Непокорных сжигали в огне, их клеймили, как бешеный скот, прижимали глумливо к стене, затыкали железками рот, в масках черных водили средь крыш, силуэтов, гогочущих ртов, они кликали силу: "Услышь!

" — и она приходила на зов, ведь погибнуть под полчища смех, ненавидящим ветром визжа, куда лучше, чем жить без помех и погибнуть, кому-то служа.
Непокорные мчались на трон, мéста жаждали в первых рядах, но их мучили те, кто влюблен, души крепко сжимая в руках, убеждая в полсотне легенд, погружая в объятия сна — "ведь наступит однажды момент, и ты каяться будешь сполна, ведь придешь нечестивой на суд, ведь не знать тебе бога благá". (Предсказатели млеют и лгут, а на небе сверкают рога.)
Непокорные мчатся средь дым, прах колдуний у черных кострищ: не нужны ни своим, ни чужим, тени древности, суть пепелищ, они гордо встречают печаль, отвергая терзанья да грех. Раны их превращаются в сталь, а обида — в тяжелый доспех. Инет.