Комментарии
- 3 июн 16:51Алла ГайнутдиноваАфигеть,во козлина🙄
- 3 июн 17:24Galina KönigЭта Тамара полная идиотка или где? Пустить козла в огород. Мозгов совсем нет. Работала бы экономистом стабильная зарплата, мозг никто не выносит. Сама своими руками уничтожила всё. Бизнесменша фиговая.
- 3 июн 17:33Надежда КуксаЧто и стоило ожидать,доверили козлу капусту,это до какой степени нужно быть такой наливной, все труды коту под хвост!!
- 3 июн 17:46Наталия Хоришко (Гаврилюк)Ой, ой, Тамара! "Доверила козлу капусту". Все результаты отдыха насмарку. Как мне её жалко! Маму и бабушку, работников...В банках, по-моему есть такая функция - извещать об убытии финансов со счёта...Нелепое доверие бездельнику... видно, сильно устала... Мозг отключился...Ненавижу таких мужиков! Купил себе машину? Гад!
- 3 июн 18:19Татьяна НуриеваДля такой разворотливой и активной женщины , что то она сильно терпеливая и доверчивая своему мужу-недоумку... автор перегнул...
- 3 июн 18:54Александр И Люся ШуллерТАКИЕ МУЖИЧКИ ПРИСПОСОБЛЕНЦЫ НА ВСЕ ИДУТ....ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ ОТДОХНУЛА !!! СПАСИБО ЗА ИСТОРИЮ ЖДУ ПРОДОЛЖЕНИЕ.
- 3 июн 19:07Татьяна Одегова (Шелест)Не верю! Умная женщина бухгалтер знает, что уезжая на две недели нет никакой потребности оставлять доверенность и допускать такого ненадежного мужа к счетам. А для того чтобы продать кафе ,вообще нужна генеральная доверенность, ведь судя по рассказу он не собственник. Для рассчёта с поставщиками и выплаты зарплаты вполне хватит выручки.
- 3 июн 19:33Таня ГаньшонковаОй как жалкоТамару ждём продолжение
- 4 июн 09:55Кристина ✨✨✨Тамара работяга, но виновата сама, видела и понимала, какой муж урод и продолжала с ним жить. Да еще и оставила на него весь бизнес.Результат не заставил себя ждать.
Для того чтобы оставить комментарий, войдите или зарегистрируйтесь
Житейские истории
:Житейские Истории
Тамара решила начать свой бизнес, взяв в партнеры мужа.
Но и не предполагала, какой сюрприз он ей преподнесет! (3/6)
«Пышка-душка» не просто набирала обороты, она летела вперед, как на крыльях, оставляя позади и реализуя все Тамарины самые смелые ожидания. Дни, недели, месяцы сливались в один нескончаемый, гудящий улей забот, где она была главной рабочей пчелкой. Закупки муки, сахара, масла тоннами, переговоры с поставщиками, которые поначалу смотрели на нее со снисходительной усмешкой, а теперь наперебой предлагали «эксклюзивные условия», бесконечные таблицы с цифрами, отчеты для налоговой, разработка новых, сезонных начинок (яблочная с корицей осенью, клубничная летом — простые, понятные, но такие любимые народом), решение мелких, но таких выматывающих бытовых проблем, вроде внезапно сломавшегося холодильника или капризничающей кассовой машины.
Она жила своим детищем, буквально растворилась в нем, в этом ароматном, теплом, звенящем от смеха и разговоров мирке, который она создала своими руками. Усталость, конечно, накапливалась, как снежный ком, но ее с лихвой перекрывало то пьянящее, ни с чем не сравнимое чувство глубокого удовлетворения от того, что дело не просто идет, а процветает, что ее маленькая, почти детская мечта о пышечной обрела такую реальную, такую вкусную плоть и кровь. Она не просто выживала, не просто зарабатывала на хлеб — она создавала что-то свое, настоящее, приносящее неподдельную радость не только ей самой, но и десяткам, а то и сотням людей, которые ежедневно приходили в «Пышку-душку» за своей порцией маленького, но такого важного счастья.
В этой бешеной круговерти дел и дней, поглощенная бизнесом с головой, руками и ногами, Тамара не сразу заметила, как медленно, но верно все больше и больше меняется Олег. Или, возможно, ее внутренний радар, настроенный на улавливание малейших сбоев в работе пышечной, просто отказывался фиксировать тревожные сигналы, идущие из ее собственной семьи, отодвигая эти неприятные звоночки на самый дальний план, чтобы не отвлекаться от главного, от дела всей ее жизни. А перемены были, и, увы, они не сулили ничего хорошего.
Его первоначальный, пусть и немного театральный, почти водевильный энтузиазм по поводу «нашего семейного бизнеса» довольно быстро угас, сменившись сначала откровенно скучающим равнодушием, а затем — плохо скрываемым, едким раздражением. Роль «хозяина заведения, благосклонно наблюдающего за процессом» ему, видимо, быстро приелась, показалась слишком мелкой для его «масштабной личности». Он все чаще стал отлучаться из пышечной под самыми различными, порой совершенно нелепыми предлогами: то у него «важная встреча с потенциальным инвестором» (который почему-то всегда оказывался в ближайшем баре), то ему «нужно проанализировать конкурентную среду» (что обычно выливалось в многочасовые посиделки в интернете за онлайн-играми). Возвращался он обычно поздно, с характерным запахом дорогого, но уже выветривающегося алкоголя и с еще более кислым, чем обычно, выражением лица. Его «ценные указания» и «стратегические советы» становились все более редкими, но зато каждое такое замечание было пропитано такой язвительностью и таким неприкрытым сарказмом, что у Тамары невольно сжимались кулаки.
Он стал не просто холоднее — он стал чужим. Та былая, обволакивающая нежность, которой он когда-то, в самом начале их отношений, так щедро окутывал ее, словно самым дорогим кашемировым пальто, исчезла без следа, испарилась, как утренний туман, уступив место какой-то подчеркнуто вежливой, но абсолютно ледяной отстраненности. За этой вежливостью чувствовался такой пронизывающий сквозняк, что Тамаре порой становилось физически холодно рядом с ним. Их разговоры, если это можно было назвать разговорами, свелись к обсуждению самых насущных бытовых мелочей или, что случалось все чаще, его очередных финансовых претензий. А претензии эти, как правило, возникали после его «важных встреч с инвесторами» и касались, разумеется, денег.
— Том, ну сколько можно возиться с этой мелочевкой, с этими копейками? — мог заявить он поздним вечером, когда Тамара, измученная после двенадцатичасовой смены, но с тихой гордостью пересчитывала дневную выручку, каждую купюру, каждый рубль, — прибыль-то ведь есть, я же не слепой, я вижу цифры. Может, пора уже и нам, хозяевам жизни, пожить по-человечески, а не как церковные мыши? Машину бы давно пора обновить, эта наша развалюха уже на ладан дышит. Съездить бы куда-нибудь отдохнуть по-царски, на Мальдивы какие-нибудь или на Бали, а не в этот твой занюханный подмосковный санаторий, куда ты мамок своих каждый год таскаешь, как на обязательную повинность.
— Олег, пойми ты наконец, вся прибыль, до последней копейки, сейчас идет в оборот, на развитие, на укрепление позиций, — терпеливо, как маленькому неразумному ребенку, в сотый, а может, и в тысячный раз объясняла Тамара, раскладывая перед ним на кухонном столе стопки счетов, накладных и банковских выписок, — мы только-только встали на ноги, мы еще очень уязвимы. Нам нужно создать солидную финансовую подушку безопасности, чтобы пережить любой кризис. Нам нужно подумать о расширении, об открытии новых точек. Вот раскрутим бизнес как следует, тогда и будешь жить на широкую ногу, как ты мечтаешь, купишь себе хоть «Бентли», хоть личный самолет. А пока… пока нужно потерпеть, нужно немного затянуть пояса, всем нам.
— Опять «потерпеть»! Опять «затянуть пояса»! — с издевкой передразнивал ее Олег, и его лицо искажала злая гримаса, — я, от когда с тобой связался, что-то терплю! Сначала ждал, пока ты свою дурацкую карьеру экономиста сделаешь, отвадил еле-еле, взял под свое крыло, потом — пока ты в домохозяйку наиграешься и поймешь, что это не твое, теперь вот — жду, пока твоя захудалая пышечная в международную корпорацию «Макдональдс» превратится! А жить-то, я тебя спрашиваю, когда?! Когда мне наслаждаться плодами своего, между прочим, тоже труда?! Я ведь тоже вложился в этот бизнес! Да, не материально, но морально, так сказать!
Тамара глубоко вздыхала, отворачиваясь, чтобы он не видел ее глаз, в которых помимо усталости начинало проглядывать отчаяние. Она старалась не поддаваться на его провокации, не вступать в бессмысленные пререкания, которые все равно ни к чему хорошему не приводили, а только отнимали последние силы. Она все еще, по какой-то наивной женской инерции, верила, или хотела верить, что это просто временные трудности, что это его мужская гордость так болезненно реагирует на ее успехи, что, когда дело действительно пойдет в гору, когда появятся настоящие, большие деньги, муж обязательно оценит ее титанические усилия, ее самопожертвование, и все в их семье наладится, вернется на круги своя. Она все еще, где-то в самом потаенном уголке своего сердца, видела в нем того обаятельного, уверенного в себе принца, который когда-то так легко и красиво покорил ее уставшее от борьбы сердце. Просто сейчас этот принц немного заблудился в трех соснах, немного растерялся перед лицом неожиданных жизненных перемен, не зная, как реагировать на то, что его «королева» вдруг оказалась сильнее и успешнее его самого.
Какое-то время, несмотря на это глухое, постоянно растущее напряжение в их личных отношениях, все действительно шло относительно неплохо, по крайней мере, в бизнесе. «Пышка-душка» не просто процветала, она становилась местной легендой. Появились свои постоянные клиенты, которые заходили не только за свежей вкусной выпечкой, но и просто поболтать с радушными, всегда улыбчивыми хозяйкой и ее мамой и бабушкой (особенно бабушкой!), поделиться новостями, пожаловаться на жизнь или, наоборот, похвастаться успехами детей.
Тамара, чтобы хоть немного разгрузить себя и своих близких, которые работали на износ, наняла двух молодых, расторопных сменных продавщиц-кассирш, а также шустрого паренька Валеру на должность грузчика-разнорабочего, который оказался настоящей находкой — исполнительный, непьющий и на все руки мастер. Она даже начала всерьез подумывать об открытии второго кафе в соседнем, густонаселенном районе города — спрос явно превышал предложение, и к ним уже не раз обращались с просьбами «открыться поближе».
Но эта бесконечная, изматывающая гонка, это постоянное, давящее нервное напряжение и хронический, многолетний недосып не могли пройти бесследно для ее организма.
Однажды ранним утром Тамара, попытавшись, как обычно, вскочить с кровати по первому звонку будильника, почувствовала, что земля предательски уходит у нее из-под ног. Голова закружилась так, что люстра на потолке превратилась в размытое пятно, перед глазами замелькали назойливые черные точки, а сердце заколотилось в груди так отчаянно, словно маленькая испуганная птичка, готовая вот-вот вырваться на волю. С трудом, цепляясь за стены, она добрела до кухни и тяжело рухнула на стул, не в силах даже налить себе стакан воды.
В тот день мать осталась у нее. Она и проснулась вслед за ней, войдя на кухню и увидев ее в таком состоянии — бледную, с синевой под глазами, с дрожащими руками, — испуганно всплеснула руками.
— Томочка, доченька, да на тебе же лица нет! Ты что, с ума сошла?! Ты же себя в гроб загонишь с этой своей работой! Так же нельзя, дочка! Ты посмотри, на кого ты похожа!
Вызванный на дом участковый врач, пожилой, седовласый мужчина с усталыми, но добрыми глазами и пропахшими лекарствами руками, после тщательного осмотра и долгого выслушивания Тамариных жалоб на головокружение, слабость и учащенное сердцебиение, поставил неутешительный, но вполне ожидаемый диагноз: острое переутомление на фоне затяжного нервного истощения.
— Вам, милочка, нужно срочно, вот прямо немедленно, в отпуск, — безапелляционно, не терпящим возражений тоном заявил он, выписывая на фирменном бланке длинный список рецептов на успокоительные, витамины и общеукрепляющие средства, — иначе, я вас не пугаю, но дело может кончиться очень и очень плачевно. Полный, абсолютный покой, свежий воздух, никаких стрессов, никаких мыслей о работе. Хотя бы недели на три, а лучше на месяц. И никаких «но» и «если». Здоровье, знаете ли, не купишь ни за какие пышки, будь они хоть трижды золотые.
Мысль об отпуске, да еще и на целых три недели, показалась Тамаре поначалу кощунственной, почти предательской. Как она может оставить свое детище, свою выстраданную «Пышку-душку», на такой долгий срок? Кто будет всем этим заниматься? Кто будет контролировать процессы, решать возникающие проблемы? Но испуганные, полные слез глаза матери, умоляющий, полный тревоги взгляд бабушки, которая тут же примчалась, узнав о нездоровье внучки, и, наконец, собственное отражение в зеркале — изможденное, бледное лицо незнакомой женщины с глубоко запавшими глазами и темными кругами под ними — все это убедило ее, что старый доктор абсолютно прав. Так дальше продолжаться действительно не может. Она на грани. Еще немного, и она просто сломается, как пересушенная ветка.
Решено было ехать в санаторий. Не в какой-нибудь фешенебельный заграничный курорт с пальмами и лазурным морем, о котором так картинно мечтал бы Олег, а в тихий, скромный, но проверенный временем и отзывами подмосковный с хорошей лечебной базой, минеральной водой и целебным сосновым бором. И раз уж ехать, то решила не одной, а вместе с мамой и бабушкой — им тоже, после нескольких месяцев ударного, почти круглосуточного труда у горячей плиты, жизненно необходимо было отдохнуть, подлечиться и сменить обстановку. Две девочки, взятые изначально на кассу, согласились взять смены по очереди на кухне. Предварительно им все было показано, разъяснено, рецептура расписана, и даже произведены пробные дни. Все прошло удачно, поэтому Тома была в них абсолютно уверена — потянут, не подведут. Валерка же остался девчонкам помогать, но отвечал за все остальное без готовки.
Олега Тамара, после некоторых колебаний и долгих внутренних терзаний, решила оставить за главного в бизнесе. Как ни крути, а он все-таки ее муж, отец их будущего (как она все еще надеялась) ребенка, и кому, как не ему, она могла бы доверить свое самое дорогое дело? Она подробно, по пунктам, проинструктировала его, что и как нужно делать, оставила ему все необходимые контакты проверенных поставщиков, написала целую тетрадь подробнейших инструкций для персонала на все случаи жизни, оформила на его имя нотариальную доверенность на ведение дел и управление банковским счетом пышечной.
— Ты точно справишься, Олежек? — с затаенной, не отпускающей ее тревогой спросила она его накануне отъезда, вглядываясь в его лицо, пытаясь прочитать там хоть какую-то уверенность, хоть какую-то ответственность, — тут, в принципе, ничего сложного, все процессы давно отлажены, как часы. Главное — вовремя делать закупки, следить за качеством продуктов, контролировать кассу. Девчонок сильно не жури, пускай работают себе спокойно. Они у нас хорошие, надежные, обижать их нельзя.
— Да не переживай ты так, Томка, не накручивай себя! — с неожиданной, даже какой-то вызывающей бодростью ответил Олег, крепко обнимая ее за плечи и даже пытаясь изобразить на лице некое подобие заботливой улыбки, — отдыхай спокойно, набирайся сил, лечи свои нервы. Я тут за всем присмотрю, будь уверена, не сомневайся ни на секунду. Твоя драгоценная кафешка будет в самых надежных руках! Все будет чики-пуки!
Его непривычная уверенность и показной оптимизм немного успокоили Тамару, хотя где-то в самой глубине ее души, в том самом уголке, где жили ее самые потаенные страхи, продолжал назойливо скрестись маленький, противный червячок сомнения и необъяснимой тревоги.
Первые две недели долгожданного отпуска прошли на удивление спокойно и даже, можно сказать, благостно. Тишина, нарушаемая лишь пением птиц и шелестом сосен, кристально чистый, пьянящий свежий воздух, расписанные по минутам лечебные процедуры — ванны, массажи, ингаляции, — неспешные, умиротворяющие прогулки по вековому сосновому лесу и долгие, задушевные вечерние разговоры с мамой и бабушкой за чашкой травяного чая на веранде их уютного номера — все это делало свое целительное дело. Тамара постепенно приходила в себя, оттаивала душой, к ней медленно, но верно возвращались физические силы, на щеках появился давно забытый здоровый румянец, а в глазах — прежний, живой блеск.
Она сознательно старалась не думать о работе, гнала от себя любые мысли о «Пышке-душке», хотя каждый вечер, перед сном, рука сама так и тянулась к телефону, чтобы позвонить в кафе и узнать, как там идут дела. Олег, когда она все же не выдерживала и звонила, отвечал неизменно бодро, даже как-то преувеличенно весело, рапортовал, что все в полном порядке, выручка стабильная, никаких проблем и происшествий нет, персонал работает как часы. И Тамара, немного успокоенная его словами, снова погружалась в безмятежную, ленивую атмосферу санаторного отдыха, позволяя себе наконец-то расслабиться. Она уже начала строить робкие планы на будущее: как вернется домой, полная сил и новых идей, с удвоенной энергией возьмется за поиск подходящего помещения для второго кафе, как разработает новую линейку напитков, как наймет еще одного пекаря, чтобы разгрузить маму и бабушку…
А потом, когда до окончания их трехнедельного, такого необходимого отпуска оставалось всего два каких-то жалких дня, и Тамара уже мысленно паковала чемоданы, с нетерпением и легким волнением предвкушая возвращение к своему любимому, пусть и такому хлопотному делу, раздался резкий, тревожный телефонный звонок. На экране мобильного высветился незнакомый, но почему-то сразу вызвавший дурное предчувствие номер.
— Алло, Тамара Романовна? Это вы? — раздался в трубке прерывающийся, явно взволнованный молодой мужской голос, — это Валера, ваш помощник из пышечной, ну, который грузчик… и вообще…
Тамара вся напряглась, как натянутая струна. Валера был тихим, скромным, невероятно исполнительным и ответственным парнем, который никогда, ни при каких обстоятельствах не звонил ей по пустякам, тем более зная, что она в отпуске, тем более со своего личного, а не с рабочего телефона…
— Да, Валера, это я, слушаю тебя внимательно. Что-то случилось? — спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее, хотя сердце уже забилось часто-часто, предчувствуя беду.
— Тамара Романовна, тут такое дело… В общем, я не знаю, как вам и сказать… Вам надо срочно приехать, вот прямо сейчас, если можете! — голос Валеры дрожал так, что слова едва можно было разобрать, — тут… тут просто кошмар какой-то невообразимый творится! Ваш муж, как бы так сказать, чтоб помягче… он… он…
— Оле?! — ледяной ужас сковал Тамару, сердце ухнуло куда-то в пропасть, в пятки, — ну, говори уже, Валера, не тяни! Что он сделал?!
— Он… он, Тамара Романовна, кажется, все деньги из кассы забрал… до последней копейки… и из сейфа тоже, я видел, как он его открывал… И поставщикам мы уже почти неделю ничего не платим, они звонят, ругаются, грозятся больше продукты не привозить… И девочки, продавщицы наши, зарплату за прошлый месяц так и не получили, они уже плачут, не знают, что делать…
А сегодня утром, прямо перед открытием, пришел какой-то хмурый, неприятный мужик обсуждали продажу кафе… я толком ничего не понял, он с ним за последним столиком сел… Он сказал, что теперь он тут новый хозяин и собирается все замки менять! Тамара Романовна, умоляю вас, приезжайте скорее, а то я боюсь, к вашему официальному приезду тут уже и пышечной нашей любимой не будет, одни голые стены останутся!
Мир для Тамары в одно мгновение не просто рухнул — он взорвался, разлетелся на миллионы мелких, острых осколков. Она стояла посреди своего уютного, залитого утренним солнцем санаторного номера, крепко, до боли в пальцах сжимая в руке телефон, и не могла вымолвить ни единого слова, не могла даже вздохнуть. Кошмар. Это был не просто кошмар. Это была полная, безоговорочная, сокрушительная катастрофа. Предательство. Такое циничное, такое подлое, такое немыслимое...
https://ok.ru/group/70000003917036/topic/158006884449772
Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк, подписка и поддержка канала.
Тамара решила начать свой бизнес, взяв в партнеры мужа.
Но и не предполагала, какой сюрприз он ей преподнесет! (4/6)