышно было, как тикает будильник в кухне, за окном нехотя тявкнул Черныш – дворовой пес. Хотела заговорить с мужем, но не стала ночью бередить душу, к тому же Василию рано вставать.
Утром забежала старшая сестра Лена, привела младшего Ванечку: - Мам, тебе же не на работу, посиди сегодня, а то мы поехали в райцентр, к вечеру будем.
Лена, невысокая, с пухлыми щеками, миловидная и бойкая, уже десять лет как замужем. С мужем повезло: парень с этой же улицы, родители дружны были, вот и дети подружились, а потом и свадьбу сыграли.
- Вера, чего такая грустная с самого утра? Сон что ли плохой приснился? А может, влюбилась? – Лена рассмеялась. – Пора уже.
- Влюбишься тут, когда папка с дрыном у ворот караулит.
- Не наговаривай, не было дрына, - вступилась Антонина, проводившая мужа час назад, - беспокоились мы, вот и пошел встречать тебя.
- Ничего, Верка, со мной такая же петрушка поначалу была, а потом, как узнал, что мы с Санькой дружим, даже обрадовался; помнишь, говорил: «Теперь я за Ленку не беспокоюсь».
- Краситься не разрешает, - пожаловалась Вера сестре, - говорит, кому надо и так влюбится.
- Ну, может это и перебор, - согласилась старшая сестра, - хотя я тоже не красилась, ты же помнишь, на свадьбу только немного. – Она подошла к Вере, обняла за плечи: - Ну, хочешь, поговорю с отцом?
- Не надо, - шепнула Вера, - он сегодня злой, я вчера поздно пришла.
- Ну и что? Ты же не маленькая.
- Я не одна пришла, меня проводили.
- Кто? Из наших?
- Нет, с райцентра парень, на машине с друзьями приехали к нам в клуб.
- Ой, смотри, Верка, там парни ушлые, слышала я, специально по деревням разъезжают, с дурехами местными развлекаются. Ну, ты-то у меня не дуреха, так что аккуратно с этим провожатым.
Вечером Василий, усталый, но помнивший о своем обещании поговорить с дочерью, скинул запыленную одежду, умылся, переоделся и молча сел за стол. Давно было негласное правило: всем поесть, а потом разговоры вести. Но сосед Николай Петрович, который жил напротив и за глаза называл Василия «кулаком», постучался в калитку.
- Ну и чего не заходит, открыто же. – Василий недовольно наблюдал в окно, как упорно стучит Николай.
- Ах, ты язви его! Чего надо? Пришел вечером и колотит по калитке. Спросить чего, так зашел бы.
- Да не зайдет он, Вася, в контрах вы, конфликтуете часто, вот и не заходит.
Василий поднялся и вышел из дома. – Ну?! Чего калитку колошматишь? Открыто же!
Николай поправил кепку. – Здорово что ли.
- Ну, здорово, проходи, - пригласил Василий.
- Не пойду, я ненадолго. Ты мне вот что скажи: за огородом Демидовых участок огорожен – говорят, ты огородил.
- Ну, я, свободно же было, все согласовал.
- И на кой оно тебе? Своего огорода что ли мало?
- Слушай, Николай, тебе какое дело: мало или немало. У нас вон у Ленки совсем огородик маленький, вот и присмотрел участок под картошку. Тебе до этого какое дело?
- А такое, что я первый договариваться ходил, мне обещали.
- А я почем знаю, ходил или не ходил? У меня все законно.
- Вечно у тебя законно, всех опередишь… Когда только наешься… кулак, он и есть кулак.
Василий побагровел. – Огородов пустых у нас мало что ли? И чего ты постоянно меня подковыриваешь? Завидуешь что ли?
Николай махнул рукой и пошел прочь: - Да чего с тобой разговаривать?! Жаль, не те времена, а то раскулачить бы тебя.
- Тьфу! – Василий с досады плюнул и хлопнул калиткой. – Все настроение испортил.
Ели молча. Тихо играло радио: передавали концерт по заявкам. – В общем, долго говорить не буду, - Василий обратился к дочери, - запомни одно: чтобы больше я рядом с тобой этого пижона не видел.
Антонина удивленно посмотрела на мужа.
- И не смотри так. Ты не видела, а я видел и слышал. Кавалер у нее приезжий, без всяких церемоний обходится. Я стою у собственного дома, а он мне так это: «папаша». – Василий даже встал из-за стола и постарался показать голосом, как разговаривает Сергей. А дальше что будет? Тебя значит «мамашей» будет звать. А с дочкой покрутит и бросит.
Вера подскочила, щеки покраснели. – С чего ты взял, что бросит? Ты же его не знаешь!
- А ты знаешь? Что ты о нем знаешь?
- Да он тебе просто не нравится!
- А чего он такого хорошего сделал, чтобы понравиться нам с матерью?
- Да перестаньте вы, - Антонина попыталась успокоить мужа и дочь, - успокойся, Вася, и ты, Вера, сядь, нечего на отца голос повышать. Заступаешься за того, кого не знаешь совсем.
- Я сказал: чтобы этого пижона рядом не было.
- Будет! – Упрямо сказала Вера. – Он приедет. И я с ним поеду. Или даже днем нельзя на машине проехать? Ты сказал, чтобы не красилась. Вот я и не крашусь, и Сергей, между прочим, все равно обратил на меня внимание.
- И теперь сразу на шею к нему кидаться? – Василий был неумолим.
Вера схватила большую чашку и стала собирать посуду. Антонина знаками показала мужу, чтобы замолчал и не продолжал больше.
Дня три никто не вспоминал беспокойный разговор, к тому же Василий был огорчен еще и разговором с соседом. «А что будет, когда новые Жигули куплю, - думал он, - давно на очереди стою, талон дадут и можно брать. А что Кольке мешало на очередь встать? Понятно, что мешало – горло его мешало. Да и с ленцой он».
Вера сходила вечером в клуб всего один раз, но парней с райцентра не было. Светка тоже говорила, что обещали приехать, только когда – толком не знала. – Свет, как приедут, ты забеги ко мне, вызови меня, лучше я в клуб приду, а то домой ко мне никак нельзя.
- Что, отец, караулит? Ладно, выручу.
Но Сергей приехал один. Подрулил к самому дому Кулачниковых и стал сигналить на всю улицу. Вера испуганно выбежала, увидела знакомую машину. – Перестань, пожалуйста, не сигналь.
- Привет, красавица! Карету подогнал, садись, поедем смотреть вашу площадь, или еще куда.
- Прямо сейчас?
- Ну да. Чего ждать? Воскресенье. Погода хорошая. Настроение тоже.
Вера хотела переодеться, но, подумав, что отец не пустит, направилась к машине.
- Куда собралась? – Услышала она оклик.
- Пап, я ненадолго, прокатимся и приеду.
- Домой иди, с ним не поедешь.
- Днем-то чего? Днем можно!
- А я говорю: с ним не поедешь.
- И чем это я вам не нравлюсь? – Парень усмехнулся. – Лицом не вышел?
- Лицом ты как раз вышел. Только мысли у тебя черные, я таких как ты сразу вижу, как рентгеном просвечиваю.
Вера покорно пошла домой, опустив голову.
- Ну, ты феодал, папаша, - Сергей сплюнул презрительно, понял, что защита у этой девчонки крепкая, подошел ближе. – Радовался бы, что внимание оказываю, дочка-то у тебя так себе, мышь серая…
Василий схватил палку и в ярости сказал: - А ну газуй отсюда, пока я тебя не проводил.
- Все, все, папаша, уезжаю. – Он сел за руль и торопливо отъехал.
- Чего так скоро? – Спросил Пашка, увидев, что друг приехал один. – Не поддался крепкий орешек?
- Сам передумал, не нравится она мне.
- Значит проспорил? – Обрадовался Пашка. – Значит машина в следующую субботу моя на сутки? Да, Серега?
- Да бери, не жалко.
Сергей разочарованно смотрел на машину, и только сейчас понял, что сам, отчасти нарвался на грубость отца Веры. Но было уже поздно что-то исправлять, да к тому же к Лариске обещал вечером заехать. «Ладно, папаша, я с тобой еще поквитаюсь, - подумал он, - не было еще такого, чтобы Серегу Подольского, как паршивого пса, от ворот отгоняли».
ЧАСТЬ 4
- А что ты хочешь, дочь кроме учебы ничего не видела, ни на кого внимания не обращала, зато отличница. – Антонина, выслушав мужа, по-своему объяснила неразборчивость Веры. – Да и ты тоже хорош: краситься запрещаешь. Ну, ладно, раньше, в школе, в училище не красилась, а сейчас-то чего запрещать.
Василий, как поникший куст, не смотрел на жену, и только иногда поглядывал на дверь. Но Вера не входила в дом.
- Обиделась, - сказал хозяин дома, - может к подружке ушла. Уж думаю, не побежала за машиной. Ты бы его видела, кавалера этого…
- А то я не видела, в окно смотрела, сама хотела выйти. Это всё из-за твоих запретов: туда не ходи, с тем не разговаривай… уж совсем доверять перестал. Вот и готова бежать за первым встречным.
- Такой уж я человек, таким уродился, то, что мое – никому в обиду не дам. Вспомни, как с тобой – никому дыхнуть на тебя не давал, берег как зеницу ока. А кто у меня еще кроме вас? Никого. А Верка – она, кажется мне, все еще маленькая.
- Нет, то, что этого наглеца прогнал, это правильно, но ты уж сильно не закручивай гайки. Да и не лезь пока к ней с советами. Ты по старинке живешь, а она на своих ровесников смотрит. Лучше уж я сама с ней поговорю.
Василий оживился, поднял голову: - Поговори, у вас там разговоры помягче будут, не то что я… Эх, Верка, не могла в училище кого путного присмотреть, я ведь не против хорошего человека.
Вера вошла в дом и слышала слова отца. Слезы сами потекли, так со слезами и стала выговаривать: - Я и не искала, я училась, да и мало там парней было, девчонки в основном. Первый раз на свидание пригласили, и то ты помешал.
Василий, на удивление, молчал. Хотелось сказать, что думал о ней несостоявшийся кавалер, но жалко было дочку: или не поверит, или совсем расстроится.
- Ты это, дочка, - начал он неуверенно, - перестань плакать, а лучше подумай, правильно ли твой кавалер поступил, когда на всю улицу сигналить стал. Это же село, тут все на виду… Ладно бы жених уже, а то так, первый встречный. Покатал бы, а что дальше? Сама подумай, отца девушки «папашей» называть (даже если я к нему строго обратился)?
- Мне самой не понравилось, я бы потом ему сказала, если бы ты не вмешался, не надо у ворот стоять и караулить меня.
- А-аа, так ты на зло мне решила с ним уехать, - глаза Василия были наполнены печалью, он встал и пошел к двери. Остановился и уже у двери сказал: - По годам ты уже взрослая, профессия есть, работаешь… Не стану я больше лезть в твою жизнь, только все это, он приложил руку к груди, -вот здесь, на сердце, ты же младшенькая, - голос его задрожал и он поспешно вышел.
- Отец тебе добра желает, - Антонина обняла дочь, стала вытирать краем платка вновь появившиеся слезинки. – Мало ли у нас парней на селе, зачем тебе этот с райцентра? Или уж так понравился?
- Уже и не знаю, - призналась Вера, - папку жалко, расстроенный ушел.
- Наладится все, папка у нас отходчивый. – Так и сидели они у стола, обнявшись и успокаивая друг друга.
___________________________
На работу Василий ездил на мотоцикле. В гараже стояла люлька, он отцепил ее, так удобнее. А люлькой пользовались, когда с женой в районный центр ездили. – Ну ладно, еще малёхо поезжу, а там уж скоро и машину брать надо, вот тогда и прокатимся. Мотоцикл Саньке, зятю отдам.
- Так у него же есть, - напомнила Антонина.
- Тот ломается часто, а мой крепкий еще, вот и подарю.
На работу в тот день Василий уехал довольный. Накануне по-доброму переговорил с дочерью, и как-то отлегло от сердца.
Был конец августа. Листва кое-где уже начинала желтеть, а трава еще была зеленой – недавний дождик взбодрил ее. Дорога лежала через поле, метрах в ста тянулся березняк. Василий направился по этой дороге в райцентр в районную МТС (машинно-тракторная станция), - начальство распорядилось. До обеда был там, потом заехал в столовую, и, проезжая мимо центра, увидел знакомую машину, темноволосый водитель стоял рядом и взглядом проводил Василия.
«В рабочий день баклуши бьет, - подумал Верин отец, - заняться что ли нечем». – Мотоцикл прострекотал мимо огороженного памятника героям Великой Отечественной, возле ворот одного из домов залаяла собака. Василий хотел заехать к сестре и зятю, которые жили тут, но времени в обрез; прибавил газу и выехал на центральную асфальтированную улицу.
Он возвращался той же дорогой, и съехал на небольшую проселочную дорогу, которая шла совсем рядом с грунтовкой, метрах в двух. По грунтовке в основном грузовые прут, натужно гудя моторами. Так и ехал он, никому не мешая.
Послышался гул сзади, - обычное дело: сейчас его обгонит грузовая, судя по звуку, скорость приличная. Гул приближался, настигал его, и, казалось, машина поравнялась с ним, сейчас обгонит. Василий почувствовал удар сзади, как будто огромная сила толкнула его мотоцикл – он полетел в траву, больно ударившись, в глазах потемнело. Только и успел заметить удалявшийся грузовик с замазанными номерами.
Василий снял шлем, которым никогда не пренебрегал, но встать не смог, так и лежал в траве, ощущая боль в ногах. «Неужели пьяный кто сбил, - думал он, - случайно невозможно наехать, дороги хватает».
Но видно водителю грузовика, сухопутному браконьеру, не хватило дороги, что он съехал на проселочную. И даже не остановился узнать, что с мотоциклистом.
Он привстал. Кружилась голова, сильно ныло колено. Покореженный мотоцикл валялся в метре от него. Прошло минут двадцать, и как назло, никакого транспорта. Наконец УАЗик главного агронома поравнялся с местом аварии. Вышел подтянутый седовласый мужчина, кинулся к Василию.
На УАЗике и отвезли в районную больницу. А вечером Антонина с дочерьми узнали о случившемся и все трое завыли в голос. – Да вы чего в голос затянули? – Возмутился муж Лены. – В больнице он, завтра поедем, все узнаем. И насчет аварии узнаем, там районная ГАИ разбирается.
Антонина и дочери притихли, только шмыгали носом, не понимая, как такой аккуратный водитель, как их отец, мог попасть в аварию.
Вера отвлеклась, увидев в окно подругу Свету, вышла к ней. – Не пойду я, не до этого нам, папка в аварию попал.
- Когда?
- Сегодня.
- Как он?
- В больнице.
- Ну, понятно, что тебе не до танцев. Да и не до разговоров, но я тут кое-что хотела тебе сказать, уж извини, не могу удержаться. – Светка стала говорить торопливо, словно боясь, что ее прервут: - Вчера Пашку видела, навеселе такой был. Так вот, он проболтался, что Серега этот, ну который к тебе как вроде клеился, шутки ради хотел задружить. В общем, ничего серьезного, к тому же, слышала, бабник он, такой же как это Пашка.
- Ну и пусть, мне уже все равно.
А еще Пашка сказал, что обозлился этот Серега на твоего отца, - Светка пожала плечами, - а почему – не знаю. Дядь Вася-то тут причем? И хорошо, что ты не расстроилась. А я думаю, надо предупредить тебя, чтобы не нарвалась.
- Да меня уж предупредили раньше тебя, - Вера заплакала, - папочка-ааа…
- Ну, перестань, вылечат дядю Васю, все хорошо будет.
______________________
К Василию пустили сразу, но по одному. Вера зашла последней, переживая и трясясь от страха. Отец и виду не подал, что расстроен, только глаза выдавали досаду. - Столько дел, а я тут разлегся, операцию вот делали.
- Пап, ты обязательно поправишься, еще танцевать будешь.
- Ну если только на твоей свадьбе, - Василий ласково смотрел на дочь. - Будет же она когда-то, вот только жениха найдешь, а уж за нами с матерью дело не встанет, погуляем...
Вера улыбнулась, опустила голову. - Пап, а ты знаешь, кто тебя сбил?
- Да кто же его знает, сзади удар был, кувыркнулся, разглядеть не успел, только пыль за ним. И ведь, каков лихач! Места полно, чтобы мимо проехать, так нет ведь, съехал с дороги и меня нагнал. Зачем это? Никак нетрезвый был.
- А ты там в районе никого не видел? Ну, из знакомых?
- Нет, к родне не заезжал. Ну если только пижона того встретил, так знакомство-то у нас неприятное было, так что какой он мне знакомый.
Вера встревожилась. - Папа, так это специально тебя сбили.
Василий смотрел в глаза дочери внимательно, словно хотел что-то прочесть в них. Оба не решались высказать предположение.
- Пап, пусть ГАИ занимается, да еще милицию подключить надо.
- У милиции повода нет влазить в это дело. Это еще доказать надо, что наезд умышленный.
- Пап, все равно надо в милицию обратиться, рассказать, что недоброжелатель какой-нибудь мог наехать...
Василий взял дочь за руку: - Вот что, дочка, не надо никакой милиции, пусть ГАИ разбирается. Я не за себя боюсь, я не хочу, чтобы разбирательство до твоего имени дошло. Пижон тот, может сам, может подговорил кого, сразу дело поперек повернет, скажет, что оговорил его, что за тебя мстить вздумал.
- Это неправильно, - Вера выпрямилась, - справедливость должна быть, и не боюсь я, что про меня говорить начнут, я ничего плохого не делала.
- Спасибо, дочка, что за отца готова заступиться, семья-то - она и есть семья, когда все друг за дружку, как бы там не было. Только ничего делать не надо, пусть в ГАИ ищут нарушителя.