Комментарии
- Пн 07:39СЕМЕЙКА АДАМС....МОЛОДЕЦ ДЕВОЧКА РЕСПЕКТ И УВАЖЕНИЕ ТЕБЕ .АВТОРУ СПАСИБО БОЛЬШОЕ ЗА ТАКОЙ ПРЕКРАСНЫЙ РАССКАЗ И КОНЕЦ ИСТОРИИ .ОЧЕНЬ ПОУЧИТЕЛЬНО !!!!
- Пн 08:17Девочка молодая, только начала учиться в Москве , Родители развеялись, она жила на Дальнем Востоке .. Как она могла учавствовать а жизни отца? Скорее, отец не участвовал в жизни дочери) И неизвестно, платил ли алименты, раз он пил..
- Пн 13:38Молодец, девочка! Настоящая. А тети, бессовестные! Так нельзя делать по жизни!
- Пн 14:56Сестрицы лучше бы лечили брата ,а то поди и спаивали! Старые дуры! Ни детей! Нахрен им квартира
- вчера 04:59Сомневаюсь, что тетки успокоятся. Надо было на самом деле записать телефонный разговор и подать на них в суд за угрозы. Наверняка бы и нотариус, и все соседи, и теткины, и отцовские стали бы на защиту Лиды, как свидетели. Теток привлекли бы по ст. 119 УК. Вот тогда бы, получив наказание в виде принудительных работ или лишения свободы, они ведь двое, значит, сговор, они бы и близко не подошли к племяннице.
- вчера 17:09Молодец девочка,, умыла" тёток! Ну точно будет прокурором, характер стальной.
Спасибо автору за интересный рассказ
- вчера 17:46А при чем тут ст 119? Они поджечь грозили, а не убить ее, вы УК то хоть знаете?
️Для того чтобы оставить комментарий, войдите или зарегистрируйтесь
Житейские истории
:Житейские Истории
– Мам, отец умер, – произнесла Лида ровно, без эмоций, – месяц назад.
Тёти похоронили его втихаря. И знаешь почему? (2/2)
– Лида, милая, родная… – голос матери дрогнул, – я же говорила… Ох, Господи… Держись, дочка. Поезжай ко мне, давай? Брось всё и приезжай. Зачем тебе это? Они же такая дрянь! Всё это тебя сожрёт!
– Нет, мам, – перебила её Лида, и в её голосе впервые зазвучали стальные нотки, заставившие Людмилу на другом конце провода замолчать. – Я никуда не поеду. Они сделали это не просто так. Они сделали это из-за папиной квартиры. Они думают, что я – глупая дурочка с Дальнего Востока, которая расплачется и уйдёт. Они думают, что могут всё забрать себе.
– Квартира? – Людмила ахнула. – Да какая квартира?! Лида, опомнись! Ты одна против них! Они там все местные, связи, знакомые! Они тебя сожрут! Они же св…и! Подставят, оклевещут, ещё чего хуже сделают! Ты не представляешь, на что они способны!
– Представляю, мам, – холодно ответила Лида. – Я только что представила это очень хорошо. Они стояли за дверью и молчали. Они слышали, как я плачу. Им было плевать. Так что теперь плевать будет мне.
– Лида! Не смей! – взвизгнула мать. — Я тебя умоляю! Не связывайся! Квартира этими нервами не окупится! Я не хочу терять и тебя!
Из трубки послышался другой голос – низкий, спокойный. Это был отчим, Виктор. Он взял телефон.
– Лида, дочка, слушай сюда. Мать права. Люди, способные на такое, на всё пойдут. Ты уверена, что готова к этой войне?
Лида закрыла глаза. Перед ней снова встала та дверь, замок, глазок, шёпот за деревянной преградой.
– Да, пап, – твёрдо сказала она. – Я готова. Я уже в окопе. И отступать мне некуда.
В трубке на секунду воцарилась тишина.
– Ну, смотри, – тяжело вздохнул отчим. – Если что – звони в любое время. Юристом ты у нас, я смотрю, будешь крутым. Настоящим.
– Прокурором, – вдруг, сквозь слёзы, выдавила из себя Людмила на заднем фоне.
Лида почти что улыбнулась. Это было как клятва.
– Передай маме, что так тому и быть. Всё. Я всё поняла. Я люблю вас.
Лида положила трубку. Эмоции улеглись, оставив после себя чистое, выжженное пространство ярости и решимости. Она посмотрела на адрес на старой справке. Не больницы. Тот адрес, который она помнила с детства. Папин адрес.
Она поймала очередное такси.
– Куда? – лениво спросил водитель.
Лида посмотрела в окно на проносящийся город, который вдруг перестал быть чужим. Он стал полем битвы.
– На улицу Генерала Дорохова, – чётко выговорила она. – И быстро.
Ей нужно было увидеть это место. Увидеть дом, который стал причиной всего этого предательства. Увидеть его своими глазами. А потом…
А потом начиналась война.
Лида вышла из такси и замерла, вглядываясь в фасад знакомого до боли дома. Он не изменился. Тот же песочный цвет штукатурки, те же резные карнизы под крышей, тот же двор с покосившимися лавочками, где когда-то она, маленькая, кормила голубей с отцом.
Сердце сжалось. Теперь это был не просто дом. Это был трофей, приз в войне, которую ей объявили её же кровные родственники.
Девушка медленно пошла к подъезду, не зная, что будет делать дальше. Просто постоять рядом? Подняться на этаж? Дверь ей всё равно не откроют.
На лавочке у подъезда, греясь на солнышке, сидели две пожилые женщины. Классические “дежурные бабушки”, всевидящие око двора. Одна вязала, вторая что-то щёлкала на телефоне. Их взгляды, опытные и цепкие, сразу же ухватились за Лиду. Чужая. Молодая. С напряжённым лицом.
– Тебе кого, милая? Ищешь кого-то? – лениво спросила та, что вязала.
Лида остановилась. Что она могла потерять?
– Я… смотрю дом. Тут раньше жил Карасёв Евгений.
Эффект был мгновенным. Бабушки переглянулись. Вторая отложила телефон, её глаза загорелись интересом настоящего охотника за сплетнями.:
– Женька Карасёв? Так он же… – пенсионерка сделала драматическую паузу, – того. Месяц как помер. Цирроз. Его же сестрёнки хоронили. А ты кто ему будешь?
В горле у Лиды встал ком. Так просто. Так буднично. Они говорят о смерти её отца, как о чём-то обыденном.
– Дочка, – прошептала Лида.
На этот раз бабушки ахнули хором. Вязание упало на колени:
– Дочка?! – взвизгнула первая. – Да быть не может! А нам-то Татьяна Ивановна говорила, что у Женьки дочь в Америке давно живёт, богатая, и нос воротят от него! Говорила, что та и слышать о нём не хочет!
Вторая бабушка фыркнула, полная презрения:
– Ой, да брось, Вера! Какая Америка! Это они, карасихи, чтоб квартиру прибрать к рукам! Они же тут всё похоронить пытались тихо-тихо. А мы-то знаем! Мы всё знаем!
Лиду будто током ударило. Она подошла к лавочке ближе, и женщины, почуяв детективную историю, тут же расступились, приглашая её присесть.
– Что вы знаете? – голос Лиды дрогнул. – Пожалуйста, расскажите.
И понеслось. Две пары уст, перебивая друг друга, вывалили на Лиду всю подноготную:
– Да они его ещё при жизни опекать оформились! Ходили, бумаги какие-то к нотариусу таскали!
– Квартира же тут хорошая, “сталинка”, жилплощадь приличная! Они её на себя переписать хотели! Уговаривали Женьку дарственную сделать. А как он помер, они даже соседей не оповестили! Тихо так, по-воровски, схоронили! Думали, никто и не вспомнит!
– А мы помним! Женька-то был тихий, когда не пил. А они… они акулы! Кровь сосут!
Лида слушала, и каждый кусочек правды впивался в неё как заноза. Всё было ещё меркантильнее, ещё подлее, чем она могла предположить. Они готовили это давно, да не успели уговорить отца.
– Спасибо вам, – прервала она наконец этот поток. Лида встала. Лицо её было бледным, но абсолютно спокойным. – Большое спасибо.
– Ты куда, детка? – с нескрываемым любопытством спросила Вера.
– Вступать в права, – холодно ответила Лида и направилась к подъезду.
Она не пошла к тёткам. Она поехала в нотариальную контору, обслуживающую этот район. Её юридическое образование начинало работать с калейдоскопической скоростью. Наследство первой очереди. Единственная наследница. Никаких завещаний отцу подписать они бы не дали, да он и не был в состоянии.
Нотариус, пожилая дама с строгим лицом, выслушала её и внимательно изучила свидетельство о рождении, где она была вписана дочерью Евгения Викторовича.
– Смерть отца подтверждена? Есть свидетельство?
– Нет, – честно сказала Лида. – Но я знаю дату. И больницу. Я только что оттуда.
Нотариус вздохнула, видя перед собой ещё одну жертву семейных разборок.
– Хорошо. Я сделаю запросы в ЗАГС и в больницу. Как только подтвердится факт смерти и пройдёт шесть месяцев с этой даты, Вы сможете вступить в права. Ваши тётки… они в курсе?
– Нет, – снова ответила Лида. И в её голосе впервые прозвучала твёрдая, стальная уверенность. – И я бы не хотела, чтобы они узнали об этом раньше времени.
Нотариус понимающе кивнула.
– Договорились. Оставьте ваши контакты. Я позвоню.
Теперь оставалось ждать. Следующие месяцы стали для Лиды самым напряжённым временем в жизни. Она училась, ходила на пары, а ночами прокручивала в голове возможные сценарии. Угрозы тёток оказались не пустым звуком. Сначала на её телефон стали поступать звонки с незнакомых номеров. Молчание в трубке, потом резкое: “Отстань, стерва!” и отбой. Потом в социальных сетях появились фейковые аккаунты, рассылающие её “друзьям” грязные истории о том, какая она аферистка и как хочет отобрать жильё у “бедных старушек”, выбросить их на улицу.
Но самым страшным был звонок от самой тёти Тани. Он раздался глубокой ночью:
– Лидка, – голос был сиплым, злым, без притворной слащавости. – Предупреждаю последний раз. Отзови заявление у нотариуса. Или пеняй на себя.
– Какое заявление? – сыграла Лида в неведение, хотя сердце колотилось как бешеное.
– Не валяй дурака! Про наследство! Я всё знаю! Ты думаешь, ты умная? Ты одна против нас всех? Мы тебя…. Квартиру мы тебе никогда не отдадим. Лучше сама откажись, а то… – голос понизился до шёпота, полного ненависти, — мало не покажется. Крыша может у тебя протечь. Или проводка замкнёт. Всё бывает.
Это было уже прямое угрозой поджога. Лида села на койке. Страх сковал её ледяными пальцами. Но потом она вспомнила взгляд врача. Шёпот за дверью. Слова соседок. И страх сменился яростью:
– Знаете, – сказала она тихо, но так, что на другом конце провода наступила тишина. — Вы мне больше не тётя. И Вы мне не угрожайте. Я всё записываю и следующий Ваш звонок будет первым доказательством в деле о вымогательстве и угрозах. Вы же хотели иметь дело с юристом? Поздравляю, ваши мечты сбылись.
Лида положила трубку и тут же заблокировала номер. Руки дрожали, но на душе было спокойно. Наконец настал день, когда пришёл звонок от нотариуса.
– Лидия Евгеньевна, документы готовы. Можете приезжать.
Она вошла в кабинет. И тут же её охватило странное чувство дежавю. Прямо напротив, у стола нотариуса, сидели они. Тётя Таня и тётя Валя. Их лица были бледными, искажёнными злобой и неподдельным шоком. Видимо, они тоже получили уведомление.
– Ты?! – выдохнула тётя Таня, вскакивая с места. – Как ты смеешь здесь быть?! Это наша квартира! Мы за братом ухаживали! Мы похоронили его! А ты кто такая?! Прихвостень приехала!
Нотариус подняла руку:
– Успокойтесь, гражданка Карасёва. Здесь не место для сцен. Лидия Евгеньевна является единственной законной наследницей первой очереди по закону. Никаких завещаний не оставлено. Её права бесспорны.
– Это мошенничество! – взвизгнула тётя Валя. – Она подделала документы! Она ему никакая не дочь! Он её не признавал! Вернее, признавал, но Людка его обманула! От другого родила!
Лида молча подошла к столу и положила перед нотариусом своё свидетельство о рождении. Старое, потрёпанное, с печатями. Доказательство, которое невозможно оспорить.
– Всё в порядке, – подтвердила нотариус. – Лидия Евгеньевна, вот ваши документы. Можете переоформлять квартиру на себя.
Тётки онемели. Они смотрели на Лиду взглядом, полным такой лютой ненависти, что, казалось, воздух накалился.
– Ты… ты всё равно ничего не получишь! – прошипела тётя Таня, подходя к Лиде так близко, что та почувствовала запах её дешёвых духов. – Я тебя предупреждала. Гори оно огнём, но тебе не достанется!
Лида медленно повернулась к ней. Она была выше своей тётки. Моложе. Сильнее. И сейчас — намного спокойнее. –Татьяна, — сказала она тихо, но чётко, глядя ей прямо в глаза. – Вы сейчас публично угрожаете мне уничтожением чужого имущества. Нотариус всё слышала. И я напоминаю: я учусь на юрфаке. Прекрасно знаю, какая статья полагается за поджог. И за пособничество. Хотите проверить? Продолжайте в том же духе. Я готова.
Лида не повышала голос. Не рычала. Говорила спокойно, почти вежливо, но в её словах была такая непоколебимая уверенность и такая холодная мощь, что тётя Таня отступила на шаг. Она увидела в племяннице не испуганную девочку, а грозного, подготовленного противника. Сопротивление было бесполезно.
– Тв…ь… – выдохнула тётка, но уже без прежней силы. – Всё отнимешь у старух…
– Я ничего не отнимаю, – холодно парировала Лида. – Я забираю то, что по праву принадлежит мне. И то, что вы пытались у меня украсть. Теперь, если вы всё поняли, не загораживайте проход.
Она развернулась и вышла из кабинета, не оглядываясь. За спиной она слышала лишь приглушённые рыдания тётки Вали и злобное шипение Татьяны. Война была выиграна. Один бой, один главный бой – точно.
Через несколько недель, получив на руки все документы, она приехала в тот самый дом. Свой дом. Ключ повернулся в замке легко. Пустая квартира встретила её запахом пыли и одиночества. Но это было её одиночество, её крепость. Она подошла к окну и посмотрела на тот самый двор, на те же лавочки, которые видела из окна в детстве.
Лида достала телефон:
– Мам, всё. Ключи у меня.
– Ох, Господи… Лидка, ты уверена, что тебе там будет спокойно? Они же могут…
– Мам, они забыли дорогу к этому дому. Навсегда, – твёрдо сказала Лида. И она знала, что это была правда.
В трубке послышался смех отчима, гордый и весёлый:
– Ну, я говорил! Прокурор! Смотри у меня!
Лида улыбнулась, глядя на московские крыши за окном. Её города. Её жизни. Её правил.
– Смотрю, дорогие родители, – улыбнулась Лида. – Смотрю и мне нравится!
Интересно Ваше мнение, а лучшее поощрение лайк, подписка и поддержка ;)