Житейские истории

:

Житейские Истории

9 авг

— За мной монстр какой-то гнался.

Сначала на четвереньках бежал, потом на две ноги встал. Серый, волосатый…

— За мной монстр какой-то гнался. - 985789875436
— За мной монстр какой-то гнался. Сначала на четвереньках бежал, потом на две ноги встал. Серый, волосатый… И глаза у него, как у волка какого, в темноте зеленым горят. Еле ноги унес! В болоте тону, кричу, на помощь зову. Слышу, что с другой стороны подбирается кто-то. Зверь этот ноздрями воздух втянул, головой повертел и удрал. И Иван потом появился…

***

Марина погибла неделю тому назад, накануне их с Иваном свадьбы. Она вышла в магазин и не вернулась. Любимую Ваня нашел на улице — сбил какой-то лихач и бросил погибать. Похоронили ее через три дня, в пятницу — именно в этот день Иван и Марина должны были пожениться. На похоронах любимой Иван был одет в костюм, который он купил для свадьбы, а Марину похоронили в белом платье невесты. И всем присутствовавшим на похоронах страшно и больно было наблюдать за тем, как жених прощается с уходящей навсегда невестой.

После похорон Иван вернулся к себе домой, зашторил окна и запер дверь, после чего опустился в кресло и сидел неподвижно несколько часов. Когда боль, переполнявшая его, стала невыносимой, Иван достал из холодильника початую бутылку беленькой и жадно припал к ней, ища в обжигающей жидкости утешение и исцеление.

Осушив одну бутылку, Иван взялся за другую, и когда та подошла к концу, сходил в магазин и купил целый ящик. И чем больше он пил, тем сильнее полыхала в нем боль, сжигая его дотла. Так прошла целая неделя, и Иван, совершенно измотанный нескончаемым запоем, превратился в отдаленно напоминающую человека тень.

***

Иван очнулся от громкого стука в дверь. Он неохотно поднялся с табуретки, спотыкаясь, прошел в прихожую и открыл ее. На пороге стоял его старый друг Максим. Он молча кивнул Ивану в знак приветствия и вошел в квартиру, зажимая нос от удушливого запаха перегара.

— Во что ты превратился, — мрачно покачал головой Максим, осматривая жилище Ивана, — здесь дышать нечем. Сколько ты уже пьешь?

Иван провел друга в гостиную и снова сел на табуретку.

— Сколько надо. Чего пришел? — он вытащил из лежавшей на столе пачки папиросу и закурил.

Максим присел рядом и принялся отмахиваться от едкого дыма дешевого табака.

— Ты же понимаешь, что Марину уже не вернуть? — Максим посмотрел Ивану прямо в лицо.

Во взгляде его читались жалость и желание помочь. Иван же отвел глаза в сторону и закрыл лицо руками.

— Это я и без тебя знаю, — злобно отозвался он, — ты что, пришел напомнить об этом?

Максим поднялся со своего места, собрал валявшиеся на полу бутылки в пакет, потом отдернул закрывавшие окна шторы и открыл все форточки.

— Нет, не за этим я пришел, — вздохнул Максим, глядя в окно, — хотел предложить тебе кое-что. Мне вчера один мой знакомый позвонил, помощь ему требуется...

И он, не поворачиваясь к Ивану, рассказал ему о том, что его знакомому егерю, живущему в далеком сибирском селе, требуется помощник.

— Я бы и сам поехал, да у меня уже есть работа, — сказал Максим с грустью, — вот думал, может тебя это заинтересует.

Иван докурил, потушил окурок о стол и швырнул его на пол. Потом посмотрел на трясущиеся руки и мрачно усмехнулся.

— Не очень-то хороший из меня получится помощник, — процедил он, — я же в лесу ни разу не был.

Максим повернулся к нему и склонил голову набок.

— Это не проблема, — Максим смерил Ивана внимательным взглядом, — он тебе все покажет и расскажет. А потом, глядишь, и учиться направят в техникум.

Иван молчал.

— В общем, ты подумай, время еще есть, — сказал Максим и направился к выходу.

Он остановился возле двери и вновь повернулся к Ивану.

— И пить заканчивай. Не хочется в скором времени посетить еще одни похороны.

Когда дверь за Максимом закрылась, Иван отнес пакет с бутылками к мусоропроводу, выбросил их и некоторое время слушал, как они летят вниз, ударяясь о стенки. Спустя мгновение откуда-то снизу донесся глухой звон: бутылки разбились при приземлении

— Прямо как моя жизнь, — тихо вздохнул Иван.

***

Через три недели, следуя рекомендациям друга, Иван добрался до небольшой лесной деревеньки, носившей название Сосновка. Идя по главной и единственной деревенской улице, Иван с интересом и трепетом рассматривал деревянные домишки, которые теснились друг на друге, как грибы. Пройдя из одного конца деревни в другой, Иван остановился, отыскал нужный ему дом и нерешительно подошел к воротам.

Он долго стучал, прежде чем ворота открылись, и к нему вышел высокий худой старик в старой клетчатой рубашке и драповой кепке, надетой на седую голову.

— А, городской приехал, — протянул старик, приглашая Ивана войти, — ну, заходи.

Иван зашел на просторной двор, заросший малиной и чистотелом, и присел на стоявшую у крыльца лавку

— Как это вы догадались, что я — городской? — спросил он, нервно сжимая ручку сумки.

Старик присел рядом.

— Максим говорил, что ты приедешь со дня на день, — пояснил он, — да и к тому же у нас тут нечасто заезжих увидишь. Глухомань, что тут говорить...

Они какое-то время молчали. Иван наблюдал, как старик выпускает изо рта сизые клубы дыма, не решаясь что-либо спросить. Первым молчание нарушил старик.

— Забыл представиться. Звать меня Егором Тимофеевичем, — старик посмотрел на Ивана своими голубоватыми глазами и тот кивнул, — твое имя я уже знаю. Максим мне сказал.

Иван спросил о том, когда он может приступать к работе, и Егор Тимофеевич вяло махнул рукой.

— Ты отдохни сперва, осмотрись, — посоветовал он, — понравится — не понравится. Ежели понравится — съездим в райцентр и тебя оформят. Кстати, у тебя судимости есть?

Иван отрицательно покачал головой. Потом спросил насчет жилья.

— Жилье я тебе предоставлю, — кивнул Егор Тимофеевич, — будешь жить вон в той хате.

Он указал рукой на видневшийся из-за забора соседний дом.

— Это дом моих родителей, пустует сейчас. Прибраться там надо только.

Егор Тимофеевич поднялся и хлопнул Ивана по плечу и велел ему идти в дом, а сам зачем-то отправился в огород. Иван вошел в светлую просторную избу, поставил сумку у входа, а сам сел у печки дожидаться старика. Тот вернулся минут через пять, держа в руках букет из мяты и смородиновых листьев. Он деловито прошел на кухню и занялся приготовлением чая. Когда чай был готов, Егор Тимофеевич пригласил Ивана к столу и принялся расспрашивать его о прошлом.

— А я ведь и сам потерял жену, — произнес старик, узнав о беде Ивана, — давно это было...

Старик медленно и тягуче, словно исполняя какой-то старинный романс, рассказал Ивану о том, что случилось с его женой. Оказалось, что она умерла при родах, не дождавшись врача.

— А когда врач, наконец, приехал, Маруся уже остыла, — подвел печальный итог старик, — с тех пор я так и не женился...

Когда чаепитие было окончено, Егор Тимофеевич застелил для гостя старую кровать и велел ему отдыхать, а сам вышел на крыльцо и долго сидел, глядя на покачивающиеся от ветра деревья. Иван чем-то напомнил ему себя, а чем именно — старик не знал. Но одно он знал наверняка — он должен помочь Ивану забыть прошлое.

***

Спустя месяц Иван был официально трудоустроен, и Егор Тимофеевич принялся обучать его нехитрой науке наблюдения за лесом. Они каждый день бродили по лесу, проверяя каждый его квадрат. Опытный взгляд старика отыскивал в море деревьев то, что было незаметно для Ивана — будь то следы браконьеров, незаконные вырубки или кострища. Иван с изумление наблюдал за его работой.

— Ловко у тебя получается, Тимофеевич, — восклицал он всякий раз, когда старик находил что-нибудь эдакое, — мне бы так!

Старик довольно посмеивался и подмигивал:

— И ты научишься, — говорил он, — тут главное соображать надо уметь. Ну, с соображалкой у тебя вроде все в порядке.

В конце каждого обхода Егор Тимофеевич составлял протокол, подписывал его, и Иван отвозил его в расположенное в райцентре лесничество. Вскоре он сам занялся всем, что было связано с работой, и старик все больше сидел дома или занимался своим маленьким огородом. Временами он все же составлял Ивану компанию, и они вместе прогуливались по лесным тропинкам, наслаждаясь природой и беседуя о разных мелочах.

Во время одной такой прогулки, когда Иван и Егор Тимофеевич зашли глубоко в лес, молодой егерь вдруг остановился и прислушался. Старик с тревогой взглянул на него и прошептал:

— Чего стряслось?

Иван прижал указательный палец к губам и зашипел. Потом помахал рукой, указывая на чащу.

— Воет кто-то, слышишь? Может, зверь какой в капкан угодил? — шепнул он старику.

Тот нахмурился и приложил к уху ладонь.

— Не слышу ничего, — спустя некоторое время признался Егор Тимофеевич, — поди грезится тебе.

Иван махнул на старика рукой, попросил у него ружье и направился в чащу. Одна его рука сжимала приклад старой двустволки, а другая отодвигала тяжелые, нависавшие словно занавески, ветви деревьев. Иван не без труда передвигал ногами, вязнувшими в зеленой паутине высокой травы, и вскоре совершенно выдохся. Когда силы почти покинули его, он вдруг очутился на небольшой поляне, окруженной со всех сторон сухостоем. В самой ее середине, в густых зарослях багульника, шевелилось что-то темное и большое. Иван вскинул ружье, помедлил немного и пошел вперед.

То, что он увидел, подойдя ближе, заставило его отшатнуться. Прямо у его ног, извиваясь и переваливаясь с боку на бок, лежал пес. Это была большая немецкая овчарка. Ее правое бедро было бурым, и она глухо урчала, когда принималась лизать его своим бледным языком. Иван убрал ружье за спину и вытянул вперед руки, демонстрируя собаки свои мирные намерения.

— Тише, тише, — проговорил он, приподнимая собаку.

Та огрызнулась и тут же поникла. Егор осторожно выудил ее из зарослей, взвалил себе на плечи и отправился назад. Проделав тяжелый путь до старика, который дожидался его, прислонившись спиной к огромному кедру, Иван положил собаку перед ним и сел рядом с ней.

— Глянь, какого подранка я нашел, — сказал он, поглаживая собаку по ввалившемуся боку, — интересно, кто это ее так?

Егор Тимофеевич склонился над псом и ощупал его раненое бедро. Иван закрыл рану своей банданой, снова взвалил пса себе на плечи и быстро пошел за стариком, который торопливо вышагивал впереди.

***

Осматривая «находку», Иван поразился: раны были необычными, очень глубокими и какими-то рваными. Как будто кто-то огромный и когтистый полоснул по бедру и пропорол его до кости. Пришлось зашивать. Пес стойко терпел, лишь изредка постанывая.

Через пятнадцать минут они с Иваном уже сидели друг на против друга и потягивали горячий чай и изредка поглядывали на спящего после операции пса. Иван, подумав, предложил назвать его Громом, и старик согласился.

— Гром так Гром, — вздохнул он, — пусть так и будет.

Гром, оправившись после пережитого, начал понемногу ходить, прихрамывая на раненую лапу. Иван выводил его на прогулку в лес и часто брал с собой в райцентр, когда отвозил свои протоколы. Гром сидел на заднем сидении старой дедовой машины и поглядывал по сторонам, удивленно разводя в стороны свои длинные уши. Ивана это очень веселило, и он хохотал, заставляя пса смотреть на него с недоумением.

— Ну и уши отрастил, как у осла какого-нибудь, ей-богу, — умирал со смеху Иван, крутя баранку старого «ЛуАЗа», — ну и умора, я не могу!

С лесником Иван частенько обсуждал пережитое. Что за зверь напал на собаку? След не был похож на медвежий — полос было всего три. Как-будто у неведомого существа было всего три пальца.

Однажды, в октябрьский, но по-летнему теплый день, Иван и Гром как обычно отвезли очередной протокол в районное лесничество и решили заглянуть в небольшое кафе, которое находилось поблизости. Иван взял себе и Грому пирожков с мясом и бутылку минералки, и они, перекусив, уже собирались отправиться в обратный путь, как вдруг произошло нечто странное.

С другой стороны улицы донесся чей-то звонкий голос, и Гром, услышав его, рванулся прочь от машины Ивана.

— Оскар! — кричала какая-то девушка, сидевшая в инвалидной коляске, — Оскар!

Гром, увидев ее, помчался к ней во всю свою прыть, не обращая внимания на еще не зажившее бедро. Он подскочил к девушке, запрыгнул к ней на колени и принялся облизывать ей лицо своим шершавым языком. Иван, посмотрев на них, нахмурился и решил выяснить, в чем дело.

— Гром, ты чего это своих бросаешь? — недовольно спросил он, подходя к сидевшему на коленях девушки псу, — не стыдно тебе?

Девушка удивленно посмотрела на него и рассмеялась. Иван сердито посмотрел на нее, но девушка продолжала заливаться смехом.

— Значит, вы зовете его Громом? — спросила она, — а я назвала его Оскаром. Хотя и Гром тоже неплохая кличка.

Иван вперился в нее острым как нож взглядом.

— А вы, собственно, кто? — спросил он, осматривая девушку, — и откуда это мой пес может знать вас?

Девушка откашлялась в кулак, справляясь со смехом, потом протерла лицо ладонями и посмотрела на Ивана чистыми как хрусталь глазами.

— Вообще-то это мой пес, и его зовут Оскар, — начала она уверенным голосом, — мой брат вывез его в лес, и я думала, что нет его больше на этом свете, но он... Ты жив, Оскар, как я рада!

Она принялась целовать пса, но Иван тут же бесцеремонно прервал ее причитания своим раздраженным голосом.

— Брат, значит, — угрюмо проговорил он, — чем он его уродовал? Ножом полосовал?!

— Вообще-то, я с ним больше не живу, — грустно произнесла девушка, глядя как Иван забирает пса, — когда Оскар пропал, я ушла из дома и теперь живу здесь. —

Она обвела рукой всю улицу и снова улыбнулась.

— А звать тебя как? — спросил Иван, сменив гнев на милость.

Красивое лицо и звонкий голос девушки вызвали в нем ностальгию по минувшим временам, когда еще была жива Марина.

— Лиза, — смущенно представилась девушка, — а тебя?

Иван назвал свое имя и замолчал. Следующие слова он произнес совершенно неожиданно для себя, будто кто-то невидимый дернул его за язык.

— Слушай, раз уж тебе некуда податься... — Иван немного замешкался и сделал вид, что ищет у Грома блох, — может, поедешь с нами? Мы живем в Сосновке, это сорок километров отсюда...

Лиза, выслушав его, покраснела и развела руками.

— Неудобно, — пробормотала она, — я же...

Она посмотрела на свои ноги, и Иван все понял.

— Это ничего, — махнул он, — ну так что, поедем?

Лиза кивнула. Иван зашел сзади, взялся за ручки ее коляски и покатил ее к своей машине. Спустя несколько минут все трое уже тряслись на разбитой дороге, ведущей из города в деревню.

***

По пути к дому Лиза немного рассказала Ивану о себе, а заодно выслушала и его. Ей было двадцать, точно столько же, сколько ему. После смерти своей матери в автоаварии она жила с братом, бывшим полицейским, которого звали Алексеем. Алексей страдал алкоголизмом и будучи пьяным частенько поколачивал Лизу, и та, чтобы хоть как-то защититься, завела себе пса. Однажды пес, которого она назвала Оскаром, набросился на Алексея и сильно искусал его, и тот вывез его в лес.

Всю ночь Лиза проплакала, думая о неминуемой смерти Оскара, а под утро, когда вернувшийся из леса брат наконец уснул, тихонько выбралась из дома и отправилась куда глаза глядят.

— Лес у нас страшный, — доверительно сообщила Лиза Ивану, — мама мне говорила, что люди там пропадают.

— Ничего подобного не слышал. Я ж помощником местного лесника работаю. Егерь мне страшилок никаких не рассказывал. А что касается тебя… Грустная история, — произнес Иван, — тюрьма плачет по твоему брату. Как таких только земля носит, прости, Господи...

Он вырулил с проселочной дороги на заросшую лопухами и конским щавелем тропу, и через пять минут они уже были в Сосновке.

Старому егерю молодая Лиза понравилась. Чтобы ей было удобно заезжать в дом, он сколотил для нее что-то вроде пандуса. Лиза же поначалу стеснялась и почти не выходила из дома, но потом немного пообвыкла и стала помогать Егору Тимофеевичу по хозяйству. Вечерами, усевшись у потрескивающей еловыми поленьями печки, они вместе дожидались возвращения Ивана с работы, глядя как за окном сгущаются осенние сумерки.

— Нравится он тебе? — спросил однажды старик у Лизы. Та испуганно посмотрела на него и залилась румянцем.

— Кто? — Лиза сделала вид, что не поняла, и принялся яростно чесать за ушами Оскара.

— Кто-кто, Иван, кто еще, — смешливо буркнул Егор Тимофеевич, — смотришь на него, как кот на сметану, облизываешься, а подойти боишься. Что он, съест тебя что ли?

Лиза хлопнула Оскара по спине и тот вернулся на свою лежанку.

— Ну нравится, и что с того? — устало спросила она старика, — все равно я калека.

Старый егерь вытаращил на нее свои глаза и борода его угрожающе встопорщилась.

— Ты это брось, — зашипел он, — чтобы я такого больше не слышал. А с Иваном поговори, нечего себя мучить.

Лиза улыбнулась и кивнула. Старик потрепал ее за руку и подвез к столу.

— Что-то запаздывает наш Ваня, — сказал Егор Тимофеевич, поглядывая в окно, — ну что ж, будем ужинать без него.

Когда с ужином было покончено, Егор Тимофеевич убрал со стола и снова посмотрел на улицу. Было уже пятнадцать минут девятого, а Ивана все не было. Он грустно вздохнул, сел на свою кровать и стал чинить порванную куртку. Время шло, а Ивана все не было. Старик, не выдержав, надел куртку и направился к выходу, но едва он успел надеть сапоги, как снаружи донесся скрип ворот и через минуту в дом ввалился Иван, поддерживая за руку какого-то незнакомого мужчину.

— Помоги, дед, — прохрипел Иван, укладывая незнакомца на диван, — снимай с него одежду.

Егор Тимофеевич тут же бросился стаскивать с мужчины выпачканную грязью куртку и штаны и с удивлением заметил, что ботинок на незнакомце нет. Мужчина абсолютно не сопротивлялся и лежал смирно, как будто находился под наркозом.

— Из болота вытащил, — пояснил Иван, тыча пальцем в мужчину, — еле выволок, чуть сам не утоп.

Когда с раздеванием было покончено, Егор Тимофеевич укрыл незнакомца ватным одеялом и надел ему на ноги нагретые на печке валенки.

— Как тебя зовут, мил человек? — спросил он, поднося мужчине чаю, — как это тебя так угораздило?

Мужчина долго пил горячий чай и грел чашкой озябшие руки, и когда немного отошел, зашевелил сухими бледными губами.

— Валерий... Валера, — произнес он свое имя, — охотился я... на уток.

Он закашлялся и посмотрел на суетившуюся рядом Лизу, которая клала ему под ноги грелку. Лиза заметила на себе его взгляд и опустила голову.

— Это твоя жена? — спросил Валерий у Ивана.

Тот не ответил. Валерий чуть помедлил и задал новый вопрос:

— А почему в коляске?

— Попала в аварию, — пояснила Лиза, — давно это было.

В доме нависла неловкая тишина. Оскар поднялся со своей лежанки, подошел к Валерию и обнюхал его руку. Валерий погладил его по голове, и Оскар взгромоздился ему на ноги.

— Ты врач, что ли? — спросил Валерия Иван.

Валерий мотнул головой.

— Нет, я не врач, — сказал он, — я инженер-проектировщик.

— А зачем тогда спросил про коляску? — Иван недовольно посмотрел на него и подкинул в топку еще дров.

Валерий выбрался из-под одеяла и поправил подушку.

— У моего брата своя клиника в Москве. Я бы мог договориться с ним о лечении. Они резво на ноги больных ставят… Таких…

— Подожди, — перебил нового знакомого Егор Тимофеевич, — ты как в болоте оказался? Ты не мог не видеть, как жижа под ногами хлюпает. Специально полез?!

— Да не специально, — опустил голову Валерий, — нечаянно попал. Вы только не смейтесь. Оборотень меня туда загнал. В топь самую!

— Вернулся, — протянул Егор Тимофеевич, — долго его не было…

Иван попытался расспросить старика, но тот на все вопросы только отмахивался. Обмолвился только, что много лет назад о лесе этом ходила легенда одна. Говорили, что живет в нем… оборотень.

***

Через неделю за Валерием и Лизой в райцентр прилетел вертолет. Иван, провожая их, обнял Лизу и попросил побыстрее возвращаться назад. Пилот запустил двигатель и попросил Ивана покинуть вертолет. Иван крепко пожал сидевшему рядом с Лизой Валерию руку и велел ему приглядывать за девушкой.

— Само собой, — успокоил его Валерий, стараясь перекричать шум от пропеллера, — все будет отлично!

Иван выбрался из вертолета, понаблюдал за тем, как он поднимается вверх, а потом вернулся в свою машину, где его ждал Оскар.

— Поехали домой, — сказал Иван псу и завел мотор.
Прошел месяц. Иван не находил себе места. Он возвращался с работы с надеждой увидеть дома вернувшуюся Лизу, но ее все не было. Когда одиночество брало в нем верх, он запирал дом и приходил к Егору Тимофеевичу, чтобы о чем-нибудь поболтать. Они часами обсуждали всякие пустяки, вроде ловушек на зайцев или мушек на хариуса, а потом, сами того не замечая, заговаривали о Лизе.

— Забыла она про нас, — сокрушенно говорил Иван, потирая дрожащие руки, — теперь живет где-нибудь в Москве и ходит по театрам.

Егор Тимофеевич с укором смотрел на него и покачивал седой головой.

— Экий ты быстрый, — отвечал он, — такие болезни быстро не лечатся. Я вот раз ногу сломал, так почти два месяца в больнице лежал, а тут — позвоночник!

Иван, слегка утешенный словами старика, улыбался и они снова возвращались к разговорам о рыбалке и охоте, о гиблых болотах и тайных лесных тропах и коротали за ними долгие декабрьские вечера в ожидании Лизы.

Лиза вернулась перед самым Новым годом. Она тихо вошла в дом, неуверенно переступая своими еще неокрепшими ногами, и, подойдя к дремавшему за столом Егору Тимофеевичу, положила руку ему на плечо. Старик вздрогнул и обернулся.

— Лиза, — не поверил он своим глазам, — вернулась! Ну и как все прошло?

Лиза тихонько прошлась перед ним взад и вперед и в глазах старика блеснули слезы. Он смахнул их рукавом и принялся накрывать на стол.

— К самому празднику угадала, — причитал он, пританцовывая вокруг стола, — как по заказу!

Иван, вернувшись вечером с обхода, по обыкновению зашел проведать деда. И каково же было его удивление, когда вместо старого егеря на пороге его встретила Лиза. Они долго стояли, уставившись друг на друга так, словно виделись впервые.

— Я уж думал, что больше не увижу тебя, — прошептал Лизе Иван, проводя рукой по ее волосам, — думал, ты теперь московская...

Лиза обхватила руками его голову и рассмеялась.

— Московская, — выдохнула она, — куда там! Я там за месяц чуть с ума не сошла, столько людей, столько шума!

***

Неведомого зверя Иван все же подстрелил. Он был уверен, что попал дробью ему в грудь, но тела так и не нашел.

Лиза согласилась выйти замуж за Ивана, сыграли скромную свадьбу. Потихоньку Егор Тимофеевич передает дела Ване — стар он уже по лесам бегать. А Ваня и не прочь. Покоя парню не дает та серая, сгорбленная фигура.
Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк, подписка и поддержка канала.
•

Комментарии