Житейские истории

:

Житейские Истории

19 апр

— Все вы — предатели!

— сказал тетке племянник, — сначала отец нас бросил, потом мать сбежала. А теперь ты уезжаешь...

— Все вы — предатели! - 983563058156
— Все вы — предатели! — сказал тетке племянник, — сначала отец нас бросил, потом мать сбежала. А теперь ты уезжаешь… Оля, а забери нас с собой, а? Я могу на кухне спать, или в комнате с бабушкой жить. Мне без разницы! Главное, чтобы с тобой. Не хочу я, чтобы отец с матерью опять сходились!

***

Татьяна рано выскочила замуж. Причем пошла против воли родителей — выбрала себе в спутники жизни мужчину неказистого и совершенно бесперспективного. Ее старшая сестра Ольга молча наблюдала за назревающим скандалом — она предпочла сохранить нейтралитет. Зачем портить отношения с близкими?


Татьяна Ивана уже через несколько месяцев притащила домой. Знакомится с родителями. Семейство потенциального зятя встретило холодно.


— Выбрала первого встречного, что ли? — ругала Таню мать, — это что за чудо-юдо? Сидит, носом шмыгает, хорошо, что рот рукавом не вытирает! Таня, ты же у нас симпатичная и умненькая, могла бы найти кого-нибудь поприличнее. Ну на кой черт тебе эта деревенщина?!


Иван действительно родом был из деревни. Простой, открытый, работящий парень Татьяне чрезвычайно нравился. Рядом с ним она чувствовала себя в безопасности. Девушка была твердо намерена отстоять свое право на счастье, поэтому матери заявила:


— Я его люблю!


— Да ты посмотри на него — голодранец без кола и двора. Ветеринар! Жить ты где

будешь? В деревне? А работать?


— Жить мы будем в селе, у Ванечки там большой благоустроенный дом. И, кстати, до города всего двадцать минут на автобусе. Это не больше, чем тратит на дорогу Ольга. Так что работать я буду здесь, а вечером уезжать домой. Зато природа, свежий воздух, свое хозяйство. Подождите, вы еще ко мне приезжать будете! На свежую картошечку и яйца.


— Да кто ее будет выращивать? — возмущалась мать.


— Мы и будем. Ты знаешь, какой Ваня у меня рукастый?


Глава семейства, присутствовавший при ссоре, терпел недолго:


— Мать, отстань от девчонки! Пусть попробует. Если не понравится, сюда вернется. Я от зятя тоже не в большом восторге, но Таньку отговаривать не буду! Не хочу, чтобы она меня потом в своих неудачах обвиняла!


Николай Семенович и сам был выходцем из деревни. Он за спиной имел два неудавшихся брака, и только с Людмилой он нашел свое счастье. Вместе они жили почти двадцать пять лет.


Слезами, угрозами и истериками Таня всё же выбила из родителей «благословление». Свадьбу решили праздновать на родине жениха, в деревне — на этом настояли родители Вани.


— Свекровь моя говорит, что так проще будет, денег целую прорву сэкономим! Не придётся арендовать столовую, не потребуется искать машины. Родственников у Вани много, они стол накрыть помогут. Опять же, почти всё в деревне своё: и фрукты, и овощи, и мясо, и яйца. Даже горячительное будет собственного изготовления! Ванькин папа сказал, что никогда вы такого не пробовали.


— Господи, как в Средние века, — всплеснула руками Людмила, — поставят столы в поле и песни под гармошку горланить заставят! Таня, ну куда ты лезешь? Я даже представить боюсь, что у Вани там за родители. Наверное, ещё хуже, чем он сам. Я, если честно, даже ехать в эту деревню боюсь. Вернёмся ли мы оттуда целыми и невредимыми? Там же ни одна свадьба без драк не обходится! Может быть, Тань, подумаешь ещё раз? Есть ещё время отказаться!


Таня не передумала. В назначенный день все её родственники погрузились в небольшой микроавтобус и поехали в деревню. Три дня свадьбы Людмила еле вытерпела — под конец она уже цеплялась к мужу и просила:


— Коля, давай уедем. У меня голова кругом идёт! Все орут, все кричат, в гости приходят без приглашения, ночью спать невозможно! В час ночи вчера приходили какие-то люди. Шли мимо, увидели, что в доме свет горит, и вломились без разрешения: мы, говорят, слышали, что у вас сын недавно женился. Давай, хозяйка, накрывай на стол! И снова пьянка! Я не могу так, это дикари какие-то.


Николай только посмеивался — в деревнях все так живут. Все друг с другом общаются, все друг к другу ходят в гости. Не то, что в городе. Николай порой по своей юности скучал и на свадьбе младшей дочери как следует отвёл душу.

***

Танечка отправилась в новый дом. Как ни странно, ей там понравилось. Свекровь полюбила невестку, во всем ей помогала, стараясь максимально облегчить жизнь. Девушку с утра ждал горячий завтрак и «тормозок» — свекровь с вечера собирала обед невестке на работу. Вечером Таня возвращалась в чисто намытую хату, ложилась спать на заботливо взбитую подушку, набитую натуральным гусиным пухом. В огороде ее горбатиться тоже не заставляли, никогда не высказывали, если невестка убегала вечером к соседке — такой же снохе, как и она сама.


Через год Таня забеременела, родила мальчика. Все заботы по уходу за внуком тут же взяла на себя бабушка. Она и днем укачивала малыша, и ночью вставала, принося кроху только на кормление.


Когда сыну исполнилось четыре года, появился еще один ребенок. И тоже мальчик. Тогда же Ваня решил строить отдельный дом — родительском всем становилось тесно. Очень много сил ушло на строительство, помогали все родственники. Николай Семенович по выходным мотался в деревню, вместе с зятем выполняя посильную работу. Только Людмила никак рвения младшей дочери не поддерживала — в редкие встречи мать дочери выговаривала:


— Вот какого черта тебя поволокло в эту деревню? Сидите на чемоданах, ходите полуголые, живете впроголодь! Каждую копейку откладываете. Дети конфет не видят!


Таня на выпады матери внимания не обращала. Пусть говорит, что хочет. Им на все хватает. И это было правдой: зарабатывал Иван прилично. Еще бы, один-единственный ветеринар на всю округу, еще и отличный специалист. Дополнительный и весьма существенный заработок приносили «сезоны» прививок.


Дом построили добротный, со всеми удобствами, быстро переехали. На новоселье гуляла вся деревня.

***

Шли годы. Тихо умер отец, еще через несколько лет заболела и слегла мать. Неприятные хлопоты по уходу за лежачей женщиной легли на Ольгины плечи — она так и не вышла замуж, жила много лет с родителями. Капризная родительница женщине быстро надоела, Олю стала тяготить собственная мать. Она не могла себя заставить подойти к больному человеку: вид тяжелобольной матери вызывал острый приступ отвращения, а от запаха, специфического и очень неприятного, мутило.


Людмила, и раньше не отличавшаяся покладистостью, теперь вообще вела себя как пятилетний ребенок. Часто плакала, требовала, чтобы дочь неотрывно находилась рядом с ней. Промучившись так неделю, Оля поехала к сестре:


— Умом я понимаю, что должна за ней ухаживать, но не могу. Мне прям плохо становится, когда я в комнату захожу. Дотрагиваться до нее не могу. При этом она чистенькая лежит, я для нее и памперсы купила, и присыпки, и крема. Обработаю ее через тошноту и в туалет бегу, а потом руки мою сорок минут. И мне плохо, и матери. Она же все понимает, в туалет под себя боится лишний раз сходить, сама пытается гигиену соблюдать. Давай что-то решать!


Таня нахмурилась:


— Может, сиделку нанять?


— Профессиональная сиделка стоит, как фюзеляж самолета, мы просто не потянем такие расходы! А если какую-нибудь тетку с улицы нанять… Так это проблему не решит. Она не особо будет надрываться, мама будет голодная лежать. И запах еще сильнее проявится, сейчас и так дома дышать нечем.


— Есть один вариант, но не знаю, согласишься ли ты, — задумчиво протянула Таня.

Ольга оживилась:


— Говори, я уже на многое согласна!


— Не хотела я тебе на судьбу свою жалиться... Ванька мой загулял, зазнобу нашел на стороне. Ненавижу! Прожить в браке пятнадцать лет, вильнуть хвостом, бросить сыновей. Зачем? За что?!


Ольга опешила:


— А нам почему не рассказала?


— Ну, во-первых, вам и так «весело» живется, во-вторых, сделать уже ничего нельзя. Он все свои вещи собрал, в узелочек связал и ушел. Трубку, собака, не берет, на сообщения не отвечает. Я даже домой к ним приходила, а он меня чуть ли не пинками выставил. Так что я теперь брошенка.


— И как же ты живешь?


— Привыкла.


— Так это давно произошло?


— Месяца три прошло. Я сначала ревела, думала, что опомнится и вернется. А он, он... Даже не вспоминает ни обо мне, ни о детях, — на глазах Тани выступили слезы.


— А дети как?


— Дети довольны. Иван в последнее время ко всему придирался, орал постоянно, шпынял мальчишек: то не вовремя пришли, то оценки плохие, то бездельники они.


— Да ты что?


— Ага. Так что у нас хотя бы дома теперь тишь да гладь. Кстати, дом он нам оставил, рыцарь безлошадный. Ну, ничего отольются кошке мышкины слезы. Вспомнит еще меня, приползает на коленях, прощения просить будет.


— А ты?


— А вот не знаю. Сначала думала помучаю да прощу. Потом мечтала, чтобы только вернулся. А теперь... Не знаю, без него научились жить. Он ведь последние полгода в запой ежемесячно уходил. «У меня работа нервная, мне стресс надо снимать!» А как напьется так орать начинает белугой, драться лезет, если ему кто замечание сделает. Так что, с одной стороны, хорошо, что свалил. Да и на работу его стали меньше звать. Кому понадобится пьяница, осматривающий дорогих коров и породистых лошадей?


— А ушел-то к кому?


— Какая-то баба с фермерской фермы. Не молодая и не сильно обеспеченная. И что он в ней нашел?


Женщины помолчали.


— Вот я чего и предлагаю. Ты переезжаешь ко мне. Работать ты можешь и на удаленке. Какая разница, где по клавишам стучать? Я переезжаю в нашу квартиру. На день найдем маме какую-нибудь компаньонку, а вечером я приду, все необходимое сделаю. После деревенской жизни брезгливость быстренько пропадает. А ты за моими охламонами присматривать будешь, а то совсем от рук отбились. Идет?


Ольга засомневалась:


— Ну, не знаю я… Давай я подумаю?


— А что тут думать-то? Со всех сторон одна выгода. Ты здесь, я — там. На выходные я приехала, волшебного пинка детям дала. Ты приехала — с мамой посидели.


— А тебе какой интерес в этом?


— Да устала я в город ездить! Большую часть автобусов у нас убрали, так я теперь в семь часов в город прикатываю и в восемь возвращаюсь. Тут же за уроки сажусь. В общем, только часов в одиннадцать освобождаюсь, а в полшестого уже вставать надо. Раньше-то меня Ванька отвозил и забирал, а теперь у него новая коза нашлась. Я хоть отосплюсь, по магазинам поброжу. Давай попробуем, а? Хотя бы на месяц. Тебе даже заниматься с моими лоботрясами не придется. У них через две недели каникулы начинаются. Они на речку будут ходить, в огороде их можно заставить копаться. Обещаю, мешать они не будут! Да и в еде неприхотливые, хоть и прожорливые. Говорят, возраст такой!


Таня помолчала, потом тихонько добавила:


— И еще я теперь по улицам боюсь ходить. Все мне кажется, что тетки вокруг перешептываются, оскорбляют за глаза, косточки мне перемывают.


Ольге сестру стало искренне жаль. Полжизни на эту деревенщину угробила, а он, бесстыдник, на стороне женщину завел.


— Что, осуждают?


— Не знаю, я ж спросить не могу. Может, уж и забыли все, а мне все равно кажется, что на меня все таращатся. Оль, я тут с ума сойду! Мне нужна смена обстановки.


Ольга немного помолчала и все же согласилась:


— Хорошо, давай! Я на работе попрошусь на удаленку. Если разрешат, так и поступим.


Оля уехала. Почему-то она была уверена в том, что скоро в деревню вернется.

***

С работой проблем не было. Начальник посмотрел на серое Ольгино лицо и сказал:


— По-хорошему тебя бы в отпуск отправить. Но сейчас не могу — сезон в самом разгаре. Сама знаешь, что заказ у нас сейчас большой, клиенты выгодные. Если им угодим, то новые заказы появятся. Переходи на удаленку, работай и попутно сил набирайся.


В выходные произошло «великое переселение народов» — Тане даже показалось, что мама вздохнула с облегчением, когда услышала о том, что за ней присматривать теперь будет она.


Первые два дня сестры созванивались каждый час, а потом постепенно свыклись с новой обстановкой. Оле неожиданно понравилось ковыряться в земле, они с племянниками вскопали огород, сделали новомодные высокие грядки, побелили деревья. Женщина даже подлатала теплицы, купила рассаду помидоров и перцев. На клумбы были высажены цветы. И сколько радости было, когда из земли полезли вверх первые росточки. Они на глазах набирали силу и крепли. На свежем воздухе Оля проводила много времени, у нее пропала бессонница и появился аппетит.


— Ты себе даже не представляешь, как я этому переезду рада, — говорила Ольга по телефону своей младшей сестре, — я и подумать не могла, что в деревне настолько хорошо жить! Мы с ребятами весь день проводим на улице, что-то делаем, чем-нибудь да занимаемся. Огород высадили, приедешь — не узнаешь свой участок! А ты там как справляешься?


— Да неплохо, — говорила Татьяна, — с мамой живём мирно, не ссоримся, отношения не выясняем. Она повеселела, немного поправилась, мы гулять на балкон выходим, воздухом дышим. В общем, тоже живём хорошо. Охламоны мои как?


— Нарадоваться на них не могу, — признавалась Ольга, — во всём мне помогают! Если бы не они, не знаю, чтобы я делала! И грядки поливают, и сорняки убирают, и на речку на экскурсию меня уже сводили. Я загорела!


— Ну и слава Богу, — отвечала Татьяна, — слушай, Оль… А Ванька не заходил?


Этого вопроса Ольга всегда пугалась. Если ответить правду, значит, расстроить младшую сестру. Но и врать, чтобы давать ей лишнюю надежду, тоже было нельзя.


— Нет, не заходил, — признавалась Ольга, — с момента переезда я его ни разу не видела. Мальчишки тоже молчат, об отце и не вспоминают. И ты, Тань, забудь! Бог ему судья, кобелю проклятому!

***

Как-то в выходные Оля поехала в город. К дому она подходила с опаской: вдруг сестра скажет, что пора меняться обратно? Но в квартире вкусно пахло пирогами, мама даже сидела в подушках, и даже сама пила из стакана с трубочкой.


— Как тебе удалось? Это же такой прогресс! — Оля не скрывала радостного удивления.


— Это мама сама придумала. Она вообще молодец. Мы с ней как-то вечером разговорились, вот она и призналась, что больше всего боялась тебя лишний раз о чем-нибудь попросить. Она же чувствовала, как тебе неприятно заходить к ней. А со мной ей легче стало.


— Какая же ты молодец! Правда-правда. Я вот, когда маму такой беспомощной видела, у меня прям внутри все холодело, голова кружилась, руки-ноги отказывали.


— А еще я с соседкой договорилась. Я ж привыкла рано вставать, так что до работы маму искупаю, все ей поменяю, покормлю. А часов в десять к ней тетя Надя заглядывает, они фильмы смотрят, беседы беседуют, вяжут. То есть вяжет соседка, а мама при этом присутствует. Потом она ее обедом кормит и уходит. А там уж и я подбегаю. И выходит это недорого, и всем удобно. А мои-то как? Не безобразничают?


— А им некогда, — Оля рассказала о восстановлении сельскохозяйственных угодий в одном, отдельно взятом дворе.


— Надо же, а со мной они эту работу как каторгу воспринимали. Так и норовили свинтить кабанчиком.


— Мы еще решили летом дополнительно позаниматься. Я курсы нашла, там все так понятно и интересно рассказывают, что я тоже с ними сижу, ума набираюсь. Мы даже соревнование придумали: кто лучше с заданиями справится, тот получит волшебный приз. Пока лидирует Вовка, старший брат злится и еще больше старается, а я в хвосте плетусь. Но ничего, скоро я их догоню.


— А приз-то какой? — спросила Таня.


— Не знаю. Но волшебный. Потом что-нибудь нужное и дорогое куплю. Тем более, что мы новый крупный заказ получили. Не без помощи твоей сестры! Ты знаешь, мне там так хорошо работается.


Дни полетели один за другим. Каждые выходные сестры встречались то в городе, то в деревне, хвастались успехами своих подопечных. Мама стала понемногу двигаться, врачи говорили, что это только начало, и при хорошем настрое она сможет ходить. Правда, медленно и недалеко, но это было прям здорово. Оля выбила маме кресло-каталку, так что они по вечерам выходили во двор — лестницу в подъезде оборудовали удобным пандусом, так что с заездом-выездом проблем не стало. Дети носились по улицам, ходили на речку, ловили рыбу, помогали работать в огороде. Появились свои овощи, кусты выдали урожай смородины, малины, крыжовника, зацвела картошка.


— А жизнь-то налаживается, — думала Ольга, глядя перед сном на яркие звезды в бескрайнем небе.


И все было бы хорошо. До определенного момента.


Таня сестре позвонила поздним вечером. Оля перепугалась: неужели с мамой что случилось?


— Он хочет вернуться, — голос Тани звенел от радости.


— Кто? Карлсон?


— Какой Карлсон, Оля? Ты что городишь?


— Который улетел, но обещал вернуться. Ты загадками-то не говори. Кто и куда вернуться хочет?


— Ванька! Муж мой хочет вернуться. Надоело, говорит, жить вдали от детей. Он даже пить бросил ради меня и закодировался.


— Брехня, — отрезала Ольга, — кобеля твоего только могила исправит!


— Ты, похоже, не рада?


— Да нет, рада. Но как-то так все неожиданно.


— А тебе надо было факс за неделю прислать? Или телеграмму отбить?


— Не злись, — попросила Ольга, — а ты чего решила?


— А ты как думаешь? Конечно, приму обратно. Детям отец нужен, а мне — мужик. Мама себя хорошо чувствует, к ней теперь физиотерапевт ходит по какой-то там программе. Так что она себя обслуживает сама. А поесть-убраться ты уж как-нибудь сможешь.


— Да, смогу, смогу. Вот только как же огород?


— Да вырастим мы твои овощи. И закрутки сделаем. И потом, ты же на выходные будешь приезжать. Все, мне некогда. Потом поговорим.


Оля пошла к мальчишкам, сидящим на террасе.


— Ребят, мама с папой возвращаются, — она постаралась придать голосу оптимизма.

— Куда? Зачем? — спросили дети хором, — нам с тобой хорошо! А отца нам вовсе не надо.


— Он пить бросил. И изменился, — Оля и сама чувствовала фальшь в голосе.


— А наплевать на его изменения. Я с ним жить не хочу, — сердито рявкнул старший.


Младший согласно закивал.


— Мальчишки мои, ну так надо. Вы всегда сможете ко мне приехать, я буду вас навещать.


— А возьми нас с собой? — предложил Вовка.


Его брат замер в ожидании ответа.


— Я не могу. Там бабушка больная, а втроем в одной комнате мы и пару дней не проживем. Да и мама не отпустит, — вздохнула Оля, — до конца сентября я все выходные будут сюда приезжать. А потом вы ко мне будете кататься. Мы на выставки будем ходить, в кино и кафе. А на Новый год елку во дворе поставим, бабушку привезем. Знаете, как классно будет. А еще на Хеллоуин что-нибудь придумаем, и праздник урожая организуем. А еще у нас же скоро вручение волшебного приза.


— Все вы взрослые такие. Только о себе думаете! Предатели!


Андрей отвернулся и зашагал в дом, а на глазах Вовки заблестели слезы.



— Мы же, мы хотели… Урожай продать на рынке, а потом мороженым под завязку... И в тир сходить, и еще… — он вытер слезы рукавом и ушел в глубину участка.


— Реветь будет, — поняла Оля.

Вещи она собирала с тяжелым сердцем. Получается, мальчишки правы. Она их предает.

***

Счастье Татьяны продлилось недолго — Иван прожил с женой всего два месяца, потом раскодировался, а потом опять ушел к любовнице. На этот раз насовсем — он с Таней развелся и вместе с новой супругой из деревни уехал. Татьяна опять вернулась в город, а Оля — в деревню. Все стало на круги своя.
Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк, подписка и поддержка канала.
•

Комментарии