Житейские истории

:

Житейские Истории

21 ноя 2024

— Ну ты посмотри на себя...

Одежда у тебя старая, книжки эти глупые, и смех у тебя, как у подростка... Заключительная часть. (3/3)

— Ну ты посмотри на себя... - 979820796140
https://ok.ru/group/70000003917036/topic/157623590206956
Никита стоял посреди комнаты, растерянно глядя на пустой дверной проем, куда только что исчезла Ольга. Ее слова эхом отдавались в его голове: "Для себя, милый."

"Для себя?!" — повторил он мысленно, чувствуя, как что-то странное и неприятное скребет под ложечкой. Раньше все было понятно: Ольга варила ему кофе, готовила обеды, терпеливо слушала его критику, а это было уже что-то новенькое. Это было похоже на то, что теперь она будто выключила режим заботливой жены и включила… что? Стервозность? Может Катька ее надоумила?...

Он подошел к дивану и сел, машинально потянувшись за телефоном. Но даже бесконечная лента новостей не могла отвлечь его от ощущения, что земля под ногами чуть-чуть дрогнула.

"Ну ладно, хочет покраситься — пусть. Женщина же, ей это важно," — успокаивал он себя. Но в глубине души было неприятное чувство, что в этом новом "для себя" даже намека на то, что она хотела ему понравиться и постаралась для мужа, не было и в помине.

Тем временем Ольга на кухне неспешно вынимала из пакетов покупки. Она купила себе новое средство для ухода за волосами, пару кремов, гипоаллергенную косметику. Каждая вещь была для нее маленьким символом перемен.

Никита решил пойти "прояснить ситуацию". Он зашел в кухню, почесал затылок и осторожно спросил:

— Оль, а… чем ты все-таки целый день занималась? Не говори, что это заняло у тебя столько сколько времени, трудно будет в это поверить.

Она посмотрела на него через плечо, поставила баночку с кремом на стол и ответила с легкой усмешкой:

— Инвестировала в себя.

— Ага, ясно, — кивнул он, хотя ничего ему не было ясно, — а… это все… дорого обошлось?

— Не дороже того, что ты тратишь в месяц на диванный отдых, — парировала она, слегка приподняв бровь.

Никита понял, что дальше задавать вопросы рискованно, и решил сменить тактику.

— Ну, молодец, что сказать, — пробормотал он, чуть смущенно, — главное, чтобы тебе это помогло.

Ольга натянуто улыбнулась, но молча. Она знала, что эти слова не совсем искренние. Никита явно чувствовал себя неловко, а ее новые привычки и перемены не вписывались в его привычную картину мира.

— Уже помогло, Никит, — наконец сказала она, — спасибо за беспокойство.

Он вернулся на диван, но ощущение того самого беспокойства осталось.

"Помогло? А от чего?" — думал он, снова машинально листая телефон. Как-то двусмысленно это прозвучало. Жена явно вложила в эти слова какой-то подтекст, но за 25 лет совместной жизни он так и не научился читать ее между строк, поэтому хоть и чувствовал нутром, что что-то в них было скрыто, а что именно, так и не понял. И вдруг ему стало страшно, а что если ее это "помогло" означает "помогло отдалиться от него". Инсайт в голову ударил как коньяк на голодный желудок.

Перед сном, лежа уже в кровати, Никита ворочался на своей половине, раздумывая, как подступиться к жене. Лежавшая рядом Ольга спокойно читала книгу, свет настольной лампы мягко падал на ее лицо. Она выглядела совершенно непробиваемой. Этот ее новый образ – ухоженной, уверенной, погруженной в свои дела женщины – мешал ему. С одной стороны, такая жена ему нравилась, но с другой, абсолютно не вписывалась со своим новым укладом в тот график, к которому он привык за годы их совместной жизни.

"Для себя..." – снова всплыло в голове.

Он перевернулся на бок, посмотрел на ее профиль и наконец решился:

— Оль, — начал он, кашлянув, будто собирался выступать на публике.

Она лениво повернула голову в его сторону, не отрывая пальца от страницы:

— Что?

— Я тут подумал.., — он замялся, будто искал нужные слова, — мы с тобой давно как-то… э-э... красивая ты сегодня такая, уж очень… А вот долг свой супружеский давно не выполняла...

Ольга медленно опустила книгу на колени и посмотрела на него.

— Ты хочешь поговорить о супружеском долге? — уточнила она с таким выражением лица, будто ему стоило выбрать другую тему для разговора.

— Ну да, — пробормотал он, слегка нахмурившись, но уже растеряв всю уверенность, — мы же... как ни крути, не забыла? А ты как-то… отдалилась что ли.

— Отдалилась, — повторила она, отложив книгу и поправив одеяло, — идей, почему так произошло, я так полагаю, нет?

Он напрягся. В воздухе повисло неприятное предчувствие.

— Нуу раз нет, то я озвучу — я хочу развода, — произнесла Ольга спокойно, глядя ему прямо в глаза.

Эти слова ударили его как гром среди ясного неба.

— Чеее-гооо?! — выдавил он, вскинувшись на подушке, — какого еще развода?

— Обычного, — пожала плечами она, — юридически оформленного.

— Ты… это серьезно сейчас? — Никита растерянно моргал, пытаясь осознать услышанное.

— Абсолютно.

— Оля, подожди, — он привстал, нервно потирая лоб, — ты из-за чего это вообще? Из-за моего предложения?!

— Никита, — Ольга вздохнула, глядя на него с холодной печалью в глазах, — дело не в твоем "предложении". И даже не в том, что ты постоянно замечаешь мои недостатки, забывая про свои.

— А в чем тогда?! — перебил он, голос его заметно повысился.

— В том, что 25 лет я старалась быть хорошей женой. Делала так, чтобы тебе было уютно, тебе было удобно, спокойно. А в ответ… только критика, недовольство, и эта твоя вечная отрешенность. И чем дальше в лес, тем больше дров. Хватит, надоело быть гувернанткой.

— Ну, подожди… Это же просто... слова! — он запнулся, словно не мог подобрать подходящего объяснения, — да не критиковал я тебя, это нормально говорить, что нравится, а что не нравится. Ну все так живут!

— Вот именно. А мне хочется, чтобы это были не слова, — ответила она мягко, но твердо, — а поступки. Может я и старомодная, и отнюдь не девочка уже, но я — женщина.

Он молчал. Несколько долгих секунд его взгляд метался по комнате, будто кто-то мог подсказать правильную реплику. Но помощи было ждать не от кого.

— Ты не можешь вот так просто взять и сказать "развод", — наконец произнес он, — просто взять и коту под хвост выкинуть четверть совместно проведенной жизни.

— Могу, Никита. Уже сказала, если ты еще не понял, — ответила она, глядя на него, как человек, который наконец принял тяжелое, но верное решение.

Он лег назад на подушку, прикрыв глаза рукой. Никита не был готов к такому повороту. Он не мог понять, как все вдруг дошло до этого. "Она же ни разу об этом не говорила," — думал он. Но правда была в том, что она говорила. Просто он не слушал. Свет погас, но оба еще долго лежали спина к спине в полной тишине, переваривая произошедшую сцену.

Утром Никита встал раньше жены, наверное, впервые за последние лет десять. Ее слова серьезно задели его за живое. Это был тот случай, когда приходит осознание, что где-то перегнул так, что наконец услышал, как сломалось. И только тогда судорожно начинаешь пытаться склеить обратно. Как в народе говорят “пока петух не клюнет…”, ну вообщем, сами понимаете… Он приготовил яичницу (единственное, что умел) и заварил кофе. Надеясь, что сейчас немного постарается, и Олю попустит от громких заявлений, он ласково позвал ее на кухню.

Она отхлебнула немного со своей чашки.

— Ну как? — он затаил дыхание, надеясь, что получит хоть немного похвалы в свой адрес.

— Пить можно, — сухо ответила Оля и ушла на полчаса в ванную комнату заниматься утренними процедурами.

Никита так и не понял, что ему ответили той же монетой, но на душе итак заскребли кошки. Уже сидя на работе в перерыве он позвонил дочке, в надежде, что может хоть она разъяснить, что твориться с мамой. Та в свою очередь замкнула цепочку и следом позвонила матери.

Звонок раздался ближе к обеду, когда Ольга сидела на кухне с чашкой чая и разглядывала осенние листья за окном. На экране высветилось “доченька”, и она поспешила взять трубку.

— Мам, привет! — бодро начала та, — ты как?

— Нормально, Светуль, — ответила Ольга, стараясь придать голосу обычное спокойствие, — А ты как?

— У меня все хорошо, но тут… папа звонил.

Ольга замерла:

— И что? — осторожно спросила она, хотя уже догадывалась, к чему идет разговор.

— Ну, спрашивал, что с тобой. Говорит, ты какая-то странная, молчишь, а вчера вообще заявила, что хочешь развода. Что у вас там уже стряслось?

— Свет… — начала Ольга, но замялась.

— Мам, я не маленькая, — перебила ее дочь, — давай без этого. Говори, как есть.

Ольга выдохнула.

— Свет, ты же знаешь, я не люблю нагонять на отца.

— Да я прекрасно знаю, что ты его и пальцем не тронешь, даже если он этого заслуживает, — резко ответила Света, — так, мам, давай по делу. Я вечером к вам приеду. Сядем все вместе и поговорим.

— Света, я не уверена, что это хорошая идея… — начала Ольга, но дочь была непреклонна.

— Ты хочешь это все тянуть еще двадцать пять лет? Нет? Тогда до вечера, — сказала Света и отключилась.

Ольга сидела в тишине, глядя на остывающий чай.

"Может, так и лучше," — подумала она, хотя сомнения не отпускали.

К вечеру все собрались в гостиной. Света приехала, как и обещала, с небольшим пакетом конфет "на десерт" и настроем решить семейные дела. Никита выглядел раздраженным и слегка растерянным: он явно не ожидал такого вмешательства, хоть и сам посодействовал тому, чтобы дочка об этом узнала.

— Ну что, — начала Света, разглядывая родителей, — кто хочет объясниться первым?

— Я ничего объяснять не собираюсь, — буркнул Никита, скрестив руки на груди, — у мамы какие-то свои заморочки.

— Заморочки? — приподняла бровь Света, — это ты так называешь ее желание развестись?

От неожиданности, что родная дочь вдруг резко заговорила с ним таким тоном, Никита растерялся и только хмыкнул, бросив взгляд на Ольгу, которая сидела с виду спокойной, но явно готовой к любым упрекам.

— Ну а как это еще называть? Мы живем, как все нормальные люди. А тут она заявляет, что все — конец. Я что, виноват в чем-то?

— Да, пап, — неожиданно твердо сказала Света.

Он резко повернулся к ней:

— В чем это я виноват?

— В том, что забыл, что у тебя есть любимая женщина. Мама столько лет для тебя старалась, терпела, прислушивалась, а ты… ты только и делаешь, что фыркаешь. А эта ситуация с Лерой?

Никита замер, но потом резко махнул рукой:

— Да это мелочи! Я же просто говорил, как думаю.

— А ты хоть раз задумался, как она себя чувствует, когда ты "просто говоришь, как думаешь"? — Света подняла голос, — да я бы на ее месте оплеуху бы залепила тебе прям при этом девочке, не постеснялась бы, будь ты моим мужем. Она у нас еще ангелок, держалась.

— Ну… — Никита хотел что-то сказать, но остановился.

— Папа, людей теряют, когда не берегут отношения. Брак — это не зачетка, где поработал первый год усердно, а потом она на тебя.

— Уже потерял, Света, — спокойно сказала Ольга, впервые вмешавшись в разговор.

Эти слова опустились на Никиту, как мокрое одеяло — тяжелые и неприятные. Он хотел возразить, но не нашелся, что сказать. Вместо этого он молчал, глядя на жену с непониманием и болью.

Света встала, развернулась к Ольге и мягко добавила:

— Мам, я все понимаю. И я тебя не сужу, наверное, я бы также поступила. Но если он хотя бы попробует исправиться, дашь ему шанс?

Ольга вздохнула, но не ответила. Никита молчал. Слова дочери попали в самую точку, но что он мог сделать сейчас, когда многое уже казалось безвозвратно упущенным? После семейного разговора стало ясно, что все идет к тому, что и предполагала Оля. Хоть они и остались еще ближайшие пару месяцев жить вместе, но спали уже в отдельных квартирах, настояла жена, и о примирении она даже слышать не хотела.

Никита еще какое-то время пытался бороться. Он приносил домой цветы, которые, как выяснилось, совсем не те, что она любила, записался в спортзал, где так и не начал заниматься, и однажды даже пришел с готовым планом отпуска.

— Две недели на море! — воскликнул он, словно открыл Америку.

Но Ольга только посмотрела на него с усталой улыбкой.

— Никита, это не отпуск, — сказала она, — уже не надо, как ты еще не понял? Поздно саблей махать, когда поле боя опустело.

И он вдруг понял, что она не вернется. Не потому, что не хочет. А потому, что ее уже нет в том месте, где он привык ее видеть. Она уже стала двигаться дальше, и уже без него.

Суд дал им стандартное время на примирение, но Ольга использовала его, чтобы окончательно понять: назад пути нет. Брак, который она так долго берегла, был для нее как старый дом, который трещал по швам и требовал капитального ремонта. Сначала она пыталась заделывать эти трещины, укреплять стены, но однажды поняла, что проще построить что-то новое, чем бесконечно латать дыры.

После развода она еще долго не могла привыкнуть к свободе. Ее дни, которые раньше проходили по кругу из дома и семейных обязанностей, теперь вдруг оказались ее собственными. В них добавилась работа, спортзал и даже пес. Первое время она растерялась: как это, когда никто не спрашивает, что на ужин? Когда никто не ждет, что ты будешь пытаться соответствовать?

Но постепенно она начала находить себя.

Она устроилась на работу в небольшое агентство. Это не было мечтой всей ее жизни, но для Ольги это стало важным шагом. Теперь у нее была финансовая независимость, неплохие коллеги, свой круг общения. Ее дни наполнились новыми задачами, пусть и небольшими, но значимыми.

Она начала ходить в спортзал, не ради фигуры — хотя и это стало приятным бонусом, — а ради ощущения движения. Она чувствовала, как с каждым занятием возвращается энергия, которую она так долго теряла в рутине с бывшим мужем.

Ольга заново открыла для себя простые удовольствия: прогулки с собакой, походы в кино, новые платья, которые она выбирала ни с кем не советуюсь. Она больше не пыталась быть идеальной женой, не подстраивалась, не старалась заслужить чье-то одобрение. И впервые за долгие годы чувствовала, что дышит полной грудью.

Ее жизнь наполнилась легкостью, которой давно не было. И хотя иногда ее посещали воспоминания о прошлом, они больше не тянули вниз, как камень, а казались страницами закрытой книги, к которой она уже не хотела возвращаться.

Спустя еще пару лет Света решила выйти замуж. Ольга искренне радовалась за дочь, хоть и немного напрягало ее то, что там она встретиться с бывшим мужем. Но торжество было не о нем, а о Свете, и это помогло абстрагироваться.

К свадьбе она подошла ответственно. Купила элегантное платье, сделала укладку, даже добавила немного яркой помады, которую давно не носила. Когда она вошла в зал, ее заметили все. Не из-за громкого образа, а из-за уверенности, которая так редко дается женщинам после долгих лет "семейного счастья".

Среди гостей оказался Александр, брат свекра. Ровесник Ольги, вдовец, с легкой сединой и спокойной улыбкой. Именно так она его и запомнила при первом знакомстве. Он был из тех мужчин, рядом с которыми чувствуешь себя в безопасности с первой же минуты, проведенной рядом.

Сначала они обменивались стандартными фразами — про погоду, про свадьбу, про то, что какая красивая невеста. Но к середине вечера разговоры стали теплее. Александр рассказывал и про свою дочь, про то, как справлялся с потерей жены, а Ольга делилась своими новыми открытиями: работой, спортом, кулинарными экспериментами (кроме пирогов, их она принципиально больше не пекла). Слово за слово, бокал за бокалом и к концу мероприятия оба поняли, что хотят увидеться снова.

Где-то за дальним столом Никита сидел в одиночестве и наблюдал за ними. Он пил что-то тяжелое, вроде коньяка, смотрел на Ольгу и, кажется, впервые за долгое время думал. О том, что потерял. О том, как все случилось. О том, что это не произошло вдруг. Это был долгий процесс, в котором он сам и был главным виновником.

После свадьбы Ольга и Александр продолжили общаться. Это были легкие, непринужденные отношения, в которых никто никого не тянул вниз. Саша не пытался ее перевоспитывать, не проверял ее нервы на прочность, не критиковал ее смех. Он просто был рядом, и это оказалось самым ценным.

А еще через год Ольга сама надела белое платье и даже примерила роль бабушки. Нет, это не была сказочная свадьба с голубями и аркой из роз. Все было скромно, тихо, но именно так, как хотелось ей.

Никита знал. Ему рассказала Света... Он искренне сожалел, но сожалеть — это все, что ему осталось. Сожалеть и понимать, что можно быть рядом 25 лет, но потерять все в один день.

Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк и подписка.
•

Комментарии