Лучшие статьи на популярные темы

Житейские истории

:

Житейские Истории

5 авг

— Да, удавила, — призналась подруга, — своими руками!

Ты понимаешь, что ребенок этот мне всю жизнь сломает?!

— Да, удавила, — призналась подруга, — своими руками! - 985733481964
— Да, удавила, — призналась подруга, — своими руками! Ты понимаешь, что ребенок этот мне всю жизнь сломает?!

— Ты язык-то за зубами держи, — наклонившись, пробормотала Лера, — ты ведь тоже соучастница. Ты мне помогала следы заметать, порядок в комнате наводить после… В общем, молчи! А от тела я избавилась. Вынесла на помойку на выкинула. Мусор каждый день забирают, увезли его давно…

***

Второй курс принес мне интересные знакомства — в общежитие переехала Лера. Я вообще не понимаю, как мы с ней подружились: она — ураган, буря, фейерверк и я — тихая серая мышка. Да, разные мы были, как небо и земля, но тем не менее сдружились быстро. Она — вся такая яркая, на каблуках, парней меняла как перчатки, а я — в книжках и мечтах о том единственном принце на белом коне.


Лера сразу после заселения с Андреем закрутила. Местный ловелас, мечта всех девчонок. Ну как всех… Мне он не нравился почему-то. Высокий такой, кудрявый, на гитаре играл вечно под окнами, песенки свои дурацкие горланил. Она прямо светилась вся, когда он рядом был.


— Ну, как он тебе, а? — тихонько щебетала Лера, когда он пару раз к нам в комнату заходил, — ну, правда же, классный?


Я пожимала плечами, краснея.


— Ну, не знаю, Лер… Ничего особенного вроде…


Она смеялась.


— Да ладно тебе! Все вы так говорите! Просто завидуете, что у меня такой парень!


Я отмахивалась.


— Да не завидую я! Я об учебе думаю, мне не до парней…


А потом бац — и все закончилось. Лерка его отшила. Я не знала, почему — мне она не рассказывала. Кстати, Андрей благодаря ей изменился. Раньше он был настоящим гулякой, а с ней присмирел, надышаться на нее не мог, на других девчонок даже и не смотрел. Он, бедный, ходил за ней, умолял, цветы носил, а она нос воротила.


— Лер, ну что ты творишь? — пыталась я ее вразумить, — он же хороший парень! Что случилось?


Она отмахивалась.


— Надоел! Все! Не хочу его больше видеть! Приелся он мне, как гречка на завтрак, обед и ужин!


Я ахала.


— Ну, нельзя же так! У него же сердце разбито!


— А у меня вот сердца нет! — огрызалась Лера, — хочу — люблю, хочу — разлюблю! Мое право!


И вот тут, наверное, я совершила свою первую ошибку. Не надо было молчать. Надо было сказать ей все, что я думаю. Но я промолчала, испугалась ее гнева, просто тихонько буркнула:


— Ну, делай, как знаешь…


Помню, как-то Андрей подкараулил меня у общаги. Вид у него был ужасный: глаза красные, щеки впалые.


— Скажи, пожалуйста, Лере… — хрипел он, — скажи, что я все исправлю. Я стану лучше. Я все сделаю, как она захочет. Просто пусть даст мне шанс!


Я сглотнула ком в горле.


— Хорошо, Андрей. Я скажу.


Вечером, когда Лера вернулась, я передала ей слова Андрея. Она только фыркнула.


— Передай ему, что он мне больше не интересен. Пусть катится ко всем чертям! — выпалила она, не глядя на меня.


Я чуть не задохнулась от возмущения.


— Лера! Ты совсем ошалела! Как можно так говорить?!


— А вот так! — рявкнула она, — не лезь не в свое дело! Я сама разберусь!


И опять я промолчала. Не могла же я ее заставить…

***

Прошло несколько дней. Андрей все так же дежурил под окнами, но Лера даже не выглядывала. А потом он исчез — просто перестал появляться. Вроде как переключился, девушка у него другая появилась. А Лерка, наоборот, взбесилась. Наверное поняла, что потеряла парня навсегда.


А месяц спустя Лера как-то резко изменилась — стала раздражительной, все время ныла, что то ей жарко, то холодно. Я заметила, но вопросы задавать не стала. А как-то утром все и прояснилось. Сидит моя подруга бледная, трясется вся. Ну, я и не выдержала:


— Лер, что с тобой? Ты плохо выглядишь!


Она всхлипнула.


— Мне плохо… Очень плохо…


Я подскочила, давай нашатырь искать в аптечке. Кое-как в чувство привела.


— Что случилось-то? — настаиваю я.


И тут она выдала:


— Я беременна.


Я опешила.


— Беременна? От кого?


Она отвернулась.


— Неважно.


Я все поняла.


— От Андрея?


Лера кивнула, шмыгнув носом.


— Лер, ну это же… это же хорошо! — попыталась я ее поддержать, — может, он тебя любит до сих пор, а с той тебе назло встречается?! Расскажи ему!


Лера посмотрела на меня, как на идиотку.


— Ты что, совсем дура? Какой Андрей? Я ему ребенка подкину, что ли? Зачем он ему сдался, студенту? Да и как ты себе это представляешь? Я же его бросила!


— Ну и что? Он же отец! Он имеет право знать! — возмутилась я.


— Да плевать я хотела на его права! Мне этот ребенок не нужен! — взвизгнула Лера, — я аборт сделаю!


Я ахнула.


— Аборт?! Лера! Ты что, с ума сошла? Это же… грех!


— Да пошла ты! — отрезала она, — не тебе решать! Это моя жизнь и мое тело!


Я пыталась ее переубедить, умоляла, плакала даже, но все было бесполезно — она стояла на своем.


— Лер, ну подумай! — твердила я, — Андрей будет рад! Он тебя простит! У вас будет семья!


— Семья? С ним? Ха! Не смеши меня! — кривилась Лера, — я еще молодая, я жить хочу, а не пеленки стирать!


Не знаю, чем она думала… Лера пошла в больницу, но ей отказали — срок уже был большой.


— Ну что теперь делать? — ревела она, вернувшись в общагу.


— Рожать, что еще! — огрызнулась я, хотя внутри все сжималось от жалости к ней, — и рассказать Андрею!


— Ни за что! — взвизгнула Лера, — лучше вздернусь!


Она решила скрывать беременность. Но как это сделаешь в общаге? Пришлось помогать ей, дуре. Я доставала ей просторную одежду, прикрывала ее, когда она ходила в душ, врала комендантше, когда Лера пропускала занятия. Живот она старательно утягивала, да походку ведь не скроешь…


— Да она просто неважно себя чувствует, — говорила я тете Клаве, — женские дни, знаете ли…


Тетя Клава смотрела на меня с подозрением, но ничего не говорила. Видимо, догадывалась, в чем дело.


— Смотри у меня, студентка! — ворчала она, — как бы чего не вышло. А то отвечать будешь!


Я только кивала, стараясь не смотреть ей в глаза. Почему я-то отвечать должна? Можно подумать, это я ей «сюрприз» такой оставила! Вот так мы жили, как на пороховой бочке. Лера росла вширь, а я тряслась от страха, что все раскроется. А она все твердила:


— Только Андрею ни слова! Ни-ког-да он не должен узнать, что я от него беременная!


Я молчала, но в глубине души надеялась, что он узнает правду, что появится и спасет нас обеих. Но он не появлялся.

***

Я помню тот день, как сейчас. Я как раз дежурила в училище — помогала с организацией какого-то там концерта. Освободилась поздно, устала жутко, спина просто отваливалась. А Лера все это время одна в общаге была. Домой иду, а на душе у меня не спокойно. Про Лерку вспомнила, и сердце как-то нехорошо екнуло тогда — какое-то предчувствие нехорошее было.


Когда я вернулась, в комнате было тихо. Я поначалу подумала, что ее нет — обычно Лера хоть что-то бурчала, возмущалась. А тут — ни звука.


— Лера? Ты где? — позвала я, заглядывая в комнату.


И тут я увидела ее. Лежит на кровати, бледная, как полотно, глаза закрыты. А на полу… Боже мой… На полу лежал маленький ребенок. Совершенно точно не живой… Меня будто током ударило. Я застыла, не в силах пошевелиться, рот открываю, как рыба, а ни звука издать не могу. Пару минут так стояла, потом в себя пришла.


— Лера! — закричала я, подбегая к ней.


Она открыла глаза. Взгляд пустой, безумный.


— Он… он помер… — прошептала она, — сам, Надь…


Я посмотрела на ребенка. Маленький, синюшный… Пуповина перерезана, но не перевязана. Пол красного цвета…


— Что… что произошло? — заикаясь спросила я.


— Я родила… сама… — прохрипела Лера.


— Но… пуповина… почему она не перевязана? — я не могла поверить своим глазам.


Лера заплакала.


— У меня не было сил… Я пыталась… но не смогла…


Я схватилась за голову.


— Лера! Ты что натворила?! Нужно врача вызвать! Сейчас же!


Она вцепилась в мою руку.


— Нет! Никого не зови! Пожалуйста! Если кто-нибудь узнает, меня посадят!


Я была в ужасе.


— Да за что? Ты же ему ничего не сделала ведь? Не сделала же?! Ты же не виновата! Ты просто… ты просто растерялась, испугалась…


— Нет! Они не поверят! Скажут, что я специально! Я не хочу в тюрьму! — истерила Лера.


Я пыталась ее успокоить, пыталась убедить вызвать врача, но она меня не слушала.


— Пожалуйста, — умоляла она, — помоги мне… Никому не говори… Мы все уберем… Спрячем…


Я смотрела на нее и не понимала, что делать. С одной стороны — ребенок погиб, это ведь ужасная трагедия... С другой — ну нужно же куда-то сообщить? Это ведь гражданский долг мой.


— Лер, что мы будем делать с ребенком? — прошептала я, чувствуя, как кружится голова.


— Я не знаю… — плакала Лера, — но мы что-нибудь придумаем… Только помоги мне… Пожалуйста…


И я… я согласилась. Это была моя вторая, роковая ошибка. Я поверила ей, поверила в ее беспомощность. Я решила, что просто обязана ее спасти.


— Хорошо, — сказала я дрожащим голосом, — я тебя не брошу. Что мне делать?


Лера немного успокоилась.


— Сначала… нужно убрать все следы… Помоги мне встать…


Я помогла ей подняться. Она была слабой, шаталась. Вместе мы убрали грязную постель, вымыли пол. Я, как зомби, выполняла все ее указания. Мне вообще тогда казалось, что я сплю.


— А теперь… нужно избавиться от ребенка… — прошептала Лера.


Я похолодела.


— Избавиться? Как?


Она пожала плечами.


— Я не знаю… Нужно что-то придумать…


Мы молча смотрели друг на друга, перепуганные и растерянные. В голове была только одна мысль: нужно скрыть правду. Любой ценой. И вот тут начался настоящий кошмар…

***

Когда я взяла ребенка на руки, чтобы хоть как-то завернуть его, меня словно парализовало. Я увидела yа шее малыша… отчетливые следы от пальцев. Маленькие бороздки, говорящие об одном — малыш погиб не сам.


В голове все перевернулось.


— Лера… что это? — прошептала я, показывая ей шею ребенка.


Она отвела взгляд.


— Что это, Лера?! Ты… ты его удавила?! — закричала я, не веря своим глазам.


Она молчала.


— Отвечай! Говори! Немедленно говори, — я трясла ее за плечи, не в силах сдержать гнев.


И тут ее прорвало.


— Да! Да, это я! И что с того?! — заорала она в ответ.


— Зачем?! Зачем ты это сделала?! — я не могла понять, как такое возможно.


— Он мне не нужен был! Я не хотела этого ребенка! Он испортил бы мне всю жизнь! — кричала Лера, заливаясь слезами.


— Но… это же твой ребенок! Твое продолжение! — я была в ужасе.


— Да плевать мне! Я хочу быть свободной! А он… он был обузой! — она рыдала, уткнувшись лицом в подушку.


Я не выдержала. Меня затрясло, я заплакала. Не помню, что говорила, наверное, проклинала ее. А потом… потом я потеряла сознание.


Очнулась я в больничной палате. Белые стены, капельница… Рядом сидела Лера. Спокойная, как ни в чем не бывало.


— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, как будто мы просто поссорились из-за какой-то ерунды.


— Где… где ребенок? — прошептала я, с трудом ворочая языком.


Она пожала плечами.


— Нет никакого ребенка. Избавилась я от него.


— Избавилась? Как? — я боялась услышать ответ.


Лера посмотрела на меня холодным взглядом.


— Выкинула его в мусорный бак. За общагой.


Меня снова затрясло.


— Ты… Выкинула?! В мусорку?! — я не могла поверить своим ушам.


— А что мне оставалось делать? — огрызнулась она, — хоронить его с почестями?


Я молчала, не зная, что сказать.


— Слушай, — продолжила Лера, наклоняясь ко мне, — внимательно слушай. И запомни! Если ты кому-нибудь проболтаешься, ты пойдешь как соучастница. Ты помогала мне скрывать беременность, ты помогала убирать следы. Тебе тоже не поздоровится!


Я смотрела на нее и внезапно поняла, что она не шутит.


— Так что забудь все, — закончила она, — и больше не вспоминай. Никогда! Иначе мы обе пропадем.


Она встала и ушла. А я осталась лежать в палате, одна, в полном ужасе. Я знала, что она права. Если я расскажу правду, меня посадят. Я и правда соучастница, я помогла ей скрыть преступление. Я виновата не меньше нее.

***

С тех пор прошло семь лет. Я живу с этим кошмаром каждый день. Он преследует меня во сне и наяву. Я пыталась забыть, начать новую жизнь, но все безуспешно. Я до сих пор вижу перед собой маленькое тельце с красными полосками на шее… Я не знаю, что делать. Рассказать правду и понести наказание? Или молчать и жить с этим грузом до конца своих дней? Я запуталась.


Три года назад в моей жизни появился свет. Вася. Мой Вася. Он, правда, золото, а не мужик — добрый, заботливый, работящий… Любит меня до безумия. Говорит, что я — его счастье


— Ну, как я без тебя раньше жил, а? — воркует он, обнимая меня, — ты у меня самая лучшая!


Я улыбаюсь, прижимаюсь к нему. И вроде бы все хорошо, вроде бы надо радоваться жизни, но… Но внутри все равно сидит этот червь, гложет изнутри. Память о том страшном дне никуда не делась. Васину маму я тоже очень люблю. Ангелина Борисовна — просто чудо-женщина. Добрая, мудрая, всегда поддержит, всегда поймет. Живем мы у нее в квартире, она нас как детей родных опекает.


— Вы, главное, живите дружно, детки! — говорит она нам, — а я вам во всем помогу. Чем смогу, конечно.


Она часто замечает, что я какая-то задумчивая. Все время спрашивает:



— Что-то ты, Надюша, совсем загрустила, — говорит она мне как-то за чаем, — что случилось, дочка? Может, работа сложная? Или Вася тебя обижает?


Я отмахиваюсь.


— Да нет, Ангелина Борисовна, все хорошо. Просто… устала немного. Весна, знаете ли, авитаминоз…


Она смотрит на меня с подозрением.


— Что-то мне не верится, Надюша. Я же вижу, что у тебя на душе что-то не так. Может, поделишься? Мне же можно довериться.


Я молчу. Как я могу ей рассказать? Как я могу признаться в том, что я знаю о… таком? Как я могу разрушить ее веру в меня?


— Все хорошо, Ангелина Борисовна, правда, — повторяю я, — просто… бывают дни такие, когда грустно.


Она вздыхает.


— Ну, смотри сама. Если что, я всегда рядом. Помни это.


Я киваю. Спасибо ей за все, за ее доброту, за ее понимание. Но я не могу ей рассказать. Я уверена, что и муж, и свекровь после этого признания от меня отвернутся. Вася тоже чувствует, что со мной что-то не так. Он на самом деле очень внимательный и чуткий.


— Надь, что с тобой? — спрашивает он меня в периоды моего отчаяния, когда мы остаемся одни, — ты какая-то не такая. Как будто не со мной.


Я обнимаю его крепко-крепко.


— Все хорошо, Вась. Я очень люблю тебя.


Он обнимает меня в ответ.


— И я тебя очень люблю. Но я же вижу, что тебя что-то гложет. Не мучай себя, расскажи мне. Я же твой муж, я тебя всегда поддержу…


Я смотрю в его добрые, любящие глаза и мне так хочется ему во всем признаться... Вывалить всю эту боль, всю эту грязь, которая накопилась у меня внутри. Но я боюсь. Боюсь его реакции. Каждый день я живу в страхе, что правда выплывет наружу. Что кто-то узнает о Лере, о несчастном ребенке, погибшем от рук родной матери, о том мусорном баке… Я боюсь, что меня арестуют и осудят, и тогда я потеряю Васю и Ангелину Борисовну.


Иногда я думаю, что лучше было бы признаться во всем сразу, еще семь лет назад. Но тогда я была слишком молода и слишком напугана. А сейчас… Сейчас уже слишком поздно. Я же после выписки из болезни из общаги съехала — упросила родителей, и они сняли мне крошечную квартирку. А Лерка так и осталась в общежитии. Я пару лет назад о ней справки наводила, узнала, что подруга моя бывшая плотно подсела на запрещенку, и сейчас отбывает срок за распространение и хранение. Наверное, так даже лучше. Чем дальше она от меня, тем глубже будет спрятана наша тайна.

***

Все было бы хорошо, если бы не одна проблема. Как будто мало тех, что у меня уже есть... Мы с Васей очень хотим ребенка, уже довольно давно пытаемся, а ничего не получается.


— Ну, ничего, Надь, — успокаивает меня Вася, — всему свое время. Захочет Бог — даст ребеночка.


Я киваю, но внутри все равно болит. Ведь знаю, что причина может быть не только в Боге — это, наверное, расплата за мои грехи.


— Может, тебе еще раз обследоваться? — предлагает Вася,— может, что-то пропустили врачи?


— Да я уже все больницы оббегала, Вася! — вздыхаю я, — и платные, и бесплатные. Все говорят, что здорова. Препятствий к зачатию нет.


И это правда. Я сдавала кучу анализов, проходила разные процедуры — все в норме. Ваську тоже дважды заставляла обследоваться. Он сначала сопротивлялся, говорил, что это — ерунда, но потом согласился.


— Ну, раз тебе так надо, — говорил он, — схожу. Но я уверен, что у меня все хорошо.


И действительно, у него все хорошо. Анализы отличные, cпeрмогрaммa в порядке.


— Видишь, я же говорил! — смеялся он, — все у меня отлично. Просто еще не время.


А мне от этого не легче. Почему я не могу стать матерью? Ну чем я провинилась перед Господом? В конце концов, меня даже в комнате тогда не было, я пришла, когда Лерка уже… Почему я расплачиваюсь за ее грех?



— Может, это порча? — как-то говорит мне Ангелина Борисовна, — может, кто-то нам завидует и сглазил вас?


Я раньше скептически относилась ко всяким суевериям, но… Теперь я хваталась за любую соломинку, я использовала все способы, чтобы наконец подарить мужу долгожданного наследника.


— Может быть, и порча, — говорю я, — надо сходить к какой-нибудь бабке, погадать.


— Вот и правильно! — радуется Ангелина Борисовна, — я знаю одну хорошую бабушку, она нам поможет.


Едем мы с Ангелиной Борисовной к какой-то бабке в глухую деревню. Бабка старая, сморщенная, говорит непонятно.


— Вижу я на вас порчу, — говорит она, глядя на меня исподлобья, — сделано на бесплодие. Кто-то вам сильно завидует.


Я вздыхаю. Так и знала.


— А снять можно? — спрашиваю я.


— Можно, — отвечает бабка, — но это будет дорого стоить. И потребуется много времени.


Я соглашаюсь на все условия. Главное — чтобы у нас появился ребенок. Хожу к этой бабке несколько месяцев, она читает надо мной какие-то молитвы, поит меня какими-то травами, делает какие-то обряды. Но ничего не меняется. Беременность не наступает!


— Может, это все ерунда? — говорю я Васе, — может, не стоит тратить время и деньги на эту бабку?


— Ну, раз уж начали, надо закончить, — отвечает он, — вдруг поможет?


Я сомневаюсь, но продолжаю ходить к бабке. Цепляюсь за любую надежду. Однажды бабка говорит мне:


— Есть еще один способ, но он очень опасный. И не всем подходит.


— Какой способ? — спрашиваю я.


— Нужно пойти на кладбище ночью и взять землю с могилы невинно убиeннoгo. И эту землю нужно съесть.


Я в ужасе/ Я не смогу это сделать!


— Тогда не будет у вас детей, — отвечает бабка, — выбирай.


Я в растерянности. И что делать? Пару дней я думала, все взвешивала, а потом…

***

Бабка оказалась убедительной. Или я просто уже готова была на все. В общем, я согласилась пойти на кладбище ночью, да еще и землю с могилы есть…


— Только ты никому не говори, — предупредила бабка, — ни мужу, ни свекрови. Это нужно сохранить в тайне. Иначе не сработает.


Я кивнула. Как будто я собиралась кому-то рассказывать про этот идиотизм! Выбрала ночь потемнее, надела темную одежду и пошла на кладбище. Помню, как сердце колотилось, в горле пересохло. Страшно было до жути.


Долго бродила между могилами, искала подходящую. Бабка сказала, что нужна могила невинно убиeннoгo, ребенка лучше всего. Наконец нашла. Мальчишка совсем молодой, лет пятнадцати. Пацаны, друзья его, баловались и толкнули его под поезд. Помню эту историю, тогда весь город гудел. И вот теперь я должна землю с его могилы есть…


— Ну, держись, — прошептала я.


Взяла земли. Ком мокрой и скользкой земли, зажмурилась. И… съела. Гадость редкостная! Вкус земли, сырости и чего-то еще, не понятного и противного. Запила водой из бутылки и бегом оттуда! Домой прибежала, как угорелая, мылась час, как будто смывала с себя грехи.


— Ну, теперь жди, — сказала бабка, когда я ей позвонила, — через месяц забеременеешь.


Ждала я этот месяц беременности, как манны небесной. Каждое утро делала тест на беременность. И каждый раз — одна полоска. Через месяц у меня началась истерика. Я позвонила бабке, наорала на нее и обвинила ее во лжи.


— Ты — шарлатанка! — орала я в трубку, — ты обманула меня! Я чуть с ума не сошла из-за тебя! Развела меня на деньги и сидишь теперь довольная?!

— Ну, не знаю, — отвечала бабка спокойно, — я сделала все, что могла. Может, ты что-то не так сделала? Или порча сильнее оказалась?


Я чуть трубку не разбила от злости. Дома устроила скандал свекрови и мужу. Вывалила им все: и про бабку, и про кладбище, и про землю.


— Вы что, совсем с ума посходили?! — кричала я, — зачем вы меня всякой ерундой заниматься заставляете?! Я чуть на тот свет не отправилась из-за вас!


Вася и Ангелина Борисовна смотрели на меня, как на сумасшедшую.


— Надь, ты чего? — спрашивал Вася, — мы-то причем?


— Да я землю с могилы ела! По вашей милости — вы же меня к этой полоумной бабке отправили! А беременность так и не наступила! Зачем вы мне всю эту чушь насоветовали?


Ангелина Борисовна попыталась меня успокоить.


— Надюша, ну не плачь. Мы же хотели как лучше. Помочь хотели...


— Помогли! — орала я, — спасибо вам большое за помощь! Я теперь вообще на кладбище смотреть не могу!


В общем, сорвалась я тогда по полной программе. Вася пытался меня успокоить, обнимал, говорил, что все будет хорошо, но я ничего не слышала — я была в ярости. Я потратила кучу денег, времени и сил на всю эту ерунду. А в итоге — ничего, только разочарование и пустота.


После этого скандала мы с Васей долго не разговаривали. Я не могла ему простить, что он позволил мне в это ввязаться. Но потом, конечно, помирились. Куда деваться? Люблю я его. Но надежда родить ребенка так никуда не делась. Я смирилась. Вернее, пытаюсь смириться, но внутри все равно болит. И каждый раз, когда я вижу беременную женщину или ребенка, у меня сжимается сердце.

***

Две недели назад моя жизнь разделилась на «до» и «после» — четырнадцать дней назад я умepлa. Морально, конечно. Физически я еще тут, дышу, хожу, даже улыбаюсь иногда. Но внутри меня — пустота.


Я узнала, что у Васи есть другая женщина. У моего Васи. У моего любимого мужа. Случайно увидела их. Еду я по городу, вся в своих мыслях, и вдруг вижу — Вася. Идет по улице, держит под руку какую-то женщину. Она такая… обычная. Ничего особенного. Но у нее живот огромный, ей рожать вот-вот. Я остановила машину. Смотрю на них и не верю своим глазам. Вася улыбается, что-то ей говорит, а она смеется. Идут, как будто весь мир принадлежит им двоим.


— Не может быть, — шепчу я, — это какая-то ошибка.


Мой муж, которого я люблю больше жизни, имеет вторую семью. Они зашли в кафе, а я сидела в машине и смотрела на них сквозь стекло. Слезы текли ручьем, я не могла поверить, что это происходит со мной. Все мои мечты, все мои надежды, все мои планы — все рухнуло в один миг. Три года мы пытались завести ребенка, а он… он просто пошел на сторону и сделал это с другой. Я примчалась домой. С порога начала рыдать, упала на колени перед Ангелиной Борисовной, рассказала ей все, как было. Надеялась на поддержку, на защиту. Вот дура…


— Мам, что мне делать, а? — рыдала я, — как мне это пережить? Как он вообще в глаза мне смотреть собирается? Его любовнице рожать со дня на день!


А свекровь… Она только плечами пожала.


— А что ты хотела? — сказала она спокойно, — ты родить не можешь, вот он и нашел здоровую. Надь, это нормальное желание здорового мужчины. Он хочет после себя что-то оставить, он имеет на это право. Кто ж виноват, что ты… Пустая.


Я остолбенела. Неужели она так думает? Неужели она считает, что я виновата в том, что у нас нет детей?


— Как вы можете так говорить? — заорала я, — вы же знаете, как я мечтаю о ребенке! Я все готова была отдать, чтобы у нас была семья! Я через столько прошла, а он… Он меня взял и предал!


— Ну, мечта — это одно, а реальность — совсем другое, — ответила она, — Васе нужен наследник, он — мужчина, ему нужно продолжать род.


Я смотрела на нее и не верила, что все это происходит со мной. Где та добрая, любящая женщина, которая всегда меня поддерживала? Где моя вторая мама?


— Как вы можете оправдывать его измену?


— Я не оправдываю, — спокойно сказала свекровь, — но сына я прекрасно понимаю. Он мечтает о малыше, о полноценной семье. А ты что можешь ему дать?


Я молчала. Что я могла ей ответить? Она, получается, права. Я не могу дать Васе ребенка. Я — здоровая и при этом бесплодная…


— Может быть, вам стоит развестись? — предложила она, — чтобы не мучить друг друга? У Ликочки скоро родится сынок, внучок мой. Вася, как человек порядочный, в любом случае с тобой разведется и на матери своего наследника женится. Так чего тянуть?


Предложение свекрови окончательно меня выбили из колеи — я опять впала в истерику.


— Так вы все знали?! Знали и молчали? Я не хочу разводиться! Я люблю Васю! Я жить без него не смогу…


— А придется, — припечатала свекровь, — Надь, ну есть ведь у тебя гордость, а? Ты — хорошая женщина, я всегда к тебе прекрасно относилась, ты же знаешь. Но… Лика смогла дать Васе то, чего ты не дала. Конечно, я приму выбор сына в любом случае. Я искренне считаю, что вам нужно просто друг друга отпустить. Возможно, вы просто не подходите друг другу…


И тогда я поняла, что все. Нет у меня больше ни семьи, ни надежного тыла, ни любимого мужа. Бороться за Васю не имело смысла — я прекрасно понимала, что битву эту проиграю. Не дожидаясь возвращения благоверного, я собрала все свои вещи и ушла. В буквальном смысле в никуда.

***

С Васей мы развелись. Он, конечно, извинился, но сохранить наши отношения не предложил. Сказал, что хочет, чтобы его ребенок рос в полной семье, поэтому мы будем разводиться. Я не спорила. Зачем? И так все ясно. Машину, которую мне покупал Вася, он забирать не стал. За что ему огромное спасибо. Как теперь он живет, я не знаю — мы не общаемся. Прошло уже почти полгода с момента нашего расставания, а я до сих пор в себя прийти не могу. Очень по нему скучаю, на других мужчин и не смотрю — не верю, что смогу снова стать счастливой.
Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк, подписка и поддержка канала.

Комментарии