Можно ли адекватно перевести русскую литературу для иностранцев? Жесткое мнение Достоевского
Вопрос адекватности перевода в мировой литературе всегда очень болезнен и сложен. Шутка ли - на чужом языке выразить все то, что автор закладывал в текст, пользуясь всем арсеналом своего родного языка. Многие даже в своей родной литературе не могут считать все подтексты, оценить все метафоры, вникнуть во всю игру слов.
Тем не менее, если не вдаваться в детали проблема не столь велика, как кажется. В конце концов, мы знаем всю зарубежную литературу - английскую, французскую, немецкую, американскую, итальянскую и т.д. - только в переводах. Не берем сейчас во внимание тех счастливчиков, которые читают Шекспира, Гюго и Данте в подлиннике, не так уж и много их наберется в процентном соотношении.
Однако тут возникает еще один момент - о равновесности восприятия нами иностранной литературы и иностранцами нашей.
Мы регулярно публикуем разные заметки из большого цикла "Что иностранцы пишут о наших книгах", где приводит отзывы разных зарубежных читателей на классиков и современников русской литературы. И честно говоря, при том, что попадаются действительно интересные и содержательные мнения, чаще всего все почему-то сводится к рассуждениям на тему того, как точно автор отразил ужасы очередного русского режима.
Хотя, возможно, тут не в переводах уже дело, а в определенных идеологических шаблонах, сформировавшихся у западных читателей в отношении нашей страны и нашей литературы.
Возвращаясь к теме переводов и к той самой проблеме равновесности... Хотим вас познакомить с высказыванием великого русского писателя Федора Михайловича Достоевского на этот счет.
Для начала небольшая преамбула. Достоевский, узнав о том, что Луи Виардо (муж той самой Полины Виардо, с которой был долгий роман у Тургенева) готовит перевод на французский язык Гоголя, очень заинтересовался результатом. Тем более что Тургенев, прекрасно владеющий французским, этот процесс взял под свой личный контроль.
А дальше предоставим слово самому Федору Михайловичу:
"И что же? Вышла из этого перевода такая странность, что я, хоть и предчувствовал заранее, что Гоголя нельзя передать по-французски, все-таки никак не ожидал такого исхода. Этот перевод можно достать и теперь - посмотрите, что это такое. Гоголь исчез буквально. Весь юмор, все комическое, все отдельные детали и главные моменты развязок, от которых и теперь, вспоминая их иногда нечаянно, наедине (и часто в самые нелитературные моменты жизни), зальешься вдруг самым неудержимым смехом про себя, – все это пропало, как не бывало вовсе. Я не понимаю, что могли заключать тогда французы о Гоголе, судя по этому переводу; впрочем, кажется, ничего не заключили".
Продолжая тему, Достоевский признается, что точно такая же история вышла и с попытками перевести на французский язык пушкинских повестей "Пиковая дама" и "Капитанская дочка". Да и сам Тургенев, казалось бы, наиболее европейский из русских авторов, тоже, по мнению Достоевского непереводим.
"Переведите повесть "Рудин" Тургенева <...> на какой хотите европейский язык - и даже ее не поймут. Главная суть дела останется совсем даже неподозреваемою. "Записки же охотника" точно так же не поймут, как и Пушкина, как и Гоголя. Так что всем нашим крупным талантам, мне кажется, суждено надолго, может быть, остаться для Европы совсем неизвестными; и даже так, что чем крупнее и своеобразнее талант, тем он будет и неузнаваемее".
Причем в конце этого размышления писатель делает вывод о том, что в обратную сторону такая закономерность не работает. На русский язык все прекрасно и адекватно переводится.
"Между тем мы на русском языке понимаем Диккенса, я уверен, почти так же, как и англичане, даже, может быть, со всеми оттенками; даже, может быть, любим его не меньше его соотечественников. А, однако, как типичен, своеобразен и национален Диккенс!"
Мнение наверняка небесспорное, но интересное. Особенно, когда звучит из уст одного из главных наших классиков. А вы что думаете на этот счет?
Спасибо за чтение! Подписывайтесь на нашу группу, впереди много всего интересного!
ЛИТИНТЕРЕС
Можно ли адекватно перевести русскую литературу для иностранцев? Жесткое мнение Достоевского
Вопрос адекватности перевода в мировой литературе всегда очень болезнен и сложен. Шутка ли - на чужом языке выразить все то, что автор закладывал в текст, пользуясь всем арсеналом своего родного языка. Многие даже в своей родной литературе не могут считать все подтексты, оценить все метафоры, вникнуть во всю игру слов.Однако тут возникает еще один момент - о равновесности восприятия нами иностранной литературы и иностранцами нашей.
Мы регулярно публикуем разные заметки из большого цикла "Что иностранцы пишут о наших книгах", где приводит отзывы разных зарубежных читателей на классиков и современников русской литературы. И честно говоря, при том, что попадаются действительно интересные и содержательные мнения, чаще всего все почему-то сводится к рассуждениям на тему того, как точно автор отразил ужасы очередного русского режима.
Хотя, возможно, тут не в переводах уже дело, а в определенных идеологических шаблонах, сформировавшихся у западных читателей в отношении нашей страны и нашей литературы.
Возвращаясь к теме переводов и к той самой проблеме равновесности... Хотим вас познакомить с высказыванием великого русского писателя Федора Михайловича Достоевского на этот счет.
Для начала небольшая преамбула. Достоевский, узнав о том, что Луи Виардо (муж той самой Полины Виардо, с которой был долгий роман у Тургенева) готовит перевод на французский язык Гоголя, очень заинтересовался результатом. Тем более что Тургенев, прекрасно владеющий французским, этот процесс взял под свой личный контроль.
А дальше предоставим слово самому Федору Михайловичу:
"И что же? Вышла из этого перевода такая странность, что я, хоть и предчувствовал заранее, что Гоголя нельзя передать по-французски, все-таки никак не ожидал такого исхода. Этот перевод можно достать и теперь - посмотрите, что это такое. Гоголь исчез буквально. Весь юмор, все комическое, все отдельные детали и главные моменты развязок, от которых и теперь, вспоминая их иногда нечаянно, наедине (и часто в самые нелитературные моменты жизни), зальешься вдруг самым неудержимым смехом про себя, – все это пропало, как не бывало вовсе. Я не понимаю, что могли заключать тогда французы о Гоголе, судя по этому переводу; впрочем, кажется, ничего не заключили".
Продолжая тему, Достоевский признается, что точно такая же история вышла и с попытками перевести на французский язык пушкинских повестей "Пиковая дама" и "Капитанская дочка". Да и сам Тургенев, казалось бы, наиболее европейский из русских авторов, тоже, по мнению Достоевского непереводим.
"Переведите повесть "Рудин" Тургенева <...> на какой хотите европейский язык - и даже ее не поймут. Главная суть дела останется совсем даже неподозреваемою. "Записки же охотника" точно так же не поймут, как и Пушкина, как и Гоголя. Так что всем нашим крупным талантам, мне кажется, суждено надолго, может быть, остаться для Европы совсем неизвестными; и даже так, что чем крупнее и своеобразнее талант, тем он будет и неузнаваемее".
Причем в конце этого размышления писатель делает вывод о том, что в обратную сторону такая закономерность не работает. На русский язык все прекрасно и адекватно переводится.
"Между тем мы на русском языке понимаем Диккенса, я уверен, почти так же, как и англичане, даже, может быть, со всеми оттенками; даже, может быть, любим его не меньше его соотечественников. А, однако, как типичен, своеобразен и национален Диккенс!"
Мнение наверняка небесспорное, но интересное. Особенно, когда звучит из уст одного из главных наших классиков. А вы что думаете на этот счет?
Спасибо за чтение! Подписывайтесь на нашу группу, впереди много всего интересного!